Текст книги "Сто килограммов для прогресса (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 81 страниц)

С углем там такая ситуация – небольшая поверхностная жила, которую мы обнаружили в овраге, уже на исходе, надо разрабатывать основную жилу. Другой пласт довольно мощный, более полутора метров толщиной, но начинается на глубине полтора-два метра, и поодаль от реки. Эту шахту уже несколько месяцев потихоньку обустраивают, сделали наклонный ход, стены укрепили лесом, привезли рельсы и вагонетки. Но естественная проблема – грунтовые воды.

Я эту проблему предвидел давно, сделали водяной насос из бронзы, карданную передачу, редуктор. Приехал механик. И сели они бригадиром и консулом думать, как это все строить. Я даже примерный эскиз нарисовал и передал.

Насос должен приводиться от локомобиля, как и пилорама и радиостанция. Но одно другому мешает. Смотрят они, а почти полторы сотни мужиков с кирками и лопатами, можно сказать – бездельничают. Накопать сотню тонн угля в неделю для такой толпы – плевое дело.

Так, а нижняя точка угольного горизонта – на глубине около трех метров. До реки по прямой – около шестидесяти метров. Берег в этом месте высокий, метров двенадцать. При уклоне даже в два процента бюджета перепада высот хватает с запасом. Решили рыть канаву для отвода воды из шахты в реку. Но там глубина местами превышает четыре метра – может тоннель? Сделаем тоннель, но полуоткрытым способом.

От шахты прокопали участок метров пять. Собрали из тонкомера, досок и горбыля участок тоннеля, так, чтобы по нему ходить можно было. На полу тоннеля желоб из досок для воды. А теперь копают следующий участок тоннеля, но землю кидают не наверх, а на деревянные перекрытия тоннеля – большая экономия сил. Чтобы меньше перекидывать земли, участки уменьшили до трех метров.

Тоннель прокопали очень быстро, людей много – часто менялись. Прямой тоннель, с деревянной облицовкой, почти метро. Но с двух сторон сделали крепкие двери, а то получается подземный ход под городской стеной. Открыли перегородку – слили воду со дна шахты. Насос не нужен! Ну это шахта неглубокая, повезло. Начали ставить шпалы и рельсы, вырубать уголь, ставить крепь.

Теперь в Шахтинске настоящая шахта.

* * *

Мастер по бездымному пороху смог подобрать размер гранул и навеску для 65-мм орудия. Для этого пришлось увеличивать навеску черного пороха в капсюльной втулке и саму втулку для стабильного воспламенения бездымного пороха. Порох стал занимать две трети гильзы, а по массе почти в два раза легче.

Теперь надо делать порох для 76-мм орудия. Но единственное действующее орудие в Порт-Перекопе, второе почти сделали, но еще не нарезали патронник. Это я в раздумьях. Под дымный порох сделали очень большую гильзу – 480 мм. Она не очень хороша в производстве, и для бездымного хорошо бы уменьшить длину. Но насколько уменьшать? Хотели это испытать на первой пушке, но на Перекоп далеко ездить. Решил довериться опыту предков, и назначил длину гильзы в 380 мм. Если будет мало – расточить патронник в длину несложно, а если много… Посмотрим.

* * *

Тут электронщики пристали – мучаемся, говорят, делаем лампы накаливания, а игнитрон сам светится, причем гораздо дольше лампочек. Правда слабо, и свет голубоватый. Собрал всех, имеющих отношение к науке, прочитал лекцию про электромагнитное излучение и его различную частоту. То, что свет и радиоволны одно и то же явление, но отличается частотой, как звук разной высоты – поразило всех до глубины души.

Так я еще добавил. Если подумать – то цвета не существуют. Нет, световое излучение имеет разную частоту, и оно по-разному воздействует на колбочки в глазу. Но мы же про звук так не говорим – зеленый звук, красный тон. Через зрительный канал идет очень большой поток информации, человеческий глаз научился распознавать свет разной частоты. Но чтобы эту информацию можно было удобно использовать сознанию, чтобы справляться с таким объемом информации, мозг применяет кодировку – цвет. Заменяет частоту видимого электромагнитного излучения условным понятием – цветом.

