Текст книги "Лояльный мужчина (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)
– Давай я дам тебе денег. – Я огляделась, пытаясь вспомнить, куда положила свою сумочку. – Ты не должен тратиться на меня.
– Мара, ты можешь купить около сотни прокладок на четыре доллара.
Я повернула к нему голову, уставившись, потом спросила:
– Правда?!
Он снова улыбнулся, у меня снова перехватило дыхание, потом ответил:
– Ага, правда. Думаю, у меня все под контролем.
– Гм... спасибо, – ответила я, не зная, что еще сказать.
Он кивнул подбородком, заявив:
– Я вернусь.
Потом я уставилась на закрытую дверь.
Какое-то время я пялилась на закрытую дверь. Потом я пялилась, жалея, что ни с кем не поделилась тем, что влюблена в своего соседа – Десять Целых Пять Десятых, тогда бы я могла позвонить ему или ей, с кем бы поделилась этой новостью, или пробежаться по коридору, чтобы спросить, что мне теперь делать.
Мне потребовалось какое-то время, но я решила действовать, как всегда. Итак, Митч побывал в моей квартире. Улыбался мне. Я заметила, что у него красивые руки и красивые ресницы, которые совершенно соответствовали всему другому красивому в нем. Он на самом деле оказался хорошим парнем, не только из-за своей согревающей и теплой улыбки, перекрыв воду, отправившись за своими инструментами, извлекая на свет разорванную штуковину, собираясь высказаться в офисе управляющей компании по поводу меня, затем отправился в хозяйственный магазин покупать другую штуковину, которую нужно было поставить взамен старой. И что? Как только он исправит мой кран, он вернется в свою квартиру, а я – в свою. Возможно, столкнувшись с ним утром я буду говорить уже нечто большее, чем обычное «Доброе утро». И, может когда-нибудь в недалеком будущем он снова назовет меня по имени. Но на этом все и закончится.
Поэтому я сделала то, что обычно делала. Я переоделась – сняла юбку, блузку и туфли на каблуках, надев джинсы и футболку «Чикаго Кабс». Я вытащила шпильки из пучка на затылке, провела пальцами по волосам, собирая их в хвост, воспользовавшись красным крабом, который сочетался с красными вставками на моей футболке Кабс. Затем я зажгла ароматические свечи в своей гостиной и включила музыку, плейлист, который подобрала онлайн специально для прослушивания дома, в нем было несколько действительно хороших песен. После этого я начала готовить ужин для себя. (Чикаго Кабс (англ. Chicago Cubs) – профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Центральном дивизионе Национальной лиги Главной лиги бейсбола. Команда была основана в 1876 году. Клуб базируется в городе Чикаго, Иллинойс. Владельцами команды является семья Джо Риккета, основателя компании TD Ameritrade. – прим. пер.)
Я нарезала овощи для жаркого, когда раздался стук в дверь, подняла голову. Заметила свечи, услышала, как братья Олман запели «Полуночного всадника», и тут же запаниковала. Я зажгла свечи и у меня звучала музыка. Я многое воспринимала через чувства, и мне нравились разные звуки и запахи. Но сейчас я задалась вопросом, не подумает ли Митч, что он пришел ко мне – к Двойке и Пять Десятых, которая нарушая все правила, решила сманеврировать для Десять и Пять Десятых.
Черт побери!
Но у меня не было уже времени что-либо менять. Он все равно почувствует запах аромасвеч, и он явно слышит музыку по ту сторону двери.
Я бросилась к двери, заглянув в смотровой глазок, открыла ее, распахнув, отойдя в сторонку.
– Привет, – поздоровалась я, стараясь говорить спокойно. – Ты вернулся.
Его взгляд упал на мою грудь, и я растеряла все свое хладнокровие. Хотя терять и так уже было нечего, но то немногое, что было, превратилось в историю.
Затем его глаза снова встретились с моими.
– Ты поклонница Кабс? – спросил он.
– Ага, – ответила я, а затем объявила: – Это лучшая команда в истории бейсбола.
