Текст книги "Немного мечты (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 56

Кристина сидела на пороге автомобиля, катала во рту медленно растворяющуюся успокоительную пилюлю, со вкусом мела и сахара, и смотрела остановившимся взглядом на прямоугольники брусчатки под ногами.

Спектр был мертв. Его тело уже увезли в морг, и сейчас Череста объяснял, что произошло, начальнику столичной полиции. Разумеется, никто не говорил о том, что здесь сама госпожа Эллинэ в героическом, мать его, противостоянии одолела самого известного преступника. Нет, все гораздо проще: рекомая госпожа прогуливалась мимо башни – да, в семь утра, у богатых, знаете ли, свои причуды – когда прямо перед ней упал на землю человек. То ли несчастный случай, то ли самоубийство… что вы говорите? Полковник Грам? Тот самый полковник Грам? Какой ужас, ни в коем случае не говорите этого госпоже Эллинэ, она и так в шоке! Слабая женщина, что вы хотите…

«Слабая женщина» тем временем потащила из глянцевой картонной коробки очередную пилюлю.

– Дай сюда! – Мюрелло отнял и уже полупустую коробку и пилюлю. Кристина проводила ее печальным взглядом. Жестокий Мюрелло…

– Мне надо успокоиться.

– Успокаивайся.

– Без пилюлек не получается.

– А с ними тем более не получится. Сколько ты уже съела?

– Семь… надцать.

– Сколько?!

– Шучу. Четыре… сейчас. И перед… перед башней еще две.

– Хватит. Они перестали работать еще на четвертой. Скоро их действие окончательно пройдет, а все переживания, которые вы хотите заглушить с их помощью – вернутся. А пилюли УЖЕ не действуют.

– И что же мне делать? – Кристина подняла глаза, в которых отражались голубое небо и печаль.

Их разговор прервал противный скрюченный старикашка, чем-то похожий на Скруджа, того, что из фильма «Рождественская история»:

– Простите, кто заплатит мне за витрину?!

Чтоб тебе духи Рождества приходили каждую ночь… Голос старикашки ржавым сверлом впивался в начинающую болеть голову. Кристина медленно достала чековую книжку.

– Витрина разбита, взломана дверь, сломаны замки, похищен дорогой кара…

– На.

В грудь старикашки впечаталась бумажка чека. Он развернул ее…

– Эл… Госпожа Эллинэ?! Простите, простите, пожалуйста, я вас не узнал, никаких проблем, никаких претензий…

Видимо, сумма его вполне устроила. Хорошо быть богатым.

Только радости это не приносит.

Мюрелло проводил хмурым взглядом из-под бровей чуть ли не подпрыгивающего старика, хозяина оружейного магазина, после чего, приосанившись, перехватил поудобнее карабин с оптическим прицелом, осознав, что теперь он – его безраздельная собственность. А карабин, из которого заполевали самого Спектра – это, знаете ли, такая вещь, которую не стыдно повесить на стену, чтобы потом, в старости, было что рассказывать внучкам, покачиваясь в кресле-качалке.

– Пей, – он протянул Кристине плоскую фляжку. Та машинально отхлебнула…

– Господитыбожемой! Что это такое?!!

По вкусу содержимое фляжки напоминало концентрат коньяка, вкусовой бомбой взорвавшейся на языке и огненной рекой стекшей в желудок. Кристине чуть ли не мгновенно захотелось жить и работать.

– Это наш фамильный рецепт, – подмигнул ей телохранитель.

– Ты родился в семье рабочего. ЭТО настояно на стальных стружках?

– Пусть это останется моим маленьким секретом, – Мюрелло усмехнулся, чуть приобнял Кристину за плечи, погладил по голове… И замер. Замерла и сама Кристина:

– Скажи, а почему это мы ведем себя, как… как семейная пара?

Она посмотрела на Мюрелло каким-то новым взглядом. А ведь он только что спас ей жизнь. Причем не в первый раз. И она чувствует себя рядом с ним, как… Как за каменной стеной, правильно.

