Текст книги "Подземелья Дикого леса"

Автор книги: Колин Мэлой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Прю могла только догадываться, сколько в этом лабиринте туннелей потенциальных «поворотов не туда». Уж лучше просто положиться на зеленый кабель и слепо следовать за ним.

Дорога была долгой, и им множество раз приходилось делать привал.

Со временем грубо обтесанный камень сменился кирпичной кладкой – туннели становились все более и более современными. Они напомнили Прю о южнолесских подземных коридорах, по которым она добиралась к филину Рексу. Это давало надежду, что скоро они будут на месте. Однако, судя по всему тому мусору, из которого зодчий отстроил кротам город, он определенно доставал материалы Снаружи, а не из леса. Если так, значит, этот канал соединял Непроходимую чащу с внешним миром – о его существовании, насколько она знала, не было известно никому из знакомых ей жителей леса. Откровенно говоря, это открытие казалось просто ошеломительным. Девочка задумалась было о том, распространяется ли заклятье внешнего пояса на подземные переходы, как вдруг ее вырвал из раздумий громкий звон.

– Что это было? – спросила она.

Идущий впереди Кертис, наклонившись, разглядывал на полу что-то, обо что случайно споткнулся.

– Бутылка, – ответил он.

– Что? Какая бутылка?

– Пивная, – сказал Кертис. Он подал ее Прю, и девочка стала разглядывать находку в свете фонаря.

– «Пабст Блю Риббон», – прочитала она рваную этикетку. Насколько ей помнилось, эту марку точно изготавливали не в лесу.

Септимус, сидящий у Кертиса на плече, начал жалобным голосом причитать, как прекрасно было бы сейчас выпить чего-нибудь холодненького, и вдруг из темноты впереди раздался свист. Прю подняла фонарь; он выхватил во тьме туннеля грубый дверной проем. Свист все приближался. Щелк – и вокруг стало светло.

Прю уже так привыкла к тусклому мерцанию фонарика, что этот новый свет – резкий, флюоресцентный – показался ей ярче самого солнца. Ребята, скривившись, прищурились. На пороге появился человек с коробкой в руках.

Они осторожно двинулись вперед. Тот, судя по всему, услышал их и резко перестал свистеть. Подойдя ближе, они разглядели незнакомца получше. Это был парень чуть старше двадцати, в котелке и изящном жилете. Он был чисто выбрит, только под носом оставались густые усы, напомаженные и уложенные мелкими завитками. Он выглядел так, будто явился из другого времени – что тотчас выдавало в нем южнолесца.

– Здравствуйте! – позвала Прю.

Тот остановился и внимательно пригляделся к ним, кажется, сбитый с толку их появлением.

– Вы что тут делаете? – спросил он.

– Мы можем спросить у вас то же самое, – парировал Кертис.

– Я работаю, – объяснил парень.

– Это Южный лес? До усадьбы далеко? – лопнуло терпение у Прю, уставшей от блужданий по подземным коридорам.

Этот вопрос окончательно поверг незнакомца в изумление.

– Чего? – только и выдавил он.

– Южный лес. Мы под ним? – повторил Кертис, раздраженный его непонятливостью.

– Я не знаю, про что вы. Это Олд-таун. Ну, район такой, в Портленде. Я несу бухло наверх.

Тут удивились уже Прю с Кертисом.

– Что? – спросили они хором.

– Пиво несу. В холодильник. В бар наверху. – Видя, что ответ их не удовлетворил, он попытался зайти с другой стороны. – Слушайте, я новенький. Только неделю работаю. Так что если вы надо мной издеваетесь… – Тут вдруг ему, похоже, пришла в голову какая-то мысль; у него сделался такой вид, будто его осенило. – А, понял! Вы, ребят, с экскурсии по этим, как их, шанхайским туннелям? Заблудились?

Кертис по-прежнему стоял с раскрытым ртом. Прю же сориентировалась быстрее.

– Да, – кивнула она. – Извините. Просто запутались немножко. Вы не видели, куда остальные пошли?

