Текст книги "Блеф демона (ЛП)"
Автор книги: Ким Харрисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)
Ким Харрисон
Блеф Демона
Глава 1
– Власти признали, что в моих действиях не было умысла, – произнесла женщина, и у меня дёрнулся глаз от её нарочито-соблазнительного тона и блузки с откровенным вырезом. Брайс развалилась на диване напротив, через низкий кофейный столик, лениво вытянувшись, будто ничего не случилось. Пришла первой и вела себя осторожно – двигалась с преувеличенной медлительностью, скрывая вампирскую резкость движений и клыки. Но именно эта сдержанность и настораживала больше всего.
– Я полагала, меня пригласили, чтобы я лично принесла извинения, – закончила она с насмешкой, и тщедушный мужчина во главе стола вспыхнул от гнева.
– Своё извинение можешь засунуть себе в гнилую, вонючую…
– Эй, эй, эй! – перебила я, вскидывая руку, пока они не перешли грань.
Опять, – подумала я, вытянув руку и потирая плечо, которое всё ещё ныло после их первой стычки. – Виктор, у О.В. не последнее слово. Сядь. Всем – выдохнуть. Выпейте чего-нибудь.
Губа приподнялась, обнажив сверкающий клык – бывший профессор Университета Цинциннати откинулся на спинку стула, сжимая в мёртвой хватке стакан с апельсиновым соком.
В качестве суброса города, мне порой приходилось вмешиваться в мелкие территориальные распри между вампирами – особенно когда дело касалось уже умерших. Пайк хотел, чтобы они пришли к какому-то соглашению, и, если уж два вампира не могли договориться, лучше всего было привести с собой самое тяжёлое оружие. То есть меня.
Я глубже утонула в роскошном кожаном кресле, бросая на них хмурый, настороженный взгляд – в том месте, где когда-то был вампирский укус, начало зудеть. Инфицированная вирусом рана отзывалась на феромоны, которыми оба мёртвых вампира щедро насыщали воздух. Виктор замолчал от злости, Брайс – от расчёта. Если уж я это чувствую, значит, живые вампиры внизу – тем более. Я скользнула взглядом через комнату на Пайка. Он кивнул и вытянулся во весь рост, направляясь включить воздухообменник на полную.
Снизу доносился ритмичный грохот слишком уж усердной живой группы, поднимавшийся по широкой, открытой лестнице вместе с пьянящим запахом пиццы и избыточного количества вампиров.
Пискари по пятницам, – подумала я, оглядывая просторную комнату. По-хорошему, группа должна была играть здесь, рядом с более шумной публикой, а не внизу, где сидели те, кто предпочитал спокойствие, бокал вина и тонкий подспудный прилив энергии от вечеринки. Но Пайк в последнее время стал использовать второй этаж как некое полу публичное пространство для урегулирования конфликтов. Кистен делал то же самое, только вместо мокрого бара и кольца кресел с диванами у него были бильярдный стол и танцпол. Тот самый бильярдный стол, что теперь стоит в моём святилище и служит запасной площадкой для начертания заклинаний. Наверное, его бы это устроило – даже несмотря на прогоревшее сукно и треснувший камень.
– Смерть Саши не была случайностью, – пробормотал Виктор, его глаза стали чёрными, как зрачки. Я посмотрела на телефон – Айви вела Констанс, и они опаздывали. – Брайс заманила Сашу в ситуацию, где та потеряла контроль, а затем убила её, прекрасно зная, что у меня нет второго наследника, способного выдерживать мои потребности.
Это действительно была проблема. И если случайная смерть среди мёртвых по негласным правилам не каралась, то преднамеренное устранение опоры другого – вполне.
– Именно это мы и должны выяснить, – сказала я, вновь бросив взгляд на экран.
– Заказать ещё выпивки? – предложил Пайк, и я поморщилась.
Ага, давайте ещё алкоголя в этот костёр, – подумала я, хоть и понимала логику. Алкоголь не замедлит их и не сделает спокойнее, но напомнит им, каково это – быть живыми, а это, может быть, и сдвинет их в более сговорчивое состояние.
