Текст книги "Снадобье для вдовы"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Его величество приказал выдать тебе деньги на возможные расходы, – с этими словами секретарь положил на стол перед Юсуфом увесистый кошель. – Смотри не потеряй.

– Да, сеньор, – сказал Юсуф.

– А эти письма откроют тебе двери к губернатору и архиепископу Валенсии, – продолжал секретарь, придвинув к кошелю два аккуратно сложенных письма с королевской печатью. – И еще одно – принцу, его дяде, но это на крайний случай. И один очень важный совет от меня лично. Ничего не доверяй бумаге.

– Понимаю, сеньор.

– Отлично. Желаю быстрого путешествия и попутного ветра.

Юсуф не спеша шел знакомой тропкой обратно к своей палатке в угольно-черной ночи, как вдруг услышал приглушенные голоса с пригорка справа от себя. Знакомый голос упомянул его имя, и это заставило его остановиться.

– Мой дорогой дон Мануэль, – это говорил Геральт. – Не могу понять, что вас так расстраивает.

– Говорю же вам, я разговаривал с одним человеком, который прислуживает в королевском шатре – не с тем мальчиком, не с Юсуфом. И он тоже утверждает, что его величество снова поправился. Что он никак не при смерти.

– А вы рассматривали такую возможность, что они оба лгут? – сказал Геральт. – Из страха или преданности. Ее величество не хочет, чтобы стало известно, что вскоре она станет вдовой, а мы получим нового короля, которому впору в игрушки играть, а не управлять государством. А что с нами всеми в таком случае произойдет?

– Но Геральт…

В этот момент Юсуф перенес вес с одной ноги на другую и с хрустом придавил сухую веточку.

– Похоже, тут кто-то есть, – небрежно заметил Геральт.

– Проклятие на голову этого благородного пьянчуги – его светлости – за то, что отправил меня из палатки посредине ночи, – Юсуф постарался говорить самым высоким голосом, на который только был способен. Он бросил камешек. Когда тот коснулся земли, он еще раз выругался, тихо заполз за куст и сел, ожидая, что будет дальше.

– Чей-то мальчишка-слуга, – сказал Геральт. – Пойдем обратно в лагерь.

Юсуф сидел в своем укрытии, пока не наступила полная тишина. Когда он наконец добрался до своей палатки, все ее обитатели уже спали.

Волнение подняло Юсуфа на ноги рано утром, задолго до отправления корабля. Его пожитки были уже собраны, в палатке царил полный порядок. Он проверил медикаменты, выстроенные в аккуратный ряд и затем прошелся вдоль кроватей посмотреть состояние каждого из своих пациентов. Около кровати лорда Пере он остановился.

– Привет, парень, – сказал тот.

– Здравствуйте, милорд, – шепотом ответил Юсуф. – Вам нужно спать. Давайте я приготовлю вам микстуру.

– Юсуф, я начинаю уставать от твоих великолепных микстур. Я бы предпочел чашу хорошего красного вина.

– Значит, вы поправляетесь, милорд.

– Твои пронырливые дружки ошивались здесь прошлой ночью, пока тебя не было, – сказал лорд Пере. – Я прикинулся спящим, чтобы только с ними не общаться.

– Один из них – ваш друг, милорд, а не мой. Вы его узнали?

– Узнал? Разве что как чертовски надоедливого типа.

– Дон Мануэль был пажом в поместье вашего батюшки, ему тогда было семь лет, – сказал Юсуф. – Он вспоминал, что чувствовал себя очень одиноко, а вы были очень добры к нему в его незавидном положении.

– Паж! В дом моего отца? Ерунда, – ответил Пере Бойль.

– Вы уверены, милорд?

– Конечно, – ответил тот. – Скажи мне вот что. Откуда он сам?

– Он сказал, что из Каталонии, из Ампуриаса.

– Ампуриас! У моего отца никогда не было пажей из северных краев, – сказал лорд Перре. – По крайней мере, при мне. Мы не королевская семья, чтобы обмениваться пажами в политических интригах или заключая союзы. Он лжет, Юсуф.

– Зачем лгать о таких вещах?

