Текст книги "Содержанка"
Автор книги: Кейт Фернивалл (Фурнивэлл)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)
28
Выйдя из ресторана, Лида даже не заметила, что идет дождь. Толстые водосточные трубы на московских зданиях, заканчивающиеся в метре от тротуаров (будто тому, кто их ставил, не хватило материала), исторгали яростные фонтаны воды под ноги прохожим. Ночью вода замерзнет, и тротуары превратятся в каток. Лида уже знала это и давно научилась ходить осторожно. Неожиданно над ее головой раскрылся зонтик, черный и сверкающий. Его сжимала твердая уверенная рука. Только после этого девушка обратила внимание на дождь.
– Спасибо, Дмитрий, – улыбнулась она. – И спасибо за обед.
– Не стоит благодарности. Я сам получил удовольствие от разговора с вами.
Они стояли под зонтом так близко, что чувствовали запах мокрых пальто друг друга. На какой-то миг их взгляды встретились, но Лида, не зная, что сказать, немного смутилась. Он же, невзирая на дождь и на неловкое молчание, чувствовал себя совершенно спокойно, и в глазах его было все то же проницательное выражение, как будто он мог видеть вещи, недоступные для нее.
– Что ж, я предлагаю теперь отправиться в мой кабинет.
– Вы думаете, ваш человек перезвонит вам? – осторожно произнесла она.
– Лучше бы ему перезвонить. – Он рассмеялся и покрутил зонтик.
– Он знает кого-то из китайских коммунистов?
– Это его обязанность.
– Хорошо. Тогда едем к вам.
– Я с удовольствием приму вас у себя, товарищ Лида.
Он потешался над ней. Но она не была против, даже несмотря на то, что его рыжие волосы сейчас были скрыты под каракулевой шапкой, из-за чего какая-то часть того доверия, которое он вызывал у нее, исчезла. Цвет волос каким-то непонятным образом соединил их.
– А второй человек, о котором я спрашивала вас? – напомнила она.
– Это совсем другое дело. С этим будет намного сложнее. Вы должны понимать, что такая информация… не является доступной. Даже для таких людей, как я, – добавил он.
– Конечно. Но вы хотя бы попробуете что-нибудь разузнать? Пожалуйста!
– Да. – Он не стал уточнять, что именно собирается делать.
– Спасибо.
Рядом с ними остановилась его черная машина. Открылась дверь, и Лида села на заднее сиденье, укрывшись от дождя. Малофеев заглянул в салон, и она заметила, что у него вдруг слегка покраснело лицо.
– Одну секунду, – сказал он. – Хочу купить газету.
Он направился к газетному киоску, рядом с которым сидел чистильщик обуви, громко предлагавший свои услуги. Малофеев что– то сказал ему и вернулся в машину с последним номером «Рабочей Москвы» под мышкой. Он проворно уселся на сиденье рядом с Лидой, встряхнулся, как мокрая собака, и бросил зонт на пол.
– Холодно тут, – сказал он, вытащил откуда-то из-за спины меховой плед и накинул на колени ей и себе, когда машина влилась в уличное движение. – Так лучше?
– Спасибо. – Лида сунула руки в теплые складки.
– В комитет, – приказал Малофеев водителю в фуражке и форме, который не проронил ни слова, точно воды в рот набрал. – Вам нравится Москва?
Этот вопрос застал ее врасплох. Лида почувствовала, что ее сердце забилось учащенно. Она смотрела на проносящиеся мимо светлые высокие здания на Тверской, на соблазнительные, заваленные продуктами витрины Елисеевского гастронома и на небольшие улочки с холодными пустыми магазинами. Элегантные здания здесь стояли стена в стену с захудалыми многоквартирками. Город состоял как будто из множества городков поменьше. Элита здесь купалась в роскоши, а бедняки голодали, трудовой люд жил на продкарточки, а такие люди, как Малофеев, обедали среди великолепия роскошных ресторанов и гранд-отелей.
– Да, – сказала она. – Москва мне очень нравится.
