Текст книги "Долина звезд (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

   Чародей тут же заставил ожившего воина вернуться в ящик, и когда стража отпихнув мага, открыла заветную дверь, на них посыпались пустые доспехи. По толпе пронеслись нервные смешки, а затем раздались оглушительные аплодисменты. Стражники глупо переглянулись, боязливо поглядывая на выпятившего от гордости грудь чародея, и тут же удалились.

   Когда восторженные возгласы стихли, кто-то из толпы потребовал у мага снять маску.

   Я не поверил своим глазам, но чародей согласился.

   Одна из девушек-помощниц, облаченная в одежду палача выдвинула на сцену непроницаемую ширму. И вновь толпу взбудоражил таинственный голос.

  – Для Чародея в маске показать свое лицо, равносильно самому огромному позору... И вряд ли после этого он сможет продолжать заниматься своим ремеслом... Но ради вас, даже Маг в маске не пойдет на столь рискованный шаг, поэтому мы вынуждены принять крайние меры...

   Я увидел, как Чародея, словно несмышленого котенка, связывают по рукам и ногам, засовывают в огромный мешок, а затем, стянув горловину цепью, закрывают в трехсторонней ширме. Представление действительно было необычным.

   Как возможно сорвать с Чародея маску, если он этого не желает?!

   Оставалось, только молча созерцать на сцену, даже не пытаясь угадать: чем же окончится выступление?

   Девушка, надев остроконечный капюшон палача, продолжала совершать таинственный танец под звуки барабанов.

   Наконец она достала длинный нож с изогнутой гардой и обошла несколько раз вокруг ширмы.

   Створки открылись. Чародей находился на месте. Девушка неспешно подошла к нему и, приставив нож к горлу, сорвала с мага маску. Толпа, и я вместе с ней, в один голос ахнули! На месте чародея, в мешке, сидела та самая девушка, что так ловко заковывала его минуту назад.

   Но это был еще не конец. Когда остроконечный капюшон палача откинулся назад, перед нами предстал маг.

   На этом представление закончилось.

   Тот, кто должен открыть свое лицо так и остался в странной маске, а на сцену тем временем сыпались звонкие монеты.

   Ко мне подбежала одна из выступавших.

   Молодая девушка с выразительными карими глазами, улыбнувшись, протянула мне тарелку для подаяний. Я, не сводя с нее глаз, стал нервно шарить по карманам, пытаясь отыскать хотя бы жалкий медяк, и одновременно подбирая слова, чтобы попросить ее о милости провести меня к Чародею.

  – Ну, что же ты? Неужели не найдешь для нас одной монетки?! – поторопила меня красотка. – Уже ночь на дворе... Мастер не любит бедных зевак! Наших выступлений ждут в других городах!

   Быстро краснея, я попытался хоть как-то оправдаться, но к счастью мне не пришлось этого делать. Пальцы нащупали в дырявом кармане единственную монету, и смущенно улыбнувшись, я наконец-таки извлек плату за увиденное представление.

  – О, да ты у нас богач?! – ехидно улыбнувшись, произнесла девушка, когда медная монета оказалась в тарелке.

  – Вроде того...– растеряно произнес я в ответ.

   В голове, как это часто бывает, никак не находилось нужных слов.

   Как ее попросить? Что сказать, чтобы она не отказала? Чтобы действительно поверила: я хочу стать таким же великим магом, как и таинственный Чародей в маске!

   Еще раз улыбнувшись, девушка развернулась и, запрыгнув на сцену, уже собиралась скрыться за кулисами, когда я нашел в себе силы окликнуть ее.

  – Погоди...

  – Чего тебе еще?

  – Можно поговорить с господином Чародеем? Я отблагодарю!

   Если я и расплачивался за свою глупую речь, то только тогда, когда мой болтливый язык нескончаемо молол всякую чушь. Девушка, презрительно оглядев меня с ног до головы, покрутила возле виска пальцем и исчезла за самодельной сценой.

