Текст книги "Я стану твоим зверем (СИ)"

Автор книги: Катерина Снежинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Надо понимать, что в человеческом тесте ты разбираешься.

– Ага, вкуснее всего младенцы, – радостно осклабился бугай. – Ладно, давай начнём сначала: я по-дурацки не шутил, ты не пугалась и не обижалась. Предлагаю вылезти из воды и переодеться в мою рубашку, она совершенно чистая, а, главное, сухая. Не бойся, я отвернусь и подглядывать не стану, клянусь. Гордость гордостью, а простуда простудой. Вы люди такие… хрупкие.

– Я смотрю, ты много про нас знаешь, – проворчала Ренна, не без труда на песчаную вымоину выбираясь.

Накупалась она на славу, аж щиколотки сводить начало, покалывать раскалёнными иголками. Да и воздух показался холодным, промозглым – озноб мгновенно до костей пробрал, сорочка липла к телу ледяным компрессом. Тут хочешь не хочешь, а от сухой рубашки не откажешься, хоть и верх неприличия, и не подобало, и, вообще, ни в какие ворота не лезет. Может, конечно, мучения тела и возвышает дух, но на великомученичество моральных сил принцесса в себе пока не находила.

– Ну, можно сказать, что и неплохо, – безмятежно отозвался мужчина. – Я долго в империи жил, наёмничал.

– Ты что делал? – придушённо хрипнула её высочество, окончательно запутавшись в слишком длинных завязках и едва себя не удушив.

– Наёмничал. Не знаешь такого слова? К богатым людям нанимался охранником.

– Слово я знаю. Не знала, что драконы на людей работают.

– Они и не работают. Я вообще уникум.

Огромные ручищи схватили Ренну так, что под рёбрами пискнуло, крутанули, тряханули и стреноженная Харсом благословлённой рубашкой принцесса, наконец, оказалась на свободе.

– Спасибо, – поблагодарила вежливо, отступая. Стоять рядом с этим здоровяком не слишком приятно было – всё равно как под нависающей скалой, того и гляди на голову рухнет. – Но больше так делать не надо. Если ты жил среди людей, то должен знать: чужих жён у нас… трогать не принято.

– Серьёзно? – изумился дракон, озадаченно бровь почесав. – Никогда бы не подумал. А мне казалось… Ладно, Харс с ними со всеми. Давай знакомиться, что ли? Зовут меня Барт, думаю, ты догадалась, что гемнону я прихожусь братом. Совсем родным, роднее не бывает. Так что, к вашим услугам, леди. На самом деле, спрашивай, не стесняйся. Для того меня и позвали: объяснять что к чему и почему.

– Ну тогда… – вопросов было множество, но вот так, слёту спрашивать неудобно, да и глупо. Кто знает, что он за человек? В смысле, что за дракон. – Тогда, может, пояснишь, кто эти женщины. В смысле, драконицы. Такие…

Ренна замялась, пытаясь подыскать описание поприличнее. Но ничего, кроме «голые», на ум не приходило.

– Я тебя понял, тем более что дракониц тут всего две.

Барт встряхнул свою куртку, широким жестом расстелил её на траве и жестом же предложил присаживаться. Ренна кивнула, благодаря, стараясь в сторону Защитника головы не поворачивать. Она и так едва не окосела, пытаясь установить, успел бугай штаны нацепить или по-прежнему сверкает своими кошмарными телесами. Не глядя, определить это оказалось на удивление сложно.

– Так вот, эти дамы – твои подруги.

К невероятному принцессиному облегчению, дракон успел не только брюки натянуть, но и мокрые волосы в косу заплести. Правда, ни обуться, ни прикрыть грудь, смахивающую на пузатый комод, он не удосужился.

– Подруги – это в смысле фрейлины? – невозмутимо поинтересовалась Ренна, обдирая ни в чём не повинную ромашку.

Упорный цветок рваться никак не желал и, в конце концов, её высочество выворотила её с корнем. Получилось не слишком изящно.

– Если я правильно понимаю значение этого слова, то нет, прислуживать они тебе не станут, не по чину. Они подруги. Ну, понимаешь, – Барт костяшкой почесал кончик носа, – посоветовать по-женски – они же Матери и давно уже, развлечь.

