Текст книги "Я стану твоим зверем (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
– Не смешно.
– Я и не смеюсь. А второй выход я уже озвучил: попытайся не слишком портить принцессе жизнь.
– А я не пытаюсь? – снова повысил голос гемнон. – Стараюсь на глаза ей не показываться, вообще о своём существовании не напоминать. Яо за ней присматривает, даже с праздника этого уволок, как ты и велел. Хотя я так и не понял зачем! Не так уж у неё много поводов для радости…
– Просто поверь, не вмешайся мы, поводов для радости у неё стало бы ещё меньше.
– Да почему?!
– Неважно, это людские предрассудки. – Ренна сидела ни жива ни мертва, судорожно прижимая простынь к груди. Сердце колотилось, будто пытаясь рёбра проломить. Видения – неясные, смутные, как во сне увиденные или вспомнившиеся с чьего-то пересказа – всплывали тенями: шалые глаза, чьё-то дыхание, кружащаяся темнота. Великий Дракон! Так примерещилось или на самом деле случилось? – Кстати, где малыш был? Почему позволил принцессе одной разгуливать?
– С Бартом опять сцепился, – неохотно ответил Арэн. – Я этим, Харсом драным идиотам велел, чтобы при ней никаких склок не устраивали, так они в сторонку отошли.
– Н-да, – хмыкнул мягкий голос. – Ладно, с девочкой я сам поговорю, объясню. Как сумею, так и объясню. А ты подумай вот о чём. Наши заигрывания с людьми зашли слишком далеко. И если не хочешь, чтобы они узнали, что им знать не положено, то придётся тебе принцессу в каменный мешок посадить. Как не следи, а рано или поздно хоть одно-то письмо она отцу передать сумеет. Вот и решай, что важнее: лишняя информация или жизнь всего лишь одной человечки.
– Не слишком ли ты резко тон поменял? – раздражённо рыкнул гемнон. – То: «не превращай её жизнь в кошмар», то: «Она ничего не значит»!
– Разве я сказал, что она ничего не значит?
– Мне послышалось?
– Вероятно. Я лишь напомнил, какую дилемму решить предстоит. И прости себя, наконец. Иначе это всё плохо закончится в любом случае.
– Это тебе духи сказали?
– Для того чтобы понять очевидное, к духам обращаться нет нужды. Ты снова останешься здесь ночевать? – Арэн промолчал, кивнул, наверное. – Воля твоя, гемнон. Только не слишком успешно изображая собой сиделку, ты ничего не искупишь, поверь.
– Да уйдёшь ты, наконец?!
Второй ничего не ответил. Едва слышно прошелестела ткань, тихонько скрипнула дверь, ударилась об косяк. И тихо стало так, что Ренна расслышала даже стрекот цикад за плотно закрытым окном.
Принцесса ещё посидела не шевелясь, облизала сухие губы. Морщась от собственной неуклюжести, выпуталась из простыней. Очень стараясь ступать бесшумно, на цыпочках подкралась к двери, не касаясь её, выглянула в щель.
Гемнон сидел за столом, упёршись локтями в столешницу, сцепив на затылке пальцы в замок. Лица его Ренна не видела – слишком низко он голову опустил, да и распущенные волосы занавешивали – отблески единственной горящей в канделябре свечи подкрашивали их красным. Но во всей огромной фигуре – в сгорбленной спине, в напряжённых плечах – было что-то очень неправильное. Не жалкое, нет. Разбитая статуя тоже жалости не вызывает, но смотреть на неё почему-то неприятно, даже стыдно.
– Ты что-то хотела? – не шевельнувшись, глухо спросил Арэн.
Ренна отрицательно мотнула головой. И так же, на цыпочках, вернулась в кровать. Забралась под одеяло, натянув его до самых ушей, глядя в окно, в котором отражался огонёк ночника и край кроватного полога. Сквозь отражение только смутно проглядывал абрис ветки и больше ничего.
Наверное, из-за слепого стекла принцессе вдруг показалось, что в мире ничего, кроме этой спальни и соседней комнаты, больше нет. Вся Вселенная вдруг сжалась до одной горящей свечи и ночника. До дракона, сгорбившегося за столом, и девушки, сжавшейся под одеялом. До тонкой, но непроницаемой стены между ними.