– А вот это не нашего ума дело. Отправляйся в шатер его величества и расскажи об этому какому-нибудь надежному человеку. Только прежде чем уйти, разбуди Марка. Мне совсем не хочется, чтобы мне перерезали горло, пока я лежу на больничной койке.

– А Марку мы можем доверять? – спросил Юсуф.

– Должны же мы доверять хоть кому-то, – ответил лорд Пере. – Марк, мне кажется, надежнее многих. А ты, Юсуф, постарайся подойти к королевскому шатру незаметно.

Юсуф в осторожных выражениях изложил охраннику, стоявшему на страже у королевского шатра, свою просьбу. К его изумлению, когда откинулся клапан шатра, на пороге появился сам король.

– Ты хотел просто попрощаться или же сообщить нам что-то важное, Юсуф? – спросил он. – Если так, давай прогуляемся немного по этой тропинке. Подальше от чьих-либо любопытных ушей.

Четверка стражей веером рассыпалась вокруг них, сохраняя положенную дистанцию, и тут Юсуф кратко изложил дело королю.

– Маленький дон Мануэль, – покачал головой король. – Не ожидал, что у него хватит ума интриговать против нас. Он даже в измене недотепа. Подобную ложь слишком просто обнаружить.

– Возможно, ваше величество, он считал, что лорд Пере вот-вот умрет.

– Несомненно. Так же, как он думал и о нас. Но лорд Пере не умер. И мы тоже. Опытный человек не рассчитывает на то, что ведомо только Господу. Что-нибудь еще ты слышал от его приятеля, Геральта де Робо? Кроме того, о чем они говорили прошлой ночью?

– Нет, ваше величество. Он иногда мне помогает, от скуки, как он говорит, но шутит, что не хочет, чтобы о его добрых делах кто-то знал. Мне очень неприятно было бы узнать, что два рыцаря вашего величества оказались предателями, – сказал Юсуф.

– Пока еще мы не знаем этого точно. Он может оказаться верным, как мой охотничий пес, – заметил король. – Что касается отца Геральта и его старшего брата, думаю, они верные рыцари. Вероломство, Юсуф, вырастает из жадности, замешанной на зависти, и частенько становится уделом младших сыновей. – Он медленно шел по тропе, окидывая внимательным взглядом все вокруг. – Верен он нам или нет, он отбывает в Валенсию с ящиком, который должен доставить по нашему поручению, и здесь проблем уже создавать не будет.

– В Валенсию, ваше величество? – изумился Юсуф.

– Наиболее разумный способ предотвратить возможные проблемы здесь – это занять его чем-нибудь в другом месте. Человек должен быть счастлив, когда у него есть хотя бы один или два верных товарища. Таких, кому он может доверить свою жизнь или, что еще сложнее, свои мысли, – добавил дон Педро. – Я был счастливейшим принцем. Господь так распорядился, что в юности я был окружен врагами, которые многому меня научили, а затем появились несколько человек, которым я мог доверить любой секрет. Господь был также настолько милостив, что дал мне преданную королеву, которая в своих знаниях об управлении государством превосходит любого принца, а еще несколько человек, к чьим советам стоит прислушиваться. – Он остановился и оглядел спящий лагерь. – С твоим кораблем пришла тяжелая весть о том, что один из друзей моей юности был убит у меня на службе.

– Возможно, ваше величество, настанет день, когда и я заслужу ваше доверие, – сказал Юсуф.

– Не сомневаюсь, Юсуф, – ответил король. – Да защитит тебя Господь в твоем путешествии.

Марк поджидал Юсуфа около палатки, держа в руках узел с его вещами.

– Кто-то рылся в лекарствах, – тихо произнес он.

– Когда? – встревожился Юсуф. – И как? – удивился он, потому что каждую ночь по крайней мере один из них спал перед входом в их маленькую кладовую.

– Наверное, той ночью, когда нас обоих здесь не было, ответил тот. – Когда я вернулся, новый парень, которого прислали нам в помощь, шумно сопел во сне. Его не разбудил бы и трубный глас, возвещающий о конце света.

– Что-то пропало?

– Тот пузырек, – сказал Марк, – он был полон?

– Да, – ответил Юсуф.

– А сейчас нет. Я же говорил, что это будет искушение.

