Текст книги "Таинственный след"

Автор книги: Кемель Токаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Воздушный красавец Ил-18 стремительно набирает высоту. Через некоторое время на горизонте встают остроконечные вершины гор, и многослойные облака надолго скрывают от глаз пассажиров землю. Короткая остановка в Ростове-на-Дону, и мы летим курсом на Киев. Киев! Этот город грезился мне в солдатских снах двадцать долгих лет. Каков ты сейчас, древний и вечно молодой город, какие люди ходят по твоим широким проспектам?

Самолет идет прямо на запад. Нас порою окутывают густые облака, а иногда вдруг открывается впереди огромная синяя яма, и нам кажется, что самолет, лишенный опоры, проваливается в нее. Но это впечатление обманчиво: стрелка высотомера стоит на одном месте. Вдруг впереди возникает огромный белоснежный перевал. Создается впечатление, что мы летим над высокими горами, и надо немедленно сворачивать в сторону либо набирать высоту, не то самолет врежется в гору. Самолет, действительно, поворачивает и летит вдоль гребня причудливых туч, так похожих на горы.

Впереди снова огромное облако. Наш лайнер с ходу таранит его, и за окнами наступает зловещая мгла. Самолет подрагивает, гул моторов становится слышнее. Наконец самолет пронизал облако, и перед нами открылась земля. Она все ближе, все явственнее проступает в сумерках. Внизу виднеются редкие огоньки. Панорама явно не похожа на киевскую. Пассажиры заволновались.

– Где же Киев? Разве мы не увидим его с воздуха?

Самолет пошел на посадку, и уже через несколько минут мы узнали, что приземлились в Борисполе. Отсюда до Киева – тридцать два километра. Мы вышли из самолета и увидели перед собой небольшое здание аэровокзала. Мы надеялись, что нас, журналистов, встретят наши коллеги. Но это ведь не Киев, а они, должно быть, ждут нас там. И тут я услышал оживленный смех своих товарищей.

– Друзья! – кричал кто-то. – Встреча с Киевом уже началась. Видите, Кали уже обнимается с кем-то.

Я увидел двух немолодых женщин, которые вели под руки сияющего Кали Утегенова. Оказывается, это были сестры Воронецкие, бывшие партизанки из отряда Кали. Одна из них, Надежда Воронецкая, была в отряде связной. Женщины о чем-то взволнованно разговаривали с Кали, то и дело слышалось: «Вася! Вася!» Так называли Кали в партизанском отряде.

– Товарищи! – сказал Кали, обращаясь к нам, – вы прибыли на мою родную землю, на мою вторую родину – Украину! С сегодняшнего дня я буду вашим проводником.

– Вася правильно говорит, – поддержали его Воронецкие, – он наш родной человек, а вы будете нашими дорогими гостями. Угощение готово, в городе вас ждет лучший дом. Добро пожаловать!

Мы быстро собрались и поехали в город. Широкое асфальтовое шоссе окаймлено густыми деревьями, их ветви протянулись почти к середине дороги. Едем по городу, я любуюсь яркими электрическими огнями, смотрю на красивые дома. В ту далекую осень 1943 года я навсегда запомнил этот город. Эти дома, эта пышная зелень чем-то неуловимо сильным притягивают меня к себе. Въезжаем на огромный мост через Днепр, и я пытаюсь восстановить в памяти давние события. Вот здесь стоял наш эшелон, кажется, здесь мы переправлялись через Днепр. Не было тогда красивейшего моста, не было столько яркого света. Наш маленький паром беспомощно метался по вспененным волнам седого Днепра. Теперь по мосту идут трамваи и автобусы, бесконечной рекой текут пешеходы. Это настоящие ворота огромного современного города.

Нас приютили в гостинице «Украина». Это здание построено еще до войны и в ту пору было одним из красивейших на бульваре Тараса Шевченко.

Бульвар Тараса Шевченко, где расположена наша гостиница, начиная от Крещатика, тянется далеко к западу. На пересечении двух улиц, на красном гранитном постаменте, возвышается величественный памятник В. И. Ленину. В 1943 году наш седьмой танковый полк, направляясь в Радомышль, проходил именно здесь, по этой улице. В ту ночь было темно, вокруг лежали развалины. Только шум танковых моторов нарушал тишину казавшегося вымершим города. По улицам украинской столицы шли русские и казахи, белорусы и грузины, татары, киргизы, узбеки... Шли те, кто под Москвой и Сталинградом, Курском и Харьковом громил фашистов. В то время тут не было памятника. Но мне чудится сейчас, что Ленин стоял здесь и тогда, приветствуя и вдохновляя воинов Советской страны.

