Текст книги "Я стану твоим зверем (СИ)"

Автор книги: Катерина Снежинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 18

Старый кошмар явился обновлённым. Вместо чёрной драконицы был алый дракон, вместо огненной сети – орды: рогатых, скалящихся, визжащих, лезущих на Крылатого, будто муравьи на быка. Мелкие, надоедливые, но уж слишком их много и каждый отщипывал по кусочку плоти, чешуи, буквально разрывая зверя. Дракон ревел…

Ренна, смутно осознающая, что это всего лишь кошмар, её сон, рванулась, выдёргивая себя из воняющего кровью и гарью страха, но лишь провалилась глубже.

Степь, дым и серое небо исчезли, остался голый, мокрый предзимний лес и туман такой густой, что вытянутой руки не видно. Чёрные сучья кустов торчали из него, будто пальцы покойника из рыхлой могилы, норовя зацепить, схватить. За ходящими, шевелящимися, живыми пластами молочной пелены прятался ужас, поджидал, глумясь, когда принцесса сама выйдет к нему.

Босые ступни совсем заледенели, уже не различая, что под ногами: ветки, камешки или перепрелая в студень листва. Рваный подол путался между коленями, мешая идти. Венец, ожерелье, серьги отяжелели, словно в них не рубины были, а булыжники. Прядь распущенных волос зацепилась за сук, рванула назад. Ренна вскрикнула, едва не упав, схватилась за мокрый мёртвый ствол.

Сердце колотилось в горле, но бежать было нельзя, никак нельзя, только осторожно пробираться вперёд, на ощупь. И всё равно казалось, что она ходит по кругу, раз за разом возвращаясь к тому, кого скрывала плотная дымка.

– Ну где ты? – проскулила, себя почти не слыша.

И не понимая, к кому обращается. Да и всё равно к кому: лишь бы спас, лишь бы заставил исчезнуть это страшное.

– Я здесь, – раздалось, конечно же, за спиной. – Почему раньше не позвала?

На туман легла тень огромных крыльев, и тот будто отступил, начал таять, становясь жиже. И то, страшное, что пряталось в нём, тоже отступило. А в спину теплом пахнуло, ласково взъерошило волосы.

– Дальше сама дойдёшь, – прогудело сзади.

Затылка коснулась горячая ладонь и…

Ренна села на кровати. Растёрла сухое лицо, невидяще уставилась в растрескавшиеся, не очень-то и защищающие от ветра ставни. Через щели сочился мутный утренний свет. Жаровня давно погасла и уже успела остыть. Комната промёрзла так, будто на улице не осень, а лютая зима стояла. Принцесса натянула плащ, даже капюшон накинула, но теплее не стало – мех толком так и не высох, топорщился слипшимися сосульками.

В дверь тихонько постучали.

– Да? – спросила её высочество, не слушая, что там ей говорят.

Просто это не имело никакого значения. А единственное, в чём на самом деле был смысл, оказалось очень-очень простым: он всегда стоял у неё за спиной. Невеста гемнона! Первая среди вовсе и не равных. Просто первая. Всего лишь его невеста.

– Иду, – отозвалась, когда снова постучали.

Маленькие резные фигурки из гладкой прохладной кости: девочка в разорванном платье, девушка с книгой… «Простите, я просто про неё забыла…»

– Ренна? – глуховато донеслось из-за толстой двери.

– Я сейчас.

Принцесса ткнулась лбом в колени, обхватила ноги.

Какой хороший, глубокий, а, главное, бессмысленный вопрос: «Что такое любовь?» Да ничто это, малость: даже не готовность, а просто способность отдать. Молча. Не требуя, не намекая, и взглядом не давая понять, будто нужна благодарность. Поступиться самым главным, что для Крылатых важно: показать слабость? Нет проблем. Пойти против воли духов? Да легко. Отойти, очень стараясь делать вид, будто тебя и не существовало никогда? Если так станет лучше… И защищать, стоять рядом, за спиной, пока сама не откажешься. А ещё быть безгранично счастливым уже только оттого, что тебя приняли.

– Ренна!

В дверь ботнули решительно, настойчиво.

– Иду.

Принцесса встала с кровати, поправила подол мятого платья, потянула плащ.

Слёз не было. Просто потому, что они тоже не имели никакого смысла. Плакать можно, когда хочешь чего-то добиться, когда не можешь справиться с эмоциями, когда кажется, будто силы кончились. Можно плакать, чтобы себя пожалеть. А сейчас от слёз какой толк?

