Текст книги "Апрель в Лондоне"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Как?! Он же не разговаривает толком… – неподдельно изумилась Эйприл.

– Вот так! Уверена, это вы его научили… он ей сказал: «отвяжись от меня, старая корова», когда она хотела его поцеловать…

– Так и сказал? – Девушка опешила.

– Да! Причем на французском!

– Ну тогда я тут ни при чем, – совершенно серьезно ответила Эйприл. – Я по-французски знаю только «бонжур», «мадам», «маман» и «мсье», ну еще «мадемуазель». Может быть, миссис Дьюк послышалось?

– Нет, рядом сидела мисс Винс, а она знает три языка… Боже!

– А почему он расплакался, мадам? – осторожно спросила девушка.

– Ну как же, я шлепнула его, когда мисс Винс перевела!

– Понятно, – вздохнула Эйприл, видя, что все уже совсем запуталось. – Но, мадам, мне не верится, что трехлетний ребенок, еще толком не говорящий на родном языке, вдруг выдал такую фразу по-французски! Может, мисс Винс решила пошутить, но сделала это неудачно? Или ей чем-то досадили вы либо миссис Дьюк? Кто, кроме нее, в вашем обществе хорошо владеет французским? У нас был такой случай в деревне с одним пастухом и немецким военнопленным, с которым они девушку не поделили, мне отец рассказывал…

Миссис Смайт замерла, потом вдруг вскочила.

– Во-от оно что… – протянула она зловещим тоном и обернулась к девушке. – Эйприл! Повторяю то, что уже говорила мисс Хармонд: вы настоящая находка! Ну, эта Сесили у меня попляшет… Конечно, бедный мальчик просто попросил отпустить его, еще бы, старая карга так и притиснула его к своему бюсту… А Сесили… Ах негодяйка!

– Извините, мадам, я не в курсе взаимоотношений между дамами этого города, я ведь не того круга, – мило улыбнулась Эйприл, мысленно перекрестившись. – Я всего лишь высказала предположение.

– Вам и не нужно быть в курсе, вы и без того попали в цель! Ну я этим займусь… А Кэвину, – обернулась миссис Смайт на пороге, – передайте, что я нисколечко не сержусь. И шлепнула-то так, любя…

– Непременно передам, мадам, – невозмутимо сказала та и добавила шепотом, когда закрылась дверь: – Да холера тебя заешь!.. Любя, ничего себе!

Она осторожно погладила спящего Кэвина по горящей щеке и вздрогнула, когда тот уцепился за ее пальцы обеими руками.

– Ты что, не спал?

– Нет…

– Болит? Давай компресс сделаю…

– Не-ет…

– Ну вот черт тебя за язык потянул, – вздохнула Эйприл. – Зачем ты эту тетку обругал? Потерпел бы уж!

– Я не мог уже терпеть. Хотел убежать, а она схватила и давай слюнявить, – вздохнул Кэвин. – Вот и… Только все равно было поздно.

– А почему ты ее на французском обругал? Откуда ты такие слова-то знаешь?

Тот пожал худенькими плечами.

– Само выскочило, – произнес он, и большие глаза затуманились. – Кажется… кажется, это сказал папа. Такой тетке вроде этой миссис Дьюк. И глаза у него были злые-злые… Там, в зале с блестящим полом… Или не там?

– Все, успокойся, Кэвин, и спи. Завтра пойдем к пруду, – Эйприл наклонилась и коснулась губами щеки, по которой пришелся хлесткий удар миссис Смайт. – Не переживай, ничего страшного не случилось… Ну, отпусти, мне ж неудобно так стоять…

– Сейчас, только спрошу, – шепотом произнес он.

– Ну давай.

– Почему все называют меня Кэвином?

Эйприл застыла.

– А как надо? – негромко спросила она.

Мальчик потянул ее за косичку и на ухо сказал, как именно.

– Я сегодня вспомнил. Когда мадам меня ударила, – прошептал он. – Потому что папа однажды тоже так сделал, но не больно. Просто толкнул. Я в огонь полез. Там был такой… большой огонь…

– Печка? Камин? Ну, в книжке картинку видел? Здоровые такие печки, там целых кабанов жарят!

– Ага, вот такой. Но на папу я не обиделся. Мама страшно плакала, я же чуть не сгорел.

– Ты это не выдумываешь? – спросила Эйприл серьезно. – Мне ты можешь не врать. И это важно.

