Текст книги "Сто килограммов для прогресса (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 81 страниц)

В Порт-Перекопе у нас два 65-мм орудия, и единственное полевое 76-мм орудие. Повезли туда из Адлера еще снарядов – фугасных, картечных и шрапнель для большой пушки. Мы сейчас отрабатываем работу диафрагменных 76-мм шрапнельных снарядов по двум направлениям – повышения эффективности шрапнельных пуль и повышения точности и стабильности дистанционных трубок. По шрапнельным пулям у нас основной вопрос – материал – сталь или свинец? Свинца у нас стало больше, свинцовые пули эффективнее стальных – у них лучше баллистика, можно ставить трубку на более раннее срабатывание и получать широкую осыпь. Но свинец и дороже стали, так что надо решить – действительно ли свинцовые пули настолько эффективней стальных?

По дистанционным трубкам – это очередное испытание, теперь уже в боевых условиях. Поэтому со снарядами едет мастер по изготовлению трубок, так сказать «представитель завода-изготовителя». А по вопросу шрапнельных пуль едет представитель штаба, ему надо будет изучить результат применения шрапнели. Ну еще один артиллерист, который неплохо приспособился применять шрапнельные снаряды на стрельбище, так как практического применения шрапнели у нас почти еще не было.

* * *

Гирей выступил из Каффы. Но пошел не к Перекопу, а решил проведать Каламиту и Чембало. Вот к этому мы готовы не были. Правый берег реки Черная патрулировали драгуны, они могли бы остановить пару сотен татарской конницы, но четыре с половиной тысячи гирейского войска – это слишком. Дозоры устремились в крепость, сообщить о надвигающейся угрозе. Крепость Каламита удачно расположилась на холме, и неприступность части стен усиливали крутые откосы холма – результат добычи известняка. Получив это известие, комендант Каламиты сделал еще одно важное дело – послал гонца в Чембало.

* * *

Войско Гирея подошло к Каламите, но встали на почтительном расстоянии – это они пушки дожа так уважают. Послали две сотни к крепости, но из крепости прицельно выстрелила пушка фугасным снарядом, почти попала. А расстояние больше километра – предупредили. У Менгли тоже есть пушки, бронзовые, дульнозарядные. Но дальность стрельбы у них совсем небольшая, метров четыреста-пятьсот. Постояли татары – нет шансов взять Каламиту. В Чембало пошли.

В Чембало, тем временем, консул, писарь и солдаты гарнизона укрылись в крепости. Крепость маленькая, но на вершине высокого холма, на берегу бухты, всадникам с ходу не проскакать к стенам. Гарнизон всего два отделения, пушек нет, связи нет. От Каламиты уже отрезаны татарами. Нет даже рейсовой шхуны, чтобы послать сообщение. Хотя шхуны сюда заходят каждые несколько дней.

К крепости подойти довольно тяжело, местность сильно холмистая, если не сказать гористая. Окружить крепость трудно, а верхом на конях невозможно. Но и гарнизону бежать некуда, только в море. Гирей знает, что в этой крепости пушек нет, так что сразу решил применить свои пушки. Привезли на повозках сразу две штуки и стали выгружать – до крепости около полукилометра. Но как только пушки выгрузили, из крепости начали стрелять винтовки, и пули стали попадать в обслугу пушек. Пока татары поняли что происходит, двоих убило и нескольких ранило. Разбежались воины – лежат две пушки, и никто к ним подходить не хочет.

Менгли хотел было отдать жесткий приказ – идти к пушкам, но понял, что это значит посылать на убой тех немногих пушкарей, что у него остались. Решили ставить пушки вдвое дальше. Осталось еще четыре пушки, но для пробы ставят только одну. Сгрузили пушку и застыли – будут стрелять винтовки или нет? Пока молчат. Начали устанавливать пушку, но это дело не быстрое, надо установить деревянные подпорки, вкопать заднии упоры.

