Текст книги "Клуб смерти (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Я со злостью сорвал с себя одежду и встал под душ, врубив на полную громкость Bluetooth-колонку у кровати и заставил себя подпевать Эминему в самых яростных его песнях, пытаясь смыть с себя это тошнотворное чувство в животе.

Я вытерся и автоматически надел темно-синий костюм, который висел в шкафу как раз для таких дерьмовых случаев.

Как раз когда я собирался взять трубку и снова позвонить на кухню, чтобы надрать кому-нибудь задницу за то, что заставили меня ждать выпивку, я заметил, что бутылка, которую я заказал, и тарелка с бутербродами стоят на столе. Я догадался, что какой-то услужливый малыш Бенсон принес их, пока я принимал душ, и решил заглушить голоса, требующие крови, в глубине моего сознания алкоголем.

Я открутил крышку и опрокинул бутылку прямо в рот, игнорируя изящный бокал со льдом, оставленный для меня. Конечно, иногда вместо того, чтобы заглушить их, алкоголь только усиливал голоса в голове. Это были те самые ночи, когда я просыпался весь в крови и разбитым, не помня даже, кого убил. Без сомнения, это был какой-нибудь ублюдок, заслуживший свою участь, но меня всегда беспокоило, насколько небрежно я мог действовать в такие ночи. И вряд ли мне сошло бы с рук убийство русских.

Разве что… Нет, вряд ли. Во всяком случае, не здесь.

Я заставил себя остановиться, пока не напился до полной отключки, и расправился со своей едой, прежде чем отбросил галстук в сторону и направился к выходу.

Одна ночь. Я выдержу одну ночь в обществе моих будущих родственников, а потом поеду домой к своему паучку и предложу ей ту вкусную маленькую мушку, которую держу в багажнике своей машины.

Извини за это, Генри, это дерьмовый способ провести свои последние часы. Но ты законченный козел, так что это тоже имеет значение. Спорю, твоя жена будет в полном восторге от этого.

Я выдохнул и направился вниз, чтобы встретиться со своим Па и русскими. В конце концов, теперь нет смысла прятаться от этого. Но я сделаю все возможное, чтобы избежать этого так называемого супружеского блаженства. Я не был существом, которому суждено какое-либо блаженство, и был доволен тем, что мучаюсь за все содеянное. Я не женюсь на ком-то, кто еще больше оскорбит память Авы.

Я вошел в огромную оранжерею в задней части дома, сразу же заметив Коннора, моего брата, который теперь был одет в новый костюм и смотрел на меня с едва скрываемой ненавистью.

Я решил посыпать соль на его раны и направился прямо к нему, игнорируя остальных гостей, которые уже начали собираться на этой маленькой вечеринке. Я бегло огляделся вокруг, и этого было достаточно, чтобы заметить, что среди присутствующих было несколько моих братьев со своими женами, а также больше русских, чем мне хотелось бы знать.

Обычно меня никогда не заставляли присутствовать на подобной ерунде, и учитывая действующий по всей стране карантин, никто из этих людей вообще не должен был здесь находиться. Но, без сомнения, отец всех заставил пройти тестирование, и могу честно признать, что это мелкое нарушение закона было наименьшим из всех преступлений, которые совершили люди в этой комнате.

Вообще-то, если на то пошло, были ли законы, которые я еще не нарушил в отношении убийств? Я думал, что нет. Но, вдруг. Например, мог бы быть какой-то суперспецифический странный закон о том, что нельзя убивать своего брата, засунув ему в горло грязный ершик для туалета и щекотать им его миндалины, пока он не задохнется.

Я ухмыльнулся представив эту картину, а Коннор нахмурился, посмотрев на меня, когда я подошел к нему. Мы все были довольно крупными парнями, но я был самым большим, и это бесконечно раздражало моих старших братьев. Им это чертовски не нравилось. Самый младший, который должен был быть самым маленьким и слабым, оказавшийся внизу иерархии только из-за того, что имел несчастье родиться последним, был, безусловно, самым известным О’Брайеном после нашего отца, а также самым большим и сильным.