– Я не вру, – сказал мальчик. – Тебе я ни за что не буду врать. Ты самая лучшая… после мамы. Эйп, оно… оно плавает в голове. Как рыбки. И все время уплывает куда-то…

– Хватит хныкать, – велела она и снова поцеловала ребенка. – Спи. Утром еще поговорим, а пока учти: ты – Кэвин. Иначе нам обоим несдобровать, я чую…

Эйприл дождалась, пока мальчик уснет, потом вынула припрятанные детские вещички. Да, одна из букв монограммы – это первая буква названного им имени. Но что означает вторая? И почему так знаком вензель?

Она почесала в затылке, поняла, что сегодня уже все равно не уснет и решила немного поработать. Потом, вне каникул, свободного времени станет меньше, тем более, на этом месте она трудится не спустя рукава, очень уж жалко малыша! Странного малыша, что греха таить, но такого одинокого… Джон выглядел похоже, когда все уходили кто в поле, кто в школу, а он, самый младший, оставался дома – кормить кур да мести двор. Только к Джонни-то все рано или поздно возвращались, а к Кэвину возвращаться, похоже, некому…

«Почему он так много вспомнил именно сегодня? Что дало толчок? О чем мы говорили? – задавала себе Эйприл вопросы, вороша воспоминания и перелистывая страницы своей работы. – Было же что-то, ну точно было! Я рассказывала, как здорово съезжать по стогу сена у нас дома… вроде и все… Точно!»

Она подскочила и ринулась за своим саквояжем, не за книгами, за фотографиями. Вот, вот они, сама Эйприл, Мэй и Джулия – взгромоздились на полуобвалившуюся арку, завитую плющом и диким виноградом, Мэй висит, как маленькая обезьянка, а Эйприл и Джулия стоят, обнявшись, на самой арке. И если взять лупу, то на старых камнях можно различить какой-то полустершийся герб…

«Чувствую, эта курсовая работа никогда не найдет своего читателя, – философски подумала Эйприл. – Ну и что ж, пойду сено убирать, лишним рукам всегда будут рады!»

Она перевела взгляд на игрушку, которую прижимал к себе спящий мальчик.

– Ну что ж, теперь я почти наверняка знаю, как тебя зовут, – произнесла Эйприл задумчиво. – Но чтоб мне провалиться, если я знаю, как и где искать твою родню! Однако попытка не пытка…

«Вряд ли у тебя нет вообще никаких родичей! Но они ведь могли о тебе и не знать, это раз, если родня дальняя. А два – мадам могла усыновить „удобного“ сиротку, имя дала другое, поди отыщи, а к совершеннолетию… если она рассчитывала на твое наследство, а это шанс ненулевой, ты бы уже был в ее полной власти! Ну да ничего, поищем…»

* * *

– А летом-то вам зачем понадобилось в город? – недовольно спросила миссис Смайт.

– В библиотеку, мадам, – любезно ответила Эйприл, – чем больше я наберу материала сейчас, пока остальные студенты пролеживают бока на пляже, тем реже стану отлучаться во время учебного года.

– Ах вот как… Ну, езжайте, – нехотя согласилась та. – А как же Кэвин?!

– Миссис Донован присмотрит за ним, она не возражает, а Кэвин обещал вести себя примерно.

– Ну хорошо, хорошо, только пусть не вздумает плакать, у меня делается мигрень!

– Он побудет с миссис Донован на кухне, он ей не мешает и не отвлекает от работы, а я оставлю ему задание, пусть сидит в уголочке и рисует, – рассыпалась в любезностях Эйприл, сдерживаясь уже с большим трудом.

– Езжайте, – милостиво согласилась миссис Смайт. – Но не задерживайтесь! Кстати, к чему вам тратиться на билеты туда и обратно? Вот наш сосед каждое утро ездит в Лондон, попросите, пусть он вас подвезет!

– Это который сосед, мадам? – простодушно спросила девушка.

– Ах, ну через улицу! Такой, с усами…

– О, поняла, спасибо! Так я еще сэкономлю, мадам! – выдала Эйприл и выскочила за дверь, едва переводя дыхание.

«Была б я ведьмой, превратила бы тебя в жабу! – зло подумала она. Ответа от родителей пока не было, ну да письма идут не так быстро, как телеграммы… на которые Эйприл угрохала немало средств. – Но увы! И деваться некуда, без меня она мальчика угробит…»

Кэвин был умным (даже слишком умным, по мнению миссис Донован) ребенком, и Эйприл совершенно искренне хотела ему помочь, хотя обычно искренность в ее побуждениях даже не ночевала. Избалованные маменькины сынки и дочки ее не интересовали, а их капризы она сносила ровно столько, сколько ей требовалось для дела, а это обычно было недолго.

