Текст книги "Небесные корабли (СИ)"

Автор книги: Кира Соловьёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– Вот как, – облегченно выдавил Шэтуаль. Ему было неуютно в обществе ожившего мертвеца, хотя графу инкубов частенько приходилось возиться с куда менее привлекательными трупами, чем Фасалетрэ Эштаралье. – Что ж, я рад. Если ты действительно собираешься разбудить моего родственника, тебе следует обратиться к его брату. Обычно он коротает время у озера, вот здесь. – Его Светлость нарисовал в пространстве нечто вроде глубокой лужи, и демон, не колеблясь, шагнул навстречу незатейливому художеству. Лаборатория тут же исчезла, желтые краски сменились голубыми и белыми, а Эшта оказался на границе между льдом и скалистым берегом. Рядом с ним, укрывшись теплым зимним пальто, лежал высокий юноша.

– Эстеларго, – позвал демон, ткнув его носком сапога.

Юноша дернулся, вскочил и ощетинился двумя кривыми саблями. Из-под спутанной изумрудной челки на гостя вытаращились пустые, безумные, полные боли васильковые глаза.

– Эстеларго, – моргнул Эшта. – Что с тобой?

– А? – растерялся тот. И, догадавшись, о чем говорит демон, смутился: – А, это... пустяки, я всего лишь...

Фасалетрэ Эштаралье смерил его сочувственным взглядом. Парню уже приходилось встречаться с инкубами-бастардами, Эстелем и Эстеларго – в Нельноте, городе серафимов, перед смертью Рикартиата. Но тогда они были чистыми, прекрасными, обольстительными близнецами, а сейчас... перед демоном стоял избитый, весь в синяках, ссадинах и кровоподтеках, готовый сражаться до конца ребенок.

– Что с тобой случилось?

– Да так... – еще больше смутился инкуб. – Подрался кое с кем.

– По какой причине?

– Ну, они... на самом деле они просто решили доказать, что моя кровь ничем не отличается от их крови. А вы, – Эстеларго сдвинул темные брови, – откуда взялись?

– От графа Шэтуаля, – пояснил Эшта. – Я обратился к нему с определенной просьбой, и Его Светлость счел возможным ее удовлетворить. Отойди-ка.

Инкуб послушно отступил. Фасалетрэ Эштаралье, наоборот, приблизился к озеру и заглянул под прозрачный, похожий на горское стекло нарост льда. Под ним неспешно колыхалась нормальная, синяя, словно небесный свод, вода – и две неподвижные фигуры. Вроде бы целая женщина – и мертвый юноша, чье тело испещрили странные, искусно вырезанные раны в форме цветов. Розы, незабудки и ландыши.

Демон присел, закашлялся и постучал по колючей от холода преграде:

– Эй, Эстель! Как долго ты собираешься там валяться?

Покойник шевельнулся. Приоткрыл тяжелые веки, коснулся ледяной глыбы, закрывшей выход из озера, и снова погрузился в сон.

– Это будет сложнее, чем я рассчитывал, – пробормотал себе под нос Эшта. И повернулся к Эстеларго: – Мальчик! Ты мне саблю не одолжишь?

– Я помогу, – с энтузиазмом отозвался тот.

Совместными усилиями они освободили запертого в озере инкуба. Эстель выглядел еще хуже, чем его младший – лишь потому, что родился на десяток минут позже, – брат. Жутковатые раны не кровоточили, но и не заживали – несмотря на то, что демоническое тело должно регенерировать быстрее вампирьего.

– Отнесем его в Энэтэрье? – предложил Эшта.

– Нет, – отказался Эстеларго. – У меня есть идея получше. При жизни брат любил отдыхать в обществе демона-шэа, он живет на южных границах яруса. Если вы не против, давайте... давайте отнесем Эстеля туда, – закончил он.

– Хорошо.

Фасалетрэ Эштаралье взвалил условно мертвого инкуба к себе на спину. Учитывая, что Эстель выглядел старше демона лет на пять, зрелище получилось то еще.

Эстеларго провел Эшту к провалу, где пещера плавно переходила в открытую, занесенную снегом местность. Там он остановился, слепил снежок и швырнул его вперед, бдительно сощурившись. Своеобразное оружие разлетелось на множество отдельных снежинок, и парень, обрадованно хмыкнув, нашарил в пустоте ключ и повернул его. Поднапрягся, толкнул невидимую плиту – и указал на темную пасть старого коридора.

