Текст книги "Сто килограммов для прогресса (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 81 страниц)

Пушку поставили на четыреста метров от ворот. Наводчик тщательно целился, и не зря – попал первым же снарядом. Когда пыль от взрыва осела, в подзорную трубу рассмотрели большую дыру в воротах. Наводчик немного подправил орудие и выстрелил еще раз. Второй и третий выстрел сделали в максимальном темпе, чтобы продемонстрировать скорострельность. После третьего выстрела упала правая створка ворот, а вот с левой створкой не задалось – четвертый снаряд попал в стену слева от ворот, а пятый залетел в проем, и взорвался внутри крепости.

– Тоже неплохо – сказал поручик.

Шестой снаряд попал в левую створку, и она повисла с перекосом в проеме ворот.

– Достаточно. Прекратить стрельбу!

– Что, штурмовать пойдем? Их там более чем нас. Потери будут. Командор такое запрещает.

– Не, не будем пока. Силу свою мы им показали. Дело к вечеру идет, а тут ночевать негоже.

Покатили пушку обратно, тут совсем легко – людей много и под горку. Спустились на берег, к бухте, встали лагерем. На борт подниматься не стали, шатры поставили. На твердой земле солдатам привычнее, а на кораблях тесно очень. Да и погода тут такая, что и без шатров спать хорошо.

Караул выставили усиленный – одно кольцо вокруг бухты, на холмах, а еще дальние дозоры на пути к крепости. Но ночь прошла тихо, только дозоры доложили про движение вокруг крепости.

После завтрака опять пошли к крепости, дружно таща веревками пушку, снаряды несли в специальных ранцах. Встали на вчерашнюю позицию. Ворота в крепости вроде как починили, обе створки на месте.

– Интересно, просто починили, или завалили?

– Так сейчас и проверим.

Наводчик опять тщательно целится, вспоминая вчерашние промахи. Бах! Облако пыли оседает.

– Что-то не пойму, что с воротами – поручик смотрит в подзорную трубу.

– Так эта, нету ворот, я и так вижу.

– Одним снарядом разнесли, что ли?

– Так они их и не чинили, видно. Левую створку поправили, а правую просто прислонили.

– И что делать?

– А давай еще один снаряд внутрь через ворота.

– Давай!

Выстрел, и эхом взрыв за стенами.

– Что-то не видно никого. Ни на стенах, ни за воротами. Так и будем стоять?

– Двигаться надо ближе.

Зарядили пушку картечным выстрелом и пошли потихоньку вперед. В полусотни метров от ворот остановились. Прямо у дороги свежевскопанная земля, длинным холмиком. Это они вчера своих хоронили. Большая могила.

Два отделения подошли к воротам, заглянули внутрь – пусто. Пошли дальше, остальные подтянулись к воротам. Да, там внутри целый город, дома каменные. Но кругом грязь и мусор, местами кровь засохшая. Сначала продвигались очень осторожно, боялись засады. Но поняли, что нет никого в городе, пошли быстрее. Дошли до дальних ворот, а они открытые – ушли берберы. И тут прибегает посыльный от капитана корвета. С «Архимеда» сообщили, что из бухты вышли два нефа и ушли на запад.

Получается, что ушли пираты, не хотят с нами воевать. Но все ли ушли? Надо все осмотреть, город в первую очередь. Разделились на отделения и стали прочесывать город частым гребнем. Нашли один дом запертый, в нем в ужасной вони несколько человек лежат, рядом с ними с десяток трупов в таких же позах. Двое из них еще могли говорить, и рассказали что они воины арагонского гарнизона, захваченные пиратами.

Те, кто был ранен при обороне Мдины, так этот город называется, постепенно умирали от ран, также в этот дом запирались те, кто получал раны при наказаниях. Даже при лекарской помощи далеко не каждый раненый выживал, а тут помощь была только взаимной, в отсутствии лекарских снадобий.