Под старой частью Портленда располагалась система туннелей; все их звали шанхайскими. Прю ходила туда в прошлом году с родителями. Они выбрали экскурсию про привидений, поэтому гид, курчавый парень с усами, все время налегал на рассказы о том, что подземные переходы полнятся духами. Предположительно эти туннели использовали, чтобы похищать пьяных матросов – накачанные спиртным, те просыпались уже далеко в открытом море, на кораблях, плывущих в Вест-Индию. По крайней мере, так гласили легенды. Если подумать, тот экскурсовод со всеми своими историями о ловушках и мстительных полтергейстах представить себе не мог и половины всего, что тут на самом деле творилось.

– Да даже не знаю. Я только спустился. Можете выйти наверх со мной, если хотите. Хотя вы маловаты для бара. – Заметив Септимуса, он добавил: – Да и к нам нельзя с животными.

– Ну и правила, – сказал Септимус. Парень побелел.

– Что? – спросил он озадаченно. Кертис предостерегающе дернул плечом и ответил:

– Я сказал, ну и правильно. Что нельзя.

Того подобное объяснение не удовлетворило, но, судя по всему, он предпочел скорее смириться, чем поверить в говорящую крысу.

– Можем найти вам другой выход, если надо.

Прю бросила взгляд на зеленый кабель зодчего; он убегал вдаль по туннелю, соседнему с тем, через который вошел парень.

– Да нет, – сказала она. – Мы их нагоним.

– Ладно, – кивнул тот и посмотрел на Кертиса. – Кстати, классная куртка у тебя. Где взял?

Кертис опустил глаза: под обильным слоем грязи и пыли обнаружился военный мундир с парчовыми обшлагами и золотыми эполетами. Вразумительного ответа не придумалось.

– У разбойников.

– А, – сказал парень, не моргнув глазом. – Ясно.

Снова принявшись свистеть, он поднялся по шатким ступенькам и скрылся из виду.

– Септимус! – Кертис повернул голову к крысу. – Так нельзя.

– Как?

– Говорить нельзя. Мы же Снаружи. Тут все слишком сложно.

Крыс недовольно фыркнул:

– А что мне тогда делать?

Кертис на мгновение задумался.

– Не знаю. Пищать, наверное.

– Пищать? – повторил тот. – Это не по мне.

– Тогда не открывай рот, – вмешалась Прю. – Неважно. Главное – не вызывать подозрений.

– Понято, – кивнул крыс. – Буду пищать.

Кертис положил ладонь на кирпичную стену туннеля; грубая поверхность холодила пальцы.

– Значит, мы в Олд-тауне, а? Так странно.

– Ага, – сказала Прю. – Культурный шок.

– Получается, ходы, по которым мы сюда добрались… соединяются с шанхайскими туннелями?

– Получается так.

– Я думал, они фальшивые. Для туристов только.

Девочка пожала плечами:

– Я тоже так думала. По большому счету так и есть. Люди же не знают, куда они реально ведут. Видно, никому не пришло в голову их хорошенько обследовать.

– Интересно, а магия внешнего пояса…

– Я тоже про это думала. Действует ли она под землей.

– Жалко будет, если люди найдут этот проход.

– Ага, – кивнула Прю. – Но мы никому не скажем, так?

– Согласен.

Пожав друг другу руки, они продолжили путь. Туннель внезапно окончился кирпичной стеной; впрочем, зеленый кабель вскоре указал им дорогу. Он бежал вбок от стены, к узкой шахте, в темноту которой вела железная лестница. Ребята осторожно спустились по ней и оказались в цилиндрическом туннеле. Расстояние от пола до потолка в нем было не меньше двадцати футов. Тут, видимо, проходили городские электрические коммуникации. Зеленый кабель спускался из шахты и невинно переплетался с тысячами разноцветных собратьев, рассыпанных по полу туннеля. К стене был привинчен помост для ремонтников – по нему-то Прю с Кертисом и двинулись, не спуская глаз со своей зеленой путеводной нити.

Цилиндр был прямой как стрела. В какой-то момент Кертису показалось, что он слышит над головой шум воды – хотя точно сказать было трудновато. Одно было ясно: они проходили под рекой Уилламетт, то есть еще дальше на восток. И Прю, и Кертис были северянами. Юго-восточная часть Портленда была для обоих таинственной страной. Хоть в свое время они и проводили многие дни перед огромным экраном в музее науки и промышленности, но все, кроме него, казалось им непознанным краем.

