Текст книги "Немного мечты (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 31

Служанка неслышно расставила чашки с кофе на столе. Кристина отпила глоток. Неплохой кофе. Не сравнить, конечно, с тем, что подают в особняке Эллинэ, но и не тот кошмар, что она пила последние дни, когда скрывалась от Спектра на съемной квартире. На уровне качественного растворимого. А может и есть растворимый.

 – Вы извините нас, – наклонилась к ней госпожа Лоскимакк, – но после недавнего кошмарного происшествия мы все здесь на взводе. Многие в страхе уехали в столицу, но нам с Крассом некуда ехать. Мы вложили в этот дом все свои деньги и теперь будем защищать его с оружием в руках, если придется. Хотите рогалик?

 Пафосные слова про оружие в руках плохо сочетались с пухленькой женщиной средних лет в забавном домашнем платье в стиле «гра матрос» (черно-белые полоски на кофте и длинная юбка в пол, сине-зеленого цвета) и теплыми рогаликами с голубоватой глазурью, покрытой крохотными листочками мяты. Да и с ее мужем, таким же невысоким и таким же пухленьким толстячком в песочном летнем костюме, напоминающем уютного хоббита. Если бы Кристина не видела, как этот милый хомячок уверенно держал в руках ружье впечатляющего калибра, а на спинке кресла его жены не висели два наполненных патронташа.

 – А что тут у вас случилось? – поинтересовалась Кристина. Люди просто так не встречают гостей, пусть и незваных, со стволом в руках.

 – Как?! Вы не знаете?! Об этом же писали все газеты!

 – Простите, последнее время мне не до газет…

 – О, – Аквилия Лоскимакк мило покраснела, – Конечно, у каждого свои переживания, тут не до чужих…

 По легенде, у Кристины, то есть девицы Арен Руг, недавно умерли сразу оба родителя, от скоротечной чахотки, все небольшие средства семьи ушли на их лечение и юридические формальности и теперь она, вместе с давним знакомым отца, доктором Фаше, разыскивает дальнего родственника, который, по слухам, умер около двух лет назад и вроде бы оставил какое-то наследство. Поначалу семья Лоскимакк приняла их в штыки – и это не считаю уткнутого в нос ствола – но потом поняла, что на конкретный особняк гостья не претендует, потому что не уверена, что именно он принадлежал ее родственнику. После чего отношения несколько оттаяли, Красс Лоскимакк ушел с Мюрелло в курительную, а Кристина с Аквилией пили кофе в гостиной.

 – И все-таки – что у вас произошло?

 – Это было ужасно! – хозяйка особняка заломила руки, – В Руссэ такого не было никогда! Ну, иногда были случаи краж, но тут… Несколько дней назад кто-то проник в дом семьи Фарелли и убил их всех! Всех! Представляете! Даже маленькую Лоло, а ведь ей было всего десять! Кошмар! Простите…

 Госпожа Лоскимакк промокнула уголки глаз, шумно высморкалась в носовой платок и достала небольшой позолоченный футлярчик, похожий на длинную гильзу, украшенную ажурной филигранью. Насыпала на крошечную ложечку серебристо-белого порошка и втянула ноздрями.

 – Не желаете? – гостеприимно предложила она, – Эритроксилин-17, от доктора Парке-Дэви.

 – Нет, благодарю. Я как-то не люблю вот это вот…

 – Ну и напрасно, – Аквилия втянула еще одну порцию, – Врачи очень рекомендуют. Для улучшения настроения, от неврозов, депрессии, алкоголизма и… э… расстройств там всяких… ну, вам рано об этом переживать… Да и вообще – для бодрости.

 – И тем не менее позвольте отказаться. Разрешите еще рогалик, очень уж они у вас замечательные. Что это за глазурь?

 – Ой, это мой собственный рецепт. Но даже вам, Арен, несмотря на то, что вы такая замечательная девушка, я вам его не скажу, – госпожа Лоскимакк захихикала, – Это секретный рецепт, я сама его придумала. Знаете, как я назвала эти рогалики? Полумесяцы. Голубая глазурь и зеленая мята символизируют моря и леса Луны.

 – А разве на Луне есть леса?

 Про лунные моря Кристина знала – так называют темные пятна на поверхности лунного диска. Но леса?

