Текст книги "Немного мечты (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3

Другой мир.

Сердце пропустило один удар.

Только один.

– Допустим. Продолжайте.

При всей бредовости этого заявления – только оно объясняет неизвестный язык и непонятное знание этого языка.

Доктора переглянулись с неясным выражением лица. Или они ожидали несколько другой реакции, или реакция, наоборот, типична. После переглядок доктор Маршан продолжил:

– Кем бы вы не являлись в том мире, из которого явились к нам, в данный момент вы – госпожа Кармин Эллинэ. Наследница состояния семьи Эллинэ, оцениваемого в двести тринадцать миллионов гентов...

Интересно, много ли это?

– ...что является третьим по величине состоянием страны, позволяющим войти в состав Совета Мудрейших...

Много.

– ...вашей семье принадлежат академии, шахты, заводы, банки, курорты, газеты, дома и особняки по всей стране...

– Даже интересно, – перебила его Кристина, – в какую же мышеловку можно заманивать ТАКИМ куском сыра? Хотя, чего это я? Таким огромным куском можно убить и без всякой мышеловки.

– Простите?

– Ближе к делу. Зачем здесь Я?

Доктор Маршан помолчал, явно решая, с чего начать. Девушка сбила его гладкий поток красноречия.

– Хм... Хм... Ну что ж, извольте. Наш мир называется Эррэ... впрочем, это название не мира, как такового, а планеты, переводится просто как "Земля"... Хм... Эррэ, да... Сами понимаете, о других мирах стало известно не так давно, фактически, около двух... да? Да, около двух лет назад, контактов практически никаких, так что придумывать какое-то особое название нет смысла. Ваш мир получил название "Дэ-мир", хотя, сами понимаете, это просто рабочее название, мы ни в коем случае не претендовали на то, чтобы переименовывать его... Нет. Страна, где мы находимся, носит название Ларс, она же Вторая Республика, ее столица, неподалеку от которой и стоит данный особняк, именуется Мэлия...

– Я так и не услышала причин своего нахождения здесь, – сухо заметила Кристина.

– Сейчас, сейчас, я подхожу к этому... Управляет страной... кхм... президент, разумеется, мы же все-таки республика... Но, если говорить начистоту... впрочем, это и так все знают... Она управляется Советом Мудрейших, в которых входят представители восьми семейств, известных своими знаниями, мудростью и богатством...

Ага. Похоже, ключевое слово – "богатством"...

– Ваш отец, многоуважаемый господин Арран Эллинэ входил в состав этого совета до своей безвременной гибели, однако теперь право войти в совет имеете вы...

Обалдеть, подумала Кристина. Я теперь не только красотка-мультимиллионерша, я еще и практически один из теневых правителей целой страны. Ну-ну.

– Если имею право – почему не вхожу?

– Хм... Вам еще нет двадцати пяти лет. По правилам Совета...

– И когда состоится это счастливое событие?

– Через два месяца. 25 наиля.

– Дайте-ка угадаю. Госпоже Эллинэ хочется дожить до двадцатипятилетия и поэтому ей понадобился двойник?

– Госпожа Эллинэ УЖЕ мертва.

Неожиданно.

Хотя кое-кто мог бы и вспомнить о мертвом теле в соседнем саркофаге.

– Дайте закурить.

Кристина несколько бесцеремонно подцепила сигарету... а, нет, папиросу... из услужливо протянутого портсигара. Безымянный и пока молчавший доктор, тот, что с дедморозовской бородой, чиркнул спичкой. Девушка затянулась и откинулась на спинку своего диванчика.

– Продолжайте.

– В настоящий момент о ее смерти знают только шесть человек. Я, доктор Эпиер...

А, так вот как "Деда Мороза" кличут...

– ...Мюрелло...

"Горчичный", тихонько сидевший в углу, молча кивнул.

– ...мои помощники...

Три неприметных типа...

– ... и теперь вы.

Ну да. Теперь госпожа Эллинэ в курсе, что померла. Погодите-ка...