Они едва не прошли мимо; к счастью, Септимус, бежавший впереди, внимательно следил за кабелем: на изгибе туннеля тот внезапно отбивался от остального множества проводов и змеился к лестнице на стене цилиндра. Поднявшись по ней, путешественники оказались еще в одном узком туннеле, который тянулся вперед, по ощущениям, на несколько миль. Наконец вдали замаячила искорка света; солнечные лучи с трудом пробивались сквозь трещины в старой деревянной двери. Открыв ее, они оказались облиты солнечным светом и наконец вдохнули чистый, свежий воздух внешнего мира.

Вот только все было не совсем так. Идиллического воссоединения с миром не вышло, потому что они вылезли на поверхность посреди свалки, простиравшейся, сколько хватало глаз. Со всех сторон возвышались кучи мусора: ржавые остовы автомобилей, холодильники с распахнутыми дверьми, колпаки от колес и бутылочные крышки. Все вокруг покрывали кипы старых журналов «Нэшнл Джиогрэфик»; там же валялись пожеванные одноглазые мягкие игрушки, выброшенные хозяевами. Повсюду порхали белые пластиковые пакеты, будто медузы в морских волнах. Землю испещряли рытвины с водой, покрытой масляной пленкой. Снега почти не было, а тот, что еще оставался, почернел от сажи.

– Миленько у вас тут, Снаружи, – сказал Септимус. – Ну как, приятно оказаться дома?

Прю бросила на него убийственный взгляд.

– Пи-пи-пи, – исправился крыс.

Кертис устало посмотрел на обоих.

– Давайте найдем его, – сказал мальчик, – и свалим уже отсюда.

Путники огляделись; место было такое, что едва ли здесь кто-то поселился бы добровольно. Целые горы мусора почти заслоняли горизонт. Одно было ясно: стройматериалы для Кротграда поступали отсюда. Зеленый кабель, всю дорогу до поверхности бывший их спасательным тросом, оказался подведен к маленькому серому ящику питания, торчащему на столбике посреди свалки.

– Он может быть где угодно, – заметила Прю.

– Ага. Есть идеи, откуда начинать искать? – спросил Кертис.

– Думаю, начать стоит непосредственно отсюда.

– Отличная мысль.

И они взялись за поиски таинственного зодчего с золотыми крюками вместо рук, надеясь уговорить его изготовить какую-то незаменимую деталь механического принца – и все по велению мудрого ясновидящего дерева. Прю за время своих приключений в лесу научилась не удивляться странным мелочам, а просто принимать каждый новый поворот как должное. Иначе, решила она, смехотворность общей картины может спалить ей очень важную часть мозга – ту, что отвечает за логику. В целом их поход выглядел довольно нелепо, но вот, например, искать кого-то посреди свалки – это еще вполне нормально. По крайней мере, ей так казалось.

– Господин зодчий! – позвал Кертис, забравшись на одну из мусорных гор. Септимус, энергично попискивая, сновал по грудам металлолома.

– Эсбен! – проорала Прю, присоединившись к поискам, и заглянула в темноту за окнами распотрошенного «Форда Фокус». – Эсбен Клампетт!

В груде автомобильных каркасов зодчего не нашлось; не было его и в башне из стиральных машин, которые держались одна на другой каким-то непостижимым образом. Его не оказалось в ванне на львиных лапах, полной похожей на сукровицу воды. Также он не обнаружился под А-образным куском гофрированного железа, из которого, по мнению Кертиса, вышла бы отличная крепость – хотя, судя по всему, какое-то время там и правда жили; на земле виднелись черные следы костра.

Прошел час. Потом два. Прю, оттолкнув с дороги сломанную ширму, вгляделась в недра кучи сломанных велосипедов и вдруг услышала вдалеке Септимуса.

Она подняла голову. Крыс стоял на дальнем конце свалки между двумя горами мусора высотою с дом и, указывая на горизонт, оглушительно пищал, будто кресло-качалка, которое надо бы хорошенько смазать.

Отряхнув джинсы, девочка подбежала к куче старых телевизоров, из которых получалась удобная лестница, и полезла к нему.

– Что там?

Кертис услышал шум и присоединился к друзьям. Септимус, продолжая пищать, бегал кругами и махал лапками в сторону города.