– Но ведь никто об этом не знал, – возразил Юсуф. – Только ты и я.

– Но мы же говорили об этом вслух, – заметил Марк. – В день вашего приезда.

– Но они были в таком тяжелом состоянии…

– Кроме двоих, которых выписали следующим утром.

– Я даже не знаю, кто это был, – жалким голосом сказал Юсуф. – Я их не заметил.

– Один из них – это добрый друг лорда Пере Бойля, дон Мануэль, – ответил Марк. – А вам лучше поторопиться, молодой господин. Ваш корабль вот-вот отчалит.

Когда прибыла стража, чтобы сопроводить дона Мануэля к его величеству, они обнаружили его бессильно развалившимся в кресле. Около его безжизненно повисшей руки валялась серебряная чаша. Один из странников наклонился и дотронулся до его щеки.

– Думаю, мы опоздали, – сказал он капитану. – Он холодный, как сырая баранина, и твердый, как дерево. Мертв с минувшей ночи, я думаю.

– Это избавляет нас от некоторых проблем, – заметил капитан.

Когда его величеству доложили о происшествии, он удивленно поднял брови.

– Ну что ж, хорошо. Где его приятель?

– Отбыл на судне в Валенсию, ваше величество, – ответил капитан. – Как было приказано.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес дон Педро.

Глава 14

Прошло пять ночей, прежде чем ее величество вернулась в свой маленький лагерь на холме. К этому моменту платье лишилось своей красивой дорогой отделки из горностая; мех с великой осторожностью отложили в сторону, количество шкурок, размер и состояние каждой из них были занесены в учетную книгу, а платье вернулось к служанкам, отвечавшим за гардероб ее величества.

Сразу после этой процедуры донья Томаза исчезла в своей палатке и затем вернулась с кипой превосходного полотна. Она схватила свою протеже за руку и подтащила ее к столу, на котором она тут же разложила принесенную материю.

– Вот, сказала она. – Тебе нужна сорочка, да и еще куча всяких вещей, как я полагаю, раз ты приехала сюда вообще без всякого имущества.

– Откуда это? – спросила Клара, ощупывая ткань. – Оно просто великолепно.

– Моя мать не перестает присылать мне полотно для свадебных сорочек, – прошептала Томаза. – И я как послушная дочь шью их. У меня уже шесть штук. Думаю, что этого уже достаточно. А она каждый раз забывает, что уже присылала.

– Шесть! – воскликнула Клара. – И ты их никогда не носила?

– Нет, ответила Томаза. – У меня и без них полно сорочек.

– Столько шить! – произнесла Клара. – Как ты выносишь такую работу? Или это делает твоя горничная?

– Конечно, нет. У меня самой очень хорошо получается. Пойдем, я покажу тебе.

На самом дне ящика лежали две сорочки из великолепного тяжелого шелка.

– Вот, – сказала она, вынимая одну из них. – Правда, сшито прекрасно?

– А зачем ты привезла их сюда? – спросила Клара. – Или ты собираешься выйти замуж на Сардинии?

Томаза прыснула.

– Нет, хоть я во всеоружии, как видишь. Предполагалось, что здесь я буду их вышивать. Но у меня получается не очень. Я и рисунок придумать никак не могу, на нитке у меня постоянно образуются узелки, которые невозможно распутать. Вот посмотри. Я пыталась вышить ракушки вдоль горловины, получилось просто ужасно.

– Давай сюда, – сказала Клара, забирая сорочку у Томазы. – Раз тебе не нравится, я очень аккуратно спорю всю вышивку.

И пока Томаза шила для Клары сорочку из тонкого полотна, та превратила простой узор из ракушек в сложный узор, в котором дикие животные выглядывали из-за кустов, покрытых цветами. Когда она закончила вышивку с правой стороны горловины сорочки, она протянула Томазе, чтоб та взглянула на ее работу.

Томаза взвизгнула, напугав остальных дам.

– Вы только посмотрите, – сказала она. – Это лев. И он улыбается.

– Потому что это свадебная сорочка, – объяснила Клара.

