Текст книги "Подземелья Дикого леса"

Автор книги: Колин Мэлой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Оплот утешения и покоя

Из своей гробницы – чулана в коридоре – был извлечен проигрыватель; колонки, спасенные из чистилища, впервые за долгое время перестали служить подставками и оказались повернуты лицевой стороной в кабинет. Под иглой мерно вращалась найденная в шкафу заслушанная пластинка – «Бетти Уэллс: Золотая классика тустепа». Надрывно застонала одинокая стил-гитара, и Джоффри Антэнк, взяв Дездемону Мудрак за руку, в страстном танце повел ее по кабинету.

– Ты шо? – удивилась Дездемона, которая только-только вернулась из женской спальни с вестью, что карты, которую искал Антэнк, в шкафчике номер двадцать три не оказалось.

Она ожидала гнева и возмущения – а встретила ее мелодия в стиле кантри.

– Милая, – проворковал Антэнк, – просто повторяй за мной. Шаг. Шаг. И назад. Шаг. Шаг…

– Да знаю я тот танец, – сказала Дездемона. В Одессе она играла в биографическом фильме Энни Оукли. [8]8
  Энни Оукли (1860–1926) – знаменитая женщина-стрелок; участвовала в шоу Буффало Билла и др., также давала представления в Европе.


[Закрыть]Танцевать актеров учил американский экспатриант. – Я имела в виду, шо случилося?

Мужчина, с которым она прожила тринадцать лет, посмотрел ей прямо в глаза и сказал:

– У меня получилось.

У Дездемоны округлились глаза, и она едва не наступила ему на ногу, кружась по комнате.

– Девочки пришли?

– Нет-нет-нет, – покачал он головой. – Это все… в прошлом. Забыли. Неважно.

– Так шо тогда в будущем? – спросила она, настороженно глядя на него.

– Вот что. – Не сбиваясь с ритма, он в танце двинулся вместе с ней к столу, на котором лежал чертеж колеса Мебиуса. Дездемона едва успела бросить взгляд на листок, исписанный похожими на иероглифы символами и загадочными диаграммами, и тут Антэнк крутанул ее так, что она оказалась на другом конце кабинета.

– Шо це? – спросила она, пытаясь отдышаться.

– Не знаю, – радостно ответил Антэнк. – Но я это сделаю.

– Милый, – сказала Дездемона ворчливо. – Я совсем запуталася.

– Не беспокойся, золотце. А когда мы начнем получать навар с этой земли, тебе вообще больше никогда и ни о чем беспокоиться не придется. Наверное, нужно уточнить: под этой землей я имею в виду Непроходимую чащу.

– То есть? Шо случилося?

Он развернул ее так, что они оба смотрели в одну сторону, и повел вокруг стоящего посреди комнаты зубоврачебного кресла.

– Скажем так, меня посетил Дух Будущих Святок. [9]9
  Персонаж повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь в прозе».


[Закрыть]И сообщил по секрету, что чулок для подарков у нас будет набит до отказа.

– Все равно не понимаю.

– Милая, через два месяца весь мир будет у наших ног. Когда придет время раскрывать карты, сам старина Уигман станет ползать передо мной на коленях.

– Хватит вже метафор! – воскликнула Дездемона.

Антэнк улыбнулся:

– Тот, кто заказал эту шестеренку, проведет меня в Непроходимую чащу. И не просто проведет, а сделает там главным. Как я понял. И тогда: больше никаких заводов, никаких сопливых детей, никаких недовольных родителей. Только вино, розы и реки шампанского. Золотое время, если говорить образно.

Дездемона попыталась улыбнуться:

– А киностудия? Як же киностудия?

– Пф! Десси, детка, ты же будешь здесь королевой. Зачем тебе эти дурацкие фильмы? Самодовольные режиссеры, жирующие продюсеры… Кому они нужны? Да и эта дыра, Лос-Анджелес, тоже? Все это тебя недостойно, милая. В Непроходимой чаще ты будешь икру с пальмовых листьев есть. Ну, или что-нибудь еще такое.

Музыка еще не кончилась, но Дездемона резко остановилась.

– Дурацкие фильмы? Самодовольные режиссеры? Лос-Анджелес – дыра? Джоффри, я только ними и живу.

