Текст книги "Клуб смерти (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

Я надел нарядную белую рубашку, которую нашел в шкафу, закатал рукава, чтобы открыть свои татуированные предплечья, и посмотрел на себя в зеркало в пол, изучая, как она смотрится с моими потертыми джинсами.

Честно говоря, я был уверен, что мой вид можно охарактеризовать как «стильная катастрофа», но мне это нравилось.

Либо одевайся прилично, либо совсем не одевайся, парень. А вот это нечто среднее просто режет мне глаза.

Голос моего отца эхом отозвался в моем черепе, и я улыбнулся про себя, мысленно послав его на хуй, оставаясь в своем несочетаемом наряде и небрежно накинув галстук на шею, прежде чем завязать его. Однако я не застегнул рубашку, оставив ее распахнутой, и наслаждался мысленными образами того, как старый добрый Па теряет самообладание, видя, как выглядит его младший сын.

Вероятно, я уделял слишком много внимания попыткам насолить старому ублюдку способами, о которых он даже не узнает, но моя мелочная задница не могла собрать силы, чтобы послать его к черту, поэтому я просто продолжил свой день.

Прошлая ночь была долгой, и после того, как я смыл с себя озерную воду и выпил виски в количестве, равном половине моего веса, я отрубился на гораздо дольше, чем следовало.

Я чуть не забыл, что у меня в доме появился новый гость, но этого маленького паучка было трудно забыть. Так что, после того как я снова рухнул на диван отнеся ей завтрак, проспал большую часть дня, забыл покормить своих питомцев и увлекся документальным фильмом о добыче золота, я решил проявить милосердие и заказать дополнительный ужин. Она, наверное, там, внизу, умирала с голоду, не говоря уже о том, что Матео тоже нужно было покормить. Нельзя было забывать кормить моего пленника. Этот ублюдок мне нужен был живым и здоровым, чтобы он рассказал мне то, что мне нужно было знать. Кстати, мне еще нужно было сменить его ведро для дерьма.

Размышляя об этом, я задумался о том, как делаются ведра. Неужели рабочий размешивал расплавленный металл концом палки, выполняя что-то вроде движения с хулахупом? Или просто брал здоровенный кусок металла и топтался по нему до тех пор, пока не получалось углубление в форма ведра? Наверняка там какая-то сварка задействована. Я мог бы загуглить эту херню, но вариант с топтанием показался вполне правдоподобным, и я был готов больше доверять своему мозгу, чем какому-то компьютерному чудику.

Доставка еды была моим спасением, особенно сейчас, когда половина города была закрыта на карантин, а я не умел готовить. Звонок в дверь сообщил мне, что заказ привезли, и я откинул свои светлые волосы с глаз и задумался, как лучше всего выследить свою следующую жертву. Заказ ждал меня в электронной почте с утра, и я еще не решил, браться за него или нет, но тот факт, что мой мозг уже продумывал, как лучше убить этого ублюдка, обычно был довольно хорошим знаком того, что я в конце концов соглашусь. Но я еще немного подумаю, прежде чем браться за дело. В конце концов, я был занят своей новой гостьей.

Я прошел по проходу, соединяющему мою огромную спальню с лестницей, и посмотрел через стеклянные перила на гостиную внизу, где в каменном камине тлел огонь.

Я сбежал вниз по лестнице, схватил мясницкий нож с кофейного столика и подошел к двери. Осторожность не бывает лишней, а у меня было много ублюдков, жаждущих моей смерти. Это было частью работы. Еще одна причина, по которой меня преследовали за мою профессию. Лично я считал полной ерундой, когда люди охотились за мной, чтобы отомстить за смерть своего «вставьте сюда родственника или друга». Они могли бы с таким же успехом винить пулю, нож или тупой прут, который я засунул в задницу их любимого человека. Я был таким же оружием. Я редко убивал тех, кого лично хотел видеть мертвыми. Ну, ладно, может, и не редко, но ублюдки, на которых я охотился ради удовольствия, как правило, не были любимы теми, кто мог бы мстить. А остальные были просто работой. Если они хотели мести, им следовало мстить тому ублюдку, который заказал убийство.

