Текст книги "Игры с палачами"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Глава 9

В таком большом городе, как Лос-Анджелес, тяжкие преступления – не редкость. По правде говоря, они существенно нарушают естественное положение вещей, поэтому не приходится удивляться, что коронеры в Лос-Анджелесе не менее востребованы, чем врачи службы экстренной медицинской помощи. Количество работы растет, как снежный ком, а все надо делать по расписанию. Даже несмотря на срочное расследование прошел день, прежде чем у доктора Хоув выдалось время заняться вскрытием трупа Деррика Николсона.

Хантеру удалось поспать лишь четыре часа. Утром у него были красные глаза, а где-то под черепной коробкой гнездилась тупая боль. Обычное похмелье после бессонной ночи. Опыт показывал, что с этим ничего нельзя поделать. Не помогут никакие лекарства. Уже лет двадцать это состояние было частью его жизни.

Когда Роберт Хантер уже выходил из дома, позвонила доктор Хоув и сообщила, что вскрытие тела Деррика Николсона закончено.

Семь часов тридцать минут утра. Расстояние в семь миль от своего дома до окружного коронерского департамента, расположенного на Норт-Мишен-роуд, Хантер преодолел за семнадцать минут. Его напарник приехал на минуту раньше и ожидал Роберта на автостоянке. Гарсия был гладко выбрит, мокрые волосы блестели после душа, но мешки под глазами портили общее впечатление.

– Не скажу, чтобы я горел желанием это увидеть, – поприветствовал выходящего из машины Хантера напарник.

Тот бросил на Гарсию угрюмый взгляд.

– А ты вообще горишь желанием что-нибудь делать, когда дело касается этого места?

Карлос окинул взглядом старую больницу, переоборудованную в морг. Архитектура здания производила внушительное впечатление. Фасад представлял собой стильное сочетание красного кирпича и светло-серых оконных перемычек. Солидного вида ступени вели к главному входу – еще один элегантный штрих. Со стороны это здание вполне можно было ошибочно принять за выполненный в традиционном европейском стиле университет. Красивая раковина, в которой приютилась смерть.

– Намек понял, – сказал Гарсия.

Доктор Хоув встретила детективов у служебного входа с правой стороны здания. Ее шелковистые черные волосы были собраны на затылке в тугой узел. На лице – ни следа косметики. Белизна кожи подчеркивала красноту ее глаз. Видно было, что и у нее выдалась не очень хорошая ночь.

Обменявшись кивками, Хантер и Гарсия молча последовали за врачом вдоль длинного, ярко освещенного коридора. В это время суток в морге обычно немноголюдно. Гробовая тишина, мертвенно-белые стены и идеально чистый виниловый пол усугубляли мрачность этого места.

В конце коридора детективы и врач спустились по ступенькам вниз, в подвал, и попали в не столь ярко освещенный и куда менее длинный коридор.

– Это в нашем анатомическом театре, – сказала доктор Хоув, когда они подошли к последней двери справа.

Анатомический театр номер один обычно использовали тогда, когда вскрывали тела, по той или иной причине представлявшие угрозу обществу. Здесь анатомировали жертв инфекций с высокой вероятностью заражения, тех, кто подвергся радиоактивному заражению, или погибших от химического оружия. В помещении имелись холодильные камеры и отдельная база данных. Тяжелая дверь запиралась на электронный замок с шестизначной комбинацией цифр. Это место также иногда использовали для вскрытия жертв нашумевших убийств. Так было гораздо проще избежать утечки данных. Хантер бывал в этом месте довольно часто.

Доктор Хоув набрала код на металлической клавиатуре, встроенной в стену. Тяжелая дверь, зажужжав, начала медленно открываться.

Они вошли в просторное помещение, в котором царил почти зимний холод. Его освещали два ряда флуоресцентных ламп, тянущихся вдоль потолка. В центре находились два стальных стола – один крепился к полу, другой был на колесиках. Гидравлический подъемник голубого цвета был расположен рядом со стеной, состоящей из холодильных камер с маленькими, квадратными, отполированными до блеска дверями. Оба анатомических стола были покрыты белыми простынями.

Доктор Хоув натянула на руки пару новых латексных перчаток и подошла к тому столу, который находился дальше от входной двери.

– Ладно. Сейчас увидите, что я выяснила.

