Текст книги "Немного мечты (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 50

Кристина была спокойна и сосредоточена. Чему немало поспособствовали ванна, чистая одежда, ужин и несколько пилюль. И совершенно не способствовала сложившаяся ситуация, как со Спектром, так и с поисками неуловимого доктора, будь он трижды проклят.

Она забросила в рот очередную пилюлю и подытожила, отогнав непрошенный образ комиссара Жибера:

– Мы в… тупике.

Живым воплощением тупика являлось место, в котором она находилась: очередная конспиративная дешевая квартира, в котором она, между прочим – наследница миллионов, вынуждена, несмотря на все вышеупомянутые миллионы, скрываться от какого-то убийцы. Ладно, пусть не какого-то, ладно, пусть самого известного, в буквальном смысле – короля преступного мира (хотя преступный мир, возможно, имел свое особое мнение насчет всяких самозваных королей), но, тем не менее.

– След доктора Воркеи потерян окончательно и безвозвратно. Если уж металлисты, которым он нужен в буквальном смысле слова позарез, так и не смогли отыскать его за два года, то за оставшиеся мне дни – нечего и пытаться. Спектр в очередной раз ускользнул из хваленой ловушки, как волк из овчарни, оставив нам на память только горячий привет, два трупа и сломанный нос полковника Грама. Я ничего не упустила?

Кристина обвела взглядом свою немногочисленную армию. Мюрелло, переодевшегося в свой любимый горчичный костюм и сейчас прижимавшего к глазу свежую примочку. Кто-то умудрился оставить ему фингал, а кто и при каких обстоятельствах – Мюрелло отказывался говорить. К счастью, синяк уже почти сошел. Начальник ее охраны, Череста, который угрюмо смотрел в пол, ибо, если к провалу с доктором не имел никакого отношения, то сбежавший Спектр лично плюнул ему в кофе, фигурально, конечно, выражаясь. И, наконец, жизнерадостный и неунывающий Гримодан, еще один король преступного мира – по поводу которого тот же самый преступный мир имел еще более особое мнение – только специализирующийся на кражах и мошенничествах.

Кстати, чего это он такой довольный?

– Ну, насчет Спектра госпожа Эллинэ ошибается. Этот волк оставил нам не только все перечисленное, но и, продолжая аналогию, клочья своей шерсти на зубьях капкана.

– Клочья шерсти, хоть с аналогией, хоть без, нельзя отправить на виселицу… или в стакан… за убийство.

– Зато туда можно отправить того, к кому приведут эти самые клочья. Грим, который Спектр сбросил в кабаре, был сделан в цирке Ильфеней. Я побывал там и узнал, что тот же самый человек, который недавно купил этот грим, уже раньше заказывал большое количество грима старика.

– Удивительно, – съязвила Кристина, которая не увидела в этом сообщении никаких следов, – убийца, который меняет облики чаще, чем я… кхм… перчатки, заказал грим старика. Помимо которого он навернякаизображал юношу, пьяницу и даму приятной наружности.

– Вы не поняли, – улыбка Гримодана не только не исчезла, но даже не поблекла, – БОЛЬШОЕ количество. То есть, он очень часто изображает старика. Практически ежедневно. А зачем ему изображать старика? Чтобы подобраться к вам ближе. Есть в вашем окружении…

Части головоломки в голове Кристины сложились с вполне ощутимым щелчком:

– Дедушка Лефан.

* * *

Старик, который действительно очень часто крутился под ногами, и мог разузнать многое из того, что потом использовал Спектр. Старик, который был настолько привычный, настолько шумный и бросающийся в глаза, настолько назойливый и настырный, что практически становился невидимкой.

В голове у Кристины мелькали эпизоды, в которых участвовал Лефан. В каждом, в каждом, черт возьми, он был чертовски подозрительным!

