Текст книги "Наследник Каладана (СИ)"

Автор книги: Кевин Джей Андерсон

Соавторы: Брайан Херберт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

И тут Лето сообразил, что Пол понятия не имеет о том, что произошло на Элегии. Здесь, на Каладане, он получал лишь эпизодические новости, возможно, непроверенные сообщения о других массовых убийствах, устроенных сардаукарами. Знает ли он вообще, что Джессику приставили к виконту Туллу? События происходили очень быстро.

Пока они ехали, герцог вновь осознал всю тяжесть руководства планетой. Пол не просил о такой ужасной ответственности, пока Лето выполнял опасную миссию, и не заслуживал того, чтобы его к этому принуждали. Молодой человек однажды уже потерял мать, когда эти ведьмы отозвали ее с Каладана, а теперь потеряет вновь – навсегда. Она никак не могла выжить после уничтожения Элегии.

И все же, когда они приблизились к внушительному зданию замка Каладан, Лето улучил минутку, чтобы полюбоваться высокими стенами и башнями, хранящими груз истории. Герцог цеплялся за эти сиюминутные добрые чувства. Теперь он был дома. Несмотря на все прочие трагедии, его воодушевляло осознание того, что они снова вместе, что вселенная справедлива к ним хотя бы в этом. На данный момент им этого хватит.

А остальное проявится в их жизни позже, когда все это уляжется.

* * *

Следующие несколько дней казались пыткой: Лето объяснял сыну все подробности, рассказывая о своих похождениях в рядах повстанцев. Как он крутился в водовороте радикального движения, пытаясь сохранить маскировку и придерживаясь при этом кодекса чести. Хотя герцог предотвратил множество новых кровавых акций и даже помог колонистам на Иссимо III, теперь он жалел, что не смог сделать большего.

Но куда сильнее Лето переживал из-за остальной части истории, которую ему предстояло рассказать: о Джессике и о том, что произошло на Элегии.

Стараясь говорить в холодных, аналитических выражениях, он приступил:

– Когда Бинэ Гессерит лишили твою мать статуса моей наложницы и перевели ее на Уаллах IX, они имели на нее другие планы. Не знаю, противилась ли она приказам, но когда ее направили к другому дворянину, она исполняла свои обязанности в соответствии с назначением. – Герцог собрался с духом, но не мог вынести тяжести своих слов. – Как я и ожидал от нее.

Лицо Пола стало напряженным:

– Я знаю, что моя мать любила тебя, отец. Она любила нас.

Лето коснулся руки сына:

– Любовь не всегда достаточно сильная защита, когда сталкиваешься с непреодолимой силой. Твою мать приставили к виконту Джандро Туллу, и Сестринство не потерпело бы отказа. Она полетела туда, куда ей приказали, и исполнила свою роль. – Герцог с трудом выдавил из себя следующие слова: – Исполнила безупречно, я полагаю. Твоя мать всегда ответственно подходила к делу.

Лицо Пола помрачнело, но новость, похоже, не стала для него неожиданностью. Лето это озадачило.

Взгляд Сафира, стоящего позади в зале, метался из стороны в сторону, затем сконцентрировался, когда ментата осенило осознание:

– К виконту Туллу, милорд? С планеты Элегия?

Пол в шоке выпрямился:

– Вы сказали, что Элегия разрушена сардаукарами, там все уничтожено! Там ведь никто не выжил?

– Меня там не было, поэтому я не могу сказать, – вздохнул Лето. – Но шансы на то, что твоя мать уцелела после этой атаки, очень малы.

Пол пытался оставаться сильным, но Лето увидел слезы, навернувшиеся на глаза юноши, прежде чем тот отвел взгляд и взял себя в руки.

Гарни и Дункан кипели от возмущения. Дункан сказал:

– Получается, леди Джессика погибла из-за предательства виконта Тулла!

– А с какой меркой подходить к такому понятию, как предательство? – спросил Лето. – Не забывайте, я тоже сыграл свою роль во всем этом.