Захватив город, берберы всех выживших жителей объявили рабами и стали продавать османам и мамлюкам. За стеной Мдины есть еще один город – Рабат. Когда пираты напали, жители Рабата разбежались. Но с острова некуда деться, и за эти месяцы берберы переловили и продали почти всех жителей.

Но вчера раздался сильный грохот и был страшный бой, много пиратов погибло. Весь вечер и всю ночь берберы решали, что делать с таким сильным противником. Но когда утром разведчики донесли что тот же враг опять выдвинулся к Мдине, все решили уходить на кораблях, благо бухта в другой стороне. Пираты забрали оставшихся здоровых рабов, а раненых и больных оставили тут умирать.

* * *

Медик осмотрел раненых, и сказал, что у двоих есть шанс выжить, остальных не вылечить. До вечера обыскали весь город, но никого живых более не нашли. Послали гонца к кораблям – город занят, пиратов нет. На ночь расположились в нескольких крепких домах, выставили караулы. Утром гонец принес приказ – продолжать осмотр острова и поиск пиратов. Так как шхуна и «Архимед» уходят на Сицилию за представителем принца Арагона. К их приходу надо быть уверенными, что на острове нет пиратов.

В первую очередь осмотрели пиратскую бухту и форт, туда же перетащили купленный неф. В бухте нашли две фелюки и севший на мель неф. Тот самый, что стрелял по «Зевсу». Ответный снаряд корвета попал в корму довольно высоко над ватерлинией, но от взрыва лопнул шпангоут и сдвинулись доски обшивки, началась течь. Пираты пытались починить, перетащили неф на мелководье, но потом им стало не до корабля, и он затонул, сев на мель.

Вспомнили, что надо обустраивать базу на Лампедузе. А неф, даже не на ходу, это изрядное количество хороших досок, начали его разбирать и грузить доски на свой неф.

Начали прочесывать остров. Остров большой, а солдат мало. Сначала пошли по берегу, с моря эти три отделения поддерживал корвет. Вечером грузились на корвет и ночевали в море, утром продолжали с той же точки.

За неделю силами семидесяти человек такой остров тщательно не осмотреть, но больших групп пиратов не нашли, может отдельный берберы еще где-то прячутся. Зато нашли полтора десятка жителей Рабата и рыбаков. Они прятались в пещере на берегу и были сильно истощены. Главной проблемой была не еда, а пресная вода. Рыбаки ловили рыбу в достатке, а вода на острове была только в нескольких колодцах и небольших озерах-лужах среди скал, наполняемых дождями.

Пираты взяли под контроль все колодцы и лужи, так что эта группа выжила только за счет совсем маленьких луж, которые еще не пересохли. Людей напоили и накормили, медик оказал необходимую помощь. Предложили им переехать на Лампедузу, и там работать. Услыхав про пиратский остров те сначала испугались, но их заверили, что пиратов там уже нет, а под охраной солдат будет строиться форт, и работа будет всем – и рыбакам и строителям. Поселили их на нефе, пока отлеживаются.

С «Архимеда» сообщили что приближаются, и завтра к вечеру будут на Мальте. Все ценное уже погрузили на неф, к нему прицепили фелюку получше. От затонувшего нефа остались только шпангоуты, торчащие из воды. Корвет перетащил неф и фелюку в маленькую бухту, с которой начинали штурм Мдины.

Арагонцы прибыли на двух галерах, высадили на берег сотню солдат, нефы с еще двумя сотнями на подходе. На шхуне прибыл Еремей Гусев, он теперь еще и посланник Таврии в Арагоне. «Архимед» держался в стороне, незачем посторонним знать подробности устройства парохода. Для этого и брали шхуну, чтобы «Архимед» к причалу не подходил.

Почти двое суток арагонцы осматривали остров – в первую очередь крепость Мдину и форт в пиратской бухте, но кроме двух солдат гарнизона, что приходили в себя в импровизированном госпитале, на острове больше никого не было. В Мдине на площади почти торжественно обменяли договор продажи острова, подписанный принцем Арагона в присутствии римского и венецианского нотариусов еще в Барселоне, на рубин. Еремей и солдаты быстро покинули город через южные ворота, и бодро зашагали под горку к маленькой бухте. Уже через час они грузились на «Архимед», который только что обогнул остров. Корвет тянул на буксире неф и фелюку, шхуны ловили ветер – вся разномастная наша эскадра двинулась осваивать новое приобретение – остров.