   Повторную попытку пробраться к Чародею я сразу же отверг. В глубине души витал страх, что господин маг не только не станет разговаривать со мной, но чего доброго разозлиться, и превратит в какого-нибудь уродца.

   Развернувшись, я стал пробиваться сквозь толпу, неспешно разбредающуюся по городу.

   Совершенно случайно, почуяв запах сдобы, я поднял глаза, но вместо толстого пекаря, который, наблюдал вместе со мной представление, я узрел знакомое лицо Ирта или лучше сказать Нава – именно так назвал его один из дознавателей.

   Потребовалось не больше секунды, чтобы жуткие воспоминания вернули меня в таверну, где еще пару часов назад этот, на вид, вполне добродушный человек, расправился с лучшими воинами Солвена де Оля. Я словно прокаженный кинулся обратно в толпу, невольно косясь в сторону Нава.

   Загадочно улыбаясь, он неспешно шел к городским воротам, отбивая булыжники своими огромными ботфортами.

   Неужели он тоже наблюдал за выступлением? Или он и был этим загадочным актером? – мелькнули в моей голове предательские мысли.

   Внезапно Нав остановился и обернулся в сторону сцены. Не собираясь искушать судьбу, я развернулся на месте, умоляя звезды, чтобы он не узрел мою скромную персону в толпе.

   Меня кидало то в жар, то в холод. Затаив дыхание я напрягся, изо всех сил пытаясь успокоиться. Кто-то толкнул меня плечом и, добавив к этому несколько ругательств, прошел мимо.

   Я оставался стоять на месте как вкопанный, не произнося ни слова. Страх сковал тело мощными цепями.

   Не знаю, сколько прошло времени, но когда я нашел в себе силы обернуться, Нава уже не было.

   На небе светила полная луна, говорившая мне только об одном – я нещадно опаздывал к своему хозяину, господину Глиду. За подобный поступок он точно не погладит меня по голове, и я ни за какие услужения и мольбы, не выпрошу карту для хвастуньи Джес. Получался замкнутый круг, сулящий мне нескончаемую череду неприятностей. И во всем, как ни крути, была виновата моя навязчивая страсть к магии.

   Если бы не волшебство, купленное у старика Тилда, я бы со спокойной душой отказал Джес! Если бы не задержался в таверне, то не попал бы на это дурацкое представление, и уж тогда, точно не опоздал бы к господину звездочету!

   Если бы ... Если бы...

   Оставалось только уповать на то, что господин Глид заработался и не заметит моего позднего прихода.

   Я мельком взглянул на полную луну, которая словно дырявый блин нависала над городом. С сегодняшнего дня, а вернее ночи, я решил никогда в жизни больше не связываться с чародеями и магами, и припустился в сторону Одинокой горы к господину звездочету.

   3

   Карвин Глид, не обращая внимания на своего гостя, вышел на небольшой балкончик, и пристально взглянув на небо, тяжело вздохнул.

  – Разве чтобы смотреть на звезды, тебе больше не нужны твои хитроумные приборы? – раздался за спиной звездочета желчный голос.

  – Что бы смотреть – нет, что бы понимать – да, – буркнул Карвин и, повернувшись в сторону собеседника, добавил: – Не думай, Неро, мне прекрасно известно, что такое небо, звезды, планисферы и подобная мишура.

  – Хм, – гость задумчиво почесал подбородок. – На это я и рассчитываю, старина Карвин.

   Неро поднялся со своего места и, подойдя к столу, с интересом посмотрел на разбросанные темно-синие карты, на которых с завидным изяществом, и в тоже время удивительной простотой и легкостью, переплетались созвездия, а загадочные туманности ласково обволакивали яркие песчинки далеких планет. Рядом, на самом краю стола, стояла крохотная деревянная фигурка сгорбленного старца с огромным мешком за спиной. Но гость даже не заметил ее. Его взгляд привлекло другое.

   – Что это? – проведя пальцем по одной из линий соединяющей восемь расположенных рядом звезд, поинтересовался гость.

   Карвину захотелось съязвить: заявив, что более идиотского вопроса он в жизни не слышал, но, заметив пронзающий взгляд Неро, коротко произнес:

  – Созвездие...