– А горничные?

– Они ничего не знают и искренне считают, что госпожа восстанавливается после... мнэ... очередного "погружения"...

Погружения? Хотя и так ясно. Жаргон. Кто-то называет это гулянками, кто-то – погружениями.

Значит, никто не знает... В голове Кристины сложились несколько схем того, как можно использовать абсолютного двойника ныне мертвого человека.

– Что произойдет, если госпожа Эллинэ умрет до двадцати четырех лет? – девушка взмахнула сигаретой, уронив пепел на паркет. "Горчичный" Мюрелло бесшумно придвинулся и протянул плоскую баночку. Что это? Ах да: карманная пепельница.

– Благодарю. Итак? – обратилась она к Маршану, однако ответил второй доктор, тот, что Эпиер:

– Согласно общепринятым правилам, если единственный представитель семьи умрет до двадцати пяти лет – все имущество семьи перейдет в ведение Совета. Подобный случай был только однажды, двенадцать лет назад, с семейством Лартье, скорее всего, это же ожидало бы и вашу семью.

– Стоп. Два вопроса. Вы – доктор юриспруденции, угадала?

– Имею честь быть выпускником Академии, а также личным юристом семьи Эллинэ.

– Второе. Что значит "единственный представитель"? Мать?

– Мнэ... умерла вместе с вашим отцом... – опять Маршан.

– "Погибла", видимо, будет более точным термином?

– Ну... Вы правы. Погибли во время прогулки на яхте. Тела выбросило на берег спустя неделю. Вы очень переживали...

– Братья? Сестры?

– Вы – единственный ребенок в семье.

– Дальние родственники?

– Не имеют права на владение имуществом семьи, если не были указаны в завещании. Согласно последней воле вашего отца, в случае, если ваша мать умрет раньше вас – все достается вам. Вы тоже составили завещание, однако в случае вашей смерти до двадцати пяти – оно не будет принято во внимание.

– Это вообще законно?

– Воля Совета превыше закона.

Лихо.

– Та-ак... А если я таки дотяну до четверти века?

– Если вы доживете до необходимого возраста и... мнэ... войдете в Совет, и только после этого покинете наш мир, то в таком случае вступит в силу завещание, которые вы составили вместе с доктором Эпиером.

– И кому все отойдет в таком случае?

– Семейству Фарелли. Оно связано с вашим некоторыми родственными узами.

– Вернемся к моей... хм... смерти. Отчего я... да что за черт?! Отчего умерла предыдущая госпожа Эллинэ и за каким псом вам понадобилась я?! Вы-то что теряете в случае ее смерти?

– Вы не понимаете...

– Не понимаю! И очень хочу понять! Говорите! – Кристина яростно раздавила окурок в пепельнице. Маршан протянул ей портсигар и она схватила следующую порцию никотина.

– Госпожа Эллинэ... В нее бросили бомбу.

Оригинально. Если не имеется в виду, что покойную бомбили с самолета, то само использование выражения "бросили бомбу" вызывает ассоциации с народовольцами и бомбистами начала двадцатого века. В наше время бомбы не бросают, а закладывают и не на конкретного человека, а на толпу невезучего люда. Также к данной датировке окружающего мира подталкивает одежда – один корсет чего стоит! – и газовые светильники на стенах. А они явно газовые... Кстати, о чем там говорит доктор? Не отвлекаться!

– ...после полученных ран. Мозг... мнэ... также погиб. К счастью, технологии выращивания двойников уже отработаны.

– Вы за две недели сумели вырастить полноценный клон?

– Клон? А, вы имеете в виду двойника? Нет, что вы. Госпожа Эллинэ приказала начать выращивание и... мнэ... использование других технологий... еще год назад. Двойник был почти готов. Но проблема в том, что возвращение... мнэ... сознания уже умершего человека в новое тело невозможно. Она просто... пуф!... исчезает.

– Так... А обучить тело с нуля, так сказать, не получалось. Вернее, у вас не было времени...

