Текст книги "Снадобье для вдовы"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Это верно, – кивнула Ракель. – Мне доводилось слышать о нем истории в том же духе. Но почему мужчина, любивший одну женщину, относится с такой ненавистью ко всем остальным?

– Он никогда не любил это жалкое маленькое создание, – пояснила Юдифь. – Она была хорошим приданым, только и всего. Все это знали, неважно, что он говорит сейчас.

– У твоей матери память самая вредная для всего, что меняет ход истории, – печально заметил Исаак.

– От чего она умерла? – спросила Ракель.

– Не от чего. Просто исчезла, – пояснила Юдифь. – Начать с того, что она никогда не отличалась здоровьем, и постепенно ей становилось только хуже. И теперь он относится ко всем женщинам так, как относился к своей жене.

– Твоя мать несколько преувеличивает, – примирительно сказал лекарь. – Но я буду рад, когда к нам вернется Юсуф. Мне не нравится брать тебя с собой в дома подобных пациентов. У него особый дар для ложных обвинений. Кстати, о Юсуфе! Его преосвященство получил письмо от сеньора Улибе.

– И как там наш мальчик?! – вскочила Юдифь с половинкой груши в одной руке и ножом – в другой. – Сеньор Улибе написал, что с ним все в порядке?

– Нет, моя дорогая. С Юсуфом все в порядке. Господину Улибе требовалось обсудить с Его Преосвященстовм совсем другой вопрос и заодно он упомянул о Юсуфе.

– Он выглядит достаточно приятным человеком, – сказала Ракель. – Хотя слишком спокойным и не поддающимся определению.

– Его помощник и друг только что умер, – сказал Исаак.

– Конечно, – кивнула Ракель. – Когда Юсуф отплывает на Сардинию?

– Завтра, – оказал ее отец.

– Интересно, получим ли мы от него какую-нибудь весточку, прежде чем он вернется? – грустно сказала Ракель, раздраженная и вот-вот готовая расплакаться. – Или не вернется.

– Прекрати думать о таких вещах! – негодующе сказала Юдифь. – Я слушать этого не хочу. – Жесткий ответ Ракель был прерван появлением мальчика, позвонившего в колокольчик, висевший у калитки и попросившего мастера Исаака.

Прежде чем сторож Ибрагим успел пересечь двор, Исаак принялся звать Джуду.

– Мастер Исаак! – сказал, мальчик у ворот, когда его наконец впустили во двор. – Вы должны быстро пойти со мной. В нашем доме лежит человек. Он бредит, как сумасшедший, а хозяйка говорит, что если мы не позовем доктора, то к утру он умрет.

– Отчего он умирает? – спросил Исаак.

– Не знаю, господин, – покачал головой мальчик. – Хозяйка мне ничего не объяснила.

– Я должен знать, какие лекарства мне с собой брать, – терпеливо объяснил посланцу лекарь. – Отчего он бредит? Его ударили по голове? У него лихорадка?

– Это рана у него на руке, – сказал мальчик.

– Тогда тебе понадобится хирург.

– Нет, это старая рана с гнойными язвами. Та, что он получил несколько дней назад. У него лихорадка, мастер Исаак, он то принимает меня за свою мать, то за брата и Бог его знает за кого еще!

– Исаак, ты даже толком не поужинал, – запротестовала Юдифь.

– Дорогая, я ем ровно столько, сколько нужно взрослому мужчине, – отмахнулся Исаак. – И теперь кому-то нужна моя помощь. Ракель, посмотри, что там у нас в корзине, замени то, что мы потратили днем. Пусть Джуда приготовит к нашему возвращению фонарь, кремень и сталь.

– Хорошо, отец, – быстро кивнула Ракель, тут же позабыв о своих горестях.

Мальчик привел их в старую корчму у реки, которая находилась чуть снаружи северных ворот города, где он работал подавальщиком в трактире, конюхом, поваренком, посыльным и кем угодно еще, помимо готовки, сбора денег за еду и выпивку, а также занимался обслуживанием постояльцев и их лошадей. Деньги были, настолько редким чудом в его существовании, что, казалось, он даже толком не знал, что с ними делать. В ту ночь в корчме был лишь один постоялец, лежавший в душной мансарде.

– Хозяюшка, нам понадобится свет, – сказала Ракель.

– Могу я спросить госпожу, для чего свет слепому? Вы знаете, во что мне обходятся свечи?

– Я точно знаю, сколько они стоят, – кивнула Ракель. – И я должна быть в состоянии видеть. Какой был смысл нас звать, если мы не сможем работать? Так что несите свечи. Три штуки, и сразу же.