Разбухшая от влаги дверь открылась с трудом, натужно скрипнув.

– Лошади готовы, – бесстрастно сообщил Нангеши, – пора выезжать. – Принцесса молчала. – Девочка, уже пять дней прошло. Все следы давно смыло. Дальше искать бессмысленно. Пора уезжать.

Ренна кивнула, потёрла лоб.

– Куда?

Этот, казалось бы, безумно простой вопрос потребовал неимоверного усилия. Принцесса даже губу прикусила – внешняя боль заставляла думать. Правда, помогало это ненадолго.

– Сначала в Серые скалы, потом тебя проводят в империю. Пойми, ты больше не Старшая мать, – Говорящий потянулся: то ли хотел по плечу потрепать, то ли по голове погладить. Но девушка отстранилась и руку Нангеши опустил. – Тебе здесь больше нечего делать. Всё-таки ты человек.

– А если у меня будет ребёнок?

– Всё равно он не сможет стать гемноном. По крайней мере, не сейчас. Будешь ждать, пока повзрослеет, в силу войдёт? – От участливого голоса Говорящего у Ренны зубы сводило. Принцесса хотела было попросить его не быть таким сиропным, да передумала. Ведь в этом тоже было не слишком много смысла. – Дома тебе станет намного лучше. Конечно, все подарки Арэна можешь забрать.

– Статуэтки тоже? – вскинулась Ренна.

– Все, – кивнул Нангеши. – Ну что, пойдём?

Принцесса снова кивнула болванчиком, обернулась, осматривая комнату, проверяя, не забыла ли чего. Хотя, что она могла тут забыть?

– Он со мной попрощался, – пробормотала зачем-то.

– Кто?

– Арэн. Сказал, что дальше я сама дойду.

Говорящий помолчал, поправил капюшон, рукав одёрнул.

– Девочка… – начал вкрадчиво.

– Думаешь, я с ума сошла? – усмехнулась Ренна. – Напротив, можно сказать, вошла. Хотя, конечно, сейчас хочется, чтобы наоборот. Впрочем, это всё неважно, на само деле.

– Если хочешь… – Крылатый глухо откашлялся в кулак. – Барт, наверное… То есть, я хотел сказать, что ты можешь…

– Это он тебе велел спросить?

Принцесса поморщилась от собственного чересчур резкого, каркающего тона.

– Нет, но…

– Можешь ему передать, что подделками я не интересуюсь! – отрезала её высочество.

– Ну он же тут ни при чём!

Крылатый вскинул ладони, будто защищаясь.

– Это он-то ни при чём? – хмыкнула принцесса. Но вспышка раздражения погасла так же быстро, как и разгорелась, уступив привычной уже апатии. – Хотя это тоже неважно. Пойдём.

Она вышла из комнаты, едва не толкнув Говорящего плечом, аккуратно прикрыла за собой дверь, почему-то стараясь, чтобы петли не заскрипели. Дракон придержал её за рукав.

– В одном ты можешь быть уверена, – сказал тихо. – На Грани тебя долго не забудут. А я постараюсь, чтобы этого никогда не случилось.

– Спасибо, – таким же шёпотом ответила Ренна, сглатывая едкую горечь, – как раз об этом я и мечтала.

– Я говорю вполне серьёзно. Ты…

– Я тоже, – перебила его принцесса. – И всё-таки пойдём, нас уже заждались, наверное.

А ведь и вправду, куда серьёзнее? Недаром же мудрые говорят: бойтесь своих желаний – они могут сбыться. Вот мечты в реальность и воплотились. Жаль только, что она до конца свою жизнь не нафантазировала. Тогда, может, всё окончилось бы совсем не так бессмысленно.

* * *

Больше всего отряд напоминал похоронную процессию. Мокрые лошади шли цугом, след в след – дороги размыло, проезжими остались только узкие тропинки. Мокрая глина, хоть и перемешанная с гравием, запросто могла поспорить со льдом, даже подкованные копыта на ней разъезжались, что уж говорить о подошвах. Край обрыва осыпался щебёнкой – вот-вот пласт в пропасть обвалится. И нудный, как зубная боль, моросящий дождь никак не желал униматься.

