Текст книги "Я стану твоим зверем (СИ)"

Автор книги: Катерина Снежинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Куда?

– На праздник, куда ещё? – удивилась Орун, пытаясь вымотаться из сорванной кисейной занавеси. – Свадьба без невесты – это нонсенс.

– А свадьба без жениха? – слёзы, совсем было пропавшие, опять забили нос горьким комом.

– А без жениха – это скандал, – деловито вынесла вердикт Брэна, – но не наш. Оскандалились драконы, пусть сами и расхлёбывают. А мы будем веселиться. Давай, поднимайся! Я и плащи захватила. Только б найти их в этой темени, подевались куда-то…

– Ты с ума сошла, – не то спросила, не то факт констатировала Ренна, поняв, что подруга, вообще-то, всерьёз говорит.

– А вот, нашла! Тьфу, не то, опять какие-то тряпки, – проворчала фрейлина из темноты. – И с ума я не сошла. Наоборот, можно сказать, вошла. Ну а что ты предлагаешь? Сидеть тут, оплакивать судьбину горькую?

– Да нет, конечно, – капнула ядом Ренна, – гораздо разумнее отправиться плясать со слугами! Ты по дороге нигде не падала? Забыла, кто я?

– Тебе как, правду или польстить?

– Лучше польстить, – всё-таки хлюпнула носом принцесса.

– Тогда я лучше совсем промолчу.

Брэна присела на краешке кровати, аккуратно сложив на коленях найденные всё же плащи.

– Ну? – потребовала Ренна.

– А что, собственно, ну? – отозвалась Брэна, старательно разглаживая складки. – Ты, конечно, можешь и дальше хранить венценосное достоинство, только кому оно нужно? Ваше высочество, тебя даже не охраняют, я серьёзно. Нет, понятно, Старшая мать и всё такое, насколько я поняла, тебя тут чтут как… – госпожа Орун прищёлкнула пальцами, ища подходящее сравнение, – … как яйцо великого дракона!

– Чего-о?

– Ну драконы же яйца несут, верно? – наморщила лобик Брэна.

– Серьёзно? – обалдела принцесса. – Мне ничего такого не говорили…

– Да не знаю, может, и ошиблась! Я о почтении, а ты о яйцах. Вот, с мысли сбила… В общем, чтут тебя тут и почитают. Но, по правде, никому ты здесь, Ваше высочество, не нужна, уж прости. Ну и что, разве это конец жизни? Надо устраиваться и у нас есть все шансы устроиться с удобствами. Не охраняют? И Харс с ними, нам же легче. Наставников тут нет, нянек-мамок тоже, папенька не отчитает. Так пользуйся шансом! Вот ты когда-нибудь бывала на городском празднике, тем более инкогнито?

– Прекрасно же знаешь, что нет.

– Так пойдём! – Брэна вскочила, потянула принцессу за руку. – Хоть посмотришь, как обычные девчонки веселятся. А то всё церемонии, да этикет. Тьфу, вспомнить тошно! Пойдём! Ну чего ты теряешь?

Принцесса неуверенно пожала плечами, яростно расчёсывая ладонь. Покосилась на окно, за которым вовсю стрекотали цикады и едва слышно волнами накатывала музыка: тоненько взвизгивали скрипки, истерично трещали бубны, рассыпая звуки медными монетами.

А терять, вроде бы и вправду было нечего, потому Ренна и кивнула.

Оказалось, что обычные девчонки, по крайней мере, на Грани, веселятся с размахом. По краю огромной природной террасы почти на самом дне чаши долины горели костры. На них, обдавая празднующих ароматом горелого жира, пеклись говяжьи бока и целые бараньи туши, в громадных котлах булькала пряная подлива. Правда, за тем, чтобы мясо не подгорело, никто не следил, под веселье всё шло неплохо: и горелое до углей, и едва прожаренное.

Большие, двухсотвёдерные бочки с виной стояли повсюду без всякого порядка. Видно, как выкатили их, так и оставили. Добровольные виночерпии, в отличие от поваров, нашлись – они щедро угощали всякого, кого жажда одолела, но и себя не забывали.