Первое его появление – попытка отравления гекса-мекса-ядом для блондинок. Проверить, сработала ли отрава. Тогда еще у нее мелькнула было мысль о том, что отравителем мог быть дедушка, но быстро испарилась, потому что он знал ее с пеленок, помнил ее естественный цвет волос и уж точно не стал травить тем, что на нее не подействовало бы.

Второе – дедушка крутится возле особняка и достает девчонку-шляпницу, которую он, Кристина, послала за шляпкой чтобы ехать в музей. Могла девушка рассказать о том, куда отправляется хозяйка безобидному старикашке? Конечно!

Третье, самое последнее – Спектр оторвался от преследователей… где? В подъезде, в котором живет один скромный дедушка! То есть, он просто скрылся в своей собственной квартире!

– Получается… дедушка Лефан вовсе и не мой дедушка?

– Боюсь, – развел руками Гримодан, – ваш настоящий дедушка уже стек в канализацию. В отличие от всяких рекламирующих шоколад любителей Спектр уж точно знает, как избавляться от ненужного тела.

– Одна небольшая нестыковка, – вмешался Череста, ноздри которого раздувались, как у гончей, почувствовавшей горячий след, – если Лефан действительно Спектр, то… Почему именно Лефан? Гораздо проще вообще не крутиться поблизости. Я бы так и сделал, ограничился покупкой нужных людей…

– Это вы, уважаемый Череста, а это Спектр. Он по натуре одиночка, а воспитание Хитрого Санлара это только усугубляет.

В голове Кристины забилась мысль. Какая-то очень важная и одновременно простая вещь. Настолько простая, что оформилась в слова немедленно:

– Наследство. Когда я была у металлистов, один из них сказал, что в случае моей смерти до двадцатипятилетия все мое имущество перейдет к ближайшему родственнику. А ближе дедушки Лефана у меня никого.

– Не то, – тут же отрубил Череста, – была, еще до вашего рождения… а, вы в любом случае не помните… одна история, в которой дедушку Лефана обвиняли в попытке наложить руку на имущество семьи. Чтобы снять с себя все обвинения он отказался от всех прав на имущество Эллинэ.

– Жаль. Хорошая была версия. По крайней мере – многое объясняющая. Хотя… А КАК он отказался?

Если дедушка отказался на словах, то…

– Официально. В нотариальной конторе «Вернье и сыновья» с оформлением всех положенных документов. Старая уважаемая контора, – еще раз обрушил построения Кристины Череста.

– Так… – она задумалась, – В любом случае, надо проверить дядюшку.

– В подвалы? – потер руки Череста, увидевший шанс реабилитироваться.

– Да сейчас! А если это все-таки настоящий дедушка? Мы не в романе, тут, если все нити ведут к одному человеку – вовсе не означает, что именно он во всем и виноват.

– Предлагаю, – влез Гримодан, – порыться по дедушкиной квартире. Там должны быть указания на то, настоящий он или маска Спектра. И если ненастоящий…

Череста оскалился.

– Когда идем? – азартно потерла руки – заразный жест! – Кристина.

– Что значит «идем»? – хрипло кашлянул Мюрелло, – Идет он, – кивок в сторону Гримодана, – вы никуда не идете. Это может быть небезопасно.

– Нет, мой дорогой Мюрелло, никуда не идешь ты. Потому что три человека, тайком лезущие в чужую квартиру под покровом ночи – это перебор.

– Два – это перебор, – вмешался Гримодан, – Я тут единственный специалист по взлому и проникновению…

– А я, – отмахнулась Кристина – единственный специалист по дедушке Лефану. Как вы поймете, что найденный предмет – улика?

– А вы? – намекающее спросил Гримодан.

– У меня есть память. Пусть она не всегда дает подсказки, но такая память – лучше, чем ничего.

Глава 51

Лестница прогудела под шагами кого-то, спускавшегося вниз, тихо хлопнула дверь подъезда и снова все стихло.