После этого Кларин гардероб стал всеобщей заботой. Такая умная, талантливая, учтивая юная дама, каким бы ни было ее таинственное происхождение, просто должна быть, тут все были согласны, из хорошей семьи, и заслуживала всяческого сочувствия.

– Всю ее семью зверски убили иноземцы, а их замок сожгли. Спаслись только донья Клара и ее служанка, и они обратились за милостью к ее величеству, которая хорошо знала их семью, – шептала на ушко той или другой даме донья Томаза. – Она не осмеливается назвать вслух свое полное имя, потому что есть еще такие жестокие люди, которые не погнушаются разделаться и с ней самой, чтобы прибрать к рукам все, чем они владели. Но ее величество, разумеется, знает, кто она. Один мой родственник написал мне о ней с просьбой проявить доброту к бедняжке… но даже он не назвал ее имени.

– Что ты рассказываешь обо мне остальным, могу я об этом спросить? – как-то раз не выдержала Клара, осыпаемая предложениями помощи и поддержки.

Томаза рассмеялась и объяснила:

– Это не я, это все рисунок вышивки на моей сорочке. Он настолько элегантен и остроумен, что они решили, что ты происходишь из высшего дворянства… а вот к каким заключениям я сама прихожу, – добавила она, – даже и не знаю.

Шли дни, слева возле выреза к улыбающемуся льву присоединилась элегантная львица с изогнутым хвостом, лежащая на постели из цветов и застенчиво протягивающая лапу в сторону льва. Клара, тем не менее, продолжала работать, добавляя в вышивку еще цветы, а между ними – головы небольших зверьков, в которых сразу можно было узнать мышек, оленя, кошку, хорька и кудрявую овечку.

Клара все еще работала над сорочкой доньи Томазы, когда королева вернулась к своим дамам. Она выглядела похудевшей и еще более хрупкой, чем раньше, глаза запали от недосыпания, но она весело рассмеялась над чьей-то шуткой, и все расслабились. Еще раньше по лагерю разошлась весть о том, что его величество выздоравливает, а поскольку королева вернулась в свой лагерь, значит, так оно и было.

Когда ее величество удалилась к себе, чтобы отдохнуть, Клара вышла наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Она присоединилась к нескольким дамам, сидевшим в теньке, но их пронзительнее голоса резали ее слух, а звонкий смех раздражал. Она была готова с большим удовольствием выслушать жалобы поварихи на скупость хозяйки, чем пустопорожние сплетни о том, что кто-то выходит замуж за чьего-то кузина, и какая между ними степень родства. Она была измучена до глубины души, слишком измучена, чтобы даже просто улыбаться и кивать головой.

Когда Томаза наклонилась к ней и похлопала по коленке, Клара подпрыгнула, как будто ей приставили нож к горлу.

– Дорогая Клара, – сказала донья Томаза. – Успокойся. Все будет хорошо, уверяю тебя. Сейчас, когда ее величество вернулась к нам, она быстро решит все твои проблемы. Пока королева была занята, – добавила она, – ничего не могло произойти. Никаких перемен. Неудивительно, что ты так беспокоилась.

– Но Томаза, – прошептала в ответ Клара, – теперь, когда ее величество снова с нами, она примет решение, как со мной поступить. И кто знает, что произойдет? Меня могут отослать с этого спокойного острова.

– Спокойного острова? – переспросила Томаза. – Двор, устроившийся на краешке большого сражения? Ты удивительная и прелестная девушка, но то, что ты находишь мир в сражении, это в тебе самое удивительное. – Томаза наполнила чашу охлажденным мятным напитком и протянула ее Кларе. – Выпей, – сказала она, – и давай-ка вернемся к нашей работе. Я вернусь через минутку, – пробормотала она и исчезла внутри шатра.

Клара не смогла себя заставить вернуться внутрь и решила пройтись по тропке, идущей вдоль края временной полевой резиденции ее величества; отсюда с некоторых точек можно было углядеть даже краешек моря. Она безучастно смотрела на него, стараясь собраться с мыслями. В ее голове теснились бессмысленные образы, не желавшие преобразиться в связные картины. Что самое плохое может с ней случиться, если ее отошлют назад в Барселону? Если ее величество примет именно такое решение, что произойдет дальше? Тут в голове снова воцарялся хаос, и, охваченная паникой, она повернула к шатру.

