Текст книги "Игра с огнем"

Автор книги: Клаудиа Дэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 7

Поскольку гости не собирались покидать гостеприимный дом леди Далби, то соответственно правилам хорошего тона они разбились на группы. Странно, ибо время дневных визитов закончилось и всем давно было пора разъехаться по домам, чтобы готовиться к вечернему выходу в свет. Но никто и не думал уходить, а София не имела привычки выбрасывать людей на улицу. Во всяком случае, так все считали. Но, наверное, даже она могла бы на это пойти, если бы у нее кончилось терпение.

– Нам пора уходить, – прошептал Джордж Прествик, почти насильно оттащив Пенелопу к одному из окон Белой гостиной.

Романтическая библиотека: http://romanticlib.org.ua

– Я никуда не пойду! – прошептала она в ответ. И о чем только Джордж думает? Иденхем был здесь и сейчас, поблизости нет других женщин, за исключением Софии, которую она постарается нейтрализовать. Когда еще представится такая возможность?

– Будет гораздо лучше, если мы уйдем сейчас, Пен, – сказал Джордж настойчивее, чем обычно. Господи, да что на него нашло? Возможно, его расстраивает неизбежность ее скорого замужества? Но чем быстрее это произойдет, тем лучше. – Мне кажется, мы злоупотребляем гостеприимством Софии. Вряд ли леди Далби ожидала, что у нее соберется половина Лондона, да еще в самое неподходящее время.

Было действительно очень поздно. Обычно в половине восьмого вечера все, закончив с визитами, разъезжаются по домам и начинают готовиться к вечерним светским развлечениям. Это касалось всех в Лондоне, но только не тех, кто в этот день собрался в Белой гостиной леди Далби. Если Иденхем сейчас не уедет, то и Пенелопа останется. Все просто. Неужели Джордж этого не понимает?

– Почему мы должны быть первыми? – сердито прошептала она, не сводя глаз с Иденхема. На другом конце комнаты герцог разговаривал с братом Софии, мистером Джоном Греем. Интересно, о чем? – Никто не собирается уходить.

– Это правда, – согласился Джордж, оглядев гостиную. – Как ты думаешь, у нее часто такое происходит? Я имею в виду, что люди надолго задерживаются вопреки приличиям?

– У нее? Ты говоришь о леди Далби? – удивленно спросила Пенелопа. – Не думаю, что так происходит всегда. Почему тебе пришло это в голову, Джордж?

– Мне кажется, всему есть какое-то объяснение, Пен. Надеюсь, дело не в нас?

Она тоже на это надеялась.

– Можем мы наконец пойти домой? – спросил Кранли у Айвстона.

– Тебе пора научиться получать от жизни удовольствие, Кранли, – ответил Айвстон, оглядывая комнату. – Наслаждайся.

– Меня ждет дома молодая жена, Айвстон, так что мне претит даже сама мысль о каких-то сомнительных наслаждениях, – сказал Кранли, слегка изменив позу.

Никто больше не сидел, гости стояли или перемещались по гостиной, включая леди Далби, и послеполуденный прием визитеров теперь больше напоминал официальный прием. Айвстон вновь обвел взглядом «благородное» собрание. Мисс Прествик выглядела несколько взволнованной. Причину ее состояния он вычислил легко – трудно завладеть вниманием мужчины, если вокруг толпится столько людей. Айвстон понимал это лучше других, ведь женщины прохода не давали, пытаясь привлечь его внимание. Он привык, что за него боролись, и только эта простушка мисс Прествик, которой и похвастать-то нечем, кроме солидного состояния, позволяет себе его игнорировать. Что еще можно от нее ожидать? Женщина благородного происхождения ни за что не позволит себе разговаривать в столь непочтительной манере. Разве он не был самым желанным и завидным женихом в этой комнате?

Определенно был.