Он и правда знает, что делает, – отметила я про себя, а тем временем изуродованный шрамами мужчина лет тридцати с небольшим неспешно подошёл к лестнице, изящным жестом подозвал бармена, который как раз поднимался. Чёрные волнистые волосы коротко обрамляли уши, а летний загар уже начал сходить. Бороды не было, но тёмная щетина придавала ему притягательную, «плохишескую» внешность. Формально он числился наследником Констанс – с тех пор как та перестала быть «мышкой». Знала я, конечно, что обоим это было противно: нежить могла питаться любой кровью, но по-настоящему жаждала крови родственных живых. А если донора ещё и любили – это почти заполняло дыру, оставшуюся от утраченной души. Потому-то и возникла традиция воспитывать живых наследников для поддержки вампиров-нежити.
Хотя совершенно ясно было, что Пайк не любит Констанс, он всё же наслаждался той силой, которую давала кровь мёртвой. Хоть живые вампиры и были сильны сами по себе, до полной мощи своих мёртвых собратьев они не дотягивали. Но после месяца совместного кровообмена с нежитью, Пайк вновь обрёл ту сексуальную привлекательность и харизму, что была у него, когда мы только познакомились.
Я с трудом подавила дрожь, с интересом наблюдая, как Пайк двигается по комнате, а Виктор продолжал бубнить.
Живые вампиры – вот мой Ахиллесов пята. Все преимущества нежити – и только половина риска. Пайк, разумеется, был под строгим запретом. Не потому, что «не моего поля ягода», а потому что я знала, чем это кончается. И всё же, когда взгляд скользнул обратно к нему, я улыбнулась. Приятно было осознавать, что он мой друг.
На нём были чёрные брюки и лёгкая рубашка в тон – стильная, подчёркивающее строгая. Мягкая подошва делала шаги бесшумными, а хромота почти не ощущалась. А вот шрамы на шее и руках… те были заметны. Не «весёлые, после спальни», а боевые, из тех, что убивают – и скрывать он их не собирался. Одним словом, Пайку пришлось пережить очень тяжёлое детство, уворачиваясь от смертельно опасных намерений своих старших братьев. И потому тот факт, что один из них – самый жестокий – в данный момент развалился в кресле-мешке в углу комнаты, казался просто невероятным. Старший брат был полностью поглощён портативной видеоигрой с усердием десятилетнего ребёнка. Хотя, учитывая, что после проклятия его интеллект как раз и опустился до уровня десятилетнего, ничего удивительного. Несмотря на седину у висков и первые морщины у глаз, в голове у Брэда теперь царила детская пустота.
Моя улыбка померкла под наплывом вины. Мне нужно было зеркало Атлантов, чтобы снять проклятие, которое я на него наложила. То, что я тогда считала его «белым», – единственная причина, по которой я до сих пор не в высоко безопасном крыле Алькатраса. Но теперь даже это оправдание выглядело жалким, и Ковен моральных и этических норм снова взялся за меня. Снова.
– Апельсиновый сок и «Кровавая Мэри», – сказал Пайк, ставя напитки на стол. Его руки дрожали – не сильно, но заметно, – когда он вдохнул смесь злости и самодовольства, витавшую между вампирами.
– Эта сучка выследила и увела моего наследника, – процедил Виктор, зрачки заполнили глаза полностью, коричневая радужка сузилась в ободок. – Я требую компенсации. Как городская госпожа, Констанс обязана обеспечить, чтобы я её получил.
Пайк тихо остановился за моим креслом – не в защиту, а чтобы наблюдать за открытой лестницей.
– Жалкий, заблудший остаток нежити, – с презрением бросила Брайс. – Я не уводила Сашу. Она сама пришла ко мне. Ты – позор. Неудивительно, что ты не можешь удержать семью.
– Не смей говорить о моей семье! – Виктор сжал стакан с апельсиновым соком так, что побелели костяшки пальцев.
Брайс покачала головой, но именно её показная разумность выводила меня из себя больше всего. Я всё же улыбнулась, пытаясь подавить внутреннее беспокойство из-за её чересчур длинных клыков и неестественной грации. Она была быстрее меня – и это тоже беспокоило.
– Бедняжка Саша, – сказала нежить с напускным сочувствием. – Виктор ею пренебрегал. А она хотела… более агрессивных игр в постели. А он не мог дать ей того, что нужно.