Там она неожиданно обнаружила, что ее работа исчезла. Сорочка Томазы куда-то пропала. Она в отчаянии огляделась по сторонам. «Столько тяжелого дорогого шелка!» – пронеслось у нее в голове. Они решат, что это она украла его.

– Я потеряла свою работу, – со слезами в голосе сказала она.

– Это Томаза взяла ее, отозвалась донья Эльвира. – Она хотела показать ее донье Марии Лопес. Она в таком восторге от этой сорочки, что заявила, будто станет носить ее при дворе с туфлями, чулками и драгоценностями. И ни с чем больше.

Все дружно рассмеялись и вернулись каждая к своему занятию. Клара взяла в руки забытую кем-то книгу и начала читать вслух тихим, временами запинающимся голосом.

Неожиданно кто-то взял ее за локоть.

– Ее величество хочет вас видеть, – сказала донья Мария, – если у вас есть время.

На подобный вызов существовал только один ответ. Клара положила книгу на стол и вскочила на ноги. Она присела перед доньей Марией в реверансе и направилась вслед за ней в шатер королевы.

– Наша возлюбленная Томаза принесла нам шелк, вышивку на котором, как она утверждает, сделала ты, Клара.

Ее величество обращала свою речь к фигуре с опущенной головой и замершей в глубоком реверансе, потому что Клара никак не могла заставить себя встать прямо. Она на мгновение подняла глаза, заметила поданный королевой знак и выпрямилась.

– Да, ваше величество, – пробормотала она.

– Это не только очаровательная вышивка, но она и выполнена очень искусно, – сказала королева. – Кому же в голову пришла эта идея?

– Мне, ваше величество, – Клара снова присела в реверансе.

– Ну, раз так, мне было бы приятно, если бы ты приложила свою фантазию к тому платью, над которым вы с благородной Томазой работали. Думаю, у нас здесь найдутся серебряные и золотые нити. Донья Мария проследит, чтобы у вас было все необходимое.

Лорду Пере Бойлю и наместнику Кардоны предоставили капитанскую каюту в соответствии с их рангом; там же повесили гамаки для Юсуфа, слуги наместника и человека лорда Пера, который выжил, но по своему состоянию был скорее пациентом, чем возможным помощником. Где собирался спать сам капитан, Юсуф не знал, да его это и не интересовало. На судне было еще пять лордов со своей прислугой, они заняли оставшиеся три каюты. Одного из них, благородного Рамона де Рюисека отправили для того, чтобы он собрал небольшой флот галер и вернулся с ними обратно. Предполагалось, что он разделит самую маленькую каюту с капитаном, но было достаточно одного взгляда на то, как болезненно морщилось его бледное лицо, когда он со своим слугой поднимались на борт, чтобы понять – каюту оставят ему одному. Он и вправду был очень болен.

Заболевших рыцарей разместили между палубами, в гамаках.

Так что компания, оставившая гавань Альгеро в надежде поймать попутный ветер в Валенсию, представляла собой довольно мрачное зрелище.

Наместник был слишком слаб, даже чтобы просто поддерживать разговор. Юсуф наполнил большую кружку травяным отваром, их единственным на этот момент оружием против лихорадки, подсластил его маленьким кусочком сахара из своих драгоценных запасов и проинструктировал слугу наместника, чтобы тот убедил своего хозяина выпить отвар, как бы тот ни возражал. Он оставил каюту, чтобы проверить состояние остальных своих пациентов. За исключением Рамона де Рюисека, другие благородные лорды шли на поправку, и при них были их слуги.

Между палубами расположилось почти двадцать пять рыцарей. Большинство из них уже спали в своих гамаках. До посадки на судно он знал только нескольких из них, поэтому неторопливо осматривал каждого, чтобы определить, кто из них в наиболее тяжелом состоянии. Когда осмотр был закончен, он достал из туники свою книжку и поднялся на верхнюю палубу.

Там он обнаружил закутанного в плащ лорда Пере Бойля, который разговаривал с кем-то, сидевшим к мальчику спиной.