 – Конечно, есть! Арен, я ничего не хочу сказать плохого про твоих родителей, но они явно экономили на твоем образовании. Исследования с помощью мощных телескопов давно подтвердили, что на Луне есть и моря, и леса и, возможно, даже животные!

 Кристина вспомнила зелено-голубой диск Луны, который она видела, когда они с Мюрелло шатались по лесам после взрыва особняка. Ну, может, все так и есть.

 – Астрономия никогда не была моим коньком, – улыбнулась она, – что-то господин Лоскимакк с доктором Фаше задержались.

 – Скорее всего, Красс показывает документы. Он тоже, в своем роде, адвокат, и понимает, что никто не должен верить на слово, без подтверждения документами. Как он говорит: «Чем больше бумаг…», впрочем, неважно… Будьте уверены, Арен, владелец этого дома продал его нам честь по чести, даже если и окажется, что это он был вашем родственником – претендовать на особняк вы, простите меня, не сможете.

 – А кто был прежним владельцем? Ученый?

 – Нет, ученый, доктор… ммм… не помню фамилию… Его построил. Потом, незадолго до своей гибели, он продал его господину Эри, а вот он уже продал его нам.

 Незадолго до смерти? Хм. Либо доктор Воркеи чувствовал, что Спектр готовит на него покушение, либо… Чувствуется какой-то подвох…

 – А как можно найти господина Эри? – спросила она.

 – Это вам лучше спросить у Красса. У него сохранились документы по продаже. Хотя самого господина Эри мы и не видели, все переговоры вел его поверенный…

 Ощущение, что она напала на нужный след, стало сильнее.

 – Поверенный?

 – Да. Доктор Грифф. Странный человек, между нами. Огромного роста, в черных очках и все лицо замотано бинтами. Выглядело это... жутко.

 Как говорил Эйс Вентура: «У меня была собака, ее звали – Бинго!». В точку! В яблочко! В самый центр!

 – Когда, говорите, дом был вам продан?

 – Через неделю будет ровно два года.

 Ага… То есть через три недели после «смерти» доктора Воркеи человек, похожий на этого самого доктора, неуклюже замаскировавшего свое лицо, продает дом, который принадлежит доктору Воркеи. И который доктор, якобы, продал незадолго до своей смерти, как теперь понятно – самому себе, только под другим именем.

 Да уж, не оторванный от жизни ученый, не замечающий ничего вокруг, такую комбинацию провернуть. Впрочем, талантливый человек талантлив во всем.

 – Адрес господина Эри поверенный, случайно, не оставил?

 – Всё у Красса…А вот, кстати, и он.

 – Арен, милая, я узнал всё, что нужно. Не будем злоупотреблять гостеприимством.

 – Ну что вы, что вы, – замахал руками господин Лоскимакк, – Было очень интересно пообщаться с коллегой. Если будут еще какие-то вопросы…

 – Тогда я, несомненно, обращусь к вам снова. Было приятно иметь с вами дело, – церемонно раскланялся Мюрелло.

 – Простите, – влезла Кристина, – Адрес господина Эри…

 – Всё у меня, – кивнул Мюрелло, – Арен, попрощайся с господами, мы уходим.

* * *

 – Тринадцатый район, сорок первая улица, дом 17, квартира 39? Там живет доктор Воркеи? Ну или там могут сказать, где его искать.

 – Вероятно, живет… – с сомнением проговорил Мюрелло, – Лоскимакк говорил, что после продажи он писал на этот адрес и получил ответ.

 – Тогда отправляемся туда?

 – Не сегодня… Нужно подготовиться.

 – Это же в Мэлии, к чему там готовиться?

 – В Мэлии. В Темных кварталах.

 Ого.

 Темные кварталы – расположенные на другом берегу столицы рабочие кварталы и промышленные зоны. Называются так, насколько помнила Кристина, потому что из-за дыма фабричных труб там почти не видно солнца. И соваться туда просто так – все равно что на дурачка лезть в нью-йорское гетто или бразильские фавелы. Пропадешь так, что и через сто лет не найдут. Даже несмотря на то, что там живут рабочие, а не преступники. Тут грань между ними несколько размыта…

* * *

 Кристина была так довольна поездкой, тем, что они взяли четкий след неуловимого мертвого доктора, что вспомнила про обещанного Спектра, «перевязанного подарочной лентой», только тогда, когда они вошли в свою квартиру и увидели Гримодана.