Она что, влюбилась?

Да нет, глупости какие… Этого не может быть. Чтобы женщина влюбилась в своего телохранителя, который проводит с ней времени больше, чем кто бы то ни было, который спасает ее – где ж такое видано?

Точно. Влюбилась.

– Так, – Кристина резко встала, стряхивая неловкость ситуации.

Пойдем путем… «Will always love you…» – пропела у нее в голове Тина Тернер. Нет, другим путем. Путем Скарлетт О’Хара.

Мимо пробежал мальчишка-газетчик, выкрикивающий сенсационные заголовки – в которые таинственное падение известного светского льва с башни, естественно, не попало – «Пожар в столичном госпитале для умалишенных! Побег пациентов! Очередная забастовка! Новый удар металлистов! Призраки в Столичном музее! Директор все отрицает!»

О! Столичный музей!

– Давай-ка мы отправимся в Столичный музей, – сказала она.

Нужно закрыть один гештальтик…

* * *

Ей нужно найти неуловимого доктора Воркеи. Который задолжал ей космический корабль, а вождям металлистов – новую порцию оружиенейтрализующего газа. И теперь она, наконец, поняла, где его искать. И подсказал это, внезапно, Спектр.

Гений, с изуродованным лицом, который скрывается от глаз людей. Какая ассоциация придет в голову первой? Поправка: первой придет в голову жителю Земли двадцать первого века, обладающего хотя бы минимальным культурным багажом?

«Призрак Оперы».

А ГДЕ скрывался от людей Призрак? Правильно, в собственноручно построенном здании Оперы. Доктор Воркеи, правда, никаких здании не строил… Зато строил его отец. Здание Столичного музея, например.

Никто не мог проследить, как доктор проникает в музей – даже опытные металлисты – потому что он туда не проникает.

Доктор Воркеи в музее – живет.

* * *

– Нет, дело, конечно, хорошее… – скептически посмотрел на Кристину Мюрелло, – Но ты уверена, что хочешь отправиться в музей прямо сейчас?

– А чего ждать? – апатия сменилась периодом возбуждения. Кристина не хотела ждать, она хотела действовать! Спектр мертв, осталось только добраться до треклятого доктора – и вся эта лихорадочная гонка последних дней закончится.

Телохранитель молча осмотрел ее с головы до ног. Кристина проследила за его взглядом…

– Ах ты, гад! – хихикнула она, ткнув Мюрелло кулаком в бок. И ушибив его о металлические пластины бронежилета, который он поддел под свой любимый пиджак горчичного цвета. Еще и ее, Кристину, заставил нацепить бронежилет, вернее, бронекорсет, под платье, на случай, если Спектр таки выстрелит.

– Ты сразу сказать не мог?

Действительно, вот так сразу ехать в музей не стоило. Если она, конечно, не хотела шокировать его посетителей растрепанным платьем, заляпанным кровью.

* * *

Если девушка отправилась по магазинам. Особенно за одеждой. Особенно в громаду «Старого Эльбефа». То, даже если она торопиться, даже если она вся на нервах, даже если у нее есть другие важные дела – это займет много времени.

Как говорится: «Шоппинг для девочек – это лекарство. А на здоровье экономить нельзя!».

Кристина привела себя в порядок в салоне, сменила одежду, всю, вплоть до… ну, в общем, абсолютно всю, кроме бронекорсета, приобрела новую сумочку и к ней – новый револьвер, без которого она чувствовала себя чересчур беззащитной – мы же помним, что уравняло шансы для девочек? – и, несколько неожиданно для самой себя – новые духи.

– Прошу прощения, госпожа, – на нее чуть не налетел молодой человек, в дорогом, но нескладно сидящем костюме. Бросил на нее быстрый взгляд и широко улыбнулся, как будто ему доставило истинное наслаждение смотреть на нее. Кристине этот краткий знак внимания неожиданно понравился.

