Текст книги "Небесные корабли (СИ)"

Автор книги: Кира Соловьёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Эй, мальчик, – обратился к заклинателю граф. – О чем вы спорили?

Саг открыл было рот, но не сумел произнести ни слова. Боль прошла, и позвоночник заколола запертая в теле энергия, пытаясь исправить нанесенный ему ущерб.

– Я обещал, что оплачу Дейре ужин в самой дорогой корчме Хасатинии, если он выживет после беседы с милордом де Лайном, – признался Паулдайм. – И он выжил. А если бы не вы, он бы не только выжил, но и довел дело до конца, выяснив, где сейчас находится господин Эльва. Что это, кстати, за господин? Его имя однажды упоминала моя знакомая.

– Господин Эльва – это третий, самый младший, сын Лиайги, – невозмутимо пояснил Тинхарт. – И, по совместительству – очень сильный некромант, считай – проводник для материи потустороннего мира. Следует полагать, что Эльве удалось скрутить господина Дейру в бараний рог... или, во всяком случае, обеспечить его проблемами. Мы дружим достаточно давно, чтобы я не сомневался в разрушительных талантах этого парня.

Заклинатель скрипнул зубами, а рыцарь заявил:

– Вот видите! Господин Эльва сам виноват. Не стоит из-за его ошибок причинять боль разумному существу, будь оно хоть тысячу раз наделено способностью к исцелению. Боль остается болью, даже если спустя пару часов рана исчезает.

– Ну, – граф с большим сомнением покосился на Сага, – ваш приятель атаковал первым. Допустим, я закрою на это действие глаза и попробую успокоить его мирно, однако он сам не допустит подобного окончания своего пути. Верно, господин Дейра?

– Верно, – пробормотал заклинатель. И, чуть поразмыслив, добавил: – Убирайся, Паул. Мне твоя помощь не нужна.

Рыцарь поглядел на него с обидной жалостью.

И послушно убрался.

Рунами перехода Шейн занялся лично – чтобы убедиться, что некроманту и ландарскому наследнику ничего не угрожает. Во избежание опасных ситуаций он настроил не только точку входа и выхода, но и центральную, зависшую между двумя измерениями плоскость: на случай, если в Ландаре приятелям все-таки не повезет, и возникнет необходимость в срочном отступлении.

Эльва собрал вещи, закинул на плечо сумку, подхватил меч и вытолкал Сэтлео на пылающие символы. Подросток испуганно пошатнулся, вздрогнул, когда маг схватил его за локоть, и натянуто улыбнулся повелителю:

– До встречи, Ваше Сиятельство!

– Пока, – помахал ему тот.

Руны дернулись, твердая поверхность под ногами пропала. Сэтлео что-то тоненько пропищал, но Эльва не обратил внимания: переход закончился, символы разлома погасли, и прямо перед путниками возникла недовольная рожа караульного. Неохотно отдав честь, он смерил подростка полным отвращения взглядом и сказал:

– Дорогу до дворца вы знаете. Леашви ожидает в тронном зале.

– Отлично, – скептически отметил некромант. – Огромное вам спасибо за отзывчивость.

И вышел, ни на миг не отпуская Сэтлео.

– Не нравится мне все это.

– А? – уточнил подросток.

– Я рассчитывал, что тебя встретят несколько... кхм... теплее, – проворчал парень. – Но выбирать, к сожалению, не приходится.

Игнорируя стражников, изваяниями застывших по краям лестницы, он направился к массивным двустворчатым дверям. Сэтлео шагал следом, то и дело настороженно встряхиваясь – ему чудилось, что ландарский город замер в предвкушении кровавой бойни. Даже погода стояла соответствующая: за темными тучами солнце казалось красным.

Холл, галерея, тронный зал... арбалетчики на балконах. У Эльвы в груди тревожно екнуло, и он аккуратно, чтобы никто не заметил, окружил себя и подростка плотным магическим щитом.

Леашви стоял у распахнутого окна, любуясь густой кленовой листвой, и отвлекся от этого занятия с большой неохотой. Бегло покосился на кровного наследника, двинулся навстречу... и упал.