Но эта странная крошка вовсе не собиралась признавать очевидный факт. Видимо, она не отличается умом, раз упускает такой шанс. От внимания Айвстона также не ускользнуло, что ее брат постоянно выступает в роли некоего хранителя, который делает все возможное, чтобы сгладить неблагоприятное впечатление, которое производит на людей его сестра. И судя по всему, он был сыт этой ролью по горло. Все время оставаться начеку из-за странностей своей сестры – нелегкая задача. Айвстон такого и врагу бы не пожелал. Пенелопа Прествик могла довести до белого каления самого преданного из мужчин, коим и являлся ее брат Джордж Прествик.

– Странно, не правда ли? – тихо спросил Кранли Айвстона. Поскольку они оба смотрели на мисс Прествик, Айвстон понял, о чем говорит его брат. – Пожалуй, это первый случай, когда незамужняя девушка полностью тебя игнорирует. Как ощущения, Айвстон? Тебе, наверное, стало легче на душе?

Айвстон искоса посмотрел на Кранли. После женитьбы он сильно изменился, причем не в лучшую сторону, на взгляд Айвстона. Подумать только, у его брата проснулось чувство юмора. Очень некстати, надо сказать, особенно в данной ситуации.

– О да, мне гораздо легче.

– У тебя это прямо на лице написано. Правда, – усмехнувшись, сказал Кранли.

Айвстон гордо вздернул подбородок.

– Девчонка явно не блещет умом. И не имеет ни малейшего представления, как вести себя в высшем обществе.

– Ты уверен в этом? – небрежно спросил Кранли. – Я имел возможность поговорить с ней на балу у Прествиков, и она мне показалась очень занятной.

– Это дрессированные медведи бывают занятными.

– Перестань, Айвстон. У нее нет ничего общего с дрессированными медведями. Ты просто не привык, что тебя не замечают потенциальные невесты, вот и злишься.

– На самом деле, – тихо, но со скрытым раздражением сказал Айвстон, – я не воспринимаю ее как потенциальную невесту. Для меня она не представляет ни малейшего интереса.

– А ты поговори с ней о розах, – с очаровательной улыбкой предложил Кранли. Не в характере Кранли было так улыбаться, так что Айвстон тут же почувствовал подвох. – Она их обожает. И тогда ты поймешь, насколько она занятная, и будешь очарован, как я.

– Я вообще не собираюсь с ней разговаривать. Тем более сейчас, когда она так занята, – сухо заметил Айвстон.

– Если ты собираешься ждать, пока ей надоест крутиться вокруг Иденхема, то упустишь свой шанс навсегда. Может быть, это входит в твои планы?

Какой же занозой был этот Кранли, но, пожалуй, лучшую характеристику дала ему собственная жена, сравнив его с напористым быком. Айвстона не волновало упрямство брата, пока не пришлось испытать это на себе. Теперь он изводил его с бычьим упорством, и приятного в этом было мало.

– Мисс Прествик совсем меня не интересует.

– Так же, как и ты ее, – возразил Кранли. – Замечательно, не правда ли? Обычно женщины прохода тебе не давали, а теперь… – И Кранли наигранно пожал плечами, что выглядело несколько унизительно. – Полагаю, теперь ты и на пушечный выстрел не подойдешь к женщине, которая не будет знать ответа на вопрос, как назвать будущих детей. Ты боишься, ведь у тебя нет никакой практики.

– Ты намекаешь, что я не умею обращаться с женщинами?

Судя по ледяному выражению лица, Айвстону было не до смеха. Кранли, единственный из братьев, за исключением, пожалуй, Блейкса, всегда заботился о благополучии семьи, поэтому видел Айвстона насквозь. Кранли по собственной инициативе взвалил на себя это бремя, защищая брата от разного рода неприятностей, особенно если это касалось женщин, и с течением времени Айвстон начал воспринимать его опеку как должное. Возможно, он привык слишком полагаться на брата?