– Это неправда! – лицо Виктора побледнело, тело напряглось до опасной неподвижности. – Я любил Сашу. Её вирусный уровень был недостаточен для того, что она хотела мне дать. Мы постепенно его повышали. Она знала. Я не хотел причинить ей боль. Я любил её.
Сузив глаза, он уставился на Брайс, которая томно потянулась в кресле, точно львица.
– И ты убила её дважды. Преждевременно.
– Полегче, – сказала я, снова бросив взгляд на телефон.
Где тебя к Повороту носит, Айви?
Без сомнения, Виктор действительно любил свою наследницу… до того, как умер. Теперь у него осталась только память об этой любви. И нежить держалась за такие воспоминания, как за последнюю крупицу человечности – потому что именно ею это и было. Его злость вполне объяснима. Чтобы заставить кого-то поверить, что его любят, требовалась половина жизни – чтобы завлечь очередную жертву, готовую рискнуть и стать новым наследником, удерживая нежить в её полуживом состоянии. Без Саши Виктор, скорее всего, не дотянет. Его сорокалетний рубеж – тот самый, к которому нежить подходит с особым страхом, – наступил слишком рано. Большинство его не переживало. Те же, кто выживал… были настоящими манипуляторами.
Как Брайс, – подумала я, когда та отставила «Кровавую Мэри» и наклонилась вперёд, демонстративно выставив шрамы в ложбинке груди, пока Виктор продолжал своё презрительное ворчание. Брайс умерла в шестидесятых, во время Поворота, и теперь, когда Констанс снова выставляла свою некомпетентность напоказ, было очевидно: Брайс ускорила свой план захвата власти в городе.
Говоря прямо, Констанс была плохим городским мастером-вампиром – даже формально. Именно поэтому столичные вампиры и отправили её сюда, надеясь, что я прикончу её в порыве раздражения. Тогда меня бы упрятали за решётку, и я бы больше им не мешала – а Констанс оказалась бы в вечной могиле. Я пообещала защищать эту недооценённую вампиршу от её же сородичей, если она согласится формально представлять мой контроль над Цинциннати. Но даже в лучшие дни эта миниатюрная чёрная вампирша вела себя крайне нестабильно.
Вот почему обязанности по принуждению мы скинули на Айви и Пайка. Хотя Виктор и был в дерьме по уши, я начинала подозревать, что в опасности на самом деле были мы. У Брайс явно положила глаз на город. Возможно, столичные вампиры и подбили её на это. Они бы с радостью избавились от меня. Я управлялась с их людьми куда лучше, чем они сами, – наверное, потому, что мы с Айви и Пайком не навешивали на вампирское население капризных требований, как это делал любой мастер-вампир.
– Где Констанс? – спросила Брайс, её резкий голос перерезал очередное обвинение Виктора, и я резко повернулась к ней. – Это нужно решить.
– Она уже в пути. – Я заставила себя разжать кулак, даже несмотря на нарастающее напряжение. Вся эта заварушка была частью плана Брайс – заманить себя и Констанс в одну комнату. Возможно, снять заклинание, превратившее её в мышь, было ошибкой. Скрытая угроза всегда работает убедительнее, чем та, что на виду.
Я уже собралась встать и отойти в уголок, чтобы позвонить Айви… как вдруг Брайс выдохнула, и все мои мысли растаяли.
У Пайка подкосились колени. Он поймал равновесие, опершись на спинку моего кресла, дыхание стало частым и неглубоким – он отчаянно сопротивлялся внезапной тяге, исходившей от нежити. Вся открытая кожа запульсировала сладким, колющим покалыванием, и я застыла, когда в памяти всплыла картина – клыки мягко, без боли, входят в плоть… И вместе с этим – спазм желания, точный, как удар, прямо в пах. Я с усилием отняла руку от шеи, стыдясь того, что вообще положила её туда – один-единственный палец всё ещё чертил по коже к ключице сладкий след, будто я была вампирской наркоманкой.
Дженкс бы надорвал крылышки от смеха, если бы увидел это.
– Видите?! – взвился Виктор, указывая на Брайс. Та сидела, не сводя с нас взгляда – в её чёрных глазах бушевала голодная страсть. – Она опять это делает! Какой наследник сможет устоять?! Клянусь, я вырву тебе клыки и подарю племяннице на шестнадцатилетние!
