Текст книги "Игра с огнем"

Автор книги: Клаудиа Дэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Но, что еще хуже, он вдруг осознал, что ему нравится ее прямота. Это было даже мило. Он еще ни разу не встречал девушку, подобную мисс Прествик. Однажды он принял решение всячески избегать девиц на выданье, но даже в узком кругу своего общения ему не приходилось сталкиваться с такими необычными экземплярами.

Она обладала превосходными внешними данными. Блестящие волосы. Сияющие глаза. Восхитительная грудь. Очаровательное треугольное личико. Но дело было не только в этом: Стоило ей открыть рот, как становилось ясно, что она не стремится использовать свои данные, чтобы обратить на себя внимание, – она не обольщала, не льстила, не рассыпалась в комплиментах. По правде говоря, она даже не скрывала, что он подчас раздражает ее.

Пенелопа была уникальной. Айвстона пугало, что это волнует его, пробуждает интерес. Она просто очаровала его, поработила. И причина крылась в том, что ее отношение к нему было непривычным, непохожим на отношение других леди.

Он был не в силах оторваться от этого диковинного создания по имени Пенелопа.

– Однако даже вы должны признать, что дороговизна китайского фарфора объясняется еще и тем, что каждая вещица является уникальным произведением искусства и поистине прекрасна.

– Даже я, мисс Прествик? – воскликнул он. – Вы хотите сказать, что я ничего не понимаю в красивых вещах? И настолько слеп, что не смогу оценить произведение искусства, даже если мне сунут его под нос?

– Ничего подобного, лорд Айвстон, – сказала она, чопорно поджав губки, и посмотрела на него, как на полного тупицу. – По-моему, совершенно очевидно, что по-настоящему ценное произведение искусства должно быть труднодоступным. Думаю, большие деньги платят не за красоту, а за исключительность вещи.

– Разве обычные вещи могут быть прекрасными, мисс Прествик?

Он сказал это намеренно, чтобы позлить ее. Ему нравилось выводить Пенелопу из себя, но почему это доставляет ему такое удовольствие, он и сам не понимал.

Может быть, все дело в этом споре о редких вещах? Возможно.

– А как же красота природы, лорд Айвстон? – парировала она.

– Или трогательное великолепие розы? – предположил он, подметив, как у нее перехватило горло, и Пенелопа отвела взгляд.

Видимо, Кранли не зря посоветовал ему поговорить с Пенелопой о розах. Как ни странно, любое упоминание о них вызывало у нее раздражение. Такую реакцию трудно назвать позитивной.

– Вы же не станете отрицать, что розы действительно прекрасны? – сказала она.

– Я ничего не имею против роз или леди, которая их выращивает, – ответил Айвстон.

Она нервно поправила шаль и оглядела гостиную, избегая его взгляда. Что же все-таки не так с ее розами?

– Полагаю, розы по-прежнему прекрасны, несмотря на события, которые имели место на вашем балу? – спросил он.

– Все слишком озабочены судьбой моих роз! – довольно резко сказала она. – Не думала, что представителей высшего света так интересует флористика.

– Почему вас это удивляет, мисс Прествик? – сказал он, пытаясь сдержать непреодолимое желание поддразнить ее, но попытка провалилась. – И в высшем свете люди имеют разнообразные пристрастия, как самые банальные, так и необычные.

Она посмотрела на него с укором, что удивительно ей шло.

– Может быть, вам стоит пойти в лавку и купить сатирический листок, чтобы узнать по этому вопросу все, лорд Айвстон?

Очень неуместное замечание, ибо Кранли и его невеста самым безжалостным образом были осмеяны в одном из таких листков, причем там ни слова не упоминалось о том, что они вскоре поженились. Неужели Пенелопа просто не может удержаться от неуместных и нелепых замечаний? А ее брат, неужели этому бедняге на роду написано сглаживать острые углы? Но сейчас его не было рядом.

