Текст книги "Война Бессмертных"

Автор книги: Константин Сайрус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– Еще бы меня не коробило. От этой ахинеи люди становятся как зомбированные.

– В сущности, с оккультизмом или без него, средний уровень умственного развития населения в любом государстве не высок. Но с массовым распространением некогда труднодоступной информации, множество психических проблем людей, которые ранее дремали под гнетом цензуры, вышли на поверхность. Сразу появились и те, кто сочли себя избранными и те, кто вдруг решили, что без помощи избранных им уже не обойтись. Последствия того самого доведения до абсурда, о котором я говорил.

– А вы на этом фоне, значит, получаетесь чем-то вроде элитного клуба, где закрытая информация еще не подвергалась надругательству?

– Если тебе так проще понять, можешь считать так, – повел бровями Ас.

– Не в восторге я от всего этого. – Я зябко втянул голову в плечи. – Так вам всем: Дилму, Валу, Неману и персоналу офиса – по несколько столетий, с учетом всех перерождений?

– Нет, что ты, – нахмурился он. – Я самый старший в этой группе, остальным максимум по паре веков. Персонал вообще вольнонаемные работники, такие же смертные, как ты, тоже лишенные возможности спать.

– А где же остальные? Где Аркенон?

– Из числа Предтечей уже никого не осталось.

– Что, вообще никого?

– Вообще, – сухо ответил Ас, отводя взгляд.

– Весело, – кашлянул я. – И что же предстоит мне? Там в офисе ты сказал: “Все это время с нами не было его”. Что ты имел ввиду?

Повисла многозначительная пауза, прежде чем Ас ответил:

– Ты выжил вопреки здравому смыслу, не обладая ни необходимыми навыками, ни необходимыми знаниями. Еще рано делать выводы, но, то, что с тобой произошло, имеет некий смысл. Случайности конструктивно не предусмотрены в структуре нашего мира. Сопряжение коснулось и тебя, не забывай, а значит, у тебя тоже появились определенные способности. – На его лице появилась растерянность, он вдруг как будто потерял мысль: – В любом случае, тебе для начала нужно обучиться, причем желательно в кротчайшие сроки.

– Насколько кротчайшие? – с тревогой поинтересовался я.

– Максимум месяц.

– И что мне предстоит усвоить за это время? – Столь малый срок внушал оптимизм – не так уж и многому придется учиться.

– То, на что у людей обычно уходит вся жизнь.

Оптимизм рассеялся. Я прокашлялся, ошалело вытаращившись:

– Мог бы соврать что ли…

– Я и так соврал, – заговорчески ухмыльнулся он.

Секунда мне понадобилась, чтобы осмыслить шутку, и только после этого я облегченно вздохнул:

– И как это я сразу поверил, что ты предложишь невозможное?..

– Границы возможного зависят только от желания их преодолеть. – Видя, что я опять напрягся, Ас не замедлил успокоить: – Да ничего сложного тебе делать не придется. Главное желание узнавать новое. Вот если будешь отторгать все, что идет вразрез с твоими убеждениями – грош-цена твоим усилиям.

Мы простояли на крыше еще минут пятнадцать, прежде чем Ас сказал, что червь готов, и мы перенеслись обратно в офис. Он сказал, что червь способен перевозить до четырех человек за раз, но ему нужен отдых до получаса при максимальной нагрузке.

– А эти стены случаем не из того алмаза, что и найденный вами храм? – поинтересовался я, проглядывая этаж практически насквозь.

– Нет, что ты, – усмехнулся Ас. – Мы же не мародеры какие-нибудь. Есть хочешь?

– А то!

– Тогда пошли в пищеблок.

По пути я заприметил в одном из помещений робота, из которого вылез Вал, и не упустил возможности узнать, что это за штука.

– Это тоже доспех, только более тяжелого класса, – объяснил Ас. – Те, что мы носим постоянно – это класс “альфа”. Тот, что ты видишь – следующий за ним – “бета”.

– Я так понимаю, вы все эти технологии заполучили из храма Восхода?