 Тот сидел за столом и гипнотизировал взглядом бутылку с зеленоватой чуть фосфоресцирующей жидкостью. Февер, вспомнила Кристина, местный аналог абсента, крепкий алкогольный напиток, настоянный на травах. Или на медицинских порошках с красителем, если февер оказался поддельным.

 Гримодан поднял взгляд и посмотрел на вошедших с такой тоской, что у Кристины чуть не остановилось сердце.

 – Ничего не вышло… – печально сказал он.

Глава 32

В тот же день, чуть ранее.

 Гримодан щелкнул крышкой новеньких серебряных карманных часов с гравировкой «Доктору Веспье от благодарных коллег». Ровно три часа пополудни. И он точно знает, что сейчас происходит на этой же улице, в толпе на которой он затерялся, чуть дальше, возле телефонной будки.

 – Доктор, простите, у вас часы выпали, – он, не глядя, сунул часы в руки седого человека в старомодном костюме, и двинулся дальше, мгновенно затерявшись в толпе и не слушая удивленное «Мы знакомы?».

 – Это я. Все в порядке. Вернуться пока не могу. Следующий звонок – завтра, в три пополудни.

 Девушка повесила трубку уличного телефона, вышла из будки и неторопливо пошла вдоль по улице. Обычная девушка в скромном черном платье, которое, вместе с густой темной вуалью на шляпке, говорило всем прохожим, что перед ними – молодая вдова. Тем же, кто обратит внимание на несколько чуть более глубокий, чем позволяли приличия, вырез на платье – пусть и целомудренно прикрытый кисеей – становилось ясно, что вдова не прочь найти нового мужа побыстрее. Ну и самые наблюдательные и сообразительные поймут, что «вдова» просто прячет свое лицо под вуалью, а декольте дополнительно отвлекает от него внимание.

 Разумеется, подавляющему большинству прохожих подобные рассуждения не приходили в голову. Никому, если быть точным. Никому, кроме одного человека.

 Из экипажа, остановившегося возле тротуара, выскочил человек среднего роста, с ослепительной улыбкой уверенного в себе покорителя женских сердец. У него был выбран почти тот же типаж, что иногда использовался Гримоданом – «соблазнитель». Только если у Гримодана была маска «дешевого соблазнителя», то здесь был, скорее «обеспеченный соблазнитель». Цилиндр, хотя вечер еще и не наступил, но именно разбогатевшие люди, мнящие себя покорителями дамских сердец – хотя стремились они, чаще, к другой части тела – носили цилиндры сразу после обеда. Потому что смотрелось это «по знатному», а знание этикета с деньгами не прилагалось. Черный фрак, тщательно завязанный белый галстук – именно эта тщательность выдавала человека, с этикетом незнакомого, люди, вхожие в свет, всегда допускали легкую небрежность – ослепительно блестящие туфли, белый искусственный цветок в петлице… Что тоже было маркером нувориша: светские люди не допускали настолько блестящей обуви и никогда не носили искусственные цветы.

 В общем: хорошо продуманный образ.

 «Соблазнитель» повел взглядом и зацепился за спину девушки, выходящей из телефонной будки.

 «Ровно три часа… Телефонная будка – соответствует… Рост – соответствует… Фигура – соответствует… Лицо – спрятано… Эллинэ…».

 Спектр – а это был, разумеется, он – и не подозревал, что его противник – о существовании которого он тоже еще не подозревал – не стал бы класть в мышеловку сыр, не похожий на настоящий и специально подобрал девушку, ростом и фигурой напоминающую Кармин.

 Девушка неторопливо шла по улице, как ей и сказали делать. За ней так же неторопливо прогуливался красавец в цилиндре и фраке. А вот за ним скользила незаметная тень…

 А за той – еще одна.

* * *

 Существует множество методов слежки за «объектом». Проблема в том, что в нашем мире они, по большей части, были разработаны в двадцатом веке, то есть в мире Ларса пока оставались неизвестны. Времена обученных и тренированных профессионалов еще не пришли, царила эпоха талантливых любителей.