Ворча и пыхтя, женщина удалилась, прислав вместо себя мальчика с тремя тонкими сальными свечами.

– Отец, он в плохом состоянии, – сразу определила Ракель. – Гнойная язва на предплечье, – сказала она, подводя руку Исаака к раненому месту.

Исаак провел ладонью по руке – от пальцев до подмышки – сначала легонько, а потом все больше усиливая нажим. Он нагнулся над раненым и довольно долго прислушивался к его дыханию.

– Какого цвета его рука? – спросил он, выпрямившись.

– Эти свечи дают несильный свет, но, по-моему, похоже, красная и распухшая, – сказала Ракель. – Мне кажется, воспалительный процесс распространяется, – неуверенно добавила она.

– Так и есть, – кивнул Исаак, – я это чувствую. Сегодня мы должны промыть и прочистить все, что удастся. Хирург может оказать помощь, и парню это будет стоить руки, но подобное решение подождет до утра.

– Отец, у тебя мало надежды в голосе, – сказала Ракель.

– Стоит этой гадости начаться, ее очень трудно остановить, – сказал Исаак. – Верхняя часть руки не чувствуется так, как должна.

Ракель обхватила руку пальцем вокруг локтя. Она была теплой и очень мягкой и податливой.

– Ты прав, отец. Стоит ли нам начинать?

В процессе всего осмотра человек в постели казался либо спящим, либо потерявшим сознание. Неожиданно он попытался сесть.

– Мы должны начинать! – горячо прошептал он. – Немедленно! Мы должны начинать.

– Сейчас он где-то в другом месте, – отметила Ракель, помогая Джуде расставить все необходимое и смешать болеутоляющую смесь.

– Конечно, нет, – проворчал ее отец. – Будь он здесь, то не пикнул бы ни словечка.

– Верно. Он из Арагона, не так ли? – спросила она.

– Вполне возможно.

Пациент начал безостановочно метаться, а затем вскинул свою раненую руку. Ракель твердо взяла ее обеими руками и мягко прижала к кровати.

– Ш-ш-ш, – успокаивающе прошептала она. – Тихо. Мы здесь, чтобы о вас позаботиться.

– Мастер, – простонал он, – помогите мне. Мастер Геральтдо, придите и помогите мне. Я не справлюсь с этим в одиночку. Я не могу. – Он вновь, тяжело дыша, вытянулся на кровати.

– Он проделывает это целый день, – пояснила хозяйка притона, появившаяся на верхней площадке. – Потому-то я за вами и послала. Больше не могу слушать, как он повторяет это вновь и вновь. Вы можете дать – ему что-нибудь, чтобы он затих, пока не отдаст Богу душу?! – завизжала она. – Я пыталась дать ему бренди, но на него оно не действует.

– Спасите меня, мастер! – воскликнул человек на постели. – Помогите мне!

– Матушка, принесите нам горячей воды, – попросил Исаак. – И мы сделаем все, что от нас зависит.

И хозяйка вновь позвала своего поваренка и стала подниматься по лестнице.

Ракель смешала вино, воду, сахар и четыре капли горькой субстанции и, подняв бокал, медленно влила все это пациенту в рот. Через короткое время его руки и ноги расслабились, и она нежно опустила его на постель. Тонким, остро отточенным ножом она вскрыла опухоль, выпустив оттуда огромное количество гноя, собираемого в миску маленьким Джудой. Затем она промыла рану вином, наложила масляную и травяную повязки, чтобы остановить распространение заражения и, забинтовав ее, слегка смазала целебным отваром.

Пациент открыл глаза и дикими глазами уставился в потолок.

– Прошу вас, – прошептал он, – позовите моего хозяина.

– Кто ваш хозяин? – спросила Ракель. – Назовите, кто он, и я дам ему знать.

– Его знают все, – сказал человек. – Моего хозяина знают все. – После чего, закрыв глаза, он погрузился в крепкий сон.

Глава 9

Даже в столь ранний час набережная была запружена огромной толпой провожающих и зевак. Спящий город все еще тонул во мраке ночи, но у самой кромки воды тусклое сияние угасающей луны и первые лучи восходящего солнца давали достаточно света для работы. Восточный горизонт был усеян уже порозовевшими подушечками пушистых облаков, отделявших иссиня-черное море от сереющего неба.