  – Какое?

  – Не все ли равно?

  – И все же..., – видимо, настойчивый собеседник не собирался отступать.

  – Это Ваора.

   Довольный собой, Неро победно улыбнулся.

  – Если мне не изменяет память, Ваора, в это время года, должна находиться немного южнее Кары и восточнее Замбры. Прямо над Аль Гором. Во-он той, самой ярко-желтой звездой. Или не так? Поправь меня, если я ошибаюсь?

   Скрыв удивление, звездочет долго молчал, глядя на гостя и, наконец, согласно кивнул:

  – Ты не ошибся, колдун! И честное слово мне нечего добавить к твоим словам.

  – Нечего? – Неро прищурившись, вновь посмотрел на быстро темнеющее небо.

   Звездочету не понравился это взгляд. Собеседник замер, словно кобра, готовящаяся к очередному смертельному броску.

   Еще раз, устремив свой взор на звезды и, опустив голову, старик тяжело вздохнул.

  – Ты хочешь, чтобы я продолжил? – поинтересовался Неро

  И не дождавшись ответа, начал:

   – Что же еще тебе рассказать интересного? Ах да... Кажется про реки и ветер тебе тоже хотелось послушать? Как же это там называется?! – колдун задумчиво покрутил пальцем, будто ответ витал где-то в воздухе. – Ага, кажется, вспомнил – чудо! Или еще проще сказать – волшебство!

  – Если это действительно называется волшебством, тогда данный факт уже по твоей части, – невозмутимо ответил Карвин. – Прости, ты обратился не по адресу.

   На этот раз колдун воспринял слова звездочет спокойнее. Но даже сейчас, Карвин заметил, как на лице Неро нервно заиграли скулы.

  – Реки, меняющие свое направления... наводнения, внезапные штормы, в то время как несколько месяцев подряд стоит засуха... Ветер, который странным образом, в один миг, меняет свое направление. Продолжать? – Неро на секунду замолчал. – Я думаю, не стоит.

   Взяв в руки одну из звездных карт, он стал аккуратно ее скручивать в трубу:

   – Ты ведь прекрасно знаешь, звездочет... Если бы к этому была причастна магия, я бы сам разобрался с подобными странностями, творящимися вокруг нас. Но, увы, я не вижу здесь никакого волшебства. И если я пришел к тебе только теперь, не думай, что я не догадался, откуда, а главное с чего, все началось. И уже тем более не обольщайся, что о том, что творится вокруг нас, не знают другие.

  – Значит, мне стоит ждать королевского визита? – выхватив из всей речи мага лишь последнюю фразу, звездочет почему-то постарался скрыть застенчивую улыбку.

  – Не будь наивным, – Неро скорчил недовольную мину. – Наше славное величество, Солвен де Оль, не столь опрометчив, чтобы, в память о своем покойном папаше, седлать коней и мчаться к тебе за советом. Пойми, старик, те далекие, благостные времена, когда ты купался в щедротах королевской казны, прошли. И я надеюсь безвозвратно. Пока ты прозябал в этих стенах, мир изменился! Сейчас все иначе!

  – Кого же мне тогда ждать в гости, колдун?

   Неро улыбнулся и тут же произнес:

  – Жди Индина и Акру...

   Услышав два произнесенных колдуном имени, звездочет застыл словно вкопанный. Его рука неровно дернулась, и Неро едва успел подставить стул, когда звездочет обмяк, не в силах устоять на ногах.

   – Уж поверь мне, они знают гораздо больше. В этом ты можешь не сомневаться. Вот только не думаю, что они пожалуют к тебе с дружественным визитом. Наш юный Солвен стал последнее время слишком пуглив, чтобы отвергать глупые сплетни. И те, кто находятся с ним рядом, имеют над ним полную, прошу прощения, вернее будет сказать, наиполнейшую власть.

   Карвин слушал колдуна, и на его лбу, одна за другой возникали глубокие морщины. Казалось, сейчас в голове звездочета жужжали миллионы разных мыслей. И гость чувствовал это.