И я был готов поспорить, что люди считали меня более устрашающий, чем Лиама О'Брайена. Не потому, что я был более безжалостным, а потому, что я был бесстрашен, полностью, напрочь лишен страха, заботы, сострадания или чего-либо мягкого. Эти вещи были вырваны у меня давным-давно, и тот факт, что я утратил эти качества, сам по себе был ужасающим.

– Тебе понравился ужин? – Спросил я его, ухмыляясь, когда протянул руку и взял его напиток прямо у него из рук.

Ему оставалось либо устроить сцену, либо позволить это, и он стиснул зубы, когда сдался. Я выпил все, потом плюнул в пустой стакан и вернул его ему.

– Хочешь сыграть со мной в игру, старший брат? – спросил я, и, несмотря на то, что был пьян, мой язык все еще не заплетался. Никто, кроме меня, не мог сказать, когда я был пьян в стельку. Но я определенно был более взрывным, когда по моим венах текло полбутылки виски.

– Я могу только представить, что любая игра, в которую ты захочешь сыграть, закончится кровопролитием, малыш Найл, – сказал он, пытаясь поддеть меня так же, как в детстве, когда он использовал то, что был на семь лет старше меня как преимущество в наших драках. Впрочем, это не особо помогло ему в тот раз, когда я накинул ему на лодыжку петлю, подвесил под стропила в старом сарае позади дома и дубасил палкой, пока он не заревел.

– Хочешь вытащить свой член и узнать, кто из нас малыш? – Предложил я, не потрудившись понизить голос.

Все гости на этой вечеринке были из разряда извращенцев, как бы им ни нравилось притворяться в обратном. Пара членов между коктейлями не заставила бы их покраснеть.

– Я могу быть судьей, – промурлыкала женщина с мягким русским акцентом, и я замер, когда мой взгляд упал на мою будущую невесту.

– А вот и она, – сказал я, широко улыбаясь и оглядывая ее с ног до головы. На ней было облегающее платье кроваво-красного цвета, который, так уж случилось, был моим любимым, а ее сиськи были приподняты так, что она практически упиралась в них подбородком. – Анастасия.

– Найл, – ответила она, как будто я не знал собственного имени.

– Ах, бедная женщина, которой предстоит связать свою жизнь с моим младшим и самым раздражающим братом, – вставил Коннер, протягивая ей руку.

Мой брат был известен тем, что трахал все, что дышало, так что, без сомнения, он фантазировал о том, как трахнет и мою невесту. Я был уверен, что ему понравится погружать в нее свой член еще больше, потому что с каждым толчком он будет думать, что трахает и меня, не буквально трахает, потому что я его брат, и это было бы слишком извращенно даже для О'Брайенов, но имеет меня. Ему бы это понравилось.

Забавно, что если бы она начала скакать на его маленьком члене прямо здесь и сейчас, на моих глазах, я бы не смог выразить ни малейшего интереса к этому. Я бы просто поаплодировал им, украл тот роскошный бриллиантовый браслет, который был на ней сейчас, и ушел отсюда счастливым человеком. Ну, не счастливым, конечно, но гораздо счастливее, чем я был в их компании.

– Ах, но ты явно самый уродливый, так что, по крайней мере, Найл не несет этого бремени, – спокойно ответила Анастасия, и у меня вырвался удивленный смешок, который она восприняла как приглашение придвинуться ближе и обхватить меня рукой, сжимая мой бицепс.

У убийцы во мне появилось несколько идей, но я подавил их, потому что… ну, вероятно, я не смог бы перебить все пятьдесят человек в этой комнате и при этом остаться в живых. То есть, если бы кто-то и смог такое провернуть, я бы поставил на себя, но, скорее всего, не выйдет. Я приметил достаточно плохо спрятанного оружия, чтобы понимать – все закончится пулей в лоб, а у меня теперь есть обязательства. У меня в подвале девушка.

– Ну, – запинаясь, произнес Коннор, сбитый с толку отсутствием интереса к его ямочкам на щеках и бросив на меня взгляд, который говорил, что это каким-то образом была моя вина. – Похоже, вы оба ядовиты. Так что, по крайней мере, вы хорошая пара.

