Текст книги "Раскол во времени (ЛП)"

Автор книги: Келли Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Что вы делаете в этой части дома, сэр? – говорит она.

– Поскольку это мой дом, я считаю, что имею право быть в любой его части, – сухо отвечает он. – За исключением, конечно, чужих спален, поэтому я остановился в коридоре, чтобы озвучить свой вопрос. Что касается того, почему я вообще нахожусь в этой части дома, я рискнул отправиться на поиски кофе и услышал шум.

Миссис Уоллес оборачивается ко мне:

– Мастеру не следует выходить на поиски своего утреннего напитка.

– Возможно, – размышляет Грей, – но мастер вполне способен не только найти напиток, но даже сварить его самостоятельно.

Она смотрит на него с подозрением.

Он прочищает горло и говорит. – Это был очень маленький пожар.

Я ловлю невольную улыбку на губах миссис Уоллес, но когда она поворачивается ко мне, ее лицо становится каменным. Глядя на это изменение, я понимаю, что не слышала, чтобы экономка делала, что-то более чем насмешливо-суровый упрек в сторону Алисы. Другими словами, обычно она не та горгона, которую я видела. И я понимаю такое ее отношение, потому что Катриона это заслужила. Что ж, я избавилась от еще одного моего ошибочного суждения: угрюмая и строгая экономка, чрезмерно гордящаяся своим положением и властвующая над своим персоналом.

– Мастеру не следует выходить на поиски своего утреннего напитка, – повторяет она.

Я встаю с кровати. – Да, мэм. Извините, мэм. Кажется, мне трудно подняться без… без Алисы. Я засиделась за чтением слишком долго.

– Чтение? Она поднимает книгу. – Это действительно то, что ты хочешь сказать? Хорошо, – она поворачивается к Грею и опускает низко голову. – Я с сожалением должна сказать, сэр, что…

– Он сам одолжил мне ее.

Она стреляет в меня взглядом и ее лицо становится красным. – Не смей втягивать в это доктора Грея. Если ты ожидаешь, что он солжет из-за тебя…

– Я этого не делаю, и я прошу прощения за то, что перебиваю, мэм, но у меня не было возможности объяснить раньше, и я не хотела, чтобы доктор Грей думал, что я делаю что-то, чтобы смутить вас.

Я приглаживаю свое помятое платье и поворачиваюсь к Грею. – Миссис Уоллес нашла вашу книгу здесь, и она ошибочно предположила, что я украла ее, исходя из моего преступного прошлого. Кроме того, она уже ловила меня на краже раньше, и любезно дала мне второй шанс. У меня еще не было возможности объяснить, что вы одолжили мне книгу, или показать ей записку, которая сопровождала ее.

Я нахожу записку и передаю ее миссис Уоллес. – Я призналась в интересе к книге вчера, когда помогала доктору Грею, и он любезно одолжил ее мне. Я уснула слишком поздно, читая ее.

– А печенье? – не успокаивается она, а ее взгляд лишь скользнул по записке.

– Я взяла печенье, – говорю я. – И мне жаль.

– Откуда вы их взяли? – спрашивает Грей.

– Эм… в кладовой.

– Где именно?

Когда я не отвечаю, он поворачивается к миссис Уоллес. – Я уверен, что Алиса дала Катрионе печенье. Я заметил, что она украдкой забирает несъеденную еду с моего подноса.

Он оглядывает холл, словно убеждаясь, что Алисы там нет, хотя голос все равно понижает:

– Я говорил об этом с Айлой, и она сказала, что мне не следует заострять на этом внимание. Алиса нуждалась в прошлом, и поэтому ей привычнее хранить еду в своих покоях. В конце концов, это недоеденная пища, и от этого не будет никакого вреда. Я бы предпочел давать ей еду специально, для поддержания ее запасов, но Айла не хочет смущать девушку.

– У нее проблемы с продовольственной безопасностью, – киваю я. – Даже если она сейчас хорошо поест, ей будет гораздо спокойнее, зная, что у нее есть запас еды.

– Совершенно верно, – Грей переводит взгляд от меня на миссис Уоллес. – Урегулировали ли мы этот вопрос? Катриона ничего не украла. Не сделала этого и Алиса, которая только собирает недоеденную пищу.