  – Ты знаешь, Карвин. Я просто хочу разобраться во всем сам. Никакой выгоды. Просто понять. И я знаю, ты сможешь мне в этом помочь. А я смогу помочь тебе! Только не принимай это за сделку. И пусть тебе кажется это невероятным, но я смогу задержать визитеров короля. Максимум дня на два... не больше. Надеюсь, тебе хватит времени, чтобы разобраться во всем и принять верное решение? И не размышляй слишком долго. Время на исходе. Хотя, что я говорю, ты и сам все прекрасно понимаешь...

  Перед звездочетом появилась ладонь Неро.

  – Я согласен. Каковы условия? – еле слышно произнес Карвин, но руки не пожал.

  – Что ж, хорошо, что тебя это устраивает, – удовлетворенно кивнул Неро. – Мое единственное условие – я должен знать с чего все началось.

   Тяжело поднявшись со стула, Карвин махнул рукой приглашая следовать за ним, и направился к огромному встроенному в стену стеллажу. Пальцы звездочета коснулись корешка одной из огромных старинных книг, гордо возвышающейся на верхней полке. Фолиант слегка наклонилась, готовый в туже секунду упасть на голову побеспокоившего ее старика, но каким-то чудом удержался на стеллаже.

   Звездочет посмотрел на колдуна, невозмутимо наблюдавшего за его действиями. Где-то за стеной, послышались странные звуки, словно неведомый слуга запускал в недрах обсерватории хитроумный механизм. Лязг цепей и протяжный треск металла, заставили Неро отступить. Однако, невозмутимость, с которой он внимал непонятным звукам, так и осталась на его лице. Стеллаж протяжно заскрипел, показывая свою не охоту к подобным действиям – с большой натугой подался вперед, и медленно отъехав в сторону, остановился. Раздался короткий щелчок, и скрипучее устройство прекратило свою работу. Из темноты открывшегося хода, зловеще выглядывала винтовая лестница, ведущая наверх.

  – Грубая работа, – оценив увиденное, без особого восхищения, произнес Неро.

  – Хранители металла затребовали слишком много, за эту конструкцию, – без всяких эмоций ответил Карвин.

  – Неужели королевская казна уже в те годы была похожа на дырявый кошелек, и у твоего властного покровителя не нашлось денег на достойную оплату? – удивился колдун.

  – Король никогда не знал об этом месте, – звездочет потянулся за подсвечником, но Неро остановил его.

  – Погоди, ты хочешь сказать, что ни один из носителей короны, не знает о тайнике в стеллаже?

  – Ни Солвен, ни его покойный отец, слыхом не слыхивали о винтовой лестнице, – подтвердил Карвин.

   Колдун изумленно посмотрел на звездочета, который тем временем зажег свечи и шагнул в темноту.

  – Ты не перестаешь меня поражать, Карвин– звездочет!

  – Приготовься, Неро-колдун, – повернувшись к собеседнику, Глид загадочно улыбнулся и протяжно добавил: – Тебе еще ни один раз придется удивляться! И вскоре гораздо чаще прежнего!

   Разрезав светом нервно подрагивающего пламени таинственный мрак потайного хода, колдун и звездочет стали осторожно подниматься по винтовой лестнице.

  Глава 3: Я тоже никогда не был в дальних краях.

   Слегка сбавив шаг, я, вскоре, остановился. Дневная беготня и нервные потрясения вконец измучили меня и, плюнув на все, я решил никуда не спешить. Что толку стараться прийти пораньше туда, куда и так опоздал? И пускай господин звездочет сожрет меня с потрохами или того хуже – заставит всю ночь считать эти треклятые звезды...Я соглашусь на все! Но больше, ни за что в жизни не ускорю шаг.

   Тяжело дыша, я поднял голову и растерянно уставился в небо, где уже давным-давно сверкала целая армия крохотных похожих друг на дружку звезд. Или, совсем разных? На миг я замер, заворожено вглядываясь в белые хрусталики далеких светил. Неужели они и вправду огромные земли, висящие прямо над нашими головами?! Лично мне трудно было в это поверить.