ГЛАВА 5
Утром Ренна не могла сказать с абсолютной уверенностью, приснился ей подслушанный разговор, или он был на самом деле. А вот произошедшее рядом с усыпальницей вспомнилось с беспощадной чёткостью, как будто всего мгновение назад и закончилось. В общем, перепугалась её высочество до самого настоящего озноба. Всё мерещилось: вот-вот та бледная выскочит из-за полога, или из-под кровати вылезет, или просто в дверь войдёт, но появится непременно, чтобы закончить начатое.
Умом-то принцесса понимала, что бояться ей, наверное, всё-таки нечего. Вот только страх порой оказывается куда сильнее доводов разума. Тогда только и остаётся, что натягивать на голову одеяло, да зубы сжимать, чтобы не клацали. Даром что на дворе белый день: солнце в так и неоткрытое окно бьёт, вычерчивая на полу тень частого переплёта. В соседней комнате служанки тихонько переговариваются, шуршат жёстко накрахмаленными юбками – видимо, гемнон уже ушёл, если он здесь вообще был. Надо вставать, но даже ногу с кровати спустить ужас берёт: вдруг схватит? Дикий, конечно, страх, детский, нелепый, вот только перебороть его сил нет.
А дверь действительно открылась, заставив её высочество по-девчачьи взвизгнуть, вжаться в подушки. Но на пороге очутился не давешний кошмар, а закутанный в мантию дракон.
– Вы… вы что себе позволяете? – через спазм в горле прохрипела Ренна, с трудом, неуклюже, но всё же садясь, прикрываясь одеялом. – Немедленно покиньте мою спальню!
– Если я не ошибаюсь, у людей принято желать доброго утра? – вместо того, чтобы смутиться и, понятное дело, немедленно убраться за дверь, светски поинтересовался мужчина. – Впрочем, я сомневаюсь, что оно кажется тебе добрым. А раз так, то и говорить не о чём.
– Вы слышали, что я сказала? Убирайтесь отсюда сейчас же!
– С твоего позволения я открою окно, хорошо? Душно очень. День обещает быть жарким и ветра почти нет, а здесь такое редкость.
Ветра действительно почти не было, лёгкого дуновения только и хватило, что кисею занавески приподнять. Но от свежего воздуха и ворвавшегося птичьего щебета комната как будто больше стала и светлее.
Вот только идей, как выпроводить наглеца, не появилось. Ну не угрожать же ему тем, что стражу позовёт – нет тут никакой стражи. А по собственной воле он убираться явно не собирался. Открыв окно, принёс из угла кресло, которая Ренна, между прочим, едва с места сдвинуть могла, водрузил его посередь спальни, прямо на солнечные квадраты. Но, видно, что-то не понравилось – переставил в тень и только потом уселся.
– Если хочешь, можно приказать подать завтрак. Правда, я уже ел, но перекусить не откажусь.
– Ещё не хватало! – выдохнула Ренна. – Не собираюсь я завтракать! В смысле, в вашем присутствии! То есть…
– Милая, – дракон обернулся к двери, видимо, обращаясь к служанкам в соседней комнате, – распорядись там, будь добра. Только сок пусть подадут не слишком холодный, чтобы мать горло не застудила. И принесите госпоже укрыться – здесь душно, а одеяло слишком тяжёлое.
– Да вы… – принцесса, не понимая, засмеяться ей, разрыдаться или подушкой в этого хама запустить, даже слов подходящих не нашла, поэтому только головой покачала.
– Зови меня Нангеши, – разрешил дракон. – Конечно, при рождении отец дал другое имя, но я Говорящий с духами.
– То есть вы Святитель? – уточнила Ренна, смирившись с ситуацией, а что ещё оставалось делать?
– Ну, можно сказать и так, – вроде бы Крылатый усмехнулся, но тень от капюшона мешала разобрать, что у него там на лице. – Нам стоило поговорить раньше, у тебя наверняка немало вопросов.
– Вы тоже хорошо разбираетесь в людях?
Принцесса приняла от служанки запотевший бокал, хлебнула кисловатого сока. Не удержалась, приложила холодящий металлом бок к виску – стало совсем хорошо. Девушка протянула её высочеству что-то прозрачно-воздушное, явно из местного гардероба, но Ренна в ответ только головой мотнула, одеяло казалось надёжнее, хоть и жарко под ним, конечно.