Гарсия нервно переминался с ноги на ногу. Хантер потянулся за хирургической маской. Заразиться он не боялся, но тошнотворный запах, свойственный любой прозекторской, – смесь гнилостных миазмов с вонью сильных дезинфицирующих средств, – ему, само собой, не нравился. Казалось, что эта вонь поднимается прямо из могил, чтобы преследовать живых.

– Официальная причина смерти – остановка сердца, – сказала доктор Хоув, стягивая белую простыню, под которой оказалась вскрытая грудная клетка Деррика Николсона, – вызванная потерей крови и, возможно, сильной болью.

– Не понял, – произнес Гарсия.

– Повреждения кожи и мышц указывают на то, что покойник лишился всех пальцев на руках и ногах, языка и, по крайней мере, одной из рук, прежде чем у него остановилось сердце.

Гарсия глубоко вздохнул и пожал плечами, пытаясь сдержать непрошеную дрожь.

– Мы были правы, когда предположили, что все ампутации произведены чем-то похожим на пилу, – продолжала доктор Хоув. – Это явно было нечто острое и с зубцами. Впрочем, зубцы не особенно мелкие и расстояние между ними больше, чем у пил, которые мы используем при ампутации.

– Обычная столярная пила? – предположил Гарсия.

– Не думаю. – Врач покачала головой. – Следы повреждений слишком аккуратные. Есть, конечно, грубые повреждения в тех местах, где инструмент соприкасался с костями, но это и неудивительно. Скорее всего, жертва вообще не получила никакого обезболивающего. Токсикологическая экспертиза, безусловно, обнаружит следы лекарств или наркотиков в крови, но на это уйдет пару дней. Без анестезии боль была бы просто невыносимой. Даже если бы жертву крепко держали, тело старика била бы дрожь, что могло значительно затруднить ампутацию.

Гарсия втянул охлажденный воздух сквозь крепко сжатые зубы.

– Но убийца все равно не собирался оставлять жертву в живых. Он мог бы просто отрезать ей руки и ноги в любой последовательности.

– Мог, но не отрезал, – сказал Хантер.

– Нет, – произнесла доктор Хоув. – Убийца хотел, чтобы его жертва оставалась в живых как можно дольше. Он хотел, чтобы старик страдал. Порезы сделаны очень аккуратно.

– Преступник обладает познаниями в области анатомии?

– Сейчас, конечно, любой может провести несколько часов в Интернете и скачать подробные инструкции и диаграммы, показывающие, как правильно производить ампутацию, но я бы все же предположила, что у убийцы есть базовые знания в области медицины и анатомии. – Взгляд доктора Хоув переместился на второй анатомический стол. – Он точно знал, что делает. Посмотрите на это.

Глава 10

Тон Каролины Хоув встревожил обоих детективов. Они послушно проследовали за ней ко второму анатомическому столу.

– Я не имею ни малейшего сомнения в том, что все, происшедшее в той комнате, было тщательно спланировано.

Женщина сдернула со стола белую простыню. Ужасную «скульптуру», оставшуюся после убийцы, разобрали на составляющие части. Изувеченные части тела Деррика Николсона теперь аккуратно лежали на холодном листе металла. Запекшуюся кровь смыли.

– Не волнуйся, – заметив тревогу на лице Хантера, сказала женщина. – Мы все измерили и сфотографировали. В лаборатории изготовят муляж, который ты просил. Через пару дней они закончат.

Взгляды Хантера и Гарсии были прикованы к человеческим останкам.

– Что ты думаешь об этой «скульптуре», док? – спросил Гарсия.

– Ничего. Я сама ее «разбирала». – Женщина откашлялась, чтобы прочистить горло. – Я проверила под ногтями. Ни волос, ни частичек кожи. Обычная грязь и экскременты.

– Экскременты? – Лицо Гарсии напряглось.

– Его собственные, – сообщила доктор Хоув. – При сильнейшей боли, которую человек должен испытывать при ампутации без анестезии, старик, без сомнения, утратил контроль над своим мочевым пузырем и кишечником… И это еще одна странность.

– В чем же странность? – спросил Гарсия.

– Он не был испачкан, – сказал Хантер. – Простыня не была испачкана мочой и экскрементами.

– Из-за болезни, – вновь вступила в разговор доктор Хоув, – справлять естественные потребности ему было совсем непросто. Ему помогали сиделки, а когда их не было поблизости, на больного надевали подгузники для взрослых.

– Ага. Я видел упаковку в одном из выдвижных ящиков, – подтвердил ее слова Гарсия.

– Судебные эксперты нашли внизу два грязных подгузника в полиэтиленовом мешке для мусора.