   Помню, как однажды, один из старых, вечно хрипящих и кашляющих отцов-надзирателей, моего первого приюта: говаривал, что мол, звезды на небе видны там, где дровосек прорубил топором дырки. Я, конечно же, не верил в эту ахинею. Но при этом, я не разделял мнение и старого ворчуна, господина Карвина. У меня на этот счет была своя теория...

   Часто, когда я закрывал глаза и засыпал, мне снилась одна чудесная долина. Она была скрыта от постороннего взгляда и была только моей. Там я мог исполнить любые мечты и желания. Там я был всемогущ, если такое вообще возможно. Ночная мечта – вот чем были для меня звезды. Крупинки множества неисполнимых желаний, которые видны лишь в сумерках наших грез, когда сон легкой рукой сметает прошедший день и погружает нас в мир прекрасных и загадочных сновидений, где трудно различить: явь и странную иллюзию, приходящую к нам во снах. Подобные мысли посещали меня всегда, как я вспоминал свою звездную долину.

   Одно из небесных светил приветливо сверкнуло и, став совершенно бледным, исчезло с небосвода. Я, выпучив глаза, остановился как вкопанный. Может быть, виной всему была моя дикая усталость, но раньше я никогда не видел, чтобы звезды вот так вот просто брали и исчезали в никуда.

  – Ну и дела... – рассеяно произнес я в пустоту леса, и одинокий ветер, гуляющий меж высоких крон, поддержал мое удивление протяжным гулом.

   И дело было даже не в исчезнувшей звезде, а в самом небе. Оно казалось мне чужим. В сердце закралась неприятная мысль. Не хотелось верить, но весь сегодняшний день был просто напичкан странностями: словно кто-то решил удивить весь мир, затеяв настоящую чехарду магических фокусов на вроде тех, что мне удалось сегодня наблюдать на базарной площади. И если я был прав – то могущественный волшебник устроил здесь настоящую игру! Неужели это тот, кто прибыл в наше захолустье и повстречался моему приятелю Таку?

   Внезапно, меня пробрал жуткий озноб – вспомнился и Нав, и клин ворон летящих странным образом. Поежившись, я испуганно огляделся по сторонам – лес был спокоен и безмятежен. Даже возвышающаяся впереди Одинокая гора не казалась такой далекой и недосягаемой. В любой другой день я и глазом бы не моргнул и, добравшись до подножья, легко поднялся по выдолбленным ступенькам, и оказался у господина звездочета; но сейчас меня одолевало слишком много сомнений.

   Вот также и в детстве, когда какая-нибудь особо искусная сказительница ведала беспризорным ребятишкам страшную историю, о колдунах и ведьмах, я, пугаясь собственной тени, и прислушиваясь к каждому шороху, шел в приют, пытаясь забыть страшный рассказ.

   Во мраке ночи мне то и дело мерещились злобные призраки и ужасные чудовища, заставляя коленки подгибаться, а сердце проваливаться в пятки.

   То же самое происходило со мной и сейчас; и я, во что бы то ни стало, старался развеять тревожные мысли.

   Добравшись до крутого подъема, я, тяжело отдышался и начал свое очередное восхождение. Каждый раз, с трудом перенося последний рубеж к дому господина звездочета, сегодня, я на удивление легко преодолел этот путь. Ноги привычно ломило от боли; упав на траву, я вдохнул полной грудью холодный воздух, принесенный с вершины горы неугомонным ветром. Осталось немного – пройти поляну, через небольшой ручеек и по вырезанным из камня ступенькам выбраться к тяжелой деревянной двери.

   Рядом уже слышался шум водопада. Господин Карвин говорил, что вода здесь пронзает Одинокую гору, вырываясь прямо из толщи камня.

   Я ему верил. Да и стоило ли сомневаться, если люди издревле называли водопад – Камнем желаний. Правда не одно из моих желаний так и не сбылось, но я продолжал верить, что когда-нибудь водопад смилостивится и исполнит одну детскую мечту.