– Вернее, у нас не получалось. Тело двойника категорически отказывается существовать, если не поддерживать жизненные процессы принудительно. Видимо, наличие... мнэ... сознания необходимо.

Понятно, мысленно усмехнулась Кристина. Грубо говоря, создав двойника, вы получили "железо" без операционной системы. Можно включить в розетку, потыкать пальцами кнопки, но работать ничего не будет.

– То есть, вам показалось проще выдрать чужое сознание из другого мира?

– Как ни странно, это действительно проще. Технология, разработанная Эльтру, позволяет, в определенном смысле, "видеть" чужой мир. Ваш мир. Даже подобрать... мнэ... сознание, которое полностью соответствует характеристикам тела...

– Стоп. Вот здесь поясните.

– Видите ли... Предыдущие эксперименты показали, что любое... мнэ... сознание... Любое – не подойдет. Тело начинало функционировать, но погибало в течение нескольких минут.

В принципе, тоже можно объяснить... Видимо, "операционка" каждого отдельного человека строго заточена под конкретное "железо"-тело и в чужом теле просто не ориентируется. Грубо говоря, не знает, за какой рычаг дернуть, чтобы тело начало дышать.

– Значит, вы выдирали сознание человека из моего мира только для того, чтобы он помер? И сколько было таких несчастных?

– Ну...

– Сколько.

– Четырнадцать.

– Офигеть. Доктор Менгеле нервно курит... Хотя нет, его вы все-таки не переплюнули... А если бы и в этот раз не получилось?

– Нет, мы в конце концов поняли ошибку. Эльтру собрал устройство... кхм... как же он его назвал... Видите-ли, я не силен в электротехнике... Ах да: димоскоп! После удачной пробы мы начали искать... мнэ... сознание... Три дня назад он определил наиболее подходящее сознание, практически идеально подходящее и...

– Три дня, значит? – Кристина сложила два и два.

– Ну да.

– Да еще, наверное, и пять попыток было?

– Ну... Мы смогли вас достать только с шестой...

– Так это вы, уроды, меня убили!!! – Кристина вскочила и, если бы не треклятые юбки, стреножившие ее, она точно вцепилась бы в глотку доктору Маршану.

Сидевший на табурете Мюрелло тоже вскочил. С характерной такой реакцией: судя по повороту тела, он собирался не удерживать Кристину, а помогать душить доктора. Походу, личный и особо доверенный телохранитель... Запомним.

– Нет-нет! Мы же не знали! Мы думали...

– Думали?! – Кристина нависла над вжавшимся в кресло доктором, как богиня мщения, – Вы думали?! Вы же сказали, что был удачный эксперимент, – неожиданно даже для самой себя успокоившись, спросила она, – Что случилось с предыдущей девушкой?

– Это был мужчина. Он... мнэ... не был склонен к общению и потом... мнэ... захотел уйти, так что мы его... мнэ... отпустили. Сведений о вашем мире и подробностей перемещения мы не получили...

Кристина посмотрела на дрожащего доктора и медленно отцепила пальцы от лацкана его визитки. "Чего это я разошлась?" – вяло подумала она, – "И чего это я так резко успокоилась? Такие скачки для меня не характерны, не цундере же ж...".

– Папиросу? – раскрыл портсигар доктор. Пальцы чуть подрагивали.

– Давайте...

Кристина плюхнулась обратно на диванчик и затянулась. Повела рукой, разгоняя дым.

– Так. Продолжаем разговор. Я так и не поняла, в чем ВАША выгода от того, что госпожа Эллинэ продолжает жить в моем лице?

– Если имущество вашей семьи перейдет к Совету, – мягко проговорил юрист, – мы все, скорее всего, потеряем работу, что, учитывая наш нынешний статус, грозит нищетой. В случае же, если госпожа Эллинэ остается жива, то... Сами понимаете.

Ну да. Продолжение спокойной обеспеченной жизни. За такое стоит раскорячиться и вытащить из другого мира двойника своей хозяйки.