– Как белка, – говорю я.

На его губах появляется еле заметная ухмылка. – Как белка. Теперь, если все улажено, у Катрионы есть некоторое время, прежде чем подать мой завтрак. Не спеши, но я буду рад получить кофе в первую очередь. Ты читала ее? – спрашивает он, указывая на книгу.

Я киваю. – Я прочла большую часть, прежде чем уснула. Я остановилась на главе «самоубийство с помощью холодного оружия».

Его брови поднимаются в удивлении. – Ты быстро читаешь.

– Нет, я просто засиделась допоздна, именно поэтому я все еще полностью одета. – Я касаюсь руками юбки. – Я даже не хочу думать, как выглядят мои волосы.

– Им не помешала бы щётка.

– Вы должны были сказать, что все в порядке. Соврать.

На его губах снова легкая улыбка, но миссис Уоллес заметно напрягается. Я надеюсь, что поняла характер хозяина. Мне кажется ему все равно, он не придерживается строгих правил, но даже если миссис Уоллес не обвинит меня во флирте, то уж точно в том, что я забыла свое место.

Я киваю миссис Уоллес. – Я оденусь так быстро, как смогу, мэм, и принесу доктору Грею его завтрак.

Она хмыкает, кладет книгу на мой комод, а затем уходит с Греем, закрыв за собой дверь.

Я забираю завтрак для Грея. Он работает в похоронном бюро, и я доставляю завтрак туда. Я надеюсь, что он предложит мне остаться и помочь, но он едва замечает, как я опускаю поднос. Он листает папки и рассеянно машет рукой:

– Просто поставь его туда, – и я подозреваю, что поднос все еще будет полон, когда я вернусь с его утренним кофе. Я вижу, что он осушил свою первую за день чашку, а крошки указывают на то, что миссис Уоллес приложила пару печенек, которые он съел.

Вернувшись в дом, я начинаю заниматься своими делами. Я прохожу мимо кухни, когда миссис Уоллес поднимает голову от плиты.

– Я хочу извиниться за свои обвинения, – строго говорит она.

– Я принимаю их. Я знаю, что не заслужила вашего доверия, но я намерена исправить это, – я делаю паузу, а затем продолжаю со слабой улыбкой. – Хотя я понимаю, что вам потребуется время, чтобы поверить, что это искренне, а не уловка перед очередным вероломным поступком. И меня действительно интересует библиотека доктора Грея. Вы знали, что у него есть первое издание Молль Флендерс? Мой отец…, – я прерываюсь тихим кашлем., – Я знаю людей, которые могли бы убить за это. Ну, не в буквальном смысле. Хотя, возможно, в буквальном.

Она молчит слишком долго, чтобы я поняла, что перестаралась. Слишком много от Мэллори, слишком мало от Катрионы. Я ищу путь назад, когда она говорит: «Последние дни ты ведешь себя совсем по-другому».

Я вздыхаю, возможно, слишком драматично, но это кажется мне похожим на Катриону. Наверное. – Все говорят мне об этом. Доктор Грей считает, что это следствие удара по моей голове. Все немного запутано. Я неправильно произношу слова, которые должна знать и использую выражения, которые никогда не использовала раньше. Возможно, это пройдет. Если нет? – я пожимаю плечами, – я сделаю все возможное, чтобы приспособиться.

Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, она говорит. – Ты хочешь немного чая? У меня есть партия булочек, которые не совсем получились, и я бы не хотела выбрасывать их в мусор. Алиса говорит, что они довольно хороши.

– Я была бы рада, – отвечаю я. – Относительно чая. Есть ли шанс, что удача сегодня на моей стороне и я могу попросить кофе? Или это только для доктора Грея?

– С каких пор ты пьешь кофе?

Я пожимаю плечами:

– Он хорошо пахнет.

– И отвратителен на вкус. Я поставлю кофейник и довольно скоро ты сама поймешь что я имею в виду.

