Текст книги "Подземелья Дикого леса"

Автор книги: Колин Мэлой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Возвращение Вышних

Сама земля перед ними оказалась живой.

По крайней мере, такой она выглядела, потому что вся шевелилась – огромный подземный зал наполняло множество крошечных живых существ, занятых разнообразными делами и приготовлениями. Это было войско рыцарей-кротов, оснащенных такими же мечами из иголок и доспехами из жестяных бутылочных крышек. На вид их было несколько тысяч. Прю ахнула, когда они увидели все это, завернув за угол следом за рыцарем, который представился как сэр Генри Крот. Точнее, «СЭР ГЕНРИ КРОТ», как это было произнесено его удивительным голосом, когда он наконец закончил воздавать им почести и назвал себя.

– Меня зовут Прю, – представилась она тогда в ответ. – Это Кертис.

– А это Септимус, – представил мальчик крыса, снова почувствовав на плече знакомые лапки.

– ПРЮ, КЕРТИС И СЕПТИМУС: БЛАГОСЛОВЕННЫ БУДЬ ИМЕНА СИИ. ОНИ ЛЬЮТСЯ НЕБЕСНОЙ МУЗЫКОЙ ВЫШНИХ КОЛОКОЛОВ, Я СКЛОНЯЮСЬ ПЕРЕД ВАМИ.

– Пожалуйста, не надо, – попросил Кертис. – То есть это совсем не обязательно.

– Вы и так уже насклонялись, – добавила Прю.

– Это крот, – высказал свое экспертное мнение Септимус, который к тому времени уже понял, что никакие змеи-крысоловы на них нападать не собираются.

– ВОСХИЩЕНИЕ ПРИ ВИДЕ ВАШИХ ВЫСОЧАЙШИХ ОСОБ НЕ ПОЗВОЛЯЕТ МНЕ ВЕСТИ СЕБЯ ИНАЧЕ. – И все же крот, видимо, посчитав их волю священной, перестал пресмыкаться и кланяться. – СОБЛАГОВОЛИТЕ ПОСЛЕДОВАТЬ ЗА СМИРЕННЫМ РЫЦАРЕМ НА ПЕРЕДОВУЮ ДЛЯ АУДИЕНЦИИ У СЭРА ТИМОТИ, КОМАНДУЮЩЕГО РЫЦАРЯМИ ПОДЛЕСЬЯ?

– С удовольствием, – сказала Прю.

Кертис предпочел промолчать, решив, что у нее есть какой-то план. Однако, когда они двинулись за кротом по лабиринту переходов, девочка призналась:

– Я просто подумала: почему бы и нет? К тому же это всего лишь крот. Чем мы рискуем?

Но они никак не ожидали увидеть в темном зале целую армию крошечных меховых комочков, которая тянулась вдаль, сколько хватало глаз. Когда кроты заметили присутствие двоих людей и крысы, вся толпа повернула к ним морды. Троицу встретили изумленным аханьем, криками «УРА!» и прочими выражениями эмоций по поводу явления божественных сущностей – хотя все воины определенно были слепы: маленькие острые мордочки были сплошь покрыты мехом, на них не было видно ничего похожего на глаза.

Сэр Генри запрыгнул на помост высотой дюймов пять и обратился к толпе:

– СООТЕЧЕСТВЕННИКИ, БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ, НАШИ МОЛЬБЫ БЫЛИ УСЛЫШАНЫ. НЕБЕСА ПОСЛАЛИ СЮДА ТРОИХ ВЫШНИХ, ПОЛУБОГОВ ИЗ НАЗЕМЬЯ: ПРЮ, КЕРТИСА И СЕПТИМУСА. С ИХ ПОМОЩЬЮ МЫ ОДЕРЖИМ ПОБЕДУ!

Толпа снова взорвалась криками «Ура!»; Кертис заметил, что у всех кротов такой же странный выговор и тембр, как у сэра Генри.

– Здравствуйте, – поздоровался мальчик.

– Здрасте, – сказал Септимус.

– Привет, – добавила Прю. Все трое робко помахали руками в приветствии.

Армия кротов безмолвствовала. Прю догадалась, что все, наверное, ждут от них какого-то продолжения, вроде торжественной речи.

– Приятно познакомиться, – добавила она.

– У вас тут случайно нет еды, чтоб Вышним-то перекусить? – влез Септимус.

Прю кинула на крыса сердитый взгляд, а Кертис ткнул его пальцем в бок – уж больно небожественно это прозвучало.

– ВЫШНИЕ ТРЕБУЮТ МАННЫ! СКОРЕЙ, НЕСИТЕ МЮСЛИ! – раздалось откуда-то из задних рядов.

– Видали? – оправдался Септимус.

Море кротов, бряцая доспехами, раздвинулось и освободило проход. Группа зверьков отделилась от остальных и бросилась в неизвестном направлении. Через несколько мгновений они вернулись, волоча заплесневелую картонную коробку, положили свою ношу к ногам Прю и Кертиса, а сами распластались рядом.