Он поставил на стол проигрыватель ридулианских кристаллов, затем вставил осколок кристалла в прорезь. Глубоко вздохнув, он активировал то сообщение Тулла, которое виконт прислал вместе с партией нейтрализаторов силового поля. Сам Лето смотрел эту запись трижды, но теперь и сын заслуживал того, чтобы все знать. Возможно, это последнее изображение его матери из когда-либо записанных. Независимо от поступков Джессики Пол имел право это видеть.

– Виконт Тулл поставлял оружие для Союза Благородных, – пояснил герцог. – Он отправил это сообщение Якссону Ару на Носсус, пока я был там. Твоя мать не произносит ни слова на этой записи, и я не могу понять выражение ее лица. – Лето сглотнул. – Но ты можешь на нее посмотреть. Суди сам.

Он прокрутил запись еще раз, наблюдая за эмоциями на лице сына. Стоявшие сзади Сафир, Гарни и Дункан тоже прислушивались. Когда запись закончилась, Лето пробормотал:

– Она выглядит такой холодной, будто скрывает свои истинные мысли. У нее всегда это хорошо получалось.

– Отец, не смотри на выражение ее лица! – торопливо заговорил Пол. – Следи за ее руками!

Лето продолжал изучать глаза Джессики на записи, ее овал лица, волосы, которые стали короче и темнее, чем он помнил.

– За руками?..

– Посмотри на них!

Хотя Джессика держала руки по швам, а спину прямо и напряженно, ее правая рука подергивалась – пальцы двигались! Теперь герцог это видел.

Сафир Хават подошел ближе, приглядываясь, и приподнял брови:

– Молодой господин Пол прав. Это не случайные жесты, милорд.

Лето поставил запись на паузу, отмотал назад и воспроизвел снова. Его сердце взволнованно застучало. Теперь он распознавал эти едва уловимые движения – особый код, известный лишь самому узкому кругу приближенных.

– Это тайный язык Атрейдесов! Она говорит жестами!

Он наблюдал за изгибами ее указательного пальца, поворотами запястья, движением большого пальца – они складывались в слова и фразы:

Не думай плохого.

Приказ Бинэ Гессерит.

Совместная работа.

Политическая необходимость.

Лето еще трижды пронаблюдал за игрой ее пальцев – не потому, что не понимал, а чтобы лишний раз убедиться:

Я люблю тебя, Лето.

Пол тоже прочитал слова матери. Он бросил взгляд на отца:

– Возможно, ее и назначили наложницей Тулла, но она так и не отдала ему свое сердце.

– Я надеялся на это, Пол, – сказал Лето. Он не мог оторвать взгляда от последнего изображения леди Каладанской. – И теперь убедился.

Он не мог найти больше слов по этому поводу и ничего не стал говорить. Независимо от ее истинных чувств, Джессика находилась рядом с Джандро Туллом, когда войска сардаукаров устроили пожар и резню по всей Элегии, когда псевдоатомный взрыв сотряс столицу. Ее послание все изменило в сердце Лето, но она все равно была навсегда потеряна для него.

* * *

Когда по Империи разнеслась весть о том, что Каладан больше не в опале, галактические лайнеры вновь стали заходить на планету, и торговля начала процветать. Для тех, кто имел лишь поверхностное представление о событиях, жизнь вернулась в нормальное русло.

Курьерский челнок доставил запечатанное личное послание в замок Каладан – не для герцога, а для его сына, Пола Атрейдеса. Когда курьер почтовой службы вошел, чтобы официально вручить ему тубус с сообщением, молодой человек сидел над учебниками в залитом солнцем приемном зале. Лето расположился неподалеку за большим письменным столом, готовясь к встрече с просителями. Прошло уже много времени с тех пор, как герцог в последний раз встречался со своим народом.

Подтвердив доставку и отпустив курьера, Пол взял тубус, перевернул гладкую серебристую трубку и взглянул на печать. И почувствовал, как зашевелились волосы на затылке.

Лето бросил на него любопытный взгляд из-за стола:

– Кто прислал тебе такое официальное сообщение, Пол?

– Бинэ Гессерит. – Отпечатком большого пальца юноша деактивировал идентификационный замок и вскрыл контейнер. Он вытащил оттуда письмо от преподобной матери Корданы. – С чего бы ей писать мне?