По десятибалльной шкале от пойла на заправке до кофе ручной обжарки, этот кофе на три балла. Другими словами, да, запах у него лучше, чем вкус. Но почему-то я сомневаюсь, что Грей заставляет миссис Уоллес покупать все самое дешевое. Хотя его вкусы далеки от экстравагантных, все же они определенно хороши, что означает, что это, должно быть, лучший кофе, из широко доступных в настоящее время. Или, возможно, дело не в зернах, а в способе заваривания, похожем на капельницу. Интересно, смогу ли я соорудить приличную французскую прессу? Во всяком случае, так как я не пила кофе почти неделю, я подниму оценку до твердой пятерки и не откажусь от будущих предложений.

Я почти допиваю свою чашку, когда врывается Алиса.

– Что-то происходит в похоронном бюро, – говорит она. – В конюшне стоит повозка, и я услышала голос детектива Маккриди. А еще перед домом карета.

Я моментально оказываюсь в вертикальном положении. Очередное убийство? Если это так, Грею может потребоваться моя помощь. По крайней мере, я на это надеюсь, ведь в отличие от бывшего помощника Джеймса, я в состоянии присутствовать при вскрытии, особенно, когда альтернатива чистка каминов.

Я беру кофе и следую за Алисой вверх по двум лестничным пролетам в гостиную. Как только я вхожу в комнату, я останавливаюсь и смотрю на чашку. Разрешено ли мне приносить ее сюда? Я бросаю взгляд на Алису, но она уже прилипла к окну.

Я выглядываю. В похоронном бюро действительно переполох. Снизу раздаются голоса, впереди подъезжает карета. Она шикарная, хотя видны признаки износа. Я приглядываюсь когда хлопает еще одна дверь, и мы обе подпрыгиваем. Я натыкаюсь на Алису и, опасаясь вылить на нее свой кофе, выворачиваюсь и оказываюсь на коленях с чашкой, поднятой вверх, как мяч при тачдауне.

Алиса хлопает в ладоши. – Ты должна быть акробатом.

Я почти шучу, что я слишком стара для этого, когда вспоминаю, что это не так. Или, по крайней мере, не для моего нынешнего тела.

Это тело может быть и моложе, но я ощущаю, что взяла на прокат нечто неуклюжее. Сила Катрионы не та, к которой я привыкла. Я привыкла быть на ногах целый день, но сейчас эти ноги отказываются двигаться быстрее ходьбы. Мои руки могли поднять полное ведро воды, а эти устают орудуя в течение часа ручкой. Я даже не буду говорить о моей спине. Снимите с меня корсет и я с трудом смогу стоять с ровной спиной.

Я продолжаю думать, что мне нужно включить силовые упражнения в свой распорядок дня перед сном, что напоминает мне о днях, когда я когда я планировала пробежки в пять миль после работы, только чтобы упасть от усталости за порогом дома. Разум готов. Тело говорит: «К черту».

Я поднимаюсь с пола, когда раздается голос Грея. – Катриона? Катриона? Где дьявол, эта девушка?

– Здесь, сэр! – Алиса отвечает раньше, чем я.

Он врывается в комнату, его взгляд скользит по нам и останавливается на чашке в моей руке.

– Я была на перерыве, – быстро говорю я, – я услышала шум и пришла посмотреть, что случилось. Я не хотела приносить сюда горячий напиток.

– Я просто удивлен, что ты держишь эту чашку, как новорожденного котенка. Допей его или возьми с собой. Пришли за телом Эванса, как раз тогда, когда я обнаружил кое-что интересное.

Я собираюсь узнать подробности, когда входная дверь распахивается принося шум голосов и какой-то бурной деятельности. Я слышу, как женщина просит кого-то поставить куда-то багаж.

Глаза Грея расширяются от удивления, и он ругается под нос. Затем он шагает к лестнице.

– Айла, – зовет он, спускаясь вниз, – я думал, что ты вернешься сегодня вечером. Пожалуйста, не говори мне, что я забыл встретить тебя на вокзале.

Женский голос отвечает теплой мелодией:

– Нет, Дункан, ты не забыл. Ты часто поступал так в прошлом, так что я научилась самостоятельно добираться до дома. Однако, если ты чувствуешь себя ужасно виноватым, ты можешь расплатиться с водителем за меня.

Шлеп-шлеп, как будто Грей похлопывает себя по карманам.

