Текст книги "Блеф демона (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– В порядке? – прошептала я, когда последние искры заклинания прошли сквозь меня и ушли в землю. Элис кивнула, голова всё ещё на коленях, – а я подняла пролитый кофе и подошла к Тритон. – Тут ещё глоток остался, – сказала я, протягивая наполовину полный стакан.

Тритон молча разглядывала меня, вероятно, ошарашенная тем, как легко я сняла stabilis. Это было несложно, но говорило о том, что с демонами я уже имела дело. Всё же стакан она не взяла, и я в конце концов поставила его.

– Ты была в баре. Ты сказала мне бежать. – Её чёрные глаза сузились в щёлки. – И я убежала. Зачем?

Нервно, я попятилась к столу и села на край стула, будто мы равны. Мы не были равны.

– Нас нашёл Ковен. Нужно было уходить.

– Девочкам надо держаться вместе, – прошептала она, и я едва не поморщилась. Если она вспомнит, что я её усыпила, нам крышка. – Я забыла, что делала там, – добавила она. – Миниас велит сделать из этого тульпу. Говорит, если я целиком в неё погружусь, всё вспомню. Может сработать. – Она следила за мной, как львица у водопоя, её аура проступала в видимый спектр, пока она тяжело тянулась к лей-линиям. – Или ты можешь просто рассказать.

За цену, подумала я, и сквозь её показную силу во мне дрогнула искорка надежды.

– Тульпу? – осторожно переспросила Элис, будто проверяя, что не боится.

– Воплощённая память, чтобы все могли ею насладиться. – Молча я пододвинула к Тритон стакан как знак к мирным переговорам. Совсем скоро я и правда сделаю тульпу, чтобы доказать, что была демоном. Это их ошеломило – не только то, что у меня получилось, а то, что я дала им видение солнца… широких горизонтов… и чистоты. Всего, чего они жаждут.

Тритон потерла лоб, и покалывание её ауры на моей коже исчезло: из явной угрозы она стала лишь возможной. Но я знала, как быстро всё меняется, и не доверяла этому.

– Если на то пошло, тульпы неплохо пополняют счёт, – пробормотала она. – Хотя почему кому-то охота смотреть стриптиз, если можно купаться в солнце доиндустриальной Африки, ума не приложу. Думаю, Миниас гонится за чем-то ещё.

– Именно, – я повела плечом, следя, чтобы сумка оставалась закрытой. – Вернёмся к сделке. Я даю тебе видение будущего, а ты – зеркало Атлантов. И поскольку мне пришлось тебя разыскивать, чтобы закончить, добавляю два прыжка по лей-линии до Базилики. Оттуда я уже доберусь в реальность сама.

– Там я тебя впервые и увидела, – взгляд Тритон упёрся в Элис, и та застыла. – В Базилике. Я собиралась стащить твоего фамильяра.

– Я не её фамильяр, – сказала Элис из угла, бледная, но упрямая.

– Нет? – хмыкнула Тритон. – Ведёшь себя как он.

– Я не ношу её копоть! – вспыхнула Элис, и улыбка Тритон стала понимающей.

– Она не моя, чтобы продавать, – сказала я. – И вообще, посмотри на неё. Она права. Той малой копоти, что на ней есть, она набралась сама.

– Ну, если она не твоя и ты её не продаёшь, не возражаешь, если я её заберу?

Я жестом остановила Элис.

– Она моя подруга, и я возражаю.

Тритон взяла почти пустой стакан.

– Тяжело будет тебе, не мне, – сказала она и задрала его высоко, осушив последний глоток.

– Не выйдет, Тритон, – сказала я, чувствуя, как время утекает. – Итак, насчёт зеркала. По-человечески: чего ты за него хочешь и за два прыжка домой? У меня есть книга…

Тритон встала, и я напряглась, в пальцах щипала линия.

– Ты уже дома, – проговорила демоница и пошла к своей стойке чар, мантия мягко скользила по полу. – Мне всегда нравилось, когда члены Ковена меня обслуживают, но тебя, Игги, я расколю медленно. Там внутри что-то хорошее.

Она снова становилась нервной, и я поднялась, знаком поставив Элис за спину. Меня ломило от желания наполниться силой лей-линии, но, если сделаю это я – сделает и Тритон, а она куда искуснее.