– Слушай, я…

– Нет, ты мене послушай. Мне плевать на Непроходимую чащу. Це пустое место. Просто клочок грязи. С деревами. Все те годы я слушала, як ты мечтаешь туда пробраться, потому шо думала, шо це твое хобби – у всех должно быть хобби. Один великий украинский актер, Борис Нуднинк, собирал з конструктора советские памятники. Дурость, так? Но кто мы таки, шоб судити? Це его хобби. Твоя Непроходимая чаща для мене – то ж самое. Космический спутник з «Лего». Но я помогаю, я ношу твои приемопередатчики и слежу, шоб дети не убежали. Все заради твого хобби.

Антэнк не пытался заговорить; он слушал эту тираду с покорностью собачонки. Музыка продолжала играть.

– И все в надежде, шо однажды ты выполнишь клятву, яку дал мне тринадцать лет назад, когда мы только познакомилися. «Дездемона, – сказал ты, – однажды я брошу станкостроение, и мы переедем в Лос-Анджелес. Я осную там киностудию, и мы с тобою будем снимать великие фильмы, великие американские фильмы. Як Скорсезе, Тарантино и Бэй. Я буду продюсером, а ты – звездой». В Лос-Анджелесе. А не в Портленде. Не на Промышленном пустыре. И точно не в Непроходимой чаще. Вот шо ты мне обещал.

– Я помню, золотце, я просто думал…

– Нет, в том-то и проблема. Ты не думаешь. Только про себе.

С этими словами она развернулась на каблуках и бросилась вон из кабинета, оставив в воздухе шлейф аромата лавандовых духов.

Бетти Уэллс с тоской пела о своем западнотехасском ковбое. Джоффри Антэнк прервал ее на полуслове, сняв иглу с пластинки. Колонки легонько скрежетнули. Засунув руки в карманы брюк, он прошагал к столу и вгляделся в чертеж. Словно композитор, которому не нужен инструмент, чтобы создать мелодию, Джоффри мысленно вдохнул жизнь в схему: шестеренки тихо и слаженно завращались вокруг оси, чернильные надписи отделились от бумаги и поплыли в воздухе над колесом. Он уже забыл, что говорила Дездемона; дух Антэнка унесся в мир механики, где никакие бытовые мелочи не могли отвлечь его от стоящей перед ним задачи.

* * *

Когда Элси, Рэйчел и Марта спустились с лесистого склона и подошли к дому, дети во дворе встретили их молчанием, полным мрачного понимания. Они увидели у них в ушах ярлыки, и больше никакого объяснения им не требовалось. Марту при виде этих лиц затопила волна воспоминаний: тут был и пухлый Карл Ренквист – он выбивал ковер, и рыжая прыщавая Синтия Шмидт – она носила от поленницы дрова и аккуратно складывала их рядом с домом. Дейл Тернер, вечно тихий, как мышка, мальчик, сидел на пороге и читал книгу, а две маленькие девочки, Луиза Эмберсоль и Сэтти Кинан, заглядывали ему через плечо. Все дети тихо поприветствовали новоприбывших, зашедших во двор, словно в забытьи, и вернулись к своим занятиям.

Дом на вид казался таким же древним, как сами холмы вокруг. Он был построен из грубо обтесанных бревен, лежащих одно на другом. Фундаментом служили крупные, круглые речные камни. Деревянные стены сильно потрепало временем и непогодой. Крутая крыша, покрытая кедровой щепой и слоем ослепительно-белого снега, оканчивалась гребнем, на котором красовался позеленевший от времени медный флюгер в виде петуха. На широкой веранде располагались скамьи и корыто для стирки.

Девочки подошли к дому в полном молчании, словно онемев. Наконец Марта нарушила тишину: она увидела, как из парадной двери вышел, неся ведро очистков, смуглый мальчик с красным платком на шее.

– Майкл! – воскликнула она. Тот, заметив ее, широко улыбнулся.

– Марта! – Он поставил ведро на землю; Марта бросилась к нему, и они крепко обнялись.

– Как ты… – забормотала девочка, когда они наконец расцепились. – Что ты…

Он собирался ответить, но вдруг долину огласил собачий лай. Стая, которая едва не затоптала девочек до этого, пронеслась по склону и заполонила двор. Окружив работающих детей, собаки разделились, и всем пришлось оторваться от занятий, чтобы приласкать весело гавкающих, игривых животных. Мопс, с которым Элси уже познакомилась до того, подбежал к ней. Она присела и почесала ему шею, а он от удовольствия высунул язык. Рэйчел, скривившись, опасливо прижала руки к груди.