– Изначально – да, но доспехи – это уже результат успешного совмещения человеческой науки с нашими знаниями. При всей ее неповоротливости, людская наука все равно не стоит на месте, а поскольку нам с каждым перерождением в любом случае приходится отчасти обучаться заново, мы решили использовать ее как базу, на которой уже надстраивать собственные знания. Мы же все равно живем среди людей. Нет смысла обособлять знания, пребывающие в девственной неприкосновенности уже полмиллиона лет. К тому же, новым сотрудникам так легче адаптироваться. Гораздо проще начинать обучение на том уровне, до которого поднялась человеческая наука, и использовать ее терминологию продвигаясь дальше, походу уже постигая наши знания, чем начинать с самых азов просто потому, что у нас все называется по-другому.

Когда мы вошли в “пищеблок”, коим являлась кухня, Ас кивком указал мне на кресла из полупрозрачного пластика, стоящие за небольшим стеклянным столиком на хромированных ножках, а сам подошел к футуристичному холодильнику стального цвета, достал оттуда что-то и сунул это в обыкновенную микроволновую печь, водруженную банально – на холодильнике.

– Если честно, – начал я, усевшись, – мне всегда казалось, что с возрастом человек становится более выдержанным и немногословным. Более рассудительным, что ли. После стольких лет ты должен был стать… Ну не знаю… Совсем другим. А Вал и вовсе ведет себя как пацан.

– В какой-то степени это так, но с каждой смертью все отчетливее понимаешь, как бессмысленен и искусственен процесс взросления, впрочем, как и все остальные процессы. Потому мы сами выбираем, какими нам быть. Кому-то хочется быть мудрецом, кому-то – как Валу – страдать юношеским максимализмом.

Микроволновка издала сигнал готовности.

– Мне еще вот что интересно, как вы выбираете себе “оперативные псевдонимы”?

– Хочешь себе такой же? – улыбнулся Ас, доставая из выдвижного ящика в столе две блестящих ложки, а из шкафчика над раковиной – пару тарелок, на которые затем выложил из микроволновой печи два желтых брикета, похожих на сливочное масло.

– Ну… Мне скорее интересно, почему они такие странные. Почему не какие-нибудь “Беркут” иди “Демон”? Почему Ас, Дилм, Вал?

– К чему брызжущая брутальность?

Поставив тарелки на стол и сев напротив меня, он сходу принялся есть.

– Что это? – с подозрением вознес я ложку над непонятным брикетом.

– Это вкусно и очень питательно. При нашем жизненном укладе – именно то, что надо.

Я отсек маленький кусочек и осторожно положил на язык, боясь ощутить мерзкий вкус, который, однако, оказался почти как у шашлыка из говядины, а главное не надо было жевать – необычное блюдо таяло во рту. Распробовав, я принялся работать ложкой с усердием черного копателя, лопата которого лязгнула о клад. По довольному выражению лица Аса, было понятно, что его эта картина забавляла.

– Так что там с вашими псевдонимами? – хлюпая полным ртом, вернулся я к своему вопросу.

– Если говорить начистоту, то это даже не псевдонимы, а имена. То, как мы хотим называть себя сами, а не то, как нас назвали другие.

– Почему именно Ас?

– Просто, коротко, звучит, легко произнести. К тому же не обязательно в имени должен быть смысл. Да и не всегда этот смысл лежит на поверхности. Вот у Вала имя хоть и со смыслом, но весьма поверхностным. Оно происходит от латинского слова “valens” – сильный, важный, имеющий значение.

“Какого высокого о себе мнения это хамло”, – мысленно подметил я.

– Хм… – Я осторожно улыбнулся. – А можно мне тоже себе такое имя?

– Как хочешь, – пожал плечами Ас. – Нам все равно как тебя называть. Главное чтобы тебе самому не надоело. Мы же не будем менять обращение к тебе по первому твоему требованию.

Я некоторое время поразмыслил, быстро выбирая наиболее звучащее имя. Ничего лучше собственного ника в глобальной сети на ум ни шло.

– Экс! Называйте меня Экс.