Дети в замешательстве переглянулись.

– Не знаю, к чему ты ведешь, Септимус, – сказал Кертис холодно, – но мне кажется, с писком ты немного перебарщиваешь.

Крыс наконец закончил свою пантомиму и посмотрел на Прю с Кертисом, уперев руки в бока.

– Так что, мне теперь можно говорить? – спросил он.

Прю закатила глаза.

– Да, Септимус, можно.

– Сдается мне, мы его нашли. – И крыс указал рукой вдаль.

С высоты было видно, что свалка заканчивается через несколько сотен футов; дальше проходила железная дорога, за которой располагалось нечто вроде парка развлечений. Прю изумилась про себя – почему же они раньше не заметили музыки? Теперь было ясно слышно, как вечерний воздух окрашивают мелодичные переливы фисгармонии. На колесе обозрения мелькали огоньки, и до ребят доносился шум работающих аттракционов, а еще иногда крики немногочисленных работников, которые сновали по парку, будто муравьи. Посреди территории стоял массивный цирковой купол, раскрашенный в ослепительно-яркие желтый и голубой цвета. Афиша над входом сообщала о главном номере представления таким крупным шрифтом, что его было прекрасно видно даже с этого расстояния. Она гласила: «УДИВИТЕЛЬНЫЙ, НЕВЕРОЯТНЫЙ, ЕДИНСТВЕННЫЙ И НЕПОВТОРИМЫЙ: ЭСБЕН ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ!»

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Возвращение в детство
Колесо в руке

В доме тут же собрали совещание. Кароль стоял у камина, ожидая, когда все малыши бегом спустятся с чердака; старшие дети, прилежно работавшие во дворе, пришли с улицы и с любопытством столпились в гостиной.

– Дети, – начал он, когда все собрались, – у нас удивительные новости. Недавно пополнившая нашу семью Элси Мельберг отправилась вместе с Майклом и Синтией ставить ловушки и кое-что нашла. Кое-что за границей внешнего пояса.

На этих словах дети хором ахнули. Элси, сидящая на скамье у огня, почувствовала, как все глаза обратились к ней.

– Она нашла дорогу. – Снова изумленные вздохи и лихорадочный шепот. Кароль поднял руку. – Погодите. Вы должны понимать, что эта дорога пересекает внутреннюю часть леса. Я не предлагаю по ней идти. Но одно теперь совершенно ясно: заклятье внешнего пояса на Элси не действует. Кажется, она – как и ее сестра – может свободно проходить через него.

На этот раз комната просто взорвалась радостным возбуждением. Девочка рядом с Элси уставилась на нее так, будто случайно села рядом с голливудской звездой и только сейчас это заметила. Из задних рядов донеслась пара одобрительных восклицаний, кто-то крикнул: «Молодцы, девочки!» Но постепенно ликующая толпа кое-что осознала.

– Ну, им повезло, – сказал один мальчик. – А с нами что?

– То-то и оно, – кивнул Кароль. – Я многие годы спрашивал себя о том же: как у тех, на кого не действуют чары, получается приходить и уходить с такой легкостью? Когда я впервые оказался здесь, меня притащили стражники усадьбы. Стоило им уйти, и словно замок щелкнул на двери моей тюрьмы. Но ведь никакой двери не было…

За него объяснения продолжил другой голос.

– Он имеет в виду, что девочки могут нас вывести, – сказал Майкл. – Но нам нужно за них держаться.

Все головы разом повернулись к нему.

– Они поняли это, потому что вели Кароля под руки – иначе фокус было бы не разгадать. Потом они втроем вернулись за нами туда, где мы с Синтией потеряли их из виду. Мы взялись за руки и тогда все вместе смогли найти ту самую дорогу. Вот так вот просто.

– Да, – подтвердил старик. – Просто. До того просто, что я даже не удивляюсь, почему не смог догадаться раньше. Всего-то и нужно, чтобы появился кто-то с лесной магией в крови, и мы все свободны. Думаю, в усадьбе никто не ожидал, что во внешнем поясе когда-нибудь окажутся сразу два таких человека.

Теперь девочка рядом с Элси смотрела на нее так, будто она была привидением. На лице ее вперемешку отражались удивление, любопытство и изрядный ужас.