Люди в зале притихли. Одни ничего не поняли из сказанного, другие задумались над тем, что поняли. Сделал перерыв, потом продолжил уже конкретнее. Рассказал про ультрафиолет и его особенности и опасности. Рассказал про фотолюминофоры. Дальше занимался только с электронщиками и химиками.

Есть очень простой, и вместе с тем сложный люминофор – сульфид цинка. Точнее – целая группа люминофоров на его основе. Простой, всего два элемента, но дьявол в деталях. Его эффективность, цвет и другие свойства сильно зависит от чистоты вещества и от примесей. Причем количество примесей исчисляется сотыми и тысячными долями процента.

Сделали ультрафиолетовую лампу – в фанерную коробку поместили бракованный игнитрон с одним отгоревшим электродом, он только и годится на газоразрядную лампу. Вместо нижней стенки – выдвижное стекло. На него насыпаем тестируемый люминофор, чтобы не мучиться с фиксацией. Тут еще не забыть учесть, что простое стекло хорошо пропускает только мягкий ультрафиолет, а жесткий – почти не пропускает. Первый опыт ничего не дал, можно было с тем же успехом песка на стекло насыпать. Стали разравнивать порошок – что-то мелькнуло. Несколько крупинок светились зеленоватым светом. Вот видите! Дальше сами.

Но через несколько дней Антип сбежал оттуда: «Это невозможно! Повторяю процесс в точности – а результат каждый раз разный! Это не химия, это алхимия какая-то!»

* * *

Занялся проектированием парового катера, для Сиваша нужен водомет, иначе никак. Еще ни разу не делали, надо будет экспериментировать. Но проблема не только в этом. Котло-машинные установки довольно тяжелые, причем самую маленькую КМУ от локомобиля ставить нельзя, слишком слабая. Поставлю двухцилиндровую машину двойного действия как на «Архимеде», только меньше. Эти машины у нас хорошо отработаны, работают довольно эффективно. Уменьшив размеры и вес поршней и шатунов, удалось значительно увеличить обороты машины. Это, в свою очередь, важно для уменьшения размеров винта водомета. Который ограничен осадкой катера. Еще и котел пришлось дорабатывать, чтобы вес снизить.

Можно даже было сделать паровой водомет без машины, но мне паровая машина нужна для работы передатчика, да и от котла никуда не деться.

Собрали машину с котлом на стенде, погоняли. Около 40–50 лошадиных сил дает, а весит две с половиной тонны. Для парохода неплохо, но для катера вес великоват. Деваться некуда, чтобы увеличить удельную мощность надо давление еще больше поднимать, а это очень опасно. Буду работать с этим вариантом.

Тут еще ограничение по осадке – полметра. И проблема масштабного эффекта – чем меньше корабль, тем больше доля веса корпуса в его водоизмещении. Меньше грузоподъемность. Особенно это чувствуется у стальных корпусов. Алюминиевый и пластиковый корпуса мне не грозят, фанерный тоже не стоит – кочегарка на борту. И толщину борта меньше пяти миллиметров делать не стоит. А то выйдет как с минным катером «Чесма», сделанным из тонких медных листов. Его борт проминался при малейшем воздействии, а поднимали его на борт парохода за котел, и подводя под киль дополнительную балку.

В результате у проекта быстро растут длина и ширина, немаленький катер получается. Большая длина с другой стороны даже хорошо, ходкость повысится. В первом приближении получается пятнадцать метров длины и три метра ширины. Этакая широкая плоскодонка. Получается что только вес корпуса в четыре тонны, а еще машина, экипаж, запасы, водомет, передатчик. Тонн на восемь набирается, солидный такой катер. Длину и ширину особо не уменьшить – осадка увеличится. Проектируем пока такой.