Уже далеко за полночь к нам в комнату зашел Кали. Ему тоже не спалось. Он широко распахнул окна, облокотился на подоконник и долго молча смотрел на расцвеченный огнями город. Потом обернулся к нам и сказал:

– Не могу я жить без этих замечательных мест. Люблю Киев и тоскую о нем, как о самом дорогом человеке. Если бы я был богатырем, я бы прижал к груди всю эту каменную громаду, расцеловал бы всех людей. Без Украины, ребята, моя жизнь была бы намного беднее. Какие замечательные люди живут здесь! Вы завтра встретите их и сами убедитесь в этом.

...Очень долгой показалась нам эта первая ночь в Киеве. Мы с нетерпением ждали встречи с великим городом, с его людьми.

СВЯЩЕННЫЙ ГОРОД

Первым человеком, с которым наша делегация журналистов встретилась на другой день, был Сидор Артемьевич Ковпак – легендарный партизанский полководец, дважды Герой Советского Союза. Прежде чем навестить его, мы с Кали решили позвонить в Президиум Верховного Совета Украины, где тогда работал Ковпак.

– Откуда вы говорите? Из Киева? – спросил Сидор Артемьевич. – Добро пожаловать! Жаль, что не предупредили раньше, я как раз собирался уезжать по делам. Впрочем, поездка отменяется. Прошу вас ко мне. Жду.

Всей группой мы немедленно поспешили к Дому правительства. Здание Верховного Совета Украины расположено между двумя зелеными парками – имени Первого мая и Советского. Оно довольно масштабно и красиво. Левое его крыло напоминает большую дугу. Во время войны фашистские оккупанты разрушили здание и разграбили имущество, но после войны по проекту архитектора В. Г. Заболотского оно было вновь восстановлено. Главный вход в здание украшен гербом Украины. Мы задержались в пути, рассматривая великолепную внутреннюю отделку здания, архитектурное оформление. Когда мы вошли в приемную, навстречу нам, оторвавшись от телефона, поднялась молодая белокурая женщина.

– Наконец-то, – улыбнулась она. – Уж не заблудились ли вы? Я только что разыскивала вас по телефону. Сидор Артемьевич ждет вас, заходите.

Сидор Артемьевич Ковпак встретил нас прямо у порога своего просторного кабинета. Был он человеком среднего роста, полный, седобородый. Борода несколько удлиняла лицо. Однако это не нарушало своеобразной мужественной красоты старого партизана. Наоборот, мне он показался привлекательным, настоящим богатырем. Сидор Артемьевич и Кали Утегенов крепко обнялись, а с нами Ковпак поздоровался за руки и всех пригласил сесть:

– Проходите, пожалуйста, рассаживайтесь...

Перед отъездом на Украину я побывал у заместителя Председателя Президиума Верховного Совета Казахской ССР Капитолины Николаевны Крюковой. Разговорились о предстоящей поездке, и Капитолина Николаевна с сожалением сказала:

– Верите или нет, а я ни разу не побывала в Киеве. Знаю, что это очень хороший город, все, кто там побывал, обычно с восхищением рассказывают о нем. Но мне вот не повезло: собиралась поехать, да все как-то дела не отпускают. А вы подготовились к дороге? – вдруг спросила меня Капитолина Николаевна. – Захватите подарки своим будущим друзьям? Или не подумали об этом?

– Нет, – смутился я, – не успел. Вчера только вернулся из отпуска, а завтра уже надо вылетать.

– Ах да, – проговорила Капитолина Николаевна, – времени у вас действительно не было. Ну, ничего. Мы сейчас что-нибудь придумаем.

Быстро подобрали красочные альбомы с видами Алма-Аты, значки, выпущенные в честь сорокалетия Казахской ССР, блокноты. Капитолина Николаевна и от себя приготовила подарок.

...И вот мы сидим в кабинете у Сидора Артемьевича Ковпака. Кали долго и подробно расспрашивает его о здоровье и самочувствии, потом поочередно представляет нас ему. Когда очередь дошла до меня, я передал Сидору Артемьевичу подарки.

Просто и непринужденно началась наша дружеская беседа с прославленным партизаном и выдающимся государственным деятелем Украины. Ковпак рассказал нам о положении дел в республике, о больших задачах, которые решает украинский народ. Он говорил с нами так, как будто мы ежедневно встречались с ним и занимались одним делом. Ковпак располагал к себе приветливостью, доверием к людям. Его легко было слушать, приятно с ним беседовать.