Женщина драматично вздыхает:

– Или я сама с ним расплачусь, а ты, братишка, будешь мне должен. Теперь позволь мне тебя обнять.

Небольшая пауза, как будто они обнимаются, а затем тот же голос:

– А теперь можешь бежать назад к тому, что в данный момент завладело твоим вниманием. Рад тебя видеть, Айла. Хорошо доехала? Да, да, мы поговорим позже, дорогая сестра.

Я выглядываю вниз на лестничную клетку. Вижу, как бледная женская ладонь гладит Грея по руке, затем поворачивает его и слегка подталкивает к лестнице.

– Я не хочу сбегать, – оправдывается Грей. – Это просто…

– Что-то ужасно важное. Я понимаю. Прочь, уходи.

Когда Грей отходит, появляется Айла Баллантайн. Как и ее брат, она высокая и крепко сложенная, но на этом сходство заканчивается. У нее искусно сплетенная корона из медных волос со свисающими вниз локонами, молочно-белая кожа с веснушками и ярко-голубые глаза.

Красивая женщина. Это никогда не кажется комплиментом, но я имею в виду именно его. «Красотка» подразумевает мимолетную привлекательность. Катриона очень хорошенькая, и я понятия не имею, сколько в ней настоящей красоты, а сколько просто молодости. В свои шестнадцать лет Айла Баллантайн вполне могла и не быть самой привлекательной девушкой на танцполе, но я не сомневаюсь, что она будет ею в шестьдесят.

Айла одета в великолепное платье из голубовато-серой шерсти и темно-синего шелка. Приталенный корсет облегает талию глубже, чем мой, и на нем достаточно бантиков, чтобы взволновать пятилетнего ребенка, но все это ненавязчивые украшения, которые только обогащают платье. Юбка намного шире моей и идеально расклешена, как у модно одетых женщин, которых я видела в Новом городе. Для этого нужно больше нижних юбок? Думаю, я буду придерживаться своих менее модных нарядов.

Грей бормочет несколько слов, прежде чем Айла снова гладит его по руке и выпроваживает. Затем он почти проносится мимо меня по коридору, прежде чем остановиться столь резко, что его туфли скрипят.

– Мне нужна твоя помощь, – говорит он. – Следуй за мной.

– Тебе нужна Катриона? – спрашивает Айла, она расплатилась с извозчиком, а теперь снимала шелковые перчатки.

– Да, она помогает мне в моей работе. Я потерял Джеймса.

Еще один драматический вздох Айлы. – Я надеюсь, это не буквально, Дункан.

– Конечно, нет. Я имею в виду, что он ушел.

– Я могу осмелиться спросить почему?

– Я попросил его помочь. В конце концов, именно для этого я его нанял. Затем он сбежал, и Катриона временно помогает мне, – он машет мне рукой, чтобы я поторопилась, как будто я ребенок. – Я буду диктовать, а ты будешь делать заметки.

– Дункан? – говорит вслед Айла. – Я не люблю вмешиваться, но я должна заметить, что Катриона не умеет писать. Сейчас нет, но у меня есть надежда научить ее.

– Она и умеет и пишет. Хотя почерк у нее ужасный. Если ты хочешь чему-то ее научить, пожалуйста, пусть это будет каллиграфия.

– Катриона? – она смотрит на меня, одна перчатка все еще наполовину снята. – Ты знаешь буквы?

Я изображаю то, что, я надеюсь, является надлежащим реверансом.

– Да, мэм. Я должна извиниться за то, что скрыла это от вас, но я боялась, что вы подумаете, будто я пытаюсь взлететь выше своего положения.

– Взлететь выше своего…? – она выгибает бровь, глядя на Дункана. – Это Катриона, не так ли?

– Я боюсь, что я несколько изменилась, мэм, – говорю я, – из-за сотрясения мозга, которое я получила во время одного инцидента.

– Сотрясение мозга?

– Ээ, моя голова была… сотрясена. Кажется, это то самое слово. Хотя в последнее время я вытворяю какие-то странные вещи с речью, мэм. Соединяю неправильные слова и придумываю новые.

– Хорошо, – медленно говорит Айла, – это началось после того, как ты упала и ударилась головой?

