Текст книги "Раскол во времени (ЛП)"

Автор книги: Келли Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Чертов ублюдок.

Я посылаю мысленный поток проклятий, пока Грей ведёт меня к телу.

Не трачу ни минуты на размышления о том, почему убийца так поступил. Я знаю почему. Я помню, как была в комнате Грея, просматривая эти газеты и брошюры, ожидая гораздо большего внимания от прессы. Убийца, по всей видимости, тоже этого ожидал.

Всем было наплевать. Нет, на самом деле. Журналист, задушенный и инсценированный так, чтобы быть похожим на птицу? Хм. Следующего, пожалуйста.

Так что он решил продолжить. Следующий уровень. Вы хотите больше? Как насчет хорошенькой горничной, убитой в переулке? Но я помешала ему, а вот это – моя награда.

Возможно, ее смерть не имеет отношение к его неудаче со мной, но я почему-то чувствую ответственность. Убийца явно планировал убить молодую и симпатичную жертву, в надежде, что это даст ему то внимание, на которое он рассчитывал. Тем более я связана с детективом, преследующего его.

Я сделала больше, чем обидела его. Я пережила его нападение, дважды, и поэтому он переосмыслил свой план и решил повернуть на сто восемнадцать градусов. Значит, он не зациклен. Им не движет страсть к определенному виду убийства. Он изобретателен. И здесь он может себе позволить нечто гораздо более кровавое, чем делать из своих жертв птиц.

Он ворует из будущего. Кража славы самого известного серийного убийцы всех времен. Это умопомрачительно умно, и я не отдаю ему ни на йоту должного, потому что, видя эту бедную женщину, все, что я могу сделать, это внутренне неистовствовать на бессмысленность ее убийства, выбранного только потому, что она имеет внешнее сходство с Полли Николс.

Что произойдет во времена Джека Потрошителя? Убьет ли он таким же способом Полли Николс? Возможно, новости об этом убийстве так и не дойдут до Лондона, но если дойдут, то пройдет совсем немного времени, прежде чем кто-то увидит связь и назовет самого известного серийного убийцу в истории простым подражателем. Этот убийца станет оригиналом.

Когда подхожу к телу, я останавливаюсь, чувствуя взгляды на себе. Поднимаю глаза, чтобы увидеть шокированные лица людей. Женщина, по виду горничная, приближается к телу. Я игнорирую эти взгляды и изучаю толпу. В публичных убийствах, особенно серийных, это основной протокол. Осмотр и идентификация толпы. Мои пальцы чешутся, чтобы сделать фотографии с мобильного телефона, на случай, если убийца там, злорадствует и дрожит от волнения, видя, какой шок вызывает его преступление. Ему было бы легко затеряться в этой толпе. К сожалению, я ничего не могу сделать, кроме как внимательно осмотреть лица тех, кого вижу.

Ты здесь?

Я порезала руку нападавшему и нанесла удар ему в бок. Было бы проще его обнаружить если бы люди в этом времени носили меньше одежды. Даже, когда на улице ярко светит солнце, мужчины все равно укутаны в пиджаки и даже пальто. В следующий раз буду целиться в лицо.

Даже если убийцы здесь нет, я уверена, что мое собственное присутствие не останется незамеченным. Газеты будут упоминать светловолосую горничную, которая сопровождала небезызвестного доктора Грея. Если убийца не осознавал, что я была замешана в этом деле раньше, он узнает об этом сейчас.

Чудесно.

Да, это подвергает меня опасности, но я уже встречалась с ним, и я готова. Я поймаю его, если смогу, или все же увижу его лицо, если не смогу.

Последний медленный взгляд на толпу. Затем я склоняюсь к телу. Я забыла, что я Катриона Митчелл. Я становлюсь детективом Мэллори Аткинсон, прибывшей на место преступления. Я становлюсь на колени в футе от ее головы. Когда кто-то в ужасе выкрикивает предостережение, я вздрагиваю, понимая, что делаю. Прежде чем я успеваю отползти назад, рука Грея ложится мне на плечо, останавливая.

– Не позволяйте девчонке видеть это, – слышится голос, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как МакКриди несётся к нам, – бедная женщина сильно изуродована.