Увы, не в этот раз. И дело было не в сиротстве мальчишки, ведь многие могли бы и позавидовать его доле: богатый дом, единственный ребенок, получает, что захочет, вот, личную прислугу наняли… Тут крылось что-то еще. Что и какие выгоды – или невзгоды – оно сулит, еще только предстояло проверить…

Договориться с соседом оказалось легче легкого: тот, мрачный и суровый на вид мужчина, живо растаял, стоило милой девушке подойти к нему со скромной просьбой… Он лихо подкрутил длинный ус, попросил юную леди усаживаться и дал по газам, пока женушка не увидела из окна, с кем это он там любезничает.

– Вы, стало быть, у миссис Смайт служите, – произнес он, крутя баранку. Эйприл порадовалась, что заранее отговорилась боязнью скорости и села назад, иначе сейчас ее коленка точно выполняла бы роль рычага переключателя передач.

– Да, сэр.

– Ну и как оно?

– Миссис Смайт – дама строгая, – осторожно произнесла Эйприл, – но меня не обижает. Я и вижу ее редко, я ведь занята с ее воспитанником.

– Ха! – сказал сосед, закладывая вираж, и девушка ойкнула, чуть не ударившись головой о крышу. – Вот мода пошла, чужих брать! У нас вот свой имеется…

– Но у мистера и миссис Смайт не было своих детей…

– Ха! – повторил он. – Как не было! Имелся сынок, да только сбежал от них, словно ему пятки салом смазали. Чуть семнадцать исполнилось – пропал без вести! Понятно, его вроде как забыли, но все ж таки… если что, сможет посудиться с приемышем, когда старуха помрет.

– Ой, что вы такое говорите, ужас какой! – ахнула Эйприл, мысленно помечая себе выяснить что-нибудь о сыне Смайтов, если представится случай. – Это почему же он сбежал, обижали его или жениться не давали по своей воле?

– Деточка, ну вы точно из деревни… Гулять ему не давали! Долги его не оплачивали, вот он и подался… куда-то. Может, в бандиты, кто его знает?

– Ка-акой кошмар, просто как в романе, – пропищала девушка. – А как его звали?

– Мой тезка, – хохотнул сосед. – Прямо не знаю, радоваться или нет… А вы, красавица, надолго к нам?

– Как получится, – засмущалась Эйприл. – Пока что миссис Смайт с ребенком не справляется. Я-то думала, что у нее маленьких своих не было, а просто, значит, времени много прошло…

– Вы, милочка, не сболтните, – встревожился мужчина, – а то мигом выгонят! Смайт в свое время хорошо заплатил, чтобы о его сыне все напрочь забыли!

– Что вы! Я молчком-молчком, мне бы лишь крыша над головой была да покормили хоть чем… – прибеднилась она, улыбаясь про себя. Конечно, нищей служанке рассказывать можно, она от страха себя не упомнит! – Такую работу поди еще найди! Мне-то за маленькими смотреть несложно, дома полон двор мелюзги, сколько себя помню, так за ними ходила…

– Эх, нам бы такую служанку, – вздохнул он, – да денег свободных нет.

– Так вроде бы у вас сынок свой, разве вашей жене не в радость с ним? – наивно спросила Эйприл, перебирая косичку.

– С ним – да, с подкидышем – нет, – мрачно сказал тот.

– Ой, мистер, что-то я ничего не поняла…

– А что тут понимать? Неужто ничего не слыхали, мисс?

– Откуда бы? Я все дома да дома, а то с Кэвином в парк гулять пойду, по магазинам еще, чтобы миссис Донован помочь, вот и все, а слушать мне некогда! С Кэвином хлопот много…

– Ага… – Сосед помолчал, пропуская груженую фуру. – Ваша-то хозяйка ребенка сама взяла, а нам подкинули…

– Ой! – подпрыгнула Эйприл. – Как так?!

– А так! Жили – не тужили, свой сынок на радость, это вы верно сказали… а тут получите – племянничек, – зло ответил тот. – Подкинули под дверь, воспитывайте, как хотите и на что хотите! Мол, родители его на машине разбились, другой родни нет… Моя-то хоть и ругается, да не может в приют сдать, покойной сестры сын все-таки!