– Я не сомневаюсь, что ты прекрасно умеешь с ними обращаться, – спокойно ответил Кранли, одновременно наблюдая за мисс Прествик. Братья стояли недалеко от двери, ведущий в холл, причем у Айвстона вдруг появилось ощущение, что они здесь оказались не случайно. – Видимо, для тебя понятие «обращаться с женщинами» означает избегать их. И если принять во внимание, что обращение с женщиной в первую очередь подразумевает общение с ней, то вряд ли ты можешь похвастать большим опытом в этой области.

– Я понимаю, что ты хочешь посмеяться надо мной. Ничего у тебя не выйдет.

– А ты думаешь, я считать не умею? Сколько женщин у тебя было, Айвстон? Со сколькими женщинами ты… обращался?

– Их было более чем достаточно. И уж точно больше, чем у тебя. Ты долго отсутствовал и несколько лет провел в море.

– Но, мой дорогой Айвстон, все корабли иногда бросают якорь. И, поверь, в портах, куда мы заходили, я не терял времени даром.

– Это что, метафора, Кранли?

– Не совсем, – едва заметно улыбнувшись, ответил Кранли.

– Что ты предлагаешь? – спросил Айвстон, ибо знал Кранли так же хорошо, как и Кранли знал его. Дискуссии такого рода неизбежно приводили к заключению пари.

– Ничего плохого, уверяю тебя.

На что Айвстон недоверчиво хмыкнул, чем вызвал неожиданный интерес со стороны Джона Грея и трех его сыновей. Айвстон коротко кивнул им и вновь переключился на брата.

– Мисс Прествик – очень милая девушка.

Айвстон чуть опять не фыркнул, но вовремя удержался.

– И мне бы не хотелось, чтобы она стала объектом для забав.

– Твоих забав, Кранли. Я лично считаю ее дрессированным медведем, если ты не забыл.

– Что до этого, Айвстон, – все с той же еле заметной улыбкой сказал Кранли, – мне кажется, раз уж ты объявил себя экспертом в обращении с женщинами, тебе стоит попробовать приманить мисс Прествик: возможно, как и в случае с дрессированной зверушкой, сработает поощрение или строгая команда. Что скажешь?

– Думаю, кусочка сахара будет вполне достаточно, – сухо ответил Айвстон, стараясь не смотреть в сторону мисс Прествик, которая, в чем он был абсолютно уверен, таращится на Иденхема с упорством канонира, ведущего прицельный огонь.

– Нет-нет, постой, с таким подходом ты ничего не добьешься, – усмехнулся Кранли. Вот ведь привязался, упрямый осел!

– Если ты помнишь, я не давал обещаний, – сказал Айвстон, – и ты меня не заставишь, не выйдет. Я не собираюсь ничего доказывать ни себе, ни другим, тем более связываться с этой странной мисс Прествик.

– Неужели? – спросил Кранли. – Может быть, все-таки стоит кое-что доказать самой мисс Прествик? Мне кажется, в этом все дело. Почему бы не доказать мисс Прествик, что ты – мужчина, который заслуживает большего, чем один мимолетный взгляд?

– Все, прекрати, мне вообще от нее ничего не нужно, – решительно заявил Айвстон.

– Конечно, не нужно, – не скрывая сарказма, сказал Кранли. – Но она-то об этом не знает. Не заключить ли нам пари, что тебе и недели не хватит, чтобы привлечь ее внимание?

Айвстон посмотрел на мисс Прествик. Она, как он и ожидал, не сводя глаз с Иденхема, спорила со своим братом. Иденхем также оправдал его ожидания, ибо полностью игнорировал ее. Айвстону было почти жаль эту странную бедняжку. Почти.

– Недели? Да я с ума сойду. Мне хватит и дня.

– Один день? Как можно добиться внимания женщины за столь короткий срок? – возразил Кранли. – Тебе придется на целый день стать ее тенью.