– И Катриона понимает это, но все же пожелала внимательнее изучить тело, – спокойно говорит Грей, – она наблюдательные, и у нее железный желудок. Если она хочет посмотреть, позволь ей.

МакКриди ворчит, но не запрещает мне делать то, что я собиралась. Его забота была только о моих женских чувствах. Мысль о том, что гражданский, а тем более горничная, в принципе не должна находиться на месте преступления, кажется, не приходит ему в голову. Кажется, это никому не приходит в голову, судя по тому что происходит вокруг.

– Сколько времени у меня есть? – спрашивает Грей МакКриди.

– Посыльного отправили за Аддингтоном вскоре после того, как я послал за тобой, – говорит МакКриди почти шепотом. – Я продержался столько, сколько мог. Я знаю, что тебе нравится видеть жертв на месте преступления, но в данном случае, – он бросил взгляд на мертвую женщину, – мне показалось разумным сделать это. Кроме того, есть перо.

Его взгляд направлен влево, и я следую за ним, чтобы увидеть перо, зажатое под плечом жертвы. Павлинье перо.

– То самое? – шепчет мне Грей.

Я отклоняюсь в сторону, чтобы лучше рассмотреть перо. Его рука хватает мою, и это ощущение поражает меня. Он быстро отступает и бормочет извинения, а затем говорит:

– У нас мало времени. Перо можно будет осмотреть позже.

– Похоже то же самое, – отвечаю я.

– Я приношу извинения за то, что не поверил тебе, – МакКриди кажется искренне раскаивается.

– Я бы тоже усомнилась во мне в сложившихся обстоятельствах.

Я возвращаюсь к телу. МакКриди садится на корточки рядом с нами, чтобы послушать.

– Я боюсь, что у меня мало времени, чтобы провести исследование в качестве урока, – говорит Грей, вынимая щипцы из кармана, – я расскажу о своих выводах позже. Однако, пожалуйста, делайте свои собственные выводы, вы оба и не стесняйтесь озвучивать их вслух.

Он протягивает мне щипцы. Я беру их автоматически. Затем делаю паузу и протягиваю их МакКриди.

Детектив качает головой.

– Я буду только наблюдать. Мой желудок не такой железный, как твой.

Я жду, чтобы увидеть, где начнет осмотр Грей. В конце концов, он врач. Он начинает с шеи и использует щипцы, он быстро осматривает ее, прежде чем спуститься к животу.

Я беру на себя обследование травм шеи. Ее горло не просто перерезали. Оно было разрезано до позвонков. Это самое первое, что я обнаруживаю и подавляю в себе ужас, чтобы найти силы исследовать тело дальше.

– Следы колебаний.

Я не хотела говорить это вслух, но Грей вздрагивает, как будто я закричала об этом. Он поворачивается, чтобы посмотреть на шею жертвы.

– Повтори, Катриона.

Я делаю небольшую паузу, а затем отвечаю:

– Вот эти порезы, сэр, – я указываю на них, – они указывают на то, что убийца колебался. То есть, его взмахи были нерешительными.

– Ему потребовалось решимость, чтобы довести дело до конца? – спрашивает МакКриди.

– Возможно, – говорит Грей, – я заметил следы. Я не был уверен, как их интерпретировать, но «колебание» кажется хорошим вариантом. Спасибо, Катриона, – он постукивает щипцами под ухом жертвы. – Ты заметила эти ссадины?

– Нет. Они указывают на удушение, я полагаю? Задушили, а потом перерезали горло?

Я тянусь, чтобы открыть ее глаза, но останавливаю себя.

– Что ты собиралась сделать, Катриона?

– Мне кажется, в той книге что-то говорилось о том, что признаки удушения можно заметить по белкам глаз.

Намек на улыбку, и он согласно кивает. Щипцами Грей приподнимает веки жертвы, и я вижу красный цвет кровоизлияния. Итак, я обещала, что не буду подталкивать его исследования, но я все-таки это делаю.

– Продолжай вести наблюдение, Катриона, и пожалуйста, вслух, пока я осматриваю повреждения брюшной полости.

– Я не хочу вас беспокоить, сэр.

– Если ты говоришь правду, то позволь заверить, что я способен слушать тебя и при этом сосредоточиться на своей работе. Однако, если ты чувствуешь, что я оказываю на тебя давление, то можешь воздержаться от высказывания своих замечаний.