Челюсти напряжения последних дней начали ее отпускать, и Кристина вдруг поняла, что хочет стать – просто женщиной. Не владелицей миллионов и хозяйкой десятков тысяч человек, не «железной леди», хладнокровно вышедшей один на один с убийцей, а просто женщиной. Которая имеет право быть красивой.

Мюрелло, неотступной тенью следующий за ней – мечта любой женщины: мужчина, который ходит вместе с ней за покупками и молчит – напрягся было, но улыбчивый молодой человек ловко обогнул Кристину, сумев не коснуться ее, и, не развивая краткого знакомства, бесшумно заскользил прочь по полированному полу галереи, сразу же смешавшись с толпой покупателей.

Интересно, почему на нем вместо нормальной обуви были войлочные тапочки?

Кристина вместе с Мюрелло вышли из дверей магазина и зашагали вниз по ступенькам к своему автомобилю.

– Сейчас…

Серый автомобиль со шторками на окнах, стоявший неподалеку от крыльца, фыркнул двигателем и прыгнул вперед, тут же резко остановившись.

– …мы…

Двери серого автомобиля распахнулись, из него высыпались люди.

– …поедем…

С плоскими коробками больших пистолетов в руках.

– …в му…

На стволах пистолетов заплясали огоньки и, в неожиданно остановившемся времени Кристине показалось, что она видит, как в ее сторону летит рой смертоносных свинцовых пчел.

Еще ей в голову успела прийти на удивление спокойная мысль: почему она решила, что со смертью Спектра ей больше ничего не угрожает? Ведь еще остались те, кто хочет получить в свою пользу ее наследство, те, кто обладает двумя определяющими признаками смертельного врага: имеющие желание тебя убить и имеющие возможность тебя убить.

Совет Мудрейших.

Потом ее глаза закрыл горчичный цвет. И наступила темнота.

Глава 57

Розово-золотые пятна медленно вращались перед глазами, иногда превращаясь в голубо-серебряные. Кристина моргнула. Потом моргнула еще раз.

Она лежала на кровати, надо сказать, довольно удобной, до самого подбородка укрытая одеялом, мягким, теплым, почти невесомым, как облачко… Хотя облачка обычно более холодные. И еще мокрые… Что за глупости лезут в голову?

Тело жутко болело в районе живота и груди, как будто ее долго и увлеченно били ногами. Нет, не ногами… В нее стреляли!

Кристина резко села… попыталась, потому что боль, пробившая ее насквозь, уронила ее обратно, но люди, находившиеся в помещении, все же скромно отвели глаза. Потому что одеяло чуть сползло, а из одежды на ней – девушка взглянула под одеяло – только ленты бинтов.

Так… А что это за люди такие?

Трое.

Невысокий старик, забавно напоминающий карикатурного еврея, с огромным носом, одетый в черную одежду. Огромный толстяк, похожий на моржа, с пенсне на носу. Еще один «типа еврей», такой же носатый, только более молодой, более высокий, и в глазах, в отличие от первого не было заметно беспокойства. Скорее… Скорее, эти глаза заставляли вспомнить глаза Череста: холодные и внимательные.

– Где я? – прошептала Кристина.

– Ожа можудаз.

– Кодимута.

– Тавюку, жюзиовеж жа дазупэикс?

Все это так напоминало ее первое появление в этом замечательном мире – лежишь голая, а вокруг болтают на незнакомом языке – что Кристина дернулась снова, скривилась от боли и осознала, что она все еще в Мэлии. По крайней мере, в этот раз новое тело ей никто не подарил. К тому же окружающие перешли на человеческий язык.

– Кармин, деточка, я так рад, что ты пришла в себя! – заулыбался старик с искренней радостью.

– А уж как я рада… Подайте мне мою сумочку, пожалуйста.

Аналог Череста протянул ей ее имущество, и тут же шагнул назад, когда девушка выдернула из сумочки револьвер и взвела курок:

– А теперь коротко – кто вы такие?