– Еще чего, – холодно сказал Айвстон. Когда того требовали обстоятельства, Айвстон мог вести себя сухо и официально, как и подобает настоящему маркизу. Он решил, что сейчас именно такой момент. – Тогда мне точно грозит безумие. Как насчет трех дней?

– Три дня, – проворковал Кранли, слегка раскачиваясь с носка на пятку. – Пусть будет три дня, этого должно хватить. Итак, какова ставка и кто будет нашим третейским судьей?

– Не прикидывайся, – сказал Айвстон. – По-моему, и так очевидно, кто это будет. Та, которая превосходит остальных в жеманстве и кокетстве, та, которая одаривает всех приторными улыбками и, элегантно наклонившись, как бы забыв о глубоком декольте, позволяет оценить красоту ее груди. Думаю, ты понял, о ком речь?

– Возможно, но я бы предпочел иметь в качестве судьи незаинтересованную сторону.

– Может, Иденхем? – усмехаясь, предложил Айвстон.

– Что думаешь о мистере Грее? – помолчав, спросил Кранли.

– Ты имеешь в виду брата леди Далби?

– Нет, вряд ли его заинтересует участие в нашем пари. Я имел в виду мистера Джорджа Грея.

Они одновременно обернулись, чтобы посмотреть на индейца, племянника Софии и старшего из трех братьев. По странной случайности он тоже посмотрел на них. Этого оказалось достаточно, чтобы остановить свой выбор на нем.

– Решено, – сказал Айвстон. – Три дня, включая сегодня, и мистер Грей в качестве третьей стороны. Кто введет его в курс дела, ты или я?

– Я. Твоя забота – мисс Прествик. И лучше не откладывать в долгий ящик, иначе она взвалит бедного Иденхема на плечо и утащит из гостиной, – с иронической усмешкой сказал Кранли.

– Я думал, это твоя прерогатива, – с издевкой заметил Айвстон, ибо с недавних пор всем и каждому было известно, что Кранли еще до заключения брака унес свою жену, взвалив ее на плечо. И только посмотрите, как хорошо все кончается, когда люди действительно хотят жениться, вот так-то.

– Мисс Прествик не сводит с вас глаз. Такое впечатление, что она ждет немедленного предложения руки и сердца, – сказал Тэннингтон.

Иденхем взглянул на Тэннингтона; на его губах появилось некое подобие улыбки, но лишь подобие.

– Большинство женщин так смотрят. Раньше я думал, что они прямо с рождения хотят замуж. До того момента, пока на свет не появилась моя дочь. Теперь я точно знаю и могу с полной ответственностью заявить, что это желание появляется у женщин, когда они достигают определенного возраста, – сказал Иденхем и поставил чашку на ближайший от него столик. – Только вот в каком именно возрасте, не могу сказать.

– Можно высказать мнение? – вмешалась София. – Это зависит от женщины. Некоторым из них так и не удается дорасти до нужного возраста.

– Никогда? – удивился Тэннингтон. – Значит, мне еще предстоит встретить такую женщину.

– Одна из них перед вами, – с некоторой прохладцей в голосе сказала София.

– Но вы были замужем, – сказал Тэннингтон.

– Но я вела себя в замужестве не совсем правильно, лорд Тэннингтон, а именно это мы и обсуждаем сейчас.

– А сейчас вы ведете себя правильно, леди Далби? – спросил Руан.

– Я веду себя, как женщина, удовлетворенная во всех отношениях, – ответила она, – это давно вошло в привычку.

– Восхитительная привычка, – тихо сказал Руан и встал между ней и Тэннингтоном, Иденхем остался рядом с Софией. У Руана не осталось опасений относительно Иденхема, ибо было совершенно очевидно, что они с Софией всего лишь друзья. А вот Тэннингтон представлял собой угрозу, являясь хищником, который способен украсть расположение Софии и который не сможет устоять перед ее чарами, если она вдруг захочет соблазнить его. Но, к счастью, для Софии Тэннингтон был совершенно бесполезен, правда, он об этом не догадывался.