– В каюте все в порядке, парень, – сказал лорд Пере. – Мне стало просто невыносимо постоянно находиться в компании больных, считая и меня самого.

Его собеседник обернулся.

– А вот и наш нелюбопытный паж, – произнес он с ленивой усмешкой. – Рад видеть тебя на галере.

– Сеньор Геральт, – ответил Юсуф. – Вы заболели?

– Похоже, у дона Геральта де Робо есть свои причины отправиться с нами в путешествие, – сказал лорд Пере.

– Это так. А ты, Юсуф, почему направляешься в Валенсию? Это твоя родина?

– Меня отправил его величество, – сказал мальчик. – Нет, это не моя родина. Я не был в Валенсии со времен…

– С каких времен? – быстро спросил лорд Пере.

– Со времен войны, – так же поспешно откликнулся Юсуф.

– Понятно, – сказал лорд Пере. – Тебе стоит вернуться и познакомиться с ней еще раз. Надеюсь, ты позволишь мне показать тебе город.

Во вторник, через десять дней после того, как он оставил Жирону, Улибе снова возвращался в город. Ему казалось, что никогда прежде он не чувствовал себя настолько пропыленным и изнемогающим от жары и нестерпимой жажды.

– Ваше преосвященство, – начал он, разместив свою внушительную фигуру на крепком стуле. – В это время года не стоит и соваться на дорогу в Ллейду. Мы с лошадью теперь как раз под цвет дороги – не отличишь от окружающих полей. На этот раз не откажусь ни от кувшина воды, ни от бочонка вина, чтоб немного притушить мою жажду.

– Все уже несут, – пробормотал Бернат.

– И что еще вы обнаружили, кроме того, что в августе западные дороги пыльные и жаркие? – усмехнулся Беренгер.

– Неподалеку отсюда я обнаружил крохотную гостиницу, в которой останавливались Мартин из Туделы – человек, брызжущий остроумием, если только, как утверждает горничная, вы были способны понимать его речь – и его хозяин, великий лорд Геральтдо.

Молча вошли слуга и паж епископа. Они поставили на стол вино, воду, блюдо с фруктами и большую тарелку с холодным мясом и хлебом и так же беззвучно исчезли за дверью.

– Выглядит необыкновенно привлекательно, – заметил Улибе, наливая себе вино и воду. – Итак, мы говорили о гостинице, в которой останавливались Мартин и его господин. Они провели там одну ночь – если верить той же горничной, это был четверг, – затем оба они куда-то уехали. Час или два спустя Геральтдо вернулся в крайнем волнении, запихнул по узлам все, что мог унести, и ускакал. Еще через несколько часов вернулся Мартин, обнаружил, что его хозяин взял почти все свои вещи, попросил сделать ему повязку на раненой руке, взял в дорогу краюху хлеба и тоже ускакал. Она надеется, что с Мартином все в порядке. Я не стал говорить ей, что он умер, – после небольшой паузы продолжил Улибе. – Но предостерег, что не стоит доверять великим лордам.

– Значит, они уехали, потом у них была стычка с…

– С Паскуалем, Ваше преосвященство, – подхватил Улибе. – Именно той ночью он и пропал.

– И когда в ход пошло оружие, этот загадочный Геральтдо исчезает, оставив своего человека разбираться с Паскуалем самостоятельно.

– Возможно, Паскуаль выудил из Мартина какие-то ценные сведения, – заметил Улибе, – и отправился доложить о них.

– Не сказав вам ни слова, милорд?

– Конечно, не сказав. – Он разрезал грушу и откусил кусочек. – Или он отправился повидать свою жену. Вот откуда могли получиться четыре дня. Думаю, самое время заняться ее поисками.

– А как мы можем это сделать? – спросил епископ.

– Будем искать донью…

– Совершенно верно. Какую донью?

– Мы воспользуемся прекрасной идеей, которую подал ваш лекарь, – сказал Улибе, – и поищем брачный контракт между Паскалем Робером и… кем-то еще.

– А вы уверены, что его настоящее имя – действительно Паскуаль Робер?

– Конечно, Ваше преосвященство. Я знал его почти всю мою жизнь. Еще с тех пор, когда был пажом во дворце в Сарагосе.