– Что тут происходит? – спросила Марта у мальчика. Рядом разлегся золотистый ретривер, и Майкл, покорно наклонившись, погладил его.

– Мы тут живем.

– Что? Все это время?

– Все это время, – подтвердил Майкл.

– Но ты же заработал запрет года три назад!

– Так давно? – спросил мальчик задумчиво, почесывая собаке живот.

– И ты здесь живешь, вот в этом доме?

– Да, мы все тут живем, Марта. Это наш дом.

Марта по-прежнему была сбита с толку.

– Вы его что, сами построили?

– Нет, мы его нашли, – ответил Майкл и дружелюбно посмотрел на Элси и Рэйчел. – Так же, как ты. Вижу, ты друзей с собой привела.

– А, да, – кивнула Марта, – это Элси и Рэйчел Мельберг. Они только неделю прожили и уже получили запрет.

Дети обменялись приветствиями. Майкл снова обратил на Марту теплый взгляд.

– Марта Сонг, – сказал он. – Я все думал, когда же ты тут окажешься. В смысле, не то чтобы я… конечно, поначалу страшновато… но, если честно, я надеялся, что ты окажешься тут раньше. Я скучал.

Марта улыбнулась.

– Да, я тоже скучала. – Она повернулась к сестрам. – Мы с Майклом оказались в интернате почти одновременно и сильно подружились. – Потом снова посмотрела на мальчика. – Когда ты пропал, это меня просто убило. Я три дня рыдала не переставая.

– Ага, – кивнул он, – я так рад снова тебя видеть.

Окинув его взглядом, Марта заметила:

– Ты совсем не изменился. Вообще ни капельки.

Майкл в ответ лишь улыбнулся и, повернувшись к Элси и Рэйчел, сказал:

– Вам надо познакомиться с Каролем.

– Кто такой Кароль?

– Он вроде как наш отец. Глава нашей большой семьи. – Майкл выпрямился и, открыв дверь, крикнул в дом: – К нам в долину спустились три новые дочери!

Пока они ждали таинственного Кароля, Марта осыпала друга вопросами. Ее, как и сестер Мельберг, все события этого дня совершенно ошеломили.

– Когда я только появился здесь, – начал мальчик, – мне было так же страшно, как вам. Честное слово. Со всеми одно и то же. Антэнк заставил меня выпить какую-то розовую дрянь. Меня от нее начало ужасно мутить. Только в лес вошел, чуть наизнанку не вывернуло. Потом, немного очухавшись, я стал бродить, искать выход, потому что мне нужна была свобода – в городе кое-кто мог бы меня приютить, и я, конечно, не хотел больше возвращаться в этот кошмарный цех. Но я – как и все остальные – понял, что по дороге потерял веревку, которую мне дал Антэнк. И сколько бы ни шел, все время оказывался на одном и том же месте. Мне стало очень-очень страшно – я понял, что попал в какой-то странный лабиринт. Так что я перестал искать выход и начал искать вход. Не знаю, как по-другому объяснить. И в конце концов пришел сюда, к этому дому. Тут тогда еще было мало детей – Антэнк всего несколько месяцев как начал свою волынку с запретами, – а собак целая толпа.

– Кстати, да – откуда столько собак? – спросила Рэйчел, по-прежнему держа руки перед собой в защитном жесте. Черный лабрадор пытался лизнуть ей локоть.

– Это все сбежавшие. Тут собираются собаки и кошки, которые потерялись и забрели в Непроходимую чащу. Каждые несколько месяцев новые приходят.

– Ух ты, – прошептала Элси и посмотрела на сестру. – Интересно, может, и Фортинбрас тут?

Так звали их полосатого кота; он пропал прошлым летом.

– Можешь поискать. Но я ничего не обещаю. Так вот, – продолжил Майкл, – Кароль живет тут с самого начала. Он нашел это место еще много лет назад, поселился здесь и всех нас пустил жить к себе. Теперь у нас есть настоящий дом. Такого у меня Снаружи никогда не было, это уж точно.

Из дома послышался добродушный скрипучий голос:

– Кто там про меня сказки рассказывает, а?

Майкл, услышав, просиял:

– Это он.

Дверь открылась, и на пороге появился седой старик. Под руку его держала девочка, помогая выйти на крыльцо.

– Кто тут, Майкл? – спросил старик. – Кто пришел к нам в семью?