– Как развлечь?

– Ну, разговорами там.

– Какими разговорами?

– Да что ты пристала? – возмутился дракон. – Откуда я знаю, какими? Никогда не прислушивался, о чём треплются баб… эм!.. дамы. Ну, тряпки там, украшения. Что ещё-то?

– Ясно, – кивнула Ренна, пытаясь не хихикнуть. – То есть, они мои наперсницы?

– Наперсницы? Да ты что, они иголки-то в глаза никогда не видели! Слушай, давай я тебе лучше ноги разотру, они вон синие совсем.

– Не стоит, это будет лишним!

Принцесса попыталась встать, только кто бы ей дал? Может, остальные без прямого приказа супруге гемнона даже отобедать предложить стеснялись, но этот Крылатый мнением Ренны явно интересоваться не собирался. Просто схватил за щиколотки, повалив, и как ни в чём не бывало принялся растирать обе ступни разом. Пожалуй, делал он это чересчур энергично, силы не соразмеряя. Зато ноги моментально согрелись и иголочки, болезненно колющие щиколотки, растаяли.

Но конечно же, такая двусмысленность не могла остаться без последствий. Ренна твёрдо усвоила: не делай того, чего не стоит видеть другим, потому что свидетели обязательно найдутся. Причём способные даже самую невинную ситуацию вывернуть так, что останется только каяться. Вот и сейчас принцессе не оставалось ничего другого, как только отползать, пытаясь выдрать несчастные ноги из лапищ Барта, да таращиться на невесть откуда взявшегося, очень хмурого и очень осуждающего молодого дракона.

– Отойди от неё, – процедил Яо, играя желваками под скулами.

Скулы были не слишком мужественные, да и желваки подкачали, но всё же физиономия парня выглядела жутковато. По крайней мере, по мнению принцессы, старший же Крылатый мальчишку замечать даже и не собирался. Отпускать Ренну тоже.

– Второй раз я повторять не собираюсь, – предупредил Яо.

– Рад. Слушать детский лепет удовольствие так себе, – равнодушно отозвался старший, не взяв на себя труда даже обернуться.

– Она не твоя мать! – перешёл на драконий парень.

– Но и не твоя. Не много ли заботы?

– Убери от неё лапы!

Видимо, Яо на самом деле всерьёз взбесился – за глухим прирыкиванием Ренна едва разбирала смысл того, что он говорил.

– Ты же не собирался повторять?

– Отойди! Или…

– Или что? Братику жалобиться помчишься?

Что дальше произошло, принцесса не поняла. Даже, скорее, не увидела. Ей показалось, будто воздух загудел, стал плотным почти как вода, Ренну обдало порывом горячего ветра, снова на спину опрокинуло. Над головой треснуло – аж уши заломило, сверху посыпались листья, веточки, мусор. Земля ощутимо вздрогнула и снова треск, будто дерево на подлесок рухнуло, кто-то коротко, глухо взвыл и…

Тишина, после грохота и круговерти показавшаяся ненастоящей, как будто уши заложило.

– Вы не пострадали? – пробасил не опознаваемый голос, незнамо откуда идущий.

– Что? – не поняла Ренна, пытаясь протереть от трухи слезящиеся глаза.

– Я спросил: вы не пострадали? – повторили так же бесстрастно.

– Нет, я… Помогите мне встать, пожалуйста.

Помогать её высочеству не стали. Девушку просто подняли и поставили на ноги, да так резко, что пришлось даже цепляться за доброхота, потому что равновесие потеряла. Принцесса подняла голову, собираясь поблагодарить, но все слова куда-то подевались, а под черепом стало пусто и очень просторно.

– Кажется, я только и делаю, что приношу вам извинения. Но у меня выбора не остаётся, – по-прежнему неестественно ровно, без намёка на эмоции сказал гемнон. – Вероятно, брат прав. Мне с вами вовек не расплатиться.

– Который брат? – осведомилась Ренна, плохо соображая, что говорит.

– Валер.

– И много у вас их? То есть, я хотела спросить, сколько у вас братьев?

– Пятеро. Чего желает моя мать?