   Слегка отдохнув, я зевнул и открыл глаза. Отсюда, в такой близи от вершины, звезды казались еще ближе.

   Положив руки под голову, я устремил свой взор ввысь, на семь маленьких звезд, а они в свою очередь разглядывали крохотного человечка. Огромный мир сжался до невозможности. Только я и эти семь крупинок – четыре расположенные вытянутым ромбом, две по краям, и одна чуть ниже всех шести. Кажется, это созвездие называлось Иваре – или привычнее моему слуху "Ворон". Я запомнил лишь его, когда случайно заглянул в карты господина Карвина Глида. Все остальные наименования были либо слишком сложными, либо носили имена, которые мой язык наотрез отказывался выговаривать. Да и на небе "Ворон" всегда находился надо мной, куда бы я ни шел и откуда бы ни смотрел. Правда сейчас, неизвестно почему, последняя звезда находилась не снизу, а сверху – словно "Ворон" стремился не ввысь, а наоборот падал, прямиком в здешнюю лощину. Возможно, я ошибался; хотя мне ли разбираться во всех этих небесных круговертях.

   Поднявшись по ступеням, по привычке, я отряхнул штаны и направился к двери, ведущей в каменную Авсерваторию господина Карвина Глида (если я в очередной раз не перепутал название), где меня ждала неминуемая расплата за непростительное опоздание.

   Понурив голову, изобразив на лице раскаянье и готовность к любой самой жуткой каре, я постучал в дверь Авсерватории и, не дождавшись ответа, осторожно отварил ее.

  Покашляв, я тихо произнес:

   – Простите, господин Глид, можно? Это я, Курт. Можно войти?

   Из-за двери мне ответила лишь тишина. Ни единого шороха или иного звука. Заглянув в непроглядную темноту, я удержал дверь полуоткрытой и на мгновение, сам не понимая почему, застыл на месте. За моей спиной раздалось резкое кап-кап-кап – я неровно обернулся, пытаясь отыскать среди нависшей части скалы крохотную струйку, стекающую на каменный пол. И, хвала звездам, мне это удалось.

   Я осторожно продолжил открывать дверь.

   Раньше, господин звездочет никогда не оставлял вход в свою Авсерваторию незапертым, – мелькнула в голове беспокойная мысль.

   Дверь предательски скрипнула. Я затаил дыхание и еще раз заглянул внутрь, но меня и здесь поджидала лишь тьма...

   Раньше господин Глид никогда не оставлял огромный зал без горящих свечей, вырвалось на волю еще одно недоброе сомнение. И, между прочим, звездочет так боится темноты, что готов хоть весь мир осветить светом свечей лишь бы не оказаться в месте, где властвует мрак.

   Я опасливо зашел в зал и первым делом попытался почуять запах воска, но, увы, в воздухе повисла лишь тяжесть сырого помещения. Неужели господин Глид сегодня еще не зажигал свечи?!

   Этого просто не могло быть.

   Что-то случилось!

   Аккуратно вступая на холодный пол, я осторожно, на ощупь, двинулся вперед. Дойти до лестницы и не получить при этом пары синяков для меня не составило особого труда. Я знал нижний зал как свои пять пальцев – на второй этаж господин Глид не приглашал меня никогда. Заставляя ожидать его в прихожей. И мне ничего не оставалось, как только долгие часы ожидания разглядывать и изучать здешнюю обстановку. Вот и сейчас маленькими шажками добравшись до лестницы, я обернулся, и постарался оглядеться. Лунный свет, прорвавшись через старые, неимоверно дырявые занавеси, упал на древний, сильно вздувшийся паркет.

   Когда-то, со слов моей заносчивой хозяйки, часто любившей похвастаться перед знакомыми своим муженьком, именно здесь господин Карвин Глид принимал самого короля. Наверное, тогда, зал выглядел совсем иначе: более аккуратно и пафосно. Однако время немилосердно. Король давно мертв, а там где ступала его нога – все поросло мхом.