Я обреченно смотрю на МакКриди, который улыбается мне и подбадривает: «Продолжай».

– Она была убита не здесь, – говорю я, потому что точно знаю, что убийца ни за что на свете не смог бы найти подходящую жертву в нужном месте, чтобы устроить свою инсценировку. – На земле мало крови. Я видела, как убивают животных, и поэтому могу представить возможное количество крови.

– Тебе не нужно объяснять, как у тебя появились эти знания, Катриона. Я не буду предполагать, что это из личного опыта убийства, если ты не объяснишь.

– Это все лишь на основании личного опыта. Я ведь дважды чуть не стала жертвой этого, – за это получаю короткую улыбку от обоих мужчин и продолжаю: – Вы захотите найти место убийства, не так ли? Там должно быть много крови, – я делаю паузу, – если только кровь не осела после удушения. Вы можете сказать, сколько времени прошло между удушением и перерезанием горла?

– Возможно, я смогу попытаться это сделать, если мне позволят получить тело после вскрытия.

– И если Аддингтон при вскрытии не изуродует его еще больше, – бормочет МакКриди.

– Осмотрите края раны, и вы увидите, что они совершенно бескровное, – говорит Грей, продолжая осматривать брюшную полость. – По моей предварительной оценке, она была убита в другом месте, путем удушения, а затем принесена сюда, где и была проведена работа ножом. Кровь, как вы правильно заметили, к тому времени должна была осесть, что привело к ее отсутствию здесь, на месте преступления. Хью? Можешь показать Катрионе, как это проверить?

МакКриди как можно осторожнее стягивает с плеча жертвы платье и указывает на оседание крови, что подтверждает теорию.

– Мы даже можем сказать, как она лежала после смерти по этому отпечатку, – продолжает Грей, – для этого нам нужно ее раздеть, чего мы, очевидно, здесь делать не будем. А теперь иди посмотри…

– Сэр? – это голос Финдли, спешащего к МакКриди, – я заметил карету доктора за углом.

– Молодец парень, – говорит МакКриди, – у тебя зоркий глаз.

Финдли смотрит вниз и качает головой. Затем он украдкой смотрит на меня, когда мы отходим от тела.

– Вас это не беспокоит, мисс Катриона? – спрашивает он. – Смотреть на это?

– Не беспокоит, если я напоминаю себе, что осмотр необходим, чтобы найти ее убийцу, – отвечаю я.

– Полагаю, это верно, – он снова смотрит на труп и сглатывает, – я никогда не видел такого зверства.

– Это исключительный случай, – вмешивается в разговор МакКриди, – нет ничего постыдного в том, что на это трудно смотреть.

– Постарайтесь не думать о теле как о человеке, – советую я ему, – вам это понадобится, когда вы будете расследовать ее смерть, но пока отложите это в сторону, если сможете.

Финдли пристально смотрит на меня, явно не ожидая этих слов от Катрионы, и я размышляю, не зашла ли я слишком далеко, когда Грей говорит:

– Катриона очень проницательна. Предмет позади нас – это улика. Человека теперь не существует, как такового. Вы почтите ее память, раскрыв убийство, и вам не стоит беспокоиться о том, что вы можете нанести оскорбление, исследуя ее останки.

Грей и МакКриди отходят, чтобы поговорить, оставляя меня с Финдли.

– Я слышал о нападении на вас в среду вечером. Я знаю, что детектив МакКриди сначала сомневался в вас, но он рассказал, что перо доказывает вашу историю. Я хотел сказать, что мне очень жаль, и я надеюсь, что с вами все в порядке.

– Да, спасибо. В порядке, – я снова осматриваю толпу, потом возвращаюсь к Финдли. – Мне жаль, что я так с вами поступила. Вы хороший полицейский.

Он замирает, и я понимаю, что он мог подумать, что я издеваюсь над ним.

– Это прозвучало покровительственно. Я прошу прощения. Я говорю искренне. Вы хороший офицер, и я поняла, что поступила плохо, мне жаль. Если из-за того, что я сделала, произойдёт нечто плохое, я признаю свою вину. Я скажу детективу МакКриди, что украла ваши записи и именно так получила информацию.

