Текст книги "Игры с палачами"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Глава 23

Собрав все свои силы, Эндрю Нэшорн с огромным трудом приподнял веки. Его глаза резануло так, словно рядом взорвалась свето-шумовая граната. На самом деле помещение было освещено лишь свечами. Все плыло перед глазами. Ни один предмет не принимал знакомых очертаний.

Во рту пересохло. Нэшорн закашлялся. Боль резанула скулу с такой силой, что, казалось, кто-то сжимает его голову в тисках. Еще немного, и она расколется. Обезвоживание организма достигло такой степени, что губы стали сухими и потрескались. Железы больше не выделяли слюну. Нэшорн прикоснулся кончиком языка к своему небу. Еще в детстве, желая вызвать слюноотделение, он пользовался этим нехитрым способом. Он не забыл, как это делается, и был вознагражден несколькими капельками слюны. Мужчина тяжело сглотнул. Боль оказалась такой сильной, словно он проглотил толченое стекло. Нэшорн закашлялся. Это был надсадный, сухой кашель. Боль, возникнув в горле и челюсти, со страшной силой вонзилась в мозг, взорвалась внутри черепной коробки. Веки задрожали. Нэшорну показалось, что он теряет сознание, но на инстинктивном уровне мужчина понимал: если он сейчас лишится чувств, то никогда больше не сможет взглянуть на этот мир.

Он не поддался боли и, собрав всю свою волю в кулак, выдержал и не впал в беспамятство.

Боже мой! Надо попить. Никогда прежде он не чувствовал себя таким слабым и разбитым.

Нэшорн понятия не имел, сколько минут прошло с тех пор, как он очнулся. Наконец перед глазами у него прояснилось. Мужчина различил очертания небольшого пластикового столика с двумя стульями. Г-образная скамейка в углу была привинчена к перегородкам. На ней лежали две старые, потерявшие первоначальную форму подушки, к которым при желании можно прислониться спиной.

– М-м-м, – превозмогая боль в раздробленной скуле, смог выдавить из себя Нэшорн.

Ему знакомо это место… Очень хорошо знакомо… Он в своей лодке.

Мужчина попробовал пошевелиться, но не смог. Не двигались руки… Не двигались ноги… Вообще ничего не двигалось. Нэшорн не чувствовал собственного тела.

Им овладел страх, полностью подчинив его себе. Мужчина напрягся, надеясь ощутить хоть что-то… пальцы… кисти… руки… ступни… ноги… грудь…

Ничего… совсем ничего…

Единственное, что он чувствовал, это ужасная головная боль, которая, казалось, кусочек за кусочком поедала его мозг.

Чувствуя себя ни на что не способным, Нэшорн уронил голову на грудь. Только сейчас он понял, что полностью обнажен и сидит на стуле. Руки безвольно свешивались вдоль туловища. Их, оказывается, никто не связывал. То же и с его ногами. Впрочем, своих ступней мужчина разглядеть не смог. Кажется, они отведены чуть назад, так, что за коленями их просто не видно. Кровь… К своему ужасу Нэшорн увидел лужу крови под сиденьем стула, на котором сидел. Его ступни, должно быть, все в крови. Он попытался немного наклониться и взглянуть на свои ноги, но не смог. Он не сдвинулся ни на дюйм. Тело его просто не слушалось.

Боковым зрением Нэшорн уловил какое-то движение. У него перехватило дыхание.

Человек вышел из тени, подошел к стулу и встал напротив Эндрю.

Взгляд Нэшорна остановился на лице незнакомца. Его глаза сузились. Эндрю потребовалось не больше секунды, чтобы узнать механика, который чинил сломавшийся мотор его лодки.

– Это странно – не чувствовать собственного тела, – произнес механик, глядя Эндрю прямо в глаза.

Нэшорн выпустил из легких воздух, а вместе с ним непроизвольно издал преисполненный ужаса, но едва слышный стон, зародившийся у него в горле.