– Рад это слышать. Когда-нибудь Москва станет самым развитым городом. Огромные дома-коммуны научат людей жить вместе, и сама Москва превратится в символ социалистических сообществ будущего.
– В самом деле?
– Да, так и будет! Даю слово. Но лучше расскажите: чем вам нравится этот город?
– Мне нравится его энергия. Она непредсказуема. Мне нравится, какие тут строятся новые монументальные здания, и… – Тут она улыбнулась, заметив китайскую прачечную с изображением рубашки на вывеске. У порога о чем-то разговаривали две китаянки с широкими лицами и гладкой кожей. – Еще мне нравятся трамваи.
Он рассмеялся и, тряхнув, раскрыл газету. Лиде понравилось, как он углубился в ее изучение. Это означало, что, пока он читает «Рабочую Москву», у нее есть время побыть наедине со своими мыслями. Но она вдруг услышала, как он неожиданно резко вздохнул, правда, тут же спохватился. Это ее насторожило. Стараясь не подавать виду, она повернула к нему голову и увидела, что его внимание привлекло что-то на одной из страниц газеты.
– Что там?
Он словно не услышал ее.
– Что-то важное? – спросила она.
Он поднял серые глаза, и от того, как он посмотрел на нее, сердце ее забилось учащенно.
– Важное для вас.
Она вытащила из-под пледа руку и взялась за подбородок, чтобы не показать, как он задрожал.
– Так расскажите, – негромко произнесла она.
– Похоже, вы чрезвычайно удачно выбрали время.
Лида безмолвствовала в ожидании продолжения.
– Тут говорится, что в Москву прибыла китайская делегация.
И тут ей показалось, что ее сердце остановилось. Он протянул ей газету и показал первую страницу.
– Вот, взгляните, – сказал он. – Здесь фотография. Сегодня в их честь состоится прием в «Метрополе». Может, узнаете кого-нибудь…
Взяв газету, она внимательно всмотрелась. Шесть неясных фигур на крупнозернистой фотографии. Глаза ее так и впились в эти нечеткие лица, но того, кого она искала, среди них не было. Сначала ей показалось, что все, изображенные на фотографии, – мужчины. Все они были в больших шапках и плотных стеганых куртках. Однако, присмотревшись к ним внимательнее, она поняла, что двое из них – женщины.
– Узнаете кого-нибудь? – спросил Дмитрий.
Она уже хотела было покачать головой, но остановилась.
– Может быть. Вот эта с краю.
– Девушка?
– Да. – Высокие скулы, решительные темные глаза, коротко подстриженные волосы. Она не сомневалась, что это та самая девушка, которую она в прошлом году видела с Чаном Аньло в Цзюнь-чоу. – Кажется, я однажды видела ее на похоронах.
– Она тоже знакома с китайским коммунистом, которого вы разыскиваете?
– Да.
Что-то в ее голосе, наверное, насторожило его, потому что его губы серьезно сжались, хотя взгляд остался мягким.
– Очевидно, слишком близко?
Лида не нашлась что ответить. Очевидно, слишком близко.
– Позвольте взглянуть. – Он взял у нее из рук газету и посмотрел на напечатанные снизу имена. – Тан Куань. Это она?
– Да.
– Она знает, где он?
– Может быть.
Они снова ненадолго замолчали. Вдруг перед их машиной вывернула груженная бочками телега, из-за чего машине пришлось резко затормозить.
– Не расстраивайтесь вы так, – сказал Дмитрий.
– Я хочу сама с ней поговорить сегодня.
– Где?
– В «Метрополе». – Нет, Лида.
– Давай не будем снова повторять, Лев. Малофеев пригласил меня.
– Нет.
– Это единственный способ разузнать что-нибудь о Чане.
– Нет.
– Я не собираюсь с тобой спорить, Лев.
– Нет.
– Если ты будешь повторять «нет», это не убедит меня.
– Нет. А не то я сверну твою куриную шею.
– Ну вот, этот аргумент звучит гораздо убедительнее.