Оркестров тут было не один, а целых три, причём наяривали музыканты не только соседей, но и себя не слыша – дикая какофония, издалека смахивающая на музыку, едва не сшибла Ренну с ног. Но всё вместе – вой волынки и запил скрипок, рёв тростниковых флейт и грохот барабанов, пьяные крики и песни без склада и лада, смех, здравицы, которые никто не слушал – превращалось во что-то трудноопределимое, но мгновенно опьяняющее без всякого вина, заставляющее кровь кипеть не хуже подливки, и желать сумасшедшего.

Ренне тут же сунули оловянную кружку. Она хлебнула и закашлялась, подавившись – такой кислятины девушке пробовать ещё не доводилось, но ей понравилось. В руке сам собой оказался ломоть сыроватого грубого хлеба с куском мяса. Укусила, едва сумев проглотить – баранина оказалась жутко жёсткой и жирной, но принцессе понравилось. Какая-то девчонка, хохоча, схватила её высочество за руку, потащила за собой в круг скачущих козлами людей. Ренна упёрлась было: диким показалось вот так подпрыгивать, задирать колени, размахивая юбками. Но попробовала и ей понравилось.

Чёрное небо с точками бледных звёзд медленно вращалось над головой, отблески костров заставляли тени биться в судорогах, искажая лица, выхватывая увиденное кусками. Музыка одуряла, вышибая мысли, кислое вино холодило пёкшие внутренности. Почувствовав чужие руки на талии, Ренна ничуть не удивилась. Подняла голову, прищурилась, пытаясь в жарком дымном чаде рассмотреть незнакомое лицо, но увидела только шалые, бешеные глаза. Её закружили, нашёптывая на ухо. Она ни слова не понимала, но это ей тоже нравилось.

А потом почему-то принцесса оказалась во вращающейся пустой темноте. Звуки были где-то, Ренна точно знала, что они были, но девушка ничего не слышала. И не чувствовала. Только влажное, горячее дыхание на шее и груди. Это ей не понравилось, но значения не имело, потому что быстро пропало.

Очнулась её высочество от качки. Ренне показалось, будто она опять очутилась в носилках. Она зашарила руками и наткнулась на чьё-то лицо. Ощупала, но так и не поняла, кому оно принадлежит, зато догадалась: никакого портшеза нет, на руках её несут.

– Старшей матери угодно, чтобы её отнесли в спальню или лучше остаться на балконе? Тут ветерок, – раздалось над головой.

– Яо?

Имя приплыло из черноты, но кому оно принадлежит, её высочество вспомнить так и не смогла.

– Если угодно Старшей матери…

Ренна мотнула головой, отозвавшейся тупой болью. Сейчас Старшей матери было угодно только одно: спать.

ГЛАВА 4

Голоса сливались в неразборчивый, не слишком громкий, но очень назойливый гул, мягко бивший в тоненькие болезненные косточки черепа, а потом с размаху ухавший в живот, заставляя булькающую в нём жижу волноваться, бурлить. Ренне бы прислушаться, о чём говорят собравшиеся драконы, ведь наверняка же толковали о важном, да сил не было. Её только и хватало на то, чтобы сидеть на кресле ровно, держа спину прямо и голову высоко. А ведь так хотелось лечь прямо тут, на каменный выглаженный до блеска, как пить дать, восхитительно-прохладный пол.

Кстати, пить тоже хотелось.

Но у всего есть и положительные стороны. В любой другой раз Ренна чувствовала бы себя неуютно, восседая на единственном в зале карле[8]8
  Карл – низкое кресло без спинки.


[Закрыть], в окружении огромных чёрных Защитников, которые, казалось, её высочество в упор не замечают. Но сейчас не до этого – голову бы, которая вот-вот мячиком укатится, на плечах удержать. Только вот венценосные лучше других должны понимать слово «надо». Раз сказано: ожидают Старшую мать в зале, то стаскивая себя с кровати, держи лицо, не дай никому догадаться, что ровно сидеть едва можешь. И никаких «Если угодно…» Угодно не угодно, а коли ждут, надо идти.

– Прошу простить меня за дерзость, – Яо сложился рядом с креслом в поклоне, как портновская линейка. – Я осмелился потревожить Старшую мать только потому, что она может не знать о местных блюдах…

– А если сразу перейти к сути? – шёпотом перебила Ренна.

Шептала она не потому, что разговор от чужих ушей скрыть пыталась, просто собственный голос отдавался эхом между ушами. Ощущение не из приятных.