Улыбка скользнула по губам механика.

– У-у-у-у… Э-э-э-э… – Нэшорн попытался заговорить, но, не имея возможности двигать челюстью, смог лишь пробормотать что-то невразумительное.

– Извини за челюсть. Мне не хотелось ее ломать. Если бы ты в последнюю секунду не оглянулся, удар пришелся бы тебе как раз по затылку. Жаль. Говорить ты теперь не можешь, а послушать тебя мне ой как хотелось бы!

Если у страха есть запах, Нэшорн пропитался им насквозь.

– Я тебе кое-что покажу. Интересно будет понаблюдать за твоей реакцией.

Эндрю снова попытался сглотнуть. Он так испугался, что на этот раз не почувствовал боли.

Механик показал рукой на грязную ткань, которой было что-то прикрыто слева на небольшой барной стойке.

Мужчина посмотрел туда, куда ему показывали.

– Готов? – спросил механик и подождал несколько секунд для усиления театрального эффекта. – Конечно же, нет. К такому никто никогда готов быть не может.

Рывок, и грязная тряпка слетела с барной стойки.

У Нэшорна перехватило дыхание. Его глаза расширились от невообразимого ужаса.

На залитой кровью барной стойке стояла пара отрезанных человеческих ступней.

Механик замер на месте, наслаждаясь полученным эффектом.

– Узнаёшь?

Глаза Нэшорна наполнились страхом и слезами.

– Я тебе помогу.

Механик вытащил из-под барной стойки зеркало тридцать на двадцать дюймов и наклонил его так, чтобы Нэшорн мог видеть в нем свои ноги.

Наконец Эндрю понял, почему у него под стулом столько крови.

Глава 24

Алиса, прищурившись, взглянула на муляж. На лице – смесь замешательства и удивления. Она представить себе не могла, что Хантер в этом увидел.

Гарсия застыл на месте и изумленно смотрел то на Хантера, то на муляж, то на цифровой дисплей своего фотоаппарата. Он поочередно внимательно изучил три последних снимка, которые сделал. Ничего не понятно.

– Ладно, сдаюсь, – признался Гарсия. – Роберт! Что ты там увидел?

Он взглянул на Алису. Ее лицо выражало непонимание.

– Что ты видишь такого, чего не видят другие?

– Нет, ты должен увидеть это сам. Сейчас я тебе покажу.

Хантер подошел к своему рабочему столу и вернулся со стандартным полицейским фонариком «Мэглайт». Подойдя к Гарсии, он, держа фонарик на уровне живота, направил его на «скульптуру» и включил.

Напарник и Алиса внимательно следили за ним.

– Ну и?.. – спросила Алиса.

– Не смотрите на скульптуру, – объяснил Хантер. – Смотрите на стену позади нее. Видите тень?

Гарсия и Алиса одновременно взглянули на стену.

Непонимание сменилось удивлением.

Алиса приоткрыла рот.

– Ну и шуточки, – вырвалось у Карлоса.

Тень, отбрасываемая муляжом, когда на него под определенным углом падал свет, напоминала своими очертаниями двух марионеток в театре теней.

– Собака и птица, – подойдя ближе, произнесла Алиса.

Повернув голову, она вновь взглянула на муляж.

– Что за черт?!

С того места, где она стояла, соединенные вместе муляжи частей человеческого тела совсем не походили своими очертаниями на собаку и птицу. Неудивительно, что никто этого прежде не заметил.

Хантер положил электрический фонарик на книжную полку за собой так, чтобы луч падал на той же высоте и под таким же углом. Тени немного переместились, но не потеряли знакомых очертаний. Хантер подошел к стене, желая рассмотреть получше.

– Выходит, убийца расчленил труп ради того, чтобы создать теневых марионеток? – произнес Гарсия. – В этом еще меньше смысла, чем в предыдущих предположениях.