Лида сходила на кухню, подогрела вчерашний суп с картошкой и луком и молча вернулась в комнату с кастрюлей в руках. Елена уставилась в окно, а Лев сидел, развалившись в кресле, попивая водку прямо из бутылки. Лида сунула ему на колени миску с супом.
– Я пойду с тобой, – объявил Попков.
– Ты что? Это невозможно.
– Я пойду с тобой.
– Нет. И не говори…
Она хотела сказать: «Не говори глупости. Ты посмотри на себя», но вовремя остановилась. Замолчать ее заставило выражение его черных глаз. Они были полны страха, и Лида знала, что боялся он не за себя.
– Нет, Лев, – мягко произнесла она. – Ты не можешь туда пойти со мной. Малофеев сказал, что добудет приглашение только для себя и для меня. Да и в любом случае, ты слишком заметная фигура. Ты привлечешь к нам внимание.
Попков что-то проворчал и отвернулся. Разговор окончен. За кем осталась победа, Лида так и не поняла.
– Что наденешь? – поинтересовалась Елена, чтобы как-то поддержать разговор, и Лида посмотрела на нее с благодарностью.
– Я думаю, зеленую юбку и белую блузку, – пожала плечами она. – Мне выбирать не приходится, это лучшее, что у меня есть.
– Но там все женщины будут в вечерних платьях, да и…
– Да какая разница, Лена? Я туда иду с одной целью – поговорить с Куань.
– Будешь там белой вороной.
Лида посмотрела на неприветливую спину Льва.
– Я, куда ни пойду, везде выгляжу белой вороной.
Широкая спина была согнута, а огромные лопатки выпирали, словно тектонические плиты.
– Можешь взять мой шелковый шарф, – предложила Елена.
– Спасибо.
– И это.
Лида посмотрела на нее. Елена стояла у разделяющей комнату занавески, взявшись за нее одной рукой, и ее грудь вздымалась отрывисто, как будто ей почему-то вдруг стало трудно дышать. В ее руке, протянутой к Лиде вверх ладонью, лежала пачка мятых десятирублевок.
– Этого хватит на хорошее новое платье, – беззаботным тоном произнесла она.
Лида впилась глазами в деньги. Ей ужасно захотелось схватить их и побыстрее спрятать в свой пояс. Соблазн был велик. К черту новые платья и блузки, десятирублевки можно было прибавить к тем деньгам, которые предназначены для спасения отца. Она заколебалась и краешком глаза заметила, что Попков тоже повернулся и смотрит на Елену. Только смотрел казак не на деньги, а на лицо женщины. Щеки проститутки залила густая краска, но губы были плотно сжаты в бледную непокорную линию.
– Спасибо, – снова сказала Лида. – Я, правда, очень благодарна тебе.
Тут Елена резко дернула головой, как будто перемешивая мысли.
– Но, – продолжила Лида, – я не могу это принять. На прием я пойду в своем. Я думаю, это подойдет.
Елена сделала шаг вперед и с такой силой припечатала деньги к столу, что тот содрогнулся.
– Это не грязные деньги, – кинула она через плечо, снимая с вешалки пальто. – И я – не грязная женщина.
Дверь за ней захлопнулась. Из коридора послышались ее гулкие быстрые шаги, но в комнате как будто сгустился воздух – настолько, что им стало трудно дышать.
– Догони ее, Лев, – напряженным голосом промолвила Лида. – Скажи, что я не это имела в виду.
Они сошлись на компромиссе.
Лида позволила Льву сопровождать ее, но только до входа в гостиницу. Она отказалась от предложения Малофеева прислать за ней машину, потому что не хотела, чтобы председатель узнал, где она живет. Когда вышли из дому, было уже темно, дождь со снегом хлестал немилосердно. До «Метрополя» добираться было довольно долго.
Через весь город они проехали на трамвае. Лида обожала трамваи. Для москвичей трамваи были привычным делом, но ей они казались чем-то экзотическим и странным. Она бы с радостью ездила по городу на трамвае весь день, наблюдая за людьми, пытаясь по их лицам понять, каково это – быть русским.