Он отводит взгляд в сторону, а затем произносит голосом в котором чувствуется стыд:

– Это была моя ошибка.

– Нет, не ваша, и я исправлю ее, если понадобится. Я серьезно, и говорю это не в надежде возобновить вашу привязанность. – Боже милостивый, нет. – Я только пытаюсь загладить свою вину.

Я снова изучаю толпу.

– Если позволите дать вам совет, обращайте внимание на лица в толпе. Убийца может быть здесь.

Он обдумывает мои слова и очень пристально смотрит на меня.

– У вас есть способности к этому. Возможно, даже больше, чем у меня.

Это ревность? Не похоже. Просто наблюдение.

Я пожимаю плечами.

– Я вращалась в преступных кругах. Я знаю их мысли. Это просто еще один способ вести расследование. Мне кажется, что убийца хочет привлечь к себе внимание, сначала странным убийством, а теперь кровавым. Если это так, то возможно он может быть здесь, чтобы увидеть, в каком все ужасе от его преступления?

Когда он не отвечает, я говорю:

– Это было всего лишь предположение. В конце концов, я всего лишь горничная.

МакКриди подходит к нам вместе с Греем.

– Я подумал, что возможно, следует обратить внимание на толпу, – говорит Финдли МакКриди, – поскольку убийство было зверским, возможно, что убийца может быть здесь, наблюдая за нашим ужасом?

МакКриди улыбается.

– Это отличная идея, Колин. Да, пожалуйста, сделай это.

Финдли кивает мне в знак благодарности и уходит к толпе.

Карета, запряженная двумя лошадьми, грохочет по дороге, и когда мы поднимаем взгляды на нее, МакКриди начинает ворчать:

– Конечно, Аддингтон впихнет свою карету даже туда куда ее невозможно впихнуть.

Он действительно впихнул, но только за счет того, что все пешеходы разбежались по боковым улицам и переулкам, в ответ сотрясая кулаками вслед проезжающему кучеру.

– Даже если он сюда заедет, как он собирается выехать обратно?

– Легко, – говорит МакКриди, – Аддингтон подождет, пока мы переместим тело и уберем место преступления, чтобы он мог продолжить движение.

Я стараюсь не кричать от ужаса. Место преступления собираются уничтожить, чтобы коронер мог посетить его в своей личной карете.

Пока я глазею на это безобразие, покалывание на затылке заставляет меня еще раз осмотреть толпу. Я встречаюсь глазами. Мужские глаза, много злости, как будто оскорблены моим присутствием здесь, в центре. К сожалению, там присутствуют глаза большинства прочих офицеров.

Привыкайте к этому, парни. Женщины на местах преступления не всегда будут лежать на земле с перерезанным горлом.

Кучер подъезжает, как можно ближе и спрыгивает с места, чтобы открыть дверь, словно для королевской особы. Я удивлена, что ему не пришлось кланяться.

Из экипажа вылезает мужчина. Ассистент или интерн врача. Ему около двадцати лет, долговязый и рыжеволосый. Он достает черную медицинскую сумку своего босса. Затем закрывает дверь и направляется к нам.

– МакКриди, – говорит он голосом, слишком глубоким и сердечным для своего возраста.

– Доктор Аддингтон.

Я щурюсь от солнца, думая, что могла ошибиться насчет его возраста, но мое первое впечатление не меняется по мере того, как он приближается. У него румяные щеки, а лицо без морщин, говорящее о том, что ему, вероятно, еще не исполнилось и тридцати.

– Грей! – восклицает он, – что ты здесь делаешь?

В его тоне нет злобы. Нет и сарказма. Его голос мягкий с искренней симпатией человека, приветствующего уважаемого коллегу.

– Я услышал о смерти и подумал, что это редкая возможность понаблюдать за жертвой убийства на месте.

– Отличная идея, – он хлопает Грея по руке, и тут в голосе Аддингтона появляется нотка снисходительности. – Теперь мой вопрос: МакКриди, почему никто не сообщил мне, что доктор Грей на месте, и мне не нужно приходить.

– Поскольку вы являетесь полицейским хирургом, сэр, я обязан вызвать вас. Кроме того, я подумал, что вы, как и Дункан, захотите увидеть тело лично.