А в его затылке, зловеще багровея краями и розовея раздавленными костями, осталась зиять глубокая рана.

Сэтлео словно превратился в ледяную статую, но Эльва опомнился мгновенно. Закрыл подростка собой, позабыв о щите, и спокойно велел:

– Не двигайся.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

АРТЕФАКТЫ

Следующее ядро разбилось о магический щит с такой силой, что взятая энергия мигнула и обзавелась цепью трещин. Эльва поспешно ее укрепил.

Сэтлео вытаращился на Леашви и побледнел:

– Он что, умер?

– Вряд ли человек с дырой в голове может быть живым, – уклончиво ответил парень. – Разве что если я...

Он закрыл глаза, уловил схему здешних основных потоков и, сотворив из них крючок, подцепил труп бывшего главы Совета. Тот дернулся, захрипел, привыкая к новому состоянию, и неожиданно плавно поднялся. Густая зелень заклятия удержания пробивалась сквозь рану, так и напрашиваясь на второй выстрел. И загадочный стрелок не подвел: ядро проделало дыру в щеке Леашви.

– Найди убийцу, – приказал Эльва. – Найди и приведи ко мне.

Зомби тут же метнулся прочь, шаркая подошвами сандалий. Некромант проводил его тяжелым взглядом и приготовился снова погрузиться в переплетение потоков, но Сэтлео дернул его за рукав:

– Извините...

– Да? – парень обернулся и наконец-то сообразил, что ландарский наследник едва стоит на ногах и весь трясется, словно в припадке.

– Мне как-то, – начал подросток, героически сдерживая рвотный позыв, – нехорошо.

Эльва схватил его за плечи и требовательно встряхнул:

– Успокойся, Сэт. Слышишь меня? Успокойся. Ты уже видел смерть, и в ней нет ничего особенного. Все когда-нибудь умирают. Ко всему прочему, Леашви и так злоупотребил гостеприимством этого мира. Но мы-то с тобой живы и в порядке, верно? Поэтому надо не паниковать, а попытаться отыскать того, кто его убил. Иначе обвинят нас.

– Да, – чуть помедлив, согласился Сэтлео. – Да, вы правы... извините. Я сейчас...

Что он сейчас, некромант выяснить не успел. Зомби вернулся, волоча за ногу невысокого, светловолосого мужчину. В свободной руке он принес легкую гномью аркебузу – последнее достижение бородатого народца, приносящее меньше разрушений, но больше пользы.

– Он, – выдохнул зомби. – Это – он.

– Ясно, – серьезно кивнул парень. – Спасибо. Теперь можешь отдыхать.

Леашви послушно улегся прямо на холодный пол, и Эльва отпустил лишние потоки. Затем, поразмыслив, подошел к убийце и порылся в его карманах. В одном, правом внутреннем, лежал детский медальон на короткой серебряной цепочке.

Мужчина застонал, шевельнул грубыми пальцами, и некромант невозмутимо, не размениваясь на вежливость, приставил к его шее нож. Пленник покосился на мага, потом – на Сэтлео, и сдавленно попросил:

– Не дави так. Мне больно.

– Ты умеешь колдовать, – констатировал парень.

– Умею. Я воздействовал на звук и – немного – на стражников. Прекрати давить. Прекрати!

Эльва с удовольствием пронаблюдал, как из-под лезвия агшела выползают первые, пока что маленькие, капли крови, похожие на бусинки. Мужчина дернулся, надеясь хоть чуть-чуть увеличить расстояние между своей кожей и магическим клинком. Не сумел, поэтому взвыл:

– Отпусти, я все расскажу!

– Расскажешь, – равнодушно подтвердил некромант. – Причем рассказывать будешь скоренько и со вкусом. Здравствуйте, господа стражники! Отправляйтесь, пожалуйста, сразу в военный суд и доложите, что не справились со своими обязанностями. Пока вы зевали за дверью, главу ландарского Совета Лордов убили!

Арбалетчики ему не поверили и ощетинились взведенным оружием, готовые в любой момент нажать на спуск. Сэтлео бросился на перехват, подняв руки расправленными ладонями вверх:

– Подождите, стойте! Он не врет!