* * *

На пляж Лампедузы сначала высадился минер и отделение солдат. Он проверил свои мины – обе мины сработали. Около одной из них в хижине лежал труп пирата, около другой только обрывки плоти, скорее всего ноги другого неудачника. Так что пираты в наше отсутствие сюда наведывались, и, как видно, неудачно для них. Интересно, записку они прочитали?

Затем на берег сошли почти все, только на кораблях остались вахтенные. К ближайшему дереву привязали шест, и торжественно подняли флаг Республики Таврия – сиреневый косой крест на белом фоне. Отсалютовали выстрелом из малой пушки фугасным выстрелом в сторону моря. Надо заводить холостые выстрелы.

Два отделения солдат пошли осматривать остров, а то вдруг пираты забыли кого-нибудь. Остальные принялись обустраивать лагерь. Вечером устроили праздник, купить остров – не шутка.

Ночью переписывались телеграммами с Адлером, там тоже шло празднование. «Зевс» подойти к причалу не мог, осадка мешала, стоял на якорях метрах в пятнадцати от конца причала. Так что обмен телеграммами выглядел так: Ереме или Василий с бронзовым рупором выбегал на конец причала и диктовал радисту текст, в это время кочегары разводили пары и поднимали давление в котле. Радист забегал в радиорубку и на переднюю машину давали пар. Обороты нужны довольно высокие, чтобы генератор дал нужное напряжение. Хотя нагрузка от него небольшая, холостой ход, можно сказать, обходились одним котлом.

Кочегары уже примерно знают, сколько будет идти передача, и угля в топку кидают соответственно, чтобы потом лишний пар не сбрасывать. Но если таковой оставался, сбрасывали гудком. Тоже весело – гудит так, что слышно и на Мальте, и на африканском берегу. Пусть удивляются.

Телеграмма идет на Родос, оттуда в Адлер. Там Командор зачитывает здравицы народу, все радуются, потом сочиняют ответ. Телеграммы проделывают обратный путь. Приемник работает от аккумулятора, тут проще. Записав текст, радист выбегает на бак со свои бронзовым рупором и зачитывает поздравления из Адлера. Теперь на острове бурные крики радости. И все ощущали чувство особого единения – вот такая у них республика, две тысячи верст от столицы, а празднуют вместе. Командор о них знает и помнит, телеграмма к нему доходит за считанные минуты, и если понадобится помощь, то он сразу же вышлет.

А тут еще пришла приветственная телеграмма из Воронежа, который еще в тысяче верстах от Адлера, и здравицы зазвучали с новой силой.

Но каждый на празднике выпил только по кружке вина, все помнят про черные баллы. Если выпить не более одной кружки, а потом не пить две недели, то черные баллы за выпивку снимаются. Кружки поднимали с отварами – иван-чая тут нет, но есть много других отваров – из сушеных абрикос и сушеных яблок, и еще из сушеных листьев особого куста. Эти листья привозят мамлюки из индийских земель. Так что утром все встали поздно, кроме караульных и вахтенных, но никто здоровьем не страдал, с кружки вина-то.

Встали и принялись за работу – дел тут много, столько всего строить и обустраивать. Нанятые на Мальте люди пришли в себя, и потихоньку тоже принялись за работу. Рыбаки на трофейной фелюке вышли в море на промысел, а остальные разгрузили доски и начали строить рядом с хижинами дом и навес для кухни и столовой.

Но мы хотим построить на мысу у входа в бухту каменный форт, и десятка рабочих для этого совершенно недостаточно. Для этих целей Командор сказал нанять рабочих, выделили серебро. И Еремей на «Архимеде» и шхуне отправился на Сицилию искать рабочих.