– Проходите, пожалуйста.

– Спасибо, – похвалил его Фасалетрэ.

Под подошвами захрустели кости мелких грызунов и хрупкие, серые с голубым камни. На стенах красовались грубые скобы с факелами, горящими через один.

Идти пришлось добрых полчаса, прежде чем Эстеларго ненавязчиво обогнал Эшту и потянул на себя крышку люка, расположенного в полу. Снизу повеяло запахом фиалок и чего-то затхлого, звериного. Воображение демона нарисовало картинку, где случайного посетителя сжирает неизвестная в обитаемых мирах нечисть, а инкуб звонко хохочет, радуясь, что сумел уничтожить кого-то настолько сильного.

– Надо прыгать, – виновато признался Эстеларго. – Парадные ступеньки моим братом не предусмотрены.

– Ладно, – покладисто ответил Фасалетрэ. И тут же, срезая под корень возможные злые намерения парня, скомандовал: – Ты первый.

Инкуб послушно спрыгнул с самого края. Демон, в свою очередь, страдальчески покосился на потолок – за неимением неба, – и отправился за провожатым, зажмурившись и на этот раз представляя себя в виде живописного кровавого месива где-то далеко внизу.

Впрочем, спустя несколько секунд выяснилось, что падать особо некуда. Эшта плюхнулся на что-то мягкое, пушистое и подвижное – под тройным весом неожиданных вторженцев оно заворочалось, рыкнуло... и заскулило, ткнувшись сухим горячим носом в грудь все еще обмякшего Эстеля.

Фасалетрэ Эштаралье внимательно осмотрелся. Идеально круглое помещение полностью занимала огромная, белая, пушистая туша низшего демона. Он походил на дракона и лиса одновременно, хотя повадками склонялся скорее ко второму, чем к первому. Шэа обеспокоенно обнюхал хозяина, зафыркал и начал увлеченно его облизывать – видно, надеясь на ответную реакцию.

– Итак, – задумчиво проговорил Эшта, опустившись на теплый мех справа от инкуба. – Просыпаться он не желает. Или не может, что в нынешней ситуации несколько затрудняет дело. У нас два варианта: либо накормить его яблоками... но сначала их надо достать, не заинтриговав Его Величество Кьётаранауля... либо заключить двойной контракт.

– Если, как вы изволили выразиться, накормить моего брата яблоками – он станет зависимым на всю жизнь, – сердито напомнил Эстеларго. – А жизнь у него такая же, как у вас – вечная. Вам бы понравилось каждый чертов день носиться в сад Его Величества Дьявола и униженно просить поделиться проклятыми плодами, потому что без них вы, конечно, не сдохнете, но будете страдать от невыносимой боли? Нет? Тогда избавьтесь от этой бредовой идеи и возьмите нож. – Инкуб вручил Фасалетрэ Эштаралье короткий, остро заточенный осколок дорогой стали – без рукояти или заменяющих ее лент.

– Ладно, – повторил демон. И бегло, с небрежностью мастера, начертил на левом предплечье Эстеля алую стрелу. Накрыл ее расправленными ладонями, зажмурился и процитировал: – Я зову тебя, пока солнце и луна прячутся за туманами, я произношу твое имя, потому что его отобрала смерть. Отринь ее, отпусти ее – и прими мою клятву; я обещаю хранить и беречь все, что ты дашь взамен.

Эстеларго с замиранием сердца наблюдал, как с тела старшего брата исчезают кровавые цветы. Сходятся края ран, разглаживаются шрамы, а бледность медленно, неторопливо отступает, уступая противнику захваченный живой бастион.

Эстель дернулся и захрипел, заново привыкая к дыханию. Резко вскочил, обвел логово шэа слепым взглядом. Ощупал свои ребра, словно пересчитывая, все ли на месте, и уже осознанно повернулся к брату.

Фасалетрэ Эштаралье на такую откровенную грубость никак не отреагировал. Дать новому слуге втык он всегда успеет, а связь между демонами одной крови – то есть крови близнецов, – не способна ослабеть даже за столетия расставания. Поэтому парень расслабился, снисходительно потрепал шерсть повеселевшего низшего и буркнул:

– Значит, ты – тот самый Эстель, который убил Альтвига Нэльтеклета?