И тут – бах! Далекий винтовочный выстрел. Татары дернулись и пригнулись. Но ничего, даже не слышно свиста пули. Дальше работают. Через полминуты еще выстрел но с таким же результатом. Может солдаты не сюда стреляют? До крепости почти полторы тысячи шагов. Так и слышны выстрелы один-два раза в минуту. И тут заметили фонтанчик пыли от попадания пули. Люди замерли, но сотник грозно окрикнул, и все забегали еще шустрее.

Когда уже заряжали пушку, очередная пуля ранила одного татарина в ногу, но это не остановило подготовку к выстрелу. Но каменное ядро даже не долетело до крепости. Сотник, командир пушкарей, нахмурился и в задумчивости стал прохаживаться. Вот только при этом он все дальше и дальше удалялся от пушки, но как бы случайно. Все пушкари, с видом что они внимательно прислушиваются к размышлениям командира, так же двинулись за ним подальше от пушки. Уже отойдя на сотню шагов сотник опомнился и грозно приказал пушкарям продолжать стрельбу, но задрать пушку повыше и положить больше пороху. А он пока пойдет доложит тысяцкому. Пушкари уныло пошли обратно к пушке.

Грустно им было не только от далеких винтовочных выстрелов и близких фонтанчиков пыли. Увеличение количества пороха в пушке – очень неприятная вещь. Решили увеличивать навеску пороха понемногу.

Только четвертый выстрел попал в стену крепости. Каменное ядро ударилось в стену и раскололось на несколько частей, отколов от стены совсем немного. За это время пули ранили еще двоих, причем одного в живот, а это мучительная смерть. Наблюдавший за этим сотник отдал приказ прекратить стрельбу, скоро темно будет. Радостные пушкари быстро зашагали к лагерю. Сотнику же было совсем не радостно, теперь ему надо докладывать не только тысяцкому, но и самому хану. А плохие вести хану могут обернуться очень плохими последствиями для докладчика. Хотя хан Менгли был очень сдержанным и справедливым – казнил своих воинов редко. Тут уж как повезет.

Сотнику удалось доказать хану, что в таких условиях нанести урон крепости невозможно. Решили попробовать приблизиться с пушками под прикрытием больших щитов, и утром послали людей в город за досками. Но те проявили сообразительность, и просто поотрывали двери у десятка домов.

Но задача оставалась очень сложной – надо на телегах отвезти пушки, выгрузить их и установить. И все это под прикрытием тяжелых щитов. Не очень хороший план. Надо было делать пушки на колесах, как у дожа. А ведь сотник говорил, но тысяцкий лишь рявкнул – «и так пойдет».

И вот когда отряд с телегами, пушками, лошадьми и щитами начал двигаться в сторону крепости, раздались крики и все стали показывать на бухту. По бухте медленно шла шхуна под бело-голубым флагом. Пушка на шхуне выстрелила, снаряд взорвался недалеко, но никого не ранило. Но это было уже не важно – осада окончена. Сотник с трудом скрыл радость на своем лице. Войско Гирея уходило на север, к Перекопу. Но там его уже ждали – и солдаты в крепости, и ногаи под стенами.

К Порт-Перекопу близко подходить не стали, остановились в километрах пяти-шести к юго-востоку. Ногаи собрались у крепости все – и воины, и семьи, и кибитки. Только отары овец остались севернее, тут места для них нет. Если сейчас татары пойдут на ногаев, не боясь потерь от пушек крепости, то ногаям придется плохо, войско Гирея много сильней. Но татары не безумны – взрывы пушечных снарядов страшны, осколки летят далеко, ранят и убивают без разбора – хороший воин или плохой. И снаряды летят в любую часть войска – под ударом и первые ряды, и середина, и тыл.

Стоят две многотысячные тучи людей и коней. Менгли в сомнениях – идти к крепости – будут кровавые потери. Но достать стрелой или саблей он сможет только ногаев – приспешников дожа. Солдаты дожа отсидятся за стенами, безнаказанно стреляя в его людей. Уходить – признать свое бессилие перед дожем.

* * *

А тем временем в крепости Порт-Перекоп. Офицер штаба армии:

– Стоят, не идут. А если Гирей сейчас уйдет? Нам надо новые снаряды испытать. И работу трубок, и убойное действие шрапнели.