* * *

Получили первый цемент, как я думал, но это не совсем цемент. Или совсем не цемент. Из домны мы взяли слой шлака, в котором больше всего глинозема, и резко охладили водой. Получились серые гранулы. Взяли еще пережженной извести и немного гипса – все по рецепту. Перемололи на мельнице – получился тонкий порошок. Но цвет не как у цемента. Затворил раствор, сделал несколько образцов бетона с разными пропорциями. А он не особо и твердеет. Видно, что известь твердеет сама по себе, медленно, и что-то там еще густеет. Но никакого быстрого роста кристаллогидратов не наблюдается. Значит дело не только в составе. Эти вещества надо обжигать вместе, видимо там еще какие-то реакции идут. Я-то думал, глинозем уже обожженный, и его можно просто перемолоть, но нет, фокус не прошел. А обжигать все вместе при высокой температуре – это же какие расходы угля! Ладно, решил пока продолжить эксперименты в лабораторных масштабах.

* * *

Из-за субтропического климата картошку можно сажать чуть ли не круглый год, мы и сажали тут разные поля в разное время. Первые поля на этих берегах мы уже собрали, но тут созрело самое большое поле – в Поти.

Сельским хозяйством у нас занимаются греки. У них плавучий дом, сделанный из мавны, перевозим его то в Сухуми, то в Батуми – то вспахать поле, то убрать урожай надо. А из Поти сообщают, что не справятся, поле большое. Как это? Их там полсотни мужиков! Поеду, посмотрю, как они работают.

В Поти жарко и душно, несмотря на сентябрь. Только ночью чувствуется, что скоро осень. А в Воронеже скоро морозы начнутся, такие вот контрасты.

Посмотрел я на своих греков – неправильно они картошку убирают. Один человек идет и с лопатой и с корзиной. Копает лопатой, набирает в корзину. Потом тащит полную корзину на склад, берет там пустую. А ведь телега рядом стоит, и лошади, и волы, и плуг есть.

Остановил работу, начали пробовать – как правильно. Хотя я сам только в детстве на большом поле за трактором картошку убирал, у родственников в селе. На маленьких участках лопатой справляются. Но тут у нас – десятки гектар. Самое сложное – направить плуг так, чтобы картошка не портилась. Приспособились вроде. После плуга послал мужика расставлять пустые корзины. За ним уже основной сбор, потом лопатой ворошат – вдруг что в земле еще осталось. Полные корзины оставляют на месте, едет телега – забирает. Вот так лучше – сразу производительность выросла. Хотя, наверняка, не оптимально – пусть сами дальше думают. Объяснил это бригадиру – что надо творчески подходить к работе, а не делать как получиться.

Картошка какая крупная тут выросла! Интересно, это от климата или от почвы? Земля тут тоже неплохая – пойма реки. Какая же урожайность тут будет?

Вот как этот урожай вывозить отсюда? На складе уже десятки тонн, в шхуны мало помещается. Надо сюда баржу-мавну из-под руды прислать. В нее много войдет. Но она далеко, и без парохода под парусами медленно ходит. Новую стальную баржу уже заканчивают деревом зашивать, но ее нечем сюда толкать. «Гефест» в Воронеж ушел, а «Гермес» еще не закончили.

А вывозить картошку отсюда надо быстрее, влажно тут, дожди частые. Навес небольшой, даже четверть урожая не поместится. В Адлере и Мавролако уже вырыли большие погреба, но надо еще строить хранилища. И в каждом нашем городе надо заложить на хранение по полтонны картошки на каждого солдата. В Шахтинск надо под сотню тонн, там весь город у меня на зарплате. Вот в Воронеж много пока не увезем, туда есть грузы и поважнее.