Конечно, вероятность того, что кто-то появится здесь, чтобы попытаться убить меня, была чертовски мала. Никто не знал об этом месте или его местонахождении, кроме меня и Матео. Он был единственным ублюдком, о котором я должен был беспокоиться, что он попытается меня убить, и я действительно не беспокоился об этом. У него был ошейник, цепь и клетка, и если он не сбежал за все это время, то я не думал, что это произойдет в ближайшее время. Хотя было бы забавно, если бы он сбежал. Я любил хорошую драку не на жизнь, а на смерть.

Я взглянул на экран, показывающий изображение с камер наблюдения, установленных вокруг дома, когда подошел к двери, а затем нажал кнопку, которая запустила фейерверк в воздух у подножия длинной аллеи, и наблюдал, как он взрывается зелеными искрами на мониторе. Я бы никогда не позволил одурачить себя зацикленной записью. Черт, меня бы вообще ничто не одурачило. В этом я был хитер.

Я спрятал мясницкий нож за спиной и посмотрел на парня с едой на экране, оценивая его, когда он чуть не выпрыгнул из кожи из-за взрыва фейерверка. Я счел его безобидным и распахнул дверь.

– Где ты, блядь, был? – громко спросил я, хотя он не опоздал, но мне просто нравилось смотреть, как эти маленькие ублюдки пугаются, когда я кричу.

– П-простите, мистер Баттсниффер, – пробормотал он, бросая пакеты с едой на ступеньку и отступая на два метра, а его глаза были испуганными над медицинской маской, которую он носил. Ах да, пандемия.

– Как ты меня назвал? – прорычал я, наслаждаясь тем, как страх нарастал в его глазах.

Назвал ли я это имя, чтобы они указали его в заказе? Возможно. Настоял ли я, чтобы парень обращался ко мне так? Определенно. Собирался ли я напугать его до полусмерти за то, что он выполнил инструкции?

Вполне вероятно.

– М-мистер, я просто пытаюсь выполнять свою работу, – сказал он, отступая, как будто видел психопата в моих глазах.

Я вздохнул, понимая, что этот парень такой же, как и все остальные, и только наделает в штаны, если я буду давить на него дальше. Я всегда надеялся на авантюриста, который попытается проломить мне голову, но, по-видимому, разносчики просто не устроены так.

Я расплылся в улыбке, в которой было слишком много зубов и не было радости, а затем скомкал стодолларовую купюру и бросил ее в него.

– Вы уже заплатили, – пробормотал он, наклоняясь, чтобы поднять ее.

– Это чаевые, – сказал я, пожимая плечами, как будто всегда был таким щедрым. Но на самом деле это были просто деньги из банки, которую я нашел спрятанной в шкафу в доме, и я подумал, что прежний хозяин не будет против. А может, и будет. Ну да ладно.

– Хочешь еще? – Предложил я.

Его голова качнулась вверх-вниз, и он посмотрел на меня щенячьими глазами, мгновенно забыв, что я ужасный ублюдок.

– Тогда вот тебе чаевые, – сказал я, взмахнув рукой и угрожая ему мясницким ножом. – Беги.

Он завизжал громче новорожденного младенца и побежал, спасая свою чертову жизнь, а я разразился хохотом. Я смотрел, как он мчится к своей дерьмовой машине, спотыкаясь о собственные ноги, а потом поднимается и запрыгивает за руль. Его глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, и в них вспыхнул страх, потому что я, продолжая ухмыляться с порога, воткнул нож в середину входной двери, заработав еще один его вопль, прежде чем он свалил отсюда к чертовой матери.

У меня было чертовски сильное искушение броситься в погоню просто ради шутки и удовольствия, но до меня донесся запах еды, и вместо этого я подхватил пакеты и направился обратно в дом.

Пустой желудок никого не ждет. Однажды я остановился, чтобы съесть сэндвич, когда убивал одного парня. Он не захотел кусочек, что было для меня только к лучшему, потому что я не был в настроении делиться, а кормить человека, который вот-вот должен был умереть, казалось довольно расточительным.