– Я спускаюсь вниз, – неожиданно заявил Брэд. Его глаза потемнели, зрачки расширились, и он отшвырнул портативную приставку, вставая. Феромоны били по нему со всей силы. Он начинал возбуждаться. В ресторане тоже становилось шумно – между Брайс и Виктором в воздухе скопилось слишком много вампирской химии. Система вентиляции не справлялась.
У меня дрожали руки, и я не осмеливалась дышать глубже, пока не вытолкнула из головы воспоминания об Айви, Кистене и вообще обо всех вампирах-нежити, с кем сталкивалась. Пайк тоже справился с собой, и я почувствовала крошечную искру победы, даже когда Брэд зашагал к лестнице. Брайс была хороша, но я сражалась с куда более сильными. Она не могла удерживать уровень феромонов – и воздух начал очищаться.
– Ты справишься? – жёстко спросил Пайк, направляясь следом за Брэдом. Оставлять его здесь, наверху, было не лучшей идеей, но оставлять внизу – ещё хуже. У живого вампира не было ни самоконтроля, ни памяти… по моей вине.
Я должна это исправить, – подумала я, вытаскивая себя из грани вампирского экстаза, подпитываясь чувством вины.
– Неплохая попытка, Брайс. Возвращайся лет через пятьдесят, – бросила я, опуская взгляд в телефон. Лицо нежити перекосилось от ярости.
«Где ты?» – набрала я Айви, одной рукой удерживая телефон, другой касаясь рукоятки своего вишнёво-красного пейнтбольного пистолета. Он стрелял не пулями, а заклинаниями – старинное оружие ведьм, переделанное под современный калибр. Брайс явно злилась: она выложилась по полной, а мы с Пайком лишь отмахнулись, как от назойливой мухи.
«Она заставила меня надеть украшения», – тут же пришёл ответ. – «Скоро буду.»
Спасибо тебе, Поворот, – подумала я с облегчением, клацнув телефоном по столешнице. Для Констанс украшения были синонимом цивилизованности. Вампирша носила их столько, что могла бы уронить верблюда. У неё девиз был простой: главное – количество, а не качество.
Но Пайк использовал Брэда как предлог, чтобы подойти за спину Брайс, и та, заметив это, сузила глаза, отстукивая коготками по столу резкий, лакированно-кровавый ритм.
– Спокойно. – Я положила пейнтбольный пистолет рядом с телефоном, без слов обозначив угрозу. – Оба. Я не позволю Констанс войти сюда, пока вы грызётесь друг с другом.
Обмен кровью между двумя вампирами-нежитью закончился бы смертью для обоих – ведь в их телах жили разные штаммы вируса, и они начали бы сражаться между собой. Так я потеряла Кистена, и на сердце защемило.
Чёрт бы тебя побрал, Элис, за то, что соблазнила меня тем заклинанием, будто его можно вернуть.
Это была ложь. Обман ковена. Даже Ал не знал магии, способной вернуть мёртвого – даже в виде призрака.
– Констанс – марионетка, – с насмешливой уверенностью заявила Брайс. – Любая «справедливость», что она тебе даст, будет исходить от ведьмы, Виктор. Как же это жалко – пойти к ведьме за справедливостью?
Позади неё Пайк пытался уговорить Брэда снова сесть, но тот был непреклонен. Он хотел выполнить то, что вампирские феромоны вложили ему в голову.
– Констанс даст мне компенсацию, – сказал Виктор. Его зрачки сузились: страх начал брать верх. – А если не даст – проснёшься с кольем в сердце.
Брайс рассмеялась, откидывая голову так, что открылась длинная шея, испещрённая шрамами.
– Эй! – рявкнула я, и даже Брэд замолчал, перестав спорить с Пайком. – Убавьте накал.
Я мысленно потянулась к ближайшей лей-линии, вложив тонкую нить сознания в древний источник силы, став частью её круга. Магия прошла сквозь меня, ожидая команды. Поток взметнулся вверх, трепеща в моих кудрях и спутывая их, несмотря на чары выпрямления.
Виктор, похоже, немного воспрял, тогда как Брайс ещё глубже устроилась в кресле – моё проявление силы заставило её на миг задуматься.