Он вошел, и я закрыла за ним дверь, не теряя друг с другом зрительного контакта. Я потому, что он улыбался мне, как будто я была невероятно забавной, а он, видно, потому, что я смотрела на него, поскольку он улыбался мне, как будто я была невероятно забавной.
Он остановился в двух шагах от меня, я повернулась, чтобы закрыть дверь, что означало, что я была примерно в шаге от него.
– Они не выиграли ни одного кубка с 1908 года, – сообщил он мне.
– Ну и что? – Поинтересовалась я.
– Этот факт сам по себе означает, что они не лучшая команда в истории бейсбола.
Правда, хотя и не совсем.
– Хорошо, я перефразирую свое заявление. Это самая крутая и интересная команда в истории бейсбола. У них самые лучшие болельщики, потому что их болельщикам все равно, выиграют они или проиграют.
Его глаза потеплели также, как всегда, перед тем, как он улыбался мне, и я почувствовала, что мои колени задрожали.
– С этим не поспоришь, – пробормотал он.
Я сжала губы, надеясь, что у меня не начнет кружиться голова.
– Но Колорадо весной и летом кровоточит черным и фиолетовым, Мара. Поэтому осторожно носи свою футболку, – предупредил он.
– Мне также нравятся «Рокиз», – ответила я. («Колорадо Рокиз» (англ. Colorado Rockies) – профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Западном дивизионе Национальной лиги Главной лиги бейсбола. Команда основана в 1993 году. Клуб базируется в Денвере, Колорадо. С 1995 года домашние матчи команда проводит на стадионе «Курс-филд». Цвета. Белый, чёрный, фиолетовый. – прим. пер.)
Он покачал головой, разворачиваясь в коридоре.
– Не могу болеть за две команды, – сказал он, направляясь вперед.
Я наблюдала, как он двигается. Мне нравилось смотреть, как он двигается. Но больше всего мне нравилось смотреть, как он двигается по моему коридору в сторону моей спальни. Я понимала, что мне нравится наблюдать за ним, потом я буду фантазировать о том, чего никогда не случится, но я все равно буду довольно-таки часто фантазировать, и для меня это было вполне обычным делом.
Я поймала себя на мысли, не сказать ли ему, что мне необходимо сию же минуту уйти, просто возникла такая необходимость. Например, позаботиться о старой родственнице, которая нуждалась в моей помощи, чтобы вытащить ее из инвалидного кресла и уложить в постель. Затем прочитать ей статью на ночь, потому что она была слепая. Это будет не только повод сбежать от него, но также покажет, что я имею доброе и заботливое сердце.
Но я вдруг поймала себя на мысли, что это было бы невежливо с моей стороны, поэтому последовала за ним по коридору.
– Мне не потребуется много времени, ты можешь вернуться к приготовлению ужина.
О боже.
Может, мне следует ему предложить остаться со мной на ужин? У меня еды было предостаточно. Он был крупным парнем, но на него бы хватало. Мне пришлось бы положить тушиться еще одну или две куриные грудки. Добавить немного овощей.
А смогу ли я пережить ужин с ним? А вдруг он подумает, что свечи и музыка, ужин – это прелюдия, из которой он обязан каким-то образом выпутаться, чтобы не выглядеть передо мной придурком? Или он все же поймет, что это был мой простой способ отблагодарить его?
Вот дерьмо!
Я слышала как «Полуночный всадник» переходит в американское «Хайвей Вентура», и спросила то, что обязана была спросить.
– Не хочешь ли остаться на ужин в качестве... э-э... благодарности за помощь? – Спросила я. – Я готовлю жаркое, – продолжила я.
– В другой раз, – ответил он, глядя на кран, даже не взглянув на меня, я была очень разочарована. Настолько, что почувствовала, как разочарование сдавливает мне грудь, и в то же время я испытала облегчение, потому что его ответ означал, что в моем мире, мире Мары все в полном порядке.
Затем он продолжил, заставив мир Мары покачнуться у основания.
– Постучи в мою дверь, когда будешь готовить пиццу с курицей барбекю.
Я моргнула, глядя на его голову.
Затем выдохнула:
– Что?!
– Дерек сказал, что это такое дерьмо.
Я снова уставилась на его голову.
Они говорили обо мне?