– О господи… – произнесла она, пока не понимая, как действовать, но чувствуя, что сердце проблемы где-то рядом. – Какой ужас…

– Что такое, мисс, вам нехорошо? – взволновался сосед.

– Нет, нет… Просто… – Эйприл прижала руки к груди. – Миссис Смайт сказала мне, что родителей Кэвина сбил автомобиль… и, по всему выходит, за рулем был отец вашего воспитанника.

Машина со скрежетом остановилась.

– Вы… вы серьезно? – произнес мужчина обернувшись.

– Я только повторяю то, что мне сказали!

– Час от часу не легче… – пробормотал тот. – Мисс Кимберли, час еще ранний, так не выпить ли нам по чашечке кофе для бодрости? Я бы хотел выслушать вашу версию…

– Конечно, сэр. Но – только по чашечке кофе. Потом мне нужно в библиотеку, – серьезно сказала Эйприл.

– Разумеется, – кивнул он. – Я только отойду позвонить, чтобы меня не ждали на работе. Не нравится мне все это и никогда не нравилось!..

С этой загадочной фразой он ушел, а Эйприл подумала, что, кажется, сорвала джек-пот. Сосед что-то знал, что-то, касающееся обоих мальчиков, а как это из него это выудить, вопрос второй…

Когда сосед вернулся и оба приступили к кофе, Эйприл честно изложила все, что ей было известно о появлении Кэвина в доме мисс Смайт.

– Вскоре после нашего… – пробормотал мужчина и снова принялся крутить усы. – Проклятый мальчишка…

– Зачем вы так? – спросила девушка. – Он же ребенок, он не виноват. Я понимаю, что у вас есть свой сын, которого вы любите больше, но… Вы уж простите, я слышала плач. Кэвин рыдал точно так же, когда я попала в дом миссис Смайт, просто от тоски и одиночества, а теперь – нет. Никто же не просит любить его больше родного ребенка, но хоть немного внима…

– Да вы не понимаете! – шепотом вскричал сосед. – Не понимаете… А если я вам скажу, вы решите, что я ненормальный.

– Ну а вы скажите все же, вдруг я решу, что это просто глупая шутка? – улыбнулась Эйприл, но насторожилась.

– Какого черта я перед вами вообще распинаюсь? – буркнул он. – Ладно. Этот пацан – племянник моей жены, я уже говорил. Была у нее сестренка, настоящая ведьма.

Он сделал паузу и повторил:

– Настоящая ведьма.

– Ну и дальше что? – с интересом спросила Эйприл, решив отложить удивление на потом.

– Ну а то, что сестренка отбыла учиться колдовству, вышла замуж, родила этого засранца, да и умерла с мужем вместе. А мне теперь мучиться и растить колдовское отродье!

– А откуда вы знаете, что мальчик колдун? – удивленно спросила девушка. – Ведь ваша жена, я так понимаю, обычная женщина…

– Она – да, – устало сказал сосед. – А вот ее сестра и племянник… Его ж не просто так подкинули. С письмецом, все там расписано, что к чему и почему. А жена моя знала о сестре правду, подтвердила… А парень не щенок, в приют так просто не отдашь, к тому же кровная родня…

Эйприл прикусила губу.

– Как-то это…

– Я сам в окно видел этот чертов летающий мотоцикл! Он на всю округу тарахтел!

– А на нем был огромный дядька с косматой бородой?! – воскликнула Эйприл.

– Вы откуда знаете?!

– Кэвин мне сказал… – тихо выговорила она. – Он запомнил этот мотоцикл и дядьку с бородой…

– Господи боже, так выходит, ваш тоже?.. – перепугался сосед.

– Не знаю, но очень может быть, что так… – Эйприл покачала головой. – Вот что, мистер Дурсль, раз вы работу отложили, послушайте, что мне удалось узнать. Да не смотрите так на меня, я и правда девочка с фермы, только в Лондоне я уже давно и думать научилась… Найдется у вас блокнот?

Спустя два часа блокнот был изрисован от и до, а двое за столиком переглянулись.

– Вы догадались, что Кэвин не простой мальчик, но не испугались… – тяжело произнес Дурсль.

– Я не знала, насколько он непростой, даже представить не могла. Но судя по всему…

– Ему стерли память. Жена рассказывала, они так умеют. Чей он сын… поди пойми.

«Я-то знаю, чей ты сын, но черта с два кому скажу!»

