Текст книги "Апрель в Лондоне"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Мадам поэтому меня взяла? – живо сообразил он.

– Наверно. Думала, ты подрастешь, наследство получишь, будешь ее обеспечивать. А еще потому, что ты наверняка из хорошей семьи, может, даже знатной. А мадам, сам понимаешь, лишь бы похвастаться хоть чем! Неважно, новой брошкой или приемным сынишкой…

– А ты не будешь… хвастаться? – после паузы спросил Кэвин.

– Глупый ты еще, – буркнула Эйприл. – Познакомишься с моей семейкой, перестанешь такие вопросы задавать! И вообще, ляг поспи, а?

– Ага… Эйп?

– Что?

– Если у меня правда есть это… как его… наследство…

– Ну?

– Я все его тебе отдам, только ты меня не бросай, ладно? – серьезно попросил он.

– Был бы ты постарше, я б тебе по заднице надавала за такие слова, – в сердцах ответила Эйприл и взъерошила мальчику светлые волосы. – Себе оставь свое наследство, а у меня вон камушков сколько, мне хватит…

– Так не бросишь? – допытывался Кэвин.

– Никогда, – помолчав, ответила она. – Только…

– Что?

– Нет, ничего. Поспи немного, скоро уже приедем.

– Ладно…

«Что, если у тебя еще осталась родня? Может, дяди или тети, как у соседского мальчишки? Что тогда?»

…Пригородный автобус высадил пассажиров на остановке, прощально прогудел и умчался, вернее, учитывая состояние дороги, ускакал прочь. Пассажиров было всего двое: Эйприл да Кэвин, уставший сверх всякой меры. Можно было добраться сюда и на такси прямо из дома миссис Смайт, но таксисты – приметливый народ, так зачем рисковать? Вот и пришлось тащиться с несколькими пересадками общественным транспортом. Маленькому ребенку это не на пользу, но иного выхода Эйприл не видела.

– Пойдем. Тут уже совсем рядом, – сказала она. – А то давай понесу?

– Я сам, – упрямо ответил Кэвин, уцепился за ее руку и посмотрел по сторонам. – Как всего много…

Вокруг действительно было много неба, пусть и сумрачного, полей и лугов, и золотилась поодаль роща… Немудрено было напугаться мальчику, видевшему лишь скромный пригородный парк!

– Ястреб! – сказал он вдруг, подняв голову. – Слышишь, Эйп?

– Слышу, – кивнула она, – вон он, гляди!

– Да!..

«Только откуда городской мальчик знает, как кричит ястреб?»

– Нет, я все-таки тебя понесу, – сказала она сердито, – так будет намного быстрее. И не брыкайся! В таком темпе мы только к утру до дома дойдем.

Кэвин перестал сопротивляться и притих. Нести его было не так уж легко, даже с перерывами, багаж мешал, но Эйприл не жаловалась, она была сильной девушкой…

– Эйпри-и-ил! – раздалось на всю округу, еще когда ворота фермы не были видны. – Эйприл приехала-а-а-а!!!

И тут же налетели, затормошили, затискали… девушка едва успевала поворачиваться, чтобы заслонить собой Кэвина: тот-то не привык к такому выражению родственных чувств.

– Ой, – дошло наконец до кого-то из младших, – опять, да?

– Ага, – ответила Эйприл. – Рюкзак возьмите, да не вздумайте открывать! Мэй?!

– Что? – невинно спросила смуглая девочка лет четырнадцати, вылитая цыганка, вертя в руках кошелек.

– Отдай сейчас же!

– Да держи. Я просто тренируюсь… – фыркнула та и умчалась следом за остальными.

– Вот такое семейство, – тихо сказала Эйприл Кэвину. – Не бойся. Они шумные, но… ты потом все поймешь.

– Лучше скажи сейчас. Чтобы я знал, что понимать, – серьезно ответил он.

– Ну-у… – девушка вздохнула. – Нет. Не могу. Сам разберешься. Пошли, родители ждут!

Они и вправду ждали: отец у ворот, мать на пороге, высокие, сухощавые, немолодые уже.

– Опять… – проронил Стэнли и засунул большие пальцы за подтяжки штанов.

– Ну что ж, – пожала плечами Сара, вытерла руки о фартук и раскрыла объятья старшей дочери. – Кого на этот раз нагуляла?

– Да вот, – хмыкнула Эйприл. – Попался тут один… Но это мы потом обсудим, ладно? Как взрослые.

