Текст книги "Эвервилль"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)

II

1

Примерно в то самое время, когда в Орегоне, к югу от Сэлема, Тесла уснула в мотеле, Эрвин Тузейкер пришел в себя после странного сна на полу в собственной комнате. Кто-то разжег в камине огонь; краем глаза Эрвин увидел пляшущие языки пламени и обрадовался, потому что по неизвестной причине замерз, как никогда в жизни.

Он не сразу вспомнил, как попал домой. Кого-то он с собой привел, в этом он был уверен. Он привел Флетчера. Они ждали до сумерек… Кажется, так. Ждали в развалинах, пока не зажглись первые звезды, а потом вернулись пешком по боковым улицам, где почти никого не было. Машина его так и осталась стоять возле здания масонской ложи. Он смутно помнил, как Флетчер сказал, что ненавидит машины, но тут Эрвин сам себе не поверил, решив, что эта фраза ему приснилась. Как можно ненавидеть машины?

Эрвин попытался поднять голову, но его сразу же замутило, и он снова лег на пол. На это его движение из угла откликнулся чей-то голос, Флетчер был здесь, в комнате.

– Проснулся, – сказал он.

– Я, кажется, простудился, – пожаловался Эрвин. – Чувствую себя ужасно.

– Пройдет, – успокоил его Флетчер. – Лежи спокойно.

– Мне нужно воды. И аспирина. Моя голова…

– Не валено, что тебе нужно, – прервал его Флетчер. – Это тоже пройдет.

Несколько рассердившись, Эрвин все же чуть-чуть повернул голову, чтобы увидеть Флетчера, но взгляд его натолкнулся на обломки мебели – одного из четырех кресел в колониальном стиле, стоивших ему несколько тысяч. Эрвин простонал:

– Что случилось с моим креслом?

– Я его сжег, – ответил Флетчер.

Это было уже слишком. Проклиная себя за доверчивость, Эрвин с трудом сел и обнаружил, что прочие кресла тоже разбиты в щепки, а вся комната – он содержал ее в том же порядке, что и свой архив, – совершенно разгромлена. Со стен исчезли гравюры, на полу валялись птичьи чучела из его коллекции, сброшенные с полок.

– Что произошло? – спросил он. – Ограбление?

– Это твоя работа, не моя, – ответил Флетчер.

– Не может быть.

Эрвин поискал гостя глазами и увидел, что Флетчер сидит в уцелевшем кресле спиной к хозяину. Гость смотрел в окно. За окном было темно.

– Поверь, это ты, – проговорил Флетчер. – Нужно быть хоть немного уступчивее.

– О чем вы? – не понял Эрвин. Он рассердился, отчего голова у него разболелась еще больше.

– Ляг и лежи, – велел гость. – Сейчас все пройдет.

– Прекратите повторять одно и то же! – воскликнул Эр вин. – Я требую объяснений, черт побери!

– Объяснений? – переспросил Флетчер. – О, это всегда непросто. – Он отвернулся от окна; Эрвин не понял, как это вышло, но кресло каким-то образом повернулось вместе с гостем. При свете огня Флетчер выглядел лучше. Кожа казалась здоровее, чем прежде, глаза ярче. – Я уже сказал, что пришел сюда с определенной целью.

Эту часть их беседы Эрвин вспомнил легче, чем все остальное.

– Бы пришли спасти меня от банальности, – сказал он.

– И как, по-твоему, я сделаю это?

– Не знаю, и сейчас мне не до этого.

– А до него? – спросил Флетчер. – До твоей мебели? Поздновато. До твоих безделушек? Тоже поздновато. Боюсь…

Эрвину не нравился этот разговор, совсем не нравился. Он дотянулся до каминной полки, ухватился за край и попытался встать.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Флетчер.

– Хочу найти лекарства, – ответил Эрвин. Было бы глупо говорить, что он собирается вызвать полицию, ни к чему только раздражать гостя. – Вам что-нибудь нужно? – вежливо добавил он.

– Например?