Он ушел прежде, чем я успел дернуть его за хвост, и я высвободил руку из хватки Анастасии, вдыхая исходящий от нее аромат роз и закашлявшись. Я чертовски ненавидел цветы. Они всегда напоминали мне о горе, которую навалили на могилу Авы, а потом я начинал думать о том, как к этому времени ее тело уже разложилось, и как она стала никем и ничем, и все благодаря мне.

– Мне нужно выпить, – сказал я, быстро пересекая комнату, но, видимо, недостаточно быстро, чтобы оторваться от моей маленькой русской преследовательницы, которая следовала за мной.

– А, вот ты где, Найл! – окликнул меня отец, когда я остановил одного из официантов, чтобы опустошить весь поднос с бокалами шампанского, который он нес. Он оглянулся, почувствовав мою руку на своем плече, явно собираясь сказать, что ему нужно двигаться дальше, но тут же передумал, увидев, кто его остановил.

Я повернулся, чтобы посмотреть на своего отца и Влада, которые пробирались к нам сквозь толпу, пока я опрокидывал первый бокал.

– Мы готовы сделать объявление. Вот кольцо. – Лиам щелкнул пальцами, отпуская официанта, а я успел схватить еще один бокал, прежде чем тот успел убежать, и тут же его осушил.

Как только я допил, отец выхватил у меня пустой бокал и заменил его коробочкой с кольцом.

Я молча пялился на коробочку, пока Анастасия хлопала в ладоши, старательно изображая восторг. Может, она всегда мечтала о муже, который ее терпеть не может, зарабатывает на жизнь убийствами и которого она ни в малейшей степени не привлекала. Кто, блядь, знал? Каждому свое, как говорится.

Влад, похоже, был менее впечатлен мной. Он щелкнул пальцами перед моим лицом, отчего у меня все поплыло перед глазами, когда я посмотрел на эту чертовски уродливую татуировку у него на щеке. Только за нее я бы его убил. Изрубил на мелкие кусочки и скормил обезьяне. Придется, правда, в зоопарк сходить, но оно того стоит.

Кстати, я чертовски любил тапиров. Сумасшедшие ублюдки с этими их здоровенными носами и толстыми задницами. Просто обожал их. Вот только где их взять, когда они нужны?

– Ты достойный мужчина для моей маленькой девочки? – Потребовал ответа Влад. – Я не соглашусь выдать ее замуж за какого-то пьяницу.

Ладно, может, и правда заметно, когда я в стельку. Я-то думал, что качается комната, но, если честно, скорее всего, это я качался.

– Я могу заверить тебя, что мой сын – самый достойный из всех моих детей, – прорычал Лиам. – Если бы мне пришлось прямо сейчас принять окончательное решение, кто из них станет моим преемником после моей смерти, то это был бы Найл. Однозначно. Возможно, твоя дочь однажды станет королевой империи О’Брайенов. Найл – личность своеобразная, но, уверяю тебя, как только вы его узнаете, вы не сможете без него жить.

– Это правда, – согласился я. – Я обычно не нравлюсь людям, потому что они знают, как легко я могу их убить. Как только они преодолевают страх, то находят меня чертовски забавным, пока я их не убью. Тогда они вспоминают, почему изначально я им не понравился.

Анастасия хихикнула, взмахнула своими светлыми локонами и снова схватила меня за руку. Женщине пора перестать так бесцеремонно со мной обращаться, иначе я скоро что-нибудь сломаю.

Влад посмотрел на то, как его дочь буквально виснет на мне, словно сучка в течке, и удовлетворенно кивнул.

– Тогда давайте сделаем это. Скрепим наши семьи кровью, а потом вместе займемся уничтожением картеля Кастильо.

Вечно эти могущественные ублюдки разжигали войны. Вот почему я их ненавидел. Они никогда не пачкали своих чертовых рук.

Влад отвернулся от нас и что-то крикнул по-русски собравшимся гостям, а мой папа схватил меня за плечо, подталкивая вперед, когда все взгляды обратились к нам. Анастасия все еще висела у меня на руке, как использованный презерватив, прилипший к бортику мусорного ведра, и я заставил себя не сбросить ее с себя, глядя на разномастных гангстеров, которые пялились на нас.