Сможет ли она обойтись без него? Вряд ли мисс Прествик умышленно намекала на Кранли, упоминая о сатирическом листке и банальных увлечениях, но Айвстон почувствовал себя уязвленным и решил дать достойный отпор строптивой Пенелопе Прествик, тем более что это доставляло ему несказанное удовольствие. К тому же он просто обязан защищать честь семьи. А еще он сгорал от любопытства, что же будет дальше.

– А может быть, это вам стоит навестить свои поломанные, растерзанные розы? На карикатуре с Кранли и леди Амелией изображены ваша оранжерея и ваши розы. Вам не кажется, что вы несете ответственность за то, что происходит у вас на балу? А может, вы сами подсказали идею этой карикатуры, шепнув пару слов какому-нибудь субъекту, который с радостью поделился информацией с Гиллреем [1]1
  Джеймс Гиллрей – английский художник-карикатурист.


[Закрыть]?

От удивления Пенелопа некоторое время ничего не могла сказать, лишь открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Затем она приподнялась на цыпочки, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, и возмущенно заговорила:

– Как вам такое в голову могло прийти? Думаете, мне приятно сознавать, что бал был безнадежно испорчен этой… этой неподобающей возней в моей оранжерее, приведшей к скандалу? Неужели вы считаете, что я в восторге от того, что мои розы стали предметом всеобщего обсуждения и символом позора, о чем люди вряд ли когда-нибудь забудут? И если бы я хотела устроить скандал на балу в собственном доме, то, поверьте, пошла бы к Гиллрею сама. К вашему сведению, лорд Айвстон, я не из тех людей, которые перекладывают свои заботы на плечи других, что, несомненно, вас удивляет, поскольку вы не имеете подобной привычки и делаете все чужими руками: всем доподлинно известно, что вы заставляете своего младшего брата разбираться с дамами, которые толпами преследуют вас. И мне искренне жаль тех женщин, которые стремятся выйти за вас замуж, ибо они просто глупы. – Сделав над собой усилие, Пенелопа замолчала.

– Вы жалеете их, потому что они хотят замуж за такого человека, как я? – спросил он вкрадчиво и мягко, как будто накрыл пуховым одеялом.

– Я не собираюсь судить, что вы за человек или каким мужем вы станете, – сказала она и из-за его плеча оглядела гостиную, осознав, насколько мелодраматично и едко прозвучали ее слова. В гневе мисс Прествик была крайне несдержанна. Еще одна ее пикантная особенность, над которой он поразмыслит позже. – Но выводы о вашей натуре основаны на моих личных наблюдениях.

– Язвительные выводы, – сказал он.

– Однако мои наблюдения имеют под собой реальную почву! А ваши обвинения голословны, но не менее язвительны! – выпалила она, перевела дыхание и поджала губы. Айвстон тут же подумал, что рот у нее очаровательный. – Представить не могу, что мы опять сцепились, лорд Айвстон. Поверьте, я не испытываю к вам враждебности. Но признайтесь, что вы намеренно меня спровоцировали, и это несправедливо.

– Признаюсь, – пробормотал он.

Сознает ли она, что постоянно указывает и приказывает? Скорее всего нет. Женщины делают это неосознанно, не понимая, что этим отталкивают от себя мужчин. Но Айвстон вдруг с удивлением обнаружил, что его это не отталкивает, скорее наоборот. Чем больше страсти было в словах, которые произносил этот очаровательный маленький рот, тем больше волновала его Пенелопа. В его присутствии она не испытывала ничего похожего на смущение или волнение. Он знал только одну женщину, которая не терялась перед ним, и это была его мать. И естественно, София, но ее нельзя было причислить к разряду невинных молодых светских девушек, которые ищут мужа с титулом. А Пенелопа, несомненно, хотела выйти замуж. Было бы глупо не стремиться к этому, а она, по ее собственному определению, не была глупой.

– Вы считаете, что мы сцепились, мисс Прествик? – спросил он. – Наверное, вы ждете, что я сейчас позову Кранли и он встанет на мою защиту, но в данном случае мне хочется самому попытать счастья. Да здравствует схватка, мисс Прествик. Один на один с вами. Думаете, я справлюсь?