Кроме картошки собрали приличный урожай кукурузы и подсолнечника. Собрали-то мы собрали, а как хранить? Початки и корзинки занимают очень большой объем – получаются целые терриконы, никаких амбаров не хватит. Срочно построили навесы, свалили эти горы там, теперь надо обмолачивать. А для обмолота еще надо досушить. Часть уже высохла, но кукурузу молотим вручную – «зубастой прищепкой», другого механизма для этого не придумали. Пришлось снова нанимать баб да девок, так скоро и среди них будет дефицит рабочих рук. Они же сейчас еще и форму для солдат шьют, так что почти все при деле.

Еще одна стратегическая культура созрела – красный перец чили. Но тут я подготовился заранее. Часть урожая отложили на семена, а у остальных плодов тщательно отделили семена. Семена сожгли подальше от домов. Тут некоторые предлагали просто бросить семена в домну, но я не стал рисковать – вдруг после этого у домны работать будет невозможно.

Очищенный урожай перца сушится и раскладывается по мешкам. Урожай большой, сотни килограммов. Как бы теперь наладить торговлю, чтобы сильно цена не упала. Мелким оптом начали продавать в Мавролако по налаженным связям каффским купцам, но этого очень мало – десятки килограмм, и это мы цену на четверть снизили. Есть надежда на купцов, что с Ордой торгуют, Ахмат и его приближенные вроде распробовали чили.

Персидским купцам подарил полпуда, сам с ними долго беседовал, рассказывал про перспективы торговли красным перцем. Они про этот перец давно знают, но боятся что он составит конкуренцию черному перцу, который они возят с востока на запад. Я их все убеждал, что надо расширять деятельность, а от конкуренции им никуда не деться, так что лучше взять это в свои руки. Тем более товар подходящий для их вьючного каравана – легкий и дорогой.

Надо осваивать рынки средиземноморья, но там опасаюсь обостриться с венецианцами – главными импортерами пряностей в Европу. Так что в саму Венецию пока не повезем. А вот мамлюки к этой конкуренции совершенно спокойно отнеслись – специи у них проходят транзитом и обратной связи они пока не ощущают. Мы к ним закидывали «пробники» старого урожая, некоторый спрос появился, повезем коммерческую партию.

Надо также спрос на рынках Арагона создавать, на них «пробников» старого урожая не хватило, начнем урожаем этого года. Еще бы к франкам наведаться, но Еремей сейчас занят Лампедузой, это важнее. Надо каменный форт строить, он поехал людей нанимать. Перец ему пошлю, как будет время – отработает по рынкам.

* * *

Вакуумный насос Шпренгеля у нас, вроде как, заработал. Но приборов, чтобы измерить такую степень разрежения у нас нет, и нигде в справочниках я его не нашел, что-то пробел какой-то. Будем проверять практикой.

Для начала сделали игнитрон с откачкой воздуха, без обходной технологии выжигания кислорода дополнительным электродом. Заодно проверка навыка мастера, по запайке лампы «под вакуумом». Но для игнитрона глубокий вакуум не нужен, тут только нужно отсутствие кислорода, а азот лишь снижает эффективность. Это не электровакуумная лампа, а ионная. Так что новый игнитрон заработал сразу без дополнительной операции со вспомогательным электродом. Включали и выключали подогревающий электрод – все работает, ничего не перегорает. Поставили игнитрон в передатчик, подали рабочее напряжение. Работает хорошо, и даже меньше греется. Можно такие делать. Вот только сложнее и дольше старого способа, из-за вакуумного насоса. Не знаю. Но если надежность такого игнитрона будет выше, то будем делать «с вакуумом».

Тем временем собрали арматуру электронной лампы. Это будет триод. Две слюдяных пластинки, между ними и крепятся электроды. По центру – катод прямого накала из вольфрамовой нити. Это не лучший материал для катода. Чтобы у вольфрама началась эмиссия электронов, его надо нагревать аж до 220 °C. При такой температуре в вакууме он довольно сильно испаряется и служит недолго.