 Поэтому Гримодану было бы сложно найти двух специалистов по слежке. Если бы он был простым человеком, конечно. Но его хорошо знали в преступном мире Мэлии, пусть и под другим именем (под другими именами, если быть совсем уж точным). Поэтому ему не составило труда найти и нанять тех, кто умеет оставаться незаметными для жертвы, чтобы выбрать удачный момент и нанести удар.

 По карману.

 За Спектром шел высокопрофессиональный карманник, человек, который мог не только выслеживать жертву, оставаясь незамеченным ею, но и понять, если жертва осознала, что за ней следят.

 А за первым карманником шел второй. Они работали в паре и второй должен был подменить первого, если тот подаст знак, что его вычислили. А также отслеживать, не следит ли кто-то за первым карманником.

 Эти парни всегда работали в паре, проникая на светские вечера, выставки, в театры, на балы и в прочие места, где можно встретить богатых людей. Они всегда обворовывали только богатых. Потому что у бедных взять нечего.

 Они не знали, что следят за Спектром, поэтому вероятность того, что у жертвы есть свои напарники, которые могут прикрывать ее, существовала и должна была быть предусмотрена и устранена.

 Тем временем девушка свернула в тихий узкий проулок, вновь следуя полученным инструкциям. Маловероятно, что Спектр осмелится захватить жертву на людной улице, поэтому нужно было заманить его в безлюдное место. Тем более, что и его самого хватать среди людей как-то не с руки. Не будешь же всем кричать «Это Спектр, это Спектр!».

 Человек в цилиндре и фраке с цветком чуть ускорился и юркнул в тот же самый проулок.

 «Вот она».

 Девушка ускорила шаг. Все по инструкции, все строго по инструкции: чтобы жертва, считающая себя охотником, увидев ускользающую приманку – которую жертва считала своей собственной жертвой – ощутила азарт охотника и не обратила внимания на то, что ситуация слишком похожа на ловушку. И не услышала шагов за спиной.

 Все сработало.

 Спектр схватил девушку за плечо, останавливая и поворачивая к себе:

 – Ну здравствуй, Кармин.

 Он медленно снял вуаль…

 Что?

 ЧТО?!

 Из-под полей черной шляпки на него смотрело лицо, настолько не похожее на молодую Эллинэ, насколько это только возможно: ярко-голубые, широко расставленные глаза, узкий тонкий носик, высокий лоб…

 Гримодан специально подобрал девушку с такой внешностью. Чтобы Спектр при одном взгляде на нее сразу же понял, что это не Кармин. Если он заподозрит в ней загримированную Эллинэ – может похитить девушку, а рисковать ею Гримодан не хотел. Ему были небезразличны людские жизни, в этом состояло его главное отличие от Спектра.

 – Ты еще кто такая? – голос «соблазнителя» был спокоен. УЖЕ спокоен. Спектр уже понял, что что-то пошло не так, но не успел понять – что.

 – Лили, – пискнула девица.

 – Отпусти девушку, – произнес холодный голос и к затылку Спектра прикоснулся не менее холодный ствол револьвера.

* * *

 Девица убежала, путаясь в длинных юбках.

 – Ты меня с кем-то перепутал, – спокойно произнес Спектр.

 – С человеком, который преследовал эту девушку, – услышал он в ответ.

 Ствол по-прежнему холодил затылок. Спектр чуть заметно напрягся…

 И расслабился: в проулок вошел еще один человек. С револьвером в руке.

 В то, что здесь случайно оказался еще один вооруженный человек, Спектр верил не больше, чем в возможность обыграть казино (честно играя, разумеется), а, значит, это – напарник того, кто стоит у него за спиной.

 – Что вам нужно? Выкуп?

 – Ты.

 – Я заплачу…

 – Не нам.

 Понятно. Наемники. Неужели… Эллинэ? Его смогла обыграть – женщина?! Заманить в ловушку и поймать?! Не-ет, он не пойман, до тех пор, пока не пойман!

 – Руки за спину.

 Спектр покорно завел руки и почувствовал, как их туго обвила веревка.

 И в этот момент ситуация изменилась в его пользу. Потому что Гримодан допустил ошибку. Он не сказал своим наемникам, что они охотятся на Спектра.

 Поэтому они расслабились.

 Жертва связана, что может произойти?

 Как оказалось, между чашкой и губами может произойти многое.