– Вот именно, – пробормотал убийца. – Это я в него выстрелил. Ну сами подумайте: на кой черт Ландаре король? Постоянные бунты, ненависть и вражда – это прекрасная почва для богатого урожая. У нас в последнее время столько заказов! Люди под шумок избавляются от давних неприятелей, а давние неприятели под шумок избавляются от них. За два месяца я заработал втрое больше, чем за год – а если вы отдадите мне голову Леашви, как доказательство, что я действительно от него избавился, мне заплатят пятьсот золотых монет! И я с вами поделюсь, честное слово!

– Блаженный, что ли? – удивился ближайший арбалетчик. – Совсем ума нет?

– Есть, – возразил мужчина. – Но я желаю умереть от удара топора по шее. А этот молодой человек, если вы срочно не вмешаетесь, зарежет меня агшелом!

Эльва выругался и, спрятав нож куда-то под куртку, торжественно вручил убийцу стражам закона. Те смущенно поблагодарили, заставили пленника подняться и потопали к выходу, гремя доспехами. За миг до того, как двустворчатые двери закрылись, до некроманта донесся крик:

– Кстати, нервный ты наш! У командира Гильдии есть заказ, в котором говорится о милом мальчике по имени Сэтлео, и за него обещают три тысячи золотых!

Подросток вздрогнул, но все же попробовал пошутить:

– Для убийцы он слишком откровенен.

– Ну еще бы, – мрачно хохотнул парень. – Он же врет. Врать гораздо легче, чем делиться со своими палачами правдой. Не знаю, на что этот тип надеется, но для нас главное – не оправдать его надежды ни единым решением. Вот что, Сэтлео, – он порылся по карманам и вручил наследнику шесть серых камней, нанизанных на плотные нитки, – надень-ка их на шею. Защитные амулеты в таких ситуациях не бывают лишними.

– Хорошо. – Подросток послушно устроил камни в ямочке между ключицами, поправил воротник и уточнил: – А как же вы? Вы оставили себе хоть что-нибудь?

– А я, – Эльва внимательно огляделся и подошел к трону, – могу себя защитить без внешних источников силы. Эй, ты! – он повернулся к стражнику, предупредительно застывшему у старого гобелена, и приказал: – Приведи сюда господина Шига, госпожу Ларру и господина Дэльтеара. Мне надо их познакомить с будущим королем.

Стражник бросил ничего не выражающий взгляд на Сэтлео, улыбнулся и был таков.

Спустя полчаса он вернулся в сопровождении невысокой, стройной и взволнованной женщины. Ларра, третья по счету шишка в Совете Лордов, увидела наследника и замерла, закрыв алые губы платком.

Она была некрасивой, но необъяснимо притягательной. Эльва поймал себя на том, что жадно рассматривает темные ресницы, вздернутый нос и серые глаза женщины. Поймал – и поспешил отвлечься узорами на ее синем, словно морская глубина, платье.

– Райстли, – глухо произнесла Ларра. – Ты очень похож на Райстли. Сэтлео, если не ошибаюсь?

Подросток промолчал, справедливо полагая, что нечего тратить слова на давно известные факты.

– Ты ведь уже знаком с правилами придворного этикета? Потому что коронацию придется проводить на этой неделе, и мы не сможем взяться за твое обучение. Да и ты, наверное, распустишь Совет Лордов сразу же после того, как окажешься на престоле.

– Нынешний – распущу, – сказал Сэтлео, вспоминая о прощальных пожеланиях Тинхарта. – И постараюсь основать другой, более беспристрастный. Понимаете, вы причинили немало неудобств как господину Райстли, так и господину Рикартиату – его официальному наследнику. Немало, хотя были обязаны их поддерживать всеми правдами и неправдами. Я вас не поучаю, нет, – он отмахнулся, заметив, что Ларра возмущена. – Но считаю, что вы допустили огромный промах.

– И кого же ты возьмешь в Совет Лордов, интересно узнать? – с тщательно скрываемой обидой спросила женщина.

– Во-первых, господина Эльву, – огорошил ее подросток. И не только ее: некромант пошатнулся, сдвинул брови и сердито уставился на мальчишку. – Во-вторых, господина Шейна. Он все равно не станет открыто править Айл-Минорскими Графствами. В-третьих, господина Летрэ, если для него это будет важно. В-четвертых...