– Хорошо, – равнодушно пожал губами Ас.

– Ох, глядишь, потом, может, смогу отомстить тем козлам, что универ сожгли, – удовлетворенно вздохнул я.

– В каком смысле? – насторожился Ас.

– Ну, замочить… – понизил голос я, понимая, что погорячился.

– Какой ты кровожадный. – Ас укорительно покачал головой. – “Замочить” ты их не сможешь – они такие же бессмертные, как мы, а вот наказать – вполне.

– Они тоже умеют перерождаться?

– Да, но у них это происходит в автоматическом режиме в качестве льготы за службу.

– Что значит “в автоматическом режиме”?

– Специальные механизмы, инсталлированные в их основы, не дают им в общем порядке попадать под машину очищения, удерживая их основы около умерших тел до тех пор, пока тела снова не становятся жизнеспособны. Мы с ними, если можно так сказать, бессмертны по-разному. По мнению их руководства незаменимых людей не существует, поэтому, в отличие от нас, они стареют, и когда боец себя исчерпывает, система авто-перерождения отключается, приводя к смерти в общем порядке, с очищением, и далее по этапу. Никто не обучает их самовольному возврату с той стороны, и даже наоборот – все те же механизмы, имплантированные в их основы, мешают им совершать подобные поползновения. Система подготовки новых бойцов, созданная Эоном, напоминает конвейер. Каждый солдат проходит стандартный курс подготовки еще будучи простым человеком: жизненные испытания, лишения, страдания – закалка и тестирование одновременно. По зачислению в ряды, боец проходит лишь короткий курс обучения и сразу отправляется, так сказать, на передовую. Если он выходит из строя, так что его тело уже не подлежит восстановлению – не беда, взять на его место нового – плевое дело. Резерв есть всегда. Миллионы людей по всему миру постоянно находятся в статусе резервистов, даже не подозревая об этом. И когда приходит время, нужному человеку делают предложение, от которого ему трудно отказаться, особенно, учитывая контингент “призывников”: ветераны, наемники, уголовники. У нас же философия другая. Объяснить человеку, что собой представляет окружающий его мир, в чем смысл жизни и смерти, научить его сражаться и противостоять смерти – это титанический труд. Проделывать это все каждый раз с нуля – считай, добровольно подписать капитуляцию.

– Ваша политика качества против их политики количества, – понимающе кивнув, подытожил я.

– Только не стоит думать, что они слабее нас. Их уровень подготовки уступает нашему лишь потому, что им работать значительно проще: мир на их стороне.

– Спасибо, – удовлетворенно отставил я пустую тарелку.

– Пожалуйста.

Встав из-за стола, Ас кивком позвал за собой.

– Это – аналитический блок, – объявил он, когда мы вошли в помещение, принятое мной за диспетчерскую. – Сюда стекается информация обо всех событиях, происходящих на планете, а в России – в особенности. Соседний блок, где я удалил тебе ментальный имплант – медицинский. Вот тот, – он указал на вторую соседнюю комнату, с длинным столом вдоль дальней стены и черным шаром, погруженным в пол, – связной, там мы осуществляем подключение к различным… полям. С названиями остальных разберешься сам. Высота здания чуть более трехсот метров. Мы занимаем предпоследний этаж. Выше – только технические службы. Первые этажи отведены под торговую галерею, следующие сорок занимают офисы, а оставшиеся, в том числе и этот, отданы под жилые помещения. Наш этаж реконструирован таким образом, что при помощи лифта или лестницы попасть на него невозможно. Чтобы ни у кого не возникало подозрений относительно нашей деятельности, мы приплачиваем нужным людям. Коррупция в этом государстве работает нам на руку.

Ас вдруг повернулся, посмотрев куда-то вглубь этажа, и я услышал его искаженный голос, хотя он не открывал рта: “Давайте все сюда”.

– Что ты сказал? – Я недоуменно нахмурился.

– Ты меня слышал? – удивился он.

– Кажется, да, – неуверенно ответил я.

– Вот даже как… – задумчиво протянул он, сверля меня взглядом.