– А если к сути, то я бы посоветовал госпоже Ренне выпить вот это, – радостно, будто удачный подарок преподнести собрался, осклабился молодой дракон, протягивая бокал. – Говорят, когда люди потравятся, очень помогает.

– Так меня отравить пытались! – почти с облегчение выдохнула принцесса, принимая прохладный, покрытый росой осевшей влаги золотой бокал.

Вчерашний вечер она помнила смутно, можно сказать, не помнила вообще. И думать, что это стало последствием неумеренного винопития было как-то… неуютно. Нет, что такое похмелье Ренна знала. По крайней мере, теоретически. Папенька порой позволял себе лишнее, а потом, по утрам, напрочь позабыв об императорском достоинстве, страдал на весь дворец. Но одно дело правитель и совсем другое супруга правителя – им такое поведение вряд ли подобает.

– Почему пытались? – удивился Яо. – Мне показалось, вы по собственной воле…

– Что вы имеете в виду?

Ренна глотнула зелья и чуть на пол не выплюнула, едва удержалась, да и то пришлось рот рукой зажать. На вкус питьё оказалось отвратительным: тянущимся соплями, кисло-горьким, да ещё и наперченным. Но стоило ему внутрь провалиться, как жижа забулькала не так усердно, да и колонны, подпирающие сводчатый потолок зала сменили цвет с болотно-зелёного на обычный, бледно-розовый и света прибавилось.

– Ну, я, наверное, ошибся, но вроде бы вы это… Не помню, как называется. Ну, то что в бочках было… В общем, пить эту штуку вас никто не заставлял, – смутился Яо.

– Так яд в вине был? – давясь снадобьем, пробормотала принцесса.

– А зачем туда ещё что-то добавлять? Разве забродившие ягоды сами по себе не отрава? – удивлённым зверёнышем глянул дракон.

Сходу умного ответа Ренна придумать не сумела. К счастью, от необходимости вообще что-то отвечать её избавил долгожданный супруг. Арэн, по сторонам не глядя, вошёл, шагая широко, будто торопясь куда-то, кивнул всем и каждому скопом и никому в отдельности. Встал посередь зала, сложив руки на груди, широко ноги расставив, уставившись в пол. Вроде бы никаких знаков он больше не подавал, но к гемнону подошёл дракон, с ног до головы закутанный в чёрную мантию – капюшон надвинут до самого кончика носа, руки в рукава спрятаны, а под длинным подолом и ступней не видно.

– Главы четырнадцати родов, – заговорил он неожиданно приятным, мягким, даже успокаивающим голосом. – Мы собрались здесь затем, чтобы стать свидетелями сказанного Старшей Матерью. Она назначит цену, которую гемнон заплатит за первую и каждые из последующих ночей разделённого ложа. И подтвердить услышанное ранее: если родится сын, то полагается ему отдать золота, троекратно против веса Старшей матери. Если подарит она дочь, то золота должно быть впятеро больше. Запомним же это, как завещали нам Мудрые, дабы не проклюнулось, не проросло семя лжи и обмана.

– Что? – придушенно мявкнула Ренна, подавившись последним глотком снадобья.

Яо деликатно, постаравшись сделать это понезаметнее, похлопал принцессу между лопаток, едва из кресла её не вынеся.

– Прошу прощения, что встреваю в обсуждение столь щекотливого дела, – откуда-то из-за колонны выпорхнул человечек – принцессе показалось, что он даже проскользил немного по гладкому полу. – Финансовые вопросы всегда носят интимный характер, – мужчина стыдливо хихикнул в кулачок, манерно оставив мизинец. И только тут до Ренны дошло, что этот до изумления наглый хлюст не просто так себе человек, а самый натуральный наранец[9]9
  Наранец – житель королевства Нара, сопредельного с Раганской империей королевства.


[Закрыть]! – Но как банкир всеми нами глубокоуважаемого гемнона, я решил позволить себе лишнего. Оговорённой суммой для выплаты вознаграждения за рождение дитя, мы, безусловно, располагаем. А вот с остальным могут возникнуть и… кхе! кхе!.. трудности.

– Безусловно, вы позволяете себе лишнее, – подала голос принцесса, сжимая кулаки. – По какому праву вы вообще находитесь здесь?

