Текст книги "Война Бессмертных"

Автор книги: Константин Сайрус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– Нам определенно не сюда, – согласился с моими мыслями Вал, опасливо глядя на комбинацию коридора и пещеры.

– Наверх, – сказал Ас решительно, и рысцой побежал по ступенькам.

Над тем пролетом, где лестница раздваивалась, висели настенные часы. Поначалу я лишь скользнул по ним взглядом, пробегая мимо, но затем вдруг осознал, что что-то с ними не так и вернулся проверить. Оказалось, меня смутил их циферблат, поделенный не на двенадцать часов, как обычно, а на десять. На десять с каждой стороны. Одна половина циферблата являлась как бы зеркальным отражением другой. Место цифры 12 занимал 0, а место 6 – 10. К тому же стрелок было два комплекта – шесть вместо трех. Причем первые три тикали как положено, по часовой стрелке, а вот их двойники двигались в обратную сторону, навстречу им. Причем все стрелки тикали синхронно и под точно зеркальными углами.

Недоуменно понаблюдав за странными часами, я вспомнил, что это не реальность и побежал догонять товарищей.

Второй этаж показался приветливее первого – здешний коридор, тянущийся вдоль всего этажа, хотя бы освещался тусклым светом с улицы, просачивающимся из открытых дверей классов. Воздух был очень затхлым, как будто все окна пребывали герметично закрытыми несколько лет. Синяя краска со стен облупилась почти полностью, осыпавшись полосками синих лепестков на посеревший от старости паркет.

– Похоже, пирамида, – к чему-то сказал Ас, осторожно идя по коридору впереди меня.

В пустых классах на полу валялись покрытые толстым слоем пыли тетради и пожелтевшие плакаты, а под подоконниками лежали оставшиеся от парт ржавые металлические ножки.

– Какая пирамида? – не понял я.

– Пирамидальная организация слоя, в котором мы находимся. Чем выше, тем чище. Мы сейчас в осадке, надо взобраться еще выше.

Лестница в холле, по которой мы поднялись, связывала только первый и второй этажи, поэтому мы направились в конец коридора, где располагался лестничный колодец, проходящий через все этажи. Вот только его вид не внушал доверия. Лестницы выглядели так, словно на них упала бомба. Часть пролетов отсутствовала, часть обрывалась, а часть вообще не соответствовала ни принципам строительства, ни здравой логике. Одни ступени торчали из боковых стен, другие просто висели в воздухе под разными углами.

– После вас, – ехидно сказал я, глядя в бетонную пропасть.

Ничего не ответив, Ас оттолкнулся и спокойно полетел вверх, словно невесомый. Вал, ухмыльнувшись, поплыл следом.

– Э! Я не умею летать, – крикнул я им вслед.

– Как он меня достал… – буркнул Вал себе под нос.

– Или учись, или ищи другой путь, – жестко сказал Ас.

– А нахрена вы меня тогда брали?

Пришлось вспомнить свои тренировочные сны и, сконцентрировавшись, приложись все силы, чтобы ощутить, будто я на самом деле лечу. Для убедительности я даже заработал конечностями, как бы отталкиваясь от воздуха. При всей нелепости этого зрелища, помогло, и я стал быстро нагонять напарников, маневрируя между обломками лестниц.

“Доплыв” до пятого этажа, мы вновь ступили на относительно твердый пол. Ас оказался прав, этот этаж разительно отличался от нижних, и не только благодаря свежему евроремонту. Здесь было довольно светло благодаря люминесцентным лампам, да и освещение в целом смотрелось как-то теплее и “чище”, как будто из воздуха исчез густой смог. Побеленные стены, до половины обшитые пластиком с текстурой “под дерево”, ковролин, а так же новые бежевые диваны вдоль стен – все это делало коридор, в котором мы стояли неотличимым от реальности. Не хватало только людей.

– Куда дальше? – спросил я с энтузиазмом.

– Они уже должны знать о нашем присутствии, – серьезно сказал Вал, устремив взгляд на тупиковую дверь в дальнем конце коридора, возле которой царил полумрак из-за того что там почему-то не горели лампы.

– Кто? – напрягся я.