– ВЫШНЯЯ АМБРОЗИЯ, – объяснил сэр Генри. – ПИЩА БОГОВ. ОДИН ИЗ ВАШИХ СОБРАТЬЕВ ОСТАВИЛ ЗДЕСЬ НЕСКОЛЬКО КОРОБОК МНОГИЕ ОПУСТОШЕНИЯ НАЗАД.

Прю подняла коробку. Надписи на ней совершенно стерлись от времени, но это оказалась упаковка батончиков мюсли. Перевернув ее, девочка проверила срок годности: 23.10.81.

– Э-э-э, они испортились в восемьдесят первом году.

Никто на это не ответил.

– Дай-ка посмотрю, – сказал Кертис. Забрав у нее коробку, мальчик аккуратно разорвал фольгу одного из батончиков, но только успел приглядеться, как крыс вырвал еду у него из рук.

– По ме так мормально, – промычал он с набитым ртом. – Ошень шкусно!

Войско снова взорвалось криками радости и восхищения. Кертис подал Прю батончик; та взяла его и скептически осмотрела.

Из задних рядов снова послышался какой-то шум. Толпа опять расступилась, и к ним двинулась процессия рыцарей.

Некоторые из них ехали на ящерицах – судя по всему, на саламандрах – которые были укрыты чем-то вроде попон из картона. Первый в колонне рыцарь, тоже верхом на рептилии, имел более внушительные доспехи, чем остальные воины, хотя сделаны они были из таких же бутылочных крышек. На голове у него красовался наперсток, привязанный розовой резинкой.

Подъехав к ногам путников, он ловко соскочил со своей саламандры, словно Эррол Флинн при виде попавшей в беду леди, и опустился на одно колено. Доспехи торжественно позвякивали при каждом движении.

– ВЫШНИЕ! Я – СЭР ТИМОТИ, КОМАНДУЮЩИЙ РЫЦАРЯМИ ПОДЛЕСЬЯ. СКЛОНЯЮСЬ ПЕРЕД ВАМИ. БЛАГОСЛОВЕННЫЕ ВЫШНИЕ, МЫ БЛАГОДАРИМ ВАС ЗА МИЛОСЕРДНОЕ ЯВЛЕНИЕ.

Тут Кертис, немного утоливший голод батончиком времен президентства Рональда Рейгана, не удержался – сначала он опасался ввязываться во все эти кротовьи дела, но постепенно почувствовал, что входит во вкус:

– Ваша преданность весьма похвальна, доблестный рыцарь. И наземная матерь дарит вам свое… заступничество.

– Погодите, – перебила друга Прю, которой это обожание было не по нраву. Все лица обратились к ней. – Мы вообще-то не совсем боги. Мы просто…

Кроты в полном молчании ждали, пока она найдет слово. Кертис уставился на нее ошеломленным взглядом. Девочка громко сглотнула, только сейчас подумав, что будет, если эта фанатичная толпа объявит их самозванцами. Ей представилось, как вооруженные грызуны нападают на них всей гурьбой, словно лилипуты на Гулливера. Штопальная игла, конечно, штука довольно безобидная, но если их тысячи… Кертис без слов почувствовал, что она передумала.

– Скорее, полубоги, – закончил он за подругу. – Ну, в общем, то же самое.

Напряжение вроде бы рассеялось.

Пусть Кертис и дальше сам разбирается, решила Прю; с терминами у него, кажется, получше, чем у нее.

– И мы посланы помочь вам в вашей беде. Но наземная матерь требует, чтобы вы выполнили одно условие, когда одержите победу.

– НАЗОВИТЕ УСЛОВИЕ, О ВЕЛИКИЕ, – сказал сэр Тимоти.

– В доказательство… э-э-э… вашей веры вы должны будете снарядить процессию и проводить нас по туннелям Подлесья до Юж… до обители Вышних, стоящей в южной части Наземья.

Сэр Тимоти помедлил, по-прежнему не поднимаясь с колен, и сосредоточенно обдумал слова Кертиса.

– О ВЕЛИКИЙ, – сказал он наконец, с дрожью в голосе ожидая кары за то, что смеет перечить, – НО МЫ НИКОГДА НЕ БЫВАЛИ В ЮЖНОЙ ОБИТЕЛИ ВЫШНИХ. ДОРОГА ТУДА ОКУТАНА ТАЙНОЙ.

– ДОРОГА ЕСТЬ! – послышался сзади голос такой же гулкий, как у остальных кротов, но отчетливо старческий и немощный. Сэр Тимоти повернул голову – от его окружения отделился крот в робе и двинулся в их сторону, опираясь на суковатую палочку. К удивлению Кертиса, у него была длинная седая борода, что для кротов, насколько он знал, не совсем типично.

– ДОРОГА ЕСТЬ, – повторил старик.

Зал замер – тысячи кротов затихли в ожидании.

– ДОРОГА ЕСТЬ! – снова воскликнул он. – ДОРОГА…

Наконец сэр Генри вмешался.

– И ЧТО ЭТО ЗА ДОРОГА, О БЛАГОРОДНЫЙ СТАРЕЦ?