Она улыбнулась мило и открыто, как могут улыбаться только хорошие люди, и он ответил тем же. Как же приятно было дразнить ее!

– Я уверена, что не ударю в грязь лицом, лорд Айвстон.

– Мисс Прествик, мне кажется или я слышу упрек в ваших словах? Или, может быть, вы надеетесь, что я опозорюсь?

– Лорд Айвстон, вы склонны к самоуничижению или просто не уверены в себе? Скажите откровенно, неужели вы так часто терпите поражение? – нападала она, дерзко улыбаясь ему в лицо. – Верится с трудом. Вам же нет равных, или дело в слабости характера? Может быть, вы не борец, лорд Айвстон? Возможно, причина кроется не в отсутствии опыта, а в отсутствии необходимости отражать удары, ибо кто осмелится нападать на наследника Хайда?

– Только вы способны на это, мисс Прествик, – парировал он. – Вы постоянно нападаете на меня, даже сейчас, используя свой острый язычок, как оружие, в то время как у меня в арсенале только пара длинных рук. И что прикажете мне с ними делать, мисс Прествик? Я не так остер на язык, как вы. Правила приличия не позволяют мне объяснить вам, не говоря уже о том, чтобы показать, на что способны руки и язык, если дать им волю.

Айвстон и сам не понимал, что на него нашло. Он не собирался выходить за рамки дозволенного. Насмехаться и дразнить леди, тем более девственных и юных, вообще не было ему свойственно, но Пенелопа, строгая, чопорная, прямолинейная, с чувством собственного превосходства, вызывала у него непреодолимое желание сбить с нее спесь.

Как далеко она сможет зайти? Способен ли он зайти достаточно далеко, и какова будет ее реакция на это? Он был уверен только в одном – ее реакция будет непредсказуемой. И одно только это возбуждало его.

Он не вызывал у нее никакого интереса. Это было необычно и давало чувство свободы. Айвстон забыл об осторожности, и это не пугало его, пробуждая свежие, новые ощущения. Хотя он не мог избавиться от легкого чувства обиды.

И пари, которое они заключили, сейчас было ни при чем. Его совершенно не волновало, что подумает Кранли и все остальные о нем, о ней, о том, что она к нему равнодушна. Какое это имело значение? Пройдет неделя, и все забудется.

Только он не сможет забыть об этом до конца своих дней. Ничего не поделаешь. Она была первой женщиной, которая ему отказала, а мужчины такого не забывают. Пожалуй, он несколько преувеличивал, но ее отношение ранило больше, чем отказ. Малютка мисс Прествик ни во что его не ставила.

Как несправедливо!..

Он платил ей тем же, но все-таки сожалел о грубом неуместном обвинении, которое теперь стояло между ними. Как ни странно, она не выглядела обиженной или встревоженной, а в ее взгляде появилось любопытство, которого раньше не было. Это давало надежду.

– Лорд Айвстон, – заговорила она, смело глядя ему в глаза, – думаю, ваша истинная натура опять вас подвела. Я сразу поняла, что вы не борец, а теперь мне кажется, вы и любовник неважный. Если мужчина – не любовник и не борец, кто же он в таком случае?

– Герцог, – с улыбкой ответил он. Мисс Прествик, несомненно, была настоящим бойцом. Интересно, какая из нее любовница?

Что с ним происходит? Раньше он никогда так странно себя не вел. Правда, он и Пенелопу Прествик не знал до этого дня.

– Если мужчина – герцог, остальное не имеет значения, – улыбнулась она. – В вашей жизни все приоритеты уже расставлены, бояться вам нечего и нет необходимости отчитываться за свои действия или бездействие.

– Вы совсем не сердитесь, – сказал он, внимательно глядя на нее. – Я вел себя ужасно, наговорил вам кучу гадостей, чего никогда прежде не делал, но вы не разозлились. Почему, мисс Прествик? Неужели только потому, что я должен стать герцогом?