– Сэт, – вмешалась Ларра. – Ты ведь называешь имена, исходя из своих эмоций. Настоящие короли так не поступают.

– Уж простите, – огрызнулся наследник. – Но я лучше пойду вразрез с вашими убеждениями, чем приму их и получу роль бесполезной марионетки.

На щеках женщины вспыхнул нездоровый румянец. Она встряхнулась, словно дикая кошка, гордо выпрямилась и сообщила:

– Коронация состоится через два дня. Мы разошлем королевских глашатаев с посланиями, чтобы уведомить об этом народ. Будьте добры, приведите себя в порядок.

Ближе к ночи Эльва был вынужден признать, что в роли короля Сэтлео выглядит бесподобно. Либо на него так повлиял переезд в Ландару, либо надменный характер участницы Совета, но до конца дня подросток ходил, гордо задрав подбородок, и величественно всех игнорировал. Наверное, он бы с радостью избавился и от общества некроманта, но тот неотрывно следовал за ним по пятам, покачивая отрубленной головой Леашви и ласково воркоча:

– Сделаю из него новую черепушку. Погуляю и сделаю, но сначала нагоню страх на местных жителей. Кстати о жителях! Сэт, а давай отыщем одну мою приятельницу?

– Можно, – с легкой опаской согласился наследник, втайне надеясь, что эта приятельница утихомирит непоседливый характер Эльвы. – А как?

– Да вот так. – Некромант положил голову на стол, вышел из отведенных Сэтлео комнат и громко, хорошо поставленным голосом гаркнул: – Его Величество желает видеть госпожу Альнар!

Стражники, подпрыгнув от неожиданности, отрядили на поиски двух товарищей и клятвенно заверили мага, что Альнар прибудет с минуты на минуту. Эльва снисходительно покивал, хлопнул тяжелыми створками и уселся на ковер. Мягкое кресло, обитое темно-красной тканью, казалось ему слишком неуютным.

Сэтлео, с надеждой покосившись на спутника, открыл книгу. Он опасался, что не успеет прочесть и двух страниц, но некромант почему-то притих, извлек из дорожной сумки желтый, заляпанный воском свиток, развернул его и погрузился в незнакомые подростку руны. Они были выведены зелеными чернилами – местами блекло, местами ярко, – и едва ощутимо переливались скрытой внутри силой.

Наследник отвернулся и принялся читать "Обобщенную историю Ландарского Королевства". Собственно, эта история была очень скупа на подробности, но позволяла в общих чертах усвоить нормы, принятые в Ландаре. Самой успешной эпохой, с точки зрения автора, были годы правления Райстли – и мирные, и урожайные, и с умеренными налогами. Даже инквизиция не особенно их испортила – если не учитывать, что именно она в итоге Райстли и погубила.

Тинхарт, Шейн и Эльва тоже хорошо отзывались о последнем короле Ландары. Бесцельно шатаясь по коридорам, галереям и залам леденского дворца, Сэтлео нашел несколько его портретов, вывешенных совсем недавно. Спокойный, улыбчивый парень с явной примесью эльфийской крови, голубоглазый, с обрамленным густыми каштановыми прядями узким лицом и до странности добрым взглядом.

Эльфийская кровь смутила наследника, и он обратился к некроманту с вопросом, почему королевство досталось не абсолютному человеку. Эльва молча на него вытаращился, потом расхохотался, а потом – пояснил, что ландарская королевская ветвь происходит от эльфов Черного Града Шеальты, и что у Сэтлео наверняка отыщется капля-другая норова остроухих.

Двустворчатые двери снова распахнулись, на этот раз – благодаря стараниям дворецкого. Невысокий, дрожащий, древний дедушка, чьи черты прятались под легким, воздушным ореолом пушистой седины, уверенно шагнул внутрь и доложил:

– Госпожа Альнар, старший сержант Королевской Гвардии Ландары, к вашим услугам!