– Этот человек, – рассказывал мне Кали, хорошо знавший Ковпака, – очень мягкий, скромный, добрый и вежливый. Но вместе с тем, он и безмерно смелый, принципиальный и решительный.

Когда я особенно пристально разглядывал Ковпака, то мне казалось, что я нахожу в нем эти черты. Но стоило чуть отвлечься, и перед тобой – обыкновенный старый человек. Правда, много переживший, умудренный большим житейским опытом. Таким он у меня навсегда и останется в памяти.

– Вы уже посмотрели наш город? – спросил Сидор Артемьевич.

– Нет, почти ничего не видели, – ответил я.

– Как не видели? – возразил кто-то из товарищей. – По Крещатику ходили, стадион смотрели...

– Город наш большой, всю жизнь смотри на него – не насмотришься, – сказал Сидор Артемьевич. – Надо вам во всех примечательных местах побывать, своими глазами все посмотреть.

У Ковпака мы пробыли довольно долго. На прощанье сфотографировались с ним, поблагодарили за беседу. Сидор Артемьевич проводил нас и пожелал хорошенько познакомиться с городом. У подъезда нас ожидал уже легкий автобус. Нам попался такой разговорчивый экскурсовод, что мы только диву давались. Он сразу же завладел всем нашим вниманием и не отпускал нас из своего поля зрения во все время продолжительной поездки по городу.

– У вас очень мало времени, – сказал экскурсовод. – За один день вам не запомнить всех достопримечательностей. Наш Киев – город особенный. Поэтому я буду рассказывать о нем по дороге. Собирайтесь кучкой и слушайте.

Экскурсовод привел нас на площадь и показал на гранит из черной глыбы. Этот черный квадрат установлен в память о киевских рабочих, погибших в октябрьские дни 1917 года. Мы возложили к подножию памятника живые цветы и несколько минут постояли в полном молчании. Как мы узнали позже, именно с этого священного места начинаются маршруты всех экскурсий.

Город поразил нас. Киев стоит на крутом изрезанном оврагами правом берегу Днепра. Древний город богат историческими памятниками. Самый примечательный из них – Софийский собор, построенный руками зодчих древней Руси еще в 1037 году. Этот собор постоянно обновляется и реставрируется. До наших дней сохранилось множество старинных росписей и орнаментов, интересных древних рисунков. Софийский собор сейчас является как бы архитектурным заповедником. Он сохраняется украинским народом как свидетель многих важнейших исторических событий. После Переяславской рады 1654 года, где было принято решение о воссоединении Украины с Россией, киевляне поклялись в Софийском соборе хранить вечную дружбу с русским народом. А в 1709 году Петр I дал здесь царский обед в честь победы над шведами под Полтавой.

Знаменита и Киево-Печерская лавра. Сооружения лавры занимают огромную площадь в юго-восточной части города. Основан монастырь, по преданию, в 1051 году. Первые монахи проживали тогда в естественных пещерах, что и дало впоследствии имя Киево-Печерской лавре. Вокруг лавры простираются дремучие леса. Около нее захоронены 34 героя Великой Отечественной войны. На каждой могиле лежит мраморная плита. Среди этих героев мы узнаем знакомые имена. Это генерал-полковник М. П. Кирпонос, погибший в 1941 году, капитан Н. Шолуденко, первым ворвавшийся на своем танке в Киев в ноябре 1943 года. Здесь же, на видном месте, могила неизвестного солдата с памятником Славы и Вечным огнем. Увековечен в памятнике и образ прославленного полководца минувшей войны генерала армии Н. Ф. Ватутина.

Когда ходишь по Киеву, то почти на каждой улице встречаешь памятные места, отображающие историю древнего города. На площади перед Софийским собором стоит памятник Богдану Хмельницкому, у здания университета – Тарасу Шевченко, на улице Коминтерна – герою гражданской войны Николаю Александровичу Щорсу. Видели мы и домик, где останавливался А. С. Пушкин, и многое другое. Но особенно приятно нам было побывать в доме-музее Тараса Шевченко. Когда мы были у памятника великому поэту, Кали Утегенов подошел к экскурсоводу и сказал:

– Мы уже достаточно насмотрелись всего, теперь вези нас в дом нашего поэта. Мы хотим посмотреть, как жил в Киеве Тарас Шевченко.