Лето почувствовал, как в груди разгорается гневный огонь:

– Никто не знает, какие планы вынашивают эти ведьмы. Если они знали, что я был среди повстанцев, – возможно, решили, что я никогда не вернусь. Это сообщение могло находиться в пути несколько дней. Вероятно, они подумали, что могут как-то повлиять на тебя.

Пол пробежал глазами письмо и откинулся на спинку стула, глядя в одну точку широко раскрытыми глазами. Он выглядел как громом пораженный.

– Отец, это самая лучшая новость на свете!

После стольких неурядиц и эмоциональных ударов Лето не знал, что может показаться его сыну хорошей новостью. И совершенно не ожидал того, что сын произнес дальше:

– Она жива! Бинэ Гессерит спасли ее!

Лето схватил письмо и сам прочитал слова преподобной матери:

«Полу Атрейдесу, сыну леди Джессики и герцога Лето Атрейдеса.

Мой долг сообщить Вам, что Сестринство отозвало Вашу мать как раз перед нападением на владения виконта Тулла, к которому она была приписана как наложница. Джессика в безопасности с нами на Уаллахе IX.

Возможно, до Вас доходили разные тревожные вести. Не верьте им. Джессика по-прежнему хранит верность Ордену Бинэ Гессерит. Знайте, что она жива. И пускай это укрепит Ваш дух».

Слишком часто глаза видят то, что хочет видеть сердце, невзирая на логику.

«Справочник ментата». Анализ сенсорной информации

Кавардак, учиненный в хранилище, приводил ур-директора Малину Ару в ярость. Ее гнев был более сдержанным и рационально направленным, чем гнев Якссона во время его сумасбродных поступков, но столь же опасным.

Ее дочь Джалма, сославшись на срочные дела на Плиссе, уже заказала билет на ближайший корабль, отбывающий с Танегаарда. Франкос назвал это трусливым бегством – сам он собирался остаться с матерью. Но Малина не сомневалась, что он тоже улизнул бы, будь у него такая возможность.

После того, как имперские войска отбыли восвояси, оставив сотрудников Картеля устранять повреждения, Танегаард начал возвращаться к прежней жизни. Тем не менее планета-крепость напоминала жертву, пытающуюся оправиться от нападения. Даже когда раны затянутся и шрамы исчезнут, потрясение все равно будет глубоким и останется надолго после того, как столько сардаукаров и имперцев побывало внутри административной цитадели.

Сейчас, в экранированном конференц-зале, вице-директор и президент КАНИКТ встретились, чтобы обсудить будущее компании и Империи. Поджарые псы Малины выглядели возбужденными, их колючая серебристая шерсть стояла дыбом. Выбритый живот Кара наводил на мысли о бренности существования, и Малина невольно примеряла это на себя.

Сидящий напротив Франкос был бледным и растерянным. Он хмуро поигрывал пальцами, а когда взглянул на мать, заговорил тихим голосом, будто ребенок, которого только что отругали.

– Мы должны потребовать, чтобы нам отдали тело Якссона. Каждый имеет право на человеческое отношение после смерти, невзирая на грехи. – Франкос сокрушенно покачал головой, очевидно, он хотел поскорей перейти к другой теме разговора. – Возможно, у нас даже получилось бы похоронить его на Оторио, на территории нашего поместья. Я думаю, он хотел бы этого.

– Это уже без разницы. – Малина печально вздохнула. – Я любила его – по-своему; пыталась его спасти, но так же пыталась сохранить и Картель. Я не могла сделать и то и другое, и еще не совсем ясно, как все это отразится на нашей репутации.

Франкос тревожился больше, чем она ожидала:

– Но если мы ничего не предпримем, Император Шаддам выставит тело Якссона на всеобщее обозрение и поругание.

– В качестве урока всем остальным, и мы должны предоставить Императору эту возможность, – произнесла Малина, опустив голову. – Нам придется заплатить ужасную цену и по другим счетам, так что будь к этому готов. Как ты мог допустить, что тебя взяли в заложники? Это непростительно. Это значительно осложнило обстановку.