Я вошел в роскошную столовую, которой на самом деле никогда не пользовался, и бросил пакеты на середину длинного дубового стола. Он был достаточно большим, чтобы вместить десять человек, но у меня никогда не было гостей, да и друзей, даже если бы я хотел пригласить гостей, к тому же я ненавидел большинство членов своей гребаной семьи и… Когда я начинал эту мысль, у нее был смысл, но я вернулся к своему урчащему желудку, поэтому забыл о ней и вместо этого вытащил спринг-ролл из бумажного пакета.

Я достал две сверкающие чистотой тарелки, ножи и вилки, бокалы для вина и несколько кроваво-красных салфеток, которые недавно нашел в ящике. Все выглядело чертовски красиво. Достойным королевы.

Готовимся к свиданию, да?

Я нахмурился от этой шальной мысли. Нет, черт возьми, это не так.

Ава, должно быть, переворачивается в гробу. Ты стал причиной ее смерти, а потом просто забыл о ней и начал ходить на свидания, как будто она была никем?

Конечно, за этим последовали слишком яркие воспоминания о том, как я нашел расчлененное тело своей жены и понял, что, черт возьми, опоздал спасти её. Все, что последовало за этим, было мраком в моем сознании. Я сорвался, потерял самообладание, убил больше людей, чем мог сосчитать, и вымазал себя таким количеством крови, что ее никогда не смыть. Хотя и не вернул ее.

Я прикусил язык, выдохнув, и посмотрел в угол комнаты, где, как я всегда представлял, стояла бы Ава. Но ее там не было. Я не видел там ничего, кроме тени и неудачи.

– Никогда, любовь моя, – пообещал я ей, гадая, откуда вообще взялась эта мысль.

Дело было не в этом. Паучок была средством для достижения цели. И больше ничем.

Я вытащил телефон из заднего кармана и включил музыку, чтобы заглушить бормотание в голове. Из Алексы заиграла «Anaconda» Nicki Minaj, и мой язык занялся произнесением слов, заглушая шепот в глубине моего мозга.

Я не мог поддаться этим мыслям, они могли привести к чьей-то гибели, а я не хотел раздавить своего маленького паучка. Матео все еще хранил в своей хорошенькой головке слишком много ценной информации о картеле Кастильо и всех их пропавших богатствах, поэтому мне нужно было быть с ним поосторожнее. Черт, мне надо было сегодня заняться работой, но я был в очень раздраженном состоянии, а это никогда не шло на пользу тем, кто находился рядом со мной.

О черт, я забыл обуться. Несколько долгих секунд я пялился на свои босые ноги, сжимая челюсти, а потом схватил один из деревянных стульев, стоявших вокруг стола, и с размаху швырнул его в дверь, основательно сломав его.

Моя улыбка вернулась, пока Nicki водила меня по лирическим кругам, и на этот раз она была чуть менее фальшивой. Если бы я только знал, как больше не притворяться. Но кто знал это?

Я бросил все коробки с едой на стол и выбрал четыре из них наугад, прежде чем взять их в руки и направиться в подвал. Дойдя до двери в подвал, я остановился и отодвинул четыре засова, прежде чем вынуть ключ из кармана и повернуть его в замке. Это был чертовски шумный процесс, который давал им достаточно времени, чтобы обделаться от страха при моем приближении, но я мог сделать это тихо, когда хотел. Тогда я мог бы прокрасться туда, пока они спали, и разбудить их, как мне заблагорассудится.

Я вошел внутрь и запер за собой дверь, прежде чем сбежать вниз по деревянной лестнице.

Паучок снова сидела на своей подушке рядом с клеткой Матео, и я поднял бровь, глядя на них обоих.

Она сидела ко мне спиной, укутавшись одеялом с кровати, но повернула голову и понюхал хала еду.

– Уже пора? – спросила она, выглядя искренне взволнованной, и я догадался, что это было из-за ее желудка, а не из-за ожидания моей компании.