Ренна то ли дремала, то ли грезила в седле, время от времени подтягивая поводья. Понурая Серебрянка в ответ кивала, всхрапывала, но шагу не прибавляла, снова опускала морду едва не к самым копытам. Да и как тут ускоришься, если и впереди, и позади точно так же, нога за ногу, плетутся уже с утра уставшие кони? Принцесса и не настаивала, снова отпускала себя в дурную маетную полудрёму.

Мир уплывал всё дальше, дождь шелестел всё тише, удары копыт становились глуше, а хмарное небо поднималось, и даже светлая полоска у горизонта появилась – ещё не солнце, но намёк, что где-то там, за тучами всё-таки есть и свет и тепло.

Яркий луч полоснул по глазам, как ножом, заставив щуриться, прикрыться локтем. Кобыла заржала коротко испуганно, попятилась. Кто-то крикнул неразборчиво, предостерегающе. Но Ренне до окриков дела не было.

Сонливость с дремотой пропали, правда, и каменистая тропка с унылыми кустами тоже. Точнее, они не совсем исчезли, а остались будто бы во вне, словно принцесса оказалась в коробке из мутноватого, толстого стекла. И эта коробка всё увеличивалась и увеличивалась, вытягивалась, превращаясь в туннель. На другом его конце дрожало зыбкое марево, из которого проступали, твердея, набирая плотность, контуры: каменная чаша и торжественные, залитые солнцем золотолисты; скальный пик и жарко горящий дракон на нём; провал пещеры, гигантские ступени, водопад. Алый Крылатый, аккуратно, ласково подпихивающий недовольно пищащего, топорщащего куцые крылышки детёныша: чёрно-красного, будто в горох разрисованного. И женщина, оставшаяся стоять у входа. Её лица не видно, порыв ветра раздул вуаль, но она улыбалась.

Миг – и всё исчезло, даже солнце и светлая полоска у горизонта, остался только дождь и размокшая глина. Серебрянка стояла, нервно вздрагивая шкурой, шумно принюхиваясь, прядая ушами. Ехавший впереди Нках, обернулся, спрашивая о чём-то, хмурясь. Ренна потёрла лоб: в ушах тихонечко звенело, и в голове было мутно, как после сна. А ещё казалось, будто принцессу по волосам только что погладили – эдак участливо, по-отечески.

– Что с тобой опять?! – рявк шрамированного послышался как сквозь вату.

– Со мной всё в порядке, – пробормотала принцесса, разбирая поводья. – Со мной всё хорошо.

Ренна оглянулась назад, приподнялась в стременах, заглядывая вперёд. И пришпорила кобылу, без всякого труда оттеснив конягу Нкаха к стене. Всадники оборачивались, придерживали коней, убираясь с её дороги, кажется, кричали вслед. Кто-то из идущих пешком людей замешкался, едва не попав под копыта – принцесса только белое, плоское, как блин лицо увидела.

Рядом с Нангеши она так резко осадила лошадь, что кобыла на дыбы поднялась – лишь щебень с грязью полетели веером.

– Ты их видел? – крикнула, наваливаясь на шею серебрянки, охлопывая её то ли успокаивая, то ли сама успокаиваясь. – Ты же их видел! Арэна и нашего сына.

– И сам Арэн их видел, – спокойно ответил Говорящий. – И ты тоже.

– Не так, по-другому! То, что по-настоящему могло быть!

– Всё это могло быть по-настоящему, – вздохнул Крылатый. – Но того будущего, о котором ты говоришь, уже почти нет, оно уходит, забывается реальностью, как сон.

– Прекрати! – Принцесса стегнула воздух нагайкой, едва не задев мерина дракона. Конь шарахнулся, почти придавив Нангеши к скале. Капюшон мантии задел куст, от чего на Говорящего целый водопад рухнул. – Прекрати, – добавила уже спокойнее, но извиняться даже не думая. – Оставь свою велеречивость для следующего раза. Сам сказал: оно уходит, но совсем ещё не ушло. Значит, гемнон до сих пор жив!

– Или умирает, – ровно ответил дракон, смахивая с мантии воду. А потом и вовсе скинул капюшон, выжимая ткань вместе с волосами. – Или умер недавно. Видения – это не всё. Мы не слышим его, он нас не зовёт, понимаешь? Значит, брата почти уже нет.

– Он жив! – опять сорвалась на крик Ренна. – И то, что вы его не слышите, ещё ничего не значит. Может, Арэн без сознания или… Даже мой перстень!..

– В твоём перстне просто ещё осталась магия, вот и всё. Но и она исчезает, скоро исчезнет совсем.