   Мой взгляд остановился на старых, нещадно изуродованных временем картинах. Сейчас, в темноте, на них едва угадывались образы неких знатных персон в богатых одеяниях. Сначала шли портреты короля и королевы с принцем. Сейчас этот мальчуган пяти или шести лет отроду, с крохотной игрушечной шпагой покоящейся на изящной красно-синей перевязи, уже правил всей Итаргой. Солвен де Оль – вылитый отец, и теперь на его поясе уже отнюдь не деревянная игрушка, а настоящая салькская сталь.

   Следующие пары портретов я быстро пропустил: на одном красовался мой дражайший господин Карвин Глид, а на другом, в такой же черно-синей мантии украшенной серебряными звездами и темном берете, с шикарным белым пером грозно хмурился пожилой незнакомец. Седой и худощавый старик с короткой аккуратной бородой, раньше казался мне гораздо приветливее. Может быть, все дело в свете? Ведь раньше я взирал на него исключительно при розовых лучах заката, а не в полумраке луны – и в место приятного румянца, портрет в данную минуту выглядел мрачно-бледным, словно рисовали его с настоящего покойника.

   Дальше висели еще четыре портрета незнакомых мне людей: на первом позировала женщина в строгих, почти мужских, одеждах, ее длинные русые волосы аккуратно лежали на плечах. Правая рука, на которой виднелся уродливый шрам, покоилась на великолепной, украшенной драгоценными камнями шпаге, левая – приоткрывала крышку золотых часов. Конечно, сейчас было невозможно различить истинный цвет ее глаз, но я помнил портрет наизусть, – один темно-зеленый, а другой голубой. Первая примета Истинного мага. Данную подробность я запомнил сразу же, как только увидел эту прекрасную незнакомку. Призрачный взгляд нарисованного полотна властно глядел на меня с высоты.

   Следующие два портрета я обычно не разглядывал с такой тщательностью, не заостряя своего внимания на пугающих меня лицах. Изображенные на них хмурые господа, исподлобья взирали с полотен, будто специально не позволяя рассмотреть их лучше. Мороз пробежал по коже, когда я вспомнил, как впервые, увидел эти картины.

   Темные, смоляные глаза показались мне тогда бездонными колодцами, а лица выражали такую мудрость, словно принадлежали глубоким старцам. Лишь последний портрет давал мне возможность без лишних эмоций взирать на темноволосого господина уныло смотрящего куда-то вдаль. Одет он был, не хуже самого короля, и даже огромный лучезарный орден, украшающий его грудь, выглядел изящнее нагрудного символа власти Канля де Оля. Сначала я думал, что этот уважаемый господин один из представителей королевского рода, но если мне не изменяла память у покойного Канля, не было братьев.

   Я устало зевнул и, оставив рот открытым так и замер напротив знатного незнакомца, которого я считал представителем королевского рода. Его лицо, столь изменившись, даже теперь было мне слишком знакомым. С последнего портрета на меня взирал Нав. Вот почему в "Придорожном весельчаке" он показался мне таким знакомым! Вот почему я никак не мог вспомнить, где же я видел этого господина раньше?!

   Создавалось впечатление, что смотрящий с портрета человек, в полумраке залы, взирает на меня живыми глазами. Его тонкие вытянутые в линию губы, застыли в ехидной насмешке, заметной мне одному, и никто меня не мог переубедить в обратном. Я действительно видел перед собой живое изображение.

   Мое сердце забилось с десятикратным ускорением. Нарастающее не спокойствие заставило меня забыть даже о том месте, где сейчас нахожусь.

  – Да, юноша, мрак делает эти портреты совсем иными, – раздался позади меня знакомый голос.

   Подскочив на месте, я резко обернулся. Осторожно держа подсвечник, на ступеньках стоял господин звездочет.

  – Я слишком хорошо помню этих людей, чтобы их лица преследовали меня каждый день в кошмарных снах. Хотя честно признаться, иногда, мне не хватает их дивного общества. – Отстранено произнес господин звездочет в пустоту, совершенно не замечая моего присутствия.

  – Простите, господин Глид... Я и не думал опаздывать. Просто так получилось. В общем, так случилось, что ... – только и смог вымолвить я в ответ.