– Это для Матео, – сказал я, ставя коробки рядом с прутьями его клетки. Настроение у этого унылого ублюдка было плохое, но он хватал еду и съедал сразу, как только я уходил. Правда, я не дал ему палочек для еды, так что ему придется пользоваться руками, как собаке. – Может, тебе все-таки сначала примешь душ? – Спросил я его с ухмылкой.

Его взгляд на мгновение переместился на Паучка, все еще закутанную в одеяла, и я наклонился ближе, сжимая в кулаке один из прутьев и глядя на него.

– В чем дело? Не хочешь, чтобы леди увидела твой маленький член? – Подразнил я, и он оскалил на меня зубы. – Ты все еще злишься, что я ткнул тебе в задницу электрошокер для скота? – Спросил я с тяжелым вздохом. – Ты же знаешь, что можешь просто начать говорить, если тебе не нравятся наши игровые свидания.

Ничего. Вообще ничего.

Подождите… у собак ведь нет рук. Ну, в таком случае он просто ел бы как человек без палочек. Но все равно, я прав. Наверное, я не должен был давать ему все время такую вкусную еду, но я просто не мог заставить себя готовить ему что-то другое, кроме того, что нравилось мне, поэтому он получал еду на вынос. Но благодарил ли он меня за это? Никогда.

Неблагодарный. Вот кем он был. На самом деле, он мог подождать с душем еще день. Я не хотел, чтобы моя еда остыла из-за него.

– Пойдем, Паучок, давай поедим подальше от этого невыносимого зловония тишины. – Я протянул к ней руку, и здоровенный ублюдок внезапно наклонился вперед, ударив ладонями по решетке и уставившись на меня так, словно больше всего на свете жаждал моей смерти. Больше, чем тогда, когда я провел весь день, избивая его копченой рыбой и поражая током через забавные маленькие металлические зажимы для сосков.

Он зарычал, как дикий зверь, и, черт возьми, у этого ублюдка был голос. Я так, блядь, давно его не слышал, что забыл. В его рычании слышался легкий акцент, хотя я не разобрал ни слова, может, мне просто показалось? Но нет, я точно слышал, ведь он всего лишь гребаный мексиканец!

Постойте-ка, я ведь знал это. Матео. Картель. Украденные сокровища. Причина, по которой я здесь.

Черт возьми, то, что я иногда забывал некоторые вещи, чертовски беспокоило. Но только не Аву. Я никогда не мог забыть ее и то, что с ней случилось по моей вине. Возможно, в этом и была проблема.

Я хрипло рассмеялся, когда Паучок надулась на него.

– Мне не нужны твои советы, Мертвец. Сейчас я собираюсь поесть китайской еды.

Я не был уверен, как рычание могло быть советом, но, может, она знала язык безумцев. Было бы удобно, если бы она знала, потому что тогда она бы говорила на моем языке.

Я повернулся к ней спиной и зашагал прочь, когда позади меня раздался звук падающего на землю одеяла, и я побежал вверх по лестнице.

Я снова отпер дверь и держал ее открытой, как подобает джентльмену, ожидая появления леди. Только вот когда она появилась, я обнаружил, что потерял дар речи.

– Ты сказал мне принарядиться, – сказала она, приподняв бровь, когда я уставился на нее в своем коричневом кожаном фартуке для убийств. И если судить по ее обнаженным рукам и ногам, то под ним на ней не было ни единого клочка одежды. – У меня не было большого выбора, так что я использовала то, что смогла найти.

Она покрутилась передо мной, обнажив голую задницу и спину, оглянулась на меня через плечо и преувеличенно подмигнула.

Черт. Почему она так хорошо выглядела в этой штуковине? Это должно было показаться странным. Мне не должно было нравиться. Но мне нравилось многое из того, что не должно было, например, убивать и калечить, а еще «Мой маленький пони».

Кстати, сколько ей было лет? Она не была ровесницей моего племянника. Немного старше. Может, за двадцать. Ближе к тридцати? Надеюсь. Постойте, почему я надеюсь на это? Мне было плевать, даже если бы она была двухлетней девочкой с безупречными языковыми навыками и поразительной координацией движений. Для меня это не имело значения.