– Ну а кто здесь может быть, если не люди? – устало посмотрел на меня Ас.

Я уже встречался в спектре с неосами, но там ирреальные декорации способствовали несерьезному восприятию происходящего. Здесь же все было слишком реалистично, чем навивало нехорошие ассоциации с трагедией в университете, который мне это здание напоминало.

Ас зачем-то подошел к одной из дверей и открыл ее. За ней находился обыкновенный класс, больше похожий на аудиторию высшего учебного заведения: ровные ряды черных столов и стульев с подлокотниками, белая пластиковая доска, трибуна. Только окон в этом помещении отчего-то не было, а исписанная маркером доска и горящий свет создавали жуткое впечатление, будто в аудитории только что шли занятия.

Последовав примеру Аса, Вал принялся одну за другой открывать двери, за которыми обнаруживались похожие помещения.

– Что мы делаем? – спросил я недоверительно. Но мне не ответили.

– Гимок, мы знаем, что ты тут, – громко вещал Ас, открывая двери. – У нас к тебе деловое предложение.

Стоять без дела мне надоело, и я решил помочь товарищам, пойдя в другую сторону коридора, чтобы тоже открыть несколько дверей. Однако за первой же из них меня ожидал сюрприз.

“Нихрена себе аудитория”, – подумал я, увидев огромную залу, похожую на американскую палату представителей в конгрессе. Все места были заняты людьми в сиреневых мантиях.

– Ас, иди сюда! – полушепотом прокричал я. – Посмотри на это!

– В чем дело? – меланхолично подошел он.

– Что это за люди? – закивал я в сторону зала.

– Где?

– Вот! – указал я рукой внутрь.

– За дверью пустой класс, – скрывая раздражение, ответил он.

– Шутишь что ли?

– Я похож на шутника?

“Он не видит…”

Но вдруг в глазах Аса вспыхнул осторожный интерес. Вдумчиво посмотрев на меня, потом на аудиторию, и снова на меня, он уверенно сказал:

– Войди туда.

– Что?!

– Войди. Ты вновь ощущаешь напряженность байо-сети. Входи. Расскажешь, что увидел.

Я находился вне собственного тела, в чужом мире, у порога странного явления, а позади меня стоял командир Миротворцев. Какой выбор был у меня? Я вошел. И как только переступил через порог, дверь захлопнулась за мной. Вернее оказалось, что со стороны зала она и была закрыта.

Моего присутствия никто не заметил, да и навряд ли я вообще физически находился в том месте, которое наблюдал. Однако я откуда-то знал, что вижу самое ближайшее будущее, которое наступит буквально вот-вот.

Передо мной по коричневому деревянному полу вниз по широким ступеням тянулась синяя ковровая дорожка с позолоченными краями, спускавшаяся до нижней трибуны, за которой выступал человек, чьих слов я не слышал из-за того что они доносились сильно искаженные странным эхом. На верхней трибуне чинно сидели трое седых мужчин, поверх мантий которых красовались массивные нагрудные ордена.

Я даже не догадывался что это за собрание.

По моим прикидкам в зале находилось до тысячи человек, и все они внимали словам выступавшего, который со знанием дела водил головой по сторонам, донося свою речь до всех слушателей.

Чтобы расслышать его слова, я рискнул подойти ближе. Необычайное ощущение – открыто идти мимо такого количества людей, будучи невидимым для них. То ли ты призрак, то ли призраки тебя окружают. Ты среди них, но в то же время нигде. Аж дух захватывает от странного чувства неуязвимости. Приблизившись, я понял, что это за эхо. Человек говорил, по всей видимости, на латыни, но затем его речь каким-то образом переводилась, и слышал я ее уже по-русски в виде эха. Возможно, переводил доспех – я не знал.

– Посему я предлагаю перейти к решительным действиям уже сегодня, ибо завтра может быть поздно, – произнес выступавший.

– Что именно вы предлагаете? – послышался скептический голос из зала.

– Выпустим гончих.

В зале послышался смешок.

– Это вздор! – выкрикнул кто-то.