– С огромной гордостью мы можем официально объявить о союзе наших двух великих семей! – Воскликнул Па. – О'Брайен и Новиковы соединятся узами брака, и благодаря этому союзу мы создадим нерушимый альянс. За Найла и Анастасию!

Остальные в зале подняли бокалы, а Анастасия выхватила коробочку с кольцом из моей руки, ахнув, когда вытащила кольцо. Я даже не взглянул на эту штуковину, когда она надевала его на свой идеально наманикюренный пальчик, и прикусил язык, чтобы сдержать яд, который хотел слететь с него.

Я натянул улыбку и принимал лживые поздравления, пока в голове у меня грохотали все песни, которые только могли там уместиться, а тихий голос в глубине черепа вопил, требуя убить отца, прекратить это все, и освободить себя. Если бы Матео просто сказал мне, где спрятал все свои сокровища, я мог бы уйти в любой день. Наверное, стоит усилить режим пыток, если честно. Хотя иногда мне просто нужен был день с телевизором, понимаете? Типа, просыпаешься с мыслью: «Сегодня я точно устрою этому мудаку в подвале допрос с пристрастием», но потом случайно увлекаешься драматичным эпизодом «Дальнобойщиков на ледяной дороге», и не успеваешь оглянуться, как день уже прошел. Заметки для себя: чаще концентрироваться на плане побега и более серьезно подумать об убийстве семьи.

Но я этого не делал. Это противоречило всему, чему меня учили с детства. Но в последнее время такие мысли посещали меня все чаще, и я начал задумываться, не закрепятся ли они однажды.

Хрен знает, сколько времени я продержался там, борясь с желанием убить всех ублюдков в той комнате, прежде чем изобразил издевательский поклон и просто вышел нахуй оттуда.

Я немного спотыкался, шагая по коридору, спиртное одурманило меня, и я отложил всю эту херню в ящик в задней части своего мозга, чтобы разобраться с ней позже.

Я продолжал идти, пока не оказался снаружи, в идеально ухоженном саду, прислонившись к холодной кирпичной стене, с сигаретой, свисающей изо рта, и дымом, спиралью поднимающимся в небо.

Это гребаный бардак, Ава.

Она не ответила, и когда я попытался представить ее лицо, не нашел его в своих мыслях. Ее больше не было в моих воспоминаниях. По крайней мере, не совсем. Я пытался удержать ее образ, но это было все равно что держать воду в ладонях. Прошло много времени. И все, в чем я был действительно уверен – так это в том, что я никогда не должен был жениться на ней и втягивать ее в наш гребаный мир. Я не должен был делать из нее мишень. Не должен был позволять Нельсонам получить шанс похитить ее. И мне следовало приехать раньше. Сейчас для всего этого было слишком поздно, и я понимал, что просто мучаю себя, отказываясь отпустить ее. Но я был уверен, что заслуживаю хотя бы немного мучений за ту жизнь, которую отнял у нее.

– Тебе нужно поработать над своим невозмутимым выражением лица, – раздался голос Анастасии откуда-то из-за моих закрытых век, и в нем больше не было ни смеха, ни легкости. Это была девушка за маской, и я был рад познакомиться с ней, даже если не испытывал желания узнать ее получше.

– Да неужели? – я не открыл глаза. У меня не было ощущения, что она пришла меня убить, и у меня не было настроения смотреть на нее.

– Да, – прорычала она. – Так оно и есть. Насколько я понимаю, однажды мы сможем править этой империей. Кого волнует, что мы не любим друг друга? Мы можем быть союзниками. И я уверяю тебя, что как только ты затащишь меня в постель, ты не будешь разочарован.

– Прости, дорогая, но у меня нет никакого желания выяснять, соответствует ли это утверждение истине, – сказал я ей, потому что ей нужно было осознать этот факт прямо сейчас. Она и мой член никогда не познакомятся.

Анастасия усмехнулась.

– Возможно, ты почувствуешь себя лучше, когда сам убедишься в правдивости моих слов?

Раздался звук шуршащей ткани, и я открыл глаза, обнаружив ее красное платье на земле и ее полностью обнаженную передо мной.