Пожилой крот пожевал губу и погладил лапой бороду.

– ПУТЬ В ОБИТЕЛЬ ЮЖНЫХ НАЗЕМЦЕВ ЗНАЕТ СИВИЛЛА, ВАША ПОЧТЕННАЯ СЕСТРА И ПРОВИДИЦА ДЕННИСА УЗУРПАТОРА. ЭТО ЗНАНИЕ ПРИШЛО К НЕЙ ИЗ ВИДЕНИЙ.

– ВОИСТИНУ! – воскликнул сэр Тимоти. – ГВЕНДОЛИН, ДРАЖАЙШАЯ СЕСТРА МОЯ, ПЛЕНЕННАЯ УЗУРПАТОРОМ. ПОЧЕМУ Я САМ ОБ ЭТОМ НЕ ПОДУМАЛ?

Старый крот помялся, шурша робой, и скромно пожал плечами:

– ПУСТЯК, ГОСПОДИН КОМАНДУЮЩИЙ.

– Погодите, – опять сказала Прю и шагнула вперед; снизу тут же раздался крик: она наступила на крота из сопровождения командующего.

– Я ПОВЕРЖЕН! – воскликнул несчастный. Прю тут же отскочила, подняв ногу с его спины.

– Извините. – Девочка в ужасе закрыла рот ладонью. – Он живой?

Несколько кротов поспешили к собрату; с их помощью тот, кажется, пришел в себя.

– Я ЦЕЛ! – сказал он.

– Я не специально его… э-э-э… повергла, – неловко улыбнулась Прю. – Я просто хотела спросить, кто такой Деннис?

– НЕУЖЕЛИ ВЫ НЕ СЛЫШАЛИ НАШИХ СТЕНАНИЙ? МОЛИТВ, ЧТО ВОЗНОСИЛИСЬ У АЛТАРЯ ВЫШНИХ?

– Эту часть мы, видно, пропустили, – встрял Септимус.

К счастью, кроты не стали упрекать их за пробел в божественном всеведении. Старик, задумчиво сложив лапы на животе, начал рассказывать дрожащим тенором:

– С ТЕХ ПОР КАК СЛУЧИЛОСЬ СИЕ, ТРИЖДЫ ОПУСТОШАЛОСЬ ВЕЛИКОЕ ОЗЕРО. ИСТИННО, ТРИ ОПУСТОШЕНИЯ НАЗАД ЗАКОНЧИЛ ВЫШНИЙ ЗОДЧИЙ СТРОИТЕЛЬСТВО КРОТГРАДА. ДОВОЛЬНЫЙ РАБОТОЙ, ПОКИНУЛ ОН НАС И БОЛЕЕ НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ. В ТУ ПОРУ ДЕННИС, БЫВШИЙ КОНСУЛОМ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА, С ПОСЛЕДНИМ ВЗДОХОМ КОРОЛЯ БЛАГОРОДНОГО ВЫСТУПИЛ ВПЕРЕД И ПРЕД ВСЕМ СОБРАВШИМСЯ НАРОДОМ ПРОВОЗГЛАСИЛ СЕБЯ ПРАВИТЕЛЕМ. ПОСЛЕ КОРОНАЦИИ ОБРУШИЛСЯ ДЕННИС ВОЙНОЮ НА СОБРАТЬЕВ И ИЗГНАЛ ВРАГОВ СВОЕГО ДОМА, БРОСАЯ В ТЕМНИЦЫ ВСЯКОГО, КТО ОСМЕЛИТСЯ ПЕРЕЧИТЬ ВОЛЕ ЕГО. БЛАГОРОДНЫЙ СЭР ТИМОТИ, СЕЙ РЫЦАРЬ ВЕЛИКИЙ И МОГУЧИЙ, ПЕРВЫМ ВОССТАЛ СУПРОТИВ ДЕСПОТА, И НА ПРОСТОРАХ ПОДЛЕСЬЯ, ЗА АРОЧНЫМ МОСТОМ, СОБРАЛ ОН ВОЙСКО, ЧТОБЫ ПОЙТИ ВОЙНОЮ НА ДЕННИСА, ДЕННИСА УЗУРПАТОРА, И ВЕРНУТЬ ТРОН КОРОЛЕВСКИЙ ИСТИННЫМ НАСЛЕДНИКАМ, ОБЪЕДИНЕННЫМ КРОТАМ ПОДЛЕСЬЯ.

Когда пожилой зверек закончил рассказ, который Кертису показался похожим на легенду из какого-нибудь древнего эпоса, наступила тишина. Вышние пытались осмыслить полученную информацию.

– Так, – сказал Септимус. – Деннис, значит.

Крот продолжил:

– ЯВЛЕНИЕ ВЫШНИХ НА МЕСТЕ НАШЕГО СБОРА – ДОБРЫЙ ЗНАК. НАЗЕМНАЯ МАТЬ УСЛЫШАЛА НАШИ МОЛИТВЫ. ОСАДА ФОРТА КЛЫККК БУДЕТ УДАЧНОЙ. С БЛАГОСЛОВЕННОЙ ПОМОЩЬЮ ВЫШНИХ ПОЛУБОГОВ КЕРТИСА И ПРЮ МЫ ОДЕРЖИМ ПОБЕДУ.