– И в людях, и в Крылатых, и во многом другом, – беспечно отозвался дракон. – Но я имел в виду не те вопросы. Ты же хочешь узнать про Ингрин.
– Вы даже не спрашиваете, а утверждаете, – недовольно буркнула принцесса. – Только кое-что я и так знаю.
– Сны или видения, – кивнул Нанг… как его там? – Не думаю, что ошибусь, если предположу: ты её смерть видела.
– Так она умерла?
– Естественно, – кажется, даже удивился Крылатый.
– Тогда что…
Выговорить вопрос до конца у принцессы не получилось. По её мнению, происходящее естественным совсем не выглядело. Если драконица умерла, то кто тогда был вчера у усыпальницы? Или на самом деле ничего не произошло, просто она, Ренна, по-настоящему с ума сходит, вот и мерещатся ужасы?
– Я думаю, стоит объяснить всё с самого начала, – дракон отставил свой бокал, сложил пальцы шалашиком, опершись локтями о подлокотники. – Понимаешь, наши женщины воителями становятся очень-очень редко – это не одобряется. Удел Крылатой продолжение рода, их мало.
– Родов? – хмыкнула Ренна.
– Думаю, ты знаешь, что родов у нас всего четырнадцать, – вроде бы улыбнулся Защитник. – Но я имел в виду женщин. Например, у нашего отца родилось шестеро сыновей и ни одной дочери. Кстати, отсюда и пошёл обычай с выкупами. Поистине большое богатство может скопить и сохранить только поистине сильный воин. Значит, и наследники станут рождаться только у лучших. Думаю, тебе это стоит знать.
– С этой стороны я проблему как-то не рассматривала, – пробормотала Ренна, смущённо почесав переносицу.
– А ты посмотри. Обычаи не возникают на пустом месте, для всего нужна причина. Но разговор шёл о воительницах. Так вот, Ингрин была именно из таких. Она по собственной воле отдала своё материнство и предпочла стать хранителем Грани.
– Что значит «отдала своё материнство»?
Дракон едва слышно цокнул, будто досадуя, что сказал лишку и как ни в чём не бывало продолжил.
– Там-то, на Грани, они с Арэном… – как ни в чём не бывало, продолжил Защитник.
– Так, – Ренна тоже сцепила пальцы в замок, положив их на колени, поверх одеяла – ладонь чесалась неимоверно. – Давайте для начала определимся: я вам не слишком-то верю. Мягкий голос, отцовская забота, умение не слышать неудобное – этим меня не удивишь, святителей и в империи хватает. Кстати, спрятанное лицо доверия не прибавляет. Поэтому вы либо отвечаете на мои вопросы, либо разговор вообще смысла не имеет. Как видите, я предельно откровенна.
– Лицо я прячу, чтобы окружающих не пугать, – помолчав, всё-таки ответил Нангеши. Голос его не изменился, остался мягким, успокаивающим. А вот тон стал другим: то ли насмешка в нём появилась, то ли ехидца – сразу и не понять. – Что же касается материнства… Полагаю, ты видела людей-воительниц. Согласись, они мало похожи на женщин. И меняется не только лицо, но и тело, зачать становится не так просто. У Крылатых же всё ещё серьёзнее: искажается суть, зверь. Он ещё не способен оплодотворить, но уже не в силах и зачать.
– Ничего не поняла, – честно призналась её высочество, – но этот вопрос можно и отложить. Так что там с Ингрин?
– Лучше я тебе покажу, – дракон пересел на край кровати, одной рукой взял обе ладони принцессы, сжал мягко, не грубо, но Ренна и захоти – не вырвалась бы. – Закрой глаза, слушай духов.
– Каких…
– Просто слушай.
Нангеши накрыл глаза её высочества ладонью, зашептал что-то дробным, неразборчивым речитативом.
* * *
Подняться Барт сумел не с первого раза: сначала встал на четвереньки, по-собачьи тряхнув головой, и только потом на ноги, покряхтывая, будто немощный старик, цепляясь за стену – трещины и сколы барельефов, мелким крошевом рассыпанные по полу, только помогали, было за что пальцам зацепиться.