– Предлагаешь стрельнуть по ним?

– Надо.

– Тогда не просто стрельнуть, а хорошенько обстрелять из трехдюймовки шрапнелью, как и планировали.

– А вдруг татары из-за этого на ногаев попрут? Урон будет союзникам.

– Так они все одно попрут. Гирею просто так уходить нельзя – урон чести будет.

– Тогда давай. Диафрагменный шрапнелью. Воон там – видишь, гвардия. Там где-то сам Менгли. Только как дальность выставлять? Дальномера нету.

– Зачем нам дальномер. Мы тут не первый день живем, окрест все перемерили. Вот карта, вон ориентиры.

– Начинай. А малые пушки пусть с фугасами наготове. Если татары вперед попрут, бить по первым рядам. Вон, ногаи наши, вперед латников уже поставили, должны выстоять.

Громко стрельнула пушка, и далеко над татарским войском еле заметное облачко вышибного заряда. Татары дрогнули от пушечного выстрела, но взрыва снаряда не последовало, и все немного успокоились. Почти три сотни шрапнельных пуль впилось в темную тучу войска. Но это почувствовали только те, в кого эти пули попали, и их соседи. Такое большое конное войско сильно шумит даже стоя на месте, так что крики раненых мало кто услышал. Тысячи воинов ничего не заметили.

Офицеры на стене крепости впились подзорными трубами в далекого врага.

– Правее надо.

– Да. И немного ниже.

– Ну разве что самую малость.

– И трубку чуток позже поставить.

– Согласен, давай.

Еще выстрел.

– Вот так хорошо. Давай еще один!

Криков раненых стало больше, по войску прокатилась волна беспокойства. Тысяцкий поскакал доложить хану, что в войске появились раненые и убитые, вроде как из винтовок стреляют. Но до крепости тысячи шагов – происходит что-то странное. Он уже почти приблизился к хану, как после четвёртого далекого выстрела, что-то ударило в лицо ханского нукера, что был совсем рядом с Менгли. Брызги крови достигли ханского лица, а крепкий воин личной гвардии, увешанный железом, сполз на землю без чувств.

«Опять новое оружие дожа! За что Аллах послал мне этого иблиса! Я тут стою, и просто теряю время, а моих воинов убивает новое оружие без всяких взрывов. Но стреляет только одна пушка, но мне донесли что их там три, и еще одна на мало паруснике. А перед крепость более двух тысяч ногаев с луками. Все так и ждут, что я кинусь на крепость, которую не могу взять».

Вдалеке еще раз грохнула пушка, и он явственно услышал как бесшумные пули защелкали по телам людей и коней вокруг. А ведь любая из этих пуль может попасть в него! И вся личная гвардия тут бессильна!

Гирей дал короткую команду – «Уходим», и развернул коня. Войско отходило медленно, организованно, чтобы не дать повод ногаем броситься добивать в спину уходящего врага. Артиллеристы успели послать одиннадцать шрапнельных снарядов по войску, пока командир не задробил стрельбу – «Далеко».

Больших трудов стоило удержать ногаев, чтобы те первыми не бросились собирать трофеи. Договорились что им оставим большую часть. Поехал штабист в сопровождении отделения драгун – изучать последствия применения шрапнели. Но даже на первый взгляд результат был неплохой – в степи лежало более сотни убитых коней и около полусотни воинов. О числе раненых можно было только догадываться – пятна крови были кругом.

* * *

Еремей отправился искать людей для строительства форта на острове Лампедуза. Пришли на Сицилию, причалили на шхуне, «Архимед» встал поодаль на якоре. Но пообщавшись со сведущими людьми, Гусев понял что людей тут лучше не нанимать. Арагонские бароны рассматривают жителей своих земель как свою собственность, а найм этих людей в другие страны – как хищение собственности. Так что закупились свежей провизией и отчалили.