Инкуб напрягся и приготовился к бою, но Эшта его разочаровал. В нем действительно не сохранилась память о чувствах Рикартиата – только песни.

– Да, это я, – чуть помедлив, подтвердил инкуб.

– Приятно познакомиться, – фальшиво улыбнулся Фасалетрэ. Собственно, он вообще не понимал, как другим удается это делать, и просто скопировал чужое действие.

– Взаимно, – все еще настороженно склонил голову Эстель. Движение вышло грациозным и величественным, достойным самого прекрасного короля. – Следует полагать, что вы – мой новый хозяин?

– В какой-то мере. – Эшта скучающе поправил манжеты рубашки. – Пока что я в тебе не нуждаюсь. Считай, что твое освобождение – это плата за мою жизнь.

– Простите? – растерялся юноша.

– Видишь ли... – Фасалетрэ Эштаралье задумался и с досадой почесал крупное кошачье ухо. – Я должен был умереть вместе с Рикартиатом. Во Вратах Верности, как в мире, где изначальная сущность занимает основное место в живом теле, для частицы души Лассэультэ заранее составили приговор. Но ты вытащил менестреля в Нельнот, на территорию Нижних Земель. А в Нижних Землях именно моя, второстепенная, сущность, одержала верх. И я получил свободу. Благодарю, – демон с иронией поклонился.

– ...сволочь, скотина, идиот, – ругался Эльва. – Кретин, дурак, ублюдок...

Канонир с восторгом внимал. Он и предположить не мог, что выходец из Гильдии Магов, да еще и дворянин, умеет вот так беситься. Впрочем, некромант использовал в основном безобидные, общеизвестные, слова, а заковыристых выражений Зутт не услышал, пока монолог не перешел в набор профессиональных оскорблений:

– Яйцо гарпии, кончик хвоста минбула, дакарагово дерьмо, чтоб ты сдох, ненавижу!..

– Эта кровь так много для тебя значила? – серьезно осведомился Мильт. После короткой, унизительной схватки с Фасалетрэ Эштаралье ему пришлось снять красную повязку, обнажив заостренные, но отнюдь не эльфийские уши – у племени детей звезд они торчат в стороны, а у амайе вверх, и по хрящам разливается характерный алый цвет.

– Много, черт побери! – огрызнулся Эльва. – Она принадлежала ребенку, наивно посчитавшему, что я могу убиться по пути в империю Ильно. Зангет дал ее мне – МНЕ, а не какому-то сумасшедшему выродку!

– Этот сумасшедший выродок очень силен, – виновато буркнул Эхэльйо. Он тоже пытался отобрать у демона сумку, но после первого же вынужденного полета и удара левой головой о камень растерял всю свою воинственность. – Если ему удалось навредить Мильту, то нас он мог растереть в пыль и не заметить. Но не растер. Значит, ему еще что-то нужно.

– Что? – тут же вскинулся некромант. – Вампирья кровь у меня закончилась, и вряд ли неподалеку шляется нароверт, готовый одолжить еще пару флаконов.

– Вряд ли, – вздохнул Мильт. – И это лишь доказывает, что, продолжая торчать здесь, мы ничего не добьемся. Так что давайте приводить себя в порядок, собираться и отправляться в путь.

– Капитан, – недовольно зевнул Маргул. – Признайтесь честно: у вас на примете есть дракон, способный расколдовать господина Хэля?

Амайе удивился, но виду не подал:

– Разумеется, есть. Даже двое. А что случилось?

– Я сильно подозреваю, что до этих двоих еще идти и идти, – объяснил картограф. И указал на невысокую скалу с отвесными, но вполне проходимыми склонами, где сидел страж Фасалетрэ Эштаралье. – А до во-о-он того парня – почти не надо. Может, договоримся с ним?

– Не выйдет, – поразмыслив, отверг его идею Мильт. – Если сам демон обошелся с нами столь... невежливо, то его дракон тем более устроит веселую огненную взбучку. А мне и без нее хватает проблем.

– Не факт, – неожиданно возразил Эльва. – Демону-то я первый нагрубил.