Причем проектировать надо быстрее, оказывается, что корвет в эллинг еле помещается. Форштевень в кран-балку упирается, поэтому надстройки в эллинге варить не получается, только палубу сможем. А это значит, что скоро корпус корвета будут спускать на воду, и доваривать у достроечной стенки. Обшивку на корме еще варят, а на носу уже варят палубу и красят борт.

С краской получилось так: хотели получить олифу-оксоль, термообработанная смесь льняного или конопляного масла с другими растительными маслами и сиккативом. Но самым лучшим сиккативом у нас оказался свинцовый сурик, и он же пигмент, так что получается сразу краска. Подошло масло из виноградных косточек, оно недорогое и лучше других полимеризуется, не считая льняного и конопляного масла. Так что для наружной окраски борта у нас много коричневой масляной краски.

Винт изменяемого шага получился, уже поставили на место и вал, и гребной винт. Над винтом колодец из трюма с крышкой, винт двухлопастной. Такой винт даже имеет больший КПД чем трех– или четырехлопастной винт, но имеет больший диаметр.

Из машинного отделения надо провернуть гребной вал так, чтобы лопасти стояли вертикально. Из колодца длинным торцевым ключом ослабляют специальные болты, они остаются в гнездах, не выпадут. Специальной рукояткой лопасть проворачивают, выставляя нужный шаг винта, болты затягивают обратно. Вал проворачивают на 180 градусов, и повторяют операцию с другой лопастью.

Движитель получился уникальным не только из-за конструкции с поворотными лопастями, он просто был непривычно большим. Гребной вал диаметром сто тридцать миллиметров напоминает орудийный ствол, а двухлопастный винт размахом в полтора метра – пропеллер самолета. Корвет – очередной рекорд металлоемкости, уже более ста тонн проката потратили, а это только корпус без надстроек, мачт, машин и орудий.

* * *

Это что получается – корвет скоро спустят на воду, а катер сварят за несколько дней. Там дольше раскраивать металл. Ну еще краска сохнуть будет. За это время даже надстройки на корвете не доделают. Верфь простаивать будет. Придется делать систершип «Гефеста». Тоже неплохо, тем более, я все доработки уже продумал.

Ну изменить форму кормы и поставить правильно мачты это уже всем понятно. Надо упростить расположение переборок в кочегарках и машинном отделении. И не делать его «река-море», понизить борт, уменьшить толщину обшивки, точнее расположить винты относительно ватерлинии. Будет речной пароход, зато легче и быстрее. По Азовскому морю ходить тоже будет, а вот до Адлера только в тихую погоду. Ну к каботажу нам не привыкать.

Внес изменения в чертежи, можно отдавать на завод, пусть делают заготовки.

На заводе увлеклись электромоторами, приходится их притормаживать, чистой меди не хватает. Но электродвигатель на станке горизонтального сверления дал хорошие результаты. Стабильная скорость вращения увеличила производительность сверления винтовочных стволов, и резко уменьшила количество брака. Производство винтовок перестало сбоить отсутствием стволов, и вскоре мы поставили в войска сотую винтовку. А то я уже думал возобновлять производство карабинов, так как у нас сейчас в армии более двухсот солдат не имеют огнестрельного оружия. Из-за этого и набор в армию идет потихоньку. Ну зато ассимиляция солдат проходит устойчиво.

А по меди вот что выяснили: электротехники померили удельное сопротивление нашей чистой меди, и оно оказалось сильно выше справочного. Мы же медь очищаем добавляя в расплав небольшое количество селитры, которая окисляет и выводит в шлак примеси свинца и висмута. Свинец и висмут – «убийцы» пластичности меди, и качество очистки мы оценивали именно по пластичности меди после процесса. Но при этом не учитывали, что в меди остаются другие примеси – та же селитра, кислород или натрий с калием. А я думал, почему наши генераторы так греются, из-за этого их приходится делать очень большими. Так что нужна электролитическая очистка меди, серебро мы уже так очищаем. Но процессы там отличаются.