Толпа взорвалась криком. Все до одного кроты издали воинственный клич, и хор голосов бесконечным эхом пошел гулять по туннелям. Каменный пол ощетинился иглами, которые рыцари храбро взметнули в воздух.

– Секундочку, – сказал Кертис, размахивая руками перед ликующей толпой. – У меня есть пара вопросов. Значит… нам надо помочь вам победить этого Денниса Узурпатора? В форте Клык?

– КЛЫККК, – поправил кто-то.

– Клыккк, – покорно повторил Кертис.

– ТАКОВЫ БЫЛИ ВСЕ НАШИ МОЛИТВЫ, – ответил сэр Тимоти, командующий кротовьим войском.

– Ясненько. И если мы поможем, вы… э-э-э… сопроводите нас в южное Наземье?

– МЫ ОСВОБОДИМ СИВИЛЛУ, И ОНА ПОВЕДЕТ ПРОЦЕССИЮ.

– Понятно. Сивиллу. Которая знает дорогу. – Он помедлил и глянул на Прю, а потом обратно на кротов. – Больше вроде как вопросов нет.

Прю подала голос:

– Вы что-то сказали про другого Вышнего. Он был зодчий? В смысле, архитектор?

Ответил ей снова престарелый крот:

– ИСТИННО ТАК. ВЫШНИЙ ЗОДЧИЙ, ЖИТЕЛЬ НАЗЕМЬЯ, СПУСТИЛСЯ К НАМ В ЧАС ВЕЛИКОЙ НУЖДЫ, КОГДА КОРОЛЕВСТВО ЛЕЖАЛО В РУИНАХ ПОСЛЕ СТРАШНОЙ ВОЙНЫ СЕМИОПУСТОШЕНЧЕСКОЙ. СЛУЧИЛОСЬ СИЕ ЗА МНОЖЕСТВО ОПУСТОШЕНИЙ И ВОСПОЛНЕНИЙ ДО ТОГО, КАК ДЕННИС УЗУРПАТОР НА ТРОН ПОЗАРИЛСЯ. ГОРОД КРОТОВ С ЗЕМЛЕЮ БЫЛ СРОВНЯН, МОСТЫ РАЗРУШЕНЫ, НАРОД РАЗВЕЯЛО ПО ВЕТРУ. РАЗДОРЫ ТЕРЗАЛИ ПОДЛЕСЬЕ. ЗОДЧИЙ БЫЛ ПОСЛАН НАЗЕМНОЙ МАТЕРЬЮ В ОТВЕТ НА МОЛЬБЫ НАШИ. ЗАНОВО ОТСТРОИЛ ОН ГОРОД КРОТОВ И ВОЗВЕЛ ФОРТ КЛЫККК ИЗ МАТЕРИАЛОВ СВЯЩЕННЫХ, КОИ СОБИРАЛ, ПОДНИМАЯСЬ В НАЗЕМЬЕ. КОГДА ЖЕ ТРУДЫ ЕГО БЫЛИ ОКОНЧЕНЫ, ОКИНУЛ ОН ГОРОД И ФОРТ ДОВОЛЬНЫМ ВЗГЛЯДОМ И, С НАМИ ПРОСТИВШИСЬ, ВЕРНУЛСЯ В ЛОНО ВЫШНЕЙ МАТЕРИ. ТАК ГЛАСИТ ЛЕТОПИСЬ, СОСТАВЛЕННАЯ ПРОВИДЦЕМ ВАРФОЛОМЕЕМ КРОТОМ. – Старик чуть помедлил и добавил: – ТО ЕСТЬ МНОЙ.

– Ага, – задумчиво кивнула Прю.

Кертис попытался поймать взгляд подруги и угадать, что творится у нее в голове, но она была слишком поглощена своими мыслями. К тому же тут командующий, сэр Тимоти Крот, поднял свою иглу и обратился к толпе, говоря так громко, как только позволял голос:

– МЫ ВЫДВИГАЕМСЯ В ПОХОД ВО ИМЯ ВЫШНЕГО ЗОДЧЕГО, ВО ИМЯ ЖИТЕЛЕЙ КРОТГРАДА, ВО ИМЯ НЕОТЪЕМЛЕМЫХ ПРАВ КРОТОВ! И ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ТОМУ – БЛАГОСЛОВЕНИЕ ВЫШНИХ. ВПЕРЕД, НА ФОРТ КЛЫККК!