Я провел ногтями по своей челюсти, почесав щетину, поскольку она полностью сбила меня с толку. Но когда мой взгляд снова упал на ее задницу, неприятный спазм в животе заставил меня заливисто рассмеяться.

– Ну, чтоб меня, Паучок. Ты определенно нечто особенное, – подразнил я, снимая с рук расстегнутую рубашку и ловя ее руку, прежде чем просунуть ее в рукав.

Мне не нужно было смотреть на ее упругую маленькую попку, пока призрак моей жены витал поблизости.

– Тебе не нравится мой наряд? – потребовала она, отворачиваясь от меня с рубашкой, свисающей с одной руки, и я покачал головой, снова рассмеявшись, когда мой взгляд упал на ее сиськи, которые были приподняты из-за того, как туго она завязала фартук.

Иисус.

Я с трудом сглотнул и ответил ей.

– Кажется, из труб немного задувает, – сказал я, пожимая плечами, указывая ей в сторону от подвала и быстро запирая его снова.

Она, казалось, не была склонна прислушиваться к моим советам относительно наряда, поэтому я схватил рубашку сзади и натянул ее на нее, заставляя ее идти со мной рядом. Она бормотала проклятия в мой адрес, шлепая меня по рукам, но я проигнорировал ее, заставив облачиться в белую материю, как только мы вошли в столовую. Пуговицы она так и не застегнула, но, по крайней мере, ее задница была прикрыта, а фартук скрывал важные детали спереди. В основном.

– Садись, – скомандовал я, указывая на один из стульев, перед которым стояла тарелка, и она плюхнулась на него.

– У тебя есть Coco Pops? – спросила она, когда я опустился на стул во главе стола рядом с ней и замер.

– Зачем?

Она никак не могла узнать о моих поставках Pops. Я заказывал их оптом из Великобритании, потому что эти гребаные Krispies, которые можно было достать здесь, были совсем не такими, но я никогда и никому не показывал свою заначку. Ни единой живой душе. Они были не для того, чтобы ими делиться, но каким-то образом она догадалась, что я спрятал их где-то здесь.

Она прищурила на меня свои поразительно голубые глаза, и я прищурился в ответ. Значит, хочешь войны за Pops, да, миссис?

– Без причины, – сказала она, бросив взгляд на дверь и снова на меня. Но она их не найдет. Если, конечно, не заглянет на кухню.

– Хм. – Я подтащил к себе коробку с едой навынос и кивнул подбородком в сторону остальных, давая ей понять, что она может сделать то же самое.

Она схватила одну наугад, когда я откинулся на спинку стула, подцепляя лапшу одноразовыми палочками для еды и наблюдая, как она пытается использовать свои.

Она достала из коробки лапшу, свисавшую с палочек, и бросилась вперед, чтобы подхватить ее ртом, но она соскользнула с палочек прежде, чем она успела это сделать, и она выругалась, пытаясь снова подцепить еду. Я наблюдал за ней, продолжая есть, на ее лбу образовались морщинки, пока она пыталась разобраться с палочками, а еда все время с них падала.

– Надо думать о них как о двух упрямых засранцах, которые не ладят друг с другом, – сказал я ей. – Сомкни их и не отпускай, пока они не заведут ребенка.

Паучок приподняла подбородок, принимая этот блестящий совет, и с победной улыбкой вытащила из коробки горку лапши, наклонившись вперед, чтобы съесть ее. Но в последний момент вся она выпала из палочек и шлепнулась ей на колени. Поскольку на ней не было штанов, обжигающе горячая еда попала на голые бедра, и она выругалась, как моряк, швырнув коробку с едой через всю комнату, где она разбилась о зеркало и повсюду разлетелась лапша.

Она раздраженно вскочила, опрокинув стул, и я выплеснул ей на колени стакан воды, чтобы помочь ей.

Ее полные губы приоткрылись, а глаза расширились от шока, и я был почти уверен, что в них была крайняя ярость. Она взвизгнула и бросилась на меня, подняв одноразовые деревянные палочки, как копье, с убийством в глазах.

Она бросилась на меня, и я рассмеялся, когда мой стул опрокинулся, разбросав мою лапшу по столу за долю секунды до того, как мы упали на пол.