Скрипнула крышка люка, ведущего на чердак, который все никак не перестроят в новомодные мансарды (на самом деле новомодными они были лет триста назад, когда их только придумали, но массово переделывать в них чердаки начали не так давно)… По лестнице бесшумно спустился человек в неброском сером костюме. Обернулся и подал руку спускавшейся следом за ним молодой девушке.

Так ловко, как у Гримодана, у Кристины, естественно, не получилось: ступеньки лестницы поскрипывали, пусть и еле слышно, но под ногами этого проходимца и вовсе не издавали никаких звуков! Благо еще, что Гримодан, с одной стороны, посоветовал ей мягкие туфли на резиновой подошве, которые делали шаг тихим, как звук лисьих лапок, а с другой – не смог отговорить ее от того, чтобы надеть мужской костюм. В длинных юбках, которые здесь считаются приличными, она так бы с лестницы и загремела. Кристина мысленно хихикнула: а будь здесь в моде мини – Гримодан и вовсе не знал бы, куда взгляд отвести. Учитывая, что она на лестнице сверху, а он – снизу. И так бедный парень джентльменски отводит взгляд от ее ног в брюках.

Они оба быстро спустились на этаж ниже и остановились перед знакомой дверью. Которую Гримодан неожиданно принялся внимательно разглядывать, как будто видел впервые и хотел запомнить до последнего гвоздика. В ответ на молчаливый вопрос и недоуменный взгляд он указал пальцем, затянутым в тонкую белую резины.

– Не знаю, Спектр он или нет, но человек ваш дедушка явно непростой, – произнес Гримодан, еле открывая рот. При этом каким-то образом ухитряясь не шептать. Кристина когда-то где-то читала, что воры никогда не шепчут – тихий голос гораздо неслышнее, чем шипение шепчущего.

Так, что его заинтересовало? Ого…

В трех местах щель между дверью и косяком пересекали тонкие черные нити, по виду – шелковые. Если не знать, где они, или не осматривать дверь чуть ли не под лупой – и не разглядишь. Понятно. Ловушка-сторожок: цепляешь нити на дверь переду уходом, и если кто-то войдет в квартиру в твое отсутствие, ты будешь предупрежден. Обычному человеку такие хитрушки и незачем, но с другой стороны, никто и не говорил, что дедушка Лефан в своем настоящем обличье – простой человек. Кто его знает, чем он занимался в пору буйной молодости, и каких репьев мог нацеплять на хвост. Придет какой-нибудь гости из прошлого, как Черный Пес к Билли Бонсу, но, в отличие от джентльмена удачи, не будет совать черные метки, а просто спрячется за дверью и проломит тебе голову при входе. И все, пиши пропало. Да даже если все возможные претензии к дедушке похоронены под двумя метрами земли – или двумя милями морской воды – привычки к старости, знаете ли, трудно меняются.

И все же, все же, такие сторожки – нехороший признак…

Одна из причин, почему они просто не схватили дедушку и не дернули его за склеротичный нос – не оторвется ли – как раз и была возникшая у Кристины мысль. Дедушка Лефан мог оказаться не самим Спектром, а его напарником. А что? Поехал дедушка на старости лет кукухой, решил, что такой огромный кусок, как наследство семьи Эллинэ, молоденькой и глупенькой девчонке вовсе и не к чему – и связался со Спектром. Мол, грохни племяшку, деньги пополам. Вот тот и рвется изо всех сил, стараясь приобщить ее к большинству. Спектр-то, при всей своей любви к театральным эффектам и общей безумности поступков – вовсе не маньяк, убивающий во славу соседа, приказывающего убивать через свою собаку. Спектр – преступник, действующий ради денег, так что только с такой позиции его желание убить Кармин Эллинэ имеет смысл.

Нет, дедушка, конечно, отказался от права наследования, но кто его знает – как он это сделал и не может ли он теперь все переиграть обратно.