– Можно подумать, это зависело от меня, мама.

– Судьба человека всегда зависит от него самого. Ты проявил недостаточную бдительность! Ты знал, на что способен Якссон, и угодил прямо в его ловушку!

Сын покраснел:

– Как и ты, мама. Ты заманила его сюда, и теперь Танегаард… осквернен чужаками. Если бы Лето Атрейдес в последний момент не уничтожил камень памяти, эти подрывные данные сейчас распространялись бы по всей Империи.

Малина не стала упоминать о запасной копии в серьге, которую пытался использовать Якссон. Ее темные глаза вспыхнули:

– А ты едва не спровоцировал другую катастрофу. Что за вздор ты придумал: якобы какой-то безымянный стражник убил императрицу Арикату! Шаддам чуть было не сжег всю планету! И все потому, что тебе что-то почудилось в панике.

– Мои глаза не обманули меня! – настаивал Франкос. – Хотя сейчас у меня и нет объяснений. Во мне бурлил адреналин, но я точно видел Арикату с ножом в затылке, и кровь, и то, как императрица упала, – и сразу убежал.

Малина поджала губы:

– И кто же этот охранник-убийца? Тебе предъявили трупы соратников Якссона, но ты не смог опознать его ни в ком из них. Императрицу Арикату тщательно осмотрели врачи. – Она усмехнулась: – Доктора школы Сукк непременно обнаружили бы смертельную рану у нее на шее, но там нет даже царапины.

Франкос кипел от злости и досады. Он явно ничего не понимал:

– Возможно, это был какой-то трюк Якссона. Он использовал затейливые голограммы на Оторио, а потом на площади фонтанов перед дворцом, прежде чем обрушить корабль казначейства на Прогулочное крыло.

Малина оперлась локтями о стол:

– Ты полагаешь, что императрица, которую ты видел, все это время была просто голограммой? Трюком? В этом нет никакого смысла. Для чего Якссону могло понадобиться, чтобы ты стал свидетелем ее очевидного убийства?

Франкос вновь поиграл пальцами.

– Ты сама это и объяснила, мама. Чтобы разозлить Императора. После того как я сбежал и рассказал о том, что видел, Шаддам вышел из себя.

– Но какая польза от этого Якссону? Открытое столкновение между Картелем и Империей? – Малина вздохнула. – Хотя и прочие его действия вряд ли можно объяснить. Он был непредсказуем и слишком бурно на все реагировал. – Она наклонилась погладить Хара и Кара, чтобы успокоить их. – К счастью, Шаддам безумно рад возвращению Арикаты. Она умеет им вертеть и с моими указаниями сможет отвлечь его от мыслей о мести… на какое-то время.

Однако ур-директор всерьез беспокоилась об отсутствии вестей от Арикаты. Перед отлетом императорской свиты Малина отправила императрице зашифрованное сообщение с требованием немедленной встречи, поскольку им двоим предстояло многое спланировать, особенно действия по устранению ущерба. Но Ариката, которую столь тщательно обучали и готовили к ее роли, так и не ответила, будто игнорировала свои обязательства перед Картелем… или забыла о них.

– И еще одно ты должен сделать напоследок. – Малина приготовилась произнести беспощадные слова. – КАНИКТ усилит меры безопасности и произведет все необходимые ремонтные работы, но мы должны сделать решительное заявление для всей Империи. Довольно скоро Шаддам сообразит, что для нас пришло время платить по счетам. Поэтому мы должны предложить ему цену на наших собственных условиях.

– Какую еще цену? Якссон – вот кто ответственная сторона, и он уже мертв. Вся вина ложится на его плечи.

– Гибели Якссона недостаточно, сын мой. – Она с материнской теплотой похлопала его по руке, и Франкос вздрогнул: такие жесты были совершенно не в характере Малины. – Ты должен немедленно уйти в отставку с поста президента Картеля, но не принимая на себя никакой вины. Сослаться на семейные обстоятельства.

Сын напрягся:

– Почему? Почему я должен уйти в отставку?