– Не выйдет, – мягко сказала я, сжёвывая боль. – Как насчёт книги с поместья Каламака? Похоже, полный том. Без единой вырванной страницы.

– Это принадлежит Ковену, – прошипела Элис, и я сжала зубы.

Тритон обернулась, держа в руке флакон, и взглянула на мою сумку.

– Я хочу знать, как Галли выбрался из Безвременья. Делать это разрешено только мне. Как он в реальности среди бела дня? Скажешь? Нет? Тогда ты моя.

– Да! – выпалила я, почти крикнув. – Скажу. Я знаю. Я это видела!

Тритон замерла, вернула крышечку на место; крошечные искры энергии осыпались, как пыльца пикси.

– Ты видела?

– Скорее пережила, – сказала я.

Элис положила ладонь мне на плечо сзади.

– Не надо, – прошептала. – Ты не можешь.

Тритон нахмурилась.

– Ты. Младшая из Ковена. Молчи. – Уверенная до неприличия, она опустилась на диван, раскинув руки по спинке, лицом к нам. – Ты знаешь, – добавила, приглашая меня жестом присесть рядом. – С чего бы? Развлеки меня историями. Понравятся – возможно, проживёшь подольше.

Говори правду только мёртвым. Так сказал Ал, и по мне пробежала дрожь. Ладно. Миниас, вероятно, потом заставит её забыть.

– Знаю, потому что была там, – сказала я. – Могу рассказать, как он это сделал. Почему он это сделал. И когда всё развалится, и его вышвырнет обратно в Безвременье, как слишком мелкую рыбёшку. – Я медленно вдохнула, сердце скакало как бешенное. – И могу рассказать, что ты искала в моей церкви и зачем Миниас окатил тебя зельем забвения. Всё это – одним простым действием.

Рука Тритон дрогнула, и я подумала, не перегнула ли палку.

– Вот откуда я тебя знаю, – сказала она, лицо её опустело, и меня передёрнуло. – Та церковь. Я осквернила её, чтобы добраться до тебя. Но ты была не ты. Ты была… недозрелая. А теперь распираешь от потенциала.

Недозрелая? Пожалуй, да – два года назад.

– Зеркало и два прыжка в реальность, – напомнила я, и она раздражённо дёрнула полой мантии. – Пообещай, – добавила я. – Зеркало и два прыжка в реальность. Я хочу в Базилику. Нас обеих – когда я скажу. Не когда тебе вздумается.

Её чёрные глаза сузились.

– Если скажешь правду, Игги, а не сказку.

Я кивнула, и Элис придвинулась ближе.

– Ты не можешь, – возразила она.

– Рано или поздно она вспомнит, – пробормотала я, и Тритон благостно просияла. – Мне нужен нож, – сказала я, зная, что в моей наплечной сумке его нет.

– Зачем? – Тритон подозрительно меня разглядела.

– Чтобы показать тебе почему, как и когда действовал Ал, – ответила я, и демоница вынула нож из рукава и метнула мне.

Он мягко глухо ткнулся в подушку у моего бедра; я дёрнулась, на миг задержалась от ледяного укуса металла в пальцах, потом выдернула нож.

– Спасибо, – сказала я, проколола им большой палец, и, когда выступила кровь, размазала её по лезвию, вставая, чтобы аккуратно протянуть нож через сланцевый стол.

– И что? Я должна впечатлиться? – сказала она, а у меня поджилки затряслись, и я снова села.

– Ал… то есть Галли – да, – сказала я.

Она медленно лизнула кровь, затем подняла глаза.

– Ты не ведьма, – сказала она и перехватила нож, лезвием вперёд. – Я убила всех своих сестёр!

Я вздрогнула, заставляя себя не всасывать в себя линию, сидеть смирно, руки на коленях.

– Я не твоя сестра, – сказала я. – Я обратный путь: рождённая ведьмой с нужными аминокислотами, чтобы разжечь демоническую магию и войти в коллектив. Каламак-старший починил повреждённые участки моего генома, чтобы эльфийское проклятие, наложенное на тебя давным-давно, меня не убило.

Мерцание необузданной магии исчезло из рук Тритон.

– Ведьмовского рождения? – её голос стал жёстким. – И теперь отпрыск Каламака владеет тобой! – закончила она, вскипев.