– Трахни меня, – потребовала она. – Как тебе нравится, я обещаю, что выдержу все и даже больше. Тогда ты увидишь, что мы сможем заключить наш собственный союз и подняться выше любого из наших отцов.

Мой взгляд с любопытством блуждал по ее телу, и я мог объективно сказать, что она была очень привлекательной женщиной. Я мог это сделать. Я мог забыть данные мной клятвы и чувство вины, которое нес, и перестать наказывать себя подобным образом.

Но когда я подумал об этом, мои мысли переключились с обнаженной женщины передо мной на мою маленькую, помещающуюся в карман психопатку, которая ждала меня в моем подвале.

Я отбросил эту мысль так же быстро, как она пришла, и вынул сигарету изо рта.

– Без обид, – медленно произнес я, отбрасывая окурок. – Но нет, спасибо.

Я отвернулся от возмущенного лица Анастасии и ее не менее возмущенных сисек и направился обратно к дому. Я высплюсь в своей постели, а завтра поеду домой.

Я был почти уверен, что только что нажил себе опасного врага в лице своей новой невесты, но мне было плевать. Я никогда не стану тем, кем она хочет меня видеть, и у меня нет никакого желания пытаться. Независимо от того, злятся ее сиськи или нет.

– Да ладно, Бруклин, ты же не боишься темноты, правда? – рука Пенелопы обвивала мою, пока она вела меня в лес за территорией кампуса.

Я не хотела идти на эти дурацкие школьные танцы, но дядя настоял, чтобы я вышла из дома и дала ему возможность провести вечер со своей девушкой. Я надела единственное платье, которое у меня было, розовое на бретельках, и на нем не было ни одной дырочки. Я планировала улизнуть и провести ночь в библиотеке, но тут Пенелопа набросилась на меня с какими-то речами о том, что не хочет окончить школу с сожалением о том, как плохо относилась ко мне. Она, черт возьми, извинилась и даже подарила мне свою серебряную заколку-бабочку, когда я сказала ей, что она красивая. Теперь она была заколота у меня над ухом, убирая волосы с лица. Того самого лица, которое Эндрю Фиг назвал самым красивым из всех, что видел сегодня вечером. Возможно, все действительно меняется. Нелегко было простить им их жестокость, но я так долго, очень долго была одна, и, возможно, стоило дать им шанс.

Ногти Пенелопы чуть сильнее впились в мою руку, пока она вела меня глубже в лес. Лунный свет серебрил тропинку. Где-то вдалеке ухала сова, смеялся парень, и мое сердце трепетало от всех многообещающих возможностей, которые ждали меня в этих деревьях.

Я проснулась от собственного крика, заново переживая ту ночь, пот пропитал кожу, одежда прилипала к телу. Грубые руки схватили меня, и я начала отбиваться от них изо всех сил, представляя того, кто ко мне прикасался, мечась как дикое животное. Но он не мог быть здесь. Никак не мог. Если бы он был здесь, я бы убила его. Вырвала бы его язык и органы голыми руками. Может, я и вошла в тот лес невинным маленьким существом, но вышла оттуда полноценным монстром с острыми зубами и когтями. Его смерть принадлежала мне, и пришло время потребовать ее.

– Успокойся, – потребовал от меня грубый голос Матео, он откинул волосы с моего лица, заставляя посмотреть на него.

Но в тот момент я видела только очередного монстра, пытающегося причинить мне боль. Я отпрянула, отбиваясь ногами, пока он не отпустил меня, и моя спина с громким лязгом ударилась о решетку. Мне нужно было оружие. Мне нужно было убить его. Это был единственный способ покончить со всем этим. Единственный способ навсегда изгнать кошмар. Я бы колола до тех пор, пока не осталось бы ничего, кроме красной кашицы.

Внезапно дверь клетки за моей спиной распахнулась, и я опрокинулась назад, оказавшись у ног еще одного злодея. О, гребаные сиськи, я в логове голодных зверей.

Я проскользнула мимо Адского Пламени, пытаясь подняться на ноги, когда он схватил меня за руки.

– Нет, нет, нет! – закричала я, паника разлилась по каждой клеточке моего тела. Моя кожа горела там, где он меня держал, потому что я чувствовала только его прикосновения. Я слышала только смех и издевки, и звук разрываемой пополам души.