Вот и подумайте: ну схватили они дедушку, провели, фигурально выражаясь (а то и буквально) тряпкой по лицу – а там нет грима. Отпустили с извинениями – а он продолжит прикрывать своего наемника, пользуясь тем что, что теперь-то вне подозрений. Паранойя? Когда тебя десять раз попытаются убить – станешь параноиком.

Гримодан, пока она размышляла, отмотал шелковинки и, вооружившись черными воронеными крючками, через несколько секунд щелкнул замком:

– Прошу в пещеру дракона, прекрасная принцесса.

Принцесс из драконьих пещер вообще-то спасают, а не тащат туда…

* * *

По тротуару катились, чуть подпрыгивая на стыках плит, резиновые колеса инвалидной коляски. Коляску толкал перед собой мрачный громила, а в самом кресле дремал, накрытый толстым серым пледом, старик в огромной широкополой шляпе. Если бы кто-то спросил дедушку Лефана, что это за шляпа такая, то он наверняка услышал бы долгую и захватывающую историю о том, что случилось когда-то давным-давно в степях далекого материка, и в результате какого именно события он, дедушка, получил в подарок эту шляпу. Дедушка даже рассказал бы историю вон той дырочки в тулье, аккуратно заштопанной, но все же заметной.

Да, рассказал бы. Но не сейчас. Сейчас дедушка Лефан дремлет в своем кресле. Дремлет и не замечает, что следом за его коляской по улице, незаметно и не бросаясь в глаза, движутся люди в неприметных серых костюмах.

Спектр он или нет, но сбежать от них он не сможет.

* * *

– Господин Череста! – кричал в рупор телефонного аппарата в уличной будке один из таких серых людей. Охранник семьи Эллинэ, посланный проверить, оформлен ли в нотариальной конторе отказ господина Лефана от прав на наследство семьи Эллинэ и если оформлен – целы ли бумаги. А если целы – со всеми необходимыми процедурами сделать копии.

– Нет, – кричал серый человек, – проверить наличие бумаг не удалось! Нет, скорее всего, их нет! Да, причина так полагать веская!

С этими словами человек обернулся и посмотрел на обугленные стены, зияющие провалами окон. Стены, несколько месяцев назад бывшие зданием нотариальной конторы «Вернье и сыновья».

В пожаре, уничтожившем здание, погибли тогда и сам господин Верне и его сыновья, и сотрудник, когда-то оформивший отказ от права на наследование от старика в инвалидном кресле.

* * *

– Ну, что будем искать?

Кристина медленно прошла вперед по полутемному коридору.

Обычная, вроде бы квартира… Полутемная передняя, гостиная с задернутыми шторами, столовая, где на столе была брошена грязная тарелка с вилкой, поросший пылью кабинет, несколько спален, в одной из которых была разворошена кровать, а в других пахло затхлостью.

– Такое чувство, – озвучил Гримодан неясное впечатление, начавшее было формироваться у Кристины, – что здесь жил один человек.

Да, точно, именно такое ощущение и создалось: обжита одна спальня и столовая, а в остальные помещения как будто и не заглядывали. А это неправильно.

Жили-то – двое.

Дедушка Лефан и его немой помощник.

Но ведь дедушка-то здесь жил! Не мог же он, придя – приехав – в квартиру, отключать Немого и ставить в кладовку, как ненужную вещь. Да и сам дедушка тоже отключаться не мог. Вернее, мог, конечно, но для этого ему понадобились бы несколько бутылок рома.

Кстати, нигде не было видно ни следа алкоголя. Даже на кухне. А это еще одна неправильность – память мертвой Кармин подсказывала, что дедушка любил приложиться к бутылочке.