– Конечно. А теперь давайте ужинать!

Эйприл усмехнулась и внесла Кэвина в дом, едва увернувшись от шумной толпы братьев и сестер.

– Есть хочешь? – спросила она. Тот несмело кивнул. – Тогда пошли умоемся… ты пока со мной поживешь, не возражаешь, нет? Отлично. Вот умоемся, переоденемся, поужинаем, а там и видно будет!

За столом было людно, все с интересом посматривали на Кэвина, но не лезли с расспросами. За это тут можно было сразу схлопотать ложкой по лбу, а то и ремнем по заднице.

Это семейство знала вся округа: в нем не было родных детей. Ни одного.

Первой стала Эйприл: супруги были уже не первой молодости, о своем ребенке давно и мечтать перестали, но хозяйство-то кому-то надо оставить? Да и помощь нужна… Вот и взяли приемыша. Муж настаивал на мальчике, но жена выбрала девочку, чем-то та ей приглянулась, вроде была похожа на покойную бабушку…

Черноглазую карманницу Мэй привела уже почти взрослая Эйприл, поймала за руку на рынке, когда та попыталась лишить ее дневной выручки за зелень и яйца, не зная, что «жертва» сама у кого угодно может вытащить кошелек. Привела, накормила, расспросила… и маленькая цыганка осталась на ферме. Отец нарадоваться не мог: девчонка справлялась с животными (он держал пару коней на случай, если трактор сломается, да и просто из ностальгии) лучше любого парня!

Тихая белокурая, похожая на ангела Джун, жертва домашнего насилия, была всего на полгода моложе Эйприл, но выглядела моложе своих лет. Она появилась в доме, когда Эйприл отправилась учиться, а приемная мать решила, что ей одной по хозяйству не управиться. Молчаливая Джун не любила шума, прекрасно справлялась с домашними заботами, отлично шила и готовила.

Огненно-рыжая Джулия, малолетняя «плечевая», долго не могла взять в толк, чего от нее хотят, как-то убежала в лес, где ее едва нашли с собаками… Хорошо, те успели отыскать беглянку, не дали замерзнуть и под утро привели домой. Джулия, как ни странно для девочки, царила в гараже: она обожала всяческую механику, могла управиться даже с трактором, а вот людей сторонилась, и немудрено…

Огаст, мелкий пушер, промышлявший вдобавок кражами из автомобилей, отвечал за огород, хотя время от времени безрезультатно покушался на владения Джулии. Они были ровесниками, и подраться им никто не мешал.

Ну и еще имелся Маленький Джон, младший брат Джун, не севший в тюрьму за убийство только в силу своего невеликого возраста. Убил он отчима, в очередной раз избившего его сестренку и попытавшегося ее изнасиловать; к счастью, мужчина был настолько пьян, что у него ничего не вышло. А: на то, чтобы перерезать горло спящему мертвым сном человеку, сил хватило даже у семилетки. Ему было бы не избежать исправительной школы, если бы не хозяин фермы…

Ни он, ни супруга не боялись брать на воспитание «трудных» детей. Они считали, что таких вообще не бывает, а раз Господь не дал своих, так, значит, надо помочь тем, у кого тот же Господь отобрал родителей, не то бедолаги совсем пропадут! Пока никто из семерых не пропал. Мэй догоняла школьную программу, Джулии хватило одной ночи в лесу, чтобы начисто забыть о побегах, Джун вообще не желала никуда деваться с фермы, к тому же, на нее заглядывался симпатичный соседский работник (то, что Маленький Джон не бросался на него с вилами, уже о многом говорило), Огаст отлично учился, хотя порой и хулиганил… О том, как Эйприл зарабатывает на жизнь себе и остальным, родители, скорее всего, догадывались, но помалкивали. Семеро детей – не шутка, а старшая дочь была умна и попалась один-единственный раз, после которого и угодила на ферму.

Вообще-то многие обходили это место стороной. Разговоры ходили один другого хлеще: и притон там, и убийцы живут, и наркоманы, и маньяки… А жили тут просто покалеченные дети, у которых вместе с настоящими именами, как считала хозяйка, забрали и страшное прошлое, пусть и не целиком. Только Джон отказался назваться иначе – он своим деянием гордился и не скрывал этого. Его не смущало даже то, что родная мать в ужасе отказалась от него и Джун (сама, дескать, вертела перед отчимом юбкой, соблазняла… в пятнадцать-то лет!), он считал себя абсолютно правым.