– Это послание, Карлос, – сказал Хантер. – В этих тенях заключается какой-то тайный смысл.

– Загадка внутри загадки? Сначала «скульптура», затем теневые марионетки. А что будет потом? Он что, с нами в шарады играет?

Хантер кивнул.

– Убийца хочет, чтобы мы шаг за шагом разгадали его головоломку.

Детектив пристально вглядывался в тени на стене. Затем он еще раз посмотрел на гипсовый муляж, подошел к доске и долго изучал два снимка «скульптуры», с которой делали муляж. Потом он снова взглянул на тени.

– А что это за птица? Как, по-вашему?

– Что? – переспросила Алиса. – Не знаю… Голубь, мне кажется…

Хантер покачал головой.

– У голубей клюв другой формы, а этот более длинный и округлый… Эта птица больше, чем голубь.

– Вы думаете, убийца вдавался в такие подробности?

Хантер взглянул на муляж.

– Он очень постарался, чтобы придать всему этому нужную форму. Видите, как убийца изуродовал палец в суставе? – Сначала детектив показал на гипсовом муляже, а потом на фотографии. – Он специально вывихнул его так, чтобы получился клюв. В его действиях нет ничего случайного.

– Голубь, пожалуй, самая простая из теневых марионеток, – сказал Гарсия. – Ее всякий умеет делать. Даже я знаю, как делать голубя.

Мужчина прижал друг к другу большие пальцы, развел в стороны ладони и замахал ими, словно крыльями.

– Видите? Роберт прав. Это не голубь.

Алиса замерла, изучая теневую марионетку.

– Ну… Если насчет клюва вы не ошибаетесь, то это не может быть ни орел, ни ястреб. У обеих птиц клюв загнут книзу, словно крюк.

– Верно, – согласился Хантер.

– Ворона, – предположил Гарсия.

– И я об этом подумал, – сказал его напарник. – Ворона, ворон или даже галка.

– Вы считаете, что вид птицы имеет большое значение? – спросила Алиса.

– Да.

– Тогда собака, вполне возможно, вовсе и не собака, – заметила женщина. – Такое впечатление, будто она воет… Может, на луну?

Похожая на собаку тень задрала вверх голову и приоткрыла пасть.

– Верно. Может быть, это собака, или волк, или шакал, или койот… Мы пока не знаем точно. В любом случае, эти тени получились не случайно и нам предстоит выяснить, что они олицетворяют. Только тогда мы поймем, что убийца хотел нам сказать.

Все не отрываясь уставились на тени.

– Ты осматривал задний двор в доме Деррика Николсона? – спросил Хантер у напарника.

– Да. А что?

– Там была собачья будка?

Гарсия отвернулся и, задумавшись, слегка ущипнул себя пальцами за нижнюю губу.

– Нет, не было.

– Я тоже ее не видел.

Хантер взглянул на часы. Вернувшись к своему столу, детектив принялся рыться в листах бумаги, разбросанных на его поверхности. На поиски у него ушла целая минута. Найдя нужную распечатку, детектив вытащил мобильный телефон и набрал написанный на листке номер.

– Алло, – ответил утомленный женский голос.

– Мисс Николсон! Это детектив Хантер. Извините, что потревожил вас. Буду краток. Мне надо задать вам несколько вопросов касательно вашего отца.

– Да, спрашивайте, – в голосе Оливии послышалась тревога.

– У вашего отца была собака?

– Что?

– Ваш отец держал у себя собаку?

Помедлив, Оливия ответила:

– Нет… не держал…

– А в прошлом? Когда вы еще были ребенком или сразу же после смерти вашей мамы?

– Нет. У нас никогда не было собак. Мама любила кошек.

– А как насчет птиц?

Хантер представил, как хмурится сейчас женщина.

– Птиц?

– Ну да… какую-нибудь птичку…

– Нет, птичек тоже не было… У нас в доме вообще никогда не держали домашних животных. А к чему эти вопросы?