– Кармин, ты меня не узнаешь?

– А должна?

Старик и толстяк переглянулись:

– Пюкузазюжеа? Дежэса?

– Богутагжо…

– И прекратите чирикать на своем птичьем!

– Ты потеряла память?

– И уже давно! Меня постоянно пытаются убить, тут не только память – невинность потеряешь и не заметишь!

– И меня не помнишь? Совсем?

–Так, уважаемый. Давайте кратко: кто вы, где я, и какого черта здесь происходит?

– В тебя стреляли…

– Это я помню!

Старик вздохнул:

– Начнем сначала. Меня зовут Армин Сола, я старый друг твоей семьи и владелец «Старого Эльбефа». В тебя стреляла возле моего магазина, ты была ранена, вернее, пострадала, твой…

Троица быстро переглянулась.

– Твой корсет спас тебе жизнь, остановив пули. Моя охрана перенесла тебя внутрь, доктор Гладье оказал тебе помощь…

Фраза «А ты в нас револьвером тычешь…» не была произнесена, но ощутимо повисла в воздухе. Кристина кашлянула и убрала оружие. Во-первых, действительно как-то невежливо. Во-вторых – хотели бы убить, уже убили бы, пока она лежала без сознания, ее можно было успеть не то, что застрелить или зарезать, забить насмерть чайной ложечкой. В-третьих – когда старик представился, в душе ворохнулось теплое чувство доверия. Очередной привет от мертвой Кармин. Нет, конечно, если ты доверяешь человеку, это не означает, что он не может предать. Скорее, наоборот: только тот, кому доверяешь и предает. Но Кармин, что ни говори, была девушкой умной и не стала бы безоглядно верить кому попало.

– Сола… – Кристина вспомнила, что эта фамилия ей явственно знакома, – Ваша семья входит в Совет Мудрейших.

– Совершенно верно. Кармин, неужели ты в самом деле все забыла?

– Не все. Некоторые вещи.

– А ведь ты так любила в детстве, когда я приходил к тебе в гости… Даже выучила пару слов на лапю.

– На что?!

– Не на что, а на чем, – весело хихикнул старик, – Лапю – тайный язык семьи Сола. Несколько десятков лет назад было модно придумывать новые языки, для того, чтобы все люди мира могли общаться между собой. Правда, как убедить всех людей мира разговаривать именно на твоем вымышленном языке – никто не смог придумать, и эта мода заглохла. Однако я понял, что, если создать язык, известный только тебе и твоим людям – можно смело разговаривать в любой компании и быть уверенным, что тебя никто не поймет. Но для такой милой девочки, как Кармин Эллинэ, я не мог не раскрыть тайну. Может быть, ты помнишь хотя бы «Нэбекуж, дабт вебомугэ»?

Ах ты ж, старый ворон… Старик Сола не поверил в амнезию и, кажется, заподозрил, что перед ним – двойник. В конце концов, хитрые планы могут разрабатываться не только против семьи Эллинэ. Ну, Кармин, давай, вывози…

– Первое слово помню. Это – «привет». Второе и третье не знаю.

Сола неожиданно расцвел. Похоже, именно такого ответа он и ждал: возможно, маленькая Кармин знала только первое слово и, если бы она, Кристина, вдруг опознала остальные… Интересно, ее закопали бы в подвале магазина?

– Череста уже в курсе и твои люди скоро приедут, Кармин…

– Кстати, а где Мю… мой телохранитель?

Троица быстро переглянулась, но ничего ответить не успела: в дверь коротко постучали.

– Господин Сола, Безопасность!

Человек, заглянувший в дверь, тут же был мягко, но решительно оттеснен в сторону и в комнату проник необычный человечек: невысокий, в мятом сером костюме, отчаянно хромающий, так, что он не столько шагал, сколько прыгал, опираясь на трость.