За ним в комнату вошла низенькая девушка в белой с красными вставками парадной форме. Судя по полупрозрачной пленке на глазах, она была слепа, как котенок – и Сэтлео не больно-то удивился, потому что на лбу, щеках и переносице старшего сержанта сохранились следы страшных ожогов, скрывающих веснушки. Две рыжеватые косички спускались на худые плечи.

– Ваше Величество. – Девушка поклонилась. – Я счастлива, что удостоилась чести встретиться с вами лично.

– Э-э-э... – растерялся подросток. – М-м-м... то есть да, я тоже счастлив. Господин дворецкий, принесите нам чаю, ладно? С бутербродами и яблоками. А вы, госпожа Альнар, проходите, не стесняйтесь. Давайте, я проведу вас к дивану...

– Я могу сама, – вежливо отказалась она. И, не колеблясь, подошла к указанному предмету мебели. Села, расправила мундир и поинтересовалась: – А кто здесь? Помимо Вашего Величества.

– Это мой друг, – с гордостью ответил Сэтлео. – И он утверждает, что вы – его приятельница. Честно говоря, именно ему пришла в голову мысль пригласить вас сюда.

– Вот как? И кто же вы такой, господин друг Его Величества?

– Я, – рассеянно откликнулся некромант, – Эльва. Эльва Тиез де Лайн. И у меня есть к тебе дело, Альнар.

– А-а-а, – старший сержант улыбнулась и обменялась с ним дружеским рукопожатием. – Рада тебя слышать. И что же это за дело?

– Хм, – Эльва сел справа от нее, устроил свиток на столе и поставил на углы по чернильнице, не давая пергаменту свернуться. – Я хочу вернуть тебе зрение.

Девушка тут же нахмурилась.

– Это невозможно, – произнесла она. – Люди из Гильдии уже пытались помочь, и ничего не вышло.

– А у меня – выйдет, – воинственно возразил некромант. – Я составил собственное заклятие. Месяц над ним копался, пока все грани не свел – и ручаюсь, что оно уничтожит твою беду. Кроме того, я включил в основной поток наиболее мягкие узоры, чтобы точно нигде не навредить.

– Но... зачем? – продолжала недоумевать старший сержант. – Мы ведь даже не друзья. Так, единожды друг друга выручили, да и то – по мелочи, в порядке мгновенного возврата...

– Затем, что помимо обычного безумства мой пытливый ум требует чего-нибудь такого мощного, просчитанного и благородного, – отшутился Эльва. И тут же, пока Альнар не выдвинула очередной вопрос, осведомился: – Так ты готова? Это займет около получаса. Тебе позволено отвлекаться, беседовать с Его Величеством, употреблять чай с бутербродами – словом, делать все, что заблагорассудится, но только в пределах этой комнаты. И, если не трудно, постарайся не отходить от меня. В итоговой части я прописал прямое касание, и мне нужно...

– Господин Тиез, – официальным тоном перебила его девушка. – Я не такая глупая, как вы себе вообразили, и выполню все указанные вами требования. Все, уже замираю. Ваше Величество, подайте мне бутерброд.

Сэтлео с готовностью передал ей поднос, принесенный расторопным слугой. Старжий сержант изящно, с легкой опаской взяла ломоть ржаного хлеба, отломила крохотный кусочек и отправила в рот.

Некромант убедился, что по ее вине опасности не возникнет, и сомкнул веки. Под ними тут же образовалась первородная черная пустота с редким вкраплением звезд, нарисованных воображением. Как известно, воображение – это страшная вещь, и оно умеет разбавлять любые картины чем-то личным, различимым лишь для своего хозяина.

Рисунок из цепи символов – некротических, общих и стихийных, – для Эльвы был трудноват. Честно признаться, парень редко разменивался на масштабные работы – поэтому действительно исключил из нынешней острые углы. Все центральные потоки, а также поверхностные линии, были замкнуты очень аккуратно. Слова накладывались на них, как стихи – на музыку, но мелодичности и нежности им недоставало. Некромант бормотал выверенные фразы едва слышно, на грани восприятия – и, получая опору в его сознании, эти фразы исчезали из свитка. Первым робкое мерцание зеленых рун обнаружил Сэтлео, а потом Альнар негромко попросила не шелестеть – мол, шелест сбивает с толку. Подросток виновато улыбнулся и пояснил, что заставить чужую магию рождаться в тишине он не может.