В этот момент в помещение вошли все трое оперативников: крепкий Вал, тощий Дилм и бородатый Неман. Несмотря на то, что в окраске доспехов использовались только черный и белый цвета, раскраска каждого костюма была уникальна.

Дилм уже успел помыть голову, и, видимо, отремонтировать доспех, который теперь выглядел как новенький, без следов от игл и без единой потертости. В целом прилично смотрелись все костюмы, за исключением того, который носил Вал. Его доспех, словно лет 10 пролежал на армейском складе: белые элементы пожелтели, а черные выцвели. Столь неприглядная экипировка контрастировала с внешностью Вала, присущей скорее плейбою. Спортивное телосложение сочеталось с мягким смазливым лицом, голубыми глазами и светлыми волосами. Ему недоставало разве что серьги в ухе.

– Все в сборе, – обстоятельно заявил Ас. – Наш новый член пожелал, чтобы его называли Экс.

– Рад познакомиться, член, – не смог удержаться Вал. – Я – голова.

– Не обращай внимания на этого имбецила, – заступился Неман, презрительно покосившись на хама, как бы намекая, что того не стоит воспринимать всерьез. – Мы всегда рады видеть новое лицо.

– По-моему ты больше рад видеть новую жопу, – огрызнулся Вал.

– Изобрази спокойствие, – угрожающе невозмутимо сказал ему Ас, а затем, скрестив руки на груди, посерьезнел как глава корпорации во время совещания: – Начался новый день. Какие новости?

– “Какие-какие”? – безрадостно передразнил Неман. – Как всегда: плохая и очень плохая.

– Начинай с плохой.

– Семьдесят четыре прорыва за последние сутки. – Подойдя к одному из столов, Неман произвел несколько манипуляций с висящим над ним изображением, и в центре комнаты появилась большая объемная проекция планеты Земля, усыпанная оранжевыми точками. – И большинство конечно в Африке, – добавил он.

Наибольшее скопление огоньков было сосредоточенно на “черном” континенте.

Ас объяснил мне, о чем шла речь:

– Прорывами мы называем самовольные проникновения в наш мир существ, которым здесь не место. Как, например то, что ты видел в университете.

– Ссыкуны, – буркнул Вал, усаживаясь в свободное кресло. – Кстати, у меня новая инфа по поводу “ночных бабочек”.

Даже притом, что я очень мало был знаком с Валом, мне показался странным употребленный им эпитет, какой-то слишком уж культурный.

– Сегодня за ночь еще три нападения по Москве и области, – продолжил он, – и опять все то же самое: женщины живы, а мужики – в капусту.

– Ты бы был поосторожнее, – сдержанно улыбнулся ему Неман. Что он хотел сказать, я тогда не понял.

– Да пошел ты, – бросил Вал с пренебрежением и продолжил доклад: – У одной из свидетельниц мне удалось найти более или менее отчетливые воспоминания.

Я догадался, что речь идет о тех самых абсурдных нападениях на проституток, про которые я читал позавчера.

– И?.. – заинтересованно протянул Ас.

– Это одиночка, не человек.

– Неос? – подал голос Дилм, все это время уныло стоявший позади всех.

– Есть другие варианты? – обернулся к нему Неман.

– Как будто ты меня не понял, – едко скривился Дилм. – Какого черта неосу надо от сраных баб?

– Ты у нас что, знаток неосов? – язвительно спросил у него Вал.

Устало вздохнув, Ас обратился к Валу:

– Почему он их не тронул?

– Без понятия. Эта-то смогла его запомнить только потому, что он ее облизал.

– Каким образом? – правая бровь Аса удивленно поднялась.

– Провел языком по шее и лицу.

– И как выглядел этот неос? – заинтригованно вопросил Неман.

– Она его не разглядывала.

– То есть?

– Она зажмурилась от страха, – разочарованно опустил голову Ас, догадавшись, в чем причина.

– Да? – Неман вопросительно уставился на Вала.

– Да, – подчеркнуто невозмутимо ответил тот. – Босс верно говорит.