Человечек её будто бы и вовсе не услышал, а вот остальные драконы – за исключением замершего статуей Арэна – глянули мельком, да опять уставились на наранца.

– Но как всем известно, не Защитники для людей, а они для защитников, – как ни в чём не бывало, продолжил хлыщ. – Потому я уполномочен вынести два предложение, дабы выбрать наиболее подходящие глубокоуважаемому гемнону. Наш банк, а также корона Нары готова ссудить господину Арэну любую сумму под незначительный процент. Если же такие условия не устраивают, то мудрый король готов предложить гемнону руку, сердце и чрево своей старшей дочери. Поскольку несравненная принцесса Ирмилья является девой разумной и происходящей из рода, славного своей плодовитостью, то она обойдётся…

– Я требую объяснений, – отчеканила Ренна вставая. – Но сначала бы мне хотелось узнать, по какому праву Защитники отказывают империи в посольстве на Грани, но принимают посланников Нары? Или договор, подписанный нашими предками, уже недействителен?

Повисшая пауза показалась принцессе слишком долгой, растянувшейся на минуты, если не на часы.

– Это не посол, – прогудел, наконец, Арэн, в сторону жены головы повернуть так и не удосужившийся. – Всего лишь банкир.

– Всего лишь банкир, – повторила её высочество, мило улыбаясь. – Тогда почему всего лишь шпион присутствует на… – На чём? На совет или заседание происходящее походило меньше всего. – … здесь?

– А почему ему здесь не быть? – переспросил гемнон, подняв-таки голову. Но смотрел он куда-то вдаль, не на жену. – Мы из выкупа тайны не делаем. Наоборот, чем больше ушей, тем лучше. Просто остальным до этого дела нет, а сплетню и так услышат.

Вот и стесняйся спрашивать, да демонстрировать свою неосведомлённость после такого! Правда, наверное, только у наранца наглости и хватило попроситься присутствовать на… Да пусть будет заседание гемнона и старейшин родов Защитников. Ни одному раганцу такое и в голову не придёт!

– Хорошо, пусть так, – кивнула Ренна, сцепив пальцы в замок – от злости у неё аж руки дрожали. – Тогда почему вашу законную супругу оскорбляют какими-то странными предложениями, не стесняясь её присутствия?

– Прошу отметить, – скучливо бросил хлыщ, – что законная она только по меркам Раганской империи.

– Наш союз заключён перед Великим Драконом и людьми, а, значит, он законен! – процедила принцесса. – Что же касается выкупов, то их не будет. Никаких! Мой муж волен прийти ко мне тогда, когда ему угодно, в любое время дня и ночи. И лучше бы ему это сделать побыстрее, чтобы в законности нашего союза ни у кого сомнений не возникало. Тогда и займы не потребуются! – добавила тише, но всё-таки добавила, не удержалась. – Я думаю, на этом вопрос решён. Господа…

Ренна кивнула присутствующим, на реверансы не размениваясь. И гордо подняв подбородок, покинула зал.

* * *

Принцесса и сама не заметила, как в гроте очутилась. Только и помнила: как неслась по дорожке, едва на собственные юбки не наступая, ещё гравий под подошвами так противно скрипел. И вдруг оказалась в зеленоватом полумраке с колышущимися живыми тенями-бликами от крохотного озерца посередине рукотворной пещеры.

А злость требовала выхода. Ренна топнула ногой, ободрала ветку плюща, которым заросли буро-серые с крапинками слюды стены, но облегчения не почувствовала. Хотела было по камню кулаком садануть, но передумала.

– Так вот ты, значит, какая, – протянул Барт, стоявший, привалившись плечом к арке входа – её высочество так от ярости клокотала, что даже не заметила, когда дракон за спиной очутился. Впрочем, будь она спокойна, тоже бы не заметила, наверное. – А с виду такая тихая – воды не замутит, разве что нахамит по-королевски. Ну так это по статусу положено.

– Я просто не понимаю! – выдавила сквозь сцепленные зубы принцесса. – У вас чести нет или как? За спиной своего сюзерена договариваться с его врагами! А император ни сном ни духом, верит вам!..

– Прости, ещё раз: за спиной кого?

– Императора, – процедила Ренна, – чьими вассалами вы являетесь.