Снова послышались одобрительные крики, и кротовье войско стало готовиться к великому походу. Прю с Кертисом замерли на месте; среди царящей вокруг лихорадочной активности любым неосторожным движением можно было кого-нибудь повергнуть. Затаив дыхание, они смотрели, как группы кротов сосредоточенно воздвигают осадные башни высотой с журнальный столик, подготавливают тараны, сделанные из скрепленных скотчем карандашей, везут требушеты и катапульты – все игрушечных размеров. Рыцари, кажется, хорошо подготовились к этой кампании: войско ловко разбилось на фаланги; вторую линию нападения заняли кроты с алебардами (алебардой служила, кажется, китайская палочка для еды с кусочком жести на конце). Прямо перед ними построилось целое море пехотинцев, вооруженных иголками. Кавалерия на саламандрах шумела позади – скакуны очень по-лошадиному храпели и взбрыкивали. Когда вся многотысячная армия заняла походное построение, наступила абсолютная тишина.

Командующий, сэр Тимоти Крот, на ослепительной красной с черными пятнами саламандре гордо проехал по рядам воинов, проверяя строй. Тишину нарушал лишь одинокий звук барабана (точнее, пустой жестянки из-под жевательного табака) – барабанщик отбивал торжественное, отрывистое трра-та-та-та-та. Каждый крот, вне зависимости от ранга и положения, стоял, вытянувшись по стойке смирно, высоко задрав острую мордочку. Сэр Тимоти, хоть и был незрячим, казалось, с горделивой серьезностью оценивал войско. Его доспехи из бутылочных крышек (на одной виднелась надпись: «Лимонный драйв!») сияли в свете наземного фонаря.

– Как круто, – прошептал Кертис, откровенно завороженный происходящим.

– Ага, – только и выдохнула Прю.

Сэр Тимоти на своей саламандре доехал до передней линии и встал перед войском.

– РЫЦАРИ ПОДЛЕСЬЯ! – выкрикнул он. – ВПЕРЕД!

Тут уже все барабанщики принялись бить в импровизированные барабаны; волынщики стали выводить воинственную мелодию. Топот множества крошечных ножек эхом понесся по туннелям – войско двинулось к стенам города кротов.

* * *

Дездемона сидела на диване, отстраненно разглядывая россыпь журналов на столике рядом с собой. Ни один из них ее не тянуло даже пролистать. «Однопроцентный журнал»? Что это вообще значит? Она никогда не понимала, в чем притягательность бизнеса, и не интересовалась промышленностью. Ее затянуло во все это только потому, что там вертелись большие деньги. Однажды двоюродный брат в своем напутственном имейле из Нью-Йорка написал ей: «Если хочешь здесь зацепиться, Дезя, надо держаться там, где деньги». Так она и поступила. Деньги привели ее к Джоффри Антэнку и его квинтету промышленников. Совет был, конечно, разумным, но со временем она поняла, что, просто держась за деньги, успеха и счастья не добьешься. Нужно что-то еще. Что именно, она не знала, но была решительно настроена выяснить.

Девушка за стойкой ресепшена пялилась на нее с той самой минуты, как она вошла в приемную на тридцатом этаже башни Титана. Она выглядела совсем девчонкой, эта секретарша, и напомнила Дездемоне ее саму, когда ей было чуть за двадцать и она была полна очарования и иллюзий. Она приехала в Портленд с резюме, в котором были такие пункты, как «Одесские скитальцы» и «Крестный отец-2». Последнее было нелицензионным украинским ремейком, но звучало все-таки внушительно. Дездемона по-прежнему не оставляла надежд, но взгляды, которые секретарша бросала на нее, казались снисходительными; в них отчетливо читалось «ну, меня-то бог миловал». Но разве можно ее винить? Если бы сама Дездемона, будь она возраста этой девчонки, увидела женщину в платье из секонд-хенда и с толстым слоем макияжа, призванном скрыть первые зловещие приметы возраста – разве она бы не смерила ее таким же испепеляющим взглядом?

К счастью, задуматься над этим она не успела; зазвонил телефон, секретарша сняла трубку и, перестав чавкать жвачкой, сказала:

– Да, она здесь, мистер Уигман. Проводить?

Видимо, голос в телефоне ответил положительно, потому что девушка встала из-за стола, разгладила юбку и подошла к Дездемоне.

– Он готов вас принять, мисс…

– Мисс Мудрак.

– Э-э-э, ага. Мистер Уигман вас ждет. Сюда, пожалуйста.

«Погоди, девочка, – мстительно подумала Дездемона. – Когда-нибудь жизнь и тебя сломает».

Они вдвоем подошли к огромным бронзовым дверям на другом конце приемной. Девушка открыла их с некоторым трудом и, справившись, пригласила Дездемону войти. В кабинете ее встретил знакомый рокочущий голос.

– Десси! – воскликнул мистер Уигман. – Детка! Где ты была всю мою жизнь?

– Здравствуйте, мистер Уигман, – промурлыкала Дездемона как можно более обворожительно. Это мурлыканье было одним из важных компонентов ее актерского мастерства.

– Ну что ты, зови меня Брэд. Что за формальности! – Он стоял во главе массивного овального стола, и фигуру его ореолом освещал свет из окон, выходящих на простор Промышленного пустыря.

– Хорошо, Брэд. Конечно. Старые друзья.