Амайе пожал плечами, показывая, что происходящее в мозгах Фасалетрэ Эштаралье – это большая и страшная загадка. Некромант хмыкнул, но спорить с вечным созданием не пожелал – и очень пожалел о своем решении, когда отряд спустился с возвышенности и пошлепал на юго-запад по скользкой равнине. Ее широкие камни стали пристанищем для крохотных, с человеческий ноготь, слизняков, а расщелины между ними – уютным домом для бледно-розовых крабов. Кое-где, наверное, раньше пролегали соленые ручьи, потому что на поверхности красовался белый скрипучий налет, а под ним – ошметки синеватых водорослей. Сапоги то хрустели, то чавкали, то надсадно скрипели, а проклятый обреченно костерил каждую чертову тварь, попавшуюся на его пути. Безусловно, эта прогулка была наименьшей платой за возвращение изначального облика, но Эхэльйо уже не надеялся, что оно произойдет скоро. Планы Мильта с самого начала пошли наперекосяк – стоило только покинуть фрегат.

В том, что слово "наперекосяк" мало соответствует действительности, парень убедился уже спустя пару минут. Слева от отряда, не приближаясь, но и не отдаляясь, одинаковым с корсарами курсом двигался невысокий, обманчиво хрупкий демон. Фасалетрэ Эштаралье.

– Эй, Мильт, – обратился к амайе проклятый. – Кажется, эта тварь нас преследует.

Капитан, не испугавшись, покосился на бывшего пленника пещеры. Тот, в свою очередь, заметил повышенный интерес к своей скромной персоне и отсалютовал сердитым спутникам.

– Убирайся! – побагровел Эльва. – Убирайся прочь и не попадайся мне на глаза!

– Тебе? – изумился демон. И тут же расхохотался: – Да кому ты нужен! Я собираюсь помочь господину Эхэльйо – разумеется, если он не возражает.

– С какой это радости? – напрягся некромант. – Сперва ты пытаешься нас убить, а теперь вдруг заявляешь, что мы совсем не враги. Не слишком ли резкий перепад настроений? И чего нам ожидать в следующую секунду?

Зутт одобрительно улыбнулся, радуясь, что хоть кому-то удалось окунуть в грязь распроклятого выходца из Ада. У Мильта приподнялись уголки губ, пускай и непроизвольно.

– Да, со мной без бутылки вина не пообщаешься, – невозмутимо подтвердил Фасалетрэ Эштаралье. – Как насчет вместе ее распить, а потом позвать малыша Хаала? Это будет быстрее и проще, чем шляться по враждебному клочку суши, ежедневно рискуя наткнуться на заклинателей. Они, к вашему сведению, чужаков не любят.

– Мы в курсе, – огорошил его Мильт. – А вот в твоей надежности сомневаемся.

– Напрасно. – Демон вытащил из кармана штанов резную деревянную трубку, ссыпал туда щепотку белого порошка, поджег его и закурил. – Я напал на вас потому, что милорд Тиез отказался поделиться вампирьей кровью. Мне она была нужнее, чем компании бывалых ребят и бессмертному амайе.

– Это еще не повод атаковать, – возмутился Эльва. – Ты мог хотя бы попробовать рассказать, зачем она тебе понадобилась!

– А что, без подсказки ты определить не сумел? У меня отсутствовала половина лица!

– А я, по-твоему, должен был размышлять над проблемами шэльрэ?

– Размышлять над чужими проблемами – это вообще очень полезно, – наставительно сообщил Фасалетрэ Эштаралье. – Это способствует миру между представителями разумных рас, несмотря на их политическую позицию.

– Ой, заткнись!

– Надо же, – язвительно протянул демон. – У тебя закончились аргументы?

Некромант сдавленно зарычал, мечтая задушить противника. Но Мильт вышел вперед, жестами намекнул, что не допустит чужой разрушительной самодеятельности, и испытующе посмотрел на бывшего пленника пещеры.

– Ты действительно хочешь помочь?

Фасалетрэ Эштаралье мгновенно растерял всю свою задиристость и кивнул:

– Действительно.

– А какова причина?

– Я раздаю долги.

Капитан серьезно обдумал его ответ. Эхэльйо сообразил, что сейчас все решается без него, и неуверенно вмешался:

– А меня никто спрашивать не будет?