– Это немаловажно, – с едва заметной улыбкой ответила она. Но я не разозлилась еще и потому, что вы удивили меня, лорд Айвстон. У меня мало опыта общения с мужчинами, за исключением моего брата, конечно, а наша беседа, такая откровенная и эмоциональная, доставила мне огромное удовольствие. Надеюсь, и вам тоже.

Неужели она сравнивает его со своим братом?

– Мне тоже понравилось, мисс Прествик, – мягко сказал он.

– Принимая во внимание, что мы достигли взаимопонимания и вы оказались совсем не таким, как я себе представляла, – сказала она, осторожно оглядывая гостиную из-за его плеча, – мне хотелось бы попросить вас о небольшом одолжении.

– Часто небольшие одолжения приводят к серьезным последствиям, – ответил он.

– О нет, не обязательно, – настаивала она. – От вас мне нужно только одно – если вам не трудно, продолжайте оказывать мне внимание, пожалуйста.

Он чуть не подпрыгнул от удовольствия, но фраза «если вам не трудно» охладила его пыл.

– Если не трудно? Боюсь, мисс Прествик, я вас не понимаю.

– Дело в том, что я, кажется, нашла верный способ привлечь внимание мужчины – для этого нужно, чтобы другой мужчина проявил инициативу. И я надеялась, что вам не составит труда поухаживать за мной какое-то время, пока человек, за которого мне хотелось бы выйти замуж, обратит на меня внимание. Это лишь небольшое одолжение с вашей стороны, лорд Айвстон, и я уверена, что вы достаточно умны, чтобы казаться убедительным. Вас это не слишком затруднит?

Он прекрасно понимал, что она хочет сказать, но отказывался в это верить. Может быть, это хитрая игра, чтобы заманить его в сети брака?

Но честный, открытый взгляд устремленных на него темных глаз убедил его, что она говорит серьезно.

Это было ужасно. Она хотела, чтобы он… Боже, это провал. Он ее совершенно не интересовал. Она просила его стать приманкой для других мужчин, которые ей небезразличны. Для одного по крайней мере. У женщины, которая способна придумать подобный план, несомненно, есть кто-то на примете. И это не Айвстон.

Господи, почему ее выбор не пал на него?

Айвстон не собирался жениться на Пенелопе, но искренне считал, что если в этой хорошенькой головке есть хоть одна разумная мысль, она должна быть направлена на то, чтобы желать его в качестве супруга. Разве это не очевидно? До сих пор так и было. Почти десять лет он прибегал к различным ухищрениям, чтобы отделаться от алчущих его внимания девиц и их настырных мамаш. Что же не так было с Пенелопой? Ибо с ним точно все было в полном порядке.

– Уверяю вас, лорд Айвстон, – заговорила она, пытаясь вывести его из состояния изумления, – это несложно. Я прошу вас лишь иногда разговаривать со мной, пригласить на пару танцев, пока длится светский сезон, то есть мы будем просто общаться на лондонских приемах, как юноша и девушка, которые нравятся друг другу.

– Ничего больше? Я не уверен, что гожусь для этого, – выдавил он из себя. – Вы хотите втянуть меня в свои игры, мисс Прествик?

– Но это не игры! – вспылила она. – Ничего подобного! Просто, чтобы добиться от мужчин нужной реакции, необходимо их к этому подтолкнуть.

– Как дрессированную собачку, – сухо сказал он.

– Скорее как необученную собачку, которой требуется хорошая школа! – выпалила она, сверкая глазами. – Даже вам должно быть ясно, что мужчин необходимо определенным образом подзадоривать, когда речь идет о женщинах.

– Даже мне? Вы хотите сказать, что даже такой тупица, как я, должен это знать? И что же за всем этим стоит, мисс Прествик? Я настаиваю, чтобы мне, слабоумному, объяснили, что же это за подзадоривания такие.

– Перестаньте злиться. Мужчины всегда сердятся, когда раскрывают их маленькие тайны.

– Моя тайна не маленькая, – холодно парировал он.

– Простите?

– Не важно, – сказал он, напуская на себя строгий вид, на который был способен. – Итак, подзадоривания, мисс Прествик. Просветите меня.