Лицо у старика было бледное, в печеночных пятнах. Глубокие морщины пересекали лоб и щеки и превращались под глазами в мешки. Но внимание Элси привлекли именно сами глаза. Они глядели куда-то поверх их голов и при внимательном взгляде на них казались неживыми и нарисованными, словно у куклы. Девочка провела его под руку через порог и на середину крыльца. Старик неуверенно помахал ладонью в воздухе и наконец, отыскав плечо Майкла, успокоился.

– Он слепой! – вырвалось у Элси.

В любой другой ситуации Рэйчел одернула бы сестру, чтобы та не грубила, но сейчас она и сама завороженно разглядывала незнакомца.

Тот рассмеялся над этим замечанием.

– Эх, да кому нужны собственные глаза, когда у меня тут есть тридцать пять пар, а? Вот они, – он широким жестом указал на детей в саду, – вот мои глаза.

Те же два глаза, что находились непосредственно у него в глазницах, слегка подрагивали, когда он говорил, и загадочно смотрели вдаль над головами девочек. Наконец Элси поняла, что они сделаны из дерева. На полированной поверхности довольно грубо были нарисованы голубые радужки.

– Но я же не представился, – опомнился старик. – Меня зовут Кароль. Кароль Грод. И я приветствую вас, отверженные изгнанники, в нашей маленькой семье. – Он обернулся к Майклу. – Сколько их?

– Трое, Кароль, – ответил мальчик. – Три девочки. Одну из них я хорошо знаю. Мы были друзьями Снаружи. Ее зовут Марта. А это Элси и Рэйчел.

– Ну и ну! – воскликнул старик. – Целых трое! Богатый урожай. Старина Антэнк, видно, совсем с вами намаялся. – К старику подбежали две собаки, колли и немецкая овчарка, и играючи затявкали. Сняв руку с плеча Майкла, он сердечно погладил обеих; а вот сидящая на перилах рыже-полосатая кошка при их приближении тут же сбежала. – Подойдите-ка сюда, троица, – сказал он. – Дайте я на вас посмотрю.

Элси, Рэйчел и Марта послушно шагнули к нему. Старик поднял руку и коснулся по очереди их лиц. Дотронувшись до Элси, он помедлил и слегка нахмурился.

– Это кто? – спросил он.

– Я – Элси.

По-прежнему держа ладонь у нее на щеке, он поднял брови.

– Элси, значит? Какое красивое имя. А где твоя сестра?

– Вот она, рядом, – ответила девочка.

Подняв руку, старик ласково коснулся щеки Рэйчел и нахмурился еще сильнее, выпятив брови будто бы в глубоком раздумье.

– Элси и Рэйчел, – повторил он тихо и мягко.

– Кароль, что-то случилось? – спросил Майкл.

Выражение его лица тут же изменилось.

– Нет-нет, – сказал Кароль, убирая руку с лица Рэйчел. – Ничего. – И он добродушно похлопал девочку по плечу. – Рад познакомиться с вами тремя. И добро пожаловать в семью. Какие бы несчастья ни выпали на вашу долю, забудьте о них. В этом доме вы найдете покой и утешение. Здесь вы будете счастливы. Идемте. – Он указал на открытую дверь. – Зайдем внутрь, я покажу вам дом. Сандра приготовила чечевичное рагу. Вы, наверное, проголодались.

И, если честно, они и вправду проголодались, причем до ужаса.

* * *

После щедрой порции наваристых овощей (Элси не отставила свою миску, пока не подобрала куском мягкого домашнего хлеба последнюю капельку соуса) девочки откинулись на спинки стульев, наслаждаясь ощущением утоленного голода. Кароль сидел с ними, по-доброму посмеиваясь.

– Приятно слышать, как у вас за ушами трещит, – признался он.

Когда со стола убрали, он попросил принести свою трубку, и маленький мальчик, собиравший со стола остатки для компоста, тут же сбегал за ней. Набивая трубку табаком, старик обратился к новоприбывшим.

– Что ж, нужно будет найти вам занятие, – сказал он. – Но не бойтесь, здесь вам не придется работать, как Снаружи. Здесь все делают то, что им по силам. Рабского труда нам не надо. Главное, чтобы жизнь в доме шла слаженно.

Майкл, сидящий рядом с Мартой, гордо добавил:

– И у нас все получается. Никто не хочет лениться. Все делают, что умеют, для общего блага.