Глаза Гарсии расширились.

– Убийца его подмыл?

– Не подмыл, но от грязного подгузника избавился.

Несколько секунд стояла напряженная тишина, а потом женщина продолжила:

– Причина, по которой я считаю, что у убийцы есть определенные познания в области медицины, заключается в этом. – Доктор Хоув указала на одну из рук. – Я увидела это лишь тогда, когда смыла кровь.

Хантер и Гарсия подошли ближе. Слабый след черного маркера едва различался на похожей на резину коже. Он образовывал неполную окружность чуть ниже среза.

– Во время сложных операций, таких как ампутации, хирурги или те, кто им ассистируют, часто обозначают маркерами или фломастерами места надрезов.

– Но убийца мог найти эту информацию в книге или в Интернете. Ты же сама только что говорила об этом, док, – произнес Гарсия.

– Это, конечно, правда, – согласилась доктор Хоув, – но взгляните вот на это.

Женщина вернулась к первому анатомическому столу. Детективы последовали за ней.

– Во время ампутации очень важно, чтобы все главные кровеносные сосуды, такие как плечевые и бедренные артерии, были тщательно перетянуты. В противном случае пациент очень быстро истечет кровью.

– Их не перетягивали, – произнес Хантер, склонившись, чтобы лучше видеть. – Я внимательно все осмотрел еще на месте преступления. Никаких швов, никаких узлов.

– Убийца не пользовался хирургической ниткой. Он ведь не жизнь старику спасал. Плечевая артерия правой руки была стиснута хирургическими щипцами. Следы от них я разглядела под микроскопом.

Хантер выпрямился.

– Только на правой руке.

Доктор Хоув поправила хирургическую шапочку.

– Да. Думаю, сердце старика не выдержало прежде, чем убийца успел отпилить ему еще что-то. Знаешь, Роберт, убийце хотелось как можно дольше продлить жизнь и страдания старика. Команды помощников под рукой у него, по-видимому, не было, поэтому ему пришлось действовать как можно быстрее и чище, так, чтобы жертва не истекла прежде времени кровью.

– А он точно не мог делать ампутации хирургической пилой вроде тех, что используют у вас в морге? – спросил Гарсия.

– Нет, – ответила доктор Хоув, потянувшись за электрической пилой для аутопсии «Мопэк», лежащей на рабочей поверхности стола позади нее. – У портативных пил небольшие лезвия округлой формы с очень тонкими зубьями. Чем мельче зубья, тем аккуратнее срез, тем легче резать твердые кости и мышцы, подвергшиеся трупному окоченению.

Оба детектива рассматривали пилу и ее зубья.

– Но у пил для аутопсии лезвие недостаточно широкое, чтобы с его помощью можно было успешно ампутировать человеческую конечность. К тому же после них остаются характерные, очень гладкие срезы.

– А это не наш случай, – догадался Хантер.

– Нет. Здесь мы имеем дело с двумя очень острыми лезвиями, которые, располагаясь параллельно, быстро двигались в противоположную одно по отношению к другому сторону.

Хантер вернул врачу электрическую пилу.

– Электрический кухонный нож для разделки мяса?

– Шутишь?! – воскликнул Гарсия.

– Именно об этом я и говорю, – сказала доктор Хоув. – Большой, мощный кухонный нож для разделки мяса.

– А им можно резать кости? – задал вопрос Гарсия.

– Самыми мощными можно распилить замерзший говяжий сустав, – сказала врач, – особенно если лезвие новое и еще не затупилось.

– А в доме жертвы был электрический нож? – спросил Гарсия.

– Даже если и так, – сказал Хантер, – убийца все равно воспользовался ножом, который принес с собой.

– Откуда такая уверенность?

– Если бы он заблаговременно не запасся ножом, это означало бы, что ампутации были экспромтом и он пробрался в дом, ни к чему не подготовившись.

– Неподготовленным он явно не был, – проговорила доктор Хоув. – Кстати, я вспомнила! Свою «скульптуру» он скреплял не только проволокой, но и каким-то быстро сохнущим суперклеем.

– Суперклеем!

Гарсия едва не рассмеялся.

Женщина утвердительно кивнула.

– Очень удобно, между прочим. Серьезно. Суперклей прост в использовании. Быстро сохнет. Легко пристает к коже и крепко держит… Но что меня пугает по-настоящему – это полная бессмысленность совершенного убийства.

– А разве все убийства не лишены смысла? – поинтересовался Хантер.