– Трент мной не владеет! – выкрикнула я, вспыхнув и сжав кулак, чтобы скрыть кольцо, которое он мне подарил. – Я прямо сейчас арестовываю его на собственной свадьбе. Похоже на «владеет»? Мой отец заплатил этот долг жизнью. Я делаю, что хочу!

– Как и я, – Тритон замялась; её чёрный взгляд метнулся между мной и Элис. – Ты здесь и там одновременно. Ты – ты, и при этом иная.

Зрелая и незрелая, кивнула я.

– Вот как Ал выбрался – и почему его вынудит вернуться вскоре после сегодняшнего заката. Я была не единственным младенцем, которого «починил» Каламак-старший. Новый фамильяр Галли, Стэнли Саладан, тоже был исправлен – в надежде, что через несколько месяцев кто-то из нас исполнит волю Каламака-старшего и украдёт из Базилики чистый эльфийский образец ДНК, чтобы исцелить эльфов.

Тритон презрительно фыркнула, полусвесившись набок на диване.

– Только через мой труп.

Я пожала плечами.

– Странно, а выглядела довольной. – Уперев локоть в колено, я подалась вперёд. – Я собираюсь вернуть эльфов, и благодаря этому у меня хватит силы спасти демонов. Вывести их под реальное солнце, где им и место. – Я замялась. – Обещаю. Это уже почти сделано.

Тритон поразмышляла, её чёрные глаза ничего не выдавали. За её спиной бутылка начала покрываться тонкой паутиной трещин.

– Мне нужно зеркало и два прыжка в реальность. Прямо сейчас, – прижала я к себе сумку, пальцы дрожали. – В таком порядке. Я выполнила свою часть сделки.

Она уставилась на нас. Я чувствовала, как позади дёрнулась Элис, когда Тритон наклонилась над столом и выдохнула тёплый туман.

– Твоё зеркало, – сказала она, и я поморщилась, вспомнив, как она делала то же самое в баре. Мгла и туман. Она загадала мне загадку. – Как Галли обходит проклятие, что держит нас здесь?

Может, если я разжую, она ответит тем же.

– Он вселился в Стэнли Саладана, связь держится дольше рассвета, потому что Стэнли генетически демон. С кем-то другим не сработает. Кроме меня. Но сегодня ночью я закину задницу Ала в круг – злую и разъярённую – и отправлю его обратно к тебе.

– Будет трудновато, если ты в моей кладовой.

Я пожала плечами.

– Уже сделано.

И это было так – или должно было стать так. Сегодня пройдёт первая встреча городских «сил», созванная мной. Ал попытается задушить Пискари. Я заключу его в круг, чтобы спасти мёртвого вампира, изгоню Ала – и слишком поздно пойму, что пытаюсь выпросить защиту у той самой нежити, что послала Кистена на смерть. Ложь, узнанная слишком поздно.

У меня перехватило горло от воспоминания. Я была уверена, что Кистен мёртв. Дженкс и Айви – тоже. В отчаянии, не видя выхода, я забрала бы фокус на себя, чтобы Пискари и Трент его не получили. Проклятие фокуса почти свело меня с ума, пока его не вытащили из меня. Сжав зубы, я оттолкнула эту боль.

Когда я, медленно моргнув, будто собирая силы, открыла глаза, Тритон уже смотрела на меня.

– Ты двигалась во времени проклятием, созданным, чтобы измерять аномалии лей-линий. Блестяще. Как можно быть достаточно умной для этого – и такой слепой насчёт зеркала Атлантов?

Я облизнула губы, злясь на то, как всё вышло из-под контроля.

– Не доверяй Миниасу. Это бесплатно.

Демон фыркнула, встряхнула ладонью – та заискрилась энергией.

– Это я уже знаю. Я тебя вспомнила. Вспомнила всё. Сделка аннулируется.

– Что? Эй! – Я дёрнулась, когда Тритон взметнула руку, и чёрная мгла просеялась сквозь мою ауру, как холодный снег. – Rhombus! – выкрикнула я, но ничего не произошло. Линия исчезла. Её просто не было. И вот я уже беззащитна перед ней.

Дура. Играла в богов, уверенная, что знаю, что делаю.

– Нет! – завизжала Элис; та же чёрная мгла облепила её. Пятясь от ужаса, она ударилась о стену и застыла беспомощно.

– Нельзя срывать сделку после того, как получила своё! – крикнула я, а Тритон встала перед нами, перебирая между пальцев чёрную ленточку, как маленькую змею: хвост обвился вокруг нас с Элис.