– Потому что ты самая подходящая сакральная жертва. В любом случае ты всего лишь номинальный глава, и у тебя все равно останется власть и семейное богатство. Мы подыщем для тебя какое-нибудь занятие. – Франкос понурился, и Малине показалось, что он сейчас даже расплачется. Она продолжала: – Для того, чтобы один из семейства Ару оставался ур-директором, другому Ару придется уйти с поста президента. Это смягчит Шаддама, и когда-нибудь ты дорастешь до того, чтобы занять мое место.

Франкос побледнел и вздрогнул, но не произнес ни слова. Он подчинится ее приказу, насколько бы сильно это его ни ранило. Потому что он – хороший сын.

* * *

Облачившись в официальный императорский наряд, Шаддам чувствовал себя могущественным и уважаемым правителем всей освоенной Вселенной. А с прекрасной Арикатой рядом – особенно после пережитого ужаса, когда он счел ее убитой, – и вовсе непобедимым.

Его пригласили в Палату Ландсраада – послушать важное выступление. Из политических соображений Шаддаму приходилось присутствовать в таких случаях, и в кои-то веки он не тяготился обязанностями, которые накладывал на него статус. Ему предстояло одобрить официальное ходатайство и сделать собственное заявление.

У него ушло довольно много времени, чтобы осознать и принять объяснения Лето Атрейдеса по поводу его действий среди мятежников и в главном хранилище. Увидев Арикату живой и невредимой, Император ощутил огромную признательность герцогу Каладанскому, хотя это и не могло компенсировать всего ущерба и неприятностей, причиненных Якссоном Ару. Тем не менее императрица, которой он верил, отзывалась о Лето очень хорошо.

Шаддам опасался, что узнал о невиновности Лето слишком поздно, поскольку карательные силы сардаукаров уже начали свой марш по мятежным мирам, включая Каладан.

И вновь удача и репутация Лето, а также способность его сына убеждать людей спасли владения Атрейдесов, когда полковник-баши Колона отступил от полученных приказов. Сама мысль о таком неповиновении расстроила Императора, хотя после просмотра записей Лето он признал, что доказательства достаточно веские, чтобы это оправдать. Теперь герцога чествовали по всему Ландсрааду, и Шаддам испытывал по этому поводу смешанные чувства – опасаясь, как и прежде, что это подорвет его собственную популярность.

Сегодня они с императрицей передвигались по столице с усиленным эскортом и помпезностью, совершая официальный визит в Палату Ландсраада. Поскольку заседание дворян проходило в полном составе, на высоких шестах вдоль гранд-бульвара трепетало множество разноцветных флагов.

Внутри Палаты ряды кресел полнились многочисленными представителями Великих и Малых Домов. Известие о том, что движение Союза Благородных подавлено, изменники пойманы и наказаны, а императрица и прочие заложники спасены, вызвало всеобщее ликование. Хотя многие аристократы продолжали роптать по поводу суровой императорской кары, постигшей подозреваемых в заговоре, они также спешили подтвердить свою преданность Дому Коррино, надеясь тем самым умиротворить Императора.

У входа в Колонный зал протрубили фанфары, объявляя о прибытии царствующей семьи. Шаддам и Ариката величественно поднялись по мраморным ступеням и шагнули в огромные двери, будто только что пришли сюда с прогулки по дворцовым садам. Однако стоило им войти, в переполненном зале воцарилась тишина – заседание депутатов приостановилось.

Шаддам нарочно опоздал на несколько минут. Император и императрица устроились в роскошных креслах, откуда открывался прекрасный вид на происходящее. Они сидели бок о бок, а все благородные представители смотрели на них снизу вверх – так, как и должно быть. Хотя предполагалось, что Ландсраад независим и Империя не может влиять на собрание благородных представителей, за тысячелетия сотрудничества все переплелось.

С великодушной улыбкой Шаддам помахал рукой всем дворянам:

– Прошу вас, продолжайте. Извините, что заставили ждать.