– Вы ошибаетесь, – настоял на своем выступавший. – Нас всех пытаются ввести в заблуждение. То, что мы принимаем за последствия, на самом деле есть причина, и если мы не устраним ее пока еще не поздно…

– С чего ты взял, что уже не поздно, магистр? – раздался позади меня подозрительно знакомый голос, и я обернулся вместе с сидящими вокруг людьми.

“Не может быть!”

Небрежно облокотившись о дверной косяк, стоял Павел Афанасьевич Лысенко в своем красном балахоне.

Зал забурлил недовольным бормотанием.

– Кто вы такой? – возмущенно спросил выступавший. – Как вы сюда вошли?

Несколько человек встали со своих мест и поспешили к выходам.

– Господа, давайте сохранять спокойствие, – издевательски продолжил Лысенко. – Меня зовут Альмод.

– Выведите его отсюда! – кричали из зала.

Первые добежавшие до выходов толкали двери, но те оказывались заперты.

– Что происходит? – взволнованно спросил у своего соседа один из мужчин, сидевших недалеко от меня.

В зале нарастала паника.

– Кто бы ты ни был, тебе не уйти отсюда живым! – угрожающе пробасил центральный старец на верхней трибуне.

– Не хочу вас разочаровывать, но у вашей власти появилась серьезная конкуренция. Хотя вы и слова-то такого, наверное, не знаете. Кто вам противостоял кроме жалких Миротворцев?

– Как ты смеешь разговаривать в таком тоне? – возмутился другой старец.

– Я? – Злобно улыбнувшись, Альмод направился к трибуне.

Встречные люди шарахались от него в стороны. Когда он проходил мимо меня, я тоже невольно отошел, потому что от него как жаром пыхнуло омерзением и злобой, так, что я отчетливо почувствовал тошноту.

Выступавший ушел с трибуны, как и двое крайних старцев сверху, остался только средний, который встал, приняв угрожающую позу.

– Откуда ты, такой смелый? – надменно спросил он у приближающегося Альмода.

– Вообще я из России, но тебе сейчас лучше возопить, как же так случилось, что ваша грандиозная система, шлифуемая столько лет, допустила чтобы рабы вроде меня скинули оковы.

У выходов уже образовались заторы, но двери все не поддавались.

– И кто же ты?

Подойдя к трибуне вплотную, Альмод непринужденно оперся об нее вытянутыми руками.

– Ты меня не знаешь. Никто из вас не знает. Я абсолютная неизвестность – и в этом вся прелесть. Не существует вируса опаснее, чем тот против которого у организма нет иммунитета.

– Иммунитет появится, и очень скоро! – брызнул слюной старец.

– Вот это вряд ли. Вы все исчезнете навсегда.

Старец гневно стиснул зубы:

– Не слишком ли много ты на себя берешь? Кто ты против мира?

– Лучше спроси, кто мир против меня, – с вызовом ответил Альмод.

Затем он отпрянул на несколько шагов, взмахнул руками, и оглушительный взрыв уничтожил трибуну. Я рефлекторно прикрыл голову руками, а по залу прокатился дружный вздох.

Разыскав среди обломков еще живого старца, и не прикасаясь к нему взмахом ладони поставив его на ноги, Альмод шепнул ему:

– Смотри, архимагистр. Смотри внимательно, ибо все, что ты сейчас увидишь, ты должен будешь передать своим богам. Восстание титанов было лишь прелюдией грядущего.

Два самых крупных и острых обломка поднялись в воздух, соединились друг с другом как лопасти пропеллера и закрутились, набирая скорость.

“Что-то мне подсказывает, пора делать ноги”, – подумал я, попятившись назад.

Часть людей замерла, наблюдая эту картину, а часть еще агрессивнее стала пробиваться к выходам.

Спустя несколько секунд скорость вращения обломков возросла настолько, что все более мелкие фрагменты раздуло ураганным ветром. Ужасающий звук напоминал гул промышленного вентилятора. Меня самого охватила паника, и я ринулся к выходу. Через людей я проник как через проекции, но вот дверь оказалась вполне материальной и от моих ударов даже не дрожала.

В этот момент импровизированный пропеллер сдвинулся с места и медленно поплыл над дорожкой, ведущей к тому выходу, у которого застрял я.