Почему они говорили обо мне?
Дерек определенно был твердой Девяткой. Латанья тоже. Девятки могли дружить с Два и Пять десятых, но мужчины-Девятки не будут обсуждать друг с другом Две и Пять Десятых. Они могут обсуждать Семерки и Десятки. Если они были моложе или были придурками, они высмеивали всех от Едины до Трех. Но они никогда не заводили разговор о Двух и Пять Десятых, действительно отличной моей пицце, которую могла приготовить Двойка и Пять Десятых. Никогда.
Его голова откинулась назад, глаза встретились с моими.
– Дерек сказал, что твоя пицца с курицей барбекю такое дерьмо, – повторил он, закончив: – то есть, действительно чертовски хороша.
Дерек был прав. Она было действительно хороша. Я сама готовила тесто для пиццы и мариновала курицу в соусе барбекю весь день. Пицца была потрясающей.
Наблюдая за мной и понимая, что я не в состоянии ответить, Митч снова посмотрел на кран, продолжая раскачивать мой мир.
– Постучи, когда ты приготовишь свою тушеную фасоль. Дерек говорит, что она еще лучше. Но сегодня вечером я должен отказаться, потому что мне нужно поработать.
Они также обсуждали мою печеную фасоль? Это означало, что они говорили обо мне много, чем просто немного. Много, нежели мимолетный комментарий: «О, ты должен попробовать пиццу с курицей барбекю у Мары. Это такое обалденное дерьмо!», или что-то в этом роде. Это означало много, чем несколько брошенных фраз. Моя тушеная фасоль была настолько хороша, что это точно могло перелиться в другое обсуждение.
ОмойБог!
Я молча старалась выровнять дыхание. Митч продолжал работать. Потом он продолжил свои разговоры с краном.
– У тебя отличный музыкальный вкус, Мара.
Боже. Мне нравилась моя музыка. Очень нравилась. Я много раз слушала ее, иногда, может для него это громко? Вот черт.
– Прости, я иногда слишком громко слушаю, тебя это беспокоит? – Спросила я. Он наклонил голову, повернулся ко мне, вроде бы его глаза смотрели на меня, но все же и не смотрели прямо на меня.
– Нет, по крайней мере, меня не раздражает. Я слышу ее только сейчас, находясь у тебя в квартире. «Полуночный всадник», «Америка», «Хайвей Вентура» братьев Олман – отличный вкус.
Господи, конечно. Я была идиоткой.
– Ага, – прошептала я, – конечно.
Потом что-то случилось с его глазами. Хотя они не смотрели на меня прямо, но его взгляд все равно отразился у меня в желудке. Причем сильнее, чем обычно, я почувствовала себя намного лучше.
– Лучше, чем твой вкус в бейсбольных командах, – заявил он, и я поняла, что он поддразнивает меня.
Срань господня! Детектив Митч Лоусон находился в моей ванной комнате и подшучивал надо мной!
– Хм... – пробормотала я, затем прикусила нижнюю губу и подавила желание выбежать из комнаты.
– Расслабься, Мара, – мягко произнес он, и его глаза потеплели. – Я не кусаюсь.
Как бы мне этого хотелось. Я очень, очень хотела, чтобы он не казался мне таким суровым и устрашающим. Точно так же, как я хотела быть хотя бы Девяткой. Он ни за что не согласится быть ниже, чем с Девяткой, потому что ему это было не нужно. Как Девятка, я могла бы получить шанс узнать, смогу ли я заставить его укусить меня, получив взамен шанс, укусить его.
– Хорошо, – прошептала я.
– Я серьезно, – продолжил он, его глаза удерживали меня в плену, я не понимала почему, но все равно не могла отвести от него взгляда, как бы мне этого ни хотелось.
– Что именно? – Я уже начала терять нить разговора от его взгляда.
– Я жду стука в дверь, когда ты готовишь пиццу или фасоль.
– Гм... хорошо, – соврала я. Я ни за что не постучу в его дверь, когда буду готовить пиццу или фасоль. Ни за что на свете. На самом деле, я собиралась съехать отсюда при первой же возможности.