Брэд Уигман, титан промышленности, гулко расхохотался, и его голос заполнил весь кабинет. Вообще, этому смеху завидовало все промышленное сообщество. О нем даже писали в сентябрьском выпуске «Налогоплательщика». Заголовок гласил: «Смех Брэда Уигмана – благовест процветания? Как обзавестись своим собственным». Дездемону от него каждый раз кривило.

– Старые друзья, – повторил Уигман, когда последнее эхо затихло. – А как же! Что я могу для тебя сделать, Десси?

– Ах, мистер Уигман… Брэд… дело в Джоффри. Он… шото случилося.

На лице Уигмана тут же появилось хмурое выражение.

– Вот как?

– Каждый раз, як мы встречаемся, вы… ты говоришь, шо если мне когда-нибудь шо-нибудь понадобится – деньги, помощь или просто пара добрых слов, – шобы я шла к тебе. Так?

– Я помню, Десси. И я говорил от души. – Он подошел к ней и приобнял за плечи. – Ты хорошая девочка. Замечательная. Так что там с твоим героем?

– Опять… Опять Непроходимая чаща.

Брэд закатил глаза и фыркнул:

– Никак он ее не забудет, а?

Дездемона, трагически опустив взгляд, покачала головой.

– Баммер, Джимми, – окликнул Уигман, щелкнув пальцами за ее плечом. Грузчики в красных шапочках тут же, тяжело ступая, подбежали к боссу. – Принесите прекрасной даме чего-нибудь освежающего. – Он обратился к Дездемоне: – Белого вина с содовой? Как тебе?

– Замечательно, спасибо.

– Это даме. А мне – эспрессо. В такой, поняли, маленькой чашечке. – Он изобразил руками, как держит крошечную чашку и блюдечко.

– Да, мистер Уигман, – хором ответили те.

Уигман снова обернулся к Дездемоне; взгляд его стал жестким и пристальным.

– Так что там на этот раз случилось?

– Просто… он только про нее и думает. Только про нее и говорит. Кроме своей Чащи вообще ни про шо не заикается.

– Да, проблема, – признал Брэд Уигман со вздохом. – Мы пытались это пресечь.

– Да, и какое-то время он вел себя спокойно. Думал про работу, про станки. Но потом…

– Потом?

– Потом к нему пришел посетитель.

Уигман поднял левую бровь.

– Посетитель?

– Да, таинственный. Одетый как в старину. У него было… как оно называется… пенсне.

– На носу?

– М-м-м, – кивнула Дездемона.

– Вместо очков?

– М-м-м.

По правде говоря, Уигман сам как-то думал, не добавить ли к своему образу пенсне, но отказался от идеи, решив, что это все-таки слишком. А некоему таинственному господину, значит, удалось. Это его обнадежило.

– Он титан? Промышленник?

Дездемона покачала головой:

– Мне так не сдается. В нем было шо-то такое дивное… не можу пояснить. Як будто таинственное сяйво.

– Сяйво? – переспросил Уигман.

– Да, – кивнула Дездемона, подумав, что он понял украинское слово. – Як аура, туман вокруг. Не можу пояснить.

– Продолжай.

– И с той самой встречи он остановив все производство. Все. Всех клиентов – пуф! Теперь думает только про то, шо ему заказали сделать.

– Подожди-ка секунду. – Брэд изменился в лице. – В каком это смысле «остановив все производство»?

– Именно в таком! Все станки, яки делали гайки и… шо они там делали, все теперь заняты той штукой, одной-единственной деталью. Дети перестали работать; сидят целый день по кроватям, грают в покер. – Она изобразила своими длинными пальцами раздачу карт.

Уигман нетерпеливо замахал руками в воздухе:

– Подожди, подожди! Какой деталью?

– Яку ему заказал тот посетитель. Запасную деталь. Шестеренку, – добавила Дездемона, довольная, что завладела абсолютным вниманием титана.

– Шестеренку.

– М-м-м.

– И чтобы изготовить эту шестеренку, он остановил производство?

– Да, именно. – Она видела, что старается не зря – на щеках Уигмана выступил румянец.

Баммер и Джимми, грузчики в шапочках, вернулись с чашечкой эспрессо и стаканом прозрачной жидкости. Уигман взял эспрессо, опрокинул его в себя одним махом и отдал чашку обратно грузчику. Дездемона учтиво взяла свой напиток и сделала маленький глоток.

– И це все за-ради Непроходимой чащи, – продолжила она, отпивая по чуть-чуть. – Тот человек сказал, шо проведет Джоффри внутрь, если он сделает ему ту деталь.

– Неужели? Проведет… внутрь? Вот так просто?

– Да. Но разве це возможно? Так не может быть, мистер Уигман… Брэд… я пришла до тебе як до старого друга. Вы с Бетси… – Так звали миссис Уигман – спортсменку, мать пятерых детей, активную участницу школьного совета и просто красавицу. Она Дездемону до смерти раздражала. – Вы всегда были со мной добры. С самого моего приезду. Прошу тебя, пожалуйста. Пожалуйста, заставь Джоффри забыть все це безумство и Непроходимую чащу. Це вредит бизнесу. Вредит квинтету. И мучает мене. – Она искоса бросила на него взгляд, чтобы убедиться, что достигла цели.