Я оказался лежащим на спине, а она оседлала меня, одна ее рука сомкнулась на моем горле, в то время как она отвела другую руку назад и нацелила палочки для еды мне в сердце.

Я поймал ее запястье прежде, чем она успела нанести удар, и она фактически зарычала на меня, когда я ухмыльнулся ей.

– Ну, привет, убийца, – сказал я, другая моя рука опустилась на ее бедро, и я крепко сжал его, чтобы удержать ее на месте.

– Я не люблю палочки, – прорычала она, крепче сжимая те, которые пыталась превратить в орудие убийства, и раздался резкий треск, когда она случайно их сломала.

– Дешевые одноразовые палочки, вроде этих, не годятся в качестве оружия, – сказал я, когда она сдавила мне горло рукой, которую я не обездвижил. Я позволил ей это сделать, потому что, честно говоря, ей нужно было выпустить немного этой ярости, да и она была недостаточно сильна, чтобы задушить меня одной рукой. – На самом деле, я не могу сказать, что когда-либо убивал палочками для еды. Хотя однажды воспользовался чайником. Я ударил им ублюдка по лицу, и он разлетелся вдребезги. Затем я прижал его к земле примерно так, как ты меня сейчас, и просто продолжал бить, бить и бить им по его уродливому лицу, пока он не перестал брыкаться. Ручка так и не сломалась. Я назвал ее Берт, – я вздохнул, вспомнив об этом. Ручка от чайника оставалась у меня какое-то время, но в итоге я засунул ее в задницу какому-то мудаку, когда он подрезал меня на перекрестке. Бедняжка Берт, наверное, была хирургическим путем удалена из его задницы и выброшена как вчерашний мусор. Чертовски трагично.

– Ты прижал его вот так? – спросила Паучок, задыхаясь, еще сильнее сжимая мое горло, и мой взгляд скользнул с ее приоткрытых губ на то, как ее сиськи пытались вырваться из этого фартука для убийств, и на мгновение я просто захотел…

Твоя жена умерла из-за тебя.

– Да. Но я большой ублюдок, поэтому, когда я нахожусь на ком-то сверху, людям сложнее сбросить меня, чем мне тебя.

Она, казалось, поняла, что ее попытки задушить меня ни к чему не приведут, и на мгновение опустила взгляд на мою грудь, прежде чем переместить руку на мой галстук, который свисал с моего обнаженного торса. В ее глазах снова мелькнул психопатический блеск, когда она схватила мой галстук и сильно дернула его, так что он затянулся вокруг моей шеи.

Моя хватка на ее бедре усилилась, и она ахнула, перенеся свой вес прямо на мою промежность и заставив меня захрипеть из-за того, что галстук сдавливал мне горло. Не буду думать о том, что на ней нет трусиков.

– Ты все еще думаешь, что сможешь победить меня, Адское Пламя? – промурлыкала она, выглядя такой чертовски милой и гордой собой, что мне стало почти жалко лопать ее маленький пузырь власти. Хотя я не был до конца уверен, чего она ожидала: она была ростом пять футов (Прим.: метр пятьдесят) и, сомневаюсь, что весила больше ста фунтов (Прим.: пятидесяти килограммов). Между тем я был шесть футов и пять дюймов ростом (Прим.: метр девяносто восемь) и весил как минимум вдвое больше ее, в основном за счет мышц. Не совсем честный бой, но я никогда не имел проблем с тем, чтобы драться грязно.

Я приподнял бедра, выбив ее из равновесия и опрокинув на спину, прежде чем перекатиться на нее сверху и легко прижать к полу. Я схватил ее руки, переложил оба ее запястья в одну из своих рук и прижал их к ковру над головой, а затем достал из заднего кармана складной нож.

Я раскрыл лезвие, и ее глаза расширились от страха, она ахнула, извиваясь и брыкаясь подо мной, крича, как чертова банши.

Я продолжал удерживать ее, мой вес был слишком велик, чтобы такая маленькая девчонка, как она, могла одолеть меня в таком положении.