– Безопасность, – ткнул он чуть ли не в лицо Сола золотистый жетон, – Мне нужно поговорить с госпожой Эллинэ по поводу происшествия.

– Но…

– Господин Сола… дядюшка Армин, – вовремя всплыл еще кусочек памяти мертвой Кармин, – Оставьте меня с этим человеком.

Старик, охранник и недовольно пыхтящий доктор вышли за дверь. Сотрудник тайной полиции подпрыгнул к кровати:

– Здравствуйте, госпожа Эллинэ.

– Здравствуй… – и последнее слово почти неслышно, – Гримодан.

Глава 58

Обычно жизнерадостный грабитель и мошенник выглядел хмуро и мрачно, как будто у него умерли все родственники сразу, а кому отомстить – он не знает.

– Ваши ребята уже мчатся сюда, так что я еле успел их опередить. Образ пришлось сочинять на ходу…

– Ты что, работаешь на Безопасность?

– Ага, – Гримодан не принял шутки, – А сейчас могу передать жетон вам – и тогда вы будете работать на нее.

– Куда ты торопился? Череста не прогонит тебя взашей…

– Вернуть.ом бы.

На грудь Кристины – поверх одеяла, конечно, легла россыпь изумрудного сияния. Колье. Которое Гримодан прихватил в качестве аванса.

– Э…

– Возвращаю. Спектра вы выследили сами, поймали сами, прикончили сами, где здесь моя заслуга?

– Гримодан, не глупи, забирай. Ты заслужил…

– Нет.

– Ладно. Я потом тебе что-нибудь подсуну.

– Мы больше не увидимся.

– Да что с тобой случилось?!

Гримодан бросил короткий взгляд на приподнявшуюся на кровати Кристину. И если раньше он одним взглядом снял бы с нее одеяло и уже сматывал бы бинты, то сейчас интереса к ней у него было не больше, чем к мраморной статуе. К мраморной статуе выхухоли.

– Лено мертв.

* * *

В первый момент Кристина не поняла, о чем толкует Гримодан. Лено? Кто такой…? И тут понимание почти физически ударило ее поддых.

Мюрелло?!

Мертв?!

Но… это же не возможно! Как Мюрелло, этот кусок камня в пиджаке мог умереть?

– Как? – прохрипела она, горло перехватило, как колючей веревкой.

– В вас стреляли.

– Но… Бронежилет…

– Броня жилета держит револьверные пули. В вас стреляли из харенхаймских автоматических пистолетов. Сложная конструкция, как у часов с кукушкой, но мощность пули в несколько раз больше. Бронированные жилеты они прошивают как бумагу.

– Погоди. Погоди, – Кристина все еще не могла поверить в произошедшее, ей все еще казалось, что если она логически обоснует невозможность смерти Мюрелло – она ее отменит.

Так кажется многим: если некое событие тебе неприятно – логически объясни, почему оно невозможно. И тогда оно волшебным образом отменится.

– Я же жива! Моя броня их, эти пули, задержала! Значит, и его…

– Его броню они пробили. И только потом дошли до вашей. Вот вы и выжили.

«Он закрыл меня собой. Мюрелло закрыл меня собой». В груди Кристины нарастала мерзкая, жгущая боль. Как будто ее сердце медленно покрывалось коркой льда. «Вот почему не стоит влюбляться в телохранителей… Хотя… Тогда что же, в военных, полицейских, летчиков, врачей, пожарных – тоже не влюбляться? Они тоже могут погибнуть, оставив тебя с обожженным, замерзшим сердцем…».

Кристина посмотрела на Гримодана… и внезапно ее кольнуло нехорошее осознание, после которого она пожалела, что ее револьвер лежит в сумочке. Мюрелло закрыл ее собой. И погиб. И Гримодан, его, между прочим, брат, обещает ей, что они больше никогда не встретятся. Не собирается ли он отомстить за смерть брата – ей?