– Ладно, – процедила принцесса, сбиваясь на словах, разом позабыв половину драконьего. – Тогда ваши духи или ты сам. Ведь твоё умение – это иллюзии, не так ли? Так зачем мне это всё было показывать?

– Я ничего не делал, – пожал плечами дракон.

– Значит, сделали ваши духи! Да и всё равно! Я знаю: он жив! Надо искать, просто надо – и всё!

– Как ты его найти хочешь? – встрял Велер, кажется, едва сдерживающийся, чтобы не заорать. – Степь огромная!

– Сверху вы можете увидеть, где они живут!

– Хорошо, найдём их стойбища, а дальше что? – заорал-таки дракон. Но как-то обречённо заорал, да ещё и рукой махнул, словно набивший оскомину спор продолжая. – Их там без числа. А нас два раза по ладони!

– Вы можете позвать остальных, вызвать из Серых Скал…

– Это бесполезно, – глухо и тяжело, будто камни языком катая, выговорил Нках. – Со дня на день всерьёз похолодает. Крылья оледенеют, летать не сможем.

Ренна не ответила, смотрела между конских ушей, сжав губы в нитку. Она и сама бы не могла сказать, о чём думает, да и думает ли вообще. Просто… Просто здравомыслие, логика, умение оценивать ситуацию и принимать взвешенные решения боролись с чем-то не слишком понятным, но очень могучим. И с каждым мгновением становящийся только сильнее.

– Хорошо, – отозвалась, наконец, принцесса, по-прежнему глядя в никуда. – Это ваша право и выбор тоже ваш… братья, – выговорила, скривив губы, как плюнула. – А я… Я просто найду его.

Ренна дёрнула поводья, кобыла, по-лебяжьи выгибая шею, резко развернулась, копыта поехали по мокрой глине. Но лошадь всё-таки выровнялась, запрокинула морду, будто вызов, бросая и понеслась назад, к оставленной крепости, вырывая из дорожки гравий.

– Чокнутая! – буркнул Нках, длинно сплюнув.

– Человек, – пожал плечами Нангеши, снова набрасывая мокрый капюшон на голову.

– Поехали, что ль? – предложил Велер, скребя ногтями не слишком чистую шею.

– Куда? – поинтересовался доселе молчавший Барт.

– А вот это хороший вопрос, – хмыкнул Говорящий, тихонько трогая своего коня пятками, – действительно хороший. Я бы сказал, из разряда судьбоносных. Но выбор и вправду только наш, точно было подмечено.

* * *

Пустая крепость напоминала склеп. Вроде бы только утром из неё ушли, да и то не все: слуги ещё забивали окна и двери, вычищали золу из очагов, паковали запасы, оставшиеся вещи. И всё равно мерещилось, будто в огромную усыпальницу попала: гулко, пусто, холодно, даже воздух пах затхлым, прелым.

Ренна, снимая на ходу перчатки, быстро прошла по коридорам, свернула в комнату, в которой ночевала. И остановилась у наглухо закрытого окна. Что делать, она понятия не имела. Легко сказать: «Найду!» – но как это осуществить? Бежать куда глаза глядят, а вдруг наткнёшься?

Принцесса встала на колени, сложила руки шаром и тут же опустила. Молиться оказалось тоже некому. Разве что местным духам: не слишком понятным, далёким, да и вряд ли существующим. Ренна положила ладони на остов уже лишённой тюфяка кровати, ткнулась лбом. Хотелось заплакать, вот только слёз по-прежнему не было.

– Я зову тебя, – прошептала, – ты же спрашивал, почему не зову? Ну так…

Тишина давила и собственный голос слышался странно, словно никто здесь говорить и не должен. Как в склепе.

Когда скрипнула дверь, её высочество головы поднимать не стала. Мантия тихо прошелестела по полу. Крылатый остановился рядом – девушка видела заляпанный грязью подол. Нангеши постоял, то ли раздумывая, то ли принцессу разглядывая, тоже опустился на колени.

– Я не знаю, получится ли у тебя, – сказал мягко, тихо. – У меня ничего не вышло, хотя и умею. Но… Говорят, в таких перстнях особая магия, она связывает двоих. Правда, такое случалось очень-очень давно. Но твои сны… В общем, можно попытаться. Попробуй до него дотянуться. Но только если ты действительно этого хочешь.