Лида и Лев зашли в вагон через заднюю дверь и заплатили кондукторше за проезд. На шее женщины болтались три катушки билетов. Они заколотились друг об друга на ее большой груди, когда она крикнула им: «Проходите, проходите!» Лида заметила, как кондукторша недвусмысленно подмигнула Попкову. И что только находят женщины в этом старом медведе? Все пассажиры старались пройти к передней части вагона. Внутри было холодно, и Лида держалась поближе к казаку, дрожа, прижималась к его огромному телу. Она нервничала.
Тряска и громыхание продолжались, казалось, целую вечность, но наконец, девушка и казак выпрыгнули из трамвая. И именно в этот миг она почувствовала легкий толчок в бедро. На тротуаре было полно рабочих, спешащих домой. В темноте желтый свет уличных фонарей превратил их лица в странные усталые маски. Большинство прохожих в такой толпе не обратило бы внимания на подобный легкий толчок, но Лида точно знала, что он означает. Она молниеносным движением руки перехватила тощее запястье, потом повернулась и увидела шелковый шарф Елены, зажатый в немытых тонких пальцах.
– Ах ты грязный ворюга! – прошипела она.
Лида выдернула шарф и сунула обратно в карман, но руку карманника не отпустила. Это был мальчик.
Воришка выругался.
– Отвали.
Она удивленно моргнула. Молочно-белые волосы и ярко-голубые глаза. Худое лицо с выпирающими косточками и не по-детски очерченные губы. Это был тот самый мальчишка из картонной коробки. Лида увидела, что и он узнал ее.
– Отпусти, – буркнул он.
Она уже собиралась разжать пальцы, как вдруг голова мальчишки скользнула вниз. Боль пронзила тыльную сторону ее ладони, и Лида айкнула. Он укусил ее. Этот чумазый маленький беспризорник вонзил свои крысиные зубки в ее кожу, прокусив тонкие перчатки. Но когда она отдернула руку, мальчишка не убежал. Лида удивленно отступила назад. Мальчик вдруг поднялся в воздух, отчаянно размахивая руками и ногами, ругаясь и брыкаясь, как мул. Попков, который держал его на вытянутой руке за ворот, хмуро смотрел на свою добычу.
– Успокойся! – рыкнул казак и тряхнул мальчика так сильно, что у того закатились глаза.
– Не надо, Лев! – воскликнула Лида.
Попков еще раз тряхнул мальчишку, отчего тот безвольно повис, свесив руки и ноги. Лида с ужасом подумала, что казак вышиб из несчастного дух, но в эту секунду по его лицу скользнул луч фар проезжающего мимо автомобиля. Полные страха и злобы глаза ребенка были широко раскрыты.
– Отпусти, Лев. Поставь его на землю. – Девушка стянула дырявую перчатку и прильнула губами к ранке на запястье, из которой сочилась алая кровь. – Ну все, теперь я точно подхвачу бешенство.
Но Попков не слушал Лиду. Он порыскал в карманах мальчишки, достал пару женских перчаток, пригоршню монет и две зажигалки, одна из которых была инкрустирована эмалью и золотом. Казак, усмехнувшись, отправил воровской улов себе в карман, после чего, разорвав лямку, сдернул с тщедушной груди воришки маленький полотняный мешок. Мальчик мгновенно ожил и стал колотить кулаками по ребрам Попкова. Тот недовольно хмыкнул и отвесил мальчику подзатыльник. Это заставило ребенка угомониться.
Казак бросил мешок Лиде, и та, еще даже не поймав его, догадалась, что окажется внутри. Она осторожно распустила тесемку, которой был перехвачен мешок, и увидела розовую мордочку и пару влажных коричневых глаз, распахнутых во всю ширь от страха. Щенок жалобно заскулил.
– Поставь мальчика, – приказала Лида.