Когда со свитка исчезли все руны, Эльва потянулся к девушке и накрыл ее глаза ладонями. Пальцы закололо, как если бы парень окунул их в сугроб.

– Rerra na kharra sea lenna, – закончил он.

Старший сержант не шелохнулась. Под ладонями стало влажно.

– Убери, – попросила девушка, неестественно выпрямившись. – На секундочку.

Некромант повиновался, с любопытством разглядывая свое творение. Белесая пленка пропала, и зрачки Альнар, погруженные в густую зелень радужек, медленно скользнули влево.

Старший сержант вздрогнула, моргнула и посмотрела на парня.

– Значит, вот, как ты выглядишь.

– Ага, – рассмеялся Эльва. – Похож на идиота, правда?

Фасалетрэ Эштаралье сидел на дереве, время от времени с тоской поглядывая на голодного, упрямого, истекающего слюной вурдалака. Кладбищенская тварь привязалась к нему в Старом Герцогстве, наивно посчитав, что ей положено вкушать высших демонов на завтрак, обед и ужин, и бывший пленник пещеры уже тысячу раз проклял себя за то, что вообще сунулся на выжженные драконом земли.

Он убивал вурдалака трижды, и трижды чертово существо приходило в норму, подбирая куски чужих тел в целях восстановления своего. В конце концов, добравшись до восточного берега Герцогства, Летрэ плюнул на диковинного сопровождающего и решил отдохнуть. Перехватил обеими руками гитару, оперся спиной о ствол раскидистой осины с обманчиво тонкими и хрупкими ветками, умиротворенно вздохнул и вознамерился пару часов поспать – но вурдалак, почуяв смену настроения жертвы, поднял слепую морду к небу и коротко, глухо взвыл.

Демон пронаблюдал, как ожившие трупы, принявшие этот вой за сигнал, выбираются из могил. Зрелище было отвратительное, но ему понравилось. О способности вурдалаков руководить другой нежитью, в основном – низкоуровневой, Летрэ слышал, но по глупости своей не верил. Испытывать перед ними страх тем более не стоило.

Он перебрал струны, выбирая мелодию, и мрачно усмехнулся. Несмотря на старательно изображаемое безразличие, демон любил музыкальные уроки Мильта. Бессмертный амайе, с его выразительным, уверенным, эмоциональным голосом – впрочем, только в песнях, – произвел на Летрэ немалое впечатление. Признаваться бывший пленник пещеры не собирался, однако материал усвоил и худо-бедно, подстраиваясь под собственное, уже сутки как простуженное, горло, пропел:

-Я сижу, прикасаясь пальцами

к неподвижной твоей руке.

Мы пришли в этот мир скитальцами

по небесной большой реке.

Ты погиб на границе сущего,

я вознес для тебя курган.

Лучше смерть, чем вот эта жгущая

боль в открывшихся дырах ран.

Я стою у границ отчаянья,

в одночасье утратив свет.

В мире нет никого печальнее.

Ни в одном живом мире нет.

И дорога уводит дальняя

в неизвестность и пустоту,

на свидание со страданием,

по прямому пути в беду.

Компания мертвецов внимала его песне молча. Демон даже невольно возгордился и отвесил шутливый поклон, слушая недовольный ропот вместо аплодисментов.

Вурдалаку его веселье не впечатлило, и он повторил фокус со своим долгим, пробирающим до костей воем. Трупы приободрились и пошли на штурм, а Фасалетрэ Эштаралье принялся отпихивать их ногами. Подошвы дешевых, но дорогих сердцу ботинок – после месяца в пещере научишься ценить еще и не такие мелочи, – противно чавкали, нанося удары прогнившей, синеватой плоти. Потом скрипнули, героически преодолевая сжатие чужих зубов, и... порвались. Вслед откушенному фрагменту выделанной кожи размоталась, будто флаг, испачканная портянка.

– Ну, все, – с ненавистью процедил демон. И, крыльями раскинув руки, совершил глубокий прыжок назад.