– Так они что, оттуда? – спросил мальчик, который сидел по-турецки прямо перед Каролем.

– Нет-нет, – ответил старик. – Но уж такими они родились. Некоторые называют это «лесная кровь». Магия, кровь – неважно. Я думаю, это наследственное. Где-то у Мельбергов в родственниках есть местный, просто он живет себе тихонько Снаружи и виду не подает.

Элси и Рэйчел коротко переглянулись через всю комнату. Рэйчел сидела за обеденным столом и рисовала пальцем на грубой поверхности. Казалось, ей эти открывшиеся факты радости не принесли. Комнату заполнили взволнованные голоса; у каждого было свое мнение о том, что делать дальше.

– Я хочу домой! – жалобно сказала маленькая девочка примерно возраста Элси.

– У тебя разве дом есть? – парировала другая.

– Может, стоит исследовать эту дорогу? Посмотреть, куда она ведет? – Это сказал Карл Ренквист, который сидел за столом и вязал.

– Ни за что, – ответила Синтия Шмидт. – Судя по рассказам Кароля, это кошмарное место.

– И опасное, – добавила Лиззи Коллинз.

– А что с Антэнком? Он же обещал нам деньги!

– И свободу!

– Ха! – огрызнулся Майкл, посасывая трубку. – Это все вранье. Он запихнет нас обратно в цех.

– И заставит Элси с Рэйчел провести его в лес.

От этой мысли по спине у Элси побежали мурашки. Конечно: с их помощью он захочет пробраться через внешний пояс. Девочка представила, как им придется водить туда сначала его, а потом целый поток других промышленников – такая судьба выглядела хуже смерти.

– Здесь наш дом. Здесь наше место. – Эти слова сказал Майкл, и от них в комнате настала абсолютная тишина. – Там у нас ничего нет. Во внешнем мире мы – сироты. Здесь – семья. Правда ведь, Кароль?

Старик, задумчиво нахмурясь, похлопывал ладонью по щеке, поросшей седой щетиной.

– Понимаешь, – наконец заговорил он, – я очень полюбил это место. Но все же еще разок взглянуть на внешний мир был бы не прочь. Сыну-то моему сейчас, поди, уже под сорок. Мы мало общались с тех пор, как его мать умерла, но зайти к нему, пожалуй, не помешает.

Некоторые из ребят согласно закивали.

– Я соскучился по леденцам, – сказал один из малышей, чем вызвал у остальных взрыв смеха.

– А еще там есть шоколад! – добавил кто-то. Это заявление тоже встретили с энтузиазмом.

– Карамельное мороженое! Взбитые сливки!

– Автоматы с видеоиграми!

– Скейтерский парк Бернсайд!

– Кофе! Столько кофе! – Тут все дети дружно обернулись. Карлу Ренквисту, видимо, не терпелось изучить эту сторону мира взрослых – настолько он привык, что в их общине никому ничего не запрещают.

– Вот то-то и оно, – возразил Майкл убежденным тоном. – Вернетесь туда – и вы опять дети. Нельзя пить кофе. Нельзя ругаться. Поздно ложиться тоже нельзя. И надо ходить в школу каждый день. Такие правила.

Это весьма справедливое замечание сильно поубавило всем радости. Дети начали ворчать, перечисляя все требования, которые ежедневно предъявляли к ним во внешнем мире. Здесь же, в лесу, они сами устанавливали себе правила.

– И вообще, куда мы пойдем? – добавил Майкл новый аргумент и помедлил, давая всем до конца осознать, что он имеет в виду. – К Антэнку точно не вернемся. Родителей у нас нет. Родственников нет. За этим лесом нас никто не ждет.

Самая младшая девочка, Анна-Лиза, расплакалась.

– Я считаю, нужно остаться, – продолжал Майкл. – Пусть Мельберги со своей магией уходят, если им хочется, но я с ними не пойду. – Он посмотрел на Синтию, свою подругу и товарку по охоте. – Ты со мной?

Та замялась.

– Я не знаю, Майкл, – сказала она погодя, не поднимая глаз. – Честно, я не знаю.