– Серьёзно?

– А вы полагаете, это не так?

– Ну как бы тебе сказать, чтоб сильно не обидеть? – хмыкнул Барт, бровь почесав. – Не припомню, чтобы Крылатые кому-то вассальную присягу приносили.

– И Грань, и Золотолесье принадлежит империи! Значит, вы живёте на землях короны.

– Ну надо же нам где-то жить, верно?

– Соответственно, вы являетесь вассалами Рагана.

– Ты только никому такого больше не говори, ладно? – помолчав, посоветовал дракон. – Засмеют.

– Не вижу ничего смешного!

– И я не вижу, – признался Барт, – но смешно же. Понимаешь ли, в чём дело, Крылатые никому и никогда не присягали. Мы живём здесь потому что, во-первых, нам тут нравится. Во-вторых, – считая, дракон не сгибал, а почему-то разгибал сжатые в кулак пальцы, – потому что Золотолесье – это удобный естественный форпост. Про Харсовых уб… тварей ещё не забыла? И, в-третьих, Грань принадлежит нам, а что там люди считают, никому не интересно.

– Но вы же Защитники!

– Не мы так назвались, а вы придумали.

– Но империя вам даёт…

– Ровно то, что хочет дать, – невозмутимо перебил здоровяк. – И, кстати, неплохо с этого имеет, но это дело десятое. Ты пойми, нам всё равно, с кем дело иметь. Империя, королевство… В чём разница? Вы там грызётесь между собой, а мы при чём?

– Но есть же договор…

– Не-а, нету, – мотнул головой дракон вроде даже с удовольствием, – и не было никогда. Это всё ваши выдумки, бабушкины придания и дедушкины сказания.

– Но зачем тогда всё это?.. – вконец растерявшаяся принцесса повела рукой, будто приглашая гротом полюбоваться. – Свадьба и остальное?

– А Харс его знает! Традиция такая, про такое у Нангеши спрашивать надо.

– И кто такой Нанг… Как ты сказал? – пробормотала Ренна, потирая висок.

У принцессы на самом деле голова кругом шла и перед глазами мутилось. Виной тому вчерашняя кислятина была или то, что она окончательно перестала понимать происходящее, а, главное, что ей теперь со всем этим делать, её высочество не знала.

– Нангеши, очередной наш братец. Ну тот, который вечно в тряпки замотанный. Эй, на этот раз ты на самом деле в обморок намылилась, что ли? Иди-ка сюда.

Дракон отлип от стены, аккуратно, будто хрустальную, взял Ренну за руку, подвёл к скамейке, которую принцесса и не заметила, сам на корточки присел.

– Почему на этот раз? – деревянными губами выговорила её высочество, не слыша ничего, кроме шума в ушах.

– У Крылатых слух получше человеческого, – где-то далеко-далеко усмехнулся Барт. – В следующий раз, когда Старшая мать изволит в обморок упасть, как на заставе, пусть она хоть сердце заставит чаще биться. Может, тебе водички принести?

– Я не знаю… – невпопад пролепетала принцесса. – Нет, ну скажи: если вам… ему всё равно, то зачем меня брать?

– Да говорю же, традиции! Да и наследники Арэну нужны – не мальчик уже. Так почему и не ты? Видишь ли… Даже не знаю, стоит говорить или нет, – дракон смутилась, глаза отвёл, за ухо себя дёрнул. – Так ведь всё равно узнаешь! Вот ты тут давеча про любовь рассуждала…

– Если ты хочешь рассказать мне про Ингрин, то не стоит, – вскинулась Ренна.

Странно, но от воспоминания о драконице у неё даже в глазах просветлело.

– А ты откуда знаешь? – Кажется, её высочеству на самом деле удалось поразить Защитника. По крайней мере, выглядел он очень удивлённым. – Впрочем, ладно. Но уж если в курсе, то понимаешь: братцу на самом деле всё равно, кто ему детей рожать станет. Мы-то думали, что время пройдёт и Арэн забудет, а он до сих пор к ней таскается, как верный пёс. Так что не удивляйся, если как-нибудь поутру его в собственном саду застанешь.

– Не поняла связи между садом и этой… женщиной.