– Зачем? – Аддингтон едва смотрит на тело женщины, – если вы хотите знать мое мнение, детектив, бедная леди мертва, – он смеется над собственной шуткой. – Доктор Грей, возможно, никогда не занимался медициной, но даже он мог сказать вам это.

Я чувствую, как Грей застывает. И вот оно. Причина этой снисходительности Аддингтона. Он – «правильный» врач, а Грей – нет.

– Вы должны были послать кого-нибудь сообщить мне, что доктор Грей здесь, – укоряет МакКриди Аддингтон, – я как раз принимал пациента, когда прибыл ваш посыльный. Куда удобнее было бы закончить с ним и выпить чашку чая, прежде чем отправиться в дом доктора Грея, чтобы провести осмотр.

– Ваше удобство – моя самая большая забота, доктор Аддингтон, – отвечает МакКриди.

Аддингтон хлопает его по руке.

– Вот и прекрасно. А теперь давайте посмотрим, сможете ли вы убрать этот беспорядок, чтобы моя карета могла проехать, и, если повезет, я смогу покинуть это жалкое место, прежде чем вонь навсегда пропитает этот костюм.

Он поворачивается к Грею.

– Было бы просто замечательно, если бы вы доставили ее в свою смотровую.

– Там вы хотите осмотреть ее тело – спрашивает МакКриди, – у доктора Грея, а не в морге полицейского участка?

Аддингтон вздрагивает.

– С какой стати мне хотеть обследовать ее там? Офис доктора Грея гораздо лучше оборудован и гораздо более комфортабельный. Мы же об этом договаривались, МакКриди.

– Я только уточняю, – пробормотал МакКриди, – чтобы я мог передать ваше решение своему начальству, которое может посчитать, что вердикт мог быть другим.

– Каким? Она мертва. Убита. Ничего особенного в этом нет. Я буду ждать в кабинете доктора Грея.

Так вот как Грей занимается экспертизой тел. Они договорились с Аддингтоном, который живет в Новом городе и хочет иметь престиж полицейского хирурга, но не испытывать неудобств, связанных с проведением вскрытий в настоящем полицейском участке. Умно.

– Доктор Аддингтон, – говорит Грей, когда мужчина начинает возвращаться в свой экипаж, – могу ли я просить вас о снисхождении, позволив мне осмотреть тело на месте преступления. Для моих исследований.

– Конечно, конечно. Она ведь никуда не денется, правда? Просто отодвиньте ее с дороги, чтобы моя карета могла проехать.

Грей открывает рот, чтобы возразить, но Аддингтон продолжает:

– Тогда я загляну к вам домой, скажем, через час? О, и поскольку пропустил утренний чай, не могли бы вы попросить вашу экономку приготовить его? И если бы вы могли попросить вашу очаровательную горничную принести поднос, я был бы вам очень признателен, – он подмигивает Грею. – Я давно ее не видел, и мне не хватает вида этой восхитительной девушки.

Он удаляется, насвистывая, не дожидаясь ответа.

– Пожалуйста, скажите мне, что он говорил об Алисе, – хнычу я.

МакКриди улыбается и фыркает.

– Нет, он имел в виду тебя.

– Он что не заметил, что я стою прямо здесь?

– Доктор Аддингтон не видит ничего, что не хочет видеть. Включая, в половине случаев, правильную причину смерти, – МакКриди бросает на меня взгляд, – прежде чем ты спросишь, он недолго проработал на своем посту. Прежний полицейский хирург был отличным человеком, достойным этой должности. Но он ушел на пенсию, а у доктора Аддингтона есть связи, благодаря которым он был избран, несмотря на свою некомпетентность. Тем не менее, в этом есть преимущества и для нас.

Я поворачиваюсь к Грею, но он уже у тела, которое сдвинули, чтобы пропустить Аддингтона.

МакКриди подмигивает.

– Пора возобновить наш не совсем обычный урок.

Глава 28

Итак, я снова достойна благосклонности Грея. Сам он так не говорит. Он не присоединяется к извинениям Маккриди за то, что подверг сомнению мою историю нападения. Его извинения выражаются в действии, и с того момента, как он услышал про перо, его недоверие пошло на убыль, и я снова его помощник.