Попков отпустил пленника, но тот не пустился наутек, а замер, не сводя глаз с мешка в руках Лиды.
– На, – сказала она и протянула мальчику его мешок. – Забирай своего Серуху.
Мальчишка схватил холщовый мешок и бережно прижал к груди, прикрывая локтями. Лида сунула руку в глубокий карман Попкова, достала оттуда эмалированную зажигалку, полюбовалась ею и, вздохнув, бросила мальчику.
– А теперь отвали, – с улыбкой произнесла она.
Но ответной улыбки не увидела. Бросив на Попкова полный ненависти взгляд, мальчишка припустил в какой-то темный переулок.
– Помойных крыс нужно истреблять, – зло пробурчал казак.
– Он всего лишь ребенок и ворует для того, чтобы выжить.
Лида взяла Попкова под руку и повела к ярким огням «Метрополя». Пышный и манящий фасад гостиницы был обращен к Большому театру. Недалеко алели как будто залитые кровью стены Кремля. Хоть на улице было темно, Лида вздрогнула.
– Лев, твоя беда в том, – строго произнесла она, – что тебе нравится постоянно драться.
– Лида, твоя беда в том, – буркнул он в ответ, – что ты слишком много думаешь.
– А разве не все думают?
Он нахмурился.
– Кто-то думает больше, кто-то меньше.
29
Лида танцевала. Она этого не делала уже так давно, что и забыла, насколько это захватывающе. Мягкая напевная музыка разнеслась по огромному залу, когда оркестр из пяти исполнителей заиграл вальс Штрауса. На танец ее пригласил Дмитрий. Куполообразный потолок над их головами, выложенный стеклом насыщенного зеленого и голубого цвета, дал Лиде странное ощущение, будто все это происходит на морском дне. Остальные танцующие женщины были яркими и подвижными, точно рыбы. Вокруг нее мелькали фиолетовые, золотые и красные платья, а запах духов обволакивал ее нежными волнами.
Делегация задерживалась. Дмитрий не говорил почему, а Лида предпочла скрыть нетерпение, принимая его руку. В вечернем костюме выглядел он прекрасно, к тому же от него исходил пленительный аромат. Его рука коснулась ее спины, прикосновение было легким, как касание перышка, ее кожа, скрытая под белой блузкой, словно запылала огнем. Какое-то время они танцевали, не произнося ни слова, пока Лида не почувствовала потребности поговорить с человеком, который привел ее сюда.
– Вы хорошо танцуете, Дмитрий.
– Спасибо, Лида. А вы прекрасно выглядите.
– На мне обувь с чужой ноги.
Он посмотрел на темно-зеленые туфли, которые дала ей Елена, и удивленно поднял бровь.
– Они изумительны.
– По крайней мере, по размеру подходят.
Он засмеялся.
– Дмитрий, почему вы делаете все это для меня? Помогаете…
Скользнув взглядом по группке разговаривающих у высокого окна офицеров в форме, он улыбнулся.
– А как вы думаете, почему?
– Потому что у вас доброе сердце?
Он рассмеялся своим особенным густым смехом, которому Лида не доверяла, хоть он ей и нравился.
– Ох, рассмешили! – сказал он и на какую-то долю секунды даже остановился. – Не такое уж оно у меня и доброе, предупреждаю вас, Лида.
На миг они оба замерли, но потом он снова рассмеялся, закружил ее, и они смешались с остальными танцующими парами. Однако мысли Лиды спутались, и музыка здесь была ни при чем. Он предупреждал ее. Лида не смогла улыбнуться ему в ответ, отнестись к его словам легкомысленно. Она отвернулась от Малофеева и прошлась невидящим взглядом по сверкающим люстрам.
– Лида?
– Да.
– Ваши мысли слишком легко прочитать.
Она дернула головой, почувствовав раздражение. На него. На китайскую делегацию за то, что она опаздывала. На мальчишку-беспризорника за то, что он укусил ее. На себя за то, что не могла обойтись без помощи.