– Я не уверена, что это было следствие падения. Возможно, перед тем, как душить, меня ударили тупым предметом по голове. Удар был достаточно сильным, чтобы вызвать длительное отсутствие сознания.

Ее взгляд метнулся к брату. – Ты ничего не хочешь сказать мне, Дункан?

– Я отправил телеграмму. Или я…, – он делает паузу и хмурится, а затем резко кивает. – Нет, я уверен, что написал ее и передал миссис Уоллес.

– Я поговорю с миссис Уоллес, – говорит Айла. – Я понимаю, что, возможно, она не хотела омрачать мой отпуск, но я надеюсь, что она не утаила это сообщение.

Взгляд, которым они обмениваются, говорит о том, что миссис Уоллес однозначно скрыла факт нападения. Хозяйка дома была в отпуске и домработница не собиралась беспокоить ее новостями, которые могли оторвать ту от отдыха. Уж точно не тогда, когда речь шла о горничной не заслужившей такого внимания.

Я прочищаю горло.

– Если вы не получили телеграмму, мэм, я этому рада. Я поправилась, и ваш отдых не был нарушен. Я упоминаю об этом только для того, чтобы объяснить сей долговременный эффект на мой словарный запас и, по-видимому, на мою личность.

– Я понимаю. Что ж, тогда я рада слышать, что Дункан нашел…

– Дункан? – входная дверь открывается и появляется голова МакКриди. Увидев Айлу он удивленно моргает, а затем спешит внутрь, приветствуя ее объятиями, и я могу предположить, что для этого века сие означает довольно близкое знакомство.

– Айла, когда ты приехала? – спрашивает он.

Она делает взмах рукой все еще в полу снятой перчатке. – Только что. Я даже не успела снять перчатки, когда узнала, что моя бедная горничная была практически задушена и получила удар по голове.

– Да, Катриона. Ей кажется стало лучше, – МакКриди берет по небольшому чемодану в каждую руку, – я подниму их наверх.

– Разве ты пришел не к моему брату? – говорит она, – По срочному делу в похоронном бюро?

– Эм, да. Конечно. Дункан, тебе нужно показать мне, то что ты нашел, прежде чем заберут тело.

– Тело? Айла оживляется. – Это убийство?

– Да, но…

– Иди, Катриона, – говорит Айла, – есть жертва убийства, которая требует внимания. Это ужасно захватывающе. Прошло несколько месяцев с тех пор, как у нас была последняя жертва убийства. Неудивительно, что Дункан, так взволнован, – она улыбается ему, – Это интересный случай? Скажи, пожалуйста, что это интересно.

МакКриди заграждает ей путь. – Нет, Айла. У Дункана есть Катриона, чтобы помочь. Ты не увидишь его.

Ее брови удивленно поднимаются. – Прошу прощения? Это прозвучало так, будто я что-то не должна делать или ты имел ввиду что-то другое?

Я прикусываю губу, пытаясь скрыть улыбку, когда лицо МакКриди краснеет от упрека в ее словах.

– Эмм, да. Не должна. Это то, что я имел ввиду. Ты не должна видеть тело.

– Но я могу это сделать и я сделаю.

Она начинает обходить его.

Грей прочищает горло. – Айла…?

Она продолжает идти. Грей громко вздыхает, следует за ней и протягивает руку мимо нее, чтобы прижать ладонью дверь.

– Хью прав, – говорит он, – после этого тебе будут снится кошмары.

Она смотрит между двумя мужчинами и гордо выпрямляется. – Позвольте мне напомнить вам, что я больше не ребенок, нуждающийся в вас двоих, чтобы защищать мои нежные чувства.

– Проблема в твоем слабом желудке, – говорит Грей, – и в твоем бурном воображении.

– Бурном? – возмущается она.

– Это не научный проект, Айла, – вздыхает Грей, – это жертва убийства.

Ее губы сжимаются. Ей это не нравится, тем более что ее брат действительно использует жертв убийств в качестве объектов научных исследований. Но я полагаю, что она не изучает судебную медицину, так что его точка зрения достаточно верна, чтобы добиваться того, что он вознамерился: заставить ее пересмотреть свое рвение увидеть тело.