– Нет, – отрезал амайе. И, стоило проклятому расстроиться, на тон мягче добавил: – Ты боишься. Поэтому оцениваешь ситуацию чересчур пристрастно, а не так, как ее следует оценивать.

– Верно, – поддержал его Фасалетрэ Эштаралье. – Не сомневайтесь во мне, господин Эхэльйо.

– Угу, не сомневаюсь, – скептически отметил проклятый. – Не сомневаюсь, что твои мозги в любой момент могут изменить стратегию, и бедные имперские заклинатели будут вынуждены отдирать наши останки от скал.

– А вы меня не провоцируйте, – сердобольно посоветовал демон и переглянулся с Мильтом. В отряде корсаров с "Оборотня" никто, кроме него, не находил очевидной выгоды в союзе с Фасалетрэ. Все единодушно считали, что он обманет, одурачит, предаст.

– Мне это не нравится, – громко донес до капитана Маргул.

– А мне, – рассеянно отозвался тот, – нравится. Если аттле Эштаралье поклянется нам на крови, я его приму.

Эшта беспечно погрыз трубку, развел руками и буркнул:

– Запросто. Но для клятвы необходима кровь человека, а не амайе. Кто-нибудь из ваших спутников пожертвует пятью каплями?

Эльва глупо хихикнул, памятуя о своей недавней тираде в адрес демона. Остальные смутились и уставились в землю.

– Я не стану связывать себя с Адом, – выразил общее мнение картограф. – Мне и без него хорошо живется.

– Мне тоже, – проворчал Зутт. – От жителей Нижних Земель одни проблемы, а у меня их и так хватает.

Амайе выслушал ребят без обиды. Он прекрасно понимал, что союз с шэльрэ, даже низшим, ярко отразится на смертном. И взглянул на некроманта, как на человека, которому в этом плане терять абсолютно нечего.

– Эльва...

– Что? – поежился парень. – Вы полагаете, что я добровольно вызовусь на роль укротителя вот этой твари?

– Кхм, – фальшиво закашлялся Фасалетрэ Эштаралье. – А нельзя ли полегче?

– Да, Эльва, – снова подал голос проклятый. – Ты же сам недавно говорил, что было бы увлекательно приручить демона.

Некромант покосился на него с презрением – мол, предатель! – и, не мигая, вытаращился на Эшту.

– Ладно, – без особой радости буркнул он. – Иди сюда.

Бывший пленник пещеры просиял, в десяток размашистых шагов пересек разделяющее его с отрядом расстояние и бестрепетно вспорол свою левую ладонь. Маг скопировал его движение, а затем прижал собственную рану к ране демона. Поврежденный участок запекло, словно Эльва стиснул раскаленный кусок угля, и смешанная алая кровь закапала на не успевших уползти слизняков.

– Я дам тебе имя, – в строгом соответствии с ритуалом зачитал некромант. – Отныне и впредь, с этого дня и до конца времен ты будешь называться Летрэ.

– Я дам тебе имя, – покорно повторил Фасалетрэ Эштаралье. – Отныне и впредь, с этого дня и до конца времен ты будешь называться Лайдэ. И я клянусь тебе, что не оступлюсь; клянусь, что буду защищать тебя, пока не погибну сам; клянусь, что буду служить тебе, пока ты меня не покинешь. Я буду рядом с тобой, когда от тебя отвернется весь этот мир, я буду беречь тебя ревностнее, чем себя самого. Отныне и впредь!

Между взаимно сжатыми ладонями на короткий миг промелькнула искра – прозрачная и светлая, как снежинка. Для Эльвы она послужила немым сигналом, что пора отпустить выходца из Ада и поскорее промыть ровный надрез водой, а затем обмотать лентой – за неимением чистых повязок.

– Ну вот, – с облегчением выдал демон. – Теперь вы перестанете спорить?

– Перестанем, – улыбнулся Мильт. – Пошли.

Просьба слабых двуногих существ изрядно развеселила белого дракона. А поскольку гордый представитель небесного племени уже четвертый год старался держаться у берегов империи, где отчаянно недоставало развлечений, она еще и приобрела приятный оттенок утешения.

– Отойдите, – хрипло прорычал Хаал, разглядывая Эхэльйо.

Проклятый вздрогнул:

– Я бы не отказался отойти вместе с ними.