   Господин звездочет отмахнувшись от моих слов, как от назойливой мошкары, стал неторопливо спускаться по лестнице.

  – Все это, юноша... Лишь суета нашей бренной жизни. Разве я не прав?

   Изумленно раскрыв глаза я даже не нашелся, что ответить. Насколько мне было известно – господина Глида редко когда посещало столь сильное уныние; если он вообще знал, что это такое. И та легкость, с которой он предавался своей работе, больше напоминало приятную непосредственность, когда настоящий мастер, не раздумывая, берется за дело. Но даже если подобную отрешенность можно было списать на банальную усталость господина звездочета, то почему я избежал наказания за столь значимую оплошность, объяснению не поддавалось. Уж, кому как ни мне, было знать, насколько сильно может гневаться господин Глид. Даже его жена вечно ворчливая и недовольная всем на свете госпожа Сакрия, не могла соперничать в этом качестве, со своим дорогим мужем. Поэтому я принял единственно верное решение и продолжил извиняться:

   – Простите еще раз, – низко поклонившись, я попытался изобразить почтенный реверанс. Правда, получилось у меня не очень.

  – Не утруждай себя глупыми знаками приличия, – спустившись с лестницы, произнес господин звездочет, будто нарочно не замечая моей неуклюжести.

  – Я, действительно спешил! Но меня задержали неотложные дела...Там в городе... – попытался было разъяснить я причину опоздания, но не успел.

   Звездочет остановил меня одним жестом:

  – Расскажешь потом. Сейчас совсем нет времени. Главное, говори потише. – Палец господина Глида застыл возле самых губ. – Пойдем.

   Чуть не споткнувшись, я стал быстро подниматься по каменным ступеням, на которых властно расположился старый-престарый ковер, отметивший, по меньшей мере, сотый день рождения.

   Тусклый свет свечи, словно крохотный лучик солнца, попавший в царство тьмы, освещал нам сумрачную дорогу. По краям мелькали толстые перила, напоминающие мне тени далеких планет.

  – Небойся, главное смотри под ноги, – наставительно произнес господин Глид, даже не повернувшись в мою сторону.

   Я лишь кивнул в ответ. Слова оправдания и признания собственной вины сами собой растаяли в полумраке. Меня никто не собирался ругать. Напротив. Господин звездочет вел меня в свой тайный кабинет, – туда, где мне, за год работы так и не довелось побывать. Может быть, он хочет посвятить меня в какую-нибудь тайну, родилась в голове наивная мысль.

   – Ступай тише, – послышался шепот.

   Я послушно оторвал пятки от пола и осторожно пошел на мысочках.

   Небольшой коридор закончился маленькой узкой дверцей с огромным, кованым замком. Господин Глид поднял дверное кольцо и резко дернул на себя. Засов скрипнул. Дверь шумно отварилась, открыв дорогу в крохотную комнатку и заставив меня усомниться в необходимости бесшумного перемещения. Кабинет звездочета оказался не больше моей комнаты: посередине стоял миниатюрный резной столик и один весьма удобный на вид стул с высокой мягкой спинкой и изящными бархатными подлокотниками. И если бы не безумное количество книг небрежно разбросанных по всему полу, и огромный стеллаж с бумажными свитками, я принял бы сию обитель за келью уставшего от жизни монаха. Даже запах в комнате был специфический – так пахла сама старость. Я часто бывал в древних каменных библиотеках приюта Сельны и прекрасно знал, как пахнут пожелтевшие от времени толстенные книжные тома.

   – Проходи. – Звездочет втолкнул меня в комнату и быстро закрыл за собой дверь.

   Стеснительно сжавшись, я быстро занял один из углов, где уже властно расположилась огромная паутина. Стараясь ни к чему не прикасаться, я посильнее обхватил суму с вещами и посмотрел на господина Глида.

   – Что у тебя в руках, – небрежно поставив подсвечник на стол, поинтересовался звездочет.

   – В-ввещи, хх-озяйка передала ...– попытался четко произнести я, но язык предательски заплелся.