– Как это понять – «наш поэт»? – ревниво спросил экскурсовод.

– Тарас Григорьевич, – заговорили мы наперебой, – много своих знаменитых произведений написал у нас, в Казахстане. Неужели вы не знаете об этом?

– А разве не Тарас Григорьевич вырастил городской парк в Киеве из черенков того самого дерева, которое он посадил когда-то на Мангышлаке?

– Да, да, конечно, – поняв, в чем дело, заулыбался экскурсовод, – Тарас Григорьевич Шевченко для всех нас родной и близкий поэт.

Дом-музей поэта стоит на улице Шевченко. Это небольшое одноэтажное строение под железной крышей. Когда знакомишься с музеем, то в памяти невольно возникают слова нашего великого земляка, писателя Мухтара Ауэзова.

«Такие великие таланты, как Шевченко, – писал он, – одни могут заполнить бесплодную пустоту, образовавшуюся за многие века».

В этом домике Шевченко жил весну и лето 1846 года. Здесь он создал «Русалку» и другие произведения, написал картину «Вид Киева». В музее хранятся произведения поэта, одежда, которую он носил в ссылке, кисти, краски, мольберт. Здесь находится и рубашка из белого холста с вышивкой, сделанной родной сестрой Тараса.

Картина Тараса Шевченко, изображающая Киев, очень интересна. Человек, впервые попавший в город, должен, по моему мнению, прежде всего познакомиться с этой картиной. Правда, она показывает панораму старого Киева, но именно это помогает лучше увидеть сегодняшний город. На картине Шевченко прямо в центре города изображены холмы, разделенные оврагами и ямами, а Крещатик представляет долину между этих гор. С какого конца города ни пойдешь – все дороги ведут к Крещатику.

Какой же сегодня Крещатик? Это сравнительно небольшая, но очень широкая и просторная улица. Здесь находятся лучшие магазины и кафе города. Своеобразно расположена на Крещатике гостиница «Москва». Огромное здание в двенадцать этажей, будто не желая заслонять красоту Крещатика, стоит несколько поодаль, на холме. В то же время гостиница «Москва» своей обособленностью дополняет красивейший ансамбль Крещатика. Множество лестниц и расположенных в разных местах маленьких площадей словно бы рассеивают скопление людей. Многолюдность этих мест не бросается в глаза. Ниже гостиницы «Москва» – здание консерватории. Дальше можно увидеть и магазины, прилепившиеся по склонам многочисленных ущелий. Разнообразные по стилю, построенные в разные эпохи дома гармонично сливаются в один общий характерный ансамбль.

Таков сегодня Крещатик. Его неподражаемая красота особенно проявляется в вечерние часы, когда улица расцвечивается огнями реклам. На улице шумно, бесконечным потоком идут троллейбусы, автобусы, легковые автомобили. И, конечно же, множество людей. Но они не спешат, как это наблюдается, например, в Москве. Люди идут степенно, не торопясь.

Мы вернулись с прогулки по городу довольно поздно, усталые, но довольные. Хотелось сейчас же лечь в постель, чтобы, встав поутру, снова отправиться в удивительное путешествие. Но нам с Кали отдохнуть не пришлось. В коридоре Кали остановила дежурная и сообщила, что его давно уже разыскивают.

– Вас ожидает ваш друг-партизан, – сказала она и взяла Кали под руку. – Он уже несколько раз приходил за вами и поручил мне привести вас к нему, как вы только появитесь. Идемте!

Кали ушел вместе с дежурной, а спустя некоторое время вернулся за мной.

– Нас приглашает к себе мой товарищ, – проговорил он, – отказываться просто неудобно. Сейчас же едем к нему.

Спустились вниз и у подъезда, рядом с машиной, увидели худощавого, светловолосого, чуть сутулившегося человека. Острый нос, глубоко посаженные глаза и овальные, в морщинах, щеки показались мне знакомыми. Я обратил внимание на его одежду. Он был в стареньком, полинявшем пиджаке, в стоптанных, ободранных желтых ботинках. Костюм явно не подходил для торжественного свидания с товарищем.

– Крячек, – сказал он, крепко пожимая мне руку, – Алексей Васильевич. – Потом, перехватив мой внимательный взгляд, добавил смеясь: – Удивляетесь моему наряду? Ведь я – автомобилист. Как надену добрый костюм, обязательно под машиной приходится полазить. Вот и стараешься приспосабливаться к обстановке. Но на этот раз, не сомневайтесь, доставлю вас с ветерком. Садитесь в машину.