– Вот Сандра замечательно готовит рагу, – сказал Кароль. – Это ее страсть. У нее просто талант. А Синтия, например, прекрасная художница. Ей мы поручаем украшать дом картинами.

Элси, слизнув с губ последнюю капельку вкусного обеда, осмотрелась вокруг. И в самом деле, стены были увешаны холстами с пейзажами в самодельных рамах из веток.

– Майкл, Питер и Синтия соображают в силках, так что мы их отправляем по утрам и вечерам за дичью на стол. А юный Майлз отлично умеет рассказывать сказки – он у нас укладывает спать малышей. – Кароль пыхнул трубкой, выпустив под балочный потолок несколько колечек дыма.

– Мы – рабочая семья, все на своем месте, – подтвердил Майкл, отрывая еще кусок хлеба. Две младшие девочки мыли посуду в тазике. Работая, они напевали песенку, и звон их тоненьких голосов разносился по всему дому. – Мы всем довольны.

Тут он сунул руку в карман и, вынув маленькую белую глиняную трубку, взял у Кароля из кисета немного коричневого табака. Мальчик набил ее и начал курить, с гордым удовольствием заметив, как изумленно новенькие девочки уставились на него.

Первой высказалась Марта:

– Ты чего?!

Майкл только плечами пожал:

– Тут можно делать что хочешь. Никаких родителей, никаких запретов. Мечта! – И, пыхнув трубкой, он выпустил в воздух несколько колечек дыма.

Рэйчел, которая ни слова не сказала с тех пор, как закончила есть, наконец заговорила.

– Так что здесь вообще творится? – спросила она. – Почему вы сюда попали? Почему мы все сюда попали?

Повернувшись в ее сторону, Кароль откинулся на стуле. Тот болезненно скрипнул.

– Это – внешний пояс, родная, – объяснил он. – Древняя магия, которую вплели в лес мистики, служит для того, чтобы не пускать таких, как мы, внутрь. Привыкайте, потому что это навсегда.

Марта со стуком уронила ложку на тарелку и тут же извинилась, а потом переспросила:

– Что вы сказали? Магия?

Кароль еще несколько раз затянулся, а потом ответил:

– Она самая. Я могу рассказать только то, что знаю сам. Так вот: когда много веков назад стало ясно, что лес и остальной мир не могут жить в мире и согласии, на пояс деревьев по внешней окружности леса наложили связывающее заклятие, так что всякий Внешний, попытавшись войти, запутается в лабиринте деревьев. Каждый поворот будет похож на предыдущий, каждый клочок земли размножится бесконечно. Более того, само время замирает, и хоть солнце садится и луна встает по своим собственным правилам, день никогда не сменяется.

На этих слова Майкл улыбнулся Марте.

– Понимаешь? – сказал он. – Мы никогда не постареем.

Девочки, потеряв дар речи, пытались уложить в головах этот невероятный рассказ.

– Бред, – сказала Рэйчел.

– Еще какой, – кивнул Кароль. – Мы все тут будто застыли в небытии. Смена времен года нас не затрагивает.

– А давно вы тут живете? – спросила Марта.

– О да, наверное, уже многие годы. Когда время проходит бесследно, его перестаешь замечать вовсе.

– А откуда вы столько знаете про этот… как вы его назвали… внешний пояс? И про Чащу? – рискнула спросить Рэйчел.

– В свое время, – ответил Кароль, – я жил среди них. В Южном лесу. А потом меня выдворили.

– В Южном лесу? – повторила Элси. – А что там?

– И почему вас выдворили? – добавила Рэйчел.

Кароль хрипловато рассмеялся, потом сделал еще пару затяжек и сказал:

– Сколько вопросов, девочки. Во-первых, в Южном лесу располагается многолюдный край, где находится усадьба, а в ней – правительство. Там целый мир. И повсюду чудеса и волшебство – такие, что глаза из черепа выскакивают. Так вот: меня туда позвали. Снаружи. А когда получили, что хотели, отослали.

– Отослали? – повторила Рэйчел. Откинув волосы с лица, она внимательно глядела на старика.

Тот, кряхтя, пожевал конец трубки.

– Ага. Отослали. Не хочу вдаваться в подробности, но кое-кто на юге считает, что во внешний пояс удобно выкидывать старый, использованный мусор. Я же не местный, так что бросили меня сюда, и считай готово – не выберусь.