– Пробую, – пробормотала Ренна, – ничего не выходит.

– Не так нужно, – Говорящий положил руку ей между лопаток. Ладонь оказалась очень горячей – принцесса даже через плащ это ощутила. Или, скорее, тепло сразу кожей почувствовалось? – Ты не головой, сердцем к нему тянись, зверем.

– У меня нет зверя.

– Главное, изо всех сил, – не слушая её, продолжил Нангеши, тихонько по спине поглаживая. – Это трудно, я знаю. Ничто просто так не даётся и за всё приходится платить. Но всё же попробуй.

Принцесса закрыла глаза, стараясь дышать ровно, не думать, только слушать тишину, видеть лишь темноту – так, как этому в Храме учили.

«Где ты?»

Горячая рука на спине мешала, раздражала. Казалось, будто от неё тянутся тоненькие, но обжигающие огненные нити, врастают в тело, как сеть в дракона… Ренна отмахнулась от ненужного, вслушиваясь в тишину.

«Где ты? Пожалуйста, отзовись! Я приду, только скажи, где ты?»

Темнота вокруг становилась всё плотнее, весомее, ощутимее. Она сплеталась канатами, которые натягивались всё сильнее и сильнее, начинали звенеть. Огненные нити тоже тянулись струнами, заставляя вспоминать о боли. Нет, больно ещё не было, но вот-вот…

«Где ты? Отзовись, пожалуйста! Дай мне шанс всё исправить! Дай нам шанс!»

На фоне темноты, на фоне чёрно-огненных канатов плыли тёмно-зелёные круги. Тишина уже не звенела, а гудела утробно, угрожающе. Низ живота пробило, будто туда нож всадили. Ренна охнула, мрак начал рассеиваться. Но она закуталась в него и в боль, как в одеяло, не отпуская.

«Ну где же ты? Не может быть всё вот так, не должно! Не для того ты любил, чтобы всё закончилось! Отзовись! Пожалуйста!»

Ренну дёрнуло, поволокло вверх. Зеленоватую тьму разбавил свет, словно молоком из ковшика плеснули.

– Девочка, очнись! Прекрати, возвращайся! – прогудело издалека, как из колокола. – Хватит…

По лицу текло горячее, попадало на губы, отчего во рту становилось горько и кисло – противно. Чужой голос набирал силу, почти гремел: «Хватит! Хватит! Хватит!» Свет разгорался. Ренна схватилась за тускнеющие канаты, нырнула в темноту. Боль скрутила, заставляя сжиматься зародышем, дыхание перехватило, забив жалобный скулёж обратно в горло. Принцесса сама рванулась к бледнеющему свету… И замерла. Выдохнула оставшийся воздух, опускаясь в боль и в черноту, как в воду.

Ничего больше не осталось. Только она. И безграничное, безбрежное спокойствие.

«Где ты? Отзовись. Знаю, ты ждал меня. Ты хотел, чтобы я спасла. Несмотря ни на что, надеялся. Я пришла. Прости, что заставила ждать так долго. Знаю, простишь, ведь я же пришла. Просто потерпи ещё чуть-чуть. И отзовись. Я всё равно тебя найду, где бы ты ни был. Но если поможешь, станет всё проще»

Она плыла, погружалась без напряжения, без боли, без страха. Просто ждала, когда придёт ответ.

И он пришёл. Где-то далеко, глухо и неуверенно ударило. Потом ещё раз. И ещё. Чужой пульс бился неровно, сбоил, то пропуская, то частя, да и слышала его Ренна едва-едва. Но принцесса знала: совсем не замолкнет. И чем ближе она подойдёт, тем отчётливее станет.

Тьма отпускала неохотно, липла к коже. Да и спокойствие осталось где-то снизу, зато боль возвращалась: не такая острая, вполне терпимая, но всё равно неприятная. А ещё начало подташнивать.

– Ренна, Ренна, возвращайся, – голос Нангеши высверливался в висок буравчиком, от чего тяжело, по странному весомо заболела голова. – Ну давай же!

– Перестань меня трясти, – принцесса и сама не поняла, вслух она это сказала или только подумала.

– Я и не трясу, – вроде бы растерянно отозвался Говорящий.

И ведь действительно, ничего подобного он не делал. Наверное, пол тоже оставался незыблемым, как и положено любому приличному полу, а стены вовсе не готовились рухнуть. Просто Ренну знобило так, что зубы клацали.