Не давая ему возможности упрекнуть подругу за то, что она его не поддержала, вперед выступила Марта. Все это время она молча наблюдала из дальнего угла, а теперь, кашлянув, заговорила:

– А разве нельзя устроить все то же самое, но снаружи?

Все замолкли, готовые слушать ее предложение.

– Кто сказал, что снаружи мы не сможем жить так же? Ничего ведь не изменится, правда? Вы боитесь каждый день ходить в школу, но тут ежедневная работа вас не пугает. Я так думаю: это потому, что вас не заставляют взрослые. Потому что мы все тут равны, и вы понимаете, что дом держится на труде каждого из нас – и все получается. Ну и что, что там нельзя ругаться, курить и пить? Подумаешь! Нам еще успеет все это надоесть, когда станем взрослыми. И, кстати, остановившееся время – это, конечно, круто и необычно, но я бы хотела дожить до тринадцати. Если честно, мне давно не терпится вырасти.

Дети согласно забормотали.

– Я считаю, нам надо уйти. Всем вместе. А там найдем где-нибудь на окраине заброшенный домик и сделаем это, – тут она обвела рукой комнату, – снова. И будут у нас и леденцы, и шоколад, и скейты, и все что угодно. Что скажете?

Карл Ренквист вскочил со своего места и бешено зааплодировал, уронив вязание на пол. Но когда мальчик заметил, что эта речь никого больше настолько не задела, то покраснел и сел обратно.

– По-моему, надо так и сделать, – сказал он робко.

Однако и остальных слова Марты убедили. Дети начали смотреть друг на друга по-новому, с новой надеждой. Жизнь, которую она им предложила, и вправду казалась возможной. И прекрасной.

Кароль, который все это время смотрел деревянными глазами поверх голов детей, практически прочел их мысли – настолько осязаемым было всеобщее желание оставить это чистилище и создать себе новый дом. Он прочистил горло и заговорил:

– Хорошо. Проголосуем. Кто за то, чтобы уйти отсюда и начать все заново Снаружи?

Жестокий каприз безумной женщины когда-то отнял у него зрение. Но хоть старик и не мог видеть, он отчетливо слышал шорох множества комбинезонов, когда дети подняли руки в почти единогласном решении. Слышал удивленные вздохи, которые вырвались у некоторых, удивленных тем, как сильно их единодушие в выборе своего будущего. Слышал смех – радостный и изумленный, – который зародился среди малышей и тут же охватил всю комнату. Чего Кароль услышать не мог – хоть и почувствовал, – так это новообретенной грусти, которая поселилась в глазах Майкла и его нахмуренных бровях.

Он один не проголосовал. Когда все подняли руки, его собственная осталась висеть вдоль тела, словно приклеенная. Мальчик смотрел на ликующих ребят, которые хлопали друг друга по спине и давали пять, и посреди радостной толпы один молчал, объятый тревогой и печалью.

* * *

Антэнк держал колесо в руках. Три шестеренки, таинственно мерцая, в плавном танце обтекали сияющее ядро. От движения оно издавало тихий гул; к тому же его окружала аура турбулентности – пальцы Джоффри ощущали постоянное движение работающих магнитов. Оно было воистину прекрасно. На глазах Антэнка появились слезы радости и облегчения. Он шмыгнул носом, улыбаясь чудесному результату своего тяжкого труда.

– Джоффри! – раздался тут мамин голос.

На лице Антэнка появилось выражение замешательства. Что здесь делает его мать?

– Джоффри! – снова позвала она. Это был, вне всяких сомнений, голос Присциллы Антэнк, более того – ее самый недовольный тон.

Джоффри оглянулся. Он стоял посреди своей детской спальни. По стенам были развешаны постеры суперзлодеев из комиксов. В аквариуме на столе плавала степенная синяя рыбка, которая была у него в одиннадцать лет. Он тогда ужасно хотел иметь домашнее животное, но из-за жестокой аллергии на кошачью шерсть ему было отказано в этой простой детской радости. Он назвал рыбку Гарольд – почему именно так, сейчас уже едва помнилось.

– Ты не спустишься? – спросил Гарольд. – Она сделала твою любимую отбивную Мебиуса.

– О нет, – сказал Джоффри. Его окатило ледяной волной понимания. Прекрасное колесо по-прежнему вертелось в руках. – Нет, пожалуйста, нет.