– Вы еще очень молоды, – невозмутимо продолжил председатель, – и глаза ваши выдают все, как бы вы ни улыбались, как бы ни смеялись и как бы очаровательно вы ни выглядели.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Не будьте в этом так уверены.
– Звучит устрашающе.
Он опять засмеялся, и на этот раз она заставила себя засмеяться вместе с ним. Дмитрий продолжал мастерски вести партнершу в танце. Его рука на спине Лиды стала немного тяжелее и чуть приблизила ее к партнеру.
Куань, где же ты? Приходи скорее.
– Здесь много военных, – заметила она, чтобы как-то отвлечь его от своей персоны.
– Да, им всем хочется побеседовать с китайцами о Красной армии Мао.
– В этом зале, похоже, сосредоточилась большая власть.
– Большая, чем вы можете себе представить, Лида. Будьте осторожны. Этим людям ничего не стоит отправить вас в трудовой лагерь на десять лет только за то, что вы улыбнетесь не тому, кому нужно.
– А вы могли бы?
Рядом с ними прошла танцующая пара в черном. Он вежливо кивнул им, но Лида почувствовала, как напряглись его мышцы. Возможно, соперник на служебной лестнице, ведущей к Политбюро?
– Мог бы я что?
– Отправить меня в лагерь за то, что я улыбнусь не тому, кому нужно.
Лицо его смягчилось, серые глаза вдруг наполнились грустью, переменив цвет, как море, когда над ним поднимается туман.
– Нет, Лида. Я не мог бы.
– Но вы предупредили меня.
– Да.
Все внутри нее подсказывало, что ему можно верить, но она не могла понять почему.
– Спасибо, – неуверенно пробормотала она, – за то, что помогаете.
Он чуть сильнее сжал ее пальцы.
– Вы хотите знать, почему я это делаю? Я скажу. Потому что вы не похожи на них. – Он с презрением посмотрел на танцующих. – Ими управляет страх. Они как марионетки, которых дергают за ниточки. И вы, в вашей аккуратной белой блузке, зеленой юбке и туфлях с чужой ноги, совершенно не такая, как они. В вас сохранилось что-то живое. Когда я нахожусь вот так близко от вас, я слышу, как оно шевелит крыльями.
Лида вдохнула полную грудь воздуха и почувствовала, как по ее шее скатилась капелька пота.
– Я…
– Здравствуй, Дмитрий.
В один миг все изменилось. Словно мужчина, с которым она только что танцевала, выскользнул из ее рук и его место занял другой. Этот был красив, неприступен и непринужденно очарователен. На лице его играла небрежная улыбка. Именно такого Малофеева она впервые увидела в комитете по связям. На миг Лида пришла в замешательство. Человек, который вот-вот мог стать ее другом, исчез.
– Лидия, – произнес он, – разрешите вас познакомить. Это моя жена Антонина.
Лида стремительно развернулась и почувствовала, как ее скулы заливает краска. Стоящая передней женщина была в изящном платье с бисером. Ее темные волосы, собранные на затылке, словно специально подчеркивали длину бледной шеи. В карих глазах ее блестело искреннее удивление, и они совсем не были похожи на те глаза, которые девушка видела в Селянске в гостиничной уборной или позже, в Тровицке, на железнодорожной станции.
– А это никак Лида Иванова, – сказала Антонина. – Девушка из поезда.
Слова эти были произнесены как будто с некоторой иронией, однако женщина улыбнулась вполне радушно. Лида пожала протянутую к ней руку в белой вечерней перчатке до локтя.
* * *
– Дмитрий, дорогой, ты не принесешь мне выпить? И нашей юной знакомой захвати что-нибудь. Похоже, ей это нужно.
– С удовольствием, Антонина, – ответил ее муж, целуя руку в перчатке.
Лида заметила, что в эту секунду между ними проскочила какая– то искра, но не смогла понять ее значения.
Когда высокая фигура председателя растворилась в толпе, Антонина отвела Лиду в сторону, села за столик у стены и вставила сигарету в мундштук из слоновой кости. В ту же секунду проходивший мимо официант поднес ей зажигалку, и только после того, как он отошел, она заговорила.