– Отойди, – Барт попытался отодвинуть младшенького в сторону, одновременно утирая разбитое в мясо лицо. И то, и другое получилось одинаково плохо – Крылатого заметно пошатывало, а кровь из расквашенных брови, носа, губ сочилась уж слишком щедро. – Мне заступники не нужны.
– Да плевать я на тебя хотел! – едва не плача, выкрикнул Яо, раздражённо сбросив с плеча руку брата. – Пусть бы лучше… Но так же нельзя!
– Малыш разумные вещи говорит, – подал голос Нангеши, стоящий, как самый умный, почти на террасе – подальше от взбешённых братцев. – Предлагаю всем успокоиться и…
– Да я всё равно скажу, раз больше ни у кого смелости не хватает! – рявкнул Барт, длинно сплюнув красным. – Намолчался уже, хватит! Вы все носитесь с ним, как с дитём: горе, горе! В чём горе-то? Это не моё, конечно, дело кого там братец трахает – хоть мужика, хоть козу!
– Заткни пасть! – гемнон рванулся, но Нках держал крепко, умело – предплечьем под горло, щадить не собираясь. – Если ты ещё раз!..
– Ладно, погорячился, – снизил тон Барт. – Но против очевидно-то не попрёшь: она не мать и никогда бы ей не стала. И ты это прекрасно понимаешь, потому и пошёл поперёк всех законов, потому и лёг с ней. Скажи, что я не прав?
– Это тебя на самом деле не касается! – тоненько крикнул Яо.
– Зверёнышам права голоса не давали, – огрызнулся близнец. Выговаривать слова у него получалось всё чётче. Кровь на лице сворачиваться начала, ссыхаться коркой, лопнувшая губа затягивалась. Барт снова сплюнул, большим пальцем с хрустом вправил свёрнутый нос на место. – А остальные, даже твой обожаемый гемнон, молчат, потому как знают: прав я. И речь уже идёт не о его предпочтениях, а обо всех Крылатых! Вам этого мало?
Барт ткнул пальцем в сторону Нкаха, но никто не повернулся, не посмотрел. Лишь он сам голову наклонил, будто действительно надеялся скрыть грубый, ветвящийся по всей левой стороне лица до сих пор воспалённый рубец.
– Ты ошибаешься, – покачал капюшоном Нангеши, – это не вина Арэна, а случайность.
– Нет, правда? – ухмыльнулся Барт. – Гемнону мозги отказали настолько, что он на собственного брата кинулся, лишив его даже шанса иметь наследников – это случайность? Да ни за какие сокровища мира теперь ни одна Крылатая не согласится стать его матерью!
– Его не стоит обвинять, – снова встрял Говорящий, – никто не предскажет, как ты бы повёл себя, видя… – Он прав, – глухо перебил Арэн. Мотнул головой, приказывая Нкаху отпустить, повёл плечами, расправляя куртку, сложил руки на груди, уставившись в пол. – Это моя вина.
– Отлично! – хлопнул себя по бёдрам Барт. – Хоть с чем-то ты согласен! Ладно, свои извращения тебе удавалось скрывать. Про то, что ты ненормальный, никто не знал. Но теперь поговорим о той твари, что ты приютил в усыпальнице…
– Замолчи! – почти взвизгнул Яо, а Нках шагнул вперёд, готовясь гемнона крутить, но Арэн не шевельнулся.
– О той твари! – поднажал близнец. – Что начнётся, если на Грани узнают: ты настолько свихнулся, что призвал духа? Да за твоё место грызню моментально затеют! Это сейчас-то, когда Харсовы выродки со всех сторон прут. Да ещё мы так и не поняли, от чего померла эта твоя… Ингрин!
– Это была магия! – возмутился Яо. – Не лезь, куда…
– Ты не лезь, а то собственными зубами подавишься, – рыкнул Барт. – В одном зверёныш прав: это на самом деле была магия. Которой, между прочим, ублюдки не обладают! Ну так что? Бросим Харсу под хвост всё ради того, чтобы наш чувствительный гемнон мог с призраком миловаться?
– Это не призрак, – негромко сказал Нангеши, – умершие не возвращаются.
– Да какая разница?