Один из аристократов вышел в освещенный круг для выступлений, где усилители голоса улавливали каждое слово. На лице этого пожилого темноволосого мужчины застыло трагическое выражение. Его свободное одеяние цвета индиго покрывала темно-синяя накидка, отделанная серебром. Когда он повернулся, плащ с шелестом отлетел в сторону, обнажив пустой рукав, приколотый к груди. Однорукий герцог Арман Икац встал в центре помоста. Все разговоры затихли.

– Я здесь, чтобы говорить от имени моего друга Лето Атрейдеса, герцога Каладанского. Он отправился домой, чтобы воссоединиться со своим народом, вместо того чтобы прилететь сюда и слушать, как ему воздают почести, – потому что вот таков он, Лето. Тем не менее я здесь, и я призываю вас признать его заслуги. В те окаянные времена на Оторио, после первой атаки мерзавца Якссона Ару, Лето Атрейдес спас Императора, императрицу и многих других дворян. – Эрцгерцог Икац глубоко вздохнул. – И меня в том числе.

Аристократ повернулся лицом к другому ряду кресел:

– Позже, несмотря на то, что галактику в поисках лидера террористов прочесывали многочисленные сыщики, Лето Атрейдесу единственному удалось проникнуть в ряды опасных бунтовщиков. Он помог их уничтожить и во второй раз спас жизнь нашей прекрасной императрице Арикате.

Единственной рукой Икац указал на императорскую ложу, и Ариката поднялась с кресла, грациозно кланяясь и улыбаясь. После минутного колебания Шаддам тоже поднялся и встал рядом с ней, принимая аплодисменты и на свой счет как должное.

– Поэтому я, эрцгерцог Арман Икац, предлагаю собранию Ландсраада официально признать заслуги верноподданного герцога Каладанского. Он человек кристально честный и бескорыстный и представляет собой огромную ценность для Империи!

Собравшаяся знать зашепталась, затем зааплодировала. Хотя Шаддам был доволен результатами миссии Лето, он испытал некоторую досаду, слыша столько похвалы в адрес герцога.

Однорукий дворянин вновь повернулся к императорской ложе и заговорил громче:

– Император Шаддам, мы просим вас найти способ вознаградить Дом Атрейдесов!

Коррино уже успел это обдумать, пытаясь решить: предложить герцогу новый дворянский титул или выдать крупную сумму из императорской казны. Лето снискал такую популярность, что Император не мог оставить его без награды. Он обсуждал с Арикатой различные варианты.

Герцог Каладанский действительно совершил выдающийся поступок и пошел на огромный риск, зная, что, если его миссия провалится, имя Атрейдесов будет навеки запятнано. Из-за древней вражды между семействами Харконнены перехватили важное сообщение, предназначавшееся ему – ему, самому Императору! – и использовали для собственного продвижения, а не на благо Империи. Эта корыстная затея принесла огромный вред, и барон Владимир Харконнен со всем своим проклятым семейством должны теперь заплатить за это высокую цену.

Падишах-Императора осенила только одна идея – и она способствовала достижению обеих целей одновременно.

Усилители подхватили слова Шаддама, так что их мог слышать весь зал. Император улыбался, пока план окончательно складывался у него в голове.

– Я заверяю весь Ландсраад, что Дом Атрейдесов получит соответствующую благодарность. – Он широко развел руки. – Тем самым мы продемонстрируем нашу любовь к благородному герцогу Каладанскому и честность по отношению к нему.

Любовь – это тактика, которую могут использовать только самые опытные специалисты.

Учебное пособие Бинэ Гессерит

В космопорте Кала-Сити герцог Лето стоял у трапа под ярким солнцем, готовясь взойти на борт фрегата Атрейдесов. По периметру поля велись ремонтные работы – деловитые строительные бригады стирали следы недолгой оккупации сардаукарами. Гарни Холлик и Сафир Хават уже поднялись в салон, но Лето никак не мог надышаться перед дорогой соленым воздухом.

Пол и Дункан, который теперь всегда был настороже, наблюдали за герцогом, одетым в официальный черно-зеленый сюртук. Лето шагнул к ним и взял сына за плечи:

– Я понимаю, что ты хочешь полететь со мной на Уаллах IX, но я буду полностью сосредоточен на Бинэ Гессерит, это потребует всех моих душевных сил и способностей моего ментата… – Он кивнул Сафиру, который стоял наверху, у люка фрегата.