– Итак, – сказала Антонина, и в ее глубоко посаженных глазах уже не было радости, – я вижу, мой муж ухаживает за тобой.
– Нет. Он помогает мне.
– Помогает?
– Помогает найти одного человека.
– Да. Твоего потерянного брата, я полагаю.
– Алексея?
– Да. – Антонина отметила про себя удивленное выражение, появившееся на лице Лиды. – Ты разве не его имеешь в виду?
– Откуда вы знаете про Алексея?
– Я встретила его в Фелянке после того, как ты уехала. Он искал тебя.
В Фелянке. После того как ты уехала. Искал тебя. Лида сцепила руки на коленях, чтобы не дать им грохнуть от злости по столу. Все эти недели она была уверена, что Алексей бросил ее, тогда как в действительности получалось, что это она оставила его. Лида вдруг услышала шум, странный скрипучий звук. Она не сразу поняла, что это ее собственное дыхание.
– Что с тобой? – Антонина протянула через стол руку в перчатке, но при этом настороженно оглянулась на зал. – Успокойся, – сказала она и стала ждать, пока Лида придет в себя. – Может, помочь?
– Я – не знала.
– Что он возвращался за тобой?
Лида уронила голову на грудь, и огненные локоны скрыли ее лицо. Потянув за одну из прядей, она прошептала:
– Как он?
– Алексей? – Антонина зажала губами мундштук с сигаретой и, как просыпающийся дракон, выпустила через ноздри два завитка дыма. – Боюсь, он был не в лучшей форме.
– Почему?
– Его избили, – сказала она, и голос ее едва заметно дрогнул, когда она прибавила: – И ударили ножом.
Лида с трудом заставила себя не вскрикнуть.
– Его сильно ранили?
– Рана уже заживала, так что не беспокойся. Но поначалу… дело было плохо. – Снова эта дрожь в голосе.
– Он получил мое письмо?
– Какое письмо? Извини, мне ни о каком письме ничего не известно.
Антонина, продолжавшая смотреть на свои руки, покачала головой.
– Послушай, Лида, – быстро заговорила она, посмотрев по сторонам: нет ли кого-нибудь рядом. – В Фелянку я приехала, чтобы найти тебя, но ты исчезла. Я узнала то, о чем ты спрашивала. Я рассказала Алексею, что Йенса Фрииса перевели в Москву. Но… – Тут она, задумавшись, стряхнула пепел в серебряную пепельницу. – Тебе, судя по всему, это и так известно. Поэтому ты здесь, верно? Ты как-то сама узнала, что его перевели из Тровицкого лагеря.
Лида кивнула.
– Ты, я вижу, не промах, – негромко произнесла Антонина.
– Где сейчас Алексей?
– Не знаю. Но как бы я хотела это узнать!
Не сами слова, а скорее интонация, с которой они были произнесены, заставила Лиду отвлечься, забыть собственное отчаяние и обратить внимание на собеседницу. Выглядела Антонина прекрасно. Спокойная и элегантная. Хрупкие плечи обнажены. Длинная шея украшена ниточкой жемчуга. Лицо ее казалось безмятежно-ясным, как у куклы, и Лиде показалось, что эта женщина давно научилась отгораживать себя прочной стеной от того мира, который, по убеждению ее мужа, когда-нибудь станет колыбелью общечеловеческого счастья. Взгляд у Антонины был замкнутый, и только карминные губы выдавали ее чувства. Один неподвластный ее воле крошечный уголок рта задрожал, когда она упомянула брата…
Лида неуверенно положила ладонь на лежащую на столе затянутую в белую перчатку руку.
– Расскажите, что произошло, – еле слышно произнесла она.
– Ничего особенного. Мы встретились в Фелянке… Поговорили. Потом он ушел.
– И собирался ехать в Москву?
– Так он сказал. Что-то он упоминал насчет того, что ему нужно в храм Христа Спасителя.