– В данном случае, огромная, – Говорящий, наконец, вышел из своего угла, встал напротив Арэна, даже руку протянул, будто хотел её на плечо гемнону положить, но передумал, опустил. – Покинувшие наш мир, уходят навсегда. И здесь не дух, как ты надеешься. Плохого про Ингрин мне сказать нечего, но она не сделала ничего, чтобы встать вровень с предками. А то, что ты принимаешь за свою любимую – это только твоя боль, сожаление, стыд, вина и любовь, принявшее подобие плоти. Чувства были чересчур сильны и ты слишком хотел вернуть любимую. Арэн, это только твоя собственная магия, принявшая тот облик, который ты желал увидеть.
– Нет, это она, – чуть заметно мотнул головой гемнон.
– Ты ошибаешься, – Нангеши всё-таки положил руку брату на плечо, сжал. – Пока побеждает твоя память, но она уходит, стирается. И это создание будет меняться. Любви станет меньше. Ожесточения, боли, тоски и ярости больше. Ты винишь себя, хочешь отомстить, но эта месть никогда не закончится. Злость на себя и на весь мир станет расти и расти. Попробуй представить, как выглядит воплощённая ненависть к себе? И ты это будешь видеть постоянно и постоянно питать её. Не выкармливай для себя палача, гемнон.
Крылатые молчали, даже Барт утихомирился, лишь посматривал на братьев исподлобья, сколупывая ногтём со скулы сухую корку.
– Нет, не верю, – наконец, ответил Арэн, опять покачав головой. – Говорящие тоже могут ошибаться, всего не знаете даже вы. А отобрать её второй раз не дам. Никому.
– Тогда лучше сразу объяви, что место гемнона свободно! – рыкнул Барт. – Давай, давай, отойди в сторону и тихонечко лей сопли в углу. А мы пока резню начнём, чего других-то дожидаться? Ну, кто первый? Нках, хочешь стать гемноном?
– Завались! – глухо, будто из бочки, гавкнул изувеченный Крылатый. – Всё будет так, как сказал Арэн. Если хоть что-то выплывет…
Нках, набычившись, медленно, по одному, оглядел братьев, задержав взгляд на Барте. Тот опять сплюнул и, ни слова не говоря, резко развернувшись на пятках, вышел.
* * *
– Яо! – повысила голос её высочество.
Но ответом ей был только шорох кустов, пришепётывание листвы над головой, да птичий щебет – надсмотрщик упорно не желал себя обнаруживать.
Легко Нангеши говорить: «Ты должна понять всё без подсказок!» А как тут поймёшь, если ей даже на глаза показываться не собираются? Сам-то тоже хорош! Толку с того, что он показал? Или, может, заставил во сне увидеть, на ухо нашептал, да неважно! В общем, толку в увиденном чуть. И здесь со всем так: ответы даются лишь за тем, чтобы ещё больше вопросов возникло.
– Яо! – уже в голос крикнула Ренна. – Я знаю, что ты тут. Вылезай!
– Старшая мать приказывает? – грустно спросили у неё из-за плеча.
– О, Великий Дракон! Обязательно подкрадываться?!
– Нижайше прошу прощения, – парень склонился в своём «линеечном» поклоне. – Прикажете привести лошадей или носилки? Готово и то, и другое.
– Зачем мне носилки?
– Но ведь Старшая мать возвращается в империю?
– Старшая мать ещё не решила. Лучше ты мне скажи, если существо выглядит, как утка, пахнет, как утка и крякает, как утка, то кто это? – спросила принцесса, яростно расчёсывая ладонь.
– Утка? – робко предположил Защитник, наивно лупая длиннющими ресницами.
– А ты их когда-нибудь видел?
– Ну-у… Жареных. Жареных видел.
– Угу, – кивнула её высочество. – Тогда откуда ты знаешь, что это утка?
– Но ведь мать же сказала…
– Вот именно, сказала. И очень постаралась убедить, что утки именно так выглядят, пахнут и крякают. А я ведь их даже не видела.
– Уток?
– Влюблённых драконов. Скажи-ка мне ещё вот что, – Ренна рассеянно потёрла лоб. – Арэн – он хороший?
– Лучший! – убеждённо кивнул Яо.
– А почему? – быстро спросила принцесса, наклонив голову к плечу, заглядывая парню в глаза.
– Он… он справедливый, – растерянно промямлил Крылатый, отступая на шаг.
– И в чём его справедливость?