Я просунул лезвие между горлом и галстуком, разрезая ткань и царапая кожу, отчего у меня потекла кровь.

В тот момент, когда галстук упал, я прижал окровавленный нож к ее горлу и ухмыльнулся ей сверху вниз.

Теперь она действительно тяжело дышала, ее глаза сверкали бесконечным жаром, который притягивал меня, заставляя жаждать узнать о ней больше. Я хотел вскрыть ее и найти все секреты, скрытые в ее темных уголках. Я хотел знать, были ли они такими же темными, как мои. Или темнее. Было ли что-то темнее? Возможно.

– Ты мертва, – сказал я ей, и моя кровь забурлила быстрее при одной мысли об этом. Я бы убил ее, если бы она не доставляла мне такого удовольствия. Я переместил лезвие, чтобы прижать кончик к ее сердцу. – Снова мертва. – Она втянула воздух, наблюдая за мной, как дикая кошка, готовая напасть, и я ухмыльнулся, прикоснувшись лезвием к ее животу поверх кожаного фартука, показывая ей все места, куда я мог бы вонзить нож, если бы мне захотелось. – Мертва. Мертва. Мертва. Мертва. Заколота, как свинья, и истекаешь кровью, но ты могла бы выжить, если бы тебе быстро оказали помощь. – Теперь мой клинок прижимался к низу ее живота, а она все еще смотрела на меня с жаром в глазах.

– Ты бы хорошенько меня убил, правда, Адское Пламя? – спросила она, затаив дыхание, и любопытства в ее голосе было не меньше, чем страха. А может быть, даже там было что-то еще.

– Очень хорошо, – заверил я ее, и она ухмыльнулась мне, словно могла представить и худшие способы уйти из жизни.

Она снова дернула руками, и я отпустил одну из них, гадая, как она попытается одолеть меня на этот раз, и втайне наслаждаясь этой игрой. Никто никогда не хотел играть со мной в убийцу. Даже в детстве мои старшие братья отказывались присоединяться. Видимо, я был слишком уж кровожадным. Но что такое немного крови между братьями и сестрами?

Я наблюдал за Паучком, когда она потянулась ко мне, ее пальцы коснулись моего горла и заставили меня замереть от легкой боли, которую я почувствовал, когда она провела ими по порезу, который я нанес себе.

Ее пальцы были в крови, и она прикоснулась ими к губам, слизывая ее с них, отчего мое сердце бешено забилось, когда она с тихим стоном закрыла глаза.

Она была красивой девушкой. Это не имело никакого отношения к тому, почему я забрал ее, но было трудно отрицать это, когда я смотрел на нее вот так, вдыхая ее аромат и наблюдая за ней с большим интересом, чем за чем-либо за долгое, черт возьми, время. Волосы цвета черного дерева рассыпались по ковру вокруг нее, а ее полные губы блестели от моей крови. Мне вроде как захотелось откусить от нее кусочек и выяснить, так ли она хороша на вкус, как выглядит.

– Твоя смерть будет слаще китайской еды на вынос, – прошептала она, и моя улыбка стала шире.

– Чертовски на это надеюсь. Я ждал ее очень долго, – ответил я, закрыв складной нож и сунув его обратно в карман. – Я хочу, чтобы это была красивая смерть. Такая, которую люди запомнят. Так что, если однажды ты убьешь меня, Паучок, пообещай, что превратишь меня в прекрасное месиво.

Я снова вскочил и протянул ей руку, поднимая ее на ноги без особых усилий, учитывая, какой чертовски маленькой она была. Честно говоря, я не понимал как такая крошка смогла выиграть тот бой в «Ройом Д’Элит»? Я смотрел на чистый талант, заключенный в маленьком тельце ростом в пять футов.

– Я вся мокрая, – сказала она хриплым голосом, а ее ярко-голубые глаза поглощали меня, и я долго смотрел на нее, в то время как в моей голове проносились мысли, о которых я не задумывался уже чертовски давно, пока она не заговорила снова: – Можно мне полотенце или что-нибудь в этом роде?

Иисус.