Собрались идти к берегам Греции, но там османы, и с вывозом людей могут быть те же проблемы, пусть и не так остро, рисковать не хочется. Озадаченный, Еремей ночью связался с Командором, изложил свои проблемы. На что Командор предложил такой вариант – идти к берегам османской Греции, но там повернуть налево, к северу, и идти вдоль берега. Там будет Далмация, она сейчас принадлежит венгерскому королю Матьяшу, а южная ее часть захвачена османами. Если пройти севернее этого рубежа, то там будут подходящие для найма места.

Еремей так и поступил, нашел берег, куда османы еще не дошли. Венгерская власть тут уже была слабой, люди бежали от угрозы осман. Так что люди были согласны ехать на любую работу, лишь бы не умереть от голода и подальше от войны. По совету Командора он искал сербов и нашел несколько деревень на берегу, где их было много. Сербы оказались славянами, и, в основном, христианами. Они рассказали, что их страна уже два десятка лет как завоевана султаном, но много кому удалось бежать на север. Но тут, в чужих землях им очень тяжело. Спасает только то, что местные венгры и боснийцы частично тоже бегут подальше от войны, и тут, под носом у осман, есть работа и земля. Ну как есть – только что с голоду не умирают, работая на местных землевладельцев, хотя места здесь благодатные.

Сербы говором немного на болгар похожи, только непонятных слов больше. Но вскоре Еремей перешел с латыни на смесь сербского и русского, имитируя манеру речи сербов, и все собравшиеся стали его немного понимать. Там где непонятно, серб, знающий латынь, переводил через чужой, но известный во всей Европе, язык.

Гусев рассказал про православную Таврию, про то, как они били осман. А пиратов так совсем легко разогнали, и вот, остров купили. Так что набирают людей – остров обживать, крепость строить. Платить серебром будут – он показал лиры. Но на ходу сообразил, что люди на все согласны, и расценки уменьшил.

Люди загомонили, обсуждая новость. Тут один мужик шагнул вперёд и говорит – мол, согласен он ехать и работать, забирай совсем. И как плотину прорвало – почти все сербы с деревни захотели ехать – чуть ли не сотня человек. А с семьями так и около трех сотен. А те кто ехать не может оказались в должниках у хозяев, вроде как закупы. Еремей стал выяснять размер долга – суммы не очень большие, а для казны что на «Архимеде» – совсем немного.

Только как их везти? На пароход и шхуну и полсотни не поместиться, тут же и экипаж и солдаты. Но вспомнил – Венеция рядом, а там флота купеческого – множество. Решили так – сербы пусть собираются. «Архимед» быстро в Венецию, нанимать неф для перевозки людей. Когда корабль придет – будем должников выкупать. Сам же на шхуне отошел морем в сторону от деревни, чтобы видно не было. Тут еще острова у берегов кругом – заблудиться можно.

«Архимед» обернулся довольно быстро – пришел в большим нефом. Точнее неф был еще на горизонте, а капитан парохода уже рассказывал Еремею про корабль. Ну не дорого выходит, хотя и эти деньги жалко отдавать. Но даже если корвет сюда пригнать, то все не влезли бы все равно.

Подошли к берегу, у причала много людей, но там не только жители деревни. Полтора десятка вооруженных всадников и еще пешие воины есть.

– Ну вот и местный хозяин пожаловал. Недоволен происходящим, видно.

– И что делать? Может, их сразу всех пострелять? У меня хоть одно отделение, но положим их враз. У них огнестрела нет, считай. Только у того толстяка пистоль за поясом. Луки вижу, но если стрелять из-за фальшборта, то не опасно.

– Погодь стрелять, сержант. Войну устраивать на чужой земле негоже. Брони надели? Прикройте меня, пойду говорить.

Еремей сошел на берег в «коробочке» солдат в кирасах и с карабинами. В какой-то момент всадники заговорили тихо меж собой и отступили назад несколько шагов. Возможно, догадались что в руках у солдат «мушкеты». Но тут толстяк с пистолем стал что-то громко говорить, но ничего не понятно. Еремей переспросил на латыни, и местный феодал, как оказалось, стал объясняться на нормальной латыни. С первых же слов начались обвинения в воровстве, но Гусеву удалось перевести разговор в конструктивное русло. Оказалось что большинство сербов в деревне должны деньги этому толстяку. И, соответственно, хотели уехать не вернув долги. Вот такие хитрые сербы оказались. В какой-то момент Еремей хотел все бросить и уехать – «разбирайтесь сами, коль такие хитрые». Но немного успокоившись, продолжил разговор.