Кристина заглянула в кабинет, но там что-то искать было точно бесполезно – слой пыли на полу подсказывал, что сюда не заглядывали минимум неделю. А, скорее всего, и того больше. В кабинете царил такой же беспорядок, как и в остальной квартире, в квартире, в которой живут двое мужчин, не озабоченных излишним стремлением к порядку и не желающим нанимать уборщицу, которая навела бы его за них. Стол, заваленный чем попало, от брезентового тючка до секстанта и пары револьверов в потертых кобурах. Висящий на высокой спинке кресла небрежно брошенный костюм, поверх которого свисал черный кожаный плащ. Полки, заставленные сувенирами, безмолвно говорящими, что старика в свое время изрядно помотало по миру. Здоровенный сундук, окованный потемневшими медными полосами, чуть тронутыми зеленью, лежащие возле сундука ветвистый коралл и пара цветных раковин. Смотрящие со стен стеклянными глазами головы тигра и носорога. Перевязанная бечевкой стопка потертых и разлохмаченных бумаг, то ли документы, то ли дневники, а может и какие-нибудь судовые журналы.

– Неправильно, – медленно проговорила Кристина, – Здесь что-то неправильно…

Она и сама не могла объяснить словами, но почему-то ей казалось, что в кабинете что-то не так. То ли интуиция, то ли очередная подсказка от мертвой Кармин…

Кристина еще раз посмотрела на кабинет. Еще раз: брезентовый сверток на столе, там же – револьверы, секстант, старая фляга в выгоревшем тканевом чехле, друза фиолетовых кристаллов, альпеншток, какие-то безделушки, на кресле – костюм и плащ, на полу – коралл, раковины, бумаги.

Почему все эти вещи лежат именно там, где лежат?

В девушке все больше и больше крепла убежденность, что эти вещи должны лежать в сундуке, а не валяться вокруг него. И если они не в сундуке – тогда что в нем?

Не обращая внимания на предупреждающий возглас Гримодана и поднимающуюся под ногами пыль, Кристина вошла в кабинет и присела у сундука.

Замок. Такой же старый и потемневший, как и сам сундук.

– Господин взломщик, не будете ли вы столь любезны…

«Господин взломщик» был любезен в течение пары секунд, после чего замок лязгнул и Гримодан откинул крышку.

Они заглянули внутрь.

– Да, – после продолжительной паузы заметил Гримодан, – Спектр на самом деле скрывается под видом вашего дедушки.

Потому что настоящий дедушка Лефан лежал в сундуке. Судя по виду – уже пару месяцев.

Глава 52

– Как он… так сохранился?

Труп дедушки Лефана, сложенный втрое и запихнутый в старый сундук, выглядел слегка высохшим и не дошедшим даже до степени мумификации. И почти не пах, разве что из сундука поднялось облако какого-то трудноуловимого запаха, похожего на запах выделанной кожи.

– Возможно, формалин… хотя нет, запах не тот… инъекции сульфата цинка или чего-то подобного. Я не знаю, сохранность мертвых тел в круг моих интересов никогда не входила.

Ну да, Гримодан, с его принципом «Никаких убийств», доставшимся от учителя, и вправду мог не знать, как сохранить труп так, чтобы он пролежал несколько месяцев законсервированным. Второй вопрос «Зачем хранить, мать его, труп?» и вовсе остался без ответа. Уж избавиться от тела Спектр – а теперь точно никаких сомнений, что под видом дедушки все это время действовал он – за прошедшее время мог сотней различных способов, различной степени неаппетитности.

– Ну что? – спросил Гримодан – Сигнал?

– Подавай.

* * *

На лавочке напротив дома, где жил дедушка Лефан, мирно читал газету старик. В дешевом желтовато-белом костюме, из тех, что издалека и для незнающего глаза выглядят как чесучевые, то есть сделанные из дикого шелка, однако уже вблизи становилось понятно, что ткань, пошедшая на костюм, никогда не была знакома с шелковичными червями, ни с тутовыми ни с дубовыми, а родилась из расплава продуктов нефти. Такие костюмы были модными несколько лет назад, когда в лабораториях семьи Тергал из этиленгликоля и терефталевой кислоты и была создана эта ткань. Но очень быстро выяснилось, что ткань эта чересчур дешева и, к тому же, в одежде, сделанной из нее, слишком душно. Поэтому в настоящее время одежду из нее носили разве что рабочие и вот такие, знавшие лучшие времена, старики.