– У меня нет никого, кто мог бы заменить Сашу, – пожаловался худощавый вампир. – Эта шлюха из шестидесятых загнала меня в такую яму, из которой не выбраться.
Я вздохнула. О да, это чувство мне знакомо – ярость, разочарование, полная потеря контроля.
Брайс с издёвкой отпила из своего бокала.
– Если не можешь выжить – значит, и не заслуживаешь этого.
Глаза Виктора вспыхнули чёрным.
– Пайк! – крикнула я, когда тщедушный вампир рванулся на Брайс.
Но Брайс была готова. Она взмахнула рукой, отбив попытку Виктора схватить её. Он с глухим стоном врезался прямо в её поднятое колено – из груди вырвался выдох, который, впрочем, ему и не требовался.
Я вскочила, направив пейнтбольный пистолет. Но не выстрелила – потому что Брэд уже бросился на Виктора. Вампир с проваленной памятью не осознавал опасности: он схватил Виктора за руку и швырнул в сторону от Брайс – более серьёзной угрозы.
– Ты осмелился напасть на меня?! – взвизгнула Брайс, поднимаясь, готовая схлестнуться с Виктором, если тот вырвется из угла, где его прижали Пайк с Брэдом. Музыка внизу усилилась, вибрации от басов прошли по полу, пока я стояла перед Брайс с пистолетом наготове, уверенно качая головой.
Я знала, что она увернётся от заклинания – она же нежить. Но сам факт того, что оружие было у меня в руках, придавал сил. Если она прикоснётся ко мне – я прожарю её чистой энергией лей-линии.
– Села! Быстро! – рявкнула я, когда Брайс повернулась к лестнице. В её уверенности мелькнула тень страха. Констанс была уже здесь. Снизу доносились голоса, приветствовавшие её.
– Я не собираюсь подчиняться ведьме, – прошипела Брайс, обнажив клык.
Это было всё, что я успела услышать.
Она рванулась ко мне. Я успела выстрелить трижды, прежде чем она схватила меня за запястье и сжала.
Боль полоснула по телу. В мозгу вспыхнули образы Айви – и тогда я рванулась к лей-линии, вливая в Брайс столько сырой энергии, что ей бы хватило на целый курятник.
Брайс взвизгнула и отдёрнула руку. Следом – удар кулаком, быстрый, как капля в воде. Я едва его заметила, прежде чем он врезался мне в висок и швырнул в сторону.
– Брэд, помоги Рейчел! – крикнул Пайк, и Брайс выругалась, когда Брэд с разбегу врезался в неё головой. Они вместе рухнули на кресло, перевернув его, конечности раскинулись в разные стороны. Я пока не могла видеть внятно, но попыталась подняться.
– Ведьма не может править городом! – зарычала Брайс и, резко бросившись вперёд, схватила Брэда и вцепилась ртом в его шею.
– Пайк! – крикнула я, когда Брэд обмяк, полностью подавленный. Эта чудовищная баба прижала его к себе, вонзившись в шею, и потащила в угол.
Она не могла одновременно удерживать его и защищаться от нас, и пока Пайк бросил Виктора, чтобы помочь брату, я вообразила круг, замыкающийся вокруг тщедушного вампира-нежити, чтобы прижать его к полу. Никому не нравилось быть поверженным ведьмовской магией. Ну и ладно.
– Rhombus! – выкрикнула я – скорее чтобы Пайк знал, что я делаю, чем чтобы активировать чары.
Энергия пошла в ход – и вокруг Виктора вспыхнул полупрозрачный щит из золота и багрового, чуть подёрнутый сажей. Чары были наложены без нарисованного круга, так что это была не идеальная защита, но сгодится.
Пайк выдохнул, на лбу у него мелькнуло облегчение, и он рванул к старшему брату. Я – следом. Один укус мастера-вампира мог связать жертву навсегда, превратив её в тень – зомбированного кровавого раба, в отличие от заботливо опекаемого наследника. Но я успела заметить в Брайс искру страха. Она не была настоящим мастером. Если мы успеем оттащить её от Брэда – он будет в порядке. Если только она не свернёт ему шею.