– Или в любое время, когда тебе захочется компании, – продолжил он, и я почувствовала, что комната начала качаться.
Это он о чем?
– Эм... я вроде как предпочитаю одиночество, – снова соврала я, и он ухмыльнулся.
– Да, я это заметил. Хотя твоя мистическая подруга, с которой ты вчера вечером смотрела телевизор, была очень похожа на Латанью. Она слишком громко подпевает, это немного раздражает. К счастью, вернее вызывает смех, чем раздражение, и длится всего час.
Вот черт. Он обвинял меня во лжи. И двойное черт побери, потому что я тоже подпевала детям в «Хоре». Надеюсь, он меня не слышал, но он не ошибался в одном – Латанья считала себя самой талантливой сестрой Патти Лабелль. Она была Примадонной в каждом эпизоде «Хора», который мы смотрели вместе, а мы смотрели каждый эпизод «Хора» вместе. (Па́тти Лабе́лль (англ. Patti LaBelle, наст. имя – Патриция Луиз Холт-Эдвардс (англ. Patricia Louise Holte-Edwards); род. 24 мая 1944) – американская певица. Начала музыкальную карьеру в 1958 году в группе The Ordettes, после изменений в составе и переименований ставшей в 1961 году The Bluebelles (теперь Labelle). Наиболее известна по таким песням, как «Lady Marmalade» (в составе группы Labelle), «When You Talk About Love» (англ.)русск., «New Attitude» (англ.)русск. (сольно). Её называют «королевой рок-н-соула». Журнал «Роллинг стоун» включил Патти Лабелль в свой список «Ста величайших певцов всех времён» (на 95-е место).– прим. пер.)
– Эм... – повторила я, мои глаза скользнули к зеркалу, но лучше бы они не переключались на зеркало, потому что я увидела его широкие плечи и мускулистую спину, идущую к его стройным бедрам. Я также увидела, как он выпрямился, и я полностью завладела его вниманием. Не то чтобы у меня его внимания не было раньше, просто теперь оно действительно было слишком сильное.
– Мара, – я видела, как его губы произнесли мое имя, мои глаза в зеркале скользнули к его глазам, он продолжил. – Я хочу сказать, что понимаю, что ты стеснительная…
Боже. Настоящий полицейский детектив. Он меня раскусил.
Он продолжил говорить, но его тело придвинулось ближе. Я затаила дыхание, когда он задержал на мне взгляд.
– Но я хочу, чтобы ты поняла, что хотел бы, чтобы ты зашла в гости, и несмотря на то, что ты застенчивая, тебе придется пройти по коридору к моей двери, милая. Я говорю тебе добро пожаловать, но я сделал первый шаг, ты должна сделать следующий. Ты поняла?
Нет, я не поняла. Он сделал первый шаг? Что за шаг?
И он назвал меня «милой», отчего живот с шипением тоже двинулся, как приливная волна.
Я была почти уверена, что умру прямо здесь, полностью сметенная с лица земли.
И тут меня осенило, когда я посмотрела в его прекрасные глаза. Его глаза были темно-коричневыми, такими бездонными, и если я не буду соблюдать осторожность, то утону в них. Но я была осторожна, зная, кто я такая и в какой Лиге нахожусь. Поэтому, когда меня осенила эта мысль, я все поняла.
Дерек и Латанья были Девятками. Брент и Брэндон твердо стояли на Восьми и Пять Десятых в мире геев, натуралов или инопланетян (Брент и Брэндон были великолепными, очень крутыми и очень, очень милыми). Они все любили меня. Мы были не только соседями, но и хорошими друзьями. А Митч жил напротив меня уже четыре года. Он был хорошим парнем, чинил кран и всякий раз с теплотой улыбался мне.
Он старался для меня быть хорошим соседом и, возможно, даже другом.
– Я поняла, – прошептала я.
Он придвинулся, его голос понизился, когда он заговорил:
– Это значит, что ты постучишь в мою дверь и скажешь, что скоро будешь готовить пиццу?
– Моя пицца с курицей барбекю требует длительной подготовки, – объявила я, его глаза вспыхнули, и я закончила. – Лучше в эту субботу, когда у меня будет выходной.