– Но не всю его жизнь, Улибе, – заметил Беренгер. – Паскуаль был как минимум на пятнадцать лет старше вас. Когда вы встретились впервые, ему уже было за двадцать. А чем он занимался раньше? Нам неизвестно.

– Итак, будем искать сеньору Робер, – сказал Улибе. – А возможно, сеньору Жиль.

– Почему?

– Потому что та девочка, о которой я вам рассказывал – та, что очень похожа на портрет жены Паскуаля, – называла себя этим именем. Подозреваю, что она взяла имя своего отца, чтобы откликаться на него более быстро, чем это было бы с совсем чужим именем.

– Вы полагаете, что его могли звать Паскуаль Жиль?

– Это возможно.

– Или Жиль такой-то?

– Все называли его Паскуалем. Если бы это не было его настоящим именем, он не отзывался бы на него без запинки, – сказал Улибе и добавил с некоторым сомнением в голосе: – Мне так кажется.

Бернат наклонился к своему господину и прошептал что-то ему на ухо.

– Разумеется. Бернат напомнил мне, что среди пожитков Мартина из Туделы мы обнаружили карту. Он считает, что вам, милорд, возможно, захочется на нее взглянуть. Хозяйка постоялого двора принесла ее лекарю, и он заплатил ей за это сполна.

Бернат разложил карту перед Улибе. Тот внимательно ее рассмотрел, нахмурился и отодвинул в сторону.

– Прежде всего я хочу сам поговорить с этой хозяйкой постоялого двора.

Когда Улибе добрался до постоялого двора, его единственными посетителями были несколько мух, барахтавшихся в наслаждении в лужицах пролитого вина, оставленных утренними выпивохами. На его стук по конторке с кухни выплыла сама матушка Бенедикта, она оглядела его с головы до ног и, указав на него деревянной поварешкой, сказала:

– Вы друг Паскуаля Робера. Что вам от меня нужно?

Улибе положил на стойку пять медных монет и сложил их столбиком.

– Всего-навсего несколько слов. Ничего более. О Мартине из Туделы, том самом, за которым вам пришлось ухаживать.

– Я знаю его имя, ответила она. – Но больше мне о нем ничего неизвестно.

К первому столбику монет Улибе добавил еще один.

– Вам известно, как он выглядел, когда поселился в этом постоялом дворе, – сказал Улибе. – И если он был на грани смерти…

– Как будто я дам комнату кому-то, кто вот-вот помрет, – презрительно процедила Бенедикта. – До воскресного вечера с ним все было в порядке. А в понедельник он уже не мог встать с кровати.

– Понятно, – сказал Улибе. – Значит, в пятницу он выглядел вполне здоровым?

– Здоровее быка, – ответила Бенедикта. – Заявился, с порога потребовал комнату, супа, холодного мяса и хлеба. Съел две тарелки супа, при этом ни на минуту не умолкнув. Он сказал, что ищет какого-то сеньора Луиса. Якобы он задолжал ему деньги, сто су, и спросил, не знаю ли я этого человека. Все, кто был в общем зале, сразу откликнулись. Не так трудно найти человека по имени Луис, но большинство из них не видели в глаза такой суммы за всю свою жизнь, и если он дал взаймы деньги кому-то из них и рассчитывал получить их назад, мы не знали, о ком именно он говорит, – она загоготала.

– В городе несколько человек с таким именем, располагающих гораздо большими суммами, – заметил Улибе.

– Господа, – скривилась Бенедикта. – Этот Мартин был похож на доброго человека, но ведь не стал бы он искать кого-то из них в моем заведении, как вы думаете?

– Матушка Бенедикта, скажите мне вот что. Удалось ли ему найти этого сеньора Луиса?

– Наверное.

– Почему вы так считаете?

– Когда он умер, то был уже при деньгах, – ответила хозяйка. – Если б они у него были, когда он только появился в городе, то вряд ли бы он остановился в моем заведении. Нашел бы местечко получше. Значит, кто-то дал ему денег уже после того, как он приехал в город. Может, и Луис. В воскресенье, потому что он собирался ухать в понедельник утром. А потом он заболел.

Улибе улыбнулся и добавил еще несколько монет.