Важный вопрос – размер долга? Тут все загомонили – и сербы, и венгры, и деревенские соседи-боснийцы. И как они друг друга понимают? Наконец толстяк подозвал седого мужчину, тот достал из сумы бумаги, и стал зачитывать. Так у них и долговые расписки имеются?

Почти у всех долг составлял один золотой венецианский дукат. Разумеется, никто из сербов этого золота не видел, получали зерно в долг, и немного серебра на сдачу. Но по заведенной более века назад венецианской традиции, все долговые обязательства номинируются в золоте. Это после того, как в начале четырнадцатого века курс золота к серебру вырос с 1 к 10 до 1 к 14, а затем вернулся обратно.

Еремей заверил венгра, что все кто уезжает с ним вернет долг прямо сейчас, но только серебром. И достал из кармана лиру и показал всем. Толстяк, настроенный на дальнейшую полемику, аж замолк от неожиданности. Гусев шепнул солдату, и тот сбегал на шхуну и принес мешочек с монетами.

Обговорили процедуру, из дома вынесли стол и скамью, Еремей уселся, разложил бумаги, чернила и перо. На другую скамью уселся венгр. Гусев выложил стопку монет, чтобы не было сомнений. Помощник толстяка зачитывал очередную расписку, и передавал ее Еремею. Сербский полиглот помогал Гусеву правильно вписать имена в список. Названная семья проходила к берегу, глава семьи пытался расписаться, или просто прикладывал палец. Венгр говорил «Уно дукато!», Еремей отвечал утвердительно «Уно дукато». Переходящий должник вторил – «уно дукато». И все согласно кивали.

Таким манером прошло шестьдесят четыре семьи, еще одиннадцать семей было с долгом в полтора дуката. Только восемь семей были без долга, их Гусев записал в отдельный список. Каждая семья тащила мешки со скарбом, зерном и провизией. У некоторых были козы – всего полтора десятка, коней не было ни у кого. Когда расписки кончились, подвели итог. Один дукат чуть меньше трех лир серебром, так что весь процесс обошелся казне в две с половиной сотни лир. Первого мешочка серебра не хватило, бегали за вторым. Венгр получил монеты и удалился со своей свитой довольный – наверняка еще раз заработал на этом. Сербы грузились на неф, на берегу оставалась полупустая деревня.

Но сразу к Лампедузе не пошли, переселенцы собрались закупаться провизией, так как на острове ничего нет. Заверения Еремея, что он привезет все что надо на остров сам – не помогли. Сказали, что надо идти в соседний городок и покупать зерно и муку именно там. Потом оказалось что у одних семей есть деньги на покупку еды, у других нет, нужно давать аванс. Гусев решил подойти единообразно – выдать каждой семье еще по одной лире. На берег за покупками тоже собрались идти все, потому как не могли определиться, что покупать. Но тут уже Еремей не выдержал, назначил серба, знающего латынь, старостой, сказал набрать десяток мужиков и идти на рынок только им. Покупать запасы по списку, потом разделить поровну на все семьи. Купили зерна, муки, хлеба на первое время, и еще дешевой ткани. Инструменты и металлическую утварь брать не стали, что-то у сербов уже есть, а остальное гораздо дешевле привезти из Адлера. Еще и всю дорогу до Лампедузы, переселенцы тщательно делили купленное поровну, споря за каждый каравай хлеба и кусок ткани. На второй день рейса Гусев сбежал с нефа на «Архимед».