– Подождите. Если я умру после двадцати пяти лет, имущество же передадут семье... этой...

– Фарелли. При всем вашем отношении к этому семейству... Нас ждет то же самое, что и в случае с Советом.

– Похоже, вы не очень заинтересованы в моей смерти?

– Нет!!! – хором выкрикнули оба доктора. И даже Мюрелло.

Уф. Если не врут – хорошо. А то Кристина уже начала думать, что ей отведено только два месяца жизни и надо начинать думать, как тихонько свалить из лап этих добрых айболитов.

Кристина почувствовала приятную расслабленность. Мысли потихоньку расплывались в белом тумане неги. Как жить дальше? Я подумаю об этом завтра... Скарлет О'Хара была толковой женщиной и знала о чем говорила... Утро вечера мудренее... Что там еще? Завтрак съешь сам...

– Кстати, о завтраке, – девушка затолкала окурок в пепельницу и кинула ее Мюрелло. Тот поймал не глядя, – Нельзя ли организовать чего-нибудь съестного? Я не ела с момента смерти.

Она хихикнула.

– Пройдемте в столовую, – доктор Маршан, кажется, тоже был только рад окончанию разговора.

Широкоплечий Мюрелло встал с табурета, раскрыл дверь и, когда Кристина проходила мимо, тихо шепнул:

– Не берите папиросы доктора.

Глава 4

Кристина жила в облике Кармин Эллинэ уже неделю. Впрочем, нельзя сказать, что это был чужой для нее облик – ее же собственная внешность. Ведь они с Кармин были двойниками. Пусть и из разных миров. В каком-то фантастическом фильме такие двойники назывались кванками – квантовыми копиями.

Даже волосы обе девушки – все еще живая и ныне мертвая – красили в одинаковый цвет. Только на Земле он назывался Light Golen Blond, а здесь – левиорин номер 27.

Как заметила Кристина, в этом мире испытывали нездоровую любовь к химии. Вместо красивых торговых наименований – ну или, по крайней мере, тех названий, которые считают красивыми брендмейкеры – здесь предпочитали названия квазихимические. Или просто химические, без всяких "квази". По крайней мере, Кристина прожила всю жизнь – до самой смерти, да – и не знала, что хлорка называется хлорной известью. А, между тем, обе служанки спокойно называли ее именно так, даже не делая попыток сократить название, хотя бы для удобства произношения.

Электричества в этом мире – Эрре, кажется – не было. Вернее, оно, конечно, было и даже использовалось, но как-то... неохотно, что ли. Там, где без него было категорически не обойтись. Например, в телефонии. Здесь были телефоны, массивные коробки с тяжелыми эбонитовыми трубками, даже не трубками, а воронкой микрофона и улиткой динамика. Источником питания этих мастодонтов служили увесистые гальванические элементы. Существовал и телеграф, доктор Маршан как-то упоминал о полученной телеграмме, и из его слов можно было понять, что речь не об оптическом телеграфе, а о проводном.

Беспроводной телеграф, сиречь, радио здесь отсутствовал полностью.

Освещение было газовым. Хочешь света? Поверни вентиль под светильником. Щелкнет воспламенитель, тихо загудит голубоватый язычок пламени, раскаляя металлическую сетку, дающую яркий свет. Не сравнимый, конечно, с электрическим, на уровне лампочки-шестидесятки, зато какой-то на редкость уютный. К тому же вентилем можно было регулировать яркость освещения.

А для выхода на улицу были лампы, похожие на "летучие мыши", только вместо вонючего керосина в них заливалось почти не пахнущее светильное масло. Чем бы оно не являлось.

Однако странности окружающего мира не особо занимали разум Кристины. Перед ней стояла более важная задача. Вжиться в образ Кармин.

Между прочим – не такая уж и простая задача. Кристина не была наследницей многомиллионного состояния, она понятия не имела, как должна себя вести. Ей никак не удавалось понять – каким же человеком была Кармин?