– Например, что-нибудь поесть или попить. У меня есть сок, содовая…

Ноги у него подкашивались, но до двери было несколько шагов. Эрвин шагнул к ней.

– Мне ничего не нужно, – отозвался Флетчер. – У меня здесь все есть.

Эрвин взялся за ручку, почти не слушая Флетчера Он хо тел выйти отсюда, выйти из дома, пусть ему даже придется дрожать от холода до приезда полиции.

Когда пальцы его сомкнулись на ручке, огонь, так удачно преобразивший Флетчера, осветил руку Эрвина. Выглядела она, мягко говоря, неважно. Кожа на запястье провисла, будто сухожилие под ней вдруг усохло. Он отодвинул рукав рубашки и едва не закричал. Неудивительно, что он чувствовал слабость. Рука будто лишилась мышц: от пальцев до локтя остались буквально только кожа и кости.

Только теперь до него дошел смысл последней фразы Флетчера.

«Мне ничего не нужно…»

– Господи, нет! – простонал Эрвин и попытался открыть дверь. Она, конечно, была заперта, и ключ исчез.

«У меня здесь все есть».

Он закричал и стал биться о дверь всем своим весом. Когда крик захлебнулся, потому что в легких закончился воздух, Эрвин услышал за спиной шорох и, оглянувшись, увидел Флетчера, двигавшегося к нему, не покидая все того же колониального кресла. Тогда Эрвин повернулся лицом к своему мучителю, прижавшись спиной к двери:

– Ты сказал, что пришел спасти меня.

– Разве твоя жизнь не банальна? – сказал Флетчер. – И разве смерть не спасет тебя от нее?

Эрвин открыл рот, чтобы сказать: нет, моя жизнь не банальна. У меня есть тайна, настоящая тайна.

Но он не успел сказать ни слова. Флетчер коснулся его руки, и Эрвин почувствовал, что жизнь уходит из него, слов но радуясь возможности переместиться туда, где ею распорядятся более разумно.

Он заплакал – больше от злости на это дезертирство жизни, чем от страха. И пока Флетчер тянул из него силы, а они текли прочь, Эрвин плакал до тех пор, пока плакать стало уже некому.

2

Джо не собирался забираться высоко в горы. Он хотел переждать в лесу на склоне, пока улицы города не опустеют. Тогда он спустится и проберется к дому Фебы. Таков был его план. Но в какой-то момент вечером – по совершенно необъяснимой причине – ему вдруг захотелось немного пройтись. Он поддался этому желанию, и оно стало гнать его вверх в какой-то странной, непонятно с чего вдруг навалившейся истоме, до тех пор, пока Джо не вышел на открытое место. Вечер выдался прекрасный. Вид с горы открывался захватывающий: город, долина и, самое главное, дорога – та дорога, по которой они с Фебой уедут сегодня ночью. Потом он снова двинулся дальше через лес, который не редел, а становился все гуще, и порой ветки деревьев смыкались над головой, заслоняя звезды. Наркотический транс – побочный эффект перкодана – не проходил, хотя обезболивающее действие явно заканчивалось; но Джо карабкался вверх, не обращая внимания на боль. Транс изменял его ощущения, оттеняя их, как капля горечи, добавленная к сладкому.

Прошло еще немного времени – больше, чем он ожидал, – и деревья наконец расступились. Джо вышел на открытое место, огляделся и увидел, что зрелище того стоит; городок внизу походил на шкатулку с бриллиантами. Джо уселся на камень, чтобы полюбоваться видом. Зрение у него всегда было острое, и даже с такой высоты он заметил пеше ходов на Мейн-стрит. Он подумал, что это туристы вышли полюбоваться ночным Эвервиллем.

Тут он вдруг почувствовал, как что-то тянет его, мешая спокойному течению мыслей. Сам не понимая зачем, он повернулся к вершине. Встал на ноги, пригляделся. Или зрение его все же обманывало, или там на самом деле мерцал свет, то разгораясь, то угасая. Джо какое-то время смотрел на него, а потом зашагал туда, словно завороженный, не отрывая глаз.