* * *

Сообщение от Еремея о таком количестве работников вызвало переполох на Лампедузе. Домики из досок тут начали строить, есть шатры для временного жилья, но большая проблема – отсутствие пресной воды. Ни рек ни озер на острове нет, есть лужи после дождя, нашли колодец – но вода в нем солоноватая и быстро заканчивается, даже на полсотни людей не хватает. Главный «поилец» на острове – корвет, у него в танках около тридцати пяти тонн воды. Для заправки ему надо зайти в устье реки и включить водяной насос. В танках вода еще из Мзымты, но один танк уже заливали на Сицилии, в реке Кассибиле.

Но это тогда корвет должен стоять в бухте как привязанный. На нефах, разобранном и купленном, насобирали бочек. Но их общий объем составил всего около двух кубов. Когда на острове будет более трехсот человек – этой воды хватит только на несколько дней. Послали одну шхуну на Сицилию покупать бочки и провизию.

Но вода из реки хоть и пресная, но не очень чистая – такую пить нельзя, Командор запрещает. Для этого привезли специальную утварь – большой самовар. Самовары делаем уже несколько лет, а вот такие большие делают специально для гарнизонов и экспедиций. Форма у него простая – цилиндрическая, но зато в него входит восемьдесят литров воды, а в нижней части его целая печка, медная труба которой проходит сквозь толщу воды. Весь из листовой меди, а изнутри облужен чистым оловом. Но по опыту гарнизона Родоса, жарким летом самовар не очень удобен, кипяток остывает долго, да и жалко тратить много дров на кипячение воды.

Поэтому на Лампедузу привезли еще один аппарат, такой же как и на Родосе. Он похож на самовар, но сложнее – рядом с ним еще медный ящик – теплообменник. Над ящиком емкость для подачи воды, внизу кран для слива воды кипяченной. Сам самовар меньше, и в нем впаяна вертикальная перегородка от стенки до трубы. Крышки на нем нет, чтобы рабочий мог следить за кипением воды. Внутри плоского медного ящика перегородка – входящая и выходящая вода не смешивается, но обмениваются теплом. В самовар, подогретая в теплообменнике вода подается с одной стороны перегородки, проделывает С-образный путь в самоваре, закипает там, и выходит через другой штуцер в теплообменник. Где отдает тепло входящей воде. На выходе из аппарата теплая кипяченая вода. Только надо иногда счищать накипь внутри самовара.

Получается два устройства для получения питьевой воды. После теплообменника вода для питья, а из самовара набирают воду в котлы для готовки, так быстрее, и дров расходуется меньше.

Но зависимость от подвоза воды кораблем опасна, поэтому попробовали найти еще источники пресной воды. Остров посреди теплого моря, и дожди тут довольно частые. Начали собирать воду с крыш – с железных это особенно удобно, пришлось только сделать водосточные желоба. Несколько листов порезали на полосы, согнули. Теперь вода с крыш стекает в бочки. Бочек тоже лишних нет, но тут если дождь начинается, тут же ищут свободную посуду – ведро, бочонок или котел. Хорошо но мало, домов пока немного и площадь крыш невелика. Размечтались застроить весь остров домами и навесами, тогда можно жить на одной дождевой воде.

* * *

Переселенцы прибыли, и началась кутерьма. То их расселить надо, то водой обеспечить, то едой. Пытались как и везде в наших гарнизонах устроить общее питание, но сербы посчитали что их хотят обмануть с вычетами за еду, и каждая семья стала готовить и питаться отдельно. С водой пока организовались так – построили около причала площадку с навесом. На ней поставили все большие бочки, что у нас есть. От причала идет целый акведук из желобов и труб. Корвет причаливает, включает помпу, и пресная вода идет по акведуку к бочкам. Там смотритель воды поворачивая лотки наполняет бочки. Пока у нас бочек на шесть тысяч литров, но надо еще, а то хватает только на неделю, и при этом еще колодец весь вычерпываем.

Первые дни только быт и питание налаживали, потом занялись строительством жилья – не хотят жить в общих больших домах, хотят отдельные, пусть и маленькие. Вот пусть сами и строят – дали им инструменты, доски, гвозди. Тут же стало не хватать досок – надо ехать за ними или на Сицилию, или на италийский полуостров. Так что форт даже не начинали строить.