Оторвал Антипа от анилина, тем более, у него там застой, ничего нового получить не может, а мовеин и другие красители прекрасно производят и без его участия. Загрузил его электрохимическим рядом активности металлов, перечитали с ним все про электролиз. Запустили рафинирование меди через сульфат на медный катод. В электролитических процессах у нас опыт уже большой, подобрали режим и получили первую партию катодной меди. Переплавили, измерили – не идеально, но гораздо лучше чем медь, очищенная селитрой. Теперь всю электротехнику надо делать из этой меди, начали делать электролизную ванну побольше.

У нас еще при очистке серебра остается два остатка – шлам, и электролит, насыщенный нитратами серебра и меди. Электролит мы осадили отдельно большой плотностью тока, получили медно-серебряный катод. Пойдет для корректировки монетного сплава. Шлам аккуратно отстояли от грязи, в тяжелой части осталась серебряная пыль. Это из-за слишком большого анодного тока часть серебра не образует нитрат, а отрывается в виде частичек, и осаждается под анодом. Получается «жидкое серебро» – суспензия частиц. Хотел просто отдать в переплавку, но что-то цвет суспензии не понравился. То есть наоборот, заинтересовал. Налил концентрированной азотной кислоты – растворил серебро. Точно – остались мельчайшие частицы золота. Немного, но пусть будет. Видимо часть золота в шлам все-таки ушло, тут нужна другая химия. Тот шлам не выбросил, будем извлекать.

Интересно, в серебре есть свинец. А в свинце серебро есть? Свинца у нас много, несколько тонн. Прогонять его весь через электролиз – нереально. Купелирование можно попробовать, ну уж очень трудоемко и затратно. Надо еще эти пористые тигли.

А у меня же есть цинк! А серебро в цинке растворяется гораздо лучше, чем в свинце, при этом цинк в свинце почти не растворяется.

Расплавили для пробы несколько килограммов свинца, добавили цинка, нагрели до пятисот градусов, чтобы все хорошо расплавилось, тщательно перемешали расплав. Стали медленно охлаждать. Сверху застыла корка мелких кристаллов, под ней жидкий свинец. Сняли эту корку, в нее перешел весь цинк и часть свинца. И серебро, если оно там есть. Ну отделять цинк кипячением мы умеем, у нас даже установка есть.

Выпарили цинк – вот он чистый, на выходе, можно снова использовать. Остаток похож на свинец. Вот теперь можно попробовать купелирование, тут уже свинца раз в шесть меньше.

С купелированием долго провозились. Надо сделать «губку» из жженой кости для впитывания оксида свинца, точно нагревать тигель со сплавом, выдерживать температуру «губки», правильно дуть воздухом на поверхность расплава. Процесс совсем не экологичный. Потом весь этот окисленный свинец на восстановление коксом.

Наконец металл в тигле радужно заблестел. Это не свинец с примесями серебра, а серебро с примесями свинца. Теперь электрохимическое рафинирование, но в отдельном горшке, надо все точно измерить.

Переплавили электрод – вот оно, серебро из свинца! Подсчитали – 1,4 процента серебра в исходном свинце. Нормально, даже бизнес вырисовывается. Вот только не нравится выжигание пятнадцати процентов свинца, тут надо тоньше, не надо тащить лишний свинец в триметаллический сплав. И температуру точнее выдерживать.

Начали эксперименты. Бросали небольшие порции цинка, плавили, снимали пену и измеряли ее состав. Получается оптимальный алгоритм такой: в первичный свинец бросаем четыре процента цинка, нагреваем до 50 °C и тщательно перемешиваем. При охлаждении до 40 °C появляется пена, застывающая коркой. Эта цинково-серебряная корка уже содержит около 80 процентов всего серебра из свинца, и почти не содержит свинца. Затем еще раз нагреваем и добавляем цинк. Но теперь охлаждаем до 32 °C. В этой корке остаток серебра и много свинца помимо цинка.