 Спектр повернулся лицом к своим пленителям. В его левую ладонь из рукава скользнула маленькая резиновая груша. От нее шел тонкий резиновый шланг в плоскую емкость из прочного стекла, от которого несколько серебряных трубочек были проведены в белый цветок на лацкане.

 Второй карманник контролировал пленника с расстояния в пару метров, а первый приблизился, чтобы обыскать. Никто не хочет неприятных сюрпризов, вроде бритвы в полях шляпы, верно?

 Вот только неприятные сюрпризы уже начались.

 «Беззащитный» пленник несколько раз сжал грушу. Тонкие струи брызнули из цветка в лицо похитителя. Поначалу тот почувствовал прохладу жидкости, но даже не успел удивиться: «Что за глупые шутки?». Потому что в следующее мгновенье серная кислота начала разъедать ему глаза и лицо.

 – ААААА!!!! – завопил он от жуткой боли, падая на колени.

 Спектр, по прежнему со связанными за спиной руками, прыгнул вперед, ко второму похитителю. Взмах длинной ногой – и револьвер отлетел в сторону. Из правого рукава выскользнул острый нож, быстро перерезал веревки и вонзился в живот второго похитителя.

 Раз! Второй! Третий!

 – Я мастер в борьбе шоссо, – холодно произнес Спектр, глядя в глаза того, кто секунду назад считал его жертвой, а себя – охотником.

 Шоссо, борьба ларсийских моряков, в которой все удары наносились ногами. Потому что на качающемся корабле одной рукой нужно за что-то держаться.

 Спектр вынул нож – похититель упал на землю, обливаясь кровью – подошел к облитому кислотой и перерезал ему горло.

 После чего вышел из проулка.

 Заколотый карманник открыл глаза. Он уже почти ничего не видел, понимал, что умирает, но мэлийские преступники не страдали рефлексией и, подобно загнанным в угол крысам, перед смертью не мучились вопросами о смысле жизни и своем месте в ней, а старались отомстить своему убийце.

 Перед смертью, взглянув в глаза тому, кто воткнул в него нож, карманник вспомнил, где видел эти глаза.

 Он под полз к стене, провел рукой по окровавленной груди и начал писать.

* * *

 – «ПО»? – переспросила Кристина.

 Маловероятно, чтобы Эдгар Аллан вдруг возник на улицах Мэлии, чтобы вступиться за убийцу.

 – Кларр узнал этого типа. Он узнал Спектра. Вероятнее всего – одну из его масок. Пытался написать имя… или фамилию… но не смог, – Гримодан залпом выпил еще одну рюмку февера. Как будто это был простой самогон.

 – Не помню ни одного человека, у которого имя или фамилия начинались бы с «По…».

 – Если вдруг встретишь – будь с ним вдвойне осторожнее.

 – Договорились, – Кристина выцедила свою рюмку зеленоватого февера. Горького, как полынь, из которого его делали. Горького, как чувство поражения. И пусть они не проиграли войну, а всего лишь проиграли битву… Но ведь проиграли же! Погибли люди!

 Кристина вздохнула. И почувствовала, что захмелела. Если не сказать – напилась. И…

 Как давно они перебрались на кровать?

 Она посмотрела на Гримодана. В глазах которого горели огни веселья.

 – Кармин… Я не знаю, как тебя звали в твоем, том, мире… Тебе никогда не казалось, что мы с тобой похожи? Я – одинокий, никому не доверяющий, против всего мира, который хочет… ничего хорошего мне этот мир не хочет. Ты – одинокая, никому не доверяющая, против всего мира, от которого тоже не дождешься конфет и шоколада. Может быть, нам суждено быть вместе?

 Его губы прикоснулись к приоткрытым губам Кристины.

Глава 33

– Ага, сейчас. Размечтался.

 Гримодан протянул губы еще чуть вперед, не нашел ими искомого и приоткрыл один глаз.

 Кристина сидела, скрестив руки на груди, со скептическим выражением на лице:

 – Ты и вправду думал, что я поведусь?

 – Ну, попробовать стоило, верно? – заулыбался нимало не смутившийся мошенник.

 – Подставлять губки мальчикам только за то, что они насовали мне за уши фиалок и прочий цветник, я перестала еще на первом курсе института.