И вот в это-то спокойное место Эйприл и привезла своего маленького подопечного.

* * *

– Н-да, интересно, – сказал отец, доставая папиросы. Детей уже уложили, теперь пришло время взрослых разговоров. – Но на что ты рассчитывала, Эйп? Мэй мы смогли взять потому, что она была вообще бесхозная, с остальными дело тоже ясное, но как быть с этим мальчиком? Его же начнут искать, как пить дать! Конечно, вряд ли проследят до фермы…

– Я назвалась Эйприл Кимберли. Старые связи не ржавеют, папа, к документам никто не придрался, – улыбнулась девушка. На самом деле ей было не восемнадцать лет и даже не двадцать, а побольше, но природа одарила ее такой внешностью, что она запросто могла сойти и за подростка, и за светскую даму, если бы пожелала. – Ушли мы тихо… Поди поищи!

– Да, только официально усыновить мы его не сможем, – напомнила мать. – Документов нет.

– Я куплю, – сказала та серьезно. – На этой старухе я срубила столько, что на пятерых Кэвинов хватит. И нет, мам, я его не отдам. Вот не проси объяснять, почему… ты тоже ведь не объяснишь, если спросить, зачем тебе Джулия с Маленьким Джоном! А соседям скажем, что это я в подоле принесла, а то им посплетничать не о чем…

Та только вздохнула.

– Тут что-то кроется, – продолжила Эйприл, – и я хочу узнать, что именно. Денег пока хватит. Кэвин привыкнет к ферме, ко всем нам, и тогда я уже смогу снова отправляться на дело… как раз пройдет достаточно времени. Учебу отложу пока, не страшно. Что скажете?

– Ты уже большая, – вздохнул Стэнли. – Делай, как знаешь… А теперь иди-ка спать!

– Иду. Мама…

– Должно быть, это место проклято, – сказала та, целуя приемную дочь. – Так и притягивает всех несчастных и обездоленных детишек!

– Так может, наоборот, оно благословлено? – каверзно спросила Эйприл и убежала.

Супруги Логг переглянулись.

– Одним ртом больше, одним меньше, какая разница? – философски произнес Стэнли и закурил.

– И правда что, – согласилась супруга и принялась мыть посуду…

…-Эйп, это ты? – тревожно спросил Кэвин.

– Ну а кто еще? А ты почему не спишь? Поздно уже!

– Я тут… я тут немножко боюсь, – честно сознался мальчик. – Очень тихо, не как там…

– Ничего себе тихо, – фыркнула Эйприл, залезая в постель. – Тс-с-с… прислушайся… Слышишь шорох? На чердаке мыши шебуршатся, ты не бойся, кошки их выловят. Собаки во дворе пыхтят, это они стражу несут. Сверчок где-то трещит, надо же, пригрелся… На крыше голуби воркуют, Огаст развел, посмотришь завтра, какие красивые у него белые почтовые… Деревья шумят… Разве это тишина?

– Да, – ответил Кэвин. – Телевизора не слышно. Машин нет. Фонарей тоже нет…

– Тут привыкли рано ложиться и рано вставать, – пожала плечами девушка, подумала, встала и сгребла мальчика вместе с теплым одеялом. – Поспишь со мной, раз уж тебе так страшно. Потом привыкнешь. Уй, какой пол холодный…

Она зашуршала покрывалом, устраиваясь поудобнее, и поцеловала Кэвина в лоб.

– Спи. И ничего не бойся. Нас не найдут.

Тот только вздохнул и, кажется, моментально отключился. Эйприл же еще долго смотрела в темный потолок, прикидывая, как быть дальше…

* * *

– Мам, мы пойдем погуляем! – крикнула Эйприл миссис Логг. Та махнула рукой, мол, поняла.

Еще вчера на семейном совете порешили, что старшая дочь пока что отдыхает от трудов праведных и показывает новичку окрестности, чтобы не заблудился, мало ли, что… Младшие хотели набиться в компанию, но им живо нашлось дело на ферме, и они теперь дулись, но больше для вида: девочкам страшно хотелось понянчиться с очаровательным Кэвином, а мальчишкам – научить его плохому. Как обычно.

У Эйприл, однако, имелась определенная цель, поэтому, побродив по округе, она решительно направилась к заброшенной усадьбе.