Первую корку кипятим в стальной реторте, отгоняем цинк. Остаток серебра довольно чистый, свинца совсем мало – на электрохимическое рафинирование. Вторая корка содержит свинец, цинк и немного серебра. Перерабатывать этот сплав не хочется. Берем следующую партию первичного свинца и кидаем эту корку туда – процесс повторяется – получаем корку с высоким содержанием серебра. Обходимся совсем без купелирования! И расход электричества небольшой.

Рафинирование проводим в отдельном электролизере, там много свинца в электролит переходит. Получается густой раствор нитрата свинца, ценные элементы, выкидывать нельзя. Еще один… электролизер. Что-то мы от самогонных аппаратов отошли. Угольные электроды, и на одном из них откладывается свинец. В горшке остается раствор азотной кислоты – идет на рафинирование серебра. Почти безотходное производство, цинк только немного угорает, испаряется. Но еще копится тяжелый шлам, надо будет из него золото извлекать. Хотя золото сейчас не особо дорогое, серебро даст гораздо больше дохода за счет гораздо большей доли.

Свой свинец уже перегоняем, одного из рабочих закрепили за процессом. Коллектив химиков пополнил новым учеником. Чтобы не путать свинец первичный и очищенный, ставим клеймо «Ч». Если его еще очистить зонной плавкой, то получается «ХЧ»– химически чистый, для аккумуляторов.

Вот это уже бизнес. В пуде свинца серебра на семнадцать лир, а стоит этот пуд четыре с половиной, а если у черкесов в Копе брать, то меньше четырех выходит. Причем скупать себе свинец не обязательно, можно продавать обратно очищенный с нулевой наценкой.

Но тут есть риск купить свой же, очищенный. Рынок он такой. Придется вводить монополию, можно неявную. Немного повысил закупочную цену на свинцовую руду, а очищенный свинец выставил немного ниже рынка. Заслал приказчика к кубанским черкесам, те поняли, что теперь выгодней возить руду, чем выплавлять свинец. Предложил им идею строить в Карачаевске плоты, и сплавлять руду на них, будут пробовать. Подарил им много стальных скоб, бревна скреплять.

Через подставных лиц скупил постепенно весь чужой свинец на рынке, увеличивая предложение очищенного. Тысяча триста пудов первичного свинца, почти шесть тысяч лир потратил. Но в нем около трехсот килограммов серебра, оно уже потекло тонкой струйкой красивых лир в казну. И эти затраты я постепенно верну, продавая чистый свинец по той же цене. Надо еще этот свинец вывести на средиземноморские рынки по невысокой цене, чтобы никто кроме нас экспортом свинца не занимался. В Мавролако и других крупных городах можно открыть отдельные лавки со свинцом, чтобы максимально закрыть рынок.

Купцы черкесы спешно поехали домой, в горы, кто быстрее руду привезет. А нам надо строить новую установку для перегонки цинка, раза в четыре больше прежней. И расположить ее подальше, пары свинца и цинка воздух тоже не озонируют.

Любуясь новыми лирами из шиллингового серебра, перечитал отчет Федора из Воронежа. Получается, что одна новая лира равна по курсу двадцати деньгам, то есть деньга равна одному сольдо. Но вес у них разный, деньга весит 0,78 грамм «простого» серебра, а сольдо – 0,65 шиллингового.

* * *

Корвет в эллинге строить дальше нельзя – по высоте не помещается. Из всех палубных надстроек влезла только кормовая башня главного калибра, слип наклонный, и нос заметно выше кормы стоит. Корпус снаружи и частично внутри уже покрасили в наш традиционный коричневый цвет свинцового сурика. Я никому не говорю что это цвет краски для полов. Внутри такой же железный сурик, в грузовых помещениях – угольный лак.