Хантер помассировал лоб между бровями.

– Мы просто кое-что проверяем, мисс Николсон.

– Ну, если это поможет расследованию… У отца в офисе стоял аквариум.

– С рыбками?

– Ага. Он говорил, что любит наблюдать за тем, как они плавают. Это успокаивало ему нервы до и после трудного суда.

Хантер не мог не согласиться, что Деррик Николсон понимал в этом толк.

– Большое вам спасибо, мисс Николсон. Если вы не против, я вам еще позвоню.

– Звоните, когда вам будет нужно.

Хантер нажал на «отбой».

– Ничего? – спросил Гарсия.

– Ни собак, ни птиц, никаких домашних животных. Только несколько рыбок в аквариуме на работе. Надо искать в другом месте.

Как раз в эту секунду двери распахнулись и в проеме появилась капитан Блейк. Она не постучала. Она никогда не стучала. Женщина так спешила, что не заметила игру теней на стене.

– Вы не поверите, но наш убийца нанес еще один удар.

Все, как по команде, нахмурились.

Капитан кивнула головой в сторону гипсового муляжа.

– Теперь у нас есть вторая такая же «скульптура».

Глава 25

Марина-дель-Рей находится совсем рядом с Венецианским пляжем, возле устья реки. Это одна из самых больших искусственных гаваней для судов с большой осадкой во всех Соединенных Штатах. Здесь на девятнадцати пристанях стоят на приколе около пяти тысяч трехсот яхт и моторных катеров.

Даже в это позднее время детективы добирались с включенными сиренами и мигалками от административного здания полиции до гавани почти три четверти часа. За рулем сидел Гарсия.

Они свернули налево на проспект Таити, а потом, свернув направо, на Четвертую улицу, доехали до парковки позади кинотеатра «Новый мир». Там несколько полицейских машин блокировали дорожку, ведущую к причалу А-1000, расположенному в гавани Марина. Большая толпа зевак уже собралась вокруг полицейского оцепления. Повсюду виднелись фургоны, принадлежащие агентствам новостей, суетились репортеры и фотографы. Чтобы подъехать ближе, Гарсии пришлось медленно лавировать между машинами и несколько раз, включая сирену, распугивать прохожих.

Поднырнув под полицейскую оградительную ленту, детективы оказались за ней. К ним сразу же направился дежурный офицер полиции.

– Вы из убойного отдела?

Полицейскому перевалило за сорок. Рост – около пяти футов восьми дюймов. [13]13
  Около 172 см. (Примеч. ред.)


[Закрыть]Голова выбрита налысо. Густые усы. Разговаривал он чуть хрипловатым голосом, так, словно у него была простуда.

Хантер и Гарсия утвердительно закивали головами и показали удостоверения. Взглянув на них, полицейский развернулся по направлению к дорожке, ведущей на пристань.

– Идите за мной. Последняя слева парусная лодка.

Офицер полиции зашагал к причалу А-1000. Хантер и Гарсия последовали за ним.

Фонарные столбы вдоль дорожки располагались на приличном расстоянии друг от друга, так, что всюду падали длинные тени.

– Офицер Роджерс из Западного райотдела, – представился он. – Мы с напарником первыми прибыли на место. Нам позвонили по «девять-один-один». Кто-то врубил стерео на полную катушку. Тяжелый рок, короче говоря. Одна девушка с соседней яхты решила попросить уменьшить звук. Она стала кричать, но ей никто не ответил. Тогда она взошла на борт. Электричество нигде не горело, но каюта была освещена несколькими свечами. Все выглядело так, словно там готовились к романтическому ужину… Вы меня понимаете? – Роджерс сокрушенно покачал головой. – Бедная девушка! Она встретилась с величайшим кошмаром в своей жизни. – Он замолчал и разгладил усы. – И за что один человек может сделать такое с другим? Я, поверьте мне, всякого дерьма повидал, но такое…

– А она… – начал Хантер.

– Извините?