– Джоффри! – орала его мать. – Почему ты не йдешь? – Голос Присциллы внезапно приобрел отчетливый восточноевропейский акцент, что Джоффри показалось очень странным, учитывая, что она была родом из Сейлема, штат Орегон.

– Минутку! – крикнул изумленный Антэнк, пытаясь осознать происходящее. Ему хотелось, чтобы иллюзия завершенной работы продлилась еще чуть дольше. Радость от выполнения непосильной задачи была самым упоительным чувством, какое ему только выдавалось ощутить в жизни.

– Почему, Джоффри? Ты говорил, мы будем делать фильмы. Голливудские фильмы. Но отбивную есть ты не хочешь! – Голос его матери теперь окончательно растворился в голосе Дездемоны. Рыбка подмигнула из-за стекла. Ему стало окончательно ясно, что происходит.

– Нет! – простонал Антэнк и опустил взгляд на руки. Колесо исчезло; вместо него он держал огромное, мясистое сердце. Оно спокойно билось, периодически выплевывая фонтанчики крови на кровать – прямо на постельное белье со «Звездными войнами». Капельки теплой липкой жидкости забрызгали ему лицо и руки.

– Джоффри! – позвала Дездемона.

– Нет, пожалуйста! – повторил он, погружаясь в отчаяние. Рыбка рассмеялась.

Голос Дездемоны был совсем близко; она стучалась в дверь спальни, крича:

– Джоффри, шо ты там делаешь?

А потом он проснулся.

Стук продолжался. Антэнк был в своем кабинете. Влагой у него на щеке на самом деле оказалась не кровь, а удивительное количество слюны, которая натекла изо рта, собираясь в лужицу на кипе бумаг, служившей ему подушкой; на самом верху лежал чертеж зубчатого колеса Мебиуса. В приступе паники он схватил собственный галстук и кончиком стер влагу, с облегчением заметив, что не размазал никакой важной детали или уравнения.

Стук раздался снова.

– Джоффри! Дверь заперта. Я знаю, шо ты там.

Это была Дездемона, и стучала она в дверь его кабинета.

– Я задремал, – ответил он хрипло. – Что случилось?

– Тот господин пришел, – сказала она. – Роджер. Помнишь?

Антэнк, выпучив глаза, посмотрел на календарь у себя на столе («В день по шутке!» от создателей радиопередачи «Компаньоны») и обнаружил, что сегодня среда. Пятый день срока. Дедлайн для изготовления колеса.

Охнув, он уперся ладонями в стол и огляделся вокруг.

– Ага. Давай, веди его сюда.

Джоффри поправил галстук, еще мокрый от того, что им протирали бумаги, и пригладил взлохмаченные волосы. Потом встал из-за стола, подошел к двери кабинета и отпер ее.

Вскоре дверь распахнулась. Дездемона с порога окинула его быстрым изучающим взглядом, а потом пригласила посетителя внутрь.

– Роджер, – сказал Джоффри, изо всех сил стараясь изобразить предупредительность. Над ним, мешая окончательно вернуться в реальность, еще висел покров сновидения, который никак не удавалось до конца стряхнуть.

Гость был одет в тот же старомодный костюм; на переносице у него по-прежнему сидело пенсне.

– И? – спросил он почти сразу же. – Вы закончили деталь?

Коротко и широко улыбнувшись Дездемоне, Антэнк прогнал ее из кабинета и закрыл дверь.

– В этом-то и загвоздка, Роджер, – сказал он. – Я подобрался совсем близко.

– Близко? – посетитель собирался было сесть в одно из кресел, но это заявление заставило его замереть. – В каком смысле «близко»?

– Это восхитительная штука, вот что я вам скажу. Одна на миллион. По-моему, тот, кто ее придумал, должен получить Нобелевскую премию. До такой степени она хороша.

Даже сам Джоффри понимал, что заговаривается.

– Слушайте, мистер Антэнк. Вы либо сделали колесо, либо нет. Да или нет?

– Нет. – От этого признания неожиданно полегчало на душе.

– И почему же?

– Мне нужно больше времени.

– Больше времени? – Лицо Роджера основательно покраснело, аккуратная бородка подергивалась. – У нас нет больше времени.