Источника сияния он не видел (его скрывали скалы), но убедился в том, что свет реальный, а не обман зрения. Кроме света, на вершине было еще что-то. Джо расслышал звуки – настолько далекие, что он скорее почувствовал их, чем услышал: некий ритм, как будто очень далеко, в соседнем штате, кто-то бил в огромный барабан. И почти не различимый звон, от которого рот Джо наполнился слюной.

До расселины между скалами оставалось не более пяти десяти ярдов, и Джо теперь смотрел только туда. Он направлялся прямо к расщелине, между ее зубцами. В паху невыносимо болело, боль пульсировала в такт ударам барабана, глаза слезились, рот был полон слюны.

Ощущения становились с каждым шагом отчетливее. Пульсирующая боль расползлась по всему телу от макушки до пяток, и вскоре Джо казалось, что каждый его нерв начал вздрагивать в этом ритме. Слезы текли из глаз, в носоглотке выделялась слизь. Во рту скапливалась слюна. Но он продолжал идти, твердо вознамерившись разгадать загадку, а когда до скалы оставалось три шага, Джо обнаружил там еще не что. В расселине, омываемой волнами света, кто-то лежал. Существо ростом со взрослого человека, но пропорциями больше напоминавшее эмбрион: чрезмерно большая голова и недоразвитые, слишком маленькие ручки, которыми он обнимал себя.

Джо обомлел и непременно обогнул бы это создание, если бы к источнику света вел другой путь. Но скалы были слишком отвесные, а нетерпение слишком велико, чтобы искать обходные пути, поэтому он направился дальше мимо лежавшего.

В тот же миг одна бессильная, недоразвитая ручка вдруг поднялась и схватила его за ногу.

Джо закричал и упал спиной на камни. Существо держало его крепко. Оно подняло свою уродливую голову, и даже сквозь пелену слез Джо увидел глаза создания: взгляд его отнюдь не казался взглядом умирающего. Взгляд был ясным и четким, как и голос, раздавшийся из безгубого рта

– Меня зовут Ной, – сказало существо. – Ты пришел, чтобы вернуть меня домой?

3

Феба оставалась в больнице до полуночи, пока не завершились все формальности, связанные со смертью Мортона Снова появился Джилхолли – насколько поняла Феба, он пришел, как только ему сообщили новость.

– Дело осложняется, – сообщил он, – и для вас, и для вашего приятеля. Вы понимаете?

– Мортон умер от сердечного приступа, – сказала Феба.

– Подождем результатов вскрытия. А пока что я хочу, чтобы вы сразу же позвонили нам, если Фликер даст о себе знать. Вы меня поняли? – Он помахал пальцем у Фебы перед носом, на что при других обстоятельствах получил бы достойный ответ. Но сейчас, играя роль скорбящей жены, она должна была сдерживаться.

– Поняла, – ответила она спокойно.

Ее смиренный вид вроде бы убедил шерифа Голос его не много смягчился.

– Ну зачем вы это сделали, Феба? – спросил он. – Я хочу сказать, вы же меня знаете. Я не расист, но если вам захотелось любви на стороне, почему вы выбрали черного?

– Почему каждый из нас что-то выбирает?

Она отвернулась, не рискнув посмотреть прямо в его сочувственное лицо, боясь, что не сумеет сдержаться и влепит пощечину.

Но он явно счел опущенный взгляд Фебы знаком раскаяния, потому что положил ей руку на плечо и шепнул:

– Я знаю, сейчас вам трудно в это поверить, но всегда есть свет в конце тоннеля.

– Неужели? – проговорила она.

– Можете мне поверить, – ответил он. – А сейчас иди те домой и ложитесь слать. Поговорим утром.

«Утром меня здесь не будет, болван, – подумала она, вы ходя на улицу. – Утром я уже буду там, где ты меня никогда не найдешь. Рядом с тем, кого я люблю».