– Замечательно! Значит, мы по-прежнему не знаем что это за класс.

– На основании “облизывания” можно предположить хотя бы то, что это хищник. – Ас задумчиво почесал подбородок. – Давай уже очень плохую новость.

– Как скажешь, – выдохнул Неман.

Проекция планеты сменилась несколькими трехмерными изображениями, представленными в виде кубов. Они не были похожи на результат совмещения фотографий, полученных от 6 перекрывающих друг друга фотоаппаратов, хотя именно эта мысль пришла на ум первой. Изображения выглядели как фрагменты пространства, вырезанные из него, будто ледяные кубы из глыбы льда. От их содержания у меня кровь застыла в жилах. Всюду были ошметки человеческой плоти и изуродованные тела.

– За последние семь часов в одной только России убито семнадцать детей в возрасте до пятнадцати лет, – начал комментировать Неман. – Часть растерзана, некоторые замучены. В Нижнем Тагиле два младенца убиты прямо в роддоме. Ни в одном случае свидетелей нет. Все спали.

– Что значит “спали”? – изумился Ас.

– Совпадение подозрительное, но никого бодрствующего рядом не оказывалось. Спящие не просыпались, что тоже весьма странно: шуму и криков должно было быть достаточно, чтобы разбудить мертвецов. Так же во всех случаях имеет место тяжелое радиационное заражение помещений. Идентифицировать изотоп не удалось, материалы отправлены для углубленного анализа Магеллану. – Одновременно со словами Немана внутри изображений появлялись сноски с характерными значками радиационной угрозы и еще какие-то подсказки. – Что особо примечательно – все убитые были сектимами.

– Врешь! – крякнул Вал, сдвигаясь на край кресла.

Все объекты на изображениях превратились в каркасные модели, состоящие из десятков замысловатых элементов, а каркасы трупов дополнительно окутались сине-фиолетовыми ореолами, от которых ломаными нитями протянулось еще несколько сносок.

– О-па-чки… – уголок губ Вала скривился в злобной улыбке.

– Очень маловероятно, – медленно произнес Ас. – По крайней мере, для этого нужно быть или идиотом или…

– Или что? – напряженно выдавил Дилм в образовавшейся паузе.

– Сам подумай, откуда возьмется такая наглость, если нет уверенности в безнаказанности?

В какой-то момент я ощутил, как в помещении повеяло натуральным зимним холодом. Ноги мгновенно замерзли, а к горлу подступил комок. Я не мог понять, чудится ли это мне или температура действительно упала. Сам собой откуда-то появился необъяснимый страх. Вроде бы в разговоре Миротворцев не было ничего, что могло бы его вызвать, к тому же я и не понимал, о чем они говорят, однако страх присутствовал, и он нарастал. В голове отдалось эхо тонкого пения, услышанного мною перед тем, как обезумил Влад. И я не выдержал:

– Объясните уже, что происходит! Вы что не понимаете, что я не в теме ваших дел?!

Возможно, я хотел сказать не это, но единственная ассоциация, которая возникла у меня при мысли о причине страха – это негодование от непонимания темы разговора.

На секунду повисла звенящая тишина.

– Понимаешь ли, – спокойно произнес Ас, – мы последние пару месяцев ожидаем… как бы это сказать… эволюцию. Те люди, которые обнаружили у себя сверхъестественные способности вскоре после Сопряжения – это лишь первая волна, в основном представляющая собой обыкновенный сброд, легкую добычу для чистильщиков. Это толпа одиночек, людей, зацикленных на оккультных учениях, и в силу психических нарушений смотрящих на себе подобных – фанатиков, как на врагов. Никто из них не имеет ни малейшего представления о реальном положении вещей, а потому в принципе не способен сотворить что-либо серьезнее банального убийства.

– А разве они не должны объединяться перед общим врагом, закрывая глаза на распри?