Уигман с отсутствующим видом кусал нижнюю губу, но, осознав, что она закончила свои мольбы, вздрогнул и очнулся.

– А, – сказал он, – да-да. Это ясно. – Поправил галстук, плотнее затянув узел на нем. – Знаешь, я ему говорил: выбрось из головы эту чепуху про Чащу. Сто раз говорил. Но такое чувство, что он даже не слушает. Знаешь что, Десси? Как ты считаешь, если я загляну в цех и немного с ним поболтаю, это поможет? Попробую вернуть его на путь истинный?

Дездемона широко улыбнулась, продемонстрировав золотой зуб:

– Да, очень даже.

– Хорошо, – кивнул он. – Сейчас же запишу себе в ежедневник заехать к вам. Между нами, Десси, – все у нас получится. Образумим старину Джоффри, не успеешь ты сказать «природоохранительное законодательство полно дыр».

– Природоохранительное законодательство полно дыр, – повторила Дездемона игриво.

Уигман улыбнулся:

– Вот-вот, правильно. Не унывай. Пойдем, я тебя провожу.

Они вместе вышли из конференц-зала через бронзовые двери; Уигман все не снимал руку с ее плеч. Дойдя до секретарши, он сказал:

– Эй, сладкая, запиши-ка мне в планы рабочий визит к титану машиностроения – куда-нибудь поближе, куда втиснется. – И подмигнул Дездемоне.

– Сейчас, мистер Уигман, – ответила та и защелкала розовым ногтем по компьютерной мышке, листая календарь босса.

Уигман тем временем легонько похлопал Дездемону по спине.

– Так, Десси, – сказал он. – Возвращайся в свой уютненький интернат и ни о чем не беспокойся. Не смей расстраиваться из-за всей этой чепухи – мы быстренько все разрулим.

– Брэд. – Дездемона мимолетно взглянула на секретаршу, проверяя, заметила ли та, что она на короткой ноге с ее боссом. – Брэдли. Ты такой добрый. Такой хороший. Ты настоящий друг. Только ты сможешь напомнить ему про то, шо действительно важно, про работу.

– Этим я и собираюсь заняться. – Он снова похлопал ее по спине. – Иди, Десси. Мы очень скоро увидимся.

Дездемона робко улыбнулась, еще раз поблагодарила и пошла через приемную к лифту. Уигман проводил ее взглядом. Когда за ней сомкнулись двери, он поднял руку к лицу и отстраненно потер чисто выбритый квадратный подбородок. Взгляд его притянули высокие, до потолка, окна во всю западную стену, и он очень внимательно всмотрелся в зеленую массу деревьев, чего раньше за собой не замечал – никогда даже не задумывался о ней. Но сейчас стена зелени оказалась окутана новым – как она сказала? – сяйвом. И притягивала внимание так, как никогда раньше.

– В среду есть окно, мистер Уигман, – сказала секретарша, вырывая его из раздумий.

– В среду, – повторил он. – Отлично. Записывай. – И, развернувшись, снова скрылся за роскошными бронзовыми дверьми.

* * *

Уигман даже представить себе не мог, что по краю этого огромного лесного ковра, усыпанного снегом, тянется любопытная полоса, через которую не пройти никому, кто приходит Снаружи. Там-то и застряли Элси и Рэйчел Мельберг в окружении тридцати шести детей и нескольких десятков бродячих кошек и собак, в доме слепого старика с деревянными глазами.

С тех пор, как они шагнули в таинственный внешний пояс, прошло двое суток, и хотя остальных детей, для которых это место стало домом, вроде бы все устраивало, у сестер было тяжело на душе. В конце концов, их родители должны были вернуться из Стамбула всего через несколько дней – и если повезет, то и Кертис вместе с ними; как же они будут горевать, если приедут на родину и обнаружат, что, пока искали одного ребенка, потеряли остальных двоих! Рэйчел и Элси обязательно должны вернуться – иначе у родителей просто разорвутся сердца.

Впрочем, выбора у них, кажется, не оставалось. Магия внешнего пояса была, по всей видимости, очень сильна – иначе почему все эти дети, кошки и собаки не могли оттуда выбраться? К тому же Элси внезапно охватило ощущение, что ее брат на самом деле ни в каком не Стамбуле. Она уже чувствовала что-то подобное осенью, когда повстречала школьную подружку Кертиса, но теперь странная уверенность оказалась крепко связана с этим местом и его заколдованными границами. Так что до поры до времени девочки успокоились и нашли занятия по душе, чтобы вносить свой вклад в жизнь семьи, в которой оказались.

Рэйчел, хоть и упрямилась поначалу, быстро обнаружила, что ее любовь к логике и систематизации очень помогает рубить дрова. Точнее, сама рубка помогала девочке избавиться от раздражения и злости, которые в ней накопились, а вот складывать поленья оказалось очень похоже на особенно сложный уровень тетриса. Элси, которая была еще мала для физической работы, стала штопать одежду. Еще она попыталась заменить свою Тину Отважную копией, сделанной из палочек и мха.