Он еще придвинулся. Я втянула воздух, потому что он был совсем близко. Ему пришлось низко наклонить голову, и если бы я приподнялась на цыпочки совсем чуть-чуть, то смогла бы прикоснуться губами к его губам.
Я ощутила еще одно шипение в животе.
– Годится, – пробормотал он.
О, вау.
– Ладно, – выдохнула я.
Он не двинулся с места. Я же просто тонула в его глазах. А он даже не пошевелился. Подавшись вперед к нему на дюйм, слишком горячим было его мужское магнитное притяжение, я облизала губы. Его глаза тут же опустились на мои губы, но до этого я заметила, что его глаза стали еще темнее и бездонными. Мое сердце забилось у меня где-то в горле. Но тут вдруг зазвонил его сотовый.
Он прикрыл глаза, чары рассеялись, Митч отодвинулся немного в сторону, рыча:
– Бл*дь.
Он вытащил из заднего кармана джинсов сотовый, открыл и приложил к уху, его взгляд при этом вернулся ко мне.
– Лоусон, – произнес он в трубку, я отодвинулась подальше, думая, что увеличение расстояния между нами будет неплохо. Он был хорошим соседом. Ему не нужно было, чтобы его соседка, с которой он вел себя чисто по-соседски, набросилась на него. Это было бы неправильно. – Да, конечно, – продолжил он. – Я сказал, что буду там, значит буду там. У меня кое-что есть, и я должен кое-что проверить. Когда закончу, тогда пойму, что делать дальше. А? – Он помолчал, не сводя с меня пристального взгляда. – Точно. Увидимся.
Он захлопнул телефон и сунул его обратно в карман.
– Работа? – Спросила я.
– Люблю свою работу больше всего на свете, но ненавижу прямо сейчас, – ответил он.
– Хм, – пробормотала я, будто понимала, что он имел в виду, хотя ни черта не понимала. – Установка новой штучки в смеситель – совсем не то развлечение, от которого не хочется оторваться ради любимой работы.
– Нужно быстрее с этим закончить, Мара, – сказал он мне.
– Хорошо, – согласилась я.
Он уставился на меня и не шевельнулся. Я тоже уставилась на него, не шевелясь.
Затем его ухмылка вернулась, и он повторил:
– Я должен побыстрее с этим закончить.
– Я поняла, – ответила я. – Тебе нужно на работу.
– Да, но я должен сначала здесь закончить.
Я моргнула, а затем сказала:
– Эм... может я помогу?
– Ты можешь помочь, если позволишь мне это сделать.
Это он о чем? Я же его не тормозила.
– Пожалуйста, – я указала на раковину, – можешь продолжить.
Его ухмылка превратилась в улыбку.
– Милая, я хочу сказать, – он наклонился ко мне, – что ты меня отвлекаешь.
Я его отвлекала?!
О Боже мой! Он хотел сказать, чтобы я не стояла рядом с ним.
Я была, однозначно, идиоткой!
– Я... пойду, вернусь к приготовлению ужина.
– Отличная идея.
Я молча кивнула.
– Спасибо, эм... за то, что… ну, ты понимаешь, – я снова указала на раковину, – помог, особенно, когда ты так занят.
– В любой момент.
– Ну, я надеюсь, что такого больше не повторится, – заметила я. – Но все равно спасибо.
Из глубины его груди вырвался чрезвычайно привлекательный смешок, его голос стал глубоким и вибрирующим от смеха
– Мара.
У меня было много желаний по жизни. Много. Слишком много, чтобы сосчитать.
Но главным в этот момент, нацарапанным на самом верху моего списка желаний было, и я знала, что это желание останется вверху списка надолго, – я всем своим существом желала, чтобы моя судьба привела меня к чему-то новому. Может именно сюда, когда я услышала, как детектив Митч Лоусон произносит мое имя своим глубоким голосом, вибрирующего смехом.
– Я пойду, – прошептала я и повернулась, чтобы уйти.
– Я покажу тебе вентиль, перекрывающий воду в другой раз, – произнес он мне в спину.
– Спасибо, – ответила я из своей спальни.
И вышла за дверь.