Принцесса подняла ставшую вдруг чугунной руку, провела по мокрому лицу, уставилась на непонятное, красное.

– Это из носа, – участливо пояснил дракон. – У тебя кровь носом потекла.

– Я его нашла. Вернее, теперь я его точно найду, – улыбнулась её высочество, раздумывая: жуткой улыбка вышла или не слишком, и красные ли у неё зубы.

На всё остальное ей сейчас было глубоко плевать. Собственно, на кровь и зубы Ренна тоже с удовольствием бы наплевала. Но надо же думать хоть о чем-то, чтобы немедленно не уснуть.

* * *

Молчание, повисшее над столом, ещё не стало совсем уж угрожающим, но всё равно оставалось неспокойным, готовым в любой момент опять разразиться криками, воплями, рыком и стучанием кулаками. Принцесса, стоявшая сгорбившись, опершись обеими ладонями о столешницу, буравила взглядом драконов. Крылатые – все как один – исподлобья смотрели на неё: рожи зверские, напряжённые, нижние челюсти выдвинуты вперёд, как ящики комода, желваки играют. Сейчас они были похожи друг на друга как никогда. Посмотришь – и действительно поверишь: братья.

– Через колено и выдрать! – буркнул, наконец, Нках, впрочем, не уточняя, кого он пороть собрался.

– Можешь даже коленями на горох, – огрызнулась её высочество, – но потом.

– Ты. Никуда. Не идёшь, – процедил Барт, выговаривая слова чересчур чётко.

Принцесса сжала зубы, запрокинула голову, подышала. Тряхнула волосами, пододвинула ногой табурет, села, обхватив ладонью кулак.

– Ладно, мои доводы, что без меня вы ничего не добьётесь, не убедили, – заговорила тихо, не спеша. – Подойдём к вопросу с другой стороны. Какое вы право имеете указывать мне, куда идти, а куда не идти? – принцесса хмуро оглядела драконов, задерживая взгляд на каждом. – Я больше не Старшая мать. Я вообще больше не Мать. Я даже не Крылатая. Я вам никто, как и вы мне. Итак, вернёмся к вопросу: какое право вы имеете указывать?

– Такое, что я запросто могу перекинуть тебя через плечо, запереть в подвале, а ты сумеешь только пищать? – ухмыльнулся Велер.

– Заткнись, – бросил Барт, рассматривающий собственные кулаки. – Ты никуда не идёшь – и всё. Нечего тут рассуждать.

– И кто мне запретит? – прищурилась Ренна. – Уж не ты ли?

– Я и запрещу.

– С чего бы это? – прошипела принцесса. – Так боишься, что Арэна я всё-таки найду?

– Перестань, – примирительно поднял руку Нангеши, – не в этом дело.

– Ну почему же? – её высочество выпрямилась, сложив руки на груди. – По-моему, как раз в этом. Сейчас-то речь уже не обо мне, а о гемноне. Я бы даже сказала, о гемнонах: прошлом и грядущем. Хотите, я расскажу вам сказку? Крылатые любят сказки?

– Да кончай уже! – прихлопнул ладонью Нках.

– На самом деле пора прекращать, – протянул Говорящий. – Ты действительно сама на себя непохожа. Лучше отдохни, а потом…

– И впрямь, с чего это я сама на себя не похожей стала? – хмыкнула Ренна. – Но сказку я всё-таки расскажу. Итак, жил-был один гемнон, был у него брат-близнец – не гемнон, понятно. Ну вот так бывает, духи распорядились: один успел появиться на свет чуть раньше другого. И братцу это казалось очень несправедливым. Всё ему мерещилось, будто это место ему принадлежать должно. Пошёл он тогда к людям мудрости поднабраться. И набрался ведь!

– Ты вот не знаешь, а языком треплешь, – рыкнул Нках. – Они поругались тогда.

– Не сомневаюсь, – кивнула Ренна. – Я даже уверена, что дело повернули так, словно это гемнон брата оскорбил. Кстати, Нангеши, вот ты говорил, будто Арэн вечно без вины виноватый, всё на себя берёт. А откуда это у него? Виноватость-то подкармливать постоянно надо, напоминать о том, что наворотил, а то совесть и уснуть может. Это я тебе точно говорю, учили.

– Серьёзно, тебя куда-то не туда понесло, – осклабился Велер.