– Мы обе получили, что хотели, – сказала она. – Просто ты слишком тупа, чтобы это понять. А тебя, ведьма Ковена, я повеселю первой.

– Тритон, не делай этого! – крикнула я – и захрипела, когда она швырнула меня в линию, а оттуда – в крошечную тёмную дыру.

Глава 26

Я, шатаясь, пыталась сохранить равновесие, скользя по отполированному полу в кромешной темноте, и дёрнулась, когда задела что-то, что с резким грохотом покатилось в сторону. Почти ослепшая, я потянулась к лей-линии – и обрадовалась, поняв, что она сняла свой блок.

Lenio cinis, прошептала я, ломая голову над «почему», – и с пола камеры вспыхнуло слабое свечение. И это действительно была камера: низкий потолок, ровный пол, ни окон, ни дверей, шагов пятнадцать поперёк, самое большее. Стены уходили дугой, так что казалось, будто я сижу внутри полого бублика, а потолок висит прямо у меня над макушкой.

Моя сумка в переход не добралась, и я на миг впала в паническую дрожь, обшаривая карманы – на месте ли папина сломанная палочка для мешания. Он был со мной, и я с облегчением выдохнула. Всё остальное можно добыть заново. Я медленно опустилась там, где стояла, и потёрла локоть. Это, без сомнения, тюремная яма Тритон – «маленькое забытое местечко», куда она запихивает людей, пока снова о них не вспомнит… если вспомнит. И по куче пурпурного и зелёного шёлка, до сих пор укрывающей кости и волосы, в которую я рухнула, было ясно: я тут не первая.

– Эй. Привет, – прошептала я, не так уж ужасаясь скелету, свернувшемуся у подножия стены. – Прости, что наскочила на тебя, Фред, – сказала я, тут же окрестив своего сокамерника.

Меня передёрнуло, когда я осознала: это, вероятно, та самая яма, в которой предстоит умереть Нику. Может, я ещё буду здесь, когда Ник явится. Могла бы собственноручно свернуть шею своему бывшему парню.

Но нет. Ал уже нашёл тело Ника. Он бы сказал мне, будь я рядом. Кажется. Хотя… может, и нет. Просто две мумии в магических мантиях среди пустыни.

С досады я устроилась поудобнее, отхлопывая пыль со своих украшенных стразами джинсов и изредка бросая украдкой взгляды на соседа по камере. Слышно было только моё дыхание. Здесь было тепло, почти душно, но нотка жжёного янтаря и пыли подсказала, что где-то имеется вентиляционная щель.

– Мне так жаль, Элис, – прошептала я, представляя, что прямо сейчас творится в покоях Тритон. Гордая женщина не уступит, и Тритон, в качестве наказания, прогонит через неё лей-линию, пытаясь одновременно сломить волю и увеличить её ёмкость. Это больно. Ал делал со мной то же самое, пока я не научилась прясть энергию лей-линии у себя в голове и швырять её обратно. Ах да, славные деньки.

Я сказала ей, что сумею её защитить, и моя гордыня в придачу с самоуверенностью вцепились нам обеим в задницы. Даже если бы я смогла вернуть себя и Элис в реальность, она больше мне не поверит. И никто из Ковена не поверит. А если я и дальше буду творить такие «выдающиеся» ошибки, пожалуй, и не должны.

Я одёрнула себя:

– Хватит, Рейчел, – сказала я, собираясь и поднимаясь на ноги. Я была в коробке. Я уже бывала в коробках. Если сюда поступает воздух, значит, есть и выход – скелет в мантии не в счёт.

Потолок нависал всего в нескольких футах над головой; я потянулась и коснулась его, чтобы убедиться, что он настоящий. Камень тёплый под пальцами. Пожалуй, я ближе к поверхности, чем подумала сперва. У меня есть доступ к линии. Я не беспомощна. Откуда-то идёт воздух.

– Держись, Элис. Я иду.

Медленно я стала втягивать в себя энергию лей-линии, собирать её, прясть в тугой ком. Искрясь, она собралась в моём ци, и я подняла руки над головой, вдавливая энергию в ладони, пока те не вспыхнули нереальным золотом и красным, а по ним не побежали ленточки чёрной копоти. Я сейчас же вырвусь отсюда. Тритон сделает для Ника новую тюремную яму.