Все нецензурные слова, какие знал, я вспомнил в те секунды. Через головы толкущихся около меня людей я мельком видел, как разлетаются окровавленные части тел первых жертв кошмарного орудия.

– Откройте дверь! Ас! Вал! Кто-нибудь! – орал я, пока не вспомнил про манжету и не приказал ей в максимально жесткой форме срочно прервать видение.

Сработало. Меня буквально выпихнуло сквозь дверь в коридор, откуда я и попал в злосчастный зал. Напарники успели отойти всего на несколько шагов, и по ним было видно, что они удивились моему скорому возвращению.

– Наконец-то закончилось, – облегченно выдохнул я, опускаясь на корточки.

– Что-то ты быстро, – хотел подколоть меня Вал.

– Сколько времени длилось видение? – спросил Ас.

– Не знаю. Минут пять. Но я вышел по собственному желанию, не мог больше смотреть.

– Что видел?

– Альмод, – коротко ответил я, рассчитывая, что Ас поймет посыл.

– Ясно, – отворачиваясь, раздосадовано вздохнул он, словно ожидал такого ответа. – Давайте поскорей найдем Гимока и уйдем отсюда.

– С радостью, – согласился я. – Он что, от нас прячется?

– Скорее всего. И он тут не один, по всей видимости. Только почему они не показываются… – Ас непонимающе огляделся. – Они же знают нас.

Немного придя в себя, а точнее восстановив подрастраченную осознанность, я еще раз прокрутил в голове увиденное, и тут у меня созрела мысль. Я же вроде как теперь мог самостоятельно настраиваться на нужные видения – Ас для этого даже мне мозг изменил. Так почему бы не сделать этого сейчас? Анна… Ее роль во всем этом не давала мне покоя.

Приблизившись к одной из еще закрытых дверей, я так настойчиво, как только мог, приказал самому себе настроиться на то, что произошло с Анной после ее пропажи из рук ГУПИ. Четко сформировал в уме ее образ и, взявшись за ручку, я отворил дверь.

Едва она открылась, как меня обдал прохладный порыв ветра, заставивший вздрогнуть от неожиданности.

“Так и, правда, можно забыть, где иллюзия”, – удивился я невероятной реалистичности.

Передо мной находилась жутковатая темная прихожая, а за ней коридор, на стенах которого сквозняк трепал лоскутья отклеившихся обоев. Теперь я ощущал, что вижу прошлое, но не мог определить насколько давнее.

Бросив взгляд на Миротворцев, которые ко мне даже не обернулись, и ободренный собственным успехом, я ступил на однотонный коричневый линолеум советских времен.

Ветер возил по углам обертки от шоколадных батончиков и пластиковые крышки от “бичпакетов”. Полумрак освещался завораживающим темно-синим светом, источник которого располагался там же, откуда дул ветер – в комнате в конце коридора. Позади меня была закрытая дверь, обитая подранным дерматином. Не сразу я обратил внимание, что обивка содрана тем же способом, что и обои – как будто точила когти гигантская кошка.

Пройдя мимо ванной комнаты, залитой ржавыми подтеками от труб и сантехники, я, наконец, понял, что нахожусь в квартире, похожей на мою теперь уже бывшую съемную халупу. Даже интерьер был похож. Отличалась только планировка.

Я вошел в комнату, из которой дул сквозняк. Она казалась довольно просторной, поскольку в ней отсутствовала мебель. Или почти отсутствовала. В самом центре стоял изящный монолитный объект, по виду сделанный из металла – зеркального металла, отражающего свет как кривое зеркало. Я не знал можно ли отнести его к мебели, потому что больше всего он был похож на алтарь для жертвоприношений, пусть и напоминал эргономикой изгибов откинутое стоматологическое кресло.

От двери на обычный не застекленный балкон остались только ржавые погнутые петли, а от окна – торчащие из рамы осколки. На улице царила тихая ночь, и прохладный ветер беспрепятственно проникал в комнату. Необычное синие свечение, как я обнаружил, было результатом преломления яркого холодного света уличного фонаря, расположенного под кроной дерева примерно десятком этажей ниже балкона. Других строений из окна не наблюдалось. Позади фонаря свет выхватывал из темноты несколько ржавых гаражей, за которым начиналась сплошная плоская чернота, тянущаяся до самого горизонта, где с землей соприкасалось усыпанное звездами небо.