– Так её усыпальница тут, подальше по дорожке, сразу за рощей золотолистов, – пожал плечами Барт. – Но речь не о том. Послушай, ну вот так получилось. Теперь ты Старшая мать, ну и будь ею! А там всё сложится неплохо, вот увидишь. Не думай, что у нас обычаи странные, а принимай их. Вот смотри: отказалась ты от выкупа – гордая, понятно. Но ты же гемнона оскорбила!

– Великий Дракон! Это чем же?

– Ну, для начала его этот дурак оскорбил, а потом уж ты, – хмыкнул Барт. – Но вы оба фактически заявили, что Арэн не способен позаботиться о своей женщине. Как бы это подоходчивей объяснить? Будто не мужик он, вот! Да ещё при главах родов такое сказануть! Нет, может тебе, конечно, и не хочется Старшей Матерью быть, но таким способом от мужа избавляться – это уж чересчур.

– Почему избавляться?

– Ну так гемноном же может быть только сильнейших из Крылатых. А сейчас его в слабости обвинить могут, на поединок вызвать. Арэна, конечно, немощным не назовешь, но одного он уложит, другого, третьего, а потом что? Да и в родах начнётся грызня за место главы, вместо убитых. Кому это надо?

– Но ваш же отец тоже был гемноном, – простонала Ренна.

– Ну да, потому что сильнейший, братец в него пошёл. Тогда драку за место никто не затевал, побоялись связываться. Потому как он сумел собрать эту… ре-пу-та-ци-ю. Или создать, что ли? В общем…

– Оставьте меня, пожалуйста, – перебила её высочество, – мне необходимо побыть одной.

– Ты уверена?

– Более чем! – прошипела принцесса.

– Ну, как знаешь, – кажется, обиделся Барт.

Но ушёл, слава Великому Дракону за его милости.

Ренна упёрлась локтями в колени, сжав виски ладонями – голова готова была лопнуть, на лоб давило свинцовой тяжестью. Мысли суетились, как мыши в гнезде: сталкивались, залезали друг на дружку, разбегались в разные стороны, но места под черепом им явно было мало.

Всё, чему её учили, перевернулось с ног на голову. Да, оказывается, и знали-то наставники совсем немного.

* * *

Заблудиться в ста шагах от дома – это ещё умудриться нужно. Ренну оправдывало только то, что любой садовник империи при виде этого драконьего «парка» руки бы на себя наложил. Гравийные и с виду ухоженные, выровненные дорожки петляли среди никогда не стриженых кустов, неухоженных деревьев, обрываясь в самых неожиданных местах, например, перед стеной терновника. А боковые тропинки вообще вели в никуда и были откровенно опасны для жизни. Её высочество, продираясь через сетку сухого вьюнка, оплетающего золотолисты, чуть в обрыв не свалилась – просто не заметила его. Спохватилась, только когда из-под туфли камешки посыпались. Лишь благодаря всё тому же вьюну и не грохнулась – уцепилась, смогла равновесие сохранить.

Никакая усыпальница Ренну уже не интересовала, хотя поначалу принцесса её искать и отправилась. Но теперь девушке не до чужих склепов стало – к особняку бы выйти. И привести себя в порядок поскорее, а то, не дай Великий, увидит ещё кто-нибудь в таком-то виде: лицо и руки перепачканы; волосы, заботливо уложенные служанками, давным-давно растрепались; вуаль на каком-то особо подло-колючем кусте осталась. Да вдобавок её высочество юбку разодрала, споткнувшись о корень и больно ударившись коленом. А ещё пить хотелось нестерпимо и голова снова разболелась.

В общем, мысль о том, что конец, кажется, совсем не так далёк, как хотелось бы, приходила всё чаще и откровенно пугала.

Солнце скрылось за скальным хребтом, не понять, который час, но день явно уже за половину перевалил: небо стало плотнее, синее с лёгкой желтоватой дымкой, говорящей, что до сумерек не так много осталось. А под густыми кронами деревьев совсем уж темно стало, поэтому Ренна старалась от них подальше держаться. Потому усыпальницу она не сразу и заметила, два раза мимо прошла: сначала в одну сторону, уткнувшись в очередные непролазные заросли, и только когда возвращалась, приметила пятно, смутно белеющее за золотолистами.