* * *

На Лампедузе с лесом совсем плохо, деревья есть, но все какие-то кривые да мелкие. Поэтому караульную вышку построили из частей разобранного нефа. Вышку поставили на Южном мысу, это если заходишь в бухту, то справа. Мы там планируем форт строить, и еще это самая южная точка острова.

И тут срочное сообщение от наблюдателя, что на вышке. Он на западе видел корабль, идущий к острову. Но потом тот пропал из вида – то ли ушел на север, то ли причалил. Тут же объявили сбор – солдатам построиться, послали разведку.

Пока строились, вернулась запыхавшаяся разведка – в бухте на южном берегу, километрах в трех, идет высадка берберов. Скорее всего они уже все на берегу, и сейчас идут к нам. А у нас диспозиция такая – у входа в бухту, слева, стоит неф. На нем 65-мм орудие на полевом станке и большая часть гарнизона, это, как бы, наш форт, за неимением настоящего. Далее, в глубине бухты, у причала – корвет. Недалеко от него – домики, казармы и столовая.

Тут же все пришло в движение – другой дозор пошел на гребень холма – наблюдать, сербам сказали эвакуироваться на Южный мыс, солдаты – занимать оборону в домиках, «Зевс» начал разводить пары, чтобы иметь возможность маневра. Южный мыс это полуостров, с перешейком менее двухсот метров, его можно защитить довольно легко.

Солдаты начали занимать позиции, подгоняя сербов, но те все не покидали свои дома. Поручик притащил старосту, и через него начал орать на жителей, что сейчас придут страшные берберы и всех, кто не уйдет на мыс, убьют. Наконец, сербы начали выходить, таща на себе мешки со скарбом. Они решили унести с собой все самое ценное – то есть все свое имущество. Разве что мебель оставили. А до мыса, вокруг малой бухты более полукилометра.

Тут прибежал гонец от дозора – «Идут!» Тут уж заметались все командиры – и Аким, и Василий, и ротный. Сербов погнали на мыс чуть ли не пинками, силой отнимая мешки с зерном. Аким бегал между домами, проверяя позиции солдат. Кто-то крикнул: «Вон они!»

Все стихли, из-за холмов появилась темная толпа. Расстояние метров шестьсот, деталей не разглядеть, но их точно более сотни.

– Без приказа не стрелять – крикнул Аким – подпустим поближе. Василий, как там корвет? Готов?

– К выходу почти готов, но давления еще нет. Котлы жгут – скоро.

– Давай, нас огнем поддержишь, как побегут – выходи в море и топи их. Эта та маленькая бухта с пляжем, скорее всего. Там удобнее всего высаживаться.

Толпа все ближе, вот уже стали видны отдельные люди. Когда осталось метров триста, Аким скомандовал: «Из винтовок. Огонь!» Грянул залп. Перезарядка и еще. И тут бабахнула пушка с корвета и сразу за ней – вторая. Это орудия вспомогательного калибра, трёхдюймовки тут излишни, да и снарядов к ним немного. Один снаряд ушел с перелетом, зато второй попал в самую гущу берберов. Винтовки грохотали почти непрерывно – «Стрельба по готовности». Еще залп с корвета, и толпу пиратов стало заволакивать облаком пыли. Но сквозь пыль видно, что они замедлились и на рубеж в сто пятьдесят метров все еще не вышли – карабины молчат.

– Смотри, уходят вроде.

– Точно, побежали.

Действительно, сквозь пелену пыли стало видно как большинство пиратов двинулось обратно. Аким побежал к берегу, и замахал корвету, чтобы тот выходил в море. Капитан и сам это понял, и чтобы успокоить Акима дал короткий гудок. Это придало еще немного скорости убегающим пиратам.

Стрелки с винтовками продолжали стрелять, до тех пор, пока толпа не скрылась из виду. «Зевс», заполняя черным дымом бухту, стал набирать скорость. Но выйдя из бухты, не стал поворачивать вправо, а отойдя на некоторое расстояние от острова, почти остановился. Ждать пришлось почти час – наконец-то вдали из бухты вышел корабль. Это была египетская галера, довольно большая, на сотню гребцов, но с одной мачтой и прямым парусом. Галера вышла из бухты на вёслах, и повернула на запад. Вот теперь можно догонять, и корвет дал полный вперед.