Не прошло и десяти минут, как детектив Митч Лоусон ушел из моей квартиры. Он унес свой ящик с инструментами, махнув по дороге, проходя через гостиную-столовую. Остановился в дверях, встретившись своим взглядом с моим, произнеся два слова:
– Суббота. Пицца.
А потом я увидела только свою закрытую дверь.
2
Пицца
Я щедро посыпала сыром чеддер по краям тесто для пиццы, чтобы быть уверенной, что при готовке, тесто раздуется. Края станут толстыми и мягкими, как всегда, покрытые корочкой вкусного сыра. Затем я отступила, стряхивая с рук остатки тертого сыра чеддер.
Я уставилась на свою пиццу. Она была настоящим произведением искусства. Моя пицца с курицей барбекю была великолепна, но если честно, то она была даже лучше, чем все те, что я делала раньше. Вчера утром я положила цыпленка в маринад, проткнув грудки кончиком ножа, чтобы маринад прошел внутрь. Я не стала обжаривать его на сковороде. Вместо этого поджарила на гриле, приправив большим количеством трав, на грудках появились угольно-черные следы от решетки гриля. Поджаривать на гриле было своего рода болью в заднице, но я знала, что это будет намного вкуснее. Я купила дорогие черные оливки и мелко нарезала грибы. Я использовала в два раза больше сыра, купив дорогой сорт.
Просто глядя на свою пиццу, не хвастаясь, я понимала, что моя пицца может выиграть любые награды. Эту конкретную пиццу можно было подать королю, и определенно детективу Митчу Лоусону – Десятке с Пятью Десятыми.
* * *
В среду у меня сломался кран.
В четверг я отправилась на работу, и так как я была переполнена эмоциями от встречи с Митчем, мне необходимо было с кем-то поделиться. Когда в магазине поток покупателей схлынул и установилось затишье, я схватила Роберту, мы свернулись с ней калачиком на одной из выставленных кроватей. И я рассказала ей все (кроме моей системы классификации от Единиц до Десяти и того факта, что я тайно была влюблена в него, теперь даже еще сильнее).
* * *
Я проработала у Пирсона семь лет, Роберта – пять.
Она начинала по договору, работая не полный рабочий день, пытаясь заработать немного денег, которые были бы хорошим подспорьем для домашнего хозяйства, а также возможностью избавиться от домашней рутины с детьми, с которыми она проводила двадцать четыре часа семь дней в неделю. Но ее муж пришел к выводу, что был влюблен в жену своего лучшего друга. И съехал в пригород Денвера Портленд, и внезапно Роберта стала главным кормильцем себя и своих троих детей.
Наш босс мистер Пирсон, которому второе поколение принадлежал магазин «Матрасы и кровати Пирсона», был первоклассным парнем. Семейным, ценившим семью и ценности отношений, и поскольку его родители были из рабочего класса, он взял Роберту на полную ставку, хотя это стало ударом для всех нас, его продавцов. Не было необходимости брать в штат еще одного продавца, поскольку мы работали в основном за комиссионные.
Барни от этого шага нашего босса потерял рассудок и все время ворчал по этому поводу, если находил среди нас слушателей. Но я думала, что мистер Пирсон знал, что дни Барни были сочтены в его магазине, так как Барни был мудаком от природы, а мистер Пирсон, как и все мы, не любил мудаков. Но поскольку Барни был отличным продавцом, у мистера Пирсона не было причин избавляться от него. Так продолжалось до тех пор, пока Барни очень настойчиво стал проявлять свое внимание к Роберте, полностью осложнив ей жизнь, что если бы все обернулось иначе, ей пришлось бы перебраться на другое место жительства и найти другую работу. Он продолжал домогаться ее, став еще большим мудаком. Я уговорила ее написать жалобу, положив на стол нашему боссу, Барни уволился, и все стало хорошо в мире «Матрасы и кровати Пирсона».