– Это самое загадочное место в наших местах, – объясняла она Кэвину, которого то и дело брала на руки: тут было неровно, он не успевал за взрослой девушкой. – Говорят, этому особняку лет триста, не меньше, но туда никто не ходит. Даже мальчишки только до ворот добегают – и сразу обратно. Говорят, жутко там.

– А мы зачем идем? – с замиранием сердца спросил Кэвин.

– Посмотреть, – ответила Эйприл. – Чтобы ты знал, куда ходить нельзя…

Мальчик молча кивнул, обхватив ее за шею.

– Вот ворота. Наверно, там раньше был парк, а теперь все кустарником и сорняками заросло, – вздохнула Эйприл, указывая на арку, над которой красовался неразличимый уже щит с гербом и девизом.

Кэвин осторожно потрогал крошащийся камень, увитый диким виноградом, который пожаром пламенел в эту осеннюю пору…

– Пойдем, – сказала Эйприл. – Вон там особняк. Я сама там никогда не была, мальчишки наши тоже, но вроде бы кто-то из деревенских забирался, чтобы храбрость показать. Но им веры-то никакой, так что сами посмотрим, да?

Она толкнула высокую дверь, и та неожиданно легко распахнулась, безо всякого скрипа и скрежета.

– Тебе не страшно? – спросила девушка.

– Раньше было страшно, – подумав, ответил мальчик. – А теперь почему-то нет. Мы идем смотреть дом с привидениями?

– Ага. Только днем привидений не бывает, так что не бойся ничего.

– Я и не боюсь…

– Ну конечно… Так половица скрипнет, ветка в окно стукнет – и все, даже взрослый напугается! – Эйприл засмеялась и переступила порог заброшенного особняка. – Странно как…

– Что странно? – требовательно спросил Кэвин, цепляясь за ее куртку.

– Этот дом стоит пустым давным-давно… И папа говорит, что в усадьбе сроду никого не было, сколько он себя помнит. И бабушка упоминала, что тут давно все заброшено… А ты посмотри, как здесь чисто!

– А мы наследим, – вздохнул он. – Нехорошо.

– Давай, я тебя понесу, тогда следы будут только мои, – фыркнула Эйприл. Ей стало немного не по себе.

В самом деле, в доме было чересчур чисто. Ни выбитых окон (а ведь Маленький Джон хвастался, что высадил парочку, вспомнила девушка), ни пыли, ни вездесущего вьюнка… Тихо и пусто, шаги отдаются гулким эхом… Со стен пристально смотрят печальные дамы в кринолинах и кавалеры в кружевных воротниках… Странно, отчего хозяева не увезли хотя бы мебель и картины?

Кэвину это тоже не нравилось, он прижимался к Эйприл все теснее и теснее. Но вот вдруг большой зал – солнце сквозь витражные окна раскрасило блестящий паркет невиданными цветами, и мальчик застыл, завороженный…

– Эйп… – тихо произнес он. – Это… Ну…

– Что?

– Это же тот зал! Помнишь? Где мама с папой танцевали!

– Все бальные залы похожи, – вздохнула Эйприл и повлекла его прочь. Ей было не по себе: мерещились танцующие пары, яркие платья, веселые лица… – Пойдем лучше отсюда. Зря я это затеяла…

Паркет действительно был скользким. Кэвин не напутал. Только смог бы пол оставаться таким, если за домом никто не присматривал? Может, тут оставались слуги? Но почему тогда на ферме никто о них не знал? И дорога к усадьбе заросла, никто сюда не приезжал… Не могли же слуги питаться святым духом!

– Эйп! – мальчик потянул ее за руку и показал наверх, на лестничный пролет. – Смотри!

– Ой… – Эйприл нахмурилась: наверху явно кто-то был, и этот кто-то развел огонь, виднелись отблески – Пойду посмотрю, кто это там. Если слуга, одно дело, а если бездомный влез и запалил костер, то надо полицию вызвать, а то ведь сожжет дом, чего доброго… Подождешь?

– Нет, я один боюсь…

– Ну… поднимемся вместе, а ты на лестнице постоишь, идет?

Кэвин кивнул, и Эйприл взяла его на руки – так было быстрее.

Оставив мальчика у перил, девушка бесшумно – в кроссовках это было несложно – прокралась к дверям в большую комнату, наверно, гостиную. В камине жарко пылал огонь, а в кресле сгорбился какой-то старик.

Эйприл хотела было потихоньку уйти – тут явно все было в порядке, пожара не намечалось, – но старик вдруг поднял голову.