– Паучок! – Рявкнул Найл. – Очнись.

Матео ударил рукой по решетке, пока я царапалась в руках Найла, но он только крепче ухватился за меня.

Его пальцы впивались в мою кожу, а я была всего лишь птицей в клетке, которой подрезали крылья, навсегда лишив возможности летать. Если ты сегодня пойдешь в лес, тебя ждет большой сюрприз. Ведь все монстры, что когда-либо существовали, соберутся там, потому что сегодня тот день, когда они разорвут тебя на куски.

– Паучок! – встряхнул меня Найл, и мой мозг словно затрясся, воспоминания начали рассеиваться в черепе, отступая из сознания, позволяя мне снова мыслить ясно.

Постепенно мое тело начало успокаиваться, когда я осознала, что больше не нахожусь в ловушке прошлого. Его здесь не было. Он не прикасался ко мне. А даже если бы он был здесь, теперь я была достаточно сильна, чтобы уничтожить его. Это был наш маленький секрет – мой и Сатаны. Он дал мне силу, необходимую для совершения моих первых убийств в тот день, но забрал взамен мой рассудок. Я уже никогда не буду прежней, но меня это не волновало. Теперь я была сильной. Я могла сражаться и побеждать. И я не позволю другому монстру появиться и сделать со мной то, что сделал Эндрю.

– Теперь ты в порядке, lass? – Тихо спросил Найл мне на ухо, и я поняла, что дрожу.

От него пахло виски и сигаретами, и я нахмурилась, заметив на нем элегантные синие брюки и рубашку, прежде чем отмахнуться от этой мысли. Его не было прошлой ночью, но я не знала где он был, и сейчас мне было все равно.

– Мне нужно побыть одной! – Выпалила я. – Душ, мне нужен душ. Душ с сильным напором воды.

– Хорошо, – растерянно пробормотал он, отпуская меня, и я, не оглядываясь, побежала в ванную на другой стороне подвала и захлопнула дверь.

Я сорвала с себя одежду, шагнула в кабинку и включила обжигающе горячую воду. Затем позволила себе развалиться на части, опустившись на дно душа и обхватив колени руками. Я плакала, надеясь, что звук воды заглушит мои рыдания, но это была глупая надежда. Я всегда плакала громко, а сейчас выла как волк в капкане со сломанной лапой и разбитым сердцем. Даже чудовища могут страдать. Всегда находились монстры крупнее того, в которого я превратилась, и они хотели меня сожрать.

Я ненавидела то, что я не могу пережить ту ночь. Неужели она будет мучить меня вечно? Неужели я должна заново проживать ее всю оставшуюся жизнь? До скончания времен, пока от меня не останется ничего, кроме пыли и плохих воспоминаний? О-о-о, как же не хочется стать пылью.

Я позволила себе быть эмоциональной, рыдая и давая своему горю свободно излиться. Мне нужно было выпустить все эмоции, чтобы они утекли в канализацию вместе с водой, тогда я снова буду в порядке. Кошмар на время отступит. Пока он снова не начнет медленно формироваться в глубинах моего сознания. Все всегда было одинаково. Он подкрадывался ко мне понемногу, пока не взрывался с грохотом, как фейерверки на День независимости.

Хуже всего было столкнуться лицом к лицу с неприглядной правдой, которая покрыла мою душу черной смолой – я не была сделана из камня, как мне того хотелось. И что бы я ни делала, не могла избавиться от того, что произошло. Ситуацию усугубляли мысли о мужчинах в том ужасном, кошмарном клубе, которые трогали меня. Тень, нависавшая надо мной, сеньор Кастильо, наблюдал, пожирая меня глазами со значками доллара в них. Неужели я обречена быть игрушкой жестоких мужчин? Неужели меня будут передавать из рук в руки, владеть мной, обладать и разрушать снова и снова? Может быть, я все это время была в аду, и Сатана не мой парень. Может быть, он наблюдает за мной глазами всех моих демонов и смеется, когда я ломаюсь. Ты что, газлайтишь меня, Красный Здоровяк?