– Увы, ты будешь моей жертвой, – ослепительно оскалился дракон. Жаль, что его белые клыки сливались с общим цветом шкуры и не производили должного впечатления. – Что же, давай приступим. Постарайся не шевелиться.

Двухголовый побледнел и застыл, сцепив пальцы – все двадцать штук, – на тонком, невнушительном поясе.

Хаал сделал глубокий вдох, наклонился, вытянул изящную шею и облил проклятого пламенем. Темно-синее, словно морская вода, оно разошлось тысячами блеклых искр и выжгло в скалах потрясающе четкий Ведьмин Круг. Сглаженные, аккуратные грани сошлись, и Эхэльйо взвыл то ли от боли, то ли от восторга. Ни Эльва, ни даже Мильт, несмотря на острое зрение, не сумели различить, что происходит внутри жуткого огненного клубка.

Дракон не подавал признаков страха, и некромант решил, что в данной обстановке глупо ему не доверять. В конце концов, двухголовый уже горит, а обратить время вспять не под силу даже Фасалетрэ Эштаралье. Демон, кстати, сохранял подчеркнутую невозмутимость – мол, я полностью уверен в Хаале, – хотя на самом деле провел в обществе белого дракона всего неделю и понятия не имел, что творится в его мозгах, исковерканных корнями рогов.

Когда синее пламя стало гаснуть, Мильт подался вперед и хищно сощурился. Облегченно повел плечами, дернул бровью и произнес:

– С ним все хорошо.

Но Эльва жаждал самостоятельно во всем убедиться и, не колеблясь, пересек границу Ведьминого Круга. Тот возмущенно полыхнул – теперь багровым, наверное, из остатков энергии, – но принял некроманта за своего и позволил добраться до Эхэльйо.

Проклятый лежал в центре выжженного драконом рисунка, обхватив руками колени и прерывисто, тяжело дыша. Или, скорее, не проклятый, а обычный остроухий – две руки, две ноги, спина с выступающими позвонками, не менее приметные ребра и одна кудрявая голова. Все это маг осматривал бегло, без особого любопытства – он отлично представлял, как приятель будет выглядеть в изначальном теле. Куда большее внимание досталось странному состоянию Эхэльйо – если проклятие снято, то какого черта ему до сих пор плохо?

Последний вопрос Эльва, забывшись, задал вслух. И ответил ему дракон, недобро блеснув янтарными глазищами:

– Такой резкий перепад между восприятиями поставит в тупик кого угодно. В один момент у тебя двенадцать внешних способов осязать мир, а в другой – всего шесть. Вашему другу надо заново привыкнуть.

– Привыкнет, никуда не денется, – вмешался Летрэ. – А сейчас, если ты не против, мы вернемся на...

Закончить он не успел. Крылатый ящер до странности криво выгнул шею, глухо зарычал – и рухнул на пустошь. Поверхность сотрясло так, что далекое море получило возможность дотянуться до самых высоких участков береговой линии и сладострастно облизнуть их солеными волнами, пообещав вечно любить и надеяться на новую встречу. Демон едва удержался на своих двоих, а Эльва позорно шлепнулся на задницу, за миг до падения успев спасти черепа. Солнечный, Лунный, Темный и Звездный желтоватым росчерком улетели куда-то вверх и снова окружили некроманта – уже венчая собой скелеты.

– Ого! – восхищенно воскликнул кто-то. – Это не просто чужаки, господин Дэст. Это вражеские волшебники. С ними не совладать без кровопролития.

– Не совладать, если не стараться, – грубо перебил мужской голос. – Я приказывал схватить их живыми и невредимыми!

– В атаку, – хладнокровно велел Эльва, не испытывая желания лично лицезреть врагов. Скелеты бросились в поднятую драконом пыль, стуча костями по влажному, покрытому сетью трещин камню.

– Маргул, Зутт, господин Фасалетрэ! – окликнул Мильт. – Унесите отсюда Хэля!

– А вы? – перепугался картограф.

– А я ненадолго задержусь, – амайе зло усмехнулся. – Не мешкайте!

Маргул нахмурился и обратился к некроманту:

– Защити его, ладно?

– Вряд ли бессмертному созданию может понадобиться моя защита, – рассеянно буркнул Эльва. И, обнаружив, что без его благословения рыжий не намерен бросаться на поиски укрытия, торопливо добавил: – Ладно.