– …И моего умения работать мечом, – добавил Гарни, показавшись рядом с Сафиром. Шрам змеился по его подбородку и щеке.

– Если дело дойдет до использования твоего меча против Бинэ Гессерит, то мы уже проиграли, – вздохнул Лето и вновь повернулся к Полу. – Нет, я хочу посмотреть матери-настоятельнице в глаза и выдвинуть свои требования.

– Этот парень уже доказал, что у него сердце герцога, милорд, – сказал Дункан. – А я буду рядом с ним охранять покой Каладана.

– Да, у нас с Дунканом здесь своя работа. – Пол расправил плечи и подался ближе к отцу. – Обещай мне, что ты уладишь вопрос насчет моей матери… и вернешь ее обратно.

– Я добьюсь объяснений, Пол, и они должны быть удовлетворительными. – У герцога защипало глаза. – И я твердо намерен вернуть Джессику домой. Эти ведьмы никак не смогут мне помешать.

* * *

Случайные несанкционированные посещения Школы Матерей не допускались. Лето Атрейдес никогда не пытался организовать перелет на галактическом лайнере в родной мир Сестринства, но теперь у него не оставалось другого выбора – если он хотел восстановить свою жизнь, свой дом и свое сердце. Он должен сделать это ради Пола, ради Каладана и ради себя самого.

Договариваясь с Космической Гильдией, он сослался на имя и влияние Шаддама, – Император и не подозревал, что оказывает такое одолжение. Представитель Гильдии со странно перекошенным лицом, выражение которого невозможно было понять, уставился на герцога долгим взглядом мертвенно-белых глаз, прежде чем разрешить доставить фрегат Атрейдесов к Уаллаху IX.

Как только лайнер завис над холодной серой планетой, грузовые суда, транспортные челноки и дипломатические яхты засуетились по всему огромному трюму. Сафир Хават вел корабль Атрейдесов вниз, в облачную атмосферу, отклоняя все более настойчивые требования диспетчера назвать бортовой номер и цель прибытия. В конце концов герцог ответил – после того, как оборонительные системы посадочной зоны привели в боевую готовность.

Он не позволил откликнуться по коммуникатору ни Сафиру, ни Гарни: это его личный разговор, его личные требования, и эти ведьмы, черт возьми, обязаны его выслушать!

Он активировал микрофон и резко произнес:

– Я – герцог Лето Атрейдес, и я прибыл с Каладана, чтобы вернуть то, что вы у меня отняли! Леди Джессику, мою постоянную наложницу.

Сестра на экране взирала на него с вежливым выражением лица:

– Она больше не ваша постоянная наложница. Ее контракт расторгнут, и мы прислали вам замену. Вам не на что жаловаться.

Лето фыркнул:

– Я не просил новую наложницу! – Он втянул воздух сузившимися ноздрями. – И кроме того, она погибла.

Женщина на экране вскинула брови:

– Почему мы вообще должны предоставлять вам каких-либо наложниц, если вы не можете их защитить?

Пока длилась эта беседа, Сафир продолжал снижаться по крутой траектории, скользя сквозь облака. Среди холмов под ними раскинулась школа Сестринства – комплекс зданий с терракотовыми крышами.

– Мы садимся, – утвердительным тоном заявил Лето. – И я встречусь с вашей матерью-настоятельницей, чтобы договориться о возвращении Джессики ко мне.

* * *

Мать-настоятельница сидела в помпезном кресле в приемном зале Школы Матерей, сердито глядя на неуемного посетителя, потребовавшего с ней встречи. Бинэ Гессерит не были склонны удовлетворять чужие просьбы – если только это не служило их целям.

Джессике оставалось лишь молиться, чтобы все прошло гладко. Она уже заключила сделку с Сестринством – ей позволили вернуться к роли постоянной наложницы герцога. Но прежде чем Сестринство успело сделать хоть шаг в этом направлении и надавить на герцога, чтобы тот принял Джессику обратно, Лето сам явился сюда! Требуя именно того, чего хотели и Бинэ Гессерит.