– Должны, и объединяются, только не из-за общего врага, а из-за того что некоторым людям превыше всего хочется власти. Нужно понимать, что то, что сейчас происходит в мире для этих божков равносильно ситуации постапокалипсиса. Они не воспринимают человеческое общество и миропорядок в целом как нечто существенное, считая его уже не более чем блеклым призраком прошлого. Теперь для них существует только мир, где они хозяева. Их мир. Тебе должно быть известно, что люди, поставленные в подобные обстоятельства, очень быстро теряют все наслоения цивилизации, худо-бедно сдерживавшей их животную сущность, и обнажают свои самые темные стороны.

Я рассеянно кивнул.

– Сами по себе люди не способны к самоорганизации. Организовывает всегда кто-то. Лидер, вождь. Но вождь натура тонкая, не терпит конкурентов, а учитывая, что психологически потенциальным лидером является чуть ли не каждый третий, достаточно мощного объединения не получается. Слишком велико число “вождей”. Выражаясь метафорически, государство не образуется, вместо него появляется множество мелких княжеств, жестоко враждующих друг с другом. Если оно и соберется, то очень быстро развалится под натиском внутренней борьбы за власть. У того, кому все же удастся занять место верховного правителя, в руках не окажется налаженных инструментов, с помощью которых он мог бы просто репрессировать неугодных, и ему для удержания власти не останется ничего кроме как начать гражданскую войну. При таком раскладе Эону в данный момент даже не требуется использовать принцип “разделяй и властвуй”. Их враги делают всю работу за них.

– Так в чем проблема-то? Что за эволюцию вы ждете?

– Вот-вот должна начаться вторая волна, состоящая из тех, кто до сих пор держался в тени, наблюдая за тем, что происходит в мире. Не высовываясь, проявляя осмотрительность, они увидели, кто на что способен, и знают, откуда ждать удара. Вместо того чтобы лезть на рожон, как еще долго будут делать те, кто только обнаруживают у себя необыкновенные силы, они станут действовать скрытно, исподтишка. В этом и состоит главная опасность. Нельзя победить того, кого не видишь. Ситуация усугубляется из-за того, что их осведомленность так же позволяет им в свою очередь тоже наносить удары, причиняя миру урон, не идущий ни в какое сравнение с тем, на который способны действующие вслепую представители первой волны. Сектимы – это новая разновидность вида “Homo sapiens”, созданная, чтобы постепенно заменить своих устаревших предшественников. Они находятся под непосредственным покровительством богов. Для того чтобы их убивать, нужно не просто знать что они существуют и уметь их находить, нужно не бояться неминуемого возмездия со стороны Эона. Дальнейшие выводы делай сам.

Но мне в тот момент было не до выводов. Пока Ас говорил, страх, причину которого я так и не смог найти, почти полностью меня парализовал. От холода окоченели руки, а ноги произвольно напрягались и вздрагивали. В какой-то момент я вдруг на несколько секунд как бы перенесся в другое место. Обдуваемый холодным ветром, я стоял под ночным небом на краю высокого обрыва, поросшего кочками высохшей травы, а передо мной до самого горизонта простиралась черная морская гладь, в которой отблескивал серебряный свет полной луны.

– Тебе нехорошо? – Прозвучавший эхом вопрос Аса привел меня в чувство.

– Да нет, все нормально, – солгал я.

Почему я промолчал? Это смешно, но боязнь быть принятым за психа сработала на уровне рефлекса даже, несмотря на то, где и среди кого я находился. К тому же страх прошел, и по телу разлилась приятная истома, точно после оргазма.

– Можно выйти? – спросил я.

– Для этого не нужно разрешение, – ответил Ас.

Я поспешил во внешний коридор, и обессилено прильнул к той его стене, что являлась окном наружу.

Оттесняя ночь, над Москвой поднималась заря первого дня моего пребывания среди Миротворцев.

Глава 4

Правила игры

Не могу сказать точно, сколько я так простоял, расплющив щеку о стекло и тупо глядя на город. В тот момент у меня в голове было пусто, как в графине алкоголика. Недавно я не знал о чем лучше думать, а теперь даже думать не хотелось. Странная галлюцинация оставила в душе неоднозначный осадок.