Гримодан внимательно посмотрел ей в лицо, перевел взгляд на сумочку, открыл и достал оттуда револьвер. В этот момент Кристина почувствовала… ничего. Пустоту. Даже если он сейчас ее убьет – достойное завершение паршивого дня.

– Не собираюсь я тебе мстить, – хмыкнул гадский вор, уронив револьвер обратно, – Конечно, если бы вы сюда не поехали, если бы он не закрыл тебя – был бы жив. Но в смерти всегда виноват тот, кто нажал на спуск и тот, кто отдал приказ. Не те, кто «могли бы сделать так, чтобы этого не произошло», – передразнил он кого-то, Кристине неизвестного, – А то так в смерти девушки, которую изнасиловали и убили будут виноваты не насильники, а полицейские, которые не пресекли и ее мама, которая купила дочке слишком вызывающее платье. Вот уж нет. Я найду тех, кто стрелял, тех, кто отдал приказ… И убью.

– Гримодан же не убивает…

– Их убьет не ГРИМОДАН.

* * *

– Госпожа Эллинэ, это может быть опасно…

– Жить в принципе опасно, от этого умирают.

Нет, Кристина прекрасно понимала Череста: его хозяйка за один день чудом выжила в двух покушениях, погибли ее охранники, ее личный телохранитель, а эта пи… пи… пигалица! Вместо того, чтобы закрыться дома на семь замков, спрятаться в сейфе под кровать, накрывшись одеялом, завернувшись в вату – собирается отправляться невесть куда, среди ночи! Одна!

– Гопожа Эллинэ…

– Да. Я госпожа. Здесь Я – госпожа. И как госпожа – приказываю. А ВЫ – подчиняетесь. Вы можете высказать свои соображения, я их выслушаю и приму к сведению, но ЧТО делать – решаю Я.

Голос хозяйки был настолько спокойным, настолько холодным, что Череста невольно поежился, как если бы ему за шиворот насыпали горсть колючих льдинок.

– И если кто-то считает, что он может решать самостоятельно – то он может решать самостоятельно, работая на самого себя. Не на меня. Даже если он – это вы…

Лицо хозяйка дрогнуло, и приняло более человеческое выражение, будто с него осыпалась тонкая маска из невидимого льда.

– Череста, – мягко сказала она, – никто не ждет меня сегодня в музее. И отправиться туда для меня так же безопасно, как гулять ночью по заброшенному кладбищу – воры, грабители, насильники и убийцы не ожидают там никого встретить и отправляются в более оживленные места. Поехали.

* * *

Музей был ночью темен, тих и безлюден, как вышеупомянутое кладбище. Кристина стояла посреди зала, размышляя над тем, как дать знать здешнему Призраку Музея, что она пришла.

Покричать, что ли?

– Доктор… – негромко сказала она.

Звук ее голоса метнулся к стенам, отразился, побежал, дробясь, по углам, и вернулся, принеся с собой страх. По спине Кристины, пробежали мурашки, крупные, как бегемоты. Сердце забилось невпопад, как будто собралось выскочить из груди, только еще не выбрало направление побега.

Девушка затравленно обернулась. Идея прийти ночью в музей, одной, перестала казаться правильной. На нее тяжелой, удушливой волной накатывал страх, отключая мозг, оставляя только древние инстинкты, оставшиеся от предков-полуобезьян, инстинкты, которые требовали бежать. Спасаться. Не глядя, не рассуждая, бежать. Бежать!

Внезапно все кончилось.

Страх исчез, как выключенный, черные клещи ужаса отпустили замершее сердце, мозг заработал по новой. И до Кристины начало медленно доходить, что это – не ЕЕ страх. Наведенный. Ее чем-то траванули? Или…

– Добрый вечер, госпожа Эллинэ, – произнес голос из тени. Из-за колонны вышел высокий человек в черном. В знакомой белой маске.

– Добрый вечер, доктор Воркеи.

– Вы наконец-то пришли. Я перестал понимать, что произошло. Вам уже не нужна моя работа?