Не обнаружив Анны даже на балконе, я с подозрением, что видение не удалось, уже направился осмотреть кухню, но не успел сделать и двух шагов, как позади донеслось тяжелое уханье воздуха, которое и сравнить-то было не с чем. В квартиру ворвался мощный порыв ветра, закруживший мусор, и послышался до ужаса знакомый грубый голос, дополняющийся звоном металлического эха:

– Лаккарр энрош.

Резко обернувшись, я увидел стоящего на балконе рыжего, взъерошенного парня в лохмотьях. Это был он – неопознанный неос из Нью-Йорка, ранее увиденный мною во сне. Только теперь я знал, что то был не сон, а такое же видение, которое я сейчас переживал.

В руках он держал пребывавшую без сознания Анну, укутанную в легкую черную ткань, завораживающе развивающуюся на ветру.

Парень медленно перешагнул через высокий порог балкона и осторожно уложил Анну на алтарь, форма которого, как оказалось, словно специально была подогнана под ее фигуру.

– Что ты такое? – спросил я у парня, зная, что он все равно меня не слышит.

Он провел рукой над головой Анны, и она открыла глаза, но, похоже, не сильно испугалась, лишь нервно дернувшись, и тут же принялась себя ощупывать.

– Не беспокойся, – прохрипел парень по-русски. Раскатистое эхо его голоса должно было быть слышимо во всем доме. – С твоим телом все в порядке. Оно в лучшем состоянии, чем когда-либо. Одрябшая плоть вновь обрела былую молодость и больше никогда с ней не расстанется. Одежду я выбрал тебе сам. Мне показалось, чистый шелк придется очень кстати.

– Где я? – спросила Анна на английском, тревожно оглядевшись. Ее слова переводились, однако, как она понимает парня, я разуметь не мог.

– После нашей встречи в городе, что называется Нью-Йорк, ты была похищена врагами, но я позаботился, чтобы тебя вернули и принесли сюда, в это убежище, на территории государства, которое ты знаешь под именем Россия. Твои обидчики жестоко наказаны. Я велел не щадить никого.

– Боже… – Анна закрыла лицо руками. По-моему, у нее был шок.

– Это твоя благодарность? – возмутился парень. – Тебе было даровано бессмертие!

– Помоги мне, Всевышний, – простонала она, поворачиваясь набок. Из-под невесомой ткани по гладкому металлу скользнули ее обнаженные ноги, удивительно складные и сильные, напомнив мне, что и вне тела можно испытывать сексуальное возбуждение. Парень тоже не пропустил этот момент, жадно зыркнув и тут же стыдливо отведя глаза. Заметив это, я гневно стиснул зубы.

– Твое лицемерие меня поражает, – менторским тоном начал парень, отходя от алтаря. – Значит, прожить полвека в азартной погоне за миражами, идя по головам и выбрасывая отдавших тебе все людей как старые игрушки – для тебя нормально. Но лишь только твоя святая реальность дала трещину, уступив под натиском извне, ты сразу сняла с себя ответственность? Воззвала к высшим силам? Не желаешь принимать новые условия? Хочешь опять в свой уютный замок, чтобы мир вновь закрутился вокруг тебя? Ты же должна стойко переносить все неожиданные повороты судьбы и быть готовой ко всему. Неужели ты, кроме как кривляться перед камерой, действительно ни на что не способна? Неужели Рок был прав, и ты не более чем жалкая актриска?

– Отпусти меня, умоляю. – Не выдержав, Анна разрыдалась.

– Назови хоть одну причину, почему я должен это сделать, – обернулся к ней парень.

– Я исполню все, что ты скажешь, только отпусти меня.