Как бы там ни было, Тэннингтон обладал решимостью, которая подчас граничила с беспощадностью. Он хотел Софию, это было ясно и совершенно естественно для него. Но он не мог ее заполучить. И если София еще не сделала свой выбор, хотя вряд ли это возможно, то Руан его уже сделал. Лорд Руан обхаживал Софию вот уже почти месяц, но пока безрезультатно. И он не собирался сдавать свои позиции Тэннингтону, как бы ничтожно мала не была возможность такого поворота событий.

– Зато Далби повел себя обдуманно и решительно, когда женился, насколько я помню, – сказал Иденхем. – Он сделал все возможное, чтобы заполучить именно вас.

София повернулась таким образом, что Тэннингтон остался чуть позади и не мог видеть ее глаз. Она улыбнулась Иденхему с искренней теплотой, на которую способны только давние друзья. Руан почувствовал некоторое облегчение. Когда объектом ваших устремлений является София, расслабляться нельзя ни на секунду.

– Он постоянно говорил о своей любви, – сказала София.

– Однако это странно, – мягко сказал Тэннингтон. – Я слышал, что он получил вас еще до свадьбы, и не раз.

Но у Иденхема не было шанса защитить подругу, как и у Руана, который успел только открыть рот, намереваясь вызвать наглеца на дуэль.

– Мой дорогой, – спокойно заговорила София; ни один мускул не дрогнул на ее лице, лишь в темных глазах затаился опасный злобный огонек, – существует большая разница между тем мизерным наслаждением, которое женщина иногда позволяет получить мужчине после унизительных просьб, и безраздельной властью над любимой, когда она согласится принадлежать ему на веки вечные. Но к сожалению, у вас не было шанса это узнать. И никогда не будет. Рада, что вы заглянули и расплатились за проигрыш. Я уважаю мужчин, которые умеют проигрывать достойно.

Руан даже не сразу понял, что произошло, но Фредерикс и два лакея вдруг выросли, как из-под земли, и окружили Тэннингтона, всем своим видом показывая, что ему следует тихо удалиться. Что он и сделал – покинул гостиную и не сказал ни слова. Он потерпел фиаско, и его это не обрадовало. А кому бы такое понравилось?

– Вот и пришел мой звездный час, – пробормотал себе под нос Руан, осторожно приближаясь к Софии. Взмахнув черными ресницами, она вопросительно посмотрела на него. – К сожалению, не успел вызвать его на дуэль, руки чесались наказать наглеца. Не сомневайтесь, я бы обязательно одержал победу, только ради того, чтобы поразить вас. Эта дуэль стала бы моим самым красивым, романтическим жестом этого года. Теперь придется ждать другой возможности, чтобы завоевать ваше расположение. Вы можете подождать, леди Далби?

– Похоже, мне ничего другого не остается, лорд Руан, – с легкой улыбкой, затаившейся в уголках губ, сказала она. – Но, должна признаться, меня мучает любопытство. Каким был ваш самый прекрасный жест прошлого года?

– Я ненавижу хвастаться, – сказал он.

– Это вы называете жестом? Как странно, – сказала София и улыбнулась, на этот раз по-настоящему.

Руан обожал, когда она улыбалась. Но ему нравилась не скупая полуулыбка, а та яркая, неожиданная вспышка, которая освещала все лицо и появлялась крайне редко, когда Софию удавалось застигнуть врасплох. Именно этого он и хотел. Его не волновала ее утонченность, от чего все остальные приходили в восторг. Он хотел того, чего не хотел ни один другой мужчина. Он хотел ежечасно видеть ее счастливой и дарить ей радость.

– Я пел, – признался он, – под окном. В проливной ДОЖДЬ.

– Она вас впустила? – усмехнувшись, спросила София.

– Незамедлительно, – ответил Руан. – У меня был такой неотразимый вид.

– Несмотря на то что вы напоминали мокрую мышь? – сказала она.