– Ну… Он всегда судит, как надо. Умеет с любым главой рода договориться, с людьми тоже. Духов слушает. Решения принимает такие, что на пользу всем выходят. В смысле, обычно… Справедливый он, вот и всё!
– Я вот тоже так подумала, – усмехнулась принцесса довольной кошкой. – Тайны там, сила – это всё, конечно, хорошо. Но если у вас династии так легко меняются, то на одной силе далеко не уедешь, так?
– Да что так-то? Прости, Старшая мать, я ничего не понимаю.
– А я сама ещё ничего не понимаю, – призналась принцесса. – Яо, покажи мне своего дракона. В смысле, пожалуйста, покажи.
– К-какого дракона? – вытаращился этот самый дракон.
– Зверя своего, вторую сущность, истинное обличье. – Ренна покрутила пальцем в воздухе. – Не знаю, как это у вас называется? Короче, ужас с крыльями.
– Сама ты ужас, – от обиды Защитник даже на «ты» перешёл.
– Я ужас, – не стала спорить её высочество. – Ну так что, покажешь? Или мне дальше тебя упрашивать.
– Не надо меня упрашивать, – буркнул Яо. – Отойдите только, а то раздавлю.
– Так хватит? – уточнила принцесса, поспешно отойдя на десяток шагов.
– Ещё три раза по столько же, – серьёзно отозвался Крылатый.
– А так?
– Ещё назад.
– Если я ещё сдам назад, то окажусь прямиком в столице, – проворчала её высочество.
– Вы что-то сказали?
– Ничего я не сказала, – махнула рукой принцесса, – давай превращайся!
Никакого превращения не было. Ренна даже и не моргала – не было ничего, вот и всё: дым не появился, искры не посыпались, и воздух не дрогнул. Просто стоял себе на дорожке обычный, довольно миловидный парень, а уже в следующий миг, примяв кусты и снеся тоненькую сосенку, на его месте возник дракон. Огромный – холка или как это место у Крылатых называется? – никак не ниже окон второго этажа. Гибкая шея длинной с три ренниных роста, голова с неё саму, а когти, взрывшие гравий, с локоть. Но больше всего поражали крылья: гигантские, перепончатые, похожие на нетопыриные, но каждое в два раза больше самого зверя.
Принцесса, убеждённая, что к появлению Крылатого она морально вполне подготовлена, попятилась, наступила на подол, да так и села на землю – отползти ещё дальше ствол золотолиста помешал, в который она лопатками упёрлась.
Дракон фыркнул вроде бы насмешливо. Выгнул шею атакующей коброй, за рогами на лбу, за крошечными треугольными ушками распустился игольчатый капюшон, острые гребни поднялись торчком вдоль всего хребта. Зверь широко, как крепостные ворота, распахнул пасть, давая вдоволь налюбоваться загнутыми, как рысиные когти, зубами.
– Х-хорош, – оценила Ренна.
Голос у принцессы не дрожал, а подпрыгивал мячиком и похрипывал знатно.
Крылатый уселся на задние лапы, отчего земля заметно дрогнула. По-кошачьи обернул хвостом передние, выгнул шею, пристроив морду на выпуклой груди, посматривая на её высочество исподлобья, кажется, даже застенчиво.
– Яо, – тихонько позвала принцесса. Дракон в ответ фыркнул вопросительно. – Ты тут?
Никаких звуков зверь издавать не стал, зато посмотрел очень-очень выразительно – Ренна немедленно почувствовала себя полной дурой.
– Я на всякий случай спросила, – пробормотала её высочество, поднимаясь, опираясь на ствол золотолиста. – Знаешь, выглядишь ты… – Крылатый прикрыл огромные, между прочим, льдисто-голубые глаза морщинистыми веками, опустил морду к самой земле. – Да нет, я просто хотела сказать, что мне нечасто доводилось такое вот видеть, – поспешно исправилась Ренна. – В первый раз, можно сказать. Сам понимаешь, зрелище впечатляет. А погладить тебя можно?
Зверюга снова фыркнула, будто ухмыльнулась и подставила шею. Кожу ему и вправду чешуя заменяла, пластинки лежали плотно – волоса между ними не просунешь. Каждая чешуйка была тёмно-алой, багровой почти, по краю обведённая светлым золотом. На ощупь броня полированное дерево напоминала, только вот она была тёплой, даже горячей.