– Все что я скажу? Очень сомневаюсь. – Парень вновь отвернулся. Ты же кошка, что гуляет сама по себе. Тебя бесполезно заставлять, бесполезно убеждать. Потому я не вижу для тебя никаких альтернатив. Я не просто заставлю тебя взглянуть в глаза истине, я тебя ткну в нее носом, чтобы ты горько пожалела о пройденном пути и осознала всю катастрофичность своих заблуждений. – В голосе парня зазвучало презрение: – Посмотри на себя, ты потратила жизнь на ничто! Думаешь, ты многого добилась, сделала карьеру, стала всемирно известной? Где же твоя гордость?! Ты должна стыдиться того чтобы быть листком на ветру судьбы, но ты, похоже, даже получаешь от этого удовольствие, иначе как еще объяснить твою невероятную глупость в последние десятилетия. Помимо прочего, и так являясь жертвой богов, игрушкой в их руках, ты умудрилась еще начать им поклоняться! Чтить собственных поработителей! Причем самым извращенным образом: не через религию, как все нормальные рабы, а через поганое учение! Месфарак, будь он трижды проклят! Твой маразм, дорогая, достиг поистине немыслимых масштабов. Снять с тебя оковы разума будет настоящим подвигом… Их сила в самой человеческой природе, а ее не побороть, пока ты будешь смотреть на себя и мир так, как смотришь сейчас. Ты обездвижена тысячью “нельзя” и “невозможно”. И ты сама загнала себя в эту клетку. Деньги и власть не способны тебе помочь, и ни одна религия на земле не даст то, что ты ищешь, ибо покой, к которому ты стремишься – совершенно не то, о чем стонет твое сердце. Ты пытаешь потушить огонь, что сжигает твою душу, прячешься за маской добродетели, но это пламя – сама твоя суть. Счастье для тебя невозможно в мире, который ты считаешь реальным. – Развернувшись, парень решительно приблизился к алтарю: – Больше медлить нельзя. Если я не вмешаюсь, сумерки разума тебя поглотят. Готовься. К сожалению или к счастью, но шоковая терапия в твоем случае – единственное лекарство. И начну я с того, что преподнесу тебе в подарок голову виновника большинства твоих бед, твоего наставника и по совместительству руководителя Месфарака. – Замолчав, парень зловеще добавил: – Марка Вайнберга.

Вдруг само пространство сотряслось и задрожало, а комната, словно картинка на старом телевизоре мгновенно свернулась в черную пустоту, из которой меня будто пылесосом вытянуло обратно в коридор.

“Э! Еще рано! Я приказа не давал!” – мысленно кричал я, удаляясь.

Вылетев обратно в коридор, я стал падать на спину, но очень медленно, как если бы опускался на дно. Посмотрев в процессе падения налево, увидел недоуменно глядящих на меня Миротворцев, замерших с дверными ручками в руках.

– Что ты делаешь? – недоуменно поднял левую бровь Ас.

– А на что похоже?

Наконец почувствовав пол, я извернулся и вскочил на ноги:

– Ни за что не поверите, где я только что был и чего там видел.

Хитро посмотрев на меня, Ас только сказал: – Потом расскажешь.

– Да где этот гребаный Гимок?! – громко хлопнул дверью Вал. – Выходи, скотина, или клянусь, я тебя сам воплощу и четвертую! Раз десять!

Пространство снова вздрогнуло, еще сильнее, чем в прошлый раз.

“Это меня что ли плющит?”

– Ас, кажется, меня щас выкинет, – предупредил я.

По коридору прокатилась волна, словно спазм по телу червя. Докатившись до дальнего конца, где находились погасшие лампы, она вошла в тупиковую дверь. После этого лампы выбросили снопы искр и, помигав, включились.

Ручка медленно повернулась, и дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял крепкий человек в ОКСП с камуфляжной раскраской.

“ГУПИ” – подумал я с ужасом.

– День добрый, – нарочито доброжелательно сказал он.

– И вам не хворать, – столь же саркастично ответил Вал.

– Что-то потерял? – спросил Ас.

Две двери ближайшие к тупиковой синхронно распахнулись. Из каждой вышло еще по человеку в доспехе. Из левой – верзила больше двух метров ростом, а из правой – похожий на Шварценеггера в молодости качек, центнера полтора весом.

“Все в сборе”, – мрачно вспомнил я, что именно эти фигуры ворвались в наш офис, чтобы забрать Анну.

– Да так… Мимо проходили, решили заглянуть, – ответил прокуренным голосом тот, что справа. – А вы тут, какими судьбами?