Большая часть толпы состояла из портовых грузчиков, деловито сновавших со своими тележками между погрузочным пирсом и вытянутыми на берег лодками-плоскодонками. Прежде чем тележка отправлялась на борт, она подвергалась придирчивому досмотру чиновника со списком, отмечавшего каждую бочку, корзину, коробку или сверток по мере доставки. Другой чиновник деловито расхаживал вокруг коробок, сверяя соответствие указанного на бумаге груза.

Когда в порту появились группа из Жироны, небо уже стало голубым, и над горизонтом показался краешек солнца, отбрасывая первые лучи на скопище галер, покачивающихся в глубоких водах. Улибе, затянутый в плотно подогнанную военную форму, спешившись, велел конюху отвести лошадей назад и пустился на поиски какой-нибудь начальственной персоны.

– Вот уж никак не ожидал лицезреть самого благородного Берната де Релата с армией писцов, лично занимающегося погрузкой суда, – добродушно улыбнулся он. – Большинство еще, наверное, нежатся в постелях, оставив всю работу помощникам да хозяину корабля. – Действительно, казначей ее величества деловито сновал в самой середине партии грузчиков. Рядом с ним мальчик лет девяти держал в руках почти полностью раскатанный свиток с перечнем товаров.

– Вам известен какой-нибудь иной способ, мастер Улибе, чтобы быть уверенным, что каждая заказанная мне вещь попадет к ее величеству? – сказал Релат.

– Увы, дон Релат, иного способа просто не существует! – рассмеялся Улибе. – Иначе ценный груз таинственным образом выпадет за борт и на следующей неделе окажется на столах морских бродяг и спинах их жен.

– Если нечто подобное случится с чем-либо из имущества ее величества, платить за это придется им, – холодно сказал Релат.

– Вы будете сопровождать корабль лично, дон Релат? – спросил Улибе. – Или пошлете своего помощника?

– У моего сына практическая сметка не хуже, чем у других, – усмехнулся Релат, похлопывая мальчика по плечу. – В следующий раз он возьмет на себя все списки. Но ему в помощь я отправлю своего проктора – инспектора по охране груза. Он не менее проворный человек, как я, – добавил он с лисьей улыбкой. – Так что можете не сомневаться, он позаботится обо всем не хуже меня. В том числе и о вашей госпоже Кларе.

– Она принадлежит отнюдь не мне, дон Бернат, – быстро ответил Улибе. – Но почему вы спросили об ее умении обращаться иголкой?

– Ее величество любит заставлять своих дам корпеть над королевским гардеробом, – пояснил казначей. – В последнем письме она жаловалась на нехватку опытной швеи. Думаю, я смогу убедиться, что госпожа Клара ни в чем нас не подведет.

– Мне казалось, она думает, что ее намерены определить в белошвейки! – засмеялся Улибе. – Благодарю за пояснение. А теперь я бы хотел молить о любезности с вашей стороны – и вашего проктора, разумеется.

– Напротив, буду только готов оказать вам услугу, мой господин Улибе. Спрашивайте, и я сделаю все, что в моих силах.

– Благодарю вас. Может ли это письмо быть передано ее величеству, как только корабль войдет в гавань? Оно от меня.

– Что ж, вполне скромное пожелание. Больше ничего? Доставить несколько диких зверей или груз галеры? Другие письма?

– Они в сумке у курьера. Но, кроме того, можно ли вам кое-кого представить? Воспитанник его величества, Юсуф ибн Хасан, прибывший на Сардинию на службу его величества. В качестве пажа.

– И он, и госпожа Клара, и письмо будут доставлены с превеликой заботой, – уверен Релат. Он кивнул Юсуфу, а затем взглядом дал понять, что ему не до них, ибо предстояло решить вопрос между готовым к отходу якорным матросом и одним из писцов, еще не до конца закончившим свою работу.

– Он производит впечатление человека усталого и легко подверженного болезням, – сочувственно сказал Юсуф.

– Подозреваю, что он всю ночь провел на ногах, проверяя судовые декларации, – сказал Улибе. – Если этот груз предназначен для здоровья и процветания ее величества – а, насколько я слышал, так оно и есть, – то вся ответственность за сохранность груза лежит на нем.

Чем больше груза и пассажиров вбирал в себя трюм галеры, тем больше провожающих толпились на узкой полоске берега. Торопливо прошествовала группа из трех монахов-доминиканцев в сопровождении слуги, тащившего на спине тяжелую с виду коробку; снежно-белые одеяния святых отцов слепили глаза на фоне яркого песка и сверкающего моря. Улибе с трудом заметил их присутствие – видеть отцов-доминиканцев в путешествиях было делом, довольно обычным, – пока они не притормозили возле Юсуфа, стоявшего рядом с Кларой и Мундиной.