– А по вашим меркам, ты красивый? – спросила принцесса, с удовольствием оглаживая дракона. Крылатый опять прикрыл веки, на этот раз соглашаясь. – Тогда ваши каноны вполне справедливы, – негромко призналась Ренна, – но, честно говоря, ты меня ещё и пугаешь. Давай на сегодня закончим, ладно?
Обратно Яо перекинулся так же неожиданно – принцесса даже руку убрать не успела, ладонь так и осталась лежать на шее защитника. Смущённый парень отпрыгнул назад, споткнулся, едва не упав, покраснел маковым цветом.
– Нижайше прошу Старшую мать простить меня, – выдавил едва слышно.
– Да пустое, – отмахнулась принцесса, – никто не видел, а мы никому не расскажем. Лучше скажи, вот, например, Фрейера – она красивая?
– Конечно, – пожал плечами Яо, старательно отводя взгляд от её высочества. – Твою подругу считают самой красивой Крылатой Серых скал.
– Тогда зови сюда подругу, – решительно велела Ренна.
Уговорить драконицу продемонстрировать легендарную красоту оказалось довольно сложно. В смысле, тайн своего человеческого тела она и не скрывала, явилась на зов принцессы, обряжённая лишь в полупрозрачное покрывало, заменяющего юбку, и драгоценности. Если, конечно, не считать маскировкой ярко-малиновую помаду на губах и сосках.
Но вот показывать зверя Фрейера не желала: хлопотно, утомительно и причёску портит. Наверное, это могло продолжаться до бесконечности. К счастью, Ренну осенило: принцесса просто приказала.
Лучше бы она этого не делала. Смеяться над подданными, особенно над приближёнными к твоему венценосному телу не стоит никогда и ни при каких условиях. Её высочество могла оправдать, да и то не полностью, всё та же неожиданность преображения. Но хихикать не нужно было, лишнее это.
– Простите, – пробормотала Ренна, стискивая зубы, чтобы не заржать в голос. – Я просто неожиданно шутку вспомнила. К вам она не имеет никакого отношения.
Кажется, драконица не поверила. Прозрачные, переливающиеся всеми цветами радуги стрекозиные крылышки мелькали так быстро, что сливались в два полукруга – от раздражения, вероятно. Фрейера хмыкнула, независимо отвернулась, не без труда придав толстой короткой шее изящный изгиб. Тело, похожее на беременное веретено, тяжело перекатилось на другой бок. Луч солнца скользнул по вызолоченному сглаженному хребту, снопом искр отразился от драгоценных камней, вделанных в середину каждой чешуйки.
– Поверьте, вы ослепительны! – с чувством заверила «подругу» Ренна, прикрывая глаза предплечьем.
* * *
Принцесса ещё раз оглядела накрытый стол. Вроде бы всё было в порядке: к сервировке не мог придраться и самый строгий наставник. Букетик цветов, собранный Ренной собственноручно, выглядел как надо: не слишком пышный, не слишком яркий и почти совсем лишённый запаха. Он не бросался в глаза, но в тоже время придавал нужную нотку женственности и нежности. Пламя свечей в продуманно расставленных канделябрах не мешало видеть лицо собеседника, но в тоже время давало достаточно света и не создавало атмосферы ненужной интимности. Окна её высочество приказала плотно зашторить – луна сейчас ни к чему. Блюда подобраны так, чтобы обойтись без услуг лакеев, их появление в неудобный момент может свести все усилия на нет.
Да, стол был идеален, осталось только дождаться Арэна. Если, конечно, он всё-таки соблаговолит прийти.
– Как только гемнон появится рядом с аркой, немедленно сообщите мне, – приказала Ренна слуге, слишком уж суетливо поправляя локон.
– Мне подождать? – мрачно поинтересовался дракон, стоявший в дверях. По крайней мере, принцессе показалось, что говорил он именно мрачно. А ещё недовольно. – Я не вовремя?
– Нет, вы пришли к назначенному часу, – её высочество присела в реверансе, а с колотящимся сердцем и перехваченным дыханием сделать это не так просто. И что у драконов за манера вечно выскакивать, как разбойник из-за кустов? – Я просто замешкалась, за что и прошу прощения.
– Зачем ты меня звала?