– Кто здесь? – хрипло спросил он и мгновенно выцепил взглядом Эйприл. – Кто вы такая? Что вам здесь нужно?

– А вы? – задала она резонный вопрос и нацепила маску деревенской девушки. – Я тут с фермы неподалеку, козу искала, гляжу – дым идет. Как бы, думаю, не пожар, надо глянуть! А тут вы, сэр… Сэр?..

– Подите вон, – махнул он рукой и осел в свое кресло.

– Вот еще! – Эйприл уперла руки в бока. – Сколько я себя помню, этот дом стоял заброшенный! А теперь, значит, любой бродяга станет мной командовать?! Ну нет, красавчик, я сейчас домой сбегаю, полицию вызову и…

– Как – заброшенный? – недоуменно спросил незнакомец.

– Ну… так. Ворота рухнули, все быльем поросло, – удивленно ответила Эйприл. – Всегда так было. Я только не знала, что внутри дом еще целехонек.

Мужчина негромко хохотнул.

– Иначе пришли бы раньше? – спросил он. – Такие всегда приходят… крысы!

– Где?! – взвизгнула Эйприл, подскочив на месте. Крыс она очень боялась.

– Эйп! – Кэвин не выдержал и бросился ей на помощь. – Что, Эйп? Дяденька тебя обидел?

– Попробовал бы, – мрачно ответила она. – Идем отсюда. Сгорит дом, так и черт с ним. Не наше это дело.

Она подхватила Кэвина (тяжелый становится!) на руки и пошла к выходу.

– Эйп, – странным голосом произнес мальчик, прижавшись щекой к ее щеке. – Эйп, это та печка…

– Какая печка? – не сразу поняла она.

– В которую я полез. Я сейчас вспомнил: я хотел посмотреть картинки поближе… Видела? Там звери и птицы по краешку…

– Орнамент? – сообразила Эйприл, тоже отметившая редкостной красоты отделку камина. – Да, видела… Но ты уверен?

– Точно уверен, – серьезно сказал Кэвин. – Там справа большой зверь. Он вроде страшный, но лицо человеческое и глаза грустные. А дальше русалка, как в твоей книжке. И какие-то цветы. А что слева, я не помню.

«Господь всемогущий! – девушка остановилась. – Так не бывает!»

– Эйприл, ты же сказала, что мы уходим, – недоуменно произнес мальчик.

– Мы и уйдем, когда я кое-что узнаю, – процедила она. – Подожди еще немного… А хотя нет, пойдем вместе!

Эйприл развернулась и решительно вошла в гостиную, где старый человек смотрел в огонь.

– Убирайтесь, – сказал он, не оборачиваясь. – Убирайтесь. Не знаю, как вы проникли сюда… Я просто хочу побыть один, это понятно? Это мой дом, гром вас разрази!

– Конечно, сэр, – произнесла Эйприл, подойдя чуть ближе. – Мы сейчас уйдем. Я просто хотела кое-что уточнить…

– Что вам? – сквозь зубы ответил он.

– Ну… мой воспитанник уверяет, что помнит бальный зал – если это он на первом этаже, – и как его родители там красиво танцевали… И этот камин тоже. Он полез посмотреть орнамент поближе, а отец оттолкнул его, чтобы пацан не сгорел… Грубо оттолкнул, наверно, но это запомнилось…

Мужчина развернулся к ней с креслом вместе, начал медленно подниматься, и Эйприл попятилась, закрывая собой Кэвина.

– Вы кто?.. – выговорил незнакомец. Теперь она могла различить, что он еще не стар, просто седые распатланные волосы и осунувшееся, изможденное лицо добавляют ему лет этак двадцать.

– Да никто, я ж говорю, живу на ферме по соседству, – улыбнулась Эйприл. – Слышали, может, Логги…

– А… Они были нашими арендаторами когда-то, – потерянно произнес мужчина. – Сайрес и Луиза Логг, кажется.

– Теперь там Стэнли и Сара, – осторожно напомнила девушка. – Бабушка Луиза уж лет пять как умерла, а дедушку Сайреса я и не застала…

– А вы… – снова очнулся мужчина.

– Эйприл Логг, – охотно назвалась она. – Вы уж извините, что мы так ввалились, но сколько я себя помню, поместье считалось заброшенным. Никогошеньки тут не было, никто даже играть не бегал, боялись…

– Зачем же вы зашли?