Проблема была в том, что девушка не могла просто подойти к служанке, повару, садовнику и спросить: "Вы не расскажете, как я себя вела до того, как умерла? Как с вами обращалась? И обращалась ли вообще? Может, я вас не замечала? Или наоборот – здоровалась за руку и интересовалась здоровьем внуков?". Прислуга особняка была твердо уверена, что перед ними не "кванк", а та самая госпожа Эллинэ, которую они знают чуть ли не с младенчества.

О том, что настоящая Кармин умерла – и Кристине не хотелось даже думать, куда дели ее тело добрые доктора – знали всего несколько человек. К докторам обращаться было бесполезно: они тут же рассыпались в любезных комплиментах, уверяя, что госпожа ведет себя совершенно естественно и беспокоиться ну абсолютно не о чем. То ли вправду Кристина точно попадала в образ, то ли доктора просто плохо ее знали и не хотели в этом признаваться.

Последней надеждой оставалась безмолвная тень, по имени – а может быть, фамилии – Мюрелло. Низкорослый крепыш оказался личным телохранителем Кармин Эллинэ, похоже, сильно переживавший ее смерть – ну как же, профессиональный ляп – и теперь ни на шаг не отходивший от Кристины и оберегавший ее буквально от всего. Его предупреждение насчет папирос доктора, здорово напугавшее девушку – ей не хотелось, чтобы ее отравили – объяснилось просто. Хотя и в стиле этого мира. Табак в папиросах доктора был пропитан успокоительным и телохранитель обеспокоился, что его подопечная может принять слишком большую дозу.

Впрочем, надежда на Мюрелло также не оправдалась. Если на любое возникающие вопросы о стране и мире он отвечал охотно, подробно и очень познавательно, обнаруживая необычно глубокие познания, никак не вяжущиеся с бульдогообразной внешностью, то при попытке выспросить что-то о Кармин, он замыкался и отделывался односложными косноязычными фразами.

Так что Кристина чаще просто гуляла, восстанавливая – а, вернее, нарабатывая – необходимый тонус организма. Хотя во время выращивания ее нового тела, в котором она сейчас находилась, оно, это самое тело, получало необходимые стимуляторы, не позволявшие мышцам стать дряблыми тряпочками, однако никакая химия не могла заменить физические упражнения. "Пока, к сожалению", как выразился доктор Маршан.

Хотя эти самые стимуляторы – Кристине чуть плохо не стало при перечислении длиннющего списка всей той химозы, что в нее закачали – сделали, что могли. Девушка не чувствовала особой слабости или нетренированности. Обычное тело молодой девушки, не валяющейся целыми днями на диване в обнимку с коробкой пончиков, но также и не знающей, где находится спортзал. Да что там: эти стимуляторы даже нарастили слой плотной кожи на ступнях и ладонях нового тела. Иначе Кристина не смогла бы сделать и шагу: младенчески тонкая кожа на ногах этого бы не позволила. Зато сейчас – хотя бегом бегай.

Бегать, правда, девушке не хотелось. Во-первых, в одежде, которую она вынуждена носить, сильно не побегаешь. Длинный подол, корсет, шляпка, прибитая к прическе длинными как спицы булавками. Ну и в-вторых – организм все-таки еще не разошелся. Всему свое время, никуда торопиться не надо, наша задача маленькая – дожить до двадцати пяти лет, а в идеале – и до ста двадцати пяти.

Благо дорожки в парке вокруг особняка вполне располагали к неспешным прогулкам а-ля Пушки и Керн. В роли Анны – Кристина, в роли Пушкина... Кхм.

Мюрелло.

Который стихов не сочиняет.

Загородный особняк семьи Эллинэ, в котором пришла в себя одна невезучая девочка, был таких глобальных размеров, что Версаль, по сравнению с ним – жалкая избушка. В нем могло бы полностью поселиться население небольшого городка, а жили несколько человек. Остальных слуг разогнали на время неожиданной "болезни" хозяйки. Кристина могла бы поспорить, что в нем есть комнаты, в которые никто не заглядывал с самого момента постройки.