Конечно, спать она не легла, хотя у нее все болело. Сейчас нужно было собраться. Феба раскладывала вещи – что взять, а что выбросить, – по ходу дела наведываясь к холодильнику за куском пирога или сосиской, и посадила желтое пятно горчицы на ночную рубашку, в которой хотела показаться Джо. Потом, когда вещи были сложены, она быстро пролистала фотоальбомы, выбирая, что взять с собой. Снимок это го дома, когда они с Мортоном, сияющие и полные надежд, только въехали сюда. Парочку детских фотографий. Мама, папа, Мюррей и сама Феба – шести лет от роду, а все равно толстая.

Свадебные фотографии она всегда ненавидела, даже те, что без Мортона, но из сентиментальности общий снимок взяла, а вместе с ним еще и два других, сделанных на параде восемьдесят восьмого года, когда доктор Пауэлл вдруг решил оплатить собственную платформу, и она сама сшила себе потрясный костюм аптечного пузырька.

Когда она собрала вещи, рассмотрела фотографии, доела пирог и сосиски, было уже почти три часа, и она подумала: уж не поймал ли Джилхолли ее Джо? Но от такой мысли Феба отмахнулась. Если бы поймал, он бы уже позвонил и похвастался. Или позвонил бы сам Джо – сказать, что не придет и что нужно искать для него адвоката.

Нет, ее любимый по-прежнему на свободе; он просто еще не добрался до нее. Может быть, он хочет сначала зайти к себе, чтобы забрать кое-что из вещей, и ждет, пока улицы окончательно опустеют. Или отправился добывать машину, в которой они уедут, а потом бросят где-нибудь, чтобы сбить погоню со следа. Или почему-то замешкался – так случалось, когда она была рядом и у них было много времени.

К рассвету они уедут, и все будет хорошо. До восхода солнца оставалось два или три часа. Феба вышла на заднее крыльцо и стояла там, глядя в темноту деревьев, в ожидании Джо. Он придет. Рано или поздно, но он придет.

4

– Где твой дом? – спросил Джо у Ноя.

Тот, не ослабляя хватки, продолжая стискивать ногу Джо, поднял левую руку и показал на расщелину между скалами, откуда струился свет и слышался рокот барабана.

– Что там такое? – удивленно поинтересовался Джо.

– Ты действительно не знаешь?

– Не знаю.

– В десяти шагах отсюда берег Субстанции, – сказало странное существо. – А я слишком ослаб, чтобы их пройти.

Джо опустился на корточки рядом с Ноем.

– Не так уж и ослаб. – Он кое-как высвободил ногу из цепких пальцев Ноя.

– Я пытался трижды, – отозвался Ной. – Но на пороге слишком мощная энергия. От нее слепнут глаза. От нее трещат кости.

– А мои не треснут?

– Может быть. Может быть. Но послушай: на той стороне я влиятельный человек. Там я дам тебе все, чего тебе не хватает здесь.

– Чего мне не хватает? – пробормотал Джо. Список у него был длинный. – Значит, если я перенесу тебя через по рог… – проговорил он, при этом думая: если бы не пришел к этим скалам, то остался бы лежать в лесу и истек кровью до смерти. – Что тогда?

– Если ты перенесешь меня, то получишь возможность отбросить все страхи этого мира, ибо на той стороне тебя ожидает власть, я тебе обещаю. Такая власть, что она покажется тебе безграничной, ибо у тебя не хватит желаний и амбиций, чтобы истощить ее.

Ной изъяснялся слишком сложно и причудливо, к тому же глаза Джо слезились, боль не отпускала, и потому он не до конца понял, что ему говорят. Но общий смысл был ясен. Нужно перенести это существо через порог, пройти с ним десять, двенадцать или двадцать шагов и получить награду.

Он оглянулся на свет, пытаясь рассмотреть какие-нибудь подробности, а его одурманенный опиатом мозг старался уяснить смысл происходящего.

– Там твой корабль, так? – шепотом спросил он. – Твой гребаный НЛО?

– Корабль?