Он осматривает тело, уделяя время объяснению того, что он делает, а также следит за своими карманными часами. Затем тело жертвы грузят на тележку.

И вот тогда появляется сестра жертвы.

Время выбрано не случайно. В то время как МакКриди, казалось, был полностью сосредоточен на работе Грея, он был многозадачен: получив предварительную идентификацию личности, МакКриди уже отправил офицеров на поиски ближайших родственников. Они нашли сестру и привезли ее на место происшествия, и я… я мало что скажу об этом, кроме того, что искренне надеюсь, что убийца не находится в толпе, и не питается ее горем.

Конечно я в ужасе от мысли о том, чтобы привести ближайших родственников на фактическое место преступления, но МакКриди следит за процедурой, где эффективность является ключом: провести опознание как можно быстрее. К его чести, когда он понимает, что сестра прибыла, он спешит к тележке и сам покрывает тело, обнажая только лицо. Я съеживаюсь от возможного внесения посторонних частиц с одеяла, но он спокоен, а загрязнение места преступления и улик вряд ли является проблемой в мире, в котором пока не берут пробы частиц вещества с места преступления.

Что касается меня, я помогаю единственным возможным способом – держусь подальше от тележки, оставив бедную женщину в ее горе.

Я наклоняюсь и рассматриваю павлинье перо, когда Грей подходит и хватает его, от чего я вздрагиваю. Но потом понимаю, что не будет сбора ДНК или проверки отпечатков пальцев и все же я внутренне протестую.

– Это то же самое, да?

– Если это не конкретно то самое, то очень похожее. – отвечаю я. – Тут еще что-то, какое-то пятно на месте среза. Похоже на чернила.

– Потому что это и есть чернила, – говорит он.

– Ах, верно. Трудно найти павлиньи перья, которые просто лежат неподалеку, поэтому он обошелся ручкой из павлиньего пера. Такое окрашивание делает его дешевым или дорогим?

– Дешевым, – говорит он, – некачественное перо, окрашенное.

– И потрепанное, – говорю я, – тогда, оно, наверное, не новое. Где можно купить подержанное перо павлина?

Его губы изгибаются в улыбке.

– Теперь ты хочешь отнять работу у бедняги Финдли? Мне стоит уступить тебя Хью?

– Я рассуждала, – бормочу я. – Но если вы не заинтересованы в рассуждениях…

В его глазах появляется озорной блеск.

– Я даже слишком заинтересован в рассуждениях, как сказал бы Хью. Не то чтобы он жаловался на то, что я играю в детектива. Он вполне доволен моими умозаключениями, хотя это не мешает ему ворчать по этому поводу.

– Скажите ему, что вы консультирующий детектив.

В ответ он выгибает бровь.

– Шерлок Холмс? – говорю я.

Выражение его лица говорит мне, что я снова опередила время. Или отстала. Я сбилась со счета.

– Хью! – кричит Грей, размахивая пером, когда МакКриди отходит от телеги с телом жертвы. – Можем ли мы взять это на экспертизу?

Я открываю рот, чтобы выразить протест, но МакКриди пожимает плечами.

– Если хотите.

Грей просто прикарманивает улики, а я подавляю хныканье.

– Есть также перо ворона, – сообщает МакКриди. – Оно было под ее телом. Оно вам тоже нужно?

– Да, пожалуйста, – Грей поворачивается ко мне: – Хорошенько отмоем руки прежде, чем отправиться домой?

– Да, сэр, если позволите.

– Давайте сделаем это и после найдем себе экипаж. Хью? Ты пообедаешь с нами?

– Я никогда не откажусь от приготовленной миссис Уоллес еды.

Мы обедаем, пока Аддингтон проводит вскрытие со своим помощником, который оказывается пожилым парнем, точно таким, каким я ожидала увидеть самого Аддингтона. Я принесла их поднос и стерпела выразительные взгляды Аддингтона, а затем поспешила обратно, чтобы подать обед. Мы приступили к полуденной трапезе из супа и холодного жареного гуся, когда Айла вернулась.

– Я как раз к обеду, – заявляет она, входя в дом, – Хью, как я рада тебя видеть.