Нет, это не могло быть правдой. Он был единственным, кто прикрывал мою спину. Единственным, кто откликнулся на мой зов той ночью в лесу. Он наделил меня силой и наблюдал, как я восстаю из пепла своего разрушения, словно мстительный феникс.

Я сделала вдох, который сотряс глубины моих легких. Все маленькие кусочки меня снова разлетались, распадаясь на более мелкие части, пока не стало совсем трудно удержать хоть один из них. Однажды моя кожа треснет, и все острые осколки моей души выпадут, как битое стекло. Я – бездомная кузина Шалтая-Болтая, и королевские слуги даже не взглянут на мои останки, если наткнутся на них. Я не стою их внимания.

Дверь распахнулась, и я крепче обхватила руками свое обнаженное тело, когда Найл вошел в комнату, не глядя на меня.

– Послушай меня, Паучок, – мрачно произнес он, садясь рядом с душевой кабиной спиной к стене, не отрывая взгляда от туалетного столика напротив. Он был таким красивым. Нет, это было неподходящее слово. Черты его лица были воплощением чистого зла, собранным в самое соблазнительно аппетитное лицо. – Я знаю, что тебе больно. И я узнаю эту гребаную боль. Есть только одна вещь, которая всегда помогает мне… ты знаешь, что это?

Я сглотнула сухой ком в горле, будучи уверенной, что знаю ответ.

– Убийство, – выдохнула я, потому что именно оно заставляло меня чувствовать себя хорошо, и я видела в нем туже потребность в момент нашей первой встречи.

Убийство было похоже на зуд, который нужно было почесать с того самого дня в лесу. Словно жажда мести превратилась в существо, поселившееся в моем теле, и оно всегда, всегда было ненасытным. Сегодня больше чем когда-либо.

Найл выдохнул, как будто одно это слово принесло ему умиротворение.

– Все верно, lass. И знаешь что? У меня наверху как раз есть очень плохой человек, который ждет тебя. Тип, которого нужно убить. Но видишь ли, дело в том, что нужно сделать это правильно. Я хочу показать тебе как. У тебя есть талант, но его нужно отточить. Хочешь, чтобы я тебя научил?

Я повернула голову так, что моя щека легла на колени, и посмотрела на него сквозь запотевшее стекло. Вода на спине была такой горячей, что казалась почти холодной. Я была уверена, что именно так должна ощущаться смерть – как обжигающий, леденящий холод.

– Да, я бы хотела этого, – прошептала я, чувствуя, как мои демоны поднимаются на поверхность, шепотом произнося мое имя. В этом спокойствии после того, как буря утихла, была сила. Теперь я была оцепеневшей, и именно в таком состоянии я была опаснее всего.

Матео колотил по решетке и рычал, как зверь.

– О-хо-хо, пленник разбушевался, – возбужденно произнес Найл.

Я не понимала, почему Мертвец так шумит. Почему его волнует, что Найл находится здесь со мной? Ему нужно было какать?

– Я вижу, ты быстро заводишь новых друзей, – заметил Найл с проблеском гнева в глазах, и я безрадостно рассмеялась над этой шуткой.

– У меня нет друзей, даже луна не считает меня другом, – прошептала я.

– Не говори так, – сказал Найл, поднимаясь на ноги. – Луна в любом случае шлюха, она всегда сосет член солнца. Давай, выходи. Я не буду на тебя смотреть.

По какой-то причине я поднялась на ноги и вышла из душа, все еще чувствуя себя слишком разбитой, чтобы как следует обдумать свои действия. И, возможно, какая-то глубоко надломленная часть меня хотела, чтобы он посмотрел на меня, чтобы напомнить себе, что я не просто призрак и что в этой плоти все еще теплится жизнь. Но больше всего мне хотелось, чтобы эта плоть могла быть желанной, желанной без жестокости. Но Найл был верен своему слову: с закрытыми глазами он завернул меня в большое синее полотенце.