Думал, считать это спуском корабля на воду, или нет? Все-таки решил – считать, иначе какой тогда будет другой момент. Тогда нужно название. Корвет тянет на флагмана нашего флота, вряд ли построим что-то более мощное в ближайшее время. И название нужно могучее. Продолжая греческую мифологию, получается что это «Зевс». Громы будет метать, трехдюймового калибра. Потратил немного цинка на белила, сделали белую масляную краску. На коричневом фоне только белые буквы видно нормально.

Краска высохла, можно спускать на воду. Якорные цепи разложили, на винте поставили шаг «бесконечность», как для движения под парусами, чтобы меньше был удар об воду при спуске. Устроили праздник. Чествовали и корабелов, и металлургов, и всех других причастных.

Когда разбивали кувшин с вином о борт, люди шутя спросили: начислять ли «Зевсу» черные баллы за вино? Только мне показалось, что не совсем шутя. Система гражданского статуса хорошо въелась в сознание людей. «Рюмочная» почти пустует, многие туда совсем не заходят, даже близко не подходят. А те кто выпивает, ходят не чаще, чем раз в два месяца.

И положительное стимулирование стало сильно влиять на поведение людей. В Адлере на улицах чистота, все дороги ровные, отсыпаны гравием и шлаком, везде порядок. Все стараются одеваться красиво, даже рабочую одежду часто стирают, благо уже работает несколько прачечных со стиральными машинами.

Но один момент изменения менталитета немного неоднозначный – повысился уровень доносительства друг на друга. С точки зрения порядка это хорошо, но как-то не по-русски. Единственно, доносят не командору или полиции, а в Гражданские комиссии, которые имеют право на внесение черных и белых баллов. Эти комиссии выборные, пользуются большим доверием у людей. Я только в ручном режиме немного притормаживаю рост гражданских классов, чтобы не девальвировать их статус. А то они понакручивают друг другу.

* * *

«Зевс» заскрипел по слипу и с шумом врубился в воду. Удар об воду его сильно не затормозил, и он двинулся дальше в самостоятельное путешествие, разматывая якорные цепи. К свободным концам цепей были привязаны пеньковые канаты, и их сейчас срочно наматывали на бревна. Но цепи вспахали каменистый пляж и затормозили недоделанный корабль.

А его сильно качает с борта на борт – балласта нет, опять торчит из воды как пробка. Хорошая такая пробка, сто тридцать тонн весом. Матросы уже на борту, все осмотрели, заметных течей нет. К причалу притягивали волами, еще долго попадали в створ между причалами. Загнали будущий корвет под мост нового крана, иначе как ставить такие массивные конструкции. Рядом уже поставили два локомобиля – для сварки, кислородного резака и электродвигателя крана. Надо тут строить стационарную электростанцию.

В эллинге уже завтра начнут варить катер, для него уже все заготовки нарезаны. И готова большая часть заготовок для речного корабля. Что-то сильный у нас дисбаланс в производстве – прокат производят раза в два быстрее, чем потребляет эллинг. Всякие броневики и кровельное железо на ситуацию не влияют. Хоть строй второй слип. Не, не потянем. Много людей для этого нужно, да еще обучать их надо. Так пока будем работать.

* * *

Сделали три броневика на воловьем ходу, переправили их в Порт-Перекоп. Продолжаем отбирать хороших, крупных волов, готовим резерв для ремонта, двух дополнительных волов тоже туда переправили.

Начали тренировочные поездки до старого Перекопа и обратно. Во второй выезд взяли больше воды и еще лопаты – ямки по пути заравнивать. Если попадать передним колесом даже в небольшую ямку – удар получается довольно жестким. Степь только издалека казалась ровной, даже небольшие ямки серьезно замедляли броневик, а незаметный для конницы мелкий овраг был совсем непроходим. Водители броневиков учились рулить, объезжая препятствия. Прокладывали оптимальные пути к старому Перекопу.

Мишени расставили, стреляли на ходу и с остановки. Три броневика вместе довольно серьезная сила, вместе чувствую себя уверенно. Надо четвёртый сделать.