– Кэвин попросился посмотреть, – пожала Эйприл плечами. – Он приемыш, мест наших не знает, я решила, уж лучше покажу ему, что да где, а то так вот заблудится, не докричится… Простите, сэр. Мы не хотели вас потревожить. Мы никому не скажем, что видели вас. Мало ли…

– Стойте! – повелительно произнес он. – Кто вы такие?

Эйприл терпеливо повторила. Держать мальчика ей становилось все тяжелее, но отпускать его она не хотела. Странный мужчина, с одной стороны, вызывал интерес, с другой – опаску. Ну а рисковать Кэвином девушка не желала.

– Чушь какая, – до странного жалобным тоном произнес незнакомец. – Нет, нет, это мои галлюцинации…

Он закрыл лицо руками. А руки, отметила Эйприл, явно принадлежат человеку, не знавшему физического труда: хорошей формы кисти, длинные тонкие пальцы, никаких мозолей, ногти… когда-то были ухоженными. Обручального кольца нет, но на среднем пальце правой руки – тяжелый перстень, явно старинный, никаких там бриллиантов, металл и темный камень, но кто разбирается, сразу поймет, чего стоит такое украшение…

И одет мужчина вовсе не в рванину, сообразила Эйприл. Это на нем какой-то балахон, а под балахоном обычная одежда, брюки да рубашка.

– Постой тут, – сказала она Кэвину, спустила его наземь и осторожно приблизилась к незнакомцу. – Сэр, я прошу прощения за вторжение в ваши владения… Они же ваши?

Тот молча кивнул, не отнимая рук от лица.

– Честное слово, мы не знали, что в усадьбе кто-то есть! Я не живу тут постоянно, а Кэвин вообще нездешний… Простите нас, пожалуйста! Кэвин?

– Простите нас… – негромко произнес мальчик.

– Мы больше не придем и скажем остальным, чтобы вас не тревожили, – выдала Эйприл. – Только не вызывайте полицию, пожалуйста, сэр!

– Почему? – нахмурился тот.

– Потому что я выкрала Кэвина из приемной семьи, – зачем-то сказала она. – Я ведь и сама не родная дочь, все мои братья и сестры – тоже, но это другое… Я взяла и сбежала с ним, представляете, сэр?

– Нет, – сказал он, но в глазах зажегся огонек интереса. – А что дальше?

– Да ничего. Он будет жить у нас. У нас же все приемыши, вы разве не знали?

Мужчина качнул головой: то ли не знал, то ли интересовался.

– Вы говорили что-то о бальном зале и о камине…

– Это не я говорила, а Кэвин.

– Но что…

– Он рассказывал, как мама с папой кружились, кружились на паркете, а он испугался, что они улетят, и заплакал…

Мужчина смотрел на нее больными глазами.

– А камин… Я ведь говорила: он сунулся поглядеть поближе на какое-то изображение, чуть не попал в огонь, отец его оттолкнул, попал по лицу. Наверно, просто не успевал схватить за шкирку или еще что… Кэвин говорит, мама страшно плакала, значит, он в самый огонь полез, там уж не до сантиментов!

– Но так не бывает. Его же больше нет, – негромко произнес он. – Они забрали у меня всех, кого я любил… Жену – она не выдержала тюрьмы, сына – он просто умер, его доконала та же дрянь, что и моего отца… мне даже не позволили повидать их напоследок! А меня зачем-то выпустили…

– Так, подождите бредить! – остановила его Эйприл. – Я не понимаю, кто на ком стоял. Вы представьтесь хотя бы! Нет! Сперва скажите, как звали вашего ребенка, мне на ухо скажите имя и фамилию…

– Зачем?!

– Затем, что я вычислила это по косвенным признакам, а теперь хочу убедиться, – ответила она. – Ну?

Седой мужчина назвал имя.

– Поздравляю, – будничным тоном произнесла Эйприл, притянув к себе Кэвина, – вы сорвали джек-пот. Познакомьтесь с сыночком…

– Но… он же умер! – тихо сказал мужчина.

– Вам так сказали, да? – фыркнула она. – Вы посмотрите – лицо, глаза… Конечно, выглядите вы омерзительно, но даже я вижу сходство!

– Эйп? – жалобно позвал мальчик. Его пугал незнакомый седой дяденька. – О чем ты?

– Это твой отец, – хладнокровно ответила девушка. – Который якобы погиб. И который думал, что и ты умер.