– Вот суки! – выдала Эйприл. – Над таким малышом измываться! А ваш племянник… не кривитесь, Вернон, он и ваш тоже! У него наверняка наследство родителей осталось, понимаете? Он не нищий и не сын алкоголиков. И вы – вернее ваша жена – можете устроить бучу и потребовать компенсацию! Я-то Кэвину никто, и пока даже не знаю и не представляю, как…

Она замерла.

«Ведьма старая…» Кэвин сказал это не просто так. Он явно запомнил чей-то разговор…

– Мистер Дурсль, – произнесла она. – Я, кажется, знаю, как можно выйти на этих чудиков и отжать у них деньжат!

– А вам-то что за печаль? – удивился он.

– А это уже мое дело, – сухо ответила Эйприл. – Вы участвуете или нет?

– Если окажется, что там из активов только три монетки, плюс к тому разрушенный дом, то пошло оно лесом. Еще и память сотрут, – сказал сосед мрачно, выслушав ее версию о старушке-соседке. – Уроды. Следят, понимаешь… Пусть подавятся своими деньгами! Раз так, я лучше из парня сделаю заправского маггла, накося, выкуси! На двоих пацанов меня уж своих денег хватит…

– Хороший вариант, – одобрила она. – Но это не одно дело. Есть еще Кэвин. У меня, к сожалению, нет возможностей проверить, существуют ли еще люди с такой фамилией…

– Дайте! – он выхватил бумажку. – Черт, где-то я слышал это имечко, и вроде даже недавно! Посидите, я пойду позвоню!

Сидеть над остывающим кофе пришлось долго, а в итоге Дурсль вернулся ни с чем.

– Как вы и говорили: есть такое заброшенное поместье, там много лет никто не живет, а кто теперь хозяин – бог весть. Чтобы это узнать, нужно заплатить бешеные деньги, – сказал он.

Эйприл молча раздумывала.

– Знаете, – сказала она, – мы вот только что подумали о том, чтобы объединиться. Но это неверно. Нам нужно разъединиться.

– Это как? – нахмурился Дурсль.

– Я не наверняка знаю, но примерно догадываюсь, какие цели преследовали те, кто подкинул мальчиков именно в эти дома, – тихо произнесла Эйприл. – Вы сами подумайте!

– Наш пацан… ну там… победил и все такое, но не до конца, так?

– Ага. А мой… ну, миссис Смайт, то есть… с проигравшей стороны. А теперь просто прикиньте…

Вернон Дурсль сидел с полминуты тихо, потом подскочил с воплем:

– Да мать их, уроды!

Тут он спохватился, обернулся на редких утренних посетителей и пояснил:

– Это я про футболистов, простите, дамы и господа. Не сдержался.

Он наклонился к Эйприл и зашептал:

– Это даже взрослому не переварить! А тут выходит… у нас – якобы родичи моей жены убили предков Кэвина, а там – все наоборот?

– Да. И еще им учиться вместе, если я правильно поняла ваш рассказ. И в обычной школе… и в той, колдовской. А кумушки с улицы живо расскажут, кто да что, да кому… Понимете? Мальчишки после такого и не заговорят, разве что в драку полезут… Зачем это нужно, что за цели такие… не представляю. Наверно, я и в самом деле всего лишь глупая девочка с фермы, которая просто любит детей, – грустно улыбнулась Эйприл.

Вернон снова подкрутил ус.

– С моим – выкусят, я им устрою, – сказал он. – Не люблю я колдунов, чужих детей тоже, но ради такого уж плюну на принципы и на расходы, потом взыщу сторицей. Но вы-то не сможете оставаться у миссис Смайт, пока… сколько там, Петуния говорила, детям одиннадцать должно исполниться?

– Я и не останусь, – сказала Эйприл. – Ну… вы же подвезете меня до Лондона, если что?

– Непременно, – кивнул он и набычился. – Ненавижу, ненавижу такие игры… Колдовство тоже ненавижу, но политиков – куда сильнее!

– Мистер Дурсль, – остановила его девушка, – племянник-то у вас, теперь поди отбери, а Кэвин, увы, собственность миссис Смайт. Понимаете?..

– Ага-а… А найдете, где…

– Конечно.

– Чемодан побольше возьмите, всего и дел, – фыркнул тот.

– Одолжите дрель, дырочки для воздуха просверлить, – не осталась в долгу Эйприл. Новая история будоражила ее. – Мне пора в библиотеку.

– А мне на службу. Вас захватить вечером?