Но вот остальные электроды надо бы делать из никеля или молибдена, но нет у нас таких металлов. Железо или медь. Еще можно золото или серебро – но они слишком мягкие. Еще и металлы должны быть максимально чистые, чтобы из них при нагревании в вакууме ничего не испарялось, не загрязняло вакуум. Сталь придется отжигать, очищать. Поэтому из чистого железа с медным покрытием у нас только ножки, проходящие сквозь стекло. Там и температура не очень высокая, идет теплоотдача через стекло. А остальная арматура в вакууме висит, тепло отдает только в виде излучения, или через те же ножки. Поэтому сетку и анод сделали из электролитической меди. Долго такая лампа не проработает, но нам важен принципиальный вопрос – оно вообще заработает?

Лампа получается немаленькая, уменьшать ее тоже пока сильно не старались. Кроме того, нагреваемый катод должен быть подальше от стеклянного цоколя, термостойкость стекла у нас средненькая, резких перепадов температуры может не выдержать. Поэтому от электродов, находящихся внутри коробочки анода, к цоколю идут довольно длинные проводники. Но толстые, чтобы не болтались. Предельная частота такой лампы будет невысокой из-за этих паразитных индуктивностей. Проводники, электроды и ножки соединяются контактной сваркой, но это мы давно освоили. Работа ювелирная, хотя лампа у нас размером сорок на сто пятьдесят миллиметров. Как же тогда маленькие лампы делают?

Собрали лампу в стекле, промыли спиртом, просушили. Прогрели осторожно, чтобы все летучее улетучилось. Колбу припаяли к вакуумному насосу. Запустили ртутную капельницу и через время начали прогревать лампу. Дали на катод напряжение, и стали медленно повышать – чтобы он засветился желтым светом. Сейчас там все прогреется и из металлов электродов выйдут в вакуум остаточные газообразные загрязнения. Надо еще колбу прогреть, из стекла тоже может что-нибудь выйти. Снизу осторожно греем горелкой, сверху на колбе разложили кусочки сплава свинца и олова в разных пропорциях, как индикатор температуры. Еще эти испарения из лампы поглощаются ртутью насоса, потом могут дать обратное загрязнение. Надо эту ртуть перегнать через ректификацию, для очистки.

Лампа греется, воздух откачивается. Откачивать долго, производительность у насоса Шпренгеля низкая, а лампа большая. Но вот, наконец, звук ртутных капель поменялся. Мастер нагрел горелкой кончик баллона лампы, переходящий в трубку – штенгель, защипнул его, и откусил после защипа. Не так красиво, как на настоящих лампах, но как умеем. Еще и лампа получилась немного деформированной, стекло поплыло от нагрева.

Вот как проверить герметичность лампы? Думаю, если лампа не герметична – в нее попадет воздух. Если включить накал – он начнет гореть в воздухе, увидим дымок. Оставил лампу на сутки полежать.

Поставили на стенд, подсветили фонарем, дали накал. Никакого дымка не просматривается, надеюсь, что герметичность есть. Дали анодное напряжение – анодный тока есть! Слабый, но есть! Только что-то сильно плавают показания миллиамперметра. Подал запирающее напряжение на сетку – стрелка подергалась, но ток все равно есть. Так не должно быть. А если… Подал на анод отрицательное напряжение. Ток, в обратную сторону, но есть.

Таак. Электроны так двигаться не могут. Это ионы. А электроны и не двигаются, или двигаются очень слабо. Им мешают молекулы или ионы. Вакуума в лампе нет. Или там появились летучие загрязнения, например, от попадания электронами по загрязнению на аноде. Культуру производства надо повышать. Да много чего надо. Не все тонкости учли, а надо, без этого работать не будет. Уфф, сколько всего. А еще геттер! И как его туда засовывать?

* * *

Из Шахтинска пришла телеграмма: «Сверху реки на струге пришли литвины видные, просят к Дожу пустить, что делать?» Ну я, конечно, сказал их отправить ближайшим рейсом «Спартака» в Мавролако. И сам к тому времени туда же. Интересно, что за литвины, да еще видные?