Погоня длилась довольно долго, но результат был очевиден. Гребцы уставали, ветер не был попутным, а корвет шел вперед хоть и не быстро, но без устали. Подошли близко, метров на триста, Василий рассматривал в трубу пиратов. Вдруг он пригнулся, а на галере появилось белое облачко, и через секунду послышался выстрел.

– У этих тоже мушкеты есть! Я думал, он прямо в меня стреляет!

– Так что делать будем, догонять или как?

– От острова достаточно отошли. Дальномерный пост! Дальность до цели?

– Триста пятьдесят.

– Носовое орудие! Фугасным, по готовности!

Наводчик долго целился, галера была точно впереди, и с кормы представляла собой небольшую цель. Снаряд попал точно, но взорвался на гребной палубе. Весла попадали, галера почти остановилась, даже отсюда были слышны крики раненых.

– Лево руля! Малый вперед! Рулевой, не приближаться!

– В борт надо стрелять. Так он не потонет.

– Сейчас тебе будет борт. В ватерлинию целься.

Второй снаряд ударил почти в центр галеры и выше ватерлинии. Но взрывом вырвало приличный кусок борта и корпус затрещал от нагрузки. Через появившиеся между досок щели, галера начала набирать воду. А когда волна захлестнула пробоину, затопление пошло очень быстро. Корвет описал циркуляцию большого радиуса, чтобы не подходить близко к тонущему судну, и вскоре на поверхности были видны только обломки досок и головы нескольких пиратов, держащихся на поверхности.

– Ну вот и все, можно было даже одним снарядом обойтись. Надо было сразу в борт стрелять.

* * *

«Зевс» вернулся в бухту, и капитан доложил Акиму, что пиратское судно уничтожено. А там тем временем осмотрели поле боя – найдено более тридцати убитых и тяжелораненых пиратов, найдено место посадки и высадки. Но остается риск, что кто-то из пиратов не ушел на корабле, а остался на острове. Поэтому решили идти, прочесать остров. Надо быстрее выходить, а то до ночи можно не успеть.

Успели прочесать и в сумерках погрузиться на корвет, который их ждал в дальней бухте. Так что на острове посторонних у нас нет, но это особо не успокаивает. Этот бой показал нашу уязвимость, нам повезло, что заметили корабль. А если бы эта толпа набежала неожиданно? Солдаты бы отбились, но переселенцы бы сильно пострадали. Они это понимают, и теперь боятся идти в свои дома, так и сидят на «полуострове» Южного мыса.

А ведь это вариант! Можно отгородить мыс по перешейку, получится «остров» метров триста на четыреста. Такой островок можно уверенно оборонять. Высадку прямо сюда мы не допустим, а если кто-то высадиться на дальней стороне, то придет сюда пешком, и ему придется штурмовать стену. Вот только этой стены надо строить метров двести. И мы же хотели тут форт строить. Но это все не быстро, а прямо сейчас нужно обеспечить безопасность. На холме поставили еще одну наблюдательную вышку, оттуда видно уже большую часть острова. Но там пост будет только днем, ночью он бесполезен.

Следующий рубеж – патрулирование моря вокруг острова. Для этого нужно не менее двух патрульных судов, эти занялись две шхуны. Пароходы не можем гонять в таком режиме – угля не хватит. Вот только на шхунах нет радиосвязи, одна надежда на пушки.

* * *

С Сиваша привезли обратно катер с водометным двигателем, толку от него там мало, а у меня появилась идея. Водомет у нас работает плохо, а гребной винт использовать нельзя из-за малых глубин. Но есть еще один движитель, который тут можно использовать – гребное колесо. Конечно, гребное колесо имеет заметно меньший коэффициент полезного действия, нежели гребной винт, но при этом имеет и некоторые плюсы – главный из которых – способность работать при минимальных глубинах.