– Celero dilatare! – крикнула я, заставляя крохотный пузырь воздуха расшириться.

Он ударился о потолок и, отскочив, врезался в меня с силой поезда.

Меня швырнуло в каменную стену, руки и ноги разъехались. Простонав, я сползла на пол, сжимая плечо. Мой свет погас, и я силой воли вернула его.

– Ай, – прошептала я, садясь; от моего движения зазвенела куча костей и шёлка. Её прижало к стене вместе со мной, и я ощутила укол вины. Кто бы это ни был, он, вероятно, не заслужил умереть здесь от обезвоживания.

– Прости, – сказала я, чувствуя, как поднимается нелепое чувство товарищества, пока отползала в сторону. У меня болела голова, я придерживала её ладонью и заставляла комнату перестать вращаться. Грудь стиснула горечь, и я опустила лоб на колени. Элис была права. Глупо было думать, что я смогу ввалиться в Безвременье и договориться с Тритон. Трент, может, и убил бы меня за попытку украсть у него, но хотя бы дал бы шанс. Тритон же была переменчива и непредсказуема. Она действовала инстинктом, а я прошлась по нему катком. Я так старалась доказать Элис, что знаю, что делаю, что доказала обратное – даже если она и без того не облегчала ситуацию.

Но как бы моя гордыня ни превращалась в пасту под каблуком Тритон, отсюда надо выбираться. Кистен томится под библиотекой. Спасти его я не могла, но надеялась, что смогу хотя бы попрощаться, когда он уйдёт. Теперь и этого не будет, – я заморгала, прогоняя внезапные слёзы.

– Браво, Рейчел, – прошептала я, сжав горло. Я и раньше влезала в передряги, думая, что со всем, чему научилась, справлюсь, но этого оказалось мало. Мне нужны друзья. Я никогда отсюда не выберусь. Я сдохну в этой захудалой дыре в земле, а Ник найдёт мои кости рядом с Фредом.

– Прости, Элис, – прошептала я, понимая, что и ей нет пути назад. Я больше никогда не увижу Айви или Дженкса, не увижу Трента, не коснусь его лица, не почувствую его силу, его мягкость, его любовь.

Я всхлипнула, крутанув на пальце подаренное им кольцо, предаваясь жалости к себе. Всё равно делать больше нечего. Я рисковала всем ради чего? Потому что боялась Ковена? Потому что не могла оставить Цинци на произвол судьбы? Из-за гордыни?

И я выдохнула: боль в груди отпускала. Нет, я рисковала всем не потому, что хотела обойти Ковен и не отвечать за тёмное проклятие, которым причинила боль. Я пришла сюда не ускользать от удавки Ковена, а чтобы найти чёртово зеркало Атлантов и снять проклятие с Брэда. Это освободит меня от Ковена – простая справедливость.

Но застряла я всё равно из-за собственной гордыни.

– Сын мшистой тряпки, пикси тебя побери, троллья какашечная пародия на демона! – крикнула я, слыша, как мой голос ударяется о гладкие стены и пол.

Может, если сделать себя похожей на Фреда, Тритон вышвырнет меня вместе с мусором, подумала я. У Тритон была моя сумка со всем, что в ней. Кроме доступа к линии, у меня оставались только чары транспозиции. И – моя голова на плечах.

Поморщившись, я поднялась. Может, это вроде комнаты-квеста: найду выход – стану достойной быть её фамильяром. Я тут уже добрых десять минут. Воздух не застаивается. Значит, есть обмен.

Осторожнее, я двинулась исследовать, обходя останки Фреда: сперва провела ладонью по стенам, затем по потолку, ища выход. Ни всполоха магии, ни намёка на свежий воздух. Стены идеальные, будто я в пузыре, а камень – лишь иллюзия, как голографический отсек в фантастическом кино.

Как морок, прикинула я. Плотно сжав губы, нащупала камень транспозиции и глянула сквозь него. Дюйм за дюймом я прошла стены, пол и потолок, втягивая воздух в лёгкие мучительно медленно, выискивая более резкий запах жжёной амбры, пока – рывком – не нашла. Там, в потолке, под моими ощупывающими пальцами теплилась кружевная сеточка силы, светящаяся с шелковистой чёрной прожилкой. Это явно что-то прикрывало.

Прищурившись, я уставилась в потолок.