– Разве вам не передали? – удивилась Ренна, сама отодвигая стул. Надежд на то, что это сделает дражайший супруг, не было никаких. – Я хотела поужинать в вашем обществе.
– Зачем?
– Нам нужно поговорить. Я предпочитаю сочетать приятное с полезным, а вы? Впрочем, если вам больше нравится украшать собой дверной проём, возражать не буду. Хотя, по-моему, сидя разговаривать гораздо удобнее, чем стоя.
Кажется, дракон усмехнулся, впрочем, это могла быть просто игра теней. Но, по крайней мере, Защитник отлип от косяка и уселся напротив принцессы.
– Что предпочитаете: оленину или куропаток? Повар уверял, что последние сегодня особо удались.
– Ты хотела поговорить, – напомнил гемнон.
– Значит, рыбу вы тоже не будете? Зря, сметанное суфле вышло по-настоящему воздушным.
Арэн молчал, хмуро глядя на супругу исподлобья.
Очаровательный же человек! В смысле, дракон. Да уж, в девичьих грёзах всё виделось совсем иначе. Этого любить вовсе не хотелось. И, честно говоря, ковать совместное будущее тоже. Придуманная для самой себя сказка обернулась банальностью: просто очередной брак двух венценосных особ. Правда, с сильным привкусом ночного кошмара.
– Послушайте, Арэн, – наконец, начала принцесса, поигрывая вилкой. – Ваш брат был абсолютно прав, и выходов всего два: либо отправить меня назад, либо научиться существовать вместе, – гемнон хотел что-то сказать, но Ренна не дала, подняла ладонь. – Нет, дайте мне договорить. Первый выход не устраивает ни вас, ни императора, ни меня. Что вы удивляетесь? – Если, конечно, едва заметно шевельнувшиеся брови можно принять за удивление. – Да, меня такой расклад тоже не устраивает. Меньше всего мне хочется войти в историю как Отвергнутая Ренна. Хотя, думаю, после того, как вы разнесёте Раган по кирпичу, у меня будет шанс стать Ренной Проклятой. Такие доводы вам понятны?
– Вполне, – бухнул гемнон.
– Замечательно, – кивнула принцесса, накладывая себе на тарелку что-то, смахивающее на салат из свежей зелени. Или непросохшее сено. Впрочем, сейчас ей было всё равно. – Значит, выход только один – нам необходимо заключить взаимовыгодное партнёрство. И начнём мы с избавления от предрассудков. Первое, оно же пока и последнее: вы очень заблуждаетесь на мой счёт.
– Это в чём же?
– Дело в том, что мои наставники серьёзно ошибались: я не могу быть имперской принцессой и женой гемнона одновременно. Хотя, видимо, они на это рассчитывали. И как я понимаю, такая ошибка допускается не в первый раз.
Арэн молчал.
– Знаете, вы просто потрясающий собеседник! – восхитилась Ренна, кромсая ножом зелень. – Если вам нечего сказать, придётся продолжить монолог. Раз я не могу стать и той и другой, нужно решить, кем мне быть разумнее.
– Я не понял, – шевельнул плечищами дракон.
– Ну да, у вас тут, кажется, принято говорить прямо. Ну прямо, так прямо: я должна решить, кому выгоднее сохранять верность – вам или отцу. – Вот сейчас Арэн абсолютно точно усмехнулся. Видимо, принцесса умудрилась опустить его мнение о людской верности ниже возможного. Да и пусть! Эта проблема сейчас не самая актуальная. – По выше озвученным причинам, пока склоняюсь в сторону Защитников, а не Империи. Но чтобы принять окончательное решение, я должна чётко понимать, что меня ждёт дальше.
– И чего же ты хочешь?
– Ответов. Нет, подождите. Придётся сразу же избавиться от второго заблуждения: я отнюдь не дура. Может, и не самый светлый ум в империи, но и не…
– А я тебя… глупой и не считал.
– Да? – принцесса отложила вилку с ножом. Кашу, в которую превратились мелко нашинкованные листья, есть всё равно было невозможно. – Будем считать это первым комплиментом. Видите, мы движемся вперёд просто семимильными шагами!
– Ты остановилась на ответах.
– Да, об ответах. Я понимаю, что есть вещи, которые мне знать не стоит, а то и опасно. Об этом достаточно сказать. Клянусь, лезть не буду.