– Вы сказали, что онавстретилась с величайшим кошмаром в своей жизни.

– А-а-а-а… Ее зовут Лианна Эшмен. Ей двадцать пять лет. Ее бойфренд владеет вон той яхтой. – Полицейский указал на бело-голубое судно.

На борту яхты детективы прочитали название – «Сонхадор». Она качалась на воде на довольно приличном расстоянии от ближайшей парусной лодки.

– А где приятель Лианны? – спросил Хантер.

– Он с ней на яхте. Не беспокойтесь. С ними сейчас полицейский.

– Вы с ней разговаривали?

– Да, но только не вдаваясь в подробности. Лучше уж вы, парни из убойного отдела, с ней поговорите.

– Значит, она находилась на яхте своего бойфренда одна? – поинтересовался Гарсия.

– Да. Она готовилась к романтическому ужину – свечи, шампанское, нежная музыка и все такое прочее. Ее приятель должен был подъехать позже.

Они подошли к последней парусной лодке в ряду. Полицейская лента преграждала вход на трап, ведущий на борт.

Еще три офицера полиции стояли неподалеку. На их лицах читались раздражение и гнев.

– Кто выключил музыку? – спросил Хантер.

– Что?

– Вы говорили, что звучал тяжелый рок, а теперь тихо. Кто ее выключил?

– Я, – ответил Роджерс. – Пульт дистанционного управления от стереомагнитофона лежал на стуле у входа в каюту. Не волнуйтесь. Я к нему не прикасался, только ткнул фонариком в кнопку.

– Хорошо.

– Одну и ту же песню проигрывали снова и снова. Третья дорожка на CD-диске. Я посмотрел, прежде чем выключить.

– Песня проигрывалась по кругу?

– Ага… снова и снова…

– И вы уверены, что это была одна и та же песня, а не весь CD-диск полностью?

– Уверен. Третья песня. – Роджерс тряхнул головой. – Ненавижу рок-музыку. Это звуковая дорожка дьявола, если вам интересно мое мнение.

Гарсия взглянул на Хантера и слегка пожал плечами. Он прекрасно знал, как его напарник любит рок-музыку.

Роджерс поправил фуражку.

– Так кого нам сюда пропускать?

Хантер и Гарсия нахмурились.

– Судебных экспертов, само собой. Но как насчет других детективов?

Хантер едва заметно покачал головой.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– Скоро сюда понаедут очень сердитые копы.

Недоумение на лицах детективов не только не исчезло, оно стало еще отчетливее.

– Убитого звали Эндрю Нэшорн, – пояснил Роджерс. – Он был из наших, из копов.

Глава 26

Хантер и Гарсия надели новые латексные перчатки и пластиковые бахилы. Вооружившись фонариками «Мэглайт», оба детектива взошли по трапу на борт парусной лодки. Остановившись, Хантер осмотрел палубу. Никаких отпечатков ног, пятен крови или признаков борьбы.

Гарсия уже позвонил в оперативный отдел и запросил досье Эндрю Нэшорна. Пусть вышлют на номер его мобильного телефона. Подробнее с его личным делом можно будет ознакомиться позже.

С правого борта, на котором стоял Хантер, видно было, как к парковке подъезжают другие полицейские машины с включенными мигалками. Роджерс прав: ничто так не задевает лос-анджелесского полицейского, как убийство его коллеги. Между разными райотделами города существуют небольшие трения и разногласия, иногда принимающие вид легкого соперничества. Некоторым райотделам наплевать на своих соседей. Кое-кто из детективов и полицейских видеть друг друга не может. Но когда погибает один из тех, кто носит полицейский жетон, все копы, все участки, все райотделы объединяются, словно дружная семья. Ярость распространяется по полицейским участкам Лос-Анджелеса подобно тому, как сплетни о знаменитостях расползаются по Голливуду.