 Вообще-то Кристина могла бы припомнить самой себе несколько случаев уже после первого курса, но тогда она была либо очень пьяной (то есть – гораздо пьянее чем сейчас), либо… Ну было и было, что теперь вспоминать-то?

 – Неужели я не заслужил одного маленького поцелуя? – глаза Гримодана могли бы поспорить с глазками Кота из «Шрека», но на печальные глазки Кристина не велась даже сильно пьяной. Поцелуи из жалости – не ее конек, она не мать Тереза… кхм… аналогии, похоже, тоже не её…

 – За что? – прищурилась она.

 – За Спектра.

 – Что-то я его так и не увидела?

 – Но попытка-то была!

 – За запах еды расплачиваются звоном монет.

 – Кстати, я так и не получил аванс…

 – Получил!

 – Нет!

 – А мой изумрудный кулон?

 – Я его честно украл!

 – С моего разрешения! Значит, идет как аванс!

 Они рассмеялись. Гримодан сделал второй заход:

 – И как же мне тогда получить поцелуй прекрасной госпожи?

 – Заслужи.

 – У вас завышенные требования.

 – Тогда укради. Ты вор, в конце концов или кто?

 – Вы сомневаетесь в моих способностях?!

 – Даже и не думала. Иначе предложила бы что-нибудь попроще. Например, свить веревку из песка. Кстати, Гримодан, как ты вообще стал вором и почему твой брат им не стал?

 – Как говорят в Поллене: «Присядьте и послушайте мою длинную и печальную историю…».

* * *

Жили-были два брата. Нет, акробатами они не были. А были они вполне себе такими обычными мальчишками из рабочих кварталов. Да, тех самых, которые называются Темными и в которые Мюрелло крайне не советовал соваться ей, Кристине. Даже в его сопровождении. Даже в сопровождении армейского отряда.

 Жители Темных кварталов не очень-то любили посторонних. В принципе, они никого не любили. Сложно любить кого-то, когда ты работаешь за копейки по двенадцать часов в день, держишься только на зеленом хлебе и горохе, да, к тому же, еще и должен кормить двух сыновей.

 Вот примерно так и любили свои сыновей, Лено и Бато, их мать с отцом. Мать, усталая женщина, которая вечно была занята домашними заботами, отвешивала подзатыльники, когда они шкодили по мелочи. За крупные проступки они получали уже тумаков от отца, вечно пропадавшего на работе или пьяного. Впрочем, как признался Гримодан, отец не был ни злым, ни жестоким, и бил их только по делу. И уж точно не позволял бить их никому постороннему.

 В семь лет родители отправили их в заводскую школу, где учили читать, писать и считать. Больше, по мнению хозяина завода, будущим рабочим знать было ничего и не надо. Закончили они эту школу через три года. Не потому, что им так сложно давалось обучение, или они были ленивыми лодырями. Наоборот, отец требовал, чтобы учились как следует, «Авось в люди выйдете!». И нещадно порол за плохие отметки. Просто, во-первых, занятия в школе были только раз в неделю, а во-вторых, трудно учиться, если у тебя нет денег на учебники, верно?

 У детей рабочих детство в десять лет и заканчивалось. Читать-писать умеете? Ну, давайте, работайте. У братьев Мюрелло детство закончилось еще круче. На радостях, что его дети сумели все же выучиться, старый Метоно – собственно, не такой уж и старый, тридцать лет, но работа стеклодувом не красит никого – выпил чуть больше своей обычной нормы, которую свято соблюдал, и угодил в ванну с расплавом. За похороны, за испорченный расплав, пришлось заплатить столько, что их с матерью выгнали из квартиры. Да что там за квартира-то и была – узкая комнатка два на четыре метра, но у других не было и того… В первую же ночь в ночлежке мать подцепила какую-то болезнь, от которой и умерла через неделю в больнице для бедных.

 Два десятилетних мальчишки остались одни.

 Куда деваться в таких случаях? Нет, вариантов, конечно, много, но работать не тянуло ни одного из них, поступать во флот они не хотели, потому что были наслышаны, как там относятся к мальчикам (это еще не считая порки), по той же причине не хотелось идти в слуги, просить милостыню не позволяла гордость, а красть…

 А красть – позволяла.

 – И Мюрелло воровал?

 – Мы оба – Мюрелло.

 – Ну, в смысле, Лено.

 – И он.