Кэвин уставился на хозяина дома. Тот вовсе ничего не мог сказать, но в глазах его читалась такая боль…

Мальчик прижался к Эйприл.

– Пойдем домой, Эйп, – попросил он.

– Погоди, – велела она. – Сэр, а как же так вышло, что поместье было заброшено давным-давно, все стояло в запустении, а тут вдруг…

– Чары, – усмехнулся мужчина. – Просто чары. Я так удивился, увидев вас… Теперь понимаю: защита пропустила вас, вы же шли с ребенком, а он – кровь от крови моей… Мисс, лучше уйдите. – Он тяжело вздохнул. – Уйдите… Заберите с собой моего сына. Вы уже готовы были сказать, что не оставите мне его? Ну так вот: я боюсь оставаться с ребенком… Я заплачу вам, хорошо заплачу, но не приводите его сюда… Надеюсь, он простит меня, когда вырастет…

– Вы что, чокнулись? – недоуменно спросила Эйприл. – Вам даже не интересно, почему я не удивилась, услышав о чарах?

– Так и вы из этих?.. – изможденное лицо исказила гримаса. – Надзиральница?

– Нет, вы точно псих, – убежденно произнесла девушка, попятившись. – И мальчика я вам однозначно не оставлю, это уж точно, отец вы там или нет… вы же абсолютно неадекватный! Я всего лишь имела в виду, что о волшебстве мне рассказал… один человек. У него почти такая же ерунда приключилась: подкидыш, круглый сирота, волшебник. Но ему-то пацан хоть племянником приходится, а я что, я прислугой была…

Эйприл могла заболтать до полусмерти кого угодно, хотя и редко пользовалась этим умением. Впрочем, сейчас оно пришлось как нельзя кстати: хозяин дома немного расслабился, хотя впечатления вменяемого по-прежнему не производил.

– Мы пойдем, – сказала она, подумав, – я отведу Кэвина домой, а потом вернусь и расскажу все, что знаю о нем. Сэр? Я смогу войти без мальчика?

– Да. Сможете, – отрывисто произнес он и отвернулся.

– Идем… – Эйприл потянула Кэвина за руку. – Идем скорее домой…

Ей снова пришлось нести мальчика полдороги, но девушка даже не почувствовала усталости, ее снова разбирал азарт.

– Ты сказала, это мой отец, – тихо произнес Кэвин.

– Выходит, так. Вот ведь свела судьба, а! – усмехнулась Эйприл, остановившись передохнуть.

– Он не обрадовался…

– Не бери в голову. Ему, кажется, очень плохо…

– Он заболел?

– Может, и заболел… Или очень тоскует. Ты представь: такой огромный пустой дом, никого рядом, ему нездоровится, а помочь некому…

«Еще бы, а уж если он только из камеры!..» – подумала Эйприл.

– Совсем некому? – Кэвин не без хитрецы посмотрел на нее.

– Совсем, – отрезала девушка, но не выдержала и улыбнулась: – Сейчас отведу тебя домой и вернусь туда. Узнаю хоть, что да как… А ты, повторяю, не забивай себе голову! Плохо человеку, сразу ясно… А тебя он последний раз видел года полтора назад, поди признай, если ты вон какой вымахал, еле тащу! Может, и не поверил даже…

– А ты почему думаешь, что это мой отец?

– Он назвал правильное имя, – хмыкнула Эйприл. – Ну и прочее. Бальный зал, камин этот треклятый… И еще кое-какие мелочи. Так… Кэвин, дома – не болтай о том, где мы были и что видели. Я уйду, а когда вернусь, не знаю, но даже если не приду ночевать, ты уж потерпи. Я попрошу Джун за тобой присмотреть.

– Лучше Мэй, – неожиданно сказал мальчик.

– Это почему?

– Не знаю. С ней лучше, – пожал он плечами. – Джун слишком грустная.

– Мэй так Мэй, – вздохнула девушка. В самом деле, если девочка может совладать с ломовым жеребцом, то с ребенком всяко справится, если, конечно, у него снова не прорвется… то самое. – Не капризничай, не шали, я непременно вернусь, ясно?

Он кивнул.

– И постарайся не спалить ничего, – серьезно добавила Эйприл.

– Я буду очень стараться, – так же серьезно ответил Кэвин.

Дома их уже заждались.