Пусть он будет в порядке, – мысленно взмолилась я, вспоминая, каким может быть укус вампира – сладость, боль, потребность, которую невозможно унять. Я сама лишила Брэда способности защищаться. И если не смогу уберечь его, пока не верну защиту… тогда я провалилась. Второй раз.
Сгорбившись, в своей уродливой злобе, Брайс оторвала окровавленные губы от шеи Брэда.
– Назад, – прошипела она, – я высосу из него всю кровь, до последней капли, а потом займусь вами обоими.
Она потащила обмякшее тело к лестнице. – Я не позволю, чтобы мной правила ведьма и жалкий, кривозубый недо-вампир, которого сюда заслали, чтобы ты его прикончила. Никогда!
– Отпусти Брэда, – сказала я, пока Пайк медленно приближался, не спуская глаз с брата. У меня хватало сил, чтобы остановить это самой, но именно у него был шанс поспеть за сверхъестественно быстрой реакцией Брайс. Мне хотелось посмотреть, как Констанс собиралась разрулить всё это. Жаль только, что эта нестабильная дамочка опять опаздывала.
– Ладно, – пробормотала я.
Пайк бросил на меня быстрый взгляд. Этим словом я могла бы и вслух сказать: действуй.
Без звука он ударил женщину кулаком в голову.
Брайс, как и ожидалось, дёрнулась в сторону. Я уже была в движении – пошла в подкат, зная, что в любом случае окажусь на полу. Падая, я резко выбила у неё ноги из-под себя. Брайс отразила первый удар Пайка, но следующий пришёлся ровно в тот момент, когда моя нога снесла ей опору – и вместе мы повалили её на пол. Она завизжала, махая руками.
Пайк тут же подхватил брата, вырывая его из мёртвой хватки вампирши. Я невольно улыбнулась, когда Брайс с глухим грохотом рухнула на пол. Её рот был в крови Брэда, а глаза налились чёрной яростью и древней ненавистью – ненавистью к тому, что я жива, а она – нет.
– Вы оба за это заплатите, – прошипела она.
Боль пронзила бок – я ударилась о старые доски пола. Мы обе были на полу, и я покачала головой, не испытывая ни капли страха. Да, она пугала до усрачки. Да, у неё хватало силы, чтобы исполнить свою угрозу.
Но я была не просто ведьма. Я была ведьмо-рождённый демон. И с меня хватит.
– Stabils, – произнесла я, вытягивая тонкую струйку энергии из своего чи и переплетая её с проклятьем.
Зрачки Брайс резко сузились от страха, когда я щёлкнула в её сторону проклятьем размером с грецкий орех – сияющим, с дымкой золотого и багрового.
Заклинание ударило ей прямо в грудь. Она осела, рухнула – больше не могла пошевелиться ничем, кроме губ и мельчайших мускулов, поддерживавших жизнь. Или смерть. Или нежизнь. В общем, что бы это там ни было.
– Как ты смеешь! – взвизгнула Брайс, когда проклятье впиталось и даже подёргивания прекратились. – Ты осмелилась использовать свою магию против меня?!
Я посмотрела на Пайка, который бережно проверял состояние брата.
– Да, осмелилась.
– Я убью тебя! – взвизгнула Брайс, а я с трудом поднялась на ноги – всё болело.
Когда я успела удариться локтем? – подумала я, шевеля рукой.
Заклятие stabils не было непробиваемым, но ни в одном из двух измерений Брайс не догадалась бы, как его снять. Пока я не разорву чары, она сможет двигать разве что ртом. Это было шутливое проклятие, которое мне дал Ал – демону, по-видимому, нравилось слушать, как жертвы молят о пощаде.
– Ты не продержишься и недели! – выплюнула она.
– Вполне возможно, – согласилась я, переводя взгляд на Айви и Констанс, которые как раз театрально неторопливо поднимались по лестнице.
Айви была стройна и собрана, в своей рабочей кожаной одежде. Её длинные, завидно прямые чёрные волосы были собраны в тугой хвост, который покачивался при каждом шаге. На лбу залегла морщина раздражения, ярко-красные губы были сжаты. Она двигалась как танцовщица, выглядела как модель – и была моей подругой. А это, на минуточку, было не так уж просто, учитывая, что она – живая вампирша: почти все желания, никаких слабостей, куча внутренних комплексов.