МакКриди вскакивает на ноги, чтобы взять пальто и выдвинуть для Айлы стул. Но когда она уже собирается сесть, он задвигает стул обратно.

– Нет, – заявляет он, – ты не можешь присоединиться к нам, Айла.

– Если это шутка, Хью, то я слишком голодна, чтобы посмеяться, – она берется за стул, но он удерживает его на месте.

– Мы обсуждаем убийство, – говорит МакКриди.

Ее взгляд падает на меня, прежде чем переместить на брата.

– Я поняла. Что ж, я рада, что Катриона снова помогает тебе, Дункан, но в убийстве Арчи Эванса нет ничего, чего я не знаю из газет, и это было явно бескровное убийство.

– Произошло второе убийство. Оно другое.

– Какое, другое?

МакКриди делает паузу, а затем выпаливает:

– Кровавое.

– Насколько кровавее? – она отмахивается от собственного вопроса. – Ничего страшного. Я полна решимости присоединиться к этой трапезе и этому разговору, что бы там ни случилось с бедным человеком.

– Женщина, – уточняет МакКриди, – возможно, проститутка.

Айла хмурится в ответ.

– Против нее было совершено насилие?

– Нет, никаких признаков. По крайней мере…, – он смотрит на Грея, который качает головой. – Насилия не было. Но убийство ужасное. Это было очень жестоко, и ты не захочешь обсуждать это во время еды.

– Разве это не мне решать? Я вполне способна уйти, если почувствую себя дурно.

– Ты чертовски упряма, чтобы просто уйти.

– Ее горло было перерезано, – не выдерживаю я, – до костей. На животе множественные удары ножом, также удары нанесены эээ… ниже живота.

МакКриди возмущённо вскрикнул:

– Катриона!

Я спокойно помешиваю ложкой свой крем-суп.

– Я считаю, что миссис Баллантайн – взрослая женщина, с которой неприемлемо обращаться как с ребенком. Если она хочет участвовать в разговоре, который может вызвать у нее ужас, то это ее выбор, не так ли? Теперь она знает суть разговора. Она может принять собственное решение.

– Спасибо, Катриона, – говорит Айла резко дергая стул, вырывая его у МакКриди.

Детектив посмотрел на Грея в поисках поддержки, но Грей только пожимает плечами, разрезая гуся на кусочки в своей тарелке.

– Девушка права. Айла теперь знает, что случилось с женщиной, и выбор за ней. Я бы настоятельно рекомендовал, – он бросил взгляд на сестру, – чтобы она не смотрела на тело, но в остальном я принимаю ее выбор.

– Понятно, – говорит Айла, садясь. – А теперь расскажи мне об этой бедной женщине.

Жертвой, как подтвердила ее сестра детективу МакКриди, является некая Роуз Райт. Овдовела и жила со своей сестрой, той, которая пришла опознать тело.

– Она секс-работница? – задаю вопрос, когда МакКриди заканчивает объяснять.

МакКриди едва не поперхнулся гусем.

Айла закашлялась, очевидно, изо всех сил стараясь удержаться от смеха.

– Я знаю, что у тебя проблемы с выражениями, Катриона, но мы обычно не используем это слово, это не слишком вежливо.

– Работник? – я невинно смотрю на нее, от чего она не может сдержать смех.

Грей только качает головой, улыбка играет на его губах.

– Хорошо, – сдаюсь я, – она проститутка?

В этом словом нет ничего кардинально плохого. Как сотрудник полиции, я была обучена использовать «секс-работница», чтобы избегать клейма, связанного со словом «проститутка». Точно такое же клеймо, как я понимаю, прилагается к слову «секс» в этот период. Конечно, судя по тому, что я прочитала в письме Леди Инглис, викторианцы занимаются и наслаждаются сексом. Они просто не говорят об этом. Как же им не просто.

Я все-таки решаю объяснить.

– Тот факт, что Роуз взяла деньги за свое время, не означает, что это ее основное занятие. Я знала женщин, которые продавали свои услуги, только если им действительно нужны были деньги. У них была работа, но эта работа не всегда могла оплатить их счета.

– Катриона права, – говорит Айла. – Хотя эта женщина, возможно, занималась проституцией, не надо полагать, что это делает ее проституткой, и даже если это так, пожалуйста, не порицайте ее за это.