Наконец, она взмахивает рукой. – Хорошо. Тогда от вас троих я буду ждать доклада. У вас же будет отчет? И если есть какие-то неизвестные вещества, подлежащие анализу, вы принесете их мне?

– Мы сообщим, и, конечно, все, что требует химического анализа, будет доставлено в твою лабораторию.

Глава 13

Мы с Греем ждем пока МакКриди отнесет чемоданы Айлы на третий этаж, а затем возвращаемся в бюро.

– Почему забирают Эванса? – спрашиваю я, когда мы спускаемся по лестнице.

Оба мужчины хмурятся в ответ.

Грей отвечает мне тоном терпеливого учителя. – Нам нужно перевезти его, прежде чем начнется процесс разрушения, это называется разложением. Тело станет достаточно сильно пахнуть, и лучше всего перевезти его в морг, так как похороны состоятся не раньше четверга.

– Неужели гробовщик ничего не может сделать, чтобы остановить процесс разложения? – говорю я, зная ответ на этот вопрос.

– Например сохранение тела в спирте? Для медицинского обследования – да, но я сомневаюсь, что семья возжелает купить десять галлонов виски, чтобы законсервировать его.

– Он мог бы это оценить.

Маккриди усмехается:

– Без сомнения, он бы оценил. Парень любил крепкие напитки.

– Так что же тогда вы делаете с телами? Подготавливаете их к погребению?

– Я ничего не делаю с телами, Катриона, – темные глаза Грея становятся еще темнее, – если ты слышала обратное…

– Я ничего не слышала, – быстро говорю я, – я только задалась вопросом о роли гробовщика по отношению к телу. Одевание? Сохранения приемлемого вида?

– У тебя очень странное представление о моей профессии. Одевание и внешний вид трупа полностью является обязанностью семьи или того, кого они нанимают. Я только посредник. Я освобождаю скорбящих от таких подробностей.

– Тогда вы организатор похорон.

Он поджимает губы и продолжает идти. – Да, я полагаю, это подходящая формулировка. Я руковожу всеми деталями самих похорон – процессией и службой, а также поставляю необходимое – гроб и участок кладбища.

Интересно. Для меня термин «гробовщик» всегда имел жутковатый оттенок, и я предполагала, что он описывает человека, который имеет дело с самим телом. Вместо этого современное название «организатор похорон» кажется более подходящим. Как организатор свадеб.

– Но если вы что-то нашли, разве вам не должно быть позволено дополнительно исследовать тело? – спрашиваю я. – Даже после того, как коронер выполнит свою работу, тело не всегда должно быть немедленно передано семье.

– Коронер? – брови Грея взлетают вверх. – Мы в Шотландии, Катриона.

– Но разве доктор Аддингтон…

– Полицейский хирург.

– Разве вы не можете получить лицензию полицейского хирурга, доктор Грей? Тогда можно было бы провести дополнительные исследования.

Грей напрягается. Прежде чем я успеваю извиниться за очевидную оплошность, Маккриди мягко говорит:

– У Грея есть медицинское образование, но он не может – э-э, не занимается медицинской практикой. Даже если бы и занимался, в Эдинбурге есть только один полицейский хирург. Это выборная должность. Полицейский хирург проводит вскрытие жертвы. Я осматриваю место происшествия и провожу внешний осмотр тела.

– Значит, вы знаете принципы криминалистики? Полагаю, это часть вашего полицейского образования.

МакКриди вопросительно смотрит на Грея.

– Она имеет в виду науку, которой я занимаюсь, – говорит Грей. – Криминалистика – так она это называет. Что касается образования, которое получает сотрудник уголовного…

МакКриди фыркает. – Слишком идеализируешь, Катриона. Суть моего профессионального образования заключалась в: «Ты умеешь орудовать дубиной? Да? Превосходно!»

– Хью шутит, – объясняет Грей, – но только отчасти. Как и со всеми новыми областями исследований, быть новым означает, что «криминалистическая наука» не была доказана к удовлетворению тех, кто против перемен. Большинство служителей закона, не ученые и не доверяют науке. Они раскрывают преступления путем допроса свидетелей, а не сопоставления отпечатков пальцев, оставленных подозреваемым, например, на оконной раме.

– Я все еще не верю во все это, – бормочет МакКриди.