На склеп сооружение нисколько не походило, скорее уж на шатёр беседки – высокой, ажурной, с резным кружевом арок. Чешуйчатая крыша, собранная из медных пластин, потемнела от времени, стала буро-зелёной. Да и мрамор посерел, покрылся пятнами мха и лишайника, патиной тоненьких трещин. За усыпальницей явно не ухаживали и никаких цветов не видно, даже засохшего букетика.

Место вообще неуютным казалось: сумрачным, угрюмым. Даже жёлто-красное пламя листвы тут будто притухло, потеряло краски. А ещё тишина давила, наваливалась по-настоящему ощутимой тяжестью: ни шороха крон, ни вскрика птицы – мир вокруг будто замер в безвременье.

– Ну я же хотела посмотреть… – пробормотала принцесса.

Собственный голос показался чужим, незнакомым. Слова ухнули в тишину глухо, как в омут – ни всплеска, ни эха. Ренна попыталась сглотнуть, смочить пересохшее горло, но слюна показалась вязко-склизкой, будто утреннее питьё, язык неприятно царапнул нёбо.

Девушка, ведя по чуть шершавому стволу ладонью, словно боясь отпустить дерево, неуверенно шагнула вперёд, ещё раз. Нагнулась, пытаясь рассмотреть саркофаг, темнеющий за колоннами. Кажется, крышку его украшала скульптура, а, может, это форма такая сложная была – толком ничего не разглядеть.

– Трусиха! – презрительно фыркнула принцесса почти шёпотом и сама же с собой согласилась.

Рассматривать усыпальницу ближе никакого желания не было. А вот убедиться в правдивости слов Барта хотелось и даже очень. Точнее, Ренне хотелось убедиться в том, что наврал. Пока к тому и шло: могила выглядела заброшенной, и как-то с трудом верилось, будто гемнон сюда каждое утро приходит.

Её высочество нервно оглянулась и пошла-таки вперёд, пытаясь на ходу волосы в узел завязать.

– Стой! – рявкнули довольно далеко, но очень-очень громко.

Ренна не вздрогнула – её передёрнуло и, кажется, принцесса даже взвизгнула. Её высочество начала оборачиваться, да так и не закончила: девушку подхватило, поволокло по земле, вдавливая лицом в прелые листья, в мох. Приподняло и снова вниз швырнуло, приложив спиной. Перевернуло, метнуло, как веником.

Ренна закричала было, но воздух, ставший плотным, кисельным, забил вопль вместе с песком и листьями обратно в горло, залепил нос, не давая вздохнуть. Локоть пробило болью – горячим до виска прострелило – рука до самого плеча онемела. По затылку садануло, аж зубы клацнули. Принцесса не могла сообразить, где небо, а где земля, её вертело, крутило, швыряло. И от рёва – невероятного, существующего со всех сторон разом – кровь переполнила голову, как чашу, разрывая изнутри глаза, вытекая через нос, уши…

Всё прекратилось так же внезапно, как и началось, только Ренна это не сразу поняла. Сначала пришло осознание, что она лежит, просто лежит, её больше не мотает. Потом принцесса увидела листву над головой и в редких прорехах кроны небо. А там и слух наладился, правда, не до конца: звуки доходили словно из-за стены.

– … не причинять ей вреда! – рыкнули низко, басовито – говорил явно мужчина. – Она ни при чём, совсем!

– Ты отдал ей кольцо! – второй голос – тоже довольно низкий, с хрипотцой – мог принадлежать только женщине. Очень злой женщине. – Ты отдал ей моё кольцо!

– Прошу тебя: не трогай её. Не заставляй меня делать то, что тебе не понравится!

– Эта тварь дорога тебе, да? Ты променял меня на человека?

– Да нет же! Ты меня слышишь? Она ничего не значит!

– Тогда отойди! Я в своём праве! Я твоя мать!

– Ингрин, ты не так поняла! Послушай, я всё объясню…

Ренна хихикнула. В этом: «Я тебе всё объясню» – было что-то ужасно смешное. И ещё почему-то вспомнилась торговка, не вовремя домой вернувшаяся. А дальше не думалось, вместо мыслей в голове туман клубился.

Принцесса попыталась приподняться, но левая рука подломилась, будто чужая, заставив снова навзничь упасть. Девушка перевернулась на бок, подобралась, вытянула шею, пытаясь заглянуть за дракона, который, казалось, полмира загораживал.