Зутт молча подхватил проклятого с земли, развернулся и побежал на север. Фасалетрэ Эштаралье метнулся за ним, схватив Маргула за локоть, и скрылся в по-прежнему непроглядной пылевой завесе.

С противоположной ее стороны – оттуда, где, по идее, находились имперские крысы, – донеслись дикие вопли, чей-то непередаваемо мерзкий визг и торопливый речитатив заклинания. Высоко вверху, закрыв собой южный участок неба, проявился закованный в стальные доспехи дух, распахнул пасть и, пыхтя, протянул костлявые конечности к Мильту. Амайе вывернулся из их захвата, сдернул с левой руки перчатку и что-то неразборчиво прокричал. Духа отшвырнуло прочь, судя по звуку – в море. Злое бессвязное вытье больно ударило по ушам.

Эльве почудилось, что за распростертым драконьим крылом кто-то копошится. Вытащив из ножен меч, он двинулся туда.

Слух некроманта не подвел – крыло избрала в качестве убежища невысокая, одетая в белый балахон девушка. Заметив противника, она обратила взгляд к небесам – но не успела ничего предпринять, потому что с выступа спинного гребня Хаала на нее рухнул Звездный. Скелет азартно впился в нежное горло и вырвал здоровенный кусок, после чего прыгнул обратно – видно, намеревался устроить засаду на еще какого-нибудь кретина.

– Уф, – выдохнул Эльва. И пригнулся, пропуская над собой арбалетный болт.

Острие воткнулось в драконью шкуру, но не причинило ей никакого вреда – только застряло между чешуйками. Маг с печалью на него посмотрел, поудобнее перехватил рукоять меча и спрятался за отростком скалы.

Под подошвой чужого ботинка затрещала каменная крошка. Некромант бросил туда иллюзию – якобы самого себя, но этот сотканный из колдовства образ рассыпался зелеными искрами при столкновении со вторым болтом. Настоящий Эльва выскочил навстречу врагу мгновением раньше – стоило тренькнуть тугой тетиве.

Лезвие едва не развалило голову молодого мужчины на две части. Маг успел обрадоваться – мол, победа! – но вовремя осознал, что врага поблизости больше нет. Крутнулся на пятках, пытаясь понять, куда он делся – и стал легкой добычей в горячих, шершавых, безжалостных руках. Имперский заклинатель по чуть-чуть, растягивая удовольствие, сжимал горло некроманта.

Эльва схватился за его запястья, попробовал оторвать их от себя, но мужчину это лишь раззадорило. С мерзким, брезгливым интересом он следил, как начинают гаснуть яркие, синие, живые глаза мага.

И не заметил, что со спины к нему подкрадывается Мильт – мало похожий на того амайе, с которым некромант познакомился на корабле. В алых глазах переливаются желтые вертикальные зрачки, из-под верхней губы выпирает ровный ряд клыков, а пальцы украшены черными, смертоносными когтями. Именно они избавили Эльву от проблем – небрежно вспороли затылок заклинателя, что-то оттуда извлекли, и мужчина мешком повалился на собственный арбалет.

Маг тоже рухнул – правда, всего лишь на колени, – и закашлялся. Мильт присел на корточки рядом, не спеша избавляться от облика бойца – мало ли, какая и откуда тварь еще вылезет.

– Как ты? – с беспокойством уточнил он.

– Нормально, – пробормотал некромант. – Бывало и хуже. Скольких тебе удалось убить?

– Четверых.

Эльва кивнул, принимая это к сведению, и поднялся. Пустошь вроде бы опустела – но вдалеке продолжал завывать призванный заклинателями дух. А значит, его хозяин пока что жив и придумывает новый способ избавиться от незваных гостей.

"Новый способ" показал себя очень быстро – в пришельцев с небесного корабля полетели острые желтовато-белые осколки. Догадавшись, чем они были раньше, некромант бешено заорал:

– КАКОГО ЧЕРТА?!!

Звездный, Солнечный, Темный и Лунный не ответили. Не могли ответить – вместе с их осязаемой формой исчезла и внутренняя суть, но, в отличие от материальных костей, не раскололась, а навсегда умерла.