– Если это один и тот же убийца, – закончив разговаривать по мобильному телефону, сказал Гарсия, – ну и хреновина, скажу тебе, Роберт, сейчас начнется. Сначала прокурор, теперь – коп. Не знаю кто убийца, но наглости ему не занимать.

Карлос был прав, и Хантер прекрасно понимал, что давление на них теперь усилится стократно. Всем срочно понадобятся ответы. Когда детектив повернул голову к каюте, он услышал звук шагов по трапу.

– Я приехала, как только смогла, – сказала доктор Хоув, показывая трем полицейским у подножия трапа свое удостоверение.

Прежде чем взойти на борт, она надела латексные перчатки и бахилы.

– Ну что? Похоже на дело рук одного и того же психа?

Женщина собрала каштановые волосы в конский хвост, а затем спрятала их под хирургическую шапочку, которую вытащила из сумки.

Первым делом на место преступления должны приезжать судебные эксперты, но доктор Хоув знала, что, когда появляется такая возможность, Хантер предпочитает увидеть все воочию.

– Мы еще не спускались в каюту, – сказал Хантер. – Мы приехали минуты две назад.

Как Роберт до этого, доктор Хоув остановилась и осмотрела палубу. В руке у нее горел электрический фонарик «Мэглайт».

– Ладно. Пойдем… Посмотрим…

Пять узеньких деревянных ступенек вели вниз в тесную каюту. Дверь была приоткрыта. Свет исходил от шести свечей, которые уже догорали.

Никто не вошел в помещение. Детективы и доктор Хоув остановились на двух последних ступеньках лестницы.

Несколько секунд не было произнесено ни слова. Глаза не отрываясь глядели на мерзкое зрелище. Как и в первом случае, было нелегко решить, с чего начинать. Каюта купалась в крови. На стене и на немногочисленной мебели были красные потеки. На этот раз в лужах крови можно было различить отпечатки ног… так, по крайней мере, казалось…

Неприятный запах одновременно ударил всем в нос. Руки тотчас же непроизвольно потянулись к лицу.

– Боже правый! – прошептал Гарсия.

Немигающим взглядом детектив уставился в дальний угол каюты.

– На этот раз он отрубил жертве голову.

Глава 27

Спутники Гарсии посмотрели в угол.

Рядом с небольшой мини-кухонькой, в самом конце каюты, на деревянном стуле сидело обнаженное мужское тело – обезглавленное, с отрубленными руками и покрытое коркой засохшей крови. Колени были чуть согнуты. Голени засунуты под сиденье стула. Ступни были отрезаны в области лодыжек.

Хантер первым увидел голову. Она лежала за цветочным горшком на низеньком кофейном столике. Рот Нэшорна был широко открыт, так, словно застыл в последнем крике ужаса. Безжизненные глаза глубоко запали. Значит, с момента смерти прошло больше часа. Застывший, недоверчивый, испуганный взгляд – взгляд человека, который знает, что умрет мучительной смертью. Хантер посмотрел в том направлении, куда был обращен взгляд мертвеца. Этого они и боялись! Очередная «скульптура», созданная из частей тела жертвы, возвышалась на барной стойке в углу.

Гарсии и доктору Хоув понадобилось еще несколько секунд, чтобы заметить «скульптуру».

– Черт побери! – наведя луч фонарика на барную стойку, прошептал Гарсия.

– Думаю, это ответ на мой вопрос, – произнесла доктор Хоув. – Да! Мы имеем дело с одним и тем же убийцей.

Хантер осветил фонарем пол. Один за другим детективы и врач вошли в каюту, ступая осторожно, чтобы не испачкаться в крови. Хантер почуял странный, резкий запах, витающий в воздухе. Он припоминал, что вдыхал его и прежде, но посторонние запахи в тесной каюте мешали ему понять, с чем же он имеет дело.

– Можно включить свет, док? – спросил Гарсия.

Женщина кивнула головой.

Карлос щелкнул выключателем.