Рядом с ней Констанс выглядела почти ребёнком – маленькая фигурка, коричневая кожа, волосы, выпрямленные химией, уложены по моде какой-то другой эпохи. Красный шарф сразу привлекал взгляд к её шее – типичный стиль вампирской наркоманки – контрастируя с белоснежным деловым платьем. Украшений стало меньше: всего три цепочки из золота и одна нитка жемчуга, точно такая же, как у Айви. С ушей ниспадали золотые серьги-водопады, а на каждом пальце красовалось по кольцу. В её грации нельзя было усомниться, а уверенность, наконец, стала выглядеть настоящей – не наигранной и прячущей страх, как в наш первый день знакомства.
Констанс была давней нежитью, и я до сих пор не понимала, как она умудрилась выжить, не притворяясь влюблённой, как это делали остальные – чтобы заставить людей добровольно кормить их. Она не любила никого. И никто живой не любил её. То, что мы с ней каким-то образом смогли не убить друг друга, а наладить совместную работу – всерьёз подпортила день столичным вампирам.
Больше всего меня тревожило то, что, в отличие от валяющейся на полу Брайс, Констанс вполне обладала достаточной жестокостью, чтобы управлять городом в одиночку. И ночь, когда она решит, что я ей больше не нужна… вполне может оказаться моей последней.
Дженкс считал, что она уже так решила – просто ей лень, и ей нравится, что грязную работу за неё делаю я.
И, прижимая руку к будущему синяку на бедре, я молилась, чтобы он был прав.
– Ты – марионетка! – не унималась Брайс, её чёрные глаза метались, пока не нашли крошечные белые туфельки Констанс. Те были усыпаны стразами – вульгарными и блестящими. – Ты позволяешь ведьме решать, что тебе можно, а что нельзя?! Да ты – позор!
– Ммм, – протянула Констанс и носком перевернула Брайс, поморщившись, когда на её маленькой туфельке осталась кровь.
Айви подошла ближе, её тёмный взгляд оставался спокойным.
– Всё в порядке? Мы пришли как можно быстрее.
Её губы дёрнулись, когда Констанс наклонилась и захлопала глазами, разглядывая серьги Брайс, несмотря на поток проклятий, который та извергала.
– Мы справились, – сказала я, вытягивая руку, чтобы размять локоть. – Пайк, сколько слюны попало Брэдy? Он будет в порядке?
– Думаю, да, – осторожно ответил Пайк, осматривая рваную кожу на шее брата и промакивая её салфеткой. Кровь уже сворачивалась. – Она, похоже, не особо сильная, – добавил он, когда Брэд вздрогнул, даже находясь без сознания. – Проблема в том, что у него больше нет защиты. Словно соблазнять двенадцатилетнего.
– Прости, – прошептала я, и тревога на лице Пайка сменилась на твёрдость.
– Он знал, на что шёл. Это не твоя вина.
Но я-то знала, что моя. И я должна была это исправить. Вот только не знала больше – как.
– Брэд. – Пайк встряхнул брата. – Брэд? Очнись, дружище. Насколько сильно она тебя ужалила?
Глаза Брэда распахнулись. Он моргнул, удивлённо уставился на руку, коснувшуюся салфетки у шеи.
– Что произошло? – Его взгляд метнулся к Брайс, чьи клыки всё ещё были в крови, а лицо скривлено в рычании на Констанс.
– Мне хоть понравилось?
Пайк усмехнулся, поднимая старшего брата на ноги:
– Ага. Повеселился. Теперь тебе бы не помешал душ, старик, – добавил он, и Брэд улыбнулся, его тревога – что он мог натворить чего-то страшного – рассеялась.
– Дальше вы сами. Я забираю его, – сказала Айви. Раздражение по поводу Констанс сменилось на нежную, почти материнскую заботу. Она прижала Брэда к себе и усадила его в кресло.
– Ты как? – спросила я Пайка. Он коснулся носа – кривого, в шрамах, по виду сломанного не раз. Он был в порядке. Мы вместе повернулись к Констанс и Брайс.
Виктор, забытый, хмуро и угрюмо стоял внутри моего круга. Это, наверное, история всей его жизни – вот почему Брайс выбрала его мишенью.