Песочно-желтые стены особняка, сверкавшие многочисленными окнами, возвышались над изумрудными газонами. А вокруг простирался парк. Не просто парк, а Парк. Деревья парка занимали территорию не в один десяток квадратных километров, и в нем можно было не то, что заблудиться – спрятать партизанский отряд. А пока партизаны не прознали про такое замечательное укрытие – в нем прятались различные постройки хозяйственно-развлекательного плана. Охотничьи домики, чайные домики, погреба, башни... Или, например, гараж.

– Ну что ж, Мюрелло, показывай, что у вас тут есть.

Телохранитель толкнул створку ворот, и она бесшумно откатилась в сторону, открывая внутренности.

Ух ты.

Кристина не была такой уж большой любительницей автомобилей, однако зрелище впечатляло.

Все, что она видела до этого, в принципе, могло сойти за особенности интерьера, который можно было бы встретить и в эклектичном двадцать первом веке. Кто-то любит холодную лаконичность конструктивизма, кто-то – вырвиглазные дизайнерские решения, кто-то – латунь стимпанка, ну а кто-то копирует стиль Белль эпок.

Однако таких автомобилей Кристина не встречала. Что-то похожее ездило по дорогам в начале двадцатого века, что-то такое катается на парадах ретро-автомобилей, однако на них они окружены современностью и выглядят как старички, принарядившиеся для семейного праздника и выглядящие чуть-чуть смешно в своих старомодных одеждах.

Эти же авто старичками не выглядели. Они задиристо смотрели круглыми глазами фар, ухмылялись хромированными решетками радиаторов, подмигивали квадратами лобовых стекол и всем своим видом давали понять – сейчас ИХ время.

Узкие колеса с паутиной стальных спиц, выступающие крылья, длинные квадратные капоты, роскошные кожаные сиденья, похожие на диваны... У одних – складные крыши, у других – полностью открытый всем ветрам кузов-кабриолет, некоторые выглядят как высокие застекленные кареты с кирпичом капота впереди...

Кристина поняла, что хочет прокатиться на ЭТОМ. Проехать. Промчаться. Пролететь.

В современных автомобилях, закрытых, закупоренных, как космические корабли, скорость не чувствуется. Если вы, конечно, не скачете по колдобинам и выбоинам, но это не то, не то... Не зря многие предпочитают мотоциклы: только бьющий в лицо ветер дарит это восхитительное ощущение полета, свободы, власти над дорогой.

– Мюрелло?

Телохранитель уже натягивал кожаные водительские перчатки с обрезанными пальцами.

Кристина, тихонько пища про себя от предвкушения, вошла в облюбованный автомобиль: длинный кабриолет с граненым капотом, яично-желтыми бортами и кожаными сиденьями цвета бордо. Именно вошла: церемонно открыла заднюю дверь и шагнула внутрь. Ээх... А так хотелось бы запрыгнуть через борт! Увы, нынешняя одежда предназначена для солидного и плавного перемещения, уж никак не для прыжков.

Уф! Зато диван вне всяких похвал. Это вам не современные автомобили, где вытянуть ноги – огромное достижение. В этом кабриолете между передним и задним сиденьем можно было даже пройтись. А не только протиснуться.

– Как поедем? – Мюрелло передался азарт Кристины – Как положено или чтобы веселее было?

– Жми, Мюрелло!

Пальцы телохранителя сыграли быструю симфонию на разнообразных рычагах, рычажках и клапанах, которыми была просто усыпана панель управления.

Автомобиль шумно выдохнул и без предупреждения прыгнул с места.

Вообще-то Кристина ожидала чего-то похожего на шум мотора, а учитывая повадки автомобилей начала века – еще и треск, перемежаемый выстрелами из выхлопной трубы.

А вот фиг.

Ничего этого не было. Автомобиль тихонечко фыркал, как будто у него под капотом спряталась маленькая, но очень сильная лошадка, и летел по дорожке парка, только свистел ветер в ушах и хрустел под колесами гравий. Благо дорожки здесь были самые разнообразные: от узких тропинок – аккуратно посыпанных песком – до вот таких широченных проездов.