Оказалось что это боярин-литвин с небольшой группой воинов. Вот он и пришел ко мне на прием, с дарами, как и полагается в этом времени. Дары неинтересные, меха и серебряные украшения. Но разговор у нас выдался интересным. Как я понял, этот боярин представляет интересы группы купцов из Киева. Вот так олигархат начинается, купцы безродные, а целого боярина наняли. Хотя боярин так далеко без ведома своего князя не пойдет, так что там много кто в деле. А может и князь это затеял, понимает, откуда налоги берутся.

– Давняя беда нашего княжества в том, что по Днепру в греки пройти тяжко. Если бы все водой идти, а то пороги. По ним только малой лодкой пройти можно, а на такой лодке в море только утопнуть сразу. На добрых лодках идти, так их кругом порогов волочь надо. Вот тут-то всяка напасть и норовит. Ныне там разбойничьего люду развелось – страсть! Купцы с сотней охраны шли – и те сгинули.

– Так сколько там этих разбойников?

– Много! Как в городе каком. У них там и хаты, хозяйство – но лодок много.

– И князь это терпит?

– Князь Казимир и войско посылал, так те хаты побросали, сели в лодки – и нету их. Войско постояло и ушло. Те хаты даже и не сжечь целиком – землянки. Даже татары их не воюют – разбойники на другой берег переедут, и все. Татары дальше, к нам пошли. Наши села разорять, тем деваться некуда.

– А дальше?

– Вот. Прослышали мы, что новый латинский Дож враждовал с татарами и те ушли жить в низовья, на правый берег.

– Было такое. Ширины то.

– А они своих овец все по берегу пасут, и так до порогов и дошли. Разбойники те, на левый берег перешли. А тут еще ногаи появились, что под рукой Дожа. На левом берегу. И тоже пошли вверх по Днепру.

– До порогов дошли.

– Дошли. До верха порогов дошли. И теперь разбойники те ушли выше порогов.

– И что?

– А если на лодках, без волока, то охрана купцов может отбиться от тех разбойников.

– Но пороги еще?

– Вот за них и речь. На левом берегу ногаи твои. Купцы киевские предлагают плату за проход волока порожского.

– И много предлагают?

– Прости Дож Андрий, но с этим я шел к тебе, пока не попал в твой город Шахтинск, а потом на пароход твой. А столица твоя – град небывалый. Пустые замыслы наши. Просить будем тебя, чтобы пустил торговать эти путем. А если будет цена небольшая пароходом до Шахтинска подниматься, то. А купцам объясню, что лучше телегами товар довести по своим землям до притоков Донца, чем на волоке маятся.

– Так там узко, речки мелкие, да и разбойники, поди, тоже есть.

– Я что думаю, если пароход возить будет, в море на наших лодках не выходить, то и лодки можно брать небольшие. А разбойники на Донце… Есть там похожие, на лодках. Но они не озоруют. Но и себя в обиду не дают. Рыбачат, и на лодках от татар спасаются. А дикие татары к ним даже не суются, сильны те разбойники воевать. Мы у них даже рыбы купили, а то со мной только вои ехали, рыбу плохо ловят.

– Где это?

– Где Оскол впадает, и ниже, там они чаще встречаются. Так как с пароходом будет? Добрые люди мне рассказали, что московских и рязанских купцов другой пароход возит почти до самых верховий Дона.

– Пусть едут в Мавролако, повезу недорого. Сам же видел, какой рынок здесь!

– Рынок хорош! И пошлины невелики. Буду купцам рассказывать, а то они мне все про Каффу мриют. Вот только про пароход не поверят.

– В Каффе пусто сейчас, весь рынок здесь.

– Благодарствую!

* * *

Ну вот еще один торговый путь намечается. Скоро билеты на пароходы надо будет в кассах продавать. Вот только получается, что замирю я часть Дикого поля в низовьях Днепра, а выгоду от этого получит Великое княжество Литовское. И расселятся они до самого Шахтинска, для Руси же пользы нет. А учитывая противостояние с Литвой, то и вред получается. Тут думать надо.