– Напомни мне одолжить тебе трактат по этому поводу.

– Пожалуйста, не надо. Единственное, на что годятся эти статьи, так это помочь мне уснуть. Отпечатки пальцев это интересно, но они никак не могут помочь раскрыть преступление.

– Почему бы и нет? – вмешиваюсь я, – Отпечатки каждого человека разные, что делает их уникальным идентификатором.

Оба мужчины медленно поворачиваются в мою сторону.

– Эмм, я просто читала об этом, – бормочу я, – я думаю это так. Разве это невозможно?

Грей собирается прокомментировать, когда его внимание привлекает шум из смотровой. Он направляется к ней и распахивает дверь. Я думаю, он собирается устроить ад всем, кто там находится, но это всего лишь констебль Финдли, охраняющий тело Эванса от похищения. Молодой человек стоит в другом конце комнаты, увлекшись медицинским зажимом.

– Ты можешь идти, Колин, – говорит МакКриди. – Спасибо за помощь. Я надеюсь это зрелище не испортило твой аппетит.

Молодой человек выпрямляется, его взгляд падает на тело и после небольшого колебания подчиняется.

Финдли ловит мой взгляд и поднимает подбородок. Натянутое «мисс Катриона», и он проходит мимо.

– Что ты сделала с моим констеблем? – бормочет МакКриди, проходя мимо.

– Я, честно говоря, не помню, сэр.

– Я дразню тебя, девочка. Молодая женщина имеет право передумать, независимо от того, что думает мужчина по этому поводу. Он скоро придет в себя. Теперь за работу?

Когда мы подходим к телу Эванса, я понимаю, почему бедному Финдли было так неловко. Грудь Эванса была вспорота и раскрыта. МакКриди увидев это, резко останавливается и меняет курс, чтобы встать у стены. Если Грей и замечает, он игнорирует это.

– Эта находка – заслуга Катрионы, – говорит Грей, – или, как минимум, нашей с ней беседы вчера. Мы обсуждали книгу «Сонг Си», которую я взял для нее вчера вечером, в результате проблеск мысли в моей голове заставил подскочить меня посреди ночи и кое-что вспомнить. Затем я вернулся в кровать и тут же забыл об этом, пока сегодня утром не выпил кофе.

– Все должны восхвалять богиню кофеина, – бормочу я себе под нос. Оба мужчины оглядываются, но явно решают, что ослышались.

Грей продолжает: «Когда я вчера снова осмотрел тело, я обнаружил признаки повреждения гортани. Я предположил, что это было из-за удушения, лишившего тело воздуха, но, что-то не давало мне покоя, поэтому прошлой ночью, вспомнив о книге Сонг Ци, я обратился к разделу о том, как идентифицировать жертву утопления. Я снова вскрыл его и нашел это в его легких.

Грей поднимает флакон, как будто это Святой Грааль. Внутри находится непрозрачная жидкость.

– Слизь? – предполагает МакКриди.

– Вода, – говорю я, прежде чем могу остановить себя.

Грей улыбается мне. – Очень хорошо, Катриона. Это вода. В его легких было значительное количество воды, то есть он вдохнул ее незадолго до своей смерти.

– Значит, он умер вследствие утопления? – говорит МакКриди. – Не удушения?

– Вот в этом и вопрос. Я не уверен, что есть какой-то надежный способ определить это, хотя я, конечно, буду исследовать это дальше. И все же, я склоняюсь к тому, что причиной его кончины стало удушение. Но если это так, то как вода оказалась в легких? Конечно, я попрошу Айлу осмотреть воду, но, исходя из моего предварительного осмотра, я полагаю, что отсутствие частиц почвы указывает на бытовую воду.

– Есть признаки связывания? – спрашиваю я, подходя ближе, чтобы рассмотреть руки Эванса.

– Да, есть следы на запястьях и лодыжках.

– Тогда это пытка водой, – говорю я.

Оба мужчины смотрят на меня и их лица, говорят мне о том, что я снова наговорила лишнего.

– Эмм, я…, я не знаю подходящей терминологии, – бормочу я, – я имею в виду метод пытки, при котором жертве льют воду на рот и нос, чтобы вызвать у жертвы страх захлебнуться.