Немного придя в себя, я попытался проанализировать странное видение, однако зашел в тупик. Единственное рациональное объяснение, найденное мной, сводилось к тому, что я все-таки псих. Но, с другой стороны, предпосылок к сумасшествию в моей жизни не было. Неуравновешенностью не страдал, больные фантазии не возникали. С чего же вдруг начаться столь суровому обострению? И что это за болезнь? Шизофрения? Мои обывательские познания в психиатрии говорили, что обострению в любом случае должно предшествовать некое “пусковое” событие. Однако ничего особого или трагического в последние годы у меня в жизни не случалось. Да и не только в последние годы, но и вообще. Мне и вспомнить-то в своей скучной жизни было нечего, что хоть как-то бы выделялось на общем сером фоне.

А ежели это не приступ болезни, то… все еще хуже. Во мне был готов вспыхнуть конфликт, уходом от которого меня пытался укорить Ас. Психотерапевт нашелся… Одна моя часть трепетала в предвкушении чего-то запредельного, уверяя, что мне нереально повезло шагнуть за некую безымянную грань, и нужно держать себя в руках, сохранять хладнокровие, не бояться неизведанного. Другую же душили сомнения, столь ли радужные перспективы меня ожидали. Ведь меня нельзя было назвать человеком, склонным бросаться в авантюры. А что впереди? Какой ценой мне могла даться эта новая реальность, если я оказался в ней только потому, что меня чуть не пришибли? Что при таком раскладе меня в принципе могло ожидать?

“Миротворцы” меня немало смущали. Тайные организации я всегда представлял куда более суровыми что ли, интригующими. Шпионаж, спецоперации, крутые друзья и коварные враги. А что здесь? Странное помещение и странные люди, ведущие себя вовсе не как бойцы невидимого фронта, или кем они там были. И уж тем более они не походили на бессмертных воинов, не единожды умиравших и постоянно сражающихся с неведомыми ужасами. Они же даже между собой грызлись, причем при посторонних. Было бы все так, как рассказывал Ас, их штаб находился бы под землей в каком-нибудь укрепленном убежище, а сами они благодаря железной дисциплине ходили бы по струнке с невозмутимыми лицами.

Тем не менее, факты – штука упрямая. До тех пор пока мое сумасшествие не было доказано, у меня не оставалось иного выбора кроме как воспринимать происходящее всерьез. В крайнем случае, хуже, чем в той унылой жизни позади, как мне казалось, навряд ли могло быть.

Однако пессимистичный настрой вызвал к жизни другие мысли, которые из-за их наивности я последнее время отгонял. Мысли, требовавшие признать: если происходящее со мной – правда, то нужно, что называется, “ковать железо пока горячо”, ведь это уникальный шанс для моих амбиций уже почти похороненных под толщей бытовых проблем. И даже более того… Не зря же Ас акцентировал внимание на том, что у меня, наконец, появилась возможность обрести смысл жизни.

– Жаль, что ты до сих пор не задавался хотя бы элементарными вопросами метафизики. – Ас опять подкрался незаметно. – Почти тридцать лет как-никак, уже пора.

– Причем тут метафизика? – нахмурившись, оглянулся я.

– Твое состояние можно понять. Не каждый день жизнь так круто поворачивается. Но, поверь мне, если бы ты почаще задумывался о том, как устроена Вселенная и о своем месте в ней, миру было бы трудно преподнести тебе сюрприз.

– Такие вопросы посещают человека, только когда он сыт и всем доволен, – пробурчал я. – Барахтанье в трясине быта к размышлениям о высоких материях как-то совсем не располагает.

– Ошибаешься, – возразил он. – Люди задумываются о высоком именно когда им становится особо тяжело. Такие люди как ты, обретя достойную цель, способны принести много блага.

– Для начала было бы неплохо поверить в само существование цели. – Я уперся лбом в окно. – А у меня сейчас, понимаешь ли, некоторые проблемы во взаимоотношениях с реальностью.

– Хочу тебе сказать, ты слишком дорожишь собой любимым, – усмехаясь, похлопал он меня по плечу. – Проявляй поменьше жалости к себе, и большинство проблем сразу станет несущественно.