– Верно. Но в этом убийстве вообще нет ни капли здравого смысла.

Доктор Хоув подошла к висящей на стене диаграмме, на которой скрупулезно был указан вес мозга, сердца, легких, печени, почек и селезенки покойного. Рядом на столе стоял пластиковый контейнер с внутренними органами жертвы. Доктор Хоув приподняла его.

– Рак почти съел его легкие. Через неделю или две он бы и так умер. С такими легкими человек умирает в страшных мучениях. Деррик Николсон и так уже прощался с жизнью, причем в муках. Зачем в таком случае его убивать?

Детективы молчали.

Никто не знал ответа на прозвучавший вопрос.

Глава 11

Прокурор округа Лос-Анджелес Дуэйн Брэдли был суровым человеком, беспощадным к любому, кто даже помыслит нарушить закон. Ему был шестьдесят один год, и тридцать из них Дуэйн Брэдли проработал в прокуратуре. На пост окружного прокурора Лос-Анджелеса его выбрали в 2000-м году. После принятия присяги Дуэйн Брэдли настоятельно рекомендовал своим сотрудникам бескомпромиссно и бесстрашно преследовать преступников. Пусть правосудие восторжествует, чего бы это ни стоило. Дуэйн Брэдли жил согласно этому правилу.

Человеком он был низкорослым и коренастым. Остатки седых волос прикрывали виски почти лысого черепа. Полные щеки краснели и нервно тряслись всякий раз, когда прокурор терял терпение. А потерять терпение ему ничего не стоило. Если бы устраивали соревнования по жестикуляции, Дуэйн Брэдли, без сомнения, стал бы чемпионом. Короче говоря, прокурор был скорее похож на отца мафии, который решил резать правду-матку без обиняков.

Сегодня утром, вместо того чтобы ехать к себе в офис на Вест-Тэмпл-стрит, он решил отправиться на встречу с капитаном Блейк и поехал к административному зданию полиции. Брэдли находился в кабинете у капитана уже минут пять, когда в дверь постучал Хантер.

– Входи, – пригласила Барбара Блейк, сидя за своим столом.

Хантер вошел в кабинет начальницы и закрыл за собой дверь.

– Ты хотела меня видеть?

– Это я хотел вас видеть, – сказал сидящий в углу Брэдли.

Если Хантер и удивился при виде окружного прокурора, вида он не подал.

– Прокурор Брэдли, – кивнув головой, но не протягивая руки, поприветствовал гостя Хантер.

– Детектив, – ответил кивком на кивок Дуэйн Брэдли.

Хантер бросил быстрый взгляд на капитана Блейк, а потом снова уставился на прокурора.

– Я здесь не для того, чтобы попусту тратить свое или ваше время, – пустился с места в карьер Брэдли. – Мы – люди занятые, и это правильно. – Прокурор по привычке выдержал паузу. – Вас назначили вести дело Деррика Николсона. Я личнобуду следить за его ходом. – Он кивнул головой в сторону лежащей на столе капитана папки. – Пока я прочитал лишь ваш первоначальный отчет, детектив, посмотрел фотографии с места преступления. – Прокурор вскочил и принялся мерить шагами кабинет. – За тридцать лет службы, признаюсь, я ничего подобного не видел, а мне многое довелось повидать. Уж поверьте мне, это не убийство. Это беспрецедентное по жестокости изуверство. Мерзкий, трусливый акт невообразимого изуверства, который совершен выродком, не заслуживающим того, чтобы называться человеком. Когда его поймают, я потребую для него смертной казни. Черт! Ради этого я бы ввел гильотину и от души порадовался бы, видя, как его отрубленная голова падает на пол. – Щеки прокурора начали наливаться краской. – И что это за шиза, которая лежала там на столе?

Никто не ответил.

– На фотографиях я вижу полный беспредел, учиненный в приступе безумной ярости, а в отчете читаю, что все было тщательно продумано. Вы хотите сказать, что убийца преднамеренно потерял над собой контроль?

– Он не терял, – сказал Хантер.

Брэдли нахмурился.

– Что не терял?

– Контроль.

Прокурор подождал, но детектив больше ничего не сказал.

– Вам трудно выражать собственные мысли? Вы можете отвечать развернуто?

– Да.

– Что «да»?

Брэдли бросил на капитана Блейк взгляд, в котором читался невысказанный вопрос: «И этому человеку вы поручили вести дело?»

– Да, я могу отвечать развернуто.