Когда кукла наконец была готова, то сразу же вызвала зависть младших девочек (и кое-кого из мальчиков), так что у Элси образовалась целая клиентская база жаждущих получить такую же игрушку.

По вечерам все собирались в гостиной, где в камине весело потрескивал огонь. Кароль садился в расшатанное кресло-качалку, а дети усыпали все остальные поверхности, на которых удавалось поместиться. Старик легко поддавался на просьбы и, попыхивая своей неизменной трубкой, начинал рассказывать истории о том времени, когда жил в Непроходимой чаще – он называл ее просто «лесом», – а ребята, затаив дыхание, слушали удивительные сказки о говорящих зверях, о слившихся с природой мистиках, о возвышении и падении королей, птичьих князей и губернаторов. Но во всех своих историях он избегал упоминать о том, как именно оказался во внешнем поясе и что такого сделал лесным жителям, что его изгнали в это странное чистилище.

Когда малыши начинали зевать, дети потихоньку расходились по своим импровизированным постелям. Всем удалось устроиться в доме довольно уютно, но пришлось устилать мехами каждый клочок имеющегося в распоряжении пространства. Когда закончилось место в спальнях, дети начали ложиться на чердаке. Когда и тамошнее просторное помещение заполнилось под завязку, они начали устраивать постели везде, где получалось, чтобы вместить все растущее количество жителей. Впрочем, росло только количество – замершее время было одним из плюсов внешнего пояса: самым маленьким членам семьи, которые могли легко устроиться на ночь даже в кухонном шкафу, не судьба была перерасти свои постели.

Дни перетекали один в другой, и предполагалось, что это будет продолжаться вечно – по крайней мере, так казалось Элси и Рэйчел. Но тут обнаружилось кое-что очень странное, что до поры до времени не поддавалось ни осмыслению, ни объяснению.

Это случилось днем; дрова были уже приготовлены, уборка сделана. Большинство детей решили побездельничать до вечера и теперь вытаптывали на заснеженном дворе поле для игры в классики. Сестры сидели на пороге и смотрели. Вдруг они заметили, что Майкл и Синтия готовятся выйти в лес ставить силки. Рэйчел спросила, что они делают, и мальчик в ответ предложил им пойти с ними.

– Давай, – согласилась Рэйчел и посмотрела на сестру. – Пойдешь?

– Ладно, – сказала та, хоть ей было немного не по себе. Она никак не могла выбросить из головы кролика, который повстречался ей в первый день. Мысль о том, что он может попасться в силок, ужасно ее расстраивала. – Я пойду, но только посмотреть.

Они отправились вместе со старшими ребятами – Майклу было семнадцать, на год меньше, чем Синтии, – в сторону леса, что рос на краю долины. У девочки на поясе висел моток проволоки, парень нес несколько капканов, сделанных из дерева и обломков железа, бережно прижимая их к груди. Они шли знакомой тропой, протоптанной в подлеске их собственными ногами, потом наконец остановились и начали оглядываться.

– Он кончается примерно вон там, – объяснил Майкл, указывая на линию деревьев вдали, где начиналась возвышенность. – У нас ни разу не получалось пройти дальше. Каждый раз оказываемся там же, откуда вышли.

– Странно, – сказала Рэйчел.

– Очень… и довольно неприятно. Не советую пробовать, – вставила Синтия, поправляя каштаново-рыжие волосы, убранные платком.

– Меня каждый раз как будто укачивает, – добавил Майкл, похлопав по животу. – Противно. И куда ни дернись, очутишься опять в том же месте. Можно запутаться.

Синтия кивнула.

– Раз нас четверо, давайте разделимся и поищем звериные тропы. Чем больше глаз, чем лучше. Только не ходите к тем деревьям. Если все-таки переступите через пояс, покричите. Мы вас найдем.

– Ясно, – сказала Рэйчел.

Элси коротко попрощалась с сестрой; ей не хотелось показаться нюней, но было немножко страшно снова потеряться в лесу. К тому же девочка вспомнила, с каким ощущением впервые шагнула в лес; она тогда думала, что уже никогда больше не увидит сестру. Странно было снова переживать все те же события несколько дней спустя, но Элси твердо решила быть полезной: ей нравилось думать, что она помогает добыть пропитание для их новой семьи.

Она пошла в сторону возвышенности, но потом свернула влево, помня предостережения старших. Прошлой ночью начало подтаивать, воздух немного потеплел; с деревьев комьями падал снег, открывая взгляду темно-зеленые ветки. Земля вся промокла от талой воды, тут и там по узким канавкам с холма бежали тоненькие ручейки. Из стволов поваленных деревьев росли крохотные грибы; где-то впереди пела птица. Элси вдруг почувствовала, что на душе у нее становится удивительно спокойно; так не было уже давно – с тех пор, как родители сказали, что им придется уехать. Чувство было, если можно так сказать, освежающее.