– Вы умная и наблюдательная женщина, – сказал он. – Спасибо.

Когда Улибе вернулся во дворец, Беренгер играл в шахматы со своим лекарем.

– Изучите эту карту, мой друг, а мы пока закончим партию. А потом мы обсудим то, что вам удалось раскопать.

Слепой лекарь захватил коня, поставив ферзя Беренгера в тяжелое положение.

– Ну вот, – произнес Беренгер, двигая свою королеву, – я потерял концентрацию.

Исаак захватил ферзя и поставил шах королю противника.

– Признаю свое поражение сейчас, – сказал Беренгер, – пока оно не стало совсем неотвратимым и позорным.

– Вы могли спасти своего короля, – Улибе перегнулся через стол и наклонился над доской, – если бы вы двинули…

– Нет, господин Улибе, нет, мой друг. Раз вы разрушили мою игру, то не имеет смысла ее спасать. Мастер Исаак, давайте займемся его проблемой.

– Как пожелает ваше преосвященство, – ответил лекарь.

– Вам удалось узнать что-нибудь от хозяйки постоялого двора?

– Одну или две любопытные вещи, – ответил Улибе и пересказал им свой разговор с матушкой Бенедиктой.

– Некто по имени Луис, – задумчиво произнес Беренгер.

– Луис Мерсер утверждал, что дружил с Паскалем. Он побывал на его похоронах и заказал мессу за упокой души.

– Делает ли это его убийцей? – спросил Улибе.

– Безусловно, нет, – ответил епископ. – Он просто изводит меня своей добродетельностью.

– Ваше преосвященство, должны быть и другие, кто был на похоронах и заказал мессу, – заметил Исаак. – Все купцы, проводившие свои сделки через биржу, были очень высокого мнения о Паскале.

– Конечно, – ответил епископ. – Были и другие.

– А кого еще из них зовут Луис? – спросил Улибе.

– Луис Видаль был на похоронах, – сказал Беренгер. – Он тоже не тянет на убийцу. Человек состоятельный и порядочный.

– Я поговорю с ними, – упрямо возразил Улибе. – И с любым другим Луисом, которого только смогу найти в городе и его окрестностях.

– Вам предстоит длительная погоня, – заметил Беренгер. – С чего вы собираетесь начать?

– Постараюсь убедить дьячков во всех приходах дать мне списки всех Луисов, которые живут на их территории, – сказал Улибе. – Тех, кому больше пятнадцати лет. И навещу каждого из них.

– Вы уже решили, как будете разыскивать ту прекрасную даму с портрета? – спросил Исаак.

– Придется посетить все нотариальные конторы и просмотреть записи, касающиеся приданого, – заявил Улибе. – Сразу, как только пообедаю. Даже если мне придется стаскивать нотариусов с их мягких диванов.

– Пока вы не потревожили приходских дьячков, милорд, – предложил Исаак, – хочу сообщить, что среди моих пациентов есть несколько Луисов. Я могу спросить, не пытался ли кто-либо получить от них сто су. Это хоть как-то упростит вашу задачу.

– Прекрасная идея, – сказал Беренгер. – И все же я считаю, что с Луисом Мерсер должен разговаривать Улибе. Его отношение к женщинам подчас выходит за рамки разумного, – мягко добавил он. – Мне бы не хотелось, чтобы у вашей прекрасной Ракели возникли проблемы.

Улибе и начал сразу с Луиса Мерсера, который приветствовал его так, словно они были закадычными друзьями.

– Сеньор Улибе, – сказал он. – Рад вас видеть.

Он позвонил в колокольчик и затем распорядился, чтобы им принесли освежительных напитков, а тем временем беззаботно болтал о погоде, о жаре, а том, каковы шансы, что партия английской ткани, которую он ожидал, прибудет до начала зимы. Он наполнил чашу Улибе вином, которое принесла его маленькая служанка, тут же исчезнувшая по его знаку.

– Итак, – сказал он, лениво откидываясь на спинку кресла, – чем могу служить?

– Должен принести свои глубочайшие извинения, мастер Луис, если покажусь неучтивым, – сказал Улибе. – Но я не помню, чтобы мы встречались с вами прежде.