Тяжелые, непроницаемо-черные очки в тяжелой оправе как бы подсказывали причину того, почему жизнь этого конкретного старика покатилась по наклонной, а газета «Оглав», с чрезвычайно крупным шрифтом, предназначенная для слабовидящих, только подтверждала эту догадку.

Старик, не отрываясь, смотрел на одну и ту же страницу, то ли медленно читал, то ли вообще думал о своем. На самом деле – он даже не видел газеты. Зато видел кое-что другое.

Спрятанные в оправе зеркала позволяли видеть то, что находилось гораздо выше точки, в которую были направлены глаза, поэтому старик, то есть один из охранников семьи Эллинэ, все это время не отрываясь смотрел на окна квартиры на третьем этаже.

Шевельнулась штора? Сигнал!

Белая рука на несколько секунд прижалась к стеклу изнутри, говоря о том, что проникшие в квартиру имеют точные сведения о том, что дедушка Лефан – не тот, за кого себя выдает. А, значит…

Старик вскочил, бросил в мусорную урну газету, сорвал с лица надоевшие очки – и к нему тут же с шипением подлетел автомобиль, подхвативший его и рванувший по улице туда, куда скрылось инвалидное кресло, медленно перевозимое невозмутимым громилой.

* * *

Как раз в данный момент громила не был таким уж невозмутимым: он с явным интересом рассматривал двух учениц коллежа, по виду – недавно перешедших из четвертого класса в третий, лет четырнадцати-пятнадцати на вид. Высокие ботиночки на шнуровке, длинные темно-серого цвета, форменные платья – и пусть каникулы еще не закончились, все ученики и ученицы были обязаны носить форму, даже в неучебное время – черные фартуки, с черными же пелеринами, широкие шляпки, из-под которых задорно раскачивались косички… да, именно в такой последовательности их и осмотрел кативший коляску амбал, уже не замечавший ничего, кроме этих девочек.

Как не заметил он и внезапно ожившей улицы.

Десяток прохожих, в разной одежде, разной внешности и совершенно никак не связанных на вид друг с другом, при появлении из-за угла также совершенно обычного автомобиля вдруг одновременно изменили свои планы и траекторию движения и бросились к инвалидному креслу.

В бок громилы, мгновенно прижатого к кованой решетке сада, уперлись сразу несколько револьверных стволов, и почти десяток нацелились на оставшегося в кресле невозмутимого, даже не шелохнувшегося старика в широкополой шляпе.

* * *

– Уходим?

– Подожди…

Кристина прошла к столу, смахнула рукавом пушистый слой пыли, так и упавший на пол подобно куску войлока, и положила перед собой лист бумаги.

– Что? – не понял сего действия Гримодан.

Девушка замерла над пожелтевшей бумагой, на секунду зависнув: из письменных принадлежностей перед ней были только стеклянная чернильница, фиолетовые чернила в которой еще не до конца высохли, и стальное перо. То есть то, чем нормальный человек начала двадцать первого века не сможет написать не то, что ни строчки – ни буквы.

Хотя…

Кристина на секунду замерла… А потом быстро начала писать, отработанными движениями макая перо в чернила и выводя аккуратные, изящные буквы. Память мертвой Кармин сработала.

– Ну и зачем? – прочитал написанное Гримодан.

– Спектр сбегал из наших ловушек уже три раза. Если сбежит и сейчас – приглашаю его в очередную.

– Он не полезет.

– Он – полезет. Если я правильно поняла его психологию – он не сможет не принять вызов. А если ошибаюсь – ничем не рискую.

– Как он может сбежать? Посреди улицы, окруженный толпой, под прицелами десятков стволов?