Вот только у них нету связи, в экипажах одного стрелка сменили на стрелка-связиста с фонарем, связь ратьером поддерживают на несколько сотен метров, обзор плохой. Но связи с базой у них нет. Выдали один на всех радиоприемник – пусть хотя бы информация в одну сторону поступает. Получился командирский броневик, но без командирской башенки. Тогда командует командир броне-… воловьева взвода? Не, пусть будет просто броневзвод.

* * *

Еще один мой проект продвинулся. Когда в прошлом году у меня обострилась паранойя, и я создал закрытую спецшколу, кроме черкесов я туда определили еще несколько человек. Османский сирота Метин сначала служил простым солдатом. Во время войны с османами он служил честно, сомнений не испытывал, я за ним присматривал. В прошлом году он начал обучаться в спецшколе и женился на такой же молодой гречанке, причем выбор он сделал совершенно самостоятельно, как он думал. Позже он начал проходить практику – работал инкогнито приказчиком у купцов в Мавролако. Купцы его ценили за грамотность и умение быстро считать. В перерывах доучивался в спецшколе, тренировался, научился неплохо стрелять из револьвера.

Параллельно там же училось пятеро молодых греков, тоже тщательно отобранных. Но у них курс был попроще – боевики и матросы. Трофейную фелюку переделали под гафельный парус, чтобы можно было управлять минимальным экипажем. Сделали в бортах два тайника для карабинов и револьверов. Недавно добавили одну винтовку.

Весной их, вместе с Метином, повязали кровью. Напали в море на османского купца. Со стороны наших агентов риск был минимален, были с карабинами и в кирасах. Перебили экипаж, купца убивал Метин, ценности забрали, фелюку пустили на дно.

Вот после этого, один из греков стал вести себя не очень правильно. Мы с Иваном засомневались в его верности. Грек отправился служить в Килию, но до места службы не добрался, море оно коварное.

И вот недавно у Метина родился сын. Я заметил его искреннюю радость, он действительно любит своих жену и ребёнка. Метину построили небольшой красивый домик в Адлере, счастливая семья. Но пора на службу. В свою легенду – молодой османский купец – Метин вжился основательно. Отправились они вдоль южного берега, начиная с небольших рыбацких деревень, вживаясь в османскую реальность. Пять человек для экипажа фелюки маловато, выглядит несолидно, хотя с парусами они легко справлялись. Решили, что купят несколько рабов для правдоподобности.

Никаких особых заданий у них пока нет, надо просто внедриться, вжиться, наладить контакты. Связь будут держать через Родос; через посольство в Костантиниэ в крайнем случае.

* * *

Но с Родоса приходят интересные новости. Османские шхуны вышли в Ионическое море, но не стали сражаться с венецианскими малыми галеасами, а пошли на юг. Прошли линию острова Крит и вышли к берегам Африки. Тут проходит самый загруженный морской путь этого мира – линия Александрия – южная Европа. Мамлюки привозят товары из Индии в Александрию, Венецианцы развозят эти товары по всей Европе. Основа экономик Венеции и мамлюкского государства.

Венецианские грузовые парусники, медлительные и неповоротливые, оказались беззащитны перед быстрыми и верткими шхунами. На шхунах всего по три бронзовых пушки-«шайки», но они отлиты заново. Сохранен небольшой калибр – около девяноста миллиметров, но стенки сделаны толще. Теперь пушка могла полноценно стрелять чугунным ядром.

Имея преимущество в парусах, шхуна могла выбирать дистанцию стрельбы, и безнаказанно расстреливала парусники, вооруженные несколькими старыми пушками. А на некоторых парусниках пушек и вовсе не было, только арбалеты и аркебузы от пиратов.

Венеция перебросила военный флот от острова Негропонте. Но боевые венецианские галеры не могли зажать шхуны в открытом море, а длительную гонку гребцы проигрывали парусам. Если же ветер начинал стихать, шхуны уходили дрейфовать вдали от берегов, куда галеры уходить не решались.