– Загулялись вы, – ворчливо сказала Сара, разливая не успевший еще остыть суп. – Мы уж без вас пообедали, сил не было терпеть…

– Ничего, мам, я же предупреждала, что мы можем задержаться.

– Далеко ходили?

– Не близко, – ответила Эйприл, поймала вопросительный взгляд и добавила негромко: – В старую усадьбу.

– Зачем это?

– Надо, – отрезала девушка и поманила к себе Мэй. – Кэвина оставляю на тебя. И вот что еще…

Она зашептала девочке на ухо, а та только кивала, сдвинув темные брови.

– Сделаю, – сказала Мэй наконец. – Не переживай.

Эйприл только усмехнулась: похоже, Кэвин не ошибся… Мэй ведь цыганка, а у них есть особое чутье, да и проявлений его силы она не испугается, случись вдруг что. Может, все и обойдется, но Мэй точно не рухнет в обморок, если что-нибудь вдруг загорится или рухнет, она сперва позаботится о вверенной ее попечению живности (включая очередного братца), а потом только испугается, да и то не факт. А вот Джун в таком случае самой спасатели потребуются.

– Я ушла, – сказала она, поблагодарив за обед.

– Далеко? – поинтересовалась мать.

– Все туда же, в усадьбу. Если что разузнаю, расскажу, а пока рано болтать.

Сара только пожала плечами. Если старшая дочь что-то затевала, оставалось только смириться…

– Веди себя хорошо, – повторила Эйприл Кэвину. – Мэй, покажи ему лошадей, что ли, он их сроду не видел… Только осторожно!

– Ай, не учи! – фыркнула девочка и потянула Кэвина за руку. – Пошли на конюшню! Познакомлю тебя с нашими лошадками… идем, идем!

Она утащила его за собой, а Сара негромко спросила:

– Эйп, это не опасно?

– Не думаю, мам. Бывало и хуже… Просто нужно кое-что выяснить, а с ребенком на руках… не получается. Как я выгляжу?

– Как дура, – честно сказала мать, посмотрев на ее косички и наивно приподнятые брови.

– Отлично, я этого эффекта и добивалась. Все, пока-пока, я убежала, на ночь могу не вернуться, Кэвин – на Мэй, он сам попросил…

– Пока-пока, – хмыкнула Сара, посмотрев вслед Эйприл. – Н-да. Не было у бабы забот…

* * *

Осенью темнеет рано, и до поместья Эйприл добралась уже в сумерках. Она опасалась, что без Кэвина все-таки не сумеет войти в дом, вернее, войдет и обнаружит только пыль да паутину, но нет – в окнах виднелся свет, слабый, мерцающий, должно быть, от камина. Внутри было по-прежнему чисто и пусто, только портреты на стенах будто бы переглядывались, недоуменно рассматривая незнакомку в потертых джинсах и кроссовках, только что не переговаривались! Хотя… Эйприл моргнула: вот только что была на картине дама в фижмах и пудреном парике, и не стало ее… А обнаружилась беглянка на картине, изображающей рыцаря на вздыбленном коне. И – тут девушка потрясла головой – рыцарь усмирил коня, снял шлем, склонился с седла и внимательно слушал, что нашептывала ему пудреная красотка!

– Ну и дела, – вслух произнесла Эйприл и пошла дальше.

Казалось, хозяин дома даже с места не сдвинулся – все так же сидел, глядя в огонь, только вот под рукой у него откуда ни возьмись появился низенький столик, а на нем – заманчиво мерцающий графин и бокал, наверно, с вином.

Эйприл осторожно постучала костяшками пальцев по косяку двери, мужчина вздрогнул, отвлеченный от своих мыслей, и обернулся. Рука его легла на тяжелую трость, до того прислоненную к креслу.

– А, это снова вы, – с неприязнью произнес он, разглядев гостью. – Что вам нужно?

– Да ничего особенного, сэр, – спокойно ответила та. – Я просто отвела мальчика домой и вернулась убедиться, что с вами все в порядке. Вы тут совсем один, а выглядите, если честно, очень скверно, так что, может, помочь чем-нибудь?

– Спасибо, обойдусь, – мужчина умолк и отвернулся, давая понять, что говорить более не желает, но не на ту напал.

– Сэр, знаете, вы ведете себя очень странно для человека, который, как я поняла, успел посидеть в тюрьме, потерял всех близких, а потом узнал, что его сын жив, – искренне сказала Эйприл и решительно прошла в гостиную. – То ли вам там мозги отшибли, то ли еще что, но…