Заклинатель, виновный в гибели мертвецов – мертвецов, познавших смерть дважды, – вышел на открытую местность, небрежно поигрывая крохотным, почти невесомым, серебряным ключом. Совсем юный – не старше Маргула – он, тем не менее, выглядел гораздо опаснее и внушительнее, чем все его товарищи, вместе взятые.

– Здравствуйте, – любезно поздоровался заклинатель. – Меня зовут Саг.

– Ты, – прохрипел Эльва. И, не раздумывая, бросился в бой.

Серебряный ключ расплавленным металлом пролился заклинателю под ноги, дрогнул и превратился в клетку. Маг с трудом увернулся от ее холодных объятий, в зверином прыжке достиг позиции врага и безо всякого сопротивления вогнал меч в его грудь.

В светло-серых глазах промелькнуло удивление. Заклинателю под номером три-один-шесть еще ни разу в жизни не приходилось становиться мишенью для озверевших некромантов. Эльва же убивал часто, разными способами, не колеблясь и не терзаясь угрызениями совести. Убивал, потому что был в курсе о пороках людей – если не достать их сразу, то спустя годы они вернутся и убьют тебя. Либо ты, либо твой враг. И лучше второе.

Тонкие губы юноши окрасились кровью, серебряная клетка расплавилась с той же стремительностью, что и ключ. Три-один-шесть посмотрел на мага, пришедшего из-за моря.

– Браво, господин.

Растеряться некромант не успел.

Мир погас, словно кто-то задул огонек солнца. И мимо промчались десятки красноватых звезд.

Рикартиат сидел на кровати, прижимая к себе цитру, и вкрадчиво перебирал струны. Мелодия получалась надрывной, больше подходящей для плача, и довольно странной. Ничего подобного Мильту не приходилось слышать прежде.

Странным был и голос белобрежного менестреля – вроде бы низким, но от этого не менее мягким, вроде бы нежным, но способным на внезапную, достоверную, превосходно сыгранную грубость. Сейчас он, не реагируя на скептические усмешки корсаров, выводил:

– ...Беда переступит порог опять,

смахнет тишину с руки;

тебе же останется только взять

железные сапоги.

Носить, не снимая, их много лет,

подошвы тереть о пыль -

повсюду протянется красный след.

И будет горчить полынь,

И будут шуметь вдалеке леса,

и будут дожди звенеть,

а чистые девичьи голоса -

по-детски наивно петь...

– А серьезных, не сказочных, песен у вас нет? – насмешливо уточнил Зутт. Мильт недоуменно нахмурился – почему это у канонира нет бороды? – а мужчина продолжил: – Знаем мы эти сказочки – главный герой побеждает зло, справляется со своими проблемами и живет долго и счастливо. Хотя в его судьбу стоило бы внести жестокую реальность – тогда черта с два он бы уцелел после встречи с тварью вроде вашей Беды.

– Почему сразу – тварью? – сдержанно возмутился Рикартиат. Мильту подумалось, будто с ним что-то не так – совсем другие черты лица, совсем другая манера поведения, совсем другие жесты. Не те, что запомнились капитану "Оборотня" – и не те, что делали Рикартиата Рикартиатом. – Беда из моей баллады – вполне себе добрый персонаж.

– Ну да, добрый! – хохотнул Зутт. – Мы видим! Приперлась к бедному мужику, отобрала у него дыхание, заставила трупом бродить по миру... добрее некуда!

– Боги, – вздохнул менестрель. – Закончить песню не дали, но суют носы в мой сюжет. Что за люди? А, капитан?

– Нет-нет, – обиделся канонир. – Капитан скажет, что вы чудесно поете, только и всего. А мы пытаемся выяснить, есть ли в вашем списке хоть что-нибудь стоящее. Сказки стоит беречь для детей, а мы, видит Альвадор, постоянно находимся в море. Такую жуть видели, что Гиаль поседел, а Маргул однажды заперся в трюме и орал, что ни за что оттуда не выйдет. Тут вам и валькирии, и ундины, и сирены – соблазнительные, кстати говоря, очень...

Рикартиат проигнорировал это пространное объяснение, не отрывая взгляда от Мильта. А Мильт, наблюдая за ним, неожиданно осознал – он смотрит на мертвеца. Ведь менестрель, некогда игравший баллады на борту "Оборотня", был убит в Нижних Землях, а его тело досталось высшему демону по имени Фасалетрэ. Фасалетрэ Эштаралье.