Роберта была Семеркой, когда я с ней познакомилась, она была хорошенькой, не большого роста, с густыми темными волосами и немного лишним весом, округлыми формами, ей очень шло. Она также была счастлива замужем, с детьми и мужем в их загородном доме с двумя автомобилями, отпуском в Диснейленде. Она скатилась до Пяти с Половиной баллов, когда стала злой, угрюмой, ненавидя весь мир, в основном всех мужчин после ухода мужа. Теперь она снова поднялась и даже превзошла Семерку, став Восьмеркой, освоившись в своей новой жизни; ее дети были просто замечательными, спокойно пройдя через развод, так как она была отличной мамой. Она поняла, что ее муж всегда был большим придурком, но раньше она этого не замечала, потому что любила его. После развода она собралась, перейдя на сторону добытчика семьи, став более сильной, независимой женщиной со счастливой семьей, полностью уверенной, что она отличная мать и стала жить гораздо лучше без своего придурка-мужа.
О, и у нее появился парень, и он был, на самом деле, очень крутой.
Как только она услышала мои заикания о Митче, именно Роберта уговорила меня приготовить ему пиццу.
– Ты должна! – чуть не вскрикнула она. И вскрикнула она потому, что я слишком восторженно отозвалась о внешности Митча, его теплой улыбке и его добром соседском отношении.
Я отрицательно покачала головой.
– Даже не знаю. Он пугает меня.
– Да, я понимаю. Это будто Джонни Депп пришел ко мне домой и починил мне кран, а потом сказал, что хочет попробовать мою пиццу, я бы тоже испугалась. Но я все равно бы сделала ему чертовую пиццу.
Джонни Депп был очень сексуальным, но он не шел ни в какое сравнение с Митчем. Слишком худой, недостаточно высокий, и я сомневалась что, если бы Джонни Депп произнес мое имя, оно прозвучало бы так же хорошо, как его произносил Митч.
– Легко сказать, – ответила я. – Джонни Депп никогда не придет починить мне кран. А Митч – мой сосед. – Я наклонилась к ней поближе. – Ты бы видела меня, Роберта. Я была полной идиоткой с ним. Я выставила себя полной дурой. Лучше мне не есть с ним пиццу. Я точно уроню кусок на рубашку или сделаю что-нибудь еще хуже. Например, заговорю с ним с набитым ртом. Короче, я могу сделать все что угодно, сказать какую-то глупость, потому что он меня очень пугает.
Она внимательно вгляделась в выражение моего лица, потом заявила:
– Мне кажется, он не думает, что ты полная идиотка.
– Именно думает, я уверена в этом. Он просто старался быть вежливым со мной. Ты же не скажешь кому-то, что он идиот, если хорошо воспитана, – ответила я.
– Если бы он решил, что ты полная идиотка, и это стало бы для него неожиданностью, он бы не попросил тебя приготовить ему пиццу, – заметила она.
Я резко откинулась на спину и уставилась на нее, потому что в этом был смысл.
Она продолжала.
– Может, ему нравятся идиотки. Особенно такие милые, и если бы ты была идиоткой, то точно была милой и симпатичной идиоткой.
Я продолжала смотреть на нее, зная одно – никто не любил идиоток. Даже милых и симпатичных.
Так ли это?
Она схватила меня за руку.
– Мара, приготовь ему пиццу. Я знаю, что Дестри надул тебя, потому что Дестри – козел, а козлы только так и поступают. Но не все мужчины – козлы. Мне потребовалось кое-какое время, чтобы понять это, но я могу тебе с полной уверенностью заявить, что это правда – не все мужчины козлы.
Она имела право сказать мне, что это правда. Она встречалась со своим парнем Кенни уже семь месяцев. Он оказался на самом деле хорошим парнем и не пускал пыль в глаза. У него было двое детей, и он был хорошим отцом.
Но я не понимала, почему она вспомнила Дестри – Пять с Половиной, кто разбил мне сердце.
Пицца с Митчем – это должно было быть не свидание. Во-первых, он ни коем образом не приглашал меня на свидание. Во-вторых, Митч был из тех парней, которые, если захотят свидания, то сами и напросятся на него. Если ему что-то было нужно получить от женщины, он попросит это и самое удивительное получит. Я понимала, что он обладал такой способностью, потому что был числом от Семи до Десятки, именно такие женщины частенько к нему заглядывали. Свидание с Митчем предполагало быть свиданием, уж точно не пиццей.