Насчет «десятков» Гримодан не соврал. И даже не преувеличил.

– Не знаю. Но почему-то думаю – сможет…

* * *

– Вставай, «дедушка», хватит притворяться калекой.

Бьерко, один из первых помощников начальника охраны тряхнул за плечо неподвижного старика. Тот не отреагировал. Бьерко сжал плечо покрепче…

И замер.

Взмахнул рукой, сбрасывая широкополую шляпу старика, открыв всклокоченные седые волосы, схватил старика за подбородок…

И оторвал ему голову.

Яростно взглянул в закрытые глаза, и с криком швырнул ее в ограду. Голова ударилась о чугун и разлетелась кусками воска.

В кресле находилась искусно сделанная кукла.

Спектр не смог бы вырваться из этой ловушки. Он просто не пришел в нее.

* * *

Через несколько минут после того, как Гримодан и Кристина покинули квартиру с трупом дедушки Лефана – да, оставив его внутри, не тащить же с собой на чердак – на лестничную площадку поднялся человек.

Тот, кто скрывался под видом дедушки Лефана – и обладатель еще сотен масок, скрывающих его настоящее лицо – тот, кого почти поймали на улице Сизоворонки пять минут назад.

Разумеется, Спектр не знал о том, что его собираются ловить. Трюк с выгулом восковой куклы в виде дедушки Лефана был нужен ему для того, чтобы иногда находиться в нескольких местах одновременно. Ну и для того, чтобы как бы случайно встретиться с «дедушкой Лефаном». Чтобы «случайным» свидетелям встречи не пришла в голову вздорная идея, что он и есть этот самый старик.

В этот раз ему просто повезло.

Спектр безмятежно шагнул к двери квартиры Лефана… И остановился.

Его сигнальные нити исчезли. И не просто исчезли, нет. На их месте золотились волосы. Светлые волосы блондинки.

Не. Может. Быть.

Это волосы недвусмысленно говорили о том, что проклятая неуловимая Эллинэ – а, несмотря на то, что блондинок в Мэлии жила не одна тысяча, никакая другая блондинка ему в голову не пришла – не просто вычислила его квартиру, его логово, но и, скорее всего, побывала внутри, наверняка обнаружив законсервированное тело.

Проклятье! План! Такой План повис на волоске, вот на этом самом наглом блондинистом волоске!

Спектр относился с известным презрением к умственным способностям всех людей без исключения, считая единственным умным человеком в мире только себя, хотя и признавал, что, при некоторой удаче, они могут причинить ему неудобства. Однако интеллект женщин, по его мнению, был сравним разве что с интеллектом горилл и шимпанзе. И поверить в то, что одна из этих… пустоголовых самок… могла победить его в состязании разумов…

Невозможно. Немыслимо. Не бывает.

Спектр рванул дверь на себя – даже не заперта! – на секунду замер, прислушиваясь, и влетел в квартиру. Дверь за ним бесшумно закрылась, замок защелкнулся. В гнезда скользнул засов.

Он не был бы самым неуловимым преступником Ларса, если бы его можно было подловить, зайдя со спины. И будь внутри засада – он бы ее почувствовал. А если по лестнице прямо сейчас ворвется отряд – из этой норы есть несколько тайных ходов. Спектр мог бы поклясться, что его настоящая личность никому не известна, иначе бы его уже схватили. А, значит, достаточно просто выбраться из квартиры Лефана, и никто не сможет понять, что он – это он.

Пусто.

Никого.

Пусто.

Никого.

Кабинет... ага…

Следы в пыли. Здесь были люди. Два человека. И они подходили к сундуку с «консервацией». И…

И оставили записку.

На крышке сундука лежал листок бумаги, на котором изящным женским почерком было написано: «Четырнадцатого ожу. Через два дня. В семь утра. Ресторан «Седьмое небо». Правая Сестра. Я буду там».

И подпись. «Кармин Эллинэ»».