Что она делает и зачем, её высочество совсем не понимала. Она не только слышала, но и видела словно через ширму из мутного, грязного стекла. Наверное, поэтому ей и примерещилось, что женщина с перекошенным от ярости, совсем некрасивым лицом не слишком реальна. Не то чтобы через неё деревья были видны, да и в воздухе она не парила, но всё равно чувствовалась «ненастоящность»: чересчур бледная, даже, скорее, бесцветная, движения слишком плавные, тягучие, как это во сне бывает, а может, и ещё что-то.

– Ты мой! – взвыла бледная, вроде бы так и не дослушав до конца, что там ей дракон втолковывал. – Не отда-ам!

Крик тянулся и тянулся, повышаясь, пока не перешёл на визг, который не способна выдать ни одна живая глотка – он высверливал виски, раскалёнными иглами впиваясь в мозг. Ренна ткнулась лицом в листья, зажимая ладонью ухо, вдавливая голову в землю. Но вопль всё равно бил хлыстом.

– Не отда-ам!..

А потом мир погас, как задутая свечка.

* * *

Ренна поняла, что её похоронили. Паника с головой накрыла пуховой периной, не давая дышать. Принцесса по-рыбьи шлёпала губами, пытаясь глотнуть воздуха, но его просто не было. Девушка забилась, зашарила вокруг себя, нащупала ткань, показавшуюся саваном. Поползла, даже не догадавшись на живот перевернуться… И едва не свалилась с кровати – голова вниз свесилась так неожиданно, что в ушах зашумело.

А темнота оказалась вовсе не темнотой – всего лишь полумраком: в углу, на туалетном столике горел ночник, да и из-под неплотно прикрытой двери растекалась лужица неяркого тёплого света. Дышалось же трудно потому, что окно наглухо закупорили, а одеяло было слишком тяжёлым. И вовсе не в гробу её высочество лежала, а на непривычно широкой кровати. Ткань же, принятая за саван, была всего лишь простынёй.

Ренна откинулась на подушки, отерев влажный, противно-липкий лоб, прислушалась. В соседней комнате что-то тихонько стеклянно звякнуло, скрипнуло дерево, шорхнула то ли ткань, то ли бумага – принцесса не поняла.

– Как хочешь, но я всё равно считаю: это неправильно, – мягкий, уже где-то слышанный голос, заставил её высочество вздрогнуть, уж слишком неожиданно он прозвучал.

Почему-то Ренна никак не думала, что находящийся за стеной заговорит.

– Хорошо, а делать-то что? – раздражённо ответил Арэн. Принцесса замерла, стараясь даже дышать потише, вслушиваясь до ломоты в висках. – Ну ты прав, кругом прав, а я ошибался. Духов обмануть нельзя, с Пути не сойти, всё так. А дальше? Что с ней делать?

– С ней – это с кем?

– Перестань!

– Если речь идёт об Ингрин, то ты обязан её отпустить, я устал это повторять…

– А я слушать!

– … и даже ты не можешь не понимать, во что она переродилась. Твой личный секрет, того и гляди, перестанет им быть…

– Нангеши, я тебя предупреждаю!

– … а если спрашиваешь о принцессе, то тут совет может быть только один: постарайся, чтобы жизнь девочки окончательно в кошмар не превратилась, – упорно гнул своё мужчина, на рык дракона никакого внимания не обращая. – Ты и только ты виноват в том, что она тут оказалась.

– А что я мог? «Тебе нужен наследник, гемнон! Без сына ты рискуешь потерять власть, гемнон!» – не ваши слова?

– Ты мог поступить так, как отец: взять ребёнка, воспитать из неё Крылатую – и никаких бы трудностей не возникло. Но ведь когда нужно только чтобы тебя в покое оставили, о будущем не думается. А уж о будущем другого тем более.

– Знаю, – устало выдохнул Арэн. – Я… Я не подумал тогда.

– Не подумал, – согласились с ним мягко. – Так подумай теперь. У тебя два выхода. Первый: отправить её обратно. К каким последствиям это приведёт, боюсь, даже духи не скажут. Войну император точно объявит, такого оскорбления даже и человек не спустит. Придётся тебе править не только Гранью, но и Раганом. Хочешь?