– Не стоит, спасибо. Я поеду автобусом. Слухи нам не нужны.

* * *

К дому Эйприл подошла, когда все уже закончилось. В третий раз подняли из обморока миссис Донован, врач обработал ее руки ируки миссис Смайт противоожоговой мазью, Кэвин сидел под замком, но не плакал.

– Боже правый! – воскликнула девушка, похолодев. После услышанного от мистера Дурсля она ожидала самого худшего. – Что случилось?!

– Вы сказали, он ничем не помешает Мэгги, – всхлипнула миссис Смайт, – а там полкухни полыхнуло! Боже, боже, какая боль!.. Подите, Эйприл, и примерно накажите этого гадкого мальчишку! Немедленно!

– Уже бегу, мадам! – крикнула та, бросила сумку и ринулась в детскую. – Господи, маленький мой, ты в порядке, с тобой ничего не случилось… Не плачь, никто тебя не тронет, ты со мной, слышишь? Со мной!

– Эйп! – всхлипнул мальчик. – Я обжег Мэгги!

– Да ничего страшного, у нее только фартук обгорел. Перепало только мадам, когда она кинулась огонь сбивать, нет бы залить из кувшина… Перестань, никто не умер, никто не покалечился. А что мадам будет страдать несколько дней, нам на руку, погуляем подольше… А?

– Это нехорошо.

– Да ну тебя! – фыркнула Эйприл. – Кстати, я должна тебя выпороть. Начинай кричать!

– Как? – шепотом спросил Кэвин.

– Ну как… Ай! Ой! Больно!..

…-Ай! Ой! Больно! Не надо! – раздавалось вскоре под сводами особняка. – Я не буду!..

– Ах, Эйприл даже слишком сурова с ним, – проговорила миссис Смайт, запивая стресс коктейлем, – у меня всего лишь пара волдырей, уже почти сошли. Я сама виновата. Не надо было совать руки в огонь, а вам, Мэгги, следует внимательнее следить за ребенком, если уж он остался на вашем попечении!

– Конечно, мэм, – понуро ответила та. – Но он такой живчик…

– Ну, надеюсь, этот живчик хотя бы пару дней не сможет сидеть, – хохотнул доктор и закрыл свой саквояж…

– Что случилось, можешь сказать? – тихо спросила Эйприл «наказанного» Кэвина. Тот сидел у нее на коленях, якобы слушал сказку, даже раскрытая книжка лежала рядом, но это было только прикрытием.

– Я не знаю… – шепнул он. – Правда. Я сидел, рисовал… смотрел на плиту. А потом… Оно само, честное слово, Эйп! Я не хотел! Я ничего не…

– Я тебе верю, – искренне сказала она, погладив его по голове. – Успокойся. Мадам считает, что ты из любопытства открутил вентиль конфонки, вот и полыхнуло. Так и говори: повернул краник, и все. Ясно?

Мальчик кивнул. Эйприл посмотрела в окно. Небо все еще радовало ясной летней синевой, но листья уже начали желтеть. Скоро осень, скоро начнутся занятия в колледже, а как оставить Кэвина на попечение этих двух куриц?

«Рано. Но деваться некуда, рискну, не впервой…»

– Тебе тут нравится? – спросила она Кэвина.

Тот помотал головой и снова прижался к ее плечу.

– Вот и мне не нравится.

– Ты уйдешь? – тихо спросил он.

– Когда-нибудь непременно уйду, – твердо сказала Эйприл, глядя в серьзные глаза. – Но ты не беспокойся… Я слышала, мадам скоро поедет в Лондон на какую-то там распродажу… А мы пойдем погуляем не к пруду, а подальше. Как ты на это смотришь?

Кэвин улыбался редко, но так светло и искренне, что устоять было невозможно.

«Черт меня возьми, – подумала Эйприл печально. – Это ведь не как прежде. Это пахнет большими неприятностями!.. Дурсля однзначно привлекать нельзя, но его телефон и адрес у меня есть, свяжусь, если что… Ну и все. Пора убираться.»

– Ты спи, – произнесла она. – Спи. Никто тебя не тронет, обещаю. Спи, малыш…

Обычно у Эйприл Кимберли было лицо славной девушки с захолустной фермы. Сейчас, однако, ей не нужен был грим, чтобы напугать стороннего наблюдателя…

Несколько дней в доме царила благостная тишина. Ожоги миссис Донован оказались неопасными, но мешали ей работать, так что готовила и прибиралась Эйприл, приговаривая, что ей вовсе несложно это делать, что она совсем отвыкла от этого, что домашние дела ей в удовольствие… Словом, заговаривала зубы, и небезуспешно.