– Вам они хорошо известны, лорд Айвстон. Эти стимулы работают у мужчин на инстинктивном уровне, как у гусей, которые улетают в теплые края по осени, подчиняясь инстинкту миграции. Мужчины склонны брать друг с друга пример. Стоит одному выбрать объект для поклонения, как другие тут же начинают проявлять к нему интерес. Могу я спросить, как человека, которого в обществе считают одним из самых достойных, не составит ли вам труда приударить за мной, чтобы подзадорить других мужчин последовать вашему примеру?

Только она явно не считала его достойным. Иначе не сбросила бы его со счетов в погоне за мужем. Так и есть. Она нанесла удар по его гордости, правда, попытка была довольно жалкой.

Похоже, мисс Прествик искренне верила в то, что пример одного мужчины заразителен для других. Только она упустила из виду одну важную деталь – мужчин привлекало не само объединение в группы по интересам, а то, что их устремления были направлены на один и тот же объект вожделения. Неужели мисс Прествик воспринимала мужчин не иначе как стадо неразумных овец?

Ответ был очевиден и унизителен.

Если у вас возникали разногласия с Пенелопой Прествик, приходилось менять представление о том, что считать унизительным или оскорбительным.

– Я должен чувствовать себя оскорбленным, – сказал герцог Иденхем Софии. Гости постоянно перемещались по комнате, за исключением Айвстона и Пенелопы Прествик, которые, казалось, уютно устроились в самом темном углу гостиной рядом с дверью, ведущей в столовую. Руан беседовал с Джоном, Маркем разговаривал с Джорджем Прествиком, Джордж Грей – с Кранли, только Янг и Мэтью молча стояли рядом.

– Думаю, – сказала София, – вы преувеличиваете. Но, как радушная и любезная хозяйка, я просто обязана спросить, что вас так расстроило, мой дорогой Иденхем?

Они сидели перед камином, уютно устроившись на удобных кушетках; за окнами сгущались сумерки и лил нескончаемый дождь, отчего в гостиной царил полумрак. Мерцающие свечи отчаянно боролись с темнотой, рождая таинственные, причудливые тени. Это было самое неподходящее время для приема гостей, но что София могла поделать? Нельзя же выставить их всех на улицу? Правда, она и не собиралась избавляться от гостей, ведь сейчас в ее маленькой гостиной происходило много интересного. Приятный и неожиданный сюрприз. Во время светского сезона в Лондоне такое иногда случалось, ведь именно поэтому они платили столь высокую цену, чтобы насладиться этими редкими моментами.

– Из ваших слов я понял, что мисс Прествик моя, стоит мне только захотеть, – сказал Иденхем. Он вовсе не был расстроен, отнюдь, но в его голосе сквозила легкая обида – типичное поведение для мужчин, которые чувствуют себя обделенными вниманием, если женщины, трепеща от восторга, не падают в глубокий обморок к их ногам. – Вам не кажется, что такая перспектива ее не привлекает? Вот уже почти четверть часа она воркует в углу с Айвстоном.

– Но, дорогой, разве она выглядит счастливой?

– Несчастной ее тоже не назовешь.

Иденхем, несмотря на три брака и двоих детей, которые в результате появились на свет, и несмотря на зрелый возраст, был на редкость не уверен в себе.

Возможно, своей неуверенностью он как раз и был обязан своим трем женам и двум отпрыскам. Складывалось впечатление, что на него повлияло именно это. Он был красив, как ангел, богат, имел титул и положение в обществе, был прекрасно воспитан и мил. Обычно таким мужчинам женщины прохода не дают.

Так оно и было, когда он впервые появился в свете и вскоре женился. Но к сожалению, после того, как все три его жены одна за другой умерли в родах, дамы начали сторониться герцога. Иденхема, такого замечательного во всех отношениях, сплетни превратили в носителя злого рока, и теперь девушки при встрече скрещивали пальцы за спиной и отводили глаза.