 Только потом их пути из шайки малолетних воришек пошли в разные стороны. Мюрелло – который Мюрелло, в смысле, телохранитель Кристины – ушел в армию. Вернее – в Легион Забвения. Потому что в армию малолеток не брали. А в Легион – брали.

 – Я встречалась с одним полковником из этого Легиона.

 – Полковник Легиона Забвения? Ха. Этих полковников больше, чем полков в Легионе, раз в десять. Чтобы получить звание полковника достаточно отслужить в Легионе пару лет и внести в казну кругленькую сумму.

 – А я-то думала… – образ крутого полковника потускнел.

 Короче, один ушел в армию, а второй… А второго взял в ученики Хитрый Санлар. Вор, гремевший в Ларсе лет сорок назад не меньше, чем сейчас – Гримодан со Спектром. Потом он состарился и решил уйти… нет, не на покой, бывших воров не бывает. Уйти в тень. Гримодан – тогда еще Бато – понимал, что учитель хочет подготовить себе не преемника, а, так сказать, аватара – того, кто будет красть, воровать, вымогать и мошенничать вместо него, а он будет сидеть в уютном домике на берегу реки и получать долю от добычи. Но он был согласен. Именно Санлар научил Гримодана всем хитростям и премудростям нелегкого ремесла, именно он подсказал, где получить некоторые навыки, которые будут полезны и которым он научить не может, вроде умения боксировать, именно он научил мальчишку своему своеобразному кодексу, даже прозвище «Гримодан» дал ему именно он.

 – А что оно означает?

 – На одном из древних языков – «проходящий всюду».

 – Отмычка, что ли?

 – Ну… Можно и так сказать.

 Кодекс вора в изложении Санлара был краток и прост:

 1. «Не бери последнее. Никто не заслуживает нищеты»

 2. «Не унижай жертву. Это подло»

 3. «Всегда работай один. Напарник предаст. Всегда»

 4. «Всегда меняй внешность. Иначе опознают»

 5. «Никогда никого не убивай. Если только для самообороны».

 – А ты говорил, что Спектр – возможно, ученик твоего учителя… твой одноклассник, так сказать. Он же убивает направо и налево.

 – Видимо, этот урок он прогулял. Просто в остальном – очень похожие ухватки. В некоторых случаях, когда я узнаю об очередном трюке Спектра, я даже ловлю себя на мысли, что поступил бы точно так же, потому что так учил Санлар. Прямо слышу его голос…

 – Слушай! – Кристина схватила собеседника за рукав – А Спектр не может быть твоим учителем?!

 – Нет, – покачал головой Гримодан. И сам качнулся из стороны в сторону – февер начал побеждать и его, – Санлару было бы уже семьдесят, Спектр гораздо моложе. И Санлар умер на каторге восемь лет назад. Нарушил свой собственный кодекс – и попался.

 – Убил? – предположила Кристина. И попала в точку.

 – Убил. Решил напоследок тряхнуть стариной, проник под видом полицейского в один богатенький замок – и попался на горячем. Пришлось убивать хозяйку дома. Правда, следы он замел качественно, куда там лисе, но убийство – это убийство. Жених дочки убитой, какой-то репортер, прямо зубами вцепился в тот случай и размотал клубочек. Санлар попытался сбежать, но журналист прямо как ищейка, пошел по следу, выследил его и отдал полиции.

 Кристина помолчала, думая о том, что сейчас сожалеет о смерти незнакомого ей вора. Молча выпила еще одну рюмку горького февера – и поняла, что засыпает.

 Стоп.

 – Гримодан… – язык, как с неудовольствием поняла девушка, начал заплетаться, но она хотела напоследок прояснить один вопрос, – Зачем ты решил меня поцеловать?

 Что-то там было такое… Во взгляде, в голосе, в атмосфере… Не просто так был тот поцелуй, не просто…

 Вор внимательно посмотрел на Кристину. Пусть и немного мутными глазами:

 – Хотел проверить.

 – Что?

 – Все девушки делятся на две вещи… вещи?... две группы, вот. Одним нравлюсь я, а другим нравится Лено.

 – Ты мне не нравишься. В этом смысле.

 – Вооот. Значит, у Лено есть шанс.

 – Шанс… на что?

 – Он влюблен в тебя, глупая девчонка.