– Это сыграло решающую роль, – парировал Руан. – Поверьте моему опыту – чем более жалкий у вас вид, тем больше шансов.

– Дорогой лорд Руан, да у вас просто страсть к романтическим жестам! Это, должно быть, так утомительно.

– Для этого нужно самообладание, а оно у меня есть, – сказал он. – Иногда надо проявить решительность.

– Лорд Руан, – с умилением сказала София, – вам потребуется и то, и другое.

– Да вы просто безжалостный агрессор, София, – сказал Иденхем. – И что же вы намерены потребовать от него? Спеть песню?

– О нет, не песню. Я не стану красть победу у другой женщины, – сказала София. – Мне почему-то подумалось о мисс Прествик, Иденхем. Как вы сами прекрасно знаете, все женщины мечтают об идеальном муже. Именно поэтому, что вполне естественно, мисс Прествик увлеклась вами, и для любого, даже самого бесстрастного наблюдателя, хотя вряд ли здесь такие найдутся, очевидно, что она очень старается привлечь ваше внимание.

– Ненавижу хвастаться, – сказал Иденхем и слегка пожал плечами, посмотрев на Руана, – но я заметил несколько повышенное внимание с ее стороны.

– Она очаровательная девушка, немного необычная, но это, скорее, достоинство, чем недостаток, вам не кажется?

– Возможно, – негромко сказал Иденхем, настороженно глядя на Софию.

– Вот и славно, что еще тут скажешь? Если вы хотите, чтобы она стала вашей четвертой женой, то девушка в полном вашем распоряжении. Решение за вами, Иденхем. Вы этого хотите или нет?

– Вы хотите, чтобы я дал заключение, хочет вас эта девушка или нет? – спросил Джордж Грей. – Можете пояснить?

– Конечно, могу пояснить, – сказал Айвстон. – Дело в том, что мы заключили пари, вполне безобидное пари…

– Мне оно не кажется безобидным, – прервал его Джон Далби.

– Девушка совершенно не пострадает, – сказал Айвстон. – Неужели вы думаете, что мое общение с ней может испортить ее репутацию?

– Я не раз убеждался, что разрушить репутацию девушки может любая мелочь, – сказал Далби. – Пример тому моя собственная сестра.

– Поверьте, я не хочу обидеть вас или вашу семью, но на тот момент вас не было в Лондоне, – сказал Кранли. – Репутация вашей сестры пострадала не из-за мелочей или разговоров, ситуация была немного серьезнее.

Далби, который был лет на десять моложе и фунтов на четырнадцать легче, чем Кранли, не собирался так легко сдаваться. Он сделал шаг в сторону Кранли, требуя ответа.

– И насколько серьезнее, лорд Кранли?

– Все не так страшно, лорд Далби, – мягко сказал Кранли. – Наша с женой история тоже не без греха, так что я не собираюсь бросать камень в леди, которая, ко всему прочему, приходится вам сестрой и которая в результате так удачно вышла замуж.

– Моей сестры сейчас нет в городе, – сказал Далби.

– Из всего этого я заключаю следующее, – сказал Кранли, едва заметно улыбнувшись. – Как только корабль Эллиота бросит якорь в порту, мы с женой немедленно уедем из Лондона.

– «Дурнушка Джейн» прибывает в этом месяце, – сказал Джордж Грей.

Кранли резко обернулся и внимательно посмотрел на Джорджа.

– Вы знаете об Эллиоте и его кораблях?

– Вы удивлены? – ответил вопросом на вопрос Джордж. – Как, по-вашему, София впервые попала в Англию? Эллиот взял ее на свой корабль.

– Он взял ее на торговый корабль? – удивился Кранли. – Но почему?

– Это был подарок, – сказал Джон Грей, остановив на нем тяжелый немигающий взгляд черных глаз. – Салли настояла на этом.

– Моя тетя Салли? – удивился Айвстон. Как удалось его матери и тете больше двадцати лет скрывать столь важную информацию? Они даже не потрудились ввести его в курс дела.