– Деталь такой сложности, сэр… Я не могу себе представить, чтобы ваши конкуренты справились быстрее.

– Мои конкуренты мертвы, – сказал Роджер.

Антэнк сглотнул – один раз и очень громко.

– Ясно, – выдавил он.

– Но нет никаких гарантий, что их место не займет кто-нибудь другой. Изготовить колесо нужно прямо сейчас, мистер Антэнк. Или я найду другого производителя.

Что с ним будет, если его уволит этот странный мстительный человек, Джоффри не хотелось даже представлять. Предположительные последствия казались весьма серьезными.

– Не думаю, что это потребуется. Я…

Его сбивчивые возражения прервал громкий стук в дверь. Антэнк робко улыбнулся Роджеру и крикнул:

– Что такое?

– Джоффри, милый, – раздался голос Дездемоны. – К тебе пришел мистер Уигман.

Роджер вскинул бровь. Антэнк почувствовал, как на лбу выступил пот.

– Скажи ему… – начал он. Неожиданный визит главы титанов? Осажденный со всех сторон Джоффри тут же почуял беду. – Скажи, что я занят.

В дверь снова постучали. На этот раз стук был куда громче и происходил, видимо, от кулака намного более крупного, чем изящная ручка Дездемоны Мудрак.

– Комплектующие! – раздался громоподобный голос, заставивший Антэнка содрогнуться от ужаса. Это был Брэд Уигман собственной персоной.

– Скорей! – прошипел Джоффри. – В шкаф!

Роджер смерил его оскорбленным взглядом.

– С чего вдруг… – начал он, но Антэнк уже толкал посетителя к дверцам.

– Антэнк, я вас слышу, – снова донесся до них голос Уигмана. – Что происходит? – Он подергал ручку, но Антэнк запер дверь за Роджером. – Джоффри, да впустите меня, черт побери!

Тот одновременно пытался засунуть Суиндона в шкаф и пресечь тихие восклицания протеста.

– Поверьте, – шепнул Джоффри. – Лучше, чтоб он о вас не знал.

Мужчина в пенсне наконец сдался и позволил закрыть себя в шкафу, полном коробок от картриджей для принтера и ящиков с газировкой «Лимонный драйв».

В этот самый момент дверь распахнулась; Дездемона по требованию Уигмана достала запасной ключ и отперла ее. Антэнк резко развернулся спиной к шкафу и увидел, как на пороге, заполнив собой практически всю дверную коробку, появился широкоплечий Брэд Уигман, глава титанов.

– Здрасте, мистер Уигман, – пискнул Джоффри.

Уигман с подозрением оглядел кабинет.

– Чем вы были заняты? Почему не открывали дверь?

– Тысяча извинений. Замок иногда заедает. Все собираюсь починить. – Тут Антэнк подошел к двери и сделал вид, что внимательно изучает ручку. – М-да, – протянул он, изображая удивление. – Вот в наше время по-другому делали…

Но Уигман оборвал неловкие отговорки, шагнув прямо к нему – он имел обыкновение так делать, – и встал так близко, что Антэнк даже почуял запах его жидкости для полоскания рта. Она отчетливо пахла корицей.

– Хватит болтать, Комплектующие, – сказал глава титанов. – Что происходит?

Несколько мгновений они простояли вот так, лицом к лицу – точнее, лицом к ключице, потому что Антэнк доставал своему боссу только до шеи. Испарина, выступившая на лбу Джоффри, превратилась в настоящие капли пота, и те заструились по вискам. Уигман проследил взглядом за одной из капель от волос Антэнка до самого подбородка. Джоффри слабо улыбнулся.

– Да ничего. Работаю, – кое-как выдавил он.

– И над чем же вы работаете?

– Да так, знаете ли, над всяким. Изготавливаю детали.

– Какие детали?

– Болты, – ответил Антэнк. – Шурупы. Втулки. Крышки для генераторов. Картеры коленчатого вала…

– А вот я слышал, что никаких деталей вы не изготавливаете, Джоффри. И слышал я это из надежного источника.

– Вот как? – Антэнк отчаянно старался заставить свои голосовые связки работать. Ощущение было такое, будто вокруг его глотки обвился питон и начал давить. Он тяжело сглотнул, но это не особенно помогло.