Потеряв более десятка парусников, венецианцы остановили трафик сотен грузовых парусников у берегов Египта. Османы потеряли только одну шхуну, и то по неопытности. Убытки Венеции были колоссальны. Деньги мамлюкам тоже перестали поступать. В Европе цены на пряности пошли вверх. Это османы придумали крейсерскую войну!

Глава 23

Османские шхуны крейсерствуют у берегов Египта, и венецианский торговый флот не может работать в этом районе, боятся даже выйти из Александрии. Сюда уже переброшены военные галеры, в том числе шесть галеасов. Они еще не такие большие как галеасы шестнадцатого века, но уже имеют приличное парусное вооружение в дополнение к веслам, и отдельную артиллерийскую палубу. Пушки на этих галеасах хоть и стреляют каменными ядрами, но за счет большого калибра имеют приличную дальность стрельбы, сравнимую с дальностью стрельбы османских «шаек». Но шхуны имеют большую скорость, при хорошем ветре, так что галеасам пока только удается охранять дельту Нила от осман.

Еремей Гусев, министр торговли, атаковал меня телеграммами с предложением воспользоваться ситуацией и очень хорошо заработать на перевозке пряностей, заменив собой венецианцев. Но я на это не пошел. Во-первых, несколько наших кораблей не заменят сотен венецианских нефов, хотя даже так можно было бы хорошо заработать. Но во-вторых, заработав на перевозках, мы станем еще большими врагами и османам и венецианцам. Так что я послал Еремею на Родос секретные инструкции другого рода.

Гусев отправился в Александрию с торговой миссией, надеемся, что про тот инцидент с оружием мамлюки уже забыли. А нам не хочется упускать такой рынок, хоть он и меньше рынка Каира. Но это было прикрытием, его целью было встретиться с крупным венецианским чиновником. С этим помогли родосские рыцари, написали рекомендательное письмо проведитору в Александрии. Основная обязанность проведитора – взаимодействие с наемным войском. А поскольку у венецианцев большинство войск наемные, то эта должность примерно соответствует русскому воеводе, только более гражданская.

Еремей пришел к проведитору с дарами, и тот был настроен выслушивать просьбы очередного купца о преференциях. Но Гусев расспросил венецианца о ситуации с османами, с морской блокадой. И говорит:

– Зачем вы гоняетесь за шхунами? Ваши большие галеры для шхун не по зубам. Вам надо составить караван, из торговых нефов и боевых галер. Как идет караван по суше, верблюдов с грузом воины охраняют. Ваших шести больших галер и десятка малых хватит для охраны двух десятков торговых парусников. Да, это довольно сильно удорожает перевозки. Но это лучше чем сплошные убытки.

Венецианец посмотрел на посетителя с легким непониманием.

– Вот мы и готовим караван! Но в Венеции сейчас не знают подробностей ситуации. Они ждут от меня письма с планом. Но как его передать! Раньше мы просто передавали письма с купцами, а теперь для этого надо будет посылать галеру. Это очень дорого, мы ведь платим гребцам деньги, мы не османские варвары, которые держат на галерах рабов как скот. Но самое главное – даже боевую галеру нельзя посылать в одиночку, эти новые османские парусники опасны.

– Так галера намного больше шхуны!

– Три этих парусника сообща напали на нашу боевую галеру с разных сторон, и смогли попасть и пробить борт с большого расстояния. Они стреляют железными ядрами! Хоть ядра и не большие, но они легко пробивают борта галер. Нашей галере пришлось выброситься на берег.

Поэтому надо либо посылать несколько больших галер только из-за письма. Либо надо перебить эти османские парусники. А чтобы организовать караван правильно, надо чтобы когги из Адриатики перевели ближе, хотя бы к Сицилийскому острову. Там уже флот Арагона не подпустит османов к своим берегам. С Хуаном Великим у нас сейчас мир. Так что надо отправлять галеру в Венецию.