Они еще пристальней смотрят на меня, и я понимаю, что мое объяснение прозвучало слишком умно для Катрионы. Либо это, либо Грей думает о том, что в его доме есть кто-то с таким разносторонним познанием в пытках.

– Вызвать страх захлебнуться? – МакКриди улыбается, – это вряд ли похоже на пытку, Катриона.

– Вы в этом уверены? – я делаю взмах рукой в сторону Эванса. – Поменяйтесь с ним местами, а я возьму кувшин воды.

Он только смеется и качает головой:

– Я знаю, что Дункан строит догадки, что отсутствующий зуб и повреждение ногтевого ложа – это следы пыток, и, кажется, мы с тобой побежали в противоположные направления с упомянутой дубинкой. Я считаю, что он ошибается, а ты приняла эту теорию. Нет, Катриона, я соглашусь с возможностью пытки, но такого не достичь с небольшим количеством воды.

МакКриди смотрит на Грея в ожидании, что он тоже рассмеется. Вместо этого Грей задумчиво хмурится.

– Это интересная идея, Катриона, – говорит он.

МакКриди откашливается.

– Э-э, да, у меня не было намерения насмехаться. Мы можем расходиться во мнениях относительно обсуждаемых теорий, но мы не должны высмеивать их, и я приношу свои извинения, если это именно то, что я, кажется, сделал. Меня позабавила эта мысль, вот и все. Пожалуйста, Катриона, делитесь с нами такими идеями не опасаясь насмешек.

– Конечно, – говорит Грей, – хотя мне нужно будет еще подумать, но я рад приветствовать любые предположения. Вода в этом случае важна, и ее необходимо исследовать дальше. А пока я хотел бы записать с Катрионой все о его легких, а потом зашить и отправить его в морг.

Мы пьем чай в гостиной, после того, как забрали тело Эванса. Чай, который я сама подала, могу заметить. Я могла бы обидится на это. Я только что закончила делать заметки, помогая исследовать тело. Тогда они прислушались к моим наблюдениям. Но потом, это: «Катриона, не могла бы ты принести нам чай, пожалуйста?»

Это раздражает. Я детектив, черт возьми. Даже если они этого не знают, разве я не доказала, что я больше, чем просто горничная? Но все же я не могу не признать, что они все таки относились ко мне, как к чему-то большему.

Это напоминает мне о всех тех случаях, когда кто-то говорил мне, что мне повезло иметь напарника-детектива, который обращался со мной так же, как с напарником-мужчиной. Повезло? Иметь напарника, который относился ко мне как к равному? Если я выполняю свою работу так же хорошо, как мужчина, должно ли обращение со мной как с ним быть достойным похвалы? Этот факт лишь доказательство того, насколько испорчена система.

Здесь все иначе. Здесь я должна признать, что не могу ожидать, будто со мной будут обращаться как с мужчиной, потому что мы в световых годах от сексуального равенства, даже обсуждаемого во всех кругах, кроме маргинальных. Я, возможно, не очень разбираюсь в истории, но я осознаю, что здесь еще не дожили до права голоса женщин. Возможно даже до продвижения женского избирательного права.

Моя интуиция подсказывает, что мне повезло попасть в дом, где меня считают подходящим помощником судебного эксперта. К счастью, эти два человека учитывают мои наблюдения. Очевидно, что МакКриди – старый друг семьи. Также очевидно, что Айла – химик – ученый самоучка – и в этих стенах это считается нормальным. И я отдаю должное женщине, которая суетилась наверху, распаковывая вещи.

А считается ли это нормальным за пределами этих стен? Опять же, я корю себя за то, что не прослушала один или два курса истории в университете. Мои знания об этом периоде – это один большой кусок викторианской эпохи. Если я правильно помню, королева Виктория правила более шестидесяти лет. Это все равно, что смешать двадцать первый век с эпохой Второй мировой войны и назвать все это одинаковым. Я знаю, что Айла путешествовала без сопровождающего. Это нормально для женщин? Или только для вдов? Или она сама бросает вызов нормам и ожиданиям? Я понятия не имею. Все, что я знаю, это то, что Грей и МакКриди кажутся более открытыми для меня, чем я ожидала.