Доминиканцы неожиданно заинтересовались. Направившись к грузовым тележкам, Улибе сделал вид, что заметил на песке нечто интересное и остановился возле них, якобы подбирая находку.

– Добрый день, отцы Божьи, – сказал он, выпрямляясь. – Вы поплывете с нами?

– Не все, – ответил самый старый из троих. – Только отец Криспия. Мы просто решили проводить его до берега, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке.

– И я весьма признателен своим братьям за это, – отозвался отец Криспия. Это был высокий сухопарый мужчина с ястребиным носом и яркими темными глазами. В его голосе чувствовался южный акцент, а загорелая кожа подсказала Улибе, что он – из какого-то отдаленного королевства. Скорее всего Гранады.

– Я здесь тоже, чтобы проводить своих друзей до корабля, – улыбнулся Улибе. – Хотелось бы верить, что долго ждать не придется.

– Нам было белено прибыть сюда незадолго перед первым часом, – несколько раздраженно заметил старший доминиканец. – Вот мы и здесь.

– Еще не все закончили погрузку, – сказал самый молодой монах, похоже, целиком поглощенный этим процессом.

Пока они говорили, Улибе заметил, что толпа разрастается. Там и сям мелькали оживленные группки провожающих и зевак: как мужчин, так и женщин, для которых вся эта казавшаяся беспорядочной суета грузчиков, матросов, чиновников и пассажиров, погрузка и отплытие корабля казались веселым цирковым представлением. Эта же толпа и поглотила троих собеседников Улибе.

– Сеньор Улибе, – прервал его раздумья знакомый голос. – Я смотрю, вы сменили вашу форму и цвета. Вы плывете с нами на Сардинию?

Слегка повернув голову, Улибе увидел молодого Рубо, с которым познакомился по дороге, и отрицательно мотнул головой.

– Нет, сеньор. Но разве вы с отцом не уехали вчера?

– Мы уже отплыли, сеньор Улибе, – сказал Геральт де Рубо, – пока внезапно отец не вспомнил об одном неотложном деле. Он и договорился о моей поездке на корабле ее величества.

– Не сомневаюсь, что молодой Юсуф с удовольствием составит вам компанию, – сказал Оливер и, вновь отыскав в толпе своих попутчиков, поспешно направился к ним, прежде чем они исчезнут вновь.

– Нет, мастер Исаак. К нашему великому счастью, Его преосвященство чувствует себя сегодня, великолепно, – сказал Бернат са Фригола, секретарь епископа. – Но он попросил вас присоединиться к нему, поскольку партия, провожавшая Юсуфа до Барселоны, вернулась. Они в маленькой приемной, ждут вашего прибытия. – Исаака проводили в прохладную, с высоким потолком комнату, где за большим столом сидели Беренгер, капитан, сержант, Бернат и двое писцов.

– Мастер Исаак, – сказал сержант, предварительно вкратце сообщив ему о здоровье и самочувствии мальчика, – боюсь, что мы не до конца выполнили один свой долг.

– Что случилось? – спросил Исаак.

– Мы везли с собой, а потом оставили большой глиняный котел, принадлежащий вашей жене, после употребления в пищу его содержимого. Он был заменен. Надеюсь, она сочтет новый вполне пригодным.

– Наверняка у вас найдется место для еще одного котла, – весело сказал Беренгер.

– Нет, разве только мы не повернем стражей с лошадей и нагрузим багаж на лошадей. Так уж вышло, я был вынужден привести старую Бродягу с пустой спиной, чтобы ее ноги отдохнули. Большая часть багажа у нас на обратном пути была достаточно легкой, шелк и пряности весят совсем ничего.

– А теперь расскажите мне все о Робо, сержант, – попросил Беренгер.

– Сеньор Улибе писал мне об отце и сыне. Похоже, его это как-то заинтересовало.

– Асберта де Робо – очень известный и ценный рыцарь, Ваше преосвященство, – пожал плечами сержант.

– Я знаю это, – сказал Беренгер.

– Да, Ваше преосвященство, – пробормотал сержант. – В тот день у меня не было никаких причин менять о нем свое мнение. Но его сын произвел на меня какое-то тяжелое впечатление. Он слишком интересовался молодым Юсуфом и тем, почему тот сопровождал нас. То же самое касается сеньора Улибе. Молодой человек задал столько вопросов, что можно было предположить, что скорее он присматривает выгодную партию для своей сестры, нежели проводит время со случайными попутчиками.

– Возможно, поездка в отцовской компании показалась ему скучной, – пожал плечами епископ. – И он искал развлечений за твой счет.