– Я знаю Алексея. Если он так сказал, то доберется сюда, чего бы это ему ни стоило.
– Правда?
Одно слово. Всего лишь одно слово, больше ничего, но неосторожно проявившийся в нем душевный порыв объяснил Лиде все. Значит, вот оно что. Ее брат и Антонина… Ее собственное одиночество показалось Лиде еще более невыносимым. Но она всего лишь кивнула и крепче сжала пальцы на руке женщины.
– Он придет. Я знаю, что придет, обязательно.
– Ты дашь мне знать, когда…
– Конечно…
Лида заметила приближающуюся к столу высокую фигуру Дмитрия. Выходит, это он – тот человек, который последние несколько лет руководил страшным лагерем с бесчеловечными порядками, где содержался ее отец!
Сможет ли она теперь заставить себя разговаривать с ним? Сможет ли теперь вообще смотреть на него?
– Вот, это тебе, дорогая. – Дмитрий поставил перед женой бокал красного вина. – А это вам, Лида. Шампанское.
– Шампанское, – безжизненным тоном повторила она.
– Да, чтобы, отпраздновать.
– И что я должна праздновать?
На какой-то миг их глаза встретились, и она вдруг увидела на его лице печаль, словно он только что утратил что-то ценное и важное.
– Прибыла китайская делегация.
Лида поднялась, но ноги ее внезапно как будто утратили силу. Она окинула взглядом зал и, стараясь придать голосу безразличие, произнесла:
– И где они?
– Часть там, с генералом Васильевым. Остальные…
Глаза Антонины расширились, когда она посмотрела на что-то за спиной девушки. Во рту Лиды тут же пересохло.
– Завами, – закончил Дмитрий.
Лида стремительно развернулась, ожидая увидеть Куань, и в этот миг дыхание ее прервалось. Сердце раскололось пополам, и все то счастье, которое до сих пор томилось в нем, хлынуло по ее артериям. Она смотрела прямо в темные прекрасные глаза Чана Аньло.
Иногда случается (и Лида знала это!), что жизнь дает человеку больше, чем он просит. О да, это был как раз тот случай. Ей захотелось прокричать тысячу раз «спасибо» всем его богам, чтобы крик эхом разнесся под стеклянной крышей. От их неимоверной щедрости у нее буквально захватило дух. Сегодня она молила их о встрече с Куань, а вместо этого они дали ей самого Чана Аньло.
На сей раз это был он, во плоти, не представление о нем. Она с жадностью принялась пожирать его глазами. Подтянутое тело, высокое и гибкое, словно бамбук. Черные волосы длиннее, чем были, когда она видела их в последний раз, но такие же густые и неподатливые. И… – да! – в нем сохранилось то внутреннее спокойствие, которое приковывало ее к нему. Но его глаза… Глаза, которые она целовала, в которых она растворялась, которые она щекотала своими ресницами, его черные решительные глаза, способные заглянуть ей прямо в душу… Эти черные глаза изменились. Они стали настороженнее и безучастнее. Их взгляд теперь был устремлен внутрь, а не наружу.
Юноша стоял перед ней в блузе и черных брюках, и ей до того захотелось прикоснуться к нему, что у нее задрожали руки. Она с силой сжала перед собой ладони и вежливо склонилась в приветствии.
– Рада снова видеть тебя, Чан Аньло.
Рада снова видеть. Откуда на ее языке появились эти сухие слова? Как ей вообще удалось произнести их, если сердце грохотало у нее в горле? И именно тогда, когда в голове ее вспыхнули эти мысли, он представил собравшимся Куань, и Лида почувствовала, что внутри нее что-то оборвалось. У Куань, одетой в такие же черные брюки и блузу, были коричневые глаза, волосы, обрезанные вровень с подбородком, строгая и решительная линия рта, заставившая Лиду насторожиться. Но хуже, намного хуже было то, что в ней чувствовался отголосок самого Чан Аньло. Ее рука прикасалась к его руке так, будто они срослись.