Кэвин ходил за ней как привязанный и заглядывал в глаза, но молчал.

– Милейшая девушка, нарадоваться не могу, – говорила об Эйприл миссис Смайт другим дамам, – такая вежливая, услужливая… Простушка, конечно, но зато не задирает нос! И ребенок при ней стал тихим и послушным… Ну, нашалил, конечно, что он понимает в таком возрасте? Эйприл-то с него глаз не спускает, а Мэгги отвлеклась, вот и результат… Слава богу, все обошлось!

Дамы кивали, только миссис Дурсль прятала за улыбкой недовольство: она видела, как эта девица любезничала с ее супругом, упрашивая подвезти, а потом как-то остановилась у их калитки и передала записочку… И лица у мужа и нахалки были очень серьезными! Записочку миссис Дурсль так и не нашла, а впрямую спросить у супруга не решилась, он не любил, когда за ним подсматривали… И что он нашел в этой тощей девице? Ни кожи, ни рожи, две косички, веснушки, мешковатый свитер и старая юбка, чулки наверняка штопаные, ботинки старые, руки неухоженные… Неужто в Лондоне не нашлось девушки покрасивее, недоумевала миссис Дурсль, слушая дифирамбы миссис Смайт и кивая в такт остальным женщинам. Что поделать, та была законодательницей мод в маленьком городке, самой богатой и, что греха таить, самой громогласной, и никто не осмеливался ей перечить, даже Петуния Дурсль…

…-Эйприл, я буду к вечеру, – сказала миссис Смайт, натягивая перчатки. Снаружи нетерпеливо сигналило такси. – А может быть, заночую в Лондоне.

– Да, мадам, – ответила та, опустив взгляд.

– Я знаю, я могу положиться на вас с Мэгги, – дама потрепала девушку по щеке и величаво спустилась с крыльца. – Всего доброго!

– Всего доброго, мадам! – помахала ей вслед Эйприл и хищно улыбнулась. – Гуляй, гуляй… Подольше гуляй!..

* * *

Никто в городке не обратил внимания на скромную девушку с рюкзачком: все уже привыкли к тому, что у миссис Смайт живет студентка, присматривает за маленьким приемышем. Вот и сейчас она, видимо, повела мальчика на прогулку: за спиной рюкзак, одной рукой девушка крепко держит за руку ребенка, в другой у нее большой сверток, наверно, плед, чтобы расположиться на траве. Обычная картина! И денек такой хороший, солнечный! Скоро осень, больше не погуляешь этак вот.

– Да, повезло нам, – негромко сказала Эйприл, скинув рюкзак. Кэвин – нести его она не могла чисто физичесеки, слишком много было поклажи, – плюхнулся на траву. – Устал? Отдышись, я сейчас термос достану, чаю тебе налью…

Верно, окажись день дождливым, поди еще выйди из дому! Тогда уж точно пришлось бы подключать Дурсля, чего Эйприл совсем не хотелось: помнила она взгляды его женушки… Приревновала, не иначе, хотя было бы к чему ревновать! Впрочем, сам Дурсль мужик нормальный, и если он все понял правильно, то и поведет себя, как должно.

– Ты отдохни, я переоденусь, – сказала Эйприл и ненадолго скрылась в кустах. Потом выбралась оттуда и принялась за дело.

Кэвин, приоткрыв рот, наблюдал за ее преображением.

Старые брюки сменились новыми джинсами, вытянутый свитер – кашемировой водолазкой с щегольским кардиганом, старые ботинки – новыми. Эйприл расплела косы, зачесала волосы в высокий хвост, вдела в уши крупные серьги, запудрила веснушки, подкрасила глаза и губы…

…и стала другим человеком.

– Кэвин, это я, честное слово, – негромко сказала она, видя недоумение и даже испуг мальчика. – Ну… как в сказке. Скинула лягушачью шкурку и стала… не принцессой, но вполне симпатичной девушкой, как считаешь?

– Ты очень красивая, – искренне произнес он. – Почти как мама.

– Спасибо за комплимент, сэр, – кивнула Эйприл и принялась перепаковывать вещи. – Ну вот. Сумка с твоими вещичками да мой саквояж, уж доедем как-нибудь! А это припрячем подальше, авось не сразу найдут… Идем! И помалкивай, ладно?