– Развлекаемся, – прошипел Вал.

– Ну-ну, – зычным басом прогудел детина слева.

– А нам вот показалось, что вы пришли за неосом, – сказал тот, что вышел из двери по центру. Как я понял, он был главным.

– Предположим. – Ас недружелюбно скрестил руки на груди. – И что с того?

– Ничего, – подернул бровями центральный. – Просто последнее время неосы заганашились. Все прут и прут. И прут, и прут… – Он сделал выразительную паузу. – Настолько обнаглели, что на нас нападают. Да вы в курсе, наверное?

– На что ты намекаешь? – выдавил Вал.

– Мысль одна в голову пришла.

– Да что ты, Гамбург? – Вал театрально, по-женски, приложил ладонь к лицу. – И давно это у тебя?

По лицу Гамбурга было видно, что он мысленно вытер плевок. Но ответил спокойно:

– Мы поначалу не поверили, когда наши заокеанские друзья сказали, будто вас видели на месте взрыва в Нью-Йорке. Мы подумали: вы люди осмотрительные, зачем вам так подставляться? Если вы там и были, то только случайно. Но потом нам предоставили записи, на которых отчетливо видны ваши физиономии. – Он на секунду перевел холодный взгляд на меня. – Вас, и вашего нового знакомого, который умудрился скрыться от нас на месте одного из прорывов. Однако на этом странности не закончились. Нам стало известно, что незадолго до взрыва вы находились в одной квартире с очень опасным просперусом, Сармогом. Кроме того, с места взрыва вы зачем-то забрали гражданку США, длительное время являвшуюся объектом слежения Сармога и пораженную веществом неустановленной природы. Мы решили разобраться, в чем тут дело, убив двух зайцев сразу. Во-первых, изъять у вас для диагностики несчастную женщину, притом изъять аккуратно, не забирая ничего лишнего, дабы продемонстрировать свои благие намерения.

– Чуть не убив меня?! – воскликнул я с возмущением.

– Это произошло случайно. Мы не ожидали, что нас встретит агрессивный оперативник. Во-вторых, забирая женщину, мы хотели проверить, виновны ли вы в Нью-Йоркском происшествии или, правда, оказались там случайно. Удар с вашей стороны в ответ на наши действия стал бы свидетельством того что на момент похищения женщины из Нью-Йорка вы уже были настроены на открытую войну. И что вы думаете? Следующим же днем ваш новый сотрудник на пару с Дилмом, неоднократно переходившим нам дорогу в прошлом, устраивают взрыв на Красной площади, в результате которого погибают все высшие чины государства, оставшиеся в живых после девятого мая. Тут нам стало не до шуток. Вдобавок, не успевает начаться новый день, как за этой женщиной, Анной, является неос и убивает всех находящихся в здании, где она содержалась, за исключением заключенных, освободить которых вы всегда хотели, но не решались. Одни совпадения, правда? – выразительно моргнул Гамбург, нарочито наивно улыбаясь.

– Не то слово, – хмыкнул Ас.

– После всего мы даже не удивились, когда заметили вас в Петропавловске. И вот сейчас, мы ловим вас за руку, когда вы пытаетесь заключить сделку с очередным неосом. Скажете что-нибудь в свое оправдание?

– Складно лепишь, – злобно ответил Вал.

– Вы же не будете драться? – тихо спросил я у Аса.

– Ну что вы! – усмехнулся Гамбург, услышав меня. – Мы пришли только доходчиво объяснить, что вы больше не в безопасности на нашей земле.

– Чего?! – с вызовом спросил я.

– Россия – наша земля, молодой человек, и всегда ею была. Вам лучше поскорее убраться с нее подобру-поздорову. Слишком долго мы терпели ваше присутствие.

– Не то что? – оскалился Вал. – Покажете всем, что самые страшные опасения по поводу спецслужб – семечки, по сравнению с реальностью?

– Почему же? Террор в мире не прекращается. Люди будут несказанно рады, если виновников вычислят и объявят на них охоту. Пусть даже охота будет вестись с применением оружия и средств, о которых они прежде не слышали. На войне все средства хороши. – Хищно блеснув глазами, Гамбург исчез, а через мгновение пропали и его компаньоны.