– Adaperire, – осторожно прошептала я – и взвизгнула, когда даже такой мягкий открывающий чары отскочил с лютым огнём, щёлкнул по моей ауре и впитался жёстким предупреждением. И всё же это было доказательством: там есть что защищать.

В ступоре я застыла на месте, вытянув шею и сцепив руки на животе. Проём я нашла. Без камня его не увидеть, но что-то там явно было. Оно было магической природы, значит, разрушить его сможет только магия. Нужно что-то тонкое, чтобы снимать заклинание по слою. Нужен нож. Но не просто нож – которого у меня всё равно нет. Нужен магический нож.

У меня шевельнулась мысль. Я могу подключиться к линии. С тех пор как мы сюда попали, я пользовалась чарами из коллективного хранилища демонов. На этой неделе я, если не путаю, получила призывное имя. Может, удастся проникнуть в их «сейф»? Не за смертельным заклинанием, а за чем-нибудь с той филигранной точностью, которая способна рассечь мощные чары.

Я присела прямо там; во мне потянулась ниточка возбуждения. Закрыла глаза, выдохнула, утихомиривая мысли… и отправила их в коллектив. Дыхание перехватило, знакомая на мгновение головокружительная пустота – и в голову обрушился гул множества разговоров. Они все были у меня в голове, и я попыталась заглушить сумятицу и вороватую надежду на фоне заключаемых сделок, сыплющихся жалоб и цепляющихся за почву сплетен.

Я сказал у Галли нет исключительных прав на заклинание, позволившее ему разорвать проклятие призыва, громко прозвучало у меня в мыслях. Даже если он хочет расплатиться им за то, что позволил той сучке-эльфийке Кери сбежать, зная, как запасать энергию лей-линии. Заклинание, возвращающее нам реальность, принадлежит всем.

Это был Дали – самоназначенный лидер демонов, второй после капризной силы Тритон. Я спрятала своё присутствие за сгустком мыслей, круживших вокруг недавнего исчезновения Тритон и идеи: не пора ли заменить Миниаса на более аккуратного смотрителя?

– Reserare, Jariathjackjunisjumoke, – прошептала я, вздрогнув, когда слово входа сомкнулось с моим паролем, и почувствовала, как мысли проваливаются в хранилище.

Голоса растворились с ошеломляющей внезапностью, сознание сжалось до одной меня. Но ненадолго: из теней вскоре поднялись давно залежавшиеся воспоминания демонов, умерших за бесчисленные эпохи, – их присутствие липло к созданным ими заклинаниям, их сущность, злая и мстительная, требовала, чтобы я пустила в ход военные проклятия, которые они перекрутили и спрятали здесь. Я их проигнорировала: в голове была только одна мысль – кинжал Ала. Я ещё не успела по ошибке отдать его Дали. Он однажды уже ответил мне. Возможно, ответит снова.

Куаре, прошептала я в свои мысли, оформляя просьбу верой в его послушание. Я призываю тебя, Куаре, не чтобы купаться в крови врага, а чтобы перерезать их удавку, что обрекла бы меня медленно умирать. Я призываю тебя по воле твоего создателя, Алгалиарепта.

Либо оно придёт, либо нет, – и я почувствовала, как на лице появляется улыбка: лежащие на коленях руки начали подрагивать, по краям сознания защекотала нетерпеливая жажда.

Я открыла глаза, взгляд вытянул меня из военного хранилища демонов. В ладонях лежал небольшой кинжал, затуманенный магией и покалывающий мою ауру. По правде, он и был магией, и с ним я могла убивать демонов и эльфов.

Он, конечно, разочаруется, когда узнает, что мне нужно лишь выбраться.

– Спасибо, – прошептала я, зная, что у кинжала есть нечто вроде разума. Он не «знал» времени, не ведал, что я не должна буду узнать о нём ещё два года. Он знал одно: я позвала его с уверенностью, что он обязан откликнуться… и он откликнулся.

Надежда вернулась, я выпрямилась. Взглянув сквозь проклятие транспозиции, выставила лезвие к самой бледной дымке чёрного и, сжавшись, решительно полоснула по ней.