– С какой стати моей тете делать подарки Софии? – тут же вслед за Айвстоном задал вопрос Кранли.

– Раз они не сочли нужным посвящать вас в подробности, значит, это вас не касается, – ответил Джон.

Джон был индейцем. У него не было ни состояния, ни положения в обществе, ни титула. Но Айвстон сразу почувствовал, что тема закрыта и что он больше ничего не сможет добиться, во всяком случае, от Джона, так что продолжать разговор не имело смысла. Но ничто не помешает ему спросить об этом свою мать.

Далби откашлялся, явно забавляясь происходящим. Индейцы не проявляли никаких эмоций, даже Джордж, которого, как правило, забавляло все и вся. Действительно, что такого забавного в английской аристократии?

– Откуда вам известно, какой именно корабль на подходе? – спросил Кранли, явно обеспокоенный тем фактом, что какие-то индейцы осведомлены гораздо лучше его. Его можно было понять.

– Мы видели «Дурнушку Джейн» в нью-йоркском порту, лорд Кранли, – ответил Джордж. – Разговорились с капитаном, ведь мы знаем семью Эллиота.

Айвстон не находил слов. Как и Кранли. Индейские родственники Софии были знакомы с их американскими кузенами. Как такое возможно?

– Что же касается пари, – заговорил Джордж, – я согласен посвятить вам, англичанам, столько времени, сколько потребуется, и сыграю роль третейского судьи. Как долго я должен, – тут индеец Джордж Грей замолчал, бросив на мисс Прествик откровенно заинтересованный взгляд, – вести наблюдение?

– Три дня, – коротко бросил Айвстон.

– Всего три дня? – задумчиво протянул Джордж, не отрывая глаз от мисс Прествик. Мисс Прествик, должно быть, почувствовала, что ее буквально пожирают глазами, как оно и было на самом деле, ибо она прервала разговор с братом, еще одним Джорджем, что создавало некоторое неудобство общения, и обернулась, чтобы посмотреть на мистера Грея. Он сразу почувствовал, что девушка с характером. – Думаю, я справлюсь с этим.

– Справлюсь? – сказал Айвстон. – Мне кажется, вы не поняли, что от вас требуется, мистер Грей.

Вы должны только наблюдать, но не вступать с ней в контакт. Полагаю, вам все ясно?

– Вы можете полагать что угодно, лорд Айвстон, – без намека на смущение сказал Джордж. Чего еще ждать от ирокеза? Чувство стыда было незнакомо этим дикарям. А если учесть, что он был кровным родственником Софии Далби, то все становилось на свои места, ибо цинизм был у них в крови. – Вы делайте свое дело. А у меня своя задача.

Лорд Далби чуть не поперхнулся от смеха. Он, как мог, попытался скрыть это, но от внимания Айвстона ничего не ускользало.

– Вы не должны вмешиваться, иначе нарушите условия пари, – сказал Айвстон.

– Я все понимаю, – ответил Джордж Грей, обнажив зубы в какой-то дьявольской усмешке.

– Итак, Айвстон, у тебя три дня, начиная с сегодняшнего вечера, – подвел итог Кранли, схватив брата за локоть. Что это на него нашло? Неужели он подумал, что Айвстон собирается дать затрещину ухмыляющемуся индейцу? Может, он и прав? Айвстон давно уже так не злился, он вообще никогда еще не был так зол. – Думаю, пора браться за дело, время пошло. Джордж не подведет, будь уверен.

О какой уверенности можно говорить, если у него из головы не шел полный сладострастия взгляд Джорджа, устремленный на мисс Прествик? Нельзя сказать, чтобы его это действительно задевало, но все-таки мисс Прествик была невинной английской девушкой из хорошей семьи, поэтому он нес за нее ответственность, хотя бы из чувства патриотизма и национальной гордости. Что-то вроде того.