С другой стороны, если леди из-за нелепых слухов отказывается от такого джентльмена, как Иденхем, значит, она не заслуживает чести стать герцогиней.

– Дорогой Иденхем, кому нужна жена, которая не умеет проявить снисходительность и отдать дань вежливости, когда того требуют обстоятельства? Это Айвстон настоял на беседе с мисс Прествик, и она просто проявила уважение, которого требует его положение в обществе. Разве могла она поступить иначе?

– Думаю, нет.

– Поскольку вы так близко принимаете это к сердцу, должна ли я заключить, что вы намерены жениться на мисс Прествик? Не сомневаюсь, что ее отец будет в восторге.

Иденхем окинул Софию с высоты своего замечательного роста настороженным взглядом темно-карих глаз.

– Я не говорил, что собираюсь жениться на ней, София. Просто хотел заметить, что она не горит желанием выйти замуж за меня.

– Несомненно, это существенная разница, – вкрадчиво сказала София. – Но, пожалуйста, удовлетворите мое любопытство и скажите, что, по-вашему, она должна сделать, чтобы показать свою заинтересованность? Хотите, чтобы она повсюду следовала за вами с жеманной улыбкой на лице? Уверяю вас, мисс Прествик совсем не такая. Не удивлюсь, что она и слова «жеманство» не знает.

– О нет, мне не нужна жеманная и глупая жена, – сказал Иденхем с озорным блеском в глазах.

– А какой вы хотите видеть свою жену? Помимо того, чтобы она была плодовитой?

– Советую спрятать коготки, София, – мило улыбнулся он. – Хотел бы я знать, что за игру вы затеяли на пару с мисс Прествик и какая роль в этом фарсе отводится мне?

– Дорогой, откуда такая подозрительность? Я с самого начала была с вами откровенна. Мисс Прествик желает выйти замуж, в этом нет ничего необычного. Она хочет достойного мужа, что говорит о ее благоразумии. Она выказала искренний, но довольно робкий интерес к вашей кандидатуре.

– Робкий?

– Послушайте, дорогой Иденхем, – с легким кокетством сказала София, – она вас едва знает. Что же вы хотите от бедной девушки? Ждете, чтобы она взвалила вас на плечо и бросила на стол перед своим отцом, как тушу убитого оленя?

– София, я вообще ничего не жду.

Романтическая библиотека: http://romanticlib.org.ua

– Не смешите меня, дорогой, – сказала она, покачивая головой. – Вы ждете того же, что любой мужчина ждет от женщины. Но от мисс Прествик вы этого никогда не получите. До тех пор, пока не женитесь на ней.

– Но я совсем не это имел в виду, вы же понимаете.

– Тогда скажите, что вы имели в виду. Вы хотите жениться на этой девушке или нет? Ибо я не позволю играть с ней, как вы, мужчины, любите это делать с невинными, хорошими девушками, которые лишь стремятся удачно выйти замуж, чтобы их близкие гордились ими.

– А брак со мной можно назвать удачным?

– Перестаньте паясничать, Иденхем. Я бы произнесла хвалебную речь в вашу честь, но вы исчерпали свой лимит, – игриво пожурила его София. – Если вам нравится мисс Прествик, советую действовать. Гарантирую без капли сомнения, что ваши ухаживания будут приняты с радостью и энтузиазмом.

– Думаю, мне стоит поговорить с ней, – задумчиво сказал он, внимательно глядя через комнату на Пенелопу. – Вреда от этого не будет.

– Разговоры, даже между мужчинами и женщинами, пока еще никому не навредили. Но обещайте, что дальше разговоров дело не пойдет, Иденхем. Такой опытный и невероятно красивый джентльмен, как вы, может вскружить девушке голову в считанные секунды. Отнеситесь к ней бережно, умоляю вас.

София заметила, что ее слова пробудили в нем гордость за себя, хотя Иденхем старался не показывать этого, она же, пряча улыбку, склонилась над чашкой с чаем. Милый, милый Иденхем. Это, несомненно, пойдет ему на пользу. А для мисс Прествик станет настоящим подарком судьбы.