– Господи. – Джо посмотрел на лежавшее перед ним существо в благоговейном страхе. – Вас там много?

– Конечно.

– Сколько?

– Не знаю. Я не был дома больше сотни лет.

– А на корабле…

– Почему ты спрашиваешь о корабле?

– Там! – Джо показал туда, откуда шел свет. – Что там такое? Как ты назвал – Субстанция?

– Субстанция – не корабль. Это море.

– Но ты прилетел на ней?

– Я приплыл по ней сюда И напрасно.

– Почему?

– Потому что здесь я нашел лишь горе и одиночество. Я прибыл сюда в расцвете сил, а посмотри на меня теперь. Прошу тебя, во имя сострадания, перенеси меня через порог. – Лицо Ноя, пока он говорил, стало сочиться темной жидкостью, каплями повисавшей на носу и в углах рта– Прости, если я погорячился, – добавил он. – Кто я, чтобы надеяться на спасение?..

Джо почувствовал жалость к существу. Он сочувствовал чужим страданиям.

– Я сделаю, что смогу, – сказал он.

– Ты добрый человек. Джо обхватил тело Ноя.

– Чтобы ты знал, – сказал Джо, – я и сам не в лучшей форме. Сделаю, что смогу, но ничего не гарантирую. Обними меня рукой за шею. Да, вот так. Ну, вперед.

Он начал подниматься.

– А ты тяжелее, чем кажешься, – сказал Джо и пошатнулся, с трудом удержав равновесие. Потом он выпрямился. – Я хочу знать, с какой планеты ты явился, – сказал он, направляясь к порогу.

– С какой планеты?

– Ага. И в какой она галактике. Всю эту муть. Потому что, когда ты улетишь, мне поверят только в том случае, если я сообщу детали.

– Я тебя совершенно не понимаю.

– Я хочу знать… – начал Джо, но так и не договорил, по тому что в этот миг он прошел расщелину и наконец увидел, что там Никакого межпланетного корабля – одно только небо, трещина в нем и свет, сияющий и ласкающий, будто любящий взгляд. Чувствуя его прикосновение, Джо забыл обо всем и хотел лишь одного: переступить порог, попасть туда во что бы то ни стало и увидеть солнце, лившее этот свет.

Ной у него на руках задрожал. Его хрупкие пальцы вцепились Джо в плечо.

– Видишь? – прошептал он. – Ты видишь?

Джо увидел. Другое небо и морской берег под ним. Шум волн показался знакомым, словно биение собственного сердца, и от пряного воздуха покатились слезы, как подношение.

– Субстанция, – выдохнул Ной.

«Господи, – подумал Джо, – как было бы здорово, если бы Феба стояла сейчас рядом со мной и видела это чудо».

Завороженный зрелищем, Джо не заметил, что земля под ногами изменилась; он обратил на это внимание, лишь оказавшись по щиколотку в жидкой грязи, которая перехлестывала через порог. Течение ее было мощным, и Джо остановился, чтобы поудобнее перехватить тело Ноя. Они находились в двух шагах от порога, и выплеск энергии в этом месте был еще сильнее. Суставы трещали, к горлу подступала дурнота, кровь стучала в висках так, будто голова вот-вот лопнет и, если он не поторопится, сама улетит в сверкающий мир Субстанции.

Джо все понял, крепче прижал к себе Ноя и пошел дальше, согнувшись, будто против ветра. Первый шаг дался ему с трудом, второй еще труднее, третий – уже не шаг, а рывок. Выброс энергии заставил его крепко зажмуриться, но сквозь сомкнутые веки он видел не черноту, а синеву, бархатистую синеву, а сквозь гул бурлящей крови услышал где-то впереди голоса птиц, как алые росчерки на синем фоне.

– Я не знаю твоего имени, – прошептал кто-то совсем рядом, – но надеюсь, ты меня слышишь.

– Да, – сказал Джо, или ему показалось, что сказал. – Я слышу тебя.

– Тогда открой глаза, – произнес голос, и Джо понял, что это голос Ноя. – Иди.