Магия свела кисть и руку, я сдавленно вскрикнула и согнулась. Но кинжал удовлетворённо пульсировал, и я вскинула голову на новый запах пыли. Иллюзия исчезла. Сквозь камень уходила вверх шахта футов трёх в ширину. Вверху показался лоскут ночного неба – темнее, чем освещённые моим светом стены, – и я подавила дрожь тревоги. Ещё не поздно…

– Да! – выдохнула я, решив, что если сумею добраться до гладкой шахты, то распёршись спиной и ступнями, доберусь до поверхности. Я помедлила, убедившись, что Тритон не идёт проверять, а потом прыгнула к проёму, едва чиркнув по внутренней стенке кончиками пальцев – и не дотянув.

Никак.

Раздосадованная, оглядела тюремную яму – только Фред. Мысль оживить его, чтобы он подсадил меня, пришла и ушла. Я не могла так поступить. Да и толку с Фреда было бы мало. И чары, чтобы подбросить меня вверх по шахте, использовать нельзя: промахнёшься – шею сломаешь. Нужно на что-то встать или чтобы кто-то вытянул меня. Увы, наверху были лишь поверхностные демоны да изредка гаргулья.

Гаргулья? задумалась я. Биса звать нельзя, но, может, поможет Ададжио.

Облизнув губы, я встала прямо под проёмом и уставилась на пятно темноты с красноватым оттенком высоко над головой. Солнце клонилось, подул прохладный ветер, внося с собой пыль.

– Ададжио! – крикнула я, сложив ладони рупором.

Ничего.

– Ададжио! – позвала я снова и зажала уши, когда слово закружилось по комнате, отбивая меня. Дерьмо на тосте…

В отчаянии я осела к изогнутой стене и сползла на пол, уставившись на пыльные ботинки. Мысль попытаться связаться с Бисом поднялась и упала. В это время он ещё не бывал в церкви – и не знал меня. Тоска сгустилась: я вспомнила его застенчивую улыбку, когда он пробовал что-то новое, его невозмутимую серьёзность, когда он подшучивал над Дженксом, и его безоговорочную преданность мне, даже когда давал мне то пространство, которое, как мне казалось, было нужно. Он поверил мне, когда я сказала, что доберусь домой. Я скучала по нему – и именно его подвела больше всего. А теперь он останется один.

– Прости меня, Бис, – прошептала я. – Я не хотела тебя оставлять. – Упал духом, я стукнулась затылком о стену и всхлипнула, проглатывая слезу.

Мягкий скрежет распахнул мне глаза, и я уставилась в потолок.

– Бис? – прошептала я, чувствуя, как мерзкая смесь ужаса и радости сводит живот. Ему нельзя меня видеть. Ему нельзя быть здесь!

Но ответил мне голос грубее, старше, трескучий, как перекаты камней, неторопливо спросив:

– Почему ты тоскуешь по моему родичу?

Я выпрямилась, вытянув шею.

– Ададжио? – Он услышал меня. Облегчение, что это не Бис, накрыло волной – и тут же сменилось щемящей болью. – Мне нужна твоя помощь, – добавила я, поднимаясь и заглядывая вверх, в отверстие, где ничего не было видно. Он заслонял небо. – Я знаю, у тебя нет причин помогать. И, скорее всего, есть пара причин не помогать.

На миг мелькнула тьма – он повернул голову – и снова пропала.

– Почему ты тоскуешь по моему родичу? – повторил он, и сухой запах перьев и железа спустился ко мне, напомнив о Бисе.

– Потому что один из них связан со мной, – ответила я. – Но он ещё не знает меня, и я не смею звать его.

Посыпалось несколько камешков, я отодвинулась, и наверху вернулся более яркий, ночной свет.

– Я не могу помочь, – сказал он, отступая.

– Знаю, – прошептала я, скорее для себя, чем для него, опускаясь на пол в стороне от сыплющихся камешков. – Он живёт в реальности. Всего лишь ребёнок. Размером с большую кошку. Однажды появился на моей церкви – и не ушёл. Даже когда должен был. Он остался со мной. Погиб, спасая меня.

В моей тюрьме отозвался мягкий, озадаченный гул, и его лицо заполнило проём.

– И всё же ты зовёшь его? Когда он лишился жизни?

Я пожала плечом и опустила его.

– Потому что я сохранила её в безопасности, пока он не вернулся обратно.

– М-м-м, – проворчал он; звук давил, словно сила. – Говоришь, вы связаны. Я знаю всех демонов. Тебя – нет.