Кристина стояла, держась за кожаные лямки переднего сиденья, и кричала, подставляя лицо потоку воздуха. Впервые с момента своего переселения в этот мир она чувствовала себя совершенно счастливой. Ветер рвал шляпку, трепал платье и хорошо еще, что не было шарфа, а то можно было бы сыграть в Айседору Дункан.

Деревья парка сливались в зеленую полосу, Мюрелло заложил лихой вираж и плавно остановился.

– Почему стоим? – довольная как слон девушка плюхнулась на кресло.

– Не хотите? – телохранитель кивнул на отходящую в сторону от дороги длинную узкую поляну.

– Не хочу ЧТО?

Мюрелло достал револьвер. Черный, с коротким стволом и гладким пузатым цилиндром барабана. Что-то в нем было не так, чувствовалась какая-то неправильность, но в чем она была – Кристина определить не могла.

– Вы любили пострелять... раньше.

"Серьезно?" – чуть не ляпнула Кристина, но вовремя удержалась. Это была первая личная информация о Кармин, полученная от Мюрелло и не стоило расхолаживать его неуместным ехидством.

– Раньше, – все-таки телохранитель вспомнил, что его нынешняя хозяйка – не совсем настоящая и снова замкнулся, как улитка в раковине, – Умеете? – сухо спросил он.

– Напомни, – с намеком "я та же, просто все забыла" произнесла Кристина, протягивая руку к револьверу.

Мюрелло дрогнул на секунду, но все-таки вручил ей оружие.

Тяжелый. До сих пор девушке приходилось стрелять разве что из пневматики. Кажется, нужно... взвести курок? Или затвор? И куда стрелять?

– Позвольте, я напомню, – Мюрелло обхватил пальцы Кристины с револьвером и направил ствол в сторону дальних деревьев, – Большим пальцем открываете клапан... Целитесь... Мушка на одном уровне с прорезью в целике... И плаавно жмете на крючок...

Бах. Револьвер хлопнул. В воздухе слегка запахло лекарствами.

– Неплохо, – трудно сказать, чего было больше в голосе телохранителя: удовольствия или Неудовольствия, – Теперь сами.

Кристина встала в стойку, похожую на дуэльную: боком к мишени – засохшему стволу дерева, как можно разглядеть, изрешеченному пулями – рука вперед, глаз прищурен. Наверное, она красиво смотрится: девушка в длинном малахитовом платье, золотистые волосы чуть растреплены, шляпка надвинута почти на глаза, в вытянутой руке – револьвер... Жаль некому сфотографировать.

Бах.

Бах.

Как будто эхо прозвучало в отдалении?

– Госпожа, придется закончить, – телохранитель настороженно прищурился, прислушиваясь, – Прошу в авто.

Кристина послушно протянула ему револьвер, но, как оказалось, в кобуре под мышкой Мюрелло носил второй, гораздо более солидного вида.

– Оставьте себе. На всякий случай.

В этот раз они не летели, машина, полное впечатление, бесшумно кралась, хрустя гравием. Интересно, что там за двигатель под капотом, который настолько тих?

– Стоп.

Они остановились. За кустами можно было рассмотреть центральный подъезд к особняку и полукруглое крыльцо, каскадом волн стекавшее от двустворчатых дверей, огромных, как ворота в замок. У дверей на крыльце лежало что-то черное, какой-то мешок.

Почти у самого крыльца стоял автомобиль, закрытый, из тех, что больше похожи на застекленную карету. Из него выходили люди, в одинаковых серых костюмах и в шляпах-котелках. Несколько таких бродили вдоль особняка, с плоскими коробками в руках.

Коробками?

Пистолетами. Широкими, похожими на "маузер".

Ярко светило солнце. Воздух не шевелился. Зеленела трава. Еще слышно шелестели деревья. Пахло цветами.

Особняк окружали вооруженные люди, а на крыльце лежала убитая служанка.