– Легко сказать…

– Держи. – Ас протянул мне серебряный по виду перстень, инкрустированный плоским черным камнем в форме ромба. – Это проектор “бампа” – здешнего аналога портативного компьютера. Он поможет тебе освоиться.

– То есть?

– Обучиться, – повел он левой бровью.

– Чему?

– Тому, что тебе необходимо знать, чтобы работать с нами. Сперва изучишь теорию, затем перейдешь к практике. Все очень просто.

– И где мне тут обучаться? – Я показательно провел взглядом по этажу.

– В жилом блоке у тебя есть койка. Больше ничего не потребуется. В пищеблоке ты был, где нужду справлять – знаешь. Если будут вопросы, найдешь меня – я здесь частенько бываю.

Ас уже развернулся и собрался уходить, когда я окликнул его:

– Э-э-э, постой. А как мне выйти из здания, если что?

– Никак, – равнодушно ответил он.

– Так я заперт здесь что ли?!

– Пока что тебе придется смириться с заточением. Снаружи тебя не ждет ничего хорошего. Но все в твоих руках, – подмигнул он. – Чем раньше докажешь, что готов, тем раньше вернешься в привычный мир.

– Великолепно… – процедил я себе под нос и тут же крикнул Асу вслед, указывая на перстень: – Как включается эта штука?

– Поверни ромб, когда наденешь перстень.

Расположившись на “своей койке”, я сделал почти, как сказал Ас – повернул ромб, вот только надевать перстень не стал – никогда не любил побрякушки. Ничего не произошло. Тогда я все-таки напялил эту штуку, которая, кстати, оказалась мне велика на пару размеров, и тут же прямо передо мной в воздухе точно цветок раскрылась метровая трехмерная проекция чего-то отдаленно похожего на рабочий стол операционной системы.

“Фон рабочего стола”, если это понятие было применимо к движущемуся звездному небу, и “ярлыки” были объемны, а от каждой стороны основной прямоугольной “рабочей зоны” отходило по одному “лепестку” – дополнительной плоскости в форме равнобедренной трапеции, наклоненной к рабочей зоне градусов на тридцать.

Самое удивительное, что изображение обладало некоторой плотностью и на ощупь напоминало теплое стекло. Но стоило приложить определенное усилие, как рука проходила насквозь. Мне это напомнило кувшинку на воде, которая не тонет, если сильно не давить. Проекция не перемещалась вне зависимости от моих действий. Изменить ее положение я смог, только из любопытства коснувшись одним пальцем указателя “Двигать”, а другим расположенной рядом с ним трехмерной оси координат. Тогда проекцию оказалось возможно перетаскивать как окно приложения, только не на плоскости какого-то там виртуального пространства, а в любую сторону самого настоящего пространства, и к тому же еще и вращать. Позже я нашел даже способ изменения ее масштаба.

На то чтобы более или менее разобраться в этом чуде техники мне потребовался весь день. Столько графических наворотов я еще нигде не видел, но самым непривычным являлось отсутствие системы окон и иерархической файловой системы. Тем не менее, при всей своей необычности, интерфейс был интуитивен, содержал множество подсказок и запутаться не позволял.

Разобравшись с управлением, я довольно быстро нашел теорию, о которой говорил Ас. Собственно, других файлов я на устройстве и не обнаружил. Увиденное, меня, мягко говоря, не вдохновило. Огромная база знаний пестрила такими заголовками как “релятивистская физика” и “органическая химия”, коих оказалось более чем достаточно, чтобы мне тотчас поплохело. Конечно, я не замедлил уточнить у Аса, что же именно в этом ужасе мне нужно изучать, но его ответ “Все” окончательно погрузил меня в уныние. Даже краткость богато иллюстрированного материала не располагала к его изучению. Ну, хотя бы Ас посоветовал начать с того, на чем заканчивались мои университетские знания. Вроде как, если какой-то вопрос уже был мне знаком, то следовало переходить к его “продолжению”. Так я и поступил.