– Значит, не видать нам Гимока, – нарочито грустно вздохнул Вал.

Глава 9

Союзники

Когда мы вернулись в тела, нас уже ждал угрюмый Неман.

– Что стряслось? – встревожено спросил Ас, встав на ноги.

– Вам надо взглянуть.

В аналитическом блоке он продемонстрировал нам на проекторе спутниковые фотографии огромного сооружения, объятого пламенем. Крыша строения провалилась. Я такое уже видел на фотографиях храма Воскрешения в Иерусалиме.

– Пока вы ходили за Гимоком, – прокомментировал Неман, – нападению подверглась Лондонская Обитель Эона, прямо во время заседания Совета.

– Теперь они решат, что мы перешли в наступление, – удрученно скривился Вал.

– Мы-то тут причем? – Неман заметно побледнел.

– Он не знает, – подсказал Ас Валу.

– Нас ГУПИрасты ждали, – объяснил Вал. – Гамбург выстроил логическую цепочку, из которой следует, что во всей той жопе, что творится в мире, виноваты мы.

– И что они намерены делать? – Неман побледнел еще сильнее.

– Хрен их знает… Вроде хотят представить нас врагами народа.

– Они готовы пойти на рассекречивание?

– Я думаю, они блефуют, – задумчиво сказал Ас.

– Хорошо, если так, – вытер со лба пот Неман.

– Но это не повод расслабляться, – добавил Ас, и обернулся ко мне: – У Экса есть, чем поделиться.

Откашлявшись, я подробно пересказал оба видения.

– Ничего полезного, – констатировал Вал, дослушав. – О том, что на Эон напал Лысенко, мы могли бы сами догадаться. У мужика окончательно сорвало крышу.

– Надо срочно что-то делать, – нервно произнес Неман.

– А вас не волнует то, что я рассказал об Анне? – настойчиво поинтересовался я.

– Какое нам до нее дело? – равнодушно спросил Ас в ответ. – Теперь нам известно, что Альмодом командует этот неос, взявший облик рыжего парня. Именно его Альмод, скорее всего, называл в своем бреду Темным Принцем, и его освобождение ты видел. Нам больше ничего не нужно, чтобы разобраться с ними обоими.

– А как же Анна? Это она его освободила, а теперь это урод хочет промыть ей мозги. Он вообще смотрел на нее как на самку!

– Экс, – понимающе вздохнул Ас. Мне показалось, он фальшивит. – Мы все равно не сможем ей помочь, потому что не знаем, где находится логово, которое ты видел. Нам в любом случае придется сначала добраться до Альмода, чтобы уже через него выйти на этого неоса. Только тогда у нас будет шанс спасти Анну.

– Ясно, – согласился я. Лгал он или нет по поводу спасения Анны, но насчет того, что найти ее можно было только через Альмода, он был прав.

– С Гимоком вышел облом, – перевел тему Вал. – Его, наверное, порвали до того, как мы пришли. Придется искать других союзников.

– Как можно убить того, кто не жив? – удивился я.

– Не убить, – объяснил Ас. – Разорвать, нарушить целостность основы. Сознание, лишенное возможности осознавать себя как единое “Я”, не может выполнять сложные мыслительные операции. Ему остается только пытаться собрать себя заново. У неосов на это могут уходить столетия.

– Так что делать будем? – заинтригованно поинтересовался Неман.

– Есть у меня одна идея… – Ас с сомнением потер подбородок. – Дядюшка Сет.

– Не-е-ет! – прогнусавил Вал, отмахиваясь. – Без шансов. Можно даже не пытаться.

– Не хочешь – не надо. Я пойду к нему сам.

– Кто это такой? – спросил я.

– Пойдешь со мной – расскажу.

– Пожалуйста, – одобрительно пожал я плечами. – Мне не трудно.

Мы тотчас перенеслись в глухую сибирскую тайгу, на опушку леса. Вокруг стрелами уходили в небо громадные сосны, а поодаль по серым булыжникам журчала чистая как слеза речка. Солнце уже клонилось к закату, и в его золотистых лучах, пробивающихся сквозь кроны деревьев, кружилась мошкара.