Я одним ментальным движением сняла заклятие, и защитный круг исчез.
Констанс даже не удостоила Виктора взглядом.
– Ты должна была дождаться меня, – сказала она, тоном избалованной девочки.
– Я ничего необратимого не сделала, – пожала я плечами. – Хочешь, и её отпущу?
Констанс пожала плечами – а потом изо всех сил врезала Брайс ногой в живот.
– Заткнись! – выкрикнула она, когда та застонала. Их взгляды – чёрный на чёрный – столкнулись.
– Я вижу, что ты задумала, – добавила Констанс уже совершенно иным тоном – резким, уверенным, знающим. – Здесь дело не в том, что ты убила наследника Виктора. Здесь дело во мне. И в тебе. И в моём городе.
Я вскинула брови – впечатлённая, как точно Констанс всё подметила.
– Морган была права, превратив тебя в мышь, – прохрипела Брайс с пола. – Ты – слабая и бесполезная. Ведьма? Ты позволяешь ведьме убивать за тебя?
Улыбка Констанс стала уродливой, клыки обнажились:
– Правда?
По спине прошёл холод, когда эта маленькая вампирша наклонилась, схватила Брайс за блузку крошечной ручкой… и приподняла её в воздух. Констанс была такой крошечной, что колени Брайс почти волочились по полу. Но та не повисела там долго:
я ахнула, когда Констанс одной рукой швырнула Брайс вверх – и в тот же миг вспорола ей горло скрытым ножом на спуске вниз.
– Констанс… – простонала я, когда тело Брайс с глухим стуком рухнуло на пол, а её жизненная кровь вылилась короткой алой струёй. В её чёрных глазах отразился шок, а затем зрачки побледнели, посеребрились. Она умерла. Окончательно.
– Да чтоб тебя к Повороту… Я не ради этого тебя сюда звала!
Виктор застыл, наконец-то осознав всю опасность, и отступил в угол. Я шагнула между ним и Констанс, заслоняя его.
– Нет? – спокойно переспросила та. Маленькая вампирша взяла салфетку, которую молча протянул ей Пайк, и вытерла кровь Брайс с кожи, поморщившись, заметив пятна на белоснежном костюме. – Тогда зачем ты меня позвала?
Мышцы Брайс уже начали расслабляться. Она была давно нежитью, и теперь её тело вскоре начнёт разлагаться. Максимум десять минут. Чем старше вампир, тем быстрее это происходит.
– Ты серьёзно? – спросила я, размышляя, не сохранились ли у Айви мешки для тел в шкафу за кастрюлей для пасты на кухне. – Я это не покрываю. На себя не возьму.
Констанс со спокойной грацией бросила окровавленную салфетку на труп.
– Чтобы управлять, надо убивать, – сказала она, и в этих словах раскрылась вся её стратегия выживания – без любви, без привязанностей. – Чем раньше ты это усвоишь, тем быстрее тебе больше не придётся этого делать.
Я её недооценила? – пронеслось у меня в голове, пока взгляд Констанс медленно обводил комнату. Виктор опустил голову, а Пайк подошёл к Айви и Брэдy. Он был насторожен, напряжён, держа себя по другую сторону опрокинутого кресла.
– Брэд ранен? – внезапно прозвучал её ласковый голос. – Пайк, меня расстраивает, как мало ты заботишься о безопасности брата. Он не должен был быть здесь.
Я подошла ближе к Айви.
– Есть и другие способы решать проблемы, кроме как убивать одну из сторон конфликта. Ты только что оставила целую семью без главы, и Виктор ничуть не стал от этого счастливее.
– Со мной всё хорошо, – прошептал испуганный вампир-нежить. Но это только разозлило меня сильнее.
– Ты так мало понимаешь, Рейчел, – отозвалась Констанс, и в её голосе послышалось нечто, смутно напоминающее нотации моего демонического наставника – Ала. – Это не твоя вина. Ты прожила лишь ничтожную долю лет – и все их живой.
Её движения были насыщены плотской, ленивой уверенностью. Она села в самое большое кресло, превратив его в трон. Айви сразу же поднялась. Один только Брэд остался сидеть – он мог себе это позволить: в своей детской простоте он лишь почесал шею, чтобы стимулировать укус.