Она ждала в нише, скрытая темной занавеской, но сквозь ткань могла видеть приемный зал и слышать каждое слово. Матери-настоятельнице никогда не понять, отчего так затрепетало сердце Джессики, когда она увидела единственного мужчину, которого когда-либо любила.

«Он пришел сюда за мной!»

Лето вошел как полководец-завоеватель, будто только что вторгся на Уаллах IX и захватил власть. Увидев его после столь долгой разлуки и эмоциональной отчужденности, Джессика учащенно дышала – ей не хватало воздуха. Ей столько нужно ему объяснить, так много рассказать: как Сестринство вынудило ее пойти против всего, во что она верила… всего, что Лето любил в ней. Но она сделала это, чтобы спасти его самого, его репутацию и их сына – этого он никогда не узнает.

Больше недели назад преподобная мать Кордана тихо и взволнованно рассказала ей о событиях на Танегаарде – о том, что Якссон Ару мертв, что причины присоединения Лето к восстанию разъяснены. Герцог спас императрицу Арикату и стал героем – таким, каким Джессика всегда его знала.

В настоящее время герцог Каладанский пользовался в Империи еще большим авторитетом, чем когда-либо. И вот теперь он прилетел за ней!

Когда он подошел к Школе Матерей, Джессике велели оставаться в укрытии позади кресла Харишки. Но Джессика уже согласилась на их условия и больше не позволит использовать себя как пешку! Она прекрасно понимала, какими рычагами давления обладает и какую цену должна заплатить. И думая о том, как сильно она любит Пола, Джессика не сомневалась, что будущий ребенок – дочь от Лето – приемлемая стоимость возвращения в семью.

Герцог с уверенностью на лице приблизился к настоятельнице Харишке, чтобы поприветствовать ее. Даже сидя в своем укрытии, Джессика знала, что у него на уме. Ее сердце бешено колотилось. Она не только наблюдала за ним много лет глазами Бинэ Гессерит, – она изучала его, поскольку очень сильно любила, и это делало ее еще более наблюдательной.

Лето заговорил без всяких формальностей:

– Вы забрали у меня Джессику, мать-настоятельница, и я собираюсь вернуть ее обратно. Я хочу, чтобы вы восстановили ее контракт как моей постоянной наложницы. Она принадлежит к семье Атрейдесов. – Он напоминал разъяренного медведя, твердо намеренного получить то, чего хочет. Джессика знала, что Харишка тоже сделает так, как решила.

Пожилая женщина наклонилась вперед в массивном кресле. Мышцы ее лица силились изобразить улыбку, – но, казалось, потеряли этот навык.

– Мы предоставляли вам Джессику, пока имели такую возможность, герцог Каладанский. Вам известно, что ее перевели в другое место?

Джессика почувствовала, как щеки заливает румянец. Зачем Харишка его провоцирует?

– Я слышал о виконте Тулле и о том, что он мертв. Но мне также известно, что Джессика спаслась и она здесь. – Лето взглянул на занавешенный альков, будто чувствовал, что она там; на его скулах заиграли желваки. – И я осведомлен о том, как вы отозвали ее с Каладана. Мне известны причины, которые вы ей назвали, и та ложь, которую ей наплели. – Он подошел еще ближе, словно желая запугать Харишку. – Я знаю правду!

Он стоял неподвижно, и Джессика присматривалась к едва заметным движениям его лица, его позе. Она почувствовала, как тело обдало жаром: он видел ее сообщение, прочитал язык ее пальцев!

Харишка вновь рассмеялась, но Джессика уловила в ее смехе нотки неуверенности.

– Возможно, у нас есть и другие планы относительно сестры Джессики.

– Не ошибитесь с выбором, – произнес Лето, на этот раз обращаясь к Харишке без титула. – Я только что спас императрицу Арикату на Танегаарде и помог подавить мятеж Якссона Ару. И не забывайте, что я также спас вашу преподобную мать Мохайем на Оторио. Если я обращусь к Падишах-Императору – думаю, он удовлетворит мою просьбу о восстановлении контракта Джессики с Домом Атрейдесов. Он не откажет мне.