Майкл, беспокойно нахмурившись, взглядом попросил Элси и Рэйчел не расспрашивать дальше.

– Ну так вот, – продолжил Кароль, – тут теперь и живу. В своем доме. В своем чистилище. Но, по крайней мере, я не одинок. Года, наверное, два назад появился первый парнишка. Эдмунд Картер. Я сидел на крыльце, разговаривал с собаками – в то время они одни мне компанию составляли – и тут он появляется на склоне. Несколько дней бродил, похоже. Некоторые ребята быстрей тут оказываются. Я его приютил, накормил. С тех пор семья и растет.

– Но… – начала Элси. – Должен быть выход. Не можем же мы застрять тут навсегда, так?

– Да, – поддержала Рэйчел. – Есть же люди, которые смогли выйти – Антэнк нам про них говорил, про выживших в Непроходимой чаще.

– Ну… – Кароль поерзал на стуле. – Я о таких не слышал. Может, миф. Сказки. Может, конечно, и правда. Но мы пропасть времени потратили на поиски дороги и все можем поклясться, что не особо удачно, если вы меня понимаете.

– Все равно мы здесь счастливы, – вмешался Майкл. – Вот увидите, со временем. Никаких правил. Делай что хочешь. Спи целый день, если хочется. Или ложись под утро. Рассказывай пошлые анекдоты! – И, словно чтобы подтвердить свои слова, Майкл закончил речь ругательством, от которого Элси не просто покраснела, а стала багровой.

Кароль усмехнулся:

– Да я теперь уже и не хочу никуда перебираться. У нас тут все хорошо. Снаружи я был одиночкой. В лесу, среди всего этого странного люда, – изгоем. А здесь стал отцом целой толпе хороших ребят, которым нужна крыша над головой и кто-нибудь, кого можно звать семьей.

Элси краем глаза заметила, что Марта понимающе кивнула. Рэйчел тоже уловила это и спросила:

– Значит, вы все собираетесь остаться тут? И все?

Майкл пожал плечами:

– Выбора-то все равно нет.

От его трубки в воздух поднимались ленивые струйки дыма.

Рэйчел издала смешок.

– Да вы чокнутые, – сказала она. Элси кинула на нее сердитый взгляд. – А что про волшебный мир? Там, в Чаще?

– Все правда, – сказал Майкл.

– А я думаю, это фигня, – заявила Рэйчел.

– Почему же мы тогда здесь застряли? – спросил Кароль, пристально глядя на девочку (если, конечно, так можно сказать о слепом человеке). Когда он повернулся, деревянные глаза в его глазницах дернулись.

– Не знаю, – ответила та. – Я тут совсем недолго. Но выход должен быть.

– Нет выхода, – отрезал Майкл. – Мы знаем.

– Да, – вмешалась Марта. – Мне кажется, им стоит поверить.

Тут она сунула руку в задний карман и вынула большой лист бумаги, сложенный в несколько раз. Она осторожно принялась его разворачивать, открывая взгляду большую нарисованную от руки карту. В первом же мелькнувшем углу была надпись: «Непроходимая чаща: набросок».

– Это карта из кабинета Антэнка! – воскликнула Рэйчел.

– Ага, – кивнула Марта. – Я ее стащила. – И она гордо оглядела присутствующих.

– Майкл, – сказал Кароль, – что там? Что она принесла?

– Это карта, – ответил мальчик, когда Марта развернула добычу. – Ага… карта леса. Тут помечена усадьба, как ты и говорил. А на севере нарисовано большое дерево.

– Видишь? – обратилась Элси к сестре. – Он знает, о чем говорит. – Она потянулась через стол и коснулась древней на вид ладони Кароля. В груди у девочки поднималось давно скрываемое подозрение… словно она все это время знала правду, но только сейчас получила подтверждение. А еще она чувствовала, что где-то в рассказе Кароля скрывается ключ к исчезновению ее брата. – Расскажите нам что-нибудь еще об этом месте.

Старик улыбнулся, вытряхнул из трубки пепел, рассыпал его по грубоватому деревянному полу и заговорил. Он рассказал девочкам про лес, про Север и Юг. Про то, как звери и люди живут бок о бок. Про мистиков. Рассказал все, что знал – а знал он не слишком много, – но этого было довольно, чтобы навсегда изменить представления девочек о мире. Изменить так сильно, что они уже больше не могли ни на что смотреть прежним взглядом.