Лампочка на потолке, два раза мигнув, зажглась. Свет от нее был ненамного ярче, чем от горящих свечей.

Доктор Хоув присела на корточки. Ее вниманием завладела большая лужа крови. Женщина ткнула указательным пальцем в кровь, а потом потерла им о большой палец, проверяя степень вязкости. Сильный металлический запах ударил ей в нос, но Каролина даже не поморщилась. Выпрямившись, она, обходя лужи крови, приблизилась к стулу, на котором сидел обрубок человеческого тела.

Хантер подошел к кофейному столику, на котором лежала голова. Черты лица покойника искажал почти звериный ужас, тогда как брызги крови придавали ему вид индейца в боевой раскраске. Нагнувшись, детектив заглянул в открытый рот. В отличие от первой жертвы, язык этого человека остался на месте. Правда, он съежился, запал вглубь, почти касаясь миндалевидных желез, но все же никто его, по крайней мере, не резал. Левая часть лица носила на себе следы сильнейшей травмы. Из кожи на скуле торчал окровавленный осколок кости шириной в четверть дюйма.

– Трупное окоченение еще не наступило, – сообщила доктор Хоув. – Со времени смерти прошло менее трех часов.

– Убийца хотел, чтобы мы быстро нашли тело, – сказал Хантер.

Женщина вопросительно посмотрела на него.

– Полицейский, первым прибывший на место преступления, сказал, что стереомагнитофон с рок-музыкой включили на полную катушку.

– Это убийца его включил?

– А кто же еще? – хмыкнул Гарсия. – Он хотел привлечь внимание к этой лодке. Убийца предвидел, что кто-нибудь обязательно позвонит нам или сам пойдет проверить, что здесь к чему.

– В самую точку.

Хантер кивнул в сторону входа в каюту. Как и сказал ему офицер Роджерс, маленький черный пульт дистанционного управления лежал на стуле, стоявшем у двери.

– Полицейский говорит, что постоянно проигрывалась третья звуковая дорожка.

– Только третья?

Оглянувшись, врач увидела стереомагнитофон. Он стоял на барной стойке.

– Так сказал полицейский.

– Давайте послушаем, – предложила женщина.

Роберт Хантер выбрал третью песню и нажал кнопку проигрывания.

Жуткая, оглушающая какофония звуков заполнила каюту. Первой завизжала бас-гитара, затем загремели барабаны, а сразу вслед за ними в дело вступил синтезатор. Через несколько тактов кто-то запел под электрогитары.

– Чертовски громко, – закрывая уши, сказал Гарсия.

Доктор Хоув вздрогнула.

Хантер уменьшил звук.

– Я знаю эту песню, – сказала женщина, нахмурившись и что-то вспоминая.

Хантер кивнул.

– Рок-группа называется «Веры больше нет». Кажется, у нашего убийцы есть чувство юмора.

– С чего такая уверенность? – поинтересовался Гарсия.

– Это одна из самых знаменитых песен этой группы, – принялся объяснять его напарник, – довольно старая, кстати. Конец восьмидесятых, если не ошибаюсь. Называется «Распадаясь на части». В ней поется о том, что человек распадается на части и просит, чтобы ему помогли вновь обрести цельность… в переносном смысле, конечно…

Гарсия и доктор Хоув переглянулись.

– Вот… сейчас, – произнес Хантер, – сами услышите.

Напарник и судмедэксперт повернули головы к стереомагнитофону и прислушались.

Когда пение смолкло, Хантер выключил магнитофон. Стало тихо.

– Откуда ты все знаешь? – спросила женщина. – Только не говори мне, что ты много читаешь.

Хантер пожал плечами.

– Я люблю рок-музыку. Когда-то мне нравился этот их альбом.

– Этот парень явно спятил, – отходя на шаг, поделился своим мнением Гарсия. – Насколько больным надо быть, чтобы натворить такое, – он поднял руки и огляделся, – и при этом иметь чувство юмора?