– Я новая, – сказала я безжизненно, подумав, что Ал прав насчёт моих шансов дожить до старости. Хотя… чёрт, я надеялась протянуть дальше. – Как и Бис, – добавила я. – Больше всего жалею, что не оказалась рядом, когда нужно было. – Я замялась, гадая, не беседовал ли Ададжио и с Фредом. – Эй, Ададжио. О чём ты жалеешь больше всего?

Сверху снова посыпались камешки, его дыхание, похожее на вздохи мехов, стало тише.

– Я не жалею.

– Жалеют все, – настаивала я, и гаргулья шумно фыркнула.

– Не жалею, – упрямо повторил он. – У меня есть желание.

Желания были сродни сожалениям, и я перебирала камешки, пытаясь сложить из них башенку.

– Чего ты желаешь, Ададжио?

– Чтобы я знал, как дать покой той, о которой забочусь.

– Тритон? – я криво улыбнулась. – Да, она почти всегда кипящий котёл. Тяжело, когда ты в замешательстве, а всем прочим будто бы ясно, что они делают. Передай ей мой секрет. Никто не знает, что делает. Некоторые просто лучше это изображают. – Моя башенка осыпалась, и я начала заново. Клик, клик, клик… – Кажется, спокойно я видела её всего раз. Ты был рядом.

– Мне пора, – сказал Ададжио, и целая горсть камешков посыпалась вниз, разрушив мою миниатюрную башню. – После заката небезопасно, даже для меня.

– Это была Охота, – добавила я, не особенно переживая, уйдёт он или нет, но желая говорить. – Её вели вместе Тритон и сын Каламака, как ни странно.

Сверху скатился глухой смешок.

– Не верю.

– Там были все, даже Дали в тех уродливых рваных мантиях, что надевает, когда хочет напомнить всем о гражданском долге ненавидеть эльфов, – я уставилась в чёрную дыру в потолке. – Бис был слишком мал, чтобы нести меня, поэтому нёс его отец. Мы гнали добычу по обеим реальностям, через каждую лей-линию, пока не загнали в землю. Я никогда не видела ничего подобного, и, вероятно, не увижу. Это было величественно.

– Ты говоришь о том, чего ещё не случилось, – подсказал Ададжио, и неверие было очевидно.

– Со мной случилось, – мой голос стал тонким, почти шёпотом, пока я с помощью Куаре срезала последние пайетки с рубашки и щёлчком отправляла их по одной через всю камеру. – Бис починил их все. Каждую линию. А потом они вместе убили идиота, который настроил резонансы линий друг против друга так же легко, как прежде стравил демонов между собой. Демоны нужны друг другу – как цветку нужно солнце. И это нормально. Мне тоже нужны мои люди.

Ададжио молчал, но я знала, что он наверху, и вдруг обнаружила, что могу улыбаться. Пусть моя жизнь вышла короткой, она была полной. Трент останется, чтобы помнить Охоту. Всё было не зря.

– Она была счастлива, – тихо сказала я. – Летя у тебя на плечах, вершила справедливость. Спасала тех, кто смотрел на неё, от боли, которую она не хотела перекладывать на них. – Я задрала голову к потолку. – Потому она и занимает моё место Богини. Чтобы избавить меня от боли, которую не хотела, чтобы я несла. Но она будет счастлива, Ададжио. А потом обретёт покой. Ей позволят сложить с себя обещание беречь своих от сердечной боли. Она будет свободна. Обещаю тебе. Скоро, не через вечность. Ты получишь своё желание.

Похоже, желания всё-таки отличались от сожалений.

Ададжио протянул долгий, гулкий вздох. В шахту сыпанулось немного красного песка… и тишина. Он ушёл.

Плечи у меня опали – и тут я вздрогнула: воздух стал спертым, и в камеру со скребущим шорохом скользнул толстый хвост с львиной кисточкой на конце. Я прижалась к стене, челюсть отвисла, когда за хвостом протиснулись корявые лапы, покачивающиеся бёдра, и, наконец, в проёме, словно родившись из потолка, сложилось в комок крылатое, морщинистое тело древней гаргульи.

Он тяжело бухнулся на пол, но легко удержал равновесие. Я не моргала, пока Ададжио переступал с ноги на ногу, а крылья его шуршали, устраиваясь, и он заполнял собой всё оставшееся пространство. Взглянув на дырку вверху, он передёрнулся. С него осыпалась пыль, и он посмотрел на нож в моей руке.