– Куда? – спросил Джо. Ему велели открыть глаза, но синева была так прекрасна, что не хотелось лишаться этого зрелища

– Мы идем в Ливерпуль, – ответил Ной.

– В Ливерпуль? – удивился Джо. В его представлении этот город был серым и прозаическим. – Мы прошли такой путь, чтобы попасть в Ливерпуль?

– Нам нужны корабли. Я уже вижу их.

– Какие корабли? – задал вопрос Джо, все еще не решаясь открыть глаза

– Смотри сам.

Почему бы и нет, подумал Джо. Синева никуда не денется, стоит только закрыть глаза И с этой мыслью он их открыл.

III

1

Наступила пятница, и кто не успел, то опоздал. Не успел пополнить кухонные запасы, или вымыть окна, или покрасить дверь, или подмести улицу, или подстричь собаку, или погладить белье, или заказать пироги – все, теперь уже поздно. В город приехали люди, готовые тратить деньги и веселиться, так что, если кто-то чего-то не успел, лучше отложить это на потом.

– Я уверена, – объявила Дороти Баллард своему мужу, увидев заливавшее окна солнце, – это будет самый лучший праздник за много лет.

И все вокруг подтверждало ее слова. Когда чуть позже восьми Дороти села за руль и проехалась по Мейн-стрит, людей там оказалось больше, чем днем в субботу, и лица почти сплошь незнакомые. Это были гости: они прибыли накануне в город, поселились в мотеле или в снятой квартире, а теперь вышли под эвервилльское гостеприимное солнце, что бы начать день яичницей с ветчиной и куском местного пи рога.

Приехав в торговую палату, Дороти сразу заглянула к Джеду Джилхолли – его контора располагалась напротив, через холл, – чтобы узнать новости о Фебе Кобб. Джилхолли еще не пришел, но за столом сидел, с номером «Трибьюн» и с картонкой молока, Нед Бэнтем – любимец Дороти из числа местных полицейских, помощник Джеда.

– Дотти, детка, похоже, у нас будет хороший уик-энд, – ухмыльнулся он.

Дороти не раз запрещала ему называть ее так, но он не обращал внимания и произносил свое «Дотти-детка» так мило, что она перестала протестовать.

– Ты уже арестовал Джо Фликера?

– Сначала найди его.

– Вы что же, еще не нашли?

– Дотти, если бы мы его нашли, то и арестовали бы, – отозвался Нед. – Не грусти. Поймаем – Как ты думаешь, он опасен?

– Спроси у Мортона Кобба, – сказал Нед. – Хотя уже поздновато.

– Что?

– А ты не знаешь? – удивился Нед. – Бедолага умер вчера вечером.

– О господи! – Дороти стало нехорошо. – Значит, у нас во время фестиваля будут искать убийцу?

– Пикантная приправа, правда?

– Это не шутки, – возразила Дороти. – Мы работали целый год…

– Да не беспокойся ты, – сказал Нед. – Фликер, наверное, уже в Айдахо.

– А как же она? – спросила Дороти. Она знала Фебу в лицо, но не была с ней знакома. Милая и симпатичная – вот и все, что она могла сказать об этой женщине.

– А что она?

– Ее арестуют или как?

– Джед послал Барни ночью присматривать за ее домом, на случай если Фликер вернется. Но он, конечно, не вернется. С чего бы?

Дороти промолчала, хотя ответ вертелся у нее на языке. С той стати, что у них любовь. Вот с какой.

– Значит, его не было?

Нед покачал головой. Дороти невольно испытала легкое злорадство, услышав, что любовник Фебы Кобб к ней не вернулся. Не побоялась встречаться тайком – пусть теперь платит.

Нед немного развеял ее тревогу и пообещал предупредить, если охота на преступника вдруг начнется. Дороти ушла к себе в офис, утешаясь тем, что, даже если убийца еще не в Айдахо, он все равно достаточно далеко и не испортит городу праздник в ближайшие семьдесят два часа