– Я бы не стал этого делать, Айла, – говорит МакКриди, и в его голосе появляется мягкость. Их глаза встречаются, и она кивает в знак признательности.

– Я пока не могу ответить на этот вопрос, – продолжает МакКриди. – Я не хотел опрашивать бедную сестру рядом с телом. Это будет первым, что я сделаю сегодня днем. Общение с семьей жертвы.

– Могу ли я пойти?

– На беседу? – спрашивает детектив удивленно.

Я колеблюсь. Спросила, не подумав. Ну, хорошо, я подумала, но лишь о том, что было бы неплохо поговорить с ее семьей и друзьями.

У меня есть информация, которой нет у МакКриди. Теперь я точно знаю, что этот убийца из моего времени. Я знаю, что он копирует Джека Потрошителя. Я знаю, что между убийцей и Роуз Райт может быть связь в том случае, если он следует своему шаблону необходимости в персональной связи с жертвой.

Проблема, конечно, в том, что нет абсолютно никаких причин «Катрионе» участвовать в допросе.

– Я думала, что смогу помочь. Может быть, я могла бы быть вашим секретарем?

– Женщина-секретарь?

– Это девятнадцатый век, Хью, – язвительно говорит Айла, – женщинам может быть запрещено заниматься многими профессиями, но они вполне способны быть кем угодно, например, секретарем.

– Я не спорю с этим, – оправдывается МакКриди. – Но я думал, что Катриона понадобится, чтобы помочь Дункану с осмотром тела.

Грей берет кусочек сыра, его лицо ничего не выражает.

– Если Катриона предпочла бы помочь тебе – а ты нуждаешься в ней – тогда я понимаю. Моя работа не так интересна, как твоя.

Я разрываюсь между желанием помочь Грею или убедить МакКриди взять меня с собой, чтобы послушать и, возможно, помочь с опросом свидетелей.

Я хочу помочь исследовать тело Роуз, только сделать это по возвращению. Но это невозможно.

Выбери, что-то Мэллори.

На самом деле, выбора у меня нет. В долгосрочной перспективе я должна быть нужной Грею и поэтому тихо отвечаю:

– Я не подумала о теле, сэр. Я бы предпочла остаться с вами, если вы не против.

Айла едва заметно кивает мне, одобряя, затем говорит:

– Как насчет обсудить интервью? Хотя я знаю, что Хью вполне способен справиться с этим самостоятельно, но мы, возможно, сможем придумать какие-то вопросы, которые он не рассматривал.

– Конечно, – соглашается МакКриди. – Я всегда рад принять помощь. В конце концов, – подмигивает он Айле, – я тот, кто получает зарплату, и тот, кто будет пожинать плоды. Безвозмездная помощь всегда приветствуется.

– О, ты обязательно заплатишь за это, – говорит Айла. – У меня есть небольшой список опасных химических веществ, которые я не могу получить самостоятельно. Полицейский, однако, не будет иметь таких трудностей с получением их у химика.

МакКриди улыбается:

– Считай, что это сделано.

После обеда Маккриди проводит допрос. Не тот, что планировал с семьёй жертвы, а с предыдущей жертвой – со мной.

Можно было бы подумать, что это важнее обеда. Можно было бы подумать и о том, что, будучи чуть не убитой серийным убийцей, спасаясь благодаря своей смекалке и кулакам, я получу еще немного, о, я не знаю. Сочувствие?

Эй, Катриона, кажется, тебя действительно едва не убил человек, которого мы ищем. Почему бы тебе не взять выходной? Отдохнуть. Расслабиться. Чем мы можем помочь тебе? Освежающий напиток, может быть? Тарелка печенья?

Мы устраиваемся в гостиной, и МакКриди заявляет:

– Значит, Катриона все-таки сбежала от нашего ворона-убийцы.

– Что? – говорит Айла, опускаясь на стул.

Естественно, только потому, что меня будет допрашивать полиция, не значит, что мне нужна приватность или что-то в этом роде. Мне, в сущности, все равно. Но да, немного странно уединяться в гостиной, как будто мы сейчас выпьем рюмочку прекрасного портвейна, может быть немного поиграем в шарады, а вместо этого…