– Тогда, пожалуйста, говорите. Я хочу, чтобы вы обосновали свое утверждение.

– Какое утверждение?

– Вы что, шутите? – В уголке рта окружного прокурора появилась слюна. – Вы только что заявили, что убийца не терял над собой контроль.

Хантер пожал плечами.

– Преступник расчленял жертву обыкновенным кухонным электрическим ножом для разделки мяса. Прежде чем приступить, он обвел на руках и ногах жертвы места будущей ампутации. Отпилив одну из рук, убийца с помощью хирургических щипцов зажал артерии, для того чтобы продлить страдания жертвы на несколько лишних минут. Части «скульптуры» он соединил вместе несколькими обрезками металлической проволоки и суперклеем. В доме нигде больше не найдено крови. Только в спальне.

Слова Хантера повисли в воздухе.

Прокурор Брэдли продолжал смотреть на капитана, словно хотел сказать: «Не понимаю, с какой стати мне глядеть в лицо этому человеку».

– Преступник принес все необходимое с собой, – объяснила слова подчиненного капитан Блейк. – Он проник в дом, уже имея четкий план того, что собирается делать. На месте преступления все было залито кровью. Расправившись с жертвой, убийца и сам должен был быть весь в крови. То, что судебные эксперты не обнаружили следов крови вне пределов спальни, означает, что преступник запасся сменной одеждой. Думаю, он сунул грязную одежду в полиэтиленовый пакет. – Женщина заправила прядь выбившихся волос за ухо. – Несмотря на ужас, царящий на месте преступления, в поступках убийцы нет ничего случайного, Дуэйн. Преступление было тщательно спланировано до последней мелочи.

Окружной прокурор Брэдли тяжело вздохнул и провел рукой по нижней части своего лица.

– Деррик был не только моим коллегой. Он был моим другом.

Его тон несколько изменился. Казалось, он обращается к жюри присяжных с заявлением.

– Я знал его на протяжении двадцати лет… даже больше… Я ужинал в его доме. Он – в моем. Я знал его жену и дочерей. Именно я сопровождал их в морг для официального опознания. – На скулах прокурора заходили желваки. – Им до сих пор неизвестны подробности жестокого убийства их отца. Они понятия не имеют о «скульптуре». Не думаю, что им следует об этом знать. Это их добьет. – Брэдли взглянул на детектива. – Деррик был отличным прокурором и хорошим семьянином. Мы так расстроились, когда врачи диагностировали у него рак легких, а теперь вот…

Он бросил взгляд на папку и разложенные на столе капитана Блейк фотографии. Если окружной прокурор ожидал от кого-нибудь ответных реплик, его ожидания не оправдались.

– Барбара сказала, что первым делом вы собираетесь изучить дела всех тех, кого Деррик отправил за решетку.

– Ну… да, – сказал Хантер.

– И я бы начал с этого. Возможно, вы не настолько некомпетентны, как мне показалось сначала. – Расстегнув пуговицу на кармане пиджака, прокурор извлек оттуда визитную карточку и протянул ее детективу. – Это лучшая из моих сотрудниц.

Хантер прочел: «Алиса Бомонт. Бюро расследований окружного прокурора Лос-Анджелеса».

– Она незаменима, если надо покопаться в прошлом человека. Компьютерный гений. У нее есть доступ ко всем нашим архивам. Алиса сможет найти любые файлы, имеющие отношение к служебной деятельности Деррика.

Хантер сунул визитку в карман своего пиджака.

– Надеюсь, вы не из тех, кого пугает перспектива работать с женщиной умнее вас?

Брэдли улыбнулся. Хантер улыбнулся в ответ.

– А теперь о том, что волнует меня больше всего, – снова стал серьезным прокурор. – За годы работы Деррик очистил улицы города от многих подонков, которых ловили вы, – Брэдли бросил многозначительный взгляд на капитана Блейк, – или ваши подчиненные, Барбара. Закон прост. Вы ловите преступников, мы готовим обвинение, а потом направляем дело в суд. Там преступников ждут судья и двенадцать присяжных. Поняли, к чему я клоню?

Капитан Блейк промолчала.

Хантер кивнул.

– Если убийство Деррика Николсона – месть, то он может быть только первым номером в длинном списке.

– Верно. – На лбу окружного прокурора выступили капельки пота. – Если это месть за давний приговор, лучше будет, если вы поймаете сумасшедшего ублюдка как можно раньше. В противном случае будут еще жертвы…