Она указала на свои ноги, и я автоматически опустил взгляд, прочищая горло, когда понял, что она имела в виду стакан воды, который я вылил ей на колени. Вся мокрая. Ну очевидно же.

Я схватил салфетки и бросил ей, а затем поднял ее стул и снова сел на свой. Мои джинсы в районе ширинки стали значительно теснее, чем были раньше, но я не обратил на это внимания, потянулся за еще несколькими коробками с едой и разложил ее по тарелкам.

Когда Паучок закончила вытираться, она села, и я с улыбкой протянул ей нож и вилку.

– Я хотела научиться есть палочками, – разочарованно вздохнула она, бросив взгляд на свои сломанные палочки для еды на полу, прежде чем приступить к еде.

Мы ели так, словно соревновались, кто первым закончит, и я поборолся с ней за последний спринг-ролл, но сдался и отдал его ей, когда она попыталась меня укусить. Маленькая чертовка. Она отправила его в рот и широко улыбнулась, пока жевала, откинувшись на спинку стула, а затем вздохнула.

– Я люблю лапшу, – решительно заявила она.

– Я тоже, – согласился я. – И я думаю, что она стала прекрасным дополнением к стене. – Я посмотрел на месиво, которое теперь в основном было на ковре, и она серьезно кивнула.

– Наверное, мне следует это убрать, – сказала она, прикусив нижнюю губу и широко раскрыв глаза.

– Не-а, – пренебрежительно ответил я, но она уже была на ногах, обошла стол и направилась к месиву, раскачивая бедрами из стороны в сторону, так что моя рубашка развевалась вокруг ее задницы и я увидел больше кожи, чем следовало бы.

– Ты повредила бедро в том бою в Ройом Д'Элит? – Спросил я ее, гадая, не нужна ли ей медицинская помощь. У меня был врач, к которому я мог бы отвести ее неофициально, если бы понадобилось, но я предпочитал, чтобы мать-природа сама лечила мои раны. Я еще не умер, поэтому решил, что она была в сговоре с Мрачным Жнецом, и они вдвоем решили наказать меня этой затянувшейся жизнью черт знает на сколько.

– Нет, – ответила она, хмуро глядя на меня. – А что?

– У тебя странная походка, – ответил я.

– Нет. Это моя нормальная сумасшедшая походка. – она подмигнула мне через плечо, а я наклонил голову, гадая, что это вообще такое. – У тебя есть метелка для пыли? – спросила она.

– Чтобы убрать лапшу? – Нахмурился я, и она кивнула.

Хм, может, она знала об уборке больше, чем я. Хотя не могу сказать, что когда-либо пробовал использовать метелку для пыли, чтобы убрать кровь. Просто мне показалось, что это неподходящий инструмент для такой работы.

– В кухне есть кое-какие принадлежности для уборки. Пойдем. – Я мотнул головой, хватая грязные тарелки и посуду, и она последовала за мной из комнаты.

Как только мы вышли в огромную открытую гостиную в центре старого фермерского дома, она повернулась и попыталась метнуться к двери, но я поймал ее за запястье и развернул обратно к кухне. Никто из нас не прокомментировал это, и мы продолжили идти, пока я не открыл для нее шкафчик с чистящими принадлежностями.

Кухонные шкафы были блестящими и серыми, а из большого окна над раковиной открывался вид на подъездную дорогу и долину за ней. Мы находились на вершине холма, и виды вокруг были потрясающими, но что еще лучше, сюда было чертовски сложно пробраться незаметно. Но не мне, конечно. Я с удовольствием отобрал это место у предыдущего владельца, пробравшись сюда, пока он спал. Но я был призраком. Даже в лучшие времена было чертовски сложно предсказать, что я сделаю, не в последнюю очередь потому, что я сам, как правило, не имел ни малейшего представления об этом.

– У меня есть к тебе предложение, – сказал я, сваливая грязную посуду в раковину и прислоняясь спиной к мраморной столешнице, пока она рылась в шкафу.

– Вот как?

– Да. Я хочу, чтобы ты работала на меня.

– И что делать? – подозрительно спросила она, поворачиваясь ко мне лицом с метелкой для пыли в руке, как и хотела.