Он открыл их, когда я была накрыта, и встал в нескольких дюймах от меня, склонив голову, наблюдая за выражением моего лица. И я потерялась. Потерялась в этих зеленых глазах, в которых таилась тысяча невыразимых ужасов. Потерялась в этих губах, на которых всегда играла улыбка, и потерялась в той силе, которая всегда исходила от него волнами. Он был плохим, очень плохим человеком, и я хотела узнать о каждом его плохом, каждом отвратительном деяние, которое он когда-либо совершал. Мне хотелось вскрыть его грудную клетку и заглянуть внутрь, на этот комок мышц, качающий кровь по телу этого существа, увидеть шрамы, которые его покрывают. Потому что если и было что-то, чему учит боль, так это видеть ее в других. И у меня было чувство, что шрамы Найла были такими же глубокими и незаживающими, как и мои.

– Твоя голова неплохо смотрелась бы на стене, – сказала я ему, и румянец залил мои щеки от этого признания, а его брови приподнялись. У него были мужественные брови. Густые, но не кустистые, такие, что мне хотелось, чтобы они сползли с его лица на мои пальцы и остались жить там как маленькие ручные гусеницы.

– Это лучшее, что кто-либо говорил мне за долгое время, Паучок. – Он ухмыльнулся, а затем пинком распахнул дверь и вытолкал меня наружу. – А теперь одевайся, мы идем убивать.

Мое сердце подпрыгнуло от возбуждения, и я позволила этому чувству бурлить внутри меня, пока оно не стало всем, что я могла чувствовать. Больше никакой грусти. Ей нужно было уйти. Куда подальше, прямо в зад тигра, размером с кокос.

Матео зарычал, и я посмотрела на него, обнаружив, что его руки вцепились в прутья, мышцы напряглись, а зубы оскалены.

О, мои сморщенные соски, он выглядит просто восхитительно.

– Я в порядке, – беспечно ответила я, не желая мысленно возвращаться туда. Потому что там было плохо. А здесь было, ну, не совсем хорошо, но лучше, чем там. Так что это было уже что-то.

Я достала из шкафа спортивные штаны и белую майку, оставив дверцу открытой, сбросила полотенце и оделась за ней. Вскоре я вышла, подготовленная к предстоящему дню, мои слезы высохли, а настроение немного поднялось.

– Готова, – радостно сообщила я Найлу. Я собираюсь убивать, ура!

Я чувствовала, как Матео сверлит нас взглядом, его поза нисколько не изменилась, хотя костяшки его пальцев покраснели от ударов по решетке. Он выглядел готовым разорвать Найла на куски, и мне вроде как захотелось присоединиться к нему в этом занятие. Было бы жаль испортить красивое тело Адского Пламени, но я бы сохранила его голову и повесила на стену, как себе и представляла.

– Тогда пошли. – Найл схватил меня за руку и потащил к лестнице.

– Ты покойник, если причинишь ей боль, – выплюнул Мертвец, и Найл громко рассмеялся.

– Удачи тебе с этим, пока ты торчишь в клетке, парень. Кстати, я скоро воспользуюсь твоим болтливым язычком, чтобы заставить тебя выболтать свои секреты, – крикнул он, таща меня наверх и через дверь подвала.

Он запер ее за нами и продолжал тянуть меня за собой, поднимаясь по другой лестнице на второй этаж. О-о-о, как здорово увидеть новые места! Я всегда была путешественницей в душе, хотя и не побывала во многих местах. Я представляла, как увижу Гранд-Каньон, убивая одного-двух ублюдков на рассвете. Это было бы настоящее исполнение мечты. Прямо как плавание с дельфинами. Хотя мне нужно было сначала научиться плавать, прежде чем я смогу это делать. Но когда я это сделаю, дельфины не поймут, что их ударило. То есть не физически. Я бы никогда не ударила дельфина. Хотя я бы поцеловала его. Может, я могла бы вырезать дыхало на спине и жить среди их стаи. Взяли бы они меня в Атлантиду и показали тайны океана? Хотя, вероятно, мне пришлось бы выйти замуж за дельфина, а я не была уверена, что меня привлекают морские обитатели. Но я предположила, что если бы пришлось выбирать, я бы выбрала дельфина. Второе место занял бы осьминог, они лучше всех обнимают. Хотя я бы не вышла замуж за кальмара. Кальмары были подозрительными, они, вероятно, съели бы моих друзей, если бы они у меня были.