– У меня были… проблемы. Я пострадала во время покушения и лишилась большей части памяти. В том числе и той части, в которой находилась история нашего сотрудничества.

– Когда вы были здесь в прошлый раз, я решил, что спутнику не стоит знать о нашей работе. Я не понял, что вы не узнаете меня.

– Теперь узнаю. На какой стадии работа?

– Теперь и я узнаю вас, – в голосе, звучащем из-под маски, послышалась усмешка, – Идем.

С обратной стороны квадратной колонны, казавшейся монолитной, была открыта дверь. Кристина вошла в нее вслед за доктором и, после подъема по темной винтовой лестнице, они оказались там, куда Кристина хотела попасть уже почти две недели.

В лаборатории доктора Воркеи.

В преставлении обычных людей лаборатория безумного ученого – а то и лаборатория вообще – выглядит как филиальчик сумасшедшего дома: все кипит, булькает, переливаются туда-сюда по хитрым змеевикам разноцветные жидкости, искрят провода, все столы завалены колбами и ретортами вперемешку с осциллографами и синхрофазотронами, в углу стола лежит череп, а на заднем плане – клетка с хомяком. Доктор Воркеи не собирался следовать окостеневшим традициям Mad Scientists, поэтому его лаборатория походила на выставочный стенд. Ничего. Вообще ничего. Только в центре на полу – металлическая платформа, два на два метра, по краям – невысокое ограждение из стальных прутьев, по углам – четыре шеста выше человеческого роста, с черными резиновыми шарами на верхушках. У одного из краев – стойка с небольшим вентилем, похожим на небольшой штурвал, у противоположного края – толстые стеклянные цилиндры в количестве двух штук. Сквозь стенку видно, что внутри каждого проходит еще один цилиндр, а пространство между стенками заполнено переплетением проводов.

– Демонстрационная модель готова.

Это? А.. что это?

Кристина знала, что доктор работает над космическими перелетами и ожидала увидеть что-то… более космическое. Ну, может, ракетный двигатель, антигравитатор, телепорт, космический черт в ступе… Но не этот макет парома.

Доктор, похоже, осознал сомнения заказчицы, поэтому поступил просто. Демонстрационная модель нужна, чтобы демонстрировать. Он встал на платформу, щелкнул переключателем – ничего не заискрилось, не загудело, не зажужжало, вообще не издало никаких звуков – после чего начал вращать вентиль.

И платформа взлетела.

Медленно, плавно, поднялась над полом, давая увидеть, что под ней нет никаких подъемников – а то, что сверху не прицеплены тросы, Кристина видела и так – и взмыла вверх, к потолку. Ткнулась в него резиновыми наконечниками шестов – так вот, для чего они нужны – и, так же плавно и бесшумно опустилась назад.

Тишина нарушилась редкими хлопками: Кристина аплодировала. Если вот ЭТО – не пропуск в Совет Мудрейших, значит, попасть туда можно только с помощью танка. Или Годзиллы.

– Доктор, – вспомнила она одно обещание, – некие люди интересуются, почему вы больше с ними не работаете. Им нужен газ…

– Я ни с кем не работаю.

– Со мной.

– Только с вами. Во-первых, вы смогли меня найти. Теперь – два раза. А во-вторых…

Доктор замолчал, на мгновенье коснувшись маски.

– Вы стесняетесь своей внешности?

– Я, – глухо донесло из-под маски – изуродован взрывом. Вы – единственный человек, в глазах которого при виде меня я не увидел ни страха, ни брезгливости, ни жалости.

И Воркеи снял маску.

Кристина так никогда и не смогла понять, каким чудом удержалась от любой реакции при виде… лица? Внешности? Облика? При виде того, что показалось на свет газовых ламп. Одно она поняла точно: никогда, никогда больше она не будет шутить на тему «Взрыв меняет людей».

Взрыв буквально СТЁР лицо доктора, не оставив в нем ничего человеческого, кроме глаз.