Наполовину босая нога легко вошла в землю, соединилась с энергетической жилой под Старым Герцогством – слабой, но действующей. Мощно пнув пустоту прямо перед собой, Летрэ вызвал волну паники во вражеском войске: мертвецы слепо заметались туда-сюда, жутко топоча и роняя ошметки тел, а при столкновении – вообще разбиваясь. Оторванные конечности падали, не переставая шевелиться.

Вурдалак попробовал призвать младших сородичей к порядку. Не смог, потому что под нижнюю челюсть, вдумчиво ощупывая внутреннюю часть рта, вошли острые, как нож, пальцы и вырвали изрядный кусок. Тварь захрипела, отшатнулась, взмахнула когтистыми лапами – в неровном свете заходящего солнца блеснул яд, – и рухнула, поливая все вокруг черной кровью. Летрэ бережно, почти нежно перебросил гитару за спину, отряхнул мокрую ладонь и с наслаждением навис над противником.

– Умри, – приказал он.

Вурдалак выпучил глаза, огорошенный такой наглостью – и, передернувшись, затих. Демон усмехнулся, осознавая свою власть над низшими существами и пережидая легкое, противное опьянение, принесенное этой властью.

Убивать словом, убивать мыслью, убивать, подчиняя внешние потоки энергии и преобразуя их без ущерба для Дара... да что там – не имея Дара вообще. Рикартиат еще умел колдовать – витиевато и красиво, как эльфы, – но после смерти в Нельноте его магия рассеялась, освободив место для иных сил. И как ими пользоваться, нынешний менестрель не имел зеленого понятия.

Фасалетрэ Эштаралье вытащил из кармана яблоко – зеленое, сморщенное и всем своим видом намекающее, что первый же укус уничтожит либо зубы, либо желудок, – и безбоязненно надкусил. Что ему до превратностей всяких фруктов, когда вокруг витает неописуемая вонь мертвечины? Хотя для некоторых демонов она, как известно, лучше самых изысканных духов...

Бросив огрызок в открытую всем ветрам глотку вурдалака, Летрэ нарисовал меч. Прямо в воздухе, старательно сводя линии лезвия, острия, сердцевины и рукояти. Затем немного постоял, повествуя самому себе, какое роскошное оружие видит и как его, не щадя материалов, ковали горцы. Вдохнул, выдохнул, сжал кулак – и с радостью почувствовал, что в нем, переливаясь ледяными комьями, образуется вышеупомянутая рукоять.

Надеясь отвязаться от нежити при помощи Волнистых Рек, демон вспорол ее мышцы и превратил в розовое месиво суставы. Полюбовался проделанной работой, вытер меч об одежду ближайшего трупа и отправился на восток, брезгливо толкая все еще дезориентированных зомби. У тех не хватало мозгов, чтобы всерьез обидеться – или наоборот, хватало, чтобы не связываться с высшим демоном.

Волнистые Реки – колоссальное скопление вод, гонимых течением и ветрами, – набрасывались на берег Старого Герцогства с энтузиазмом голодных драконов. Нырять в подобное буйство стихии поостерегся бы даже самоубийца – они обеспечили бы ему чересчур быструю смерть и унесли бы бренное тело слишком далеко от родных деревень, не позволив безутешным друзьям и родственникам вдоволь поплакать, проклиная Богов, судьбу и Создателя – если они, конечно, догадываются о его существовании в мире.

Фасалетрэ Эштаралье приуныл, провожая тоскливым взглядом волны, и попятился на добрых сорок шагов. Огляделся, подмечая детали – уже давно пропал лес, разделявший проклятую землю с Айл-Минорскими графствами, и рядом не было ничего, кроме кладбища. Тысячи и тысячи крестов утыкали некогда плодородную почву, пряча под своими остриями гробы. И, если сощуриться и податься вперед, можно было различить одинокую фигурку на горизонте. Она пошатывалась, лихорадочно ощупывала испачканную кровью одежду и несла на себе явный отпечаток магии Тинхарта. Значит, лучезарный граф не стал проявлять излишнюю настойчивость и послушно выполнил условия демона – то есть отпустил Сага рано утром, выпроводил из особняка и вынудил преодолеть четко определенный путь.