На милую молодую мамочку с очаровательным послушным малышом многие смотрели с улыбкой. Кто-то уступил место, кто-то помог с багажом: Эйприл Кимберли умела располагать к себе людей, а те платили ей сторицей.

– Все, мы уже в поезде, – прошептала она на ухо Кэвину, обменявшись любезностями с парой молодых людей, помогавших выбрать купе. – Ты дрожишь весь. Устал? Или испугался? Ты так тихо себя вел, умница мой…

– Твой? – вскинул голову мальчик.

– Мой, – беспечно ответила Эйприл. – Ну что? Есть хочешь? Или в туалет?

Кэвин покачал головой.

– Мы же на станции поели, – сказал он. – И все остальное… Я просто боюсь.

– Чего?

– Что нас догонят. Меня отнимут, а тебя посадят в тюрьму.

– А то я той тюрьмы не видала! – фыркнула Эйприл. – Не догонят, малыш. Мы уже черт-те где, а мадам, скорее всего, еще не вернулась. Пока-а сообразят, что к чему, пока-а начнут искать… И ты уж извини, – честно сказала она, – я уверена, что в первую очередь разыскивать станут не тебя.

Кэвин недоуменно посмотрел на нее.

Эйприл проверила, хорошо ли закрыта дверь купе, порылась в рюкзаке и вынула тяжелый сверток.

– Мадам любит бриллианты, – сказала она просто. – Я тоже люблю, но чисто как способ заработать. Загоним камушки и заживем…

– Так ты… ты их украла? – произнес Кэвин, явно пытаясь осмыслить происходящее.

– Ага. И тебя заодно. Не переживай, я не первый год этим промышляю… камушками, в смысле, не детьми, пока не ловили.

– А тюрьма? – прицепился он.

– Ну ладно, разок посидела… по подозрению, – нехотя ответила Эйприл. – Я еще мелкая была, не умела толком шифроваться. Но ничего доказать не смогли! Кэвин? Ты что?

– Я… – он моргнул. – Опять вспомнил. Папа сказал… сказал… «чем в тюрьму, пусть лучше сразу убьют», вот так. А мама заплакала… Что это, Эйп?

– Откуда я знаю? – мрачно ответила она. – Ты поспи. Нам еще несколько часов ехать, успеешь отдохнуть… До дома доберемся, там уж нас не достанут.

«Я очень на это надеюсь», – добавила она про себя.

– Я пока спать не хочу, – сказал Кэвин, крепко держась за ее руку. – А ты почему решила прямо сейчас меня украсть?

– Случай удобный подвернулся, – пожала плечами Эйприл, подумала, стоит ли говорить правду, сперва решила, что нет, затем сообразила, что случая поговорить вот так может больше и не представиться, и произнесла: – И еще мне кое-что рассказали про тебя. Очень важное.

– Что? – жадно спросил мальчик, заглядывая ей в лицо. – Про мою семью? А, Эйп?

– Ну… почти, – задумчиво выговорила она. И как прикажете объяснять подобное ребенку? Впрочем… ему как раз проще будет поверить, чем взрослому! – Скорее, про тебя самого. Помнишь, как кухня загорелась?

– Конечно, – вздрогнул Кэвин.

– Знаешь, почему?

– Не-ет, – помотал он головой. – Ты сказала, чтобы я говорил – я открутил краник на плите, но я этого не делал!

– Я знаю. Это у тебя не нарочно получилось. Так бывает у маленьких волшебников.

Кэвин уставился на нее с недоумением.

– Ты шутишь, Эйп? – спросил он.

– Нет, – покачала она головой. – Ты, похоже, волшебник.

– Как в книжке?

– Ага. Только еще не вырос и не умеешь колдовать. И палочки волшебной у тебя еще нет, рано пока. Пойдешь в школу, тогда будет.

– Эйп, ну скажи, что ты смеешься! – жалобно попросил он. – Зачем ты это придумала?

– Кэвин, я не смеюсь, – серьезно произнесла Эйприл, крепко обняв мальчика. – Это не шутки. Я потому и решила удрать поскорее, что узнала кое-что… Мне сосед рассказал. У него племянник жены тоже волшебник.

– Но… я думал, такое только в сказках бывает, – растерянно сказаль Кэвин.

– Я тоже была в этом уверена. А оказалось – все не так просто… Твои родители, скорее всего, были волшебниками. И, наверно, не из бедных…