Еще и брожения у татар в Крыму продолжаются – совет беев никак кворум не соберет, да еще поняли они, что перешеек я с ногаями надежно перекрыл, и могу брать с них пошлину за проход какую захочу. Пятидесятипроцентный налог на полон их обидел сильно, но сделать с этим они уже ничего не могут. Даже если они сейчас объединяться, что маловероятно, то Порт-Перекоп им не взять, и ногаи почти неуязвимы под стенами крепости. Войско татарское через Перекоп пройти может, а вот обозы, стада или полон – уже нет. Ну или с большими потерями.

Менгли Гирей забрал гарнизон из Воспоро, теперь он контролирует только Каффу, на большее его сил не хватает – у него остались только его гвардия, род Гиреев, и несколько мелких родов. Остальные крупные рода в раздумьях – как жить дальше. Единого ханства уже, по сути, нет. Купцов и мастеров почти не осталось, налогов поступает очень мало.

* * *

Работа нашего монетного двора доставляет удовольствие – и финансовое и научное. Серебро на аффинаж поступает сейчас из трех источников – из свинцовой руды, из слитков, что привозят персы, и из монет, что мы берем на вес в средиземноморской торговле.

Антип заметил, что серебро из разных частей света, при очистке электролизом, дает разный шлам. Химик попытался выделить из этого шлама чистые вещества и определить их. Разделять на отдельные вещества получается с помощью ртутного катода и перекристаллизации. Уже собралась целая коллекция в пробирках, но с определением пока сложности. Пока точно определили и выделили кадмий, кобальт, сурьму и мышьяк. Сурьмы совсем мало – сотни грамм, для гарта не хватит.

* * *

Нашу новую большую баржу закончили полностью, обшили деревом, построили ют, поставили мачты, паруса. Вид необычный – кажется, что судно деревянное, сразу и не скажешь что в основе большая и прочная железяка. Судно готово, а использовать не можем. «Гефест» ушел в Воронеж, а «Гермес» никак не доделают. Попробовали баржу под парусами – очень неоднозначно. Без нагрузки у нее очень маленькая осадка, килеватость тоже низкая, и как следствие – практически отсутствует боковое сопротивление. Получается сильный снос не только при бейдвинде, но и при галфвинде и крутом бакштаге. При фордевинде хорошо идет, но тогда зачем барже гафельные паруса? Может поставить прямые паруса? Хотя в сцепке с пароходом боковой снос уменьшится, длина увеличится, косые паруса работать будут. Оставлю пока так, надо пробовать.

* * *

Наконец-то сделали достаточное количество литер, чтобы набрать одну страницу. Для этого еще провели частотный анализ букв русского языка, чтобы не делать лишних литер. За это время уже отработали технологию бумажных матриц. Самый ответственный – первый лист пакета делали с большим содержанием льняного волокна и проклеивали костным клеем. Клеящую способность крахмала трудно контролировать, когда он набирает определенную влажность – начинает «ползти» почти необратимо. А кондиция костного клея очень хорошо контролируется температурой. Так что бумажная матрица уже хорошо получалась на тестовых литерах.

И вот в специальном бронзовом ящичке набрали первую страницу «Сказок» Пушкина. Кроме литер надо иметь еще много вставок для «пустого места». Это не только пробелы между словами, но еще поля станицы и разрывы между строфами стиха.

Обнаружилось еще одно преимущество литерного набора перед мимеографом. Теперь каждую строку можно идеально ровно выровнять по ширине, добавляя тонкие вставки в пробелы. То что в Ворде делается одним нажатием на пиктограмму. В мимеографе это делалось на глазок, и идельно ровно не получалось.

Сделали пробный отпечаток прямо с набора. Краска для высокой печати тоже нужна совсем другая, нежели для мимеографа. Она должна быть намного гуще, с высокой адгезией к металлу. Думали, что набрали текст без ошибок, но на литерах зеркальное изображение букв, и даже прикладывание зеркала не особо помогло. На пробном отпечатке сразу обнаружили множество ошибок, да еще заметили в нескольких местах нарушение геометрии текста, на наборе этого видно не было.