– Сначала я так и подумал, – сказал сержант. – Но это продолжалось, и мне, Ваше преосвященство, это не понравилось. Совсем не понравилось.

– Что ж, Доминго, у вас настоящий нюх на всякие злодейства, – заметил капитан. – В таком случае, если кому-то из нас доведется встретиться с Геральтом де Робо, наблюдать за ним следует с особым вниманием. У вас есть еще о чем сообщить? Мы уже слышали о молодом сироте господина Улибе. – Беседа перетекла в обсуждение всевозможных предположений насчет Клары, а потом и вовсе заглохла.

– Прежде чем я покину вас, Ваше преосвященство, – продолжил Исаак, – должен сообщить, что вчера ночью мы с Ракелью оказывали помощь незнакомцу в притоне Бенедикты.

– Незнакомцу? – с интересом вскинул брови капитан.

– Его зовут Мартин. Нам с дочерью пришлось вскрывать воспалившуюся рану у него на руке. Он просил нас передать сообщение своему хозяину…

– Мастер Исаак, сказал ли он, кому именно?

– Некоему Геральтдо, капитан. Он умолял нас передать его хозяину, что он ранен. Судя по его бреду, я бы предположил, что его оставили один на один с противником, превосходящим его по силам.

– А, собственно, почему вы решили сообщить нам об этом, мастер Исаак? – прищурился епископ.

– Ничего особенного, Ваше преосвященство, – сказал лекарь. – Только то, что раненый говорит с кастильским акцентом. Его присутствие в городе никто может не заметить.

– Этот Мартин в состоянии давать показания? – спросил капитан.

– Не знаю. Я отправлюсь к нему сразу же, как только мне позволит Его преосвященство – сказал Исаак. – Он совершенно беспомощен, когда я оставляю его. Но я буду рад, капитан, если вы составите мне компанию. Может быть, он уже немного пришел в себя.

– Что пробудило столь живой интерес к моему пациенту, капитан? – спросил Исаак, – когда они шли по гостинице вчетвером: они, Ракель и двое стражников.

– Меня вообще интересуют в данный момент все иностранцы, свободно передвигающиеся по стране – сказал капитан. – Пока я не узнаю, зачем они здесь.

Четверо выпивох за угловым столиком уставились на вновь прибывших со страхом и тревогой. Стоило Ракель опустить на лицо вуаль, как она споткнулась из-за полумрака распивочной. Джуда подхватил ее под локоток. Капитан прошел комнату с таким видом, словно собирался брать приступом кухню и шмякнул кулаком по столу.

– Эй, матушка Бенедикта! – рявкнул он. – Мы пришли полюбоваться на вашего больного.

Хозяйка, выскочив из кухни, только покачала головой.

– Он очень скверно себя чувствует, – сказала она. – Я принесла ему поесть, но, по-моему, ему кусок в горло не лезет. Если он умирает, – добавила тетка, – то хорошо бы, он с этим не затягивал. Я не могу сутками напролет носиться вверх-вниз, присматривая за больным.

– Он там, – тихо сказала Ракель, указывая на узкую крутую лестницу.

– Вы двое оставайтесь здесь, пока вас не позовут, – приказал капитан своим людям и бегом начал подниматься наверх.

В мансарде стояла жара, возможная лишь на чердаках жаркими летними днями. Казалось, каждая пылинка дышала ею, ибо именно жара была здесь полновластной хозяйкой. На продавленном грязном топчане лежал раненый – бледный и измученный болью, впрочем, сразу узнавший своих вчерашних помощников.

– Вы ему сказали? – слабым голом спросил он. – Он здесь. Или был здесь.

– Если ты назовешь его имя – полное имя – капитан сделает все, от него зависящее, чтобы его найти, – быстро сказал Исаак.

– Он называет себя мастером Геральтдо, – с невинным видом изрек тот. – И непохоже, что семья по нему сильно соскучилась.

– А ты, друг, сам-то откуда будешь? – спросил капитан.

– Из Туделы, – ответил тот. – Точнее, из окрестностей Туделы.

– Честный ответ, – кивнул капитан. – Тебя зовут Мартин?

– Да, капитан.

– А теперь, капитан, я постараюсь сделать для него, что возможно, – сказала Ракель.

– Как только вы закончите, я распоряжусь, чтобы его перевели в более удобное помещение, – сказал капитан. – Я бы и издыхающего пса не оставил на попечение матушки Бенедикты. Куда менее больного человека, даже из Туделы. Здесь от одной жары можно отдать Богу душу. И у него может быть больше ответов.