– Согласна, – не стала спорить принцесса. – Чего не видела, того не знаю. Вернёмся к тому, что знаю. В общем, пришла пора гемнону жениться. Тут-то братец, напичканный новыми знаниями по уши, решил вернуться, Старшую мать себе забрать, благо, Арэн и не против был, считая, что так всем только лучше станет.

– Да на кой ты ему сдалась? – хохотнул весельчак.

– А я сейчас объясню, – ласково пообещала Ренна. – Кстати, могли бы и сами догадаться, в вашей же истории уже был прецедент. Я не просто какая-то там Мать, а принцесса империи. Если с моим отцом породниться, то можно немало выгоды поиметь. Например, получить людское войско, которое поможет место гемнона занять. Кстати, тут он ошибался. Императору волнения на Грани в кошмарах видятся. Пусть там, то есть тут, что угодно происходит, лишь бы ему вмешиваться не пришлось. Но речь не об этом. В общем, решил братец Старшую мать соблазнить. Крылатые, понятно, о таком и не слышали, но он то у людей многому научился.

– И как результат? – поинтересовался Велер, поглаживая пальцем губу.

– А никак, – пожала плечами её высочество. – Не очень у него получалось. Одно дело теория и совсем другое практика. Правда, попутно он собственного младшего брата подставил – это у людей так называется. Яо ему мешал, слишком много замечал. Ну и, заодно, появилась возможность продемонстрировать принцессе, дикость Крылатых и жестокость гемнона. Хотя, думаю, тут расчёт не только на возможность жениться шёл. Мне кажется, что волю духов братец со счетов тоже не списывал. Совет-то на суде мне не Яо, а Барт дал. И зная Арэна, просчитать, как он поступит, совсем несложно.

– Почему ты раньше молчала? – глухо спросил Нках.

– А зачем мне говорить об этом? Ситуацию с Яо изменить уже невозможно, а больше… К чему? Арэна с братом ссорить, ещё немножко вины на него свалить? – Ренна передёрнула плечами. – Да и не думала я, что он дальше пойдёт.

– Дальше?

Кто это спросил, принцесса не заметила, она только на Барта, по-прежнему изучающего свои кулаки, смотрела.

– Я не знаю, что случилось и почему братец стал уверен в своих силах. Скорее всего, новых союзников нашёл. Но решил он гемнона попросту убить. То, что с выродками общий язык найти можно, всем известно. Договариваются же с ними люди, так почему того же не сделать дракону?

– Ты соображаешь, что мелешь?!

Нках вскочил, саданув кулаком по столу и едва не перевернул скамью.

– Соображаю, – спокойно отозвалась Ренна. – А вы? Почему выродки погнались именно за нами? Всего лишь за одним всадником? Они так всегда делают, да? Половина ввязывается в драку, а половина убегающих ловит?

– Не так уж часто мы и убегаем… – проворчал Велер.

– Почему они меня не тронули? – повысила голос принцесса. – Не прирезали, с собой не забрали, а? Не интересовала, не успели? Или им приказали не трогать?

– Барт с молодняком из крепости вышел и…

– И почему, в конце концов, наш братец сейчас молчит? – выкрикнула её высочество, тоже вставая. Барт поднял голову, собираясь, видимо, ответить, да принцесса не дала. – А знаете, что он сейчас скажет? «Я ни в чём не виноват, но оправдываться не собираюсь!» Потом встанет и уйдёт.

– А Ингрин, из-за которой наш гемнон до недавнего времени так страдал, тоже я убил? – выдержав паузу, поинтересовался Барт, потирая ладонью костяшки.

– Может, и ты, – согласилась её высочество.

– Вот тут промахнулась, – улыбнулся – почти оскалился – дракон. – Она погибла от молнии, а моя сила вода. И все остальные твои додумки стоят столько же. В смысле, даже дерьма выродков за них никто не даст.

Крылатый встал, сплюнул и действительно вышел из зала.

Братья молчали, а Ренна снова опустилась на табурет, сгорбилась, разом устав. И тут же едва не вскочила – показалось, что биение чужого сердца пропало. Но нет, удары – далёкие и неровные – пульсировали по-прежнему. Её высочество потёрла глаза, выдохнула, заставляя себя успокоиться, незаметно достала платок – в носу опять захлюпало, а на нёбе появился кислый медный привкус.

– Так или иначе, а я отправляюсь вместе с вами. Без меня вам Арэна не найти, – сказала негромко и не слишком убедительно, но почему-то теперь с ней никто не спорил.