– Не знаю, – уклончиво ответила я.
– Приготовь ему пиццу, – попросила она.
– Роберта, я не уверена…, – произнесла я.
– Сделай ему пиццу, – настойчиво ответила она. – Ты, в конце концов, не даешь ему клятву верности. Ты приготовишь пиццу хорошему, красивому парню. Может и уронишь соус барбекю на свою рубашку. Это не будет концом света. – Она сжала мою руку. – Концом света было бы то, что ты застряла в этой квартире со своими свечами и музыкой, позвала бы Латанью для веселья, сходила бы в гости к ББ (Бренту и Брэндону), чтобы раскинуть карты Таро, пришла бы ко мне на марафон боевиков, и это было все в твоей жизни. Никакого азарта. Никаких шансов. Ничего, что заставило бы твое сердце биться быстрее. Ничего, что заставило бы твои пальцы скручиваться на ногах. Ничего интересного. Ничего, что вызывало бы у тебя трепет. Это просто было бы мило, – она снова сжала мою руку, – и было бы концом света.
– Мне не нужны острые ощущения или что-то подобное. Острые ощущения не для таких, как я, – объяснила я ей, и ее лицо приняло веселое выражение, пока она смотрела на меня.
– Всем нужны острые ощущения, Мара, и я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду под «такими, как я». Такие, как ты, должны постоянно испытывать подобные ощущения. Честно говоря, я и сама удивляюсь тебе. Латания тоже задается вопросом. Думаю, ББ тоже задумываются. Даже мистер Пирсон недоумевает, почему ты не живешь полной жизнью.
Я не понимала, о чем она говорит, но объяснять ей то, что я имела в виду, означало бы с моей стороны объяснять ей свою классификацию людей от Одного до Десяти. Я не хотела ничего ей объяснять, особенно свою оценку в этой Лиге. Я научилась не делиться этой информацией, потому что друзья, которым ты была дорога, всегда пытались убедить тебя, что ты поднялась гораздо выше, чем была на самом деле. Моя давняя подруга Линетт, которая все еще жила в Айове, была единственным человеком, которому я рассказала о своей системе квалификации. Она даже попыталась убедить меня в том, что я поднялась до шкалы Митча и стала Десять с Половиной. Она была убеждена в этом и пыталась убедить меня. Я точно знала, что она ошибалась, хотя она убеждала меня в обратном только лишь потому, что она меня любила. Я тоже ее любила. Она была определенно Восемь с Половиной. Когда она прибывала в хорошем настроении, ее солнечный характер сиял еще ярче, она взлетала до Девяти Целых и Пяти Десятых, ей не о чем было беспокоиться.
Я не могла оцепенело бродить по жизни, предполагая, что нахожусь в другой Лиге, и сделать шаг к мужчине, потому это было бы ошибкой с моей стороны, не из моей Лиге. Я уже говорила раньше, что это могло лишь привести к разбитому сердцу, что я и испытала.
Поэтому я не стала всего объяснять Роберте, потому что друзья могут быть очень убедительными. Вот почему я связалась с Дестри, который выглядел как Семерка, но оказался на самом деле Пять и Пять Десятых, так как он был козлом. Друзья всегда умеют убеждать. Благодаря друзьям я убедилась в другом. Некоторые друзья были хорошими, например, Линетт, которая уговорила меня убраться к чертовой матери из Айовы, подальше от моей сумасшедшей матери. А некоторые друзья могли быть и плохими, например, Дестри.
Поскольку я не могла рассказать об этом Роберте, я решила отказаться от пиццы. С тех пор как Митч побывал у меня в квартире, я ухитрилась не падать в обморок каждый раз, когда видела его, говоря «Доброе утро». Если я уж пережила его пребывание у себя в квартире, когда он был таким милым, подшучивая надо мной, может не будет ничего страшного, если я приготовлю и съем с ним пиццу? И возможно, если он появится на очередной вечеринке Брента и Брэндона или на коктейльной вечеринке Латаньи, я смогу с ним поболтать, прежде чем сбежать. Возможно, все будет не так уж плохо.