Жил Алексей Васильевич на западной окраине города, довольно далеко от центра и по дороге успел рассказать нам о многом. Старые партизаны делились новостями, вспоминали друзей, знакомых. Крячек на своей машине частенько объезжает их и хорошо знает, как живут бывшие партизаны.

Весело было и дома. Гостеприимный хозяин жил в просторной двухкомнатной квартире. Жена хозяина уехала с внучатами погостить у родителей в деревне, и нас принимала в доме его старшая дочь Мария. Украинское гостеприимство ничем не уступает казахстанскому. Нам с Кали пришлось в этот вечер довольно трудновато... Мария просто не давала нам передохнуть, беспрестанно угощая.

– Ешьте, ешьте, – подбадривала нас Мария, предлагая блюдо за блюдом. – От еды человек крепче делается и веселее.

Мы отшучивались, но старались не обижать хозяйку и отдавали должное ее кулинарному искусству. Потом мы усаживаемся в кружок, и Кали с Алексеем Васильевичем начинают свой долгий партизанский разговор. Они перебивают друг друга, горячатся. Прошли годы, но старые друзья, вспоминая прошлое, говорят обо всем так обстоятельно и подробно, словно все это было вчера.

– А ты помнишь, как мы к тебе с Поповым ночью заходили? – спрашивает Кали.

– С Николаем-то? Как же не помнить? – улыбается Алексей Васильевич. – Мы еще упрашивали вас остаться, подождать, когда Днепр замерзнет получше. А вы не послушались и ушли.

– Когда полицаи арестовали нас, мы подумали: конец пришел, отпартизанились, – вспоминает Кали. – Но нет, нам повезло, удрали. Смерть по пятам гналась за нами. Удивляюсь, как только живы остались. Видно, правильно говорят, что смелого пуля минует.

– А я помню, как вы тогда рассказывали об этом, и тоже удивлялась, – вступает в разговор Мария.

– Э, где тебе помнить? – Кали улыбается, словно поддразнивая Марию. – Ты тогда в пеленках была.

– Да нет, что вы, – обиделась Мария. – Я лежала на печке и все слышала. А сколько раз я вам на руки поливала, когда вы умывались? Вы еще говорили тогда: «Неси полное ведро, а то грязь не отмою».

– Разве так было, Муся? – переспрашивает Кали и весело смеется, но вдруг лицо его грустнеет. – Тогда ты и вправду была совсем маленькой. А теперь уже мать троих детей. Тяжелое мы время пережили.

Друзья вспоминали минувшее, а перед моими глазами вновь вставала Ирина. Она тоже была подпольщицей, возможно, знала и Крячека. Несколько раз я порывался спросить об этом у Алексея Васильевича, но что-то сдерживало меня. Скорее всего, я боялся получить отрицательный ответ. Скажет, что не знает никакой Ирины, и тем огорчит меня. Но Алексей Васильевич заметил мое волнение и сам начал разговор.

– Вы о чем-то хотите спросить меня? – сказал он. – Я знаю, что вы участвовали в боях за Киев. Возможно, у вас есть здесь знакомые? Так мы поищем и, глядишь, найдем. Нам это частенько приходится делать.

– Какие в военное время знакомства? Бои, походы, сегодня увидел человека, а назавтра потерял его навсегда, – так ответил я тогда Алексею Васильевичу, а сам подумал: «А что я теряю, надо расспросить его». И я торопливо и сбивчиво рассказал о том, что услышал про Ирину Кравченко. Крячек слушал меня внимательно, опустив голову. Потом он спросил:

– Подождите, о какой Ирине вы говорите?

– О Кравченко, – ответил я, и сердце мое учащенно забилось: «Неужели знает?»

– Кравченко, Кравченко... Имя это мне будто знакомо, – задумчиво проговорил Алексей Васильевич. – Возможно, что это и она. Было это в начале 1942 года, да, да, именно сорок второго.

– Вы действительно знаете ее? – обрадовался я.

– По вашему рассказу выходит, что она, – сказал Крячек, – но это очень длинная история. Когда вы уезжаете? Нам потребуется много времени...

– Теперь я никуда не поеду. Останусь с вами, пока все не узнаю.

– Хорошо, – просто сказал Алексей Васильевич. – Машина у меня своя, куда потребуется, туда и поедем.

Через два дня казахстанские журналисты выехали в Кишинев и Одессу, а мы – Кали, Алексей Васильевич и я – отправились в Переяслав.