Честно говоря, возиться с восставшим Фасалетрэ было лень. Но, раз уж взялся, нужно доводить гениальные замыслы до конца.

Демон снова покосился на Реки, подавил стон, разбежался... последний толчок пришелся по краю обрыва, а за ним последовал невнушительный, корявый, скоротечный полет. Потом – падение, удар, туча бирюзовых брызг... и ужас, охвативший демона всего лишь на миг – но успевший нанести непоправимый урон здоровью.

Под водой на Летрэ скалились мертвецы. Закованные в цепи, прибитые гвоздями ко дну, они извивались, словно черви, и следили за бывшим пленником пещеры полными голода глазами.

Он ухватился за склон и тоже вытаращился на покойников. В основном это были женщины, но кое-где попадались дети. Изувеченные, со вспоротыми животами и открытыми грудными клетками, где ребра цветком распускались наружу, с проломленными висками и перебитыми позвоночниками, при жизни утопленники явно были не очень счастливы. Или, вернее сказать, вообще не счастливы.

Демон встряхнулся и представил, будто с трупами его разделяет широкий щит, после чего отпустил береговой выступ и поддался сильному течению. Потребность в дыхании не давала о себе знать – если уж обычная нежить способна без него обходиться, то у шэльрэ и подавно не возникнет проблем.

Имперский заклинатель нырнул не так изящно, и зомби встретили его с большой радостью – пришлось отчаянно вырываться и расшвыриваться последними крохами волшебства. Драконы в Старом Герцогстве не водились, и у Сага оставалась лишь одна возможность спастись – бить свободной энергией. На врагов она подействовала, как удар огромной кувалдой. Поднявшийся ил на несколько мгновений отобрал у юноши зрение, а когда вернул, трупы уже превратились в мерзкую бело-розовую лепешку. Отдельные, самые маленькие, ее части подхватило и унесло течение.

Испытывая жгучее отвращение, заклинатель бросился в погоню за Фасалетрэ, перебирая в памяти события нынешнего дня. С утра пораньше Тинхарт почему-то сменил гнев на милость и велел пленнику убираться восвояси, задержав, впрочем, Паулдайма. Рыцарь отнекивался, бесился и всячески давал понять, что его раздражает подобная опека, а восставший, пользуясь устроенным им шумом, покинул особняк графа. Попробовал было уйти на север, к Белым Берегам, и... не сумел. Стоило отклониться от заданного Тинхартом направления, как внутренности сковал холод, а голову – дикая, неправильная, сумасшедшая боль. Едва не обезумев, юноша покорно побрел на проклятые драконами земли – и выяснил, что заклинателей драконов на этих землях тоже не ждут. Борясь с отчаянием, он проследил за короткой схваткой вурдалака, поддерживая тварь всеми силами – но, поскольку сил было мало, Фасалетрэ Эштаралье с легкостью победил. Потом Саг увидел, как чертов демон прыгает в воду, а минутой позже оказался под поверхностью сам.

Теперь он худо-бедно упорядочил хаос в своих мозгах, вспомнив, что существует немало заклинаний, способных связать жертву и убийцу. И что разорвать такие заклинания можно, только выдернув из их создателя основную нить – или уговорив его отменить приказ.

Чуть дальше, уже за долиной ЭнНорд, Волнистые Реки немного успокоились. Если заклинатель не ошибался, то позади осталось не только королевство дриад, но и графство Лантершот, а вместе с ним – и большая часть обитаемых участков суши.

Фасалетрэ Эштаралье обернулся и расплылся в улыбке, безмолвно обещая устроить веселый праздник. Вода стала горячей, из трещин в недрах каменного дна поднялись прозрачные пузыри. Помчались наверх, наперегонки с перепуганной рыбой, и лопнули. Искаженный звук достиг ушей Сага и не раз повторился.

– Ну привет, – сказал демон, породив новые пузыри – поменьше и послабее. Его голоса юноша не различил, но почему-то почувствовал каждое слово, каждую интонацию. Выбранный Летрэ тон – насмешливый и снисходительный, как у самоуверенного, наглого короля, – язвительно проскользнул в мысли заклинателя и прочно там укрепился. – Давай драться, что ли? У меня мало времени.