Принцесса мотнула головой, сучок, запутавшийся в волосах, царапнул щёку. Ренна приподняла всё ещё мокрую прядь, близко, будто слепая, поднесла к глазам, разглядывая веточку, сухой лист и, кажется, кусок коры.

– Любые желания Старшей Матери закон, – ни на йоту не меняя тона, сообщил Арэн. – Но думаю, вы будете рады, оказавшись, наконец, в своих покоях. А до Серых Скал ещё два дня пути.

– Тогда проводите меня к носилкам, – почти шёпотом попросила принцесса.

Осознание произошедшего надвигалось медленно, но неотвратимо, как грозовая туча. И приятной жизни не обещало.

Гемнон коротко кивнул и даже руки не подав, развернулся и пошагал, видимо, предлагая следовать за ним. Ренна и последовала, а что ещё делать? Они прошли мимо сломанного пополам золотолиста, толщиной с хорошую мужскую руку; лентой содранного дёрна; вывороченного с корнями куста терновника; будто вихрем раскиданного муравейника. Принцессе примерещилось, что на сухом мхе у корней старого дуба она заметила брызги мокрого, тёмно-красного. А вот ни Яо, ни Барта нигде видно не было.

ГЛАВА 3

В империи Серые скалы считали столицей Защитников, хотя городом это место никто не называл. И на привычные человеческие селения оно и впрямь походило мало: ни улиц, ни площадей, ни стен. На гранитных ступенях, террасами спускающихся в котловину, в каракуле золотисто-оранжевого с зелёным подпушком леса, без всякого лада и склада белели хрупкие – ветру только дунуть и рассыплются – не то дома, не то почти игрушечные замки. Башенки, арки, подвесные мосты и галереи казались нереальными, словно бы нарисованными акварелью на синем холсте неба. А над ними плыл-парил крохотный золотой дракон – Ренна не сразу и поняла, что это Крылатый. Статуя, вознесённая на гигантский кекур, похожий на указующий перст, подмигивала искоркой. Только по тени от распахнутых крыльев, падающей на деревья, и можно было понять, насколько она огромна.

В скалах же то тут, то там темнели арочные проходы, которые смахивали бы на червоточины, не будь они такими правильными, почти круглыми. И опять же, размеры проёмов Ренна оценила не сразу, лишь заметив рядом с такой пещерой башню, ахнула: под арку могли запросто въехать пяток лошадей, идущих бок о бок, а уж высота у проёмов была и вовсе не мыслимая.

Принцесса колебалась долго, но уж слишком ей хотелось всю эту необычность получше рассмотреть, а из носилок даже с отодвинутыми в сторону шторами, видно плоховато, потому и решилась, наконец.

– Подайте мне лошадь! – чувствуя себя храмовой сумасшедшей, потребовала у пустоты Ренна.

И, кажется, её призыв остался без ответа: носильщики всё так же бодро шлёпали пятками, впереди змея колонны начала подниматься – караван взбирался на очередной пригорок. А вот позади размеренное движение сбилось, смешалось, и к портшезу подъехал Яо, ведя в поводу белую кобылку.

Лошадь сама по себе была великолепна: чистопородное, тонконогое, как лань животное, каких разводили только на юге империи, серебристо-снежное, без тёмной шерстинки, с желтоватой гривой и хвостом. Но ещё дороже её делала разукрашенная серебром упряжь, в которой кожи было явно меньше, чем металла, да ещё и камушки искрами поблескивали.

Что ни говори, а драгоценности драконы любили. Может даже и чересчур.

– Старшая мать изволит принять подарок гемнона? – сложившись в немыслимом поклоне, осведомился парень.

– Яо! – укорила принцесса.

– Прошу прощения, забыл, – смущённо улыбнулся молодой дракон, взмахом руки приказывая колонне остановиться. Каким-то чудом его заметили и плотная лента верховых медленно, будто нехотя, начала притормаживать. Её высочеству немедленно стало стыдно: по её вине ведь задержка. Были бы люди, так и наплевать, а тут драконы. – Я помогу госпоже Ренне сесть в седло?

– Госпожа Ренна и сама справится.

– Как угодно Стар…. Кхм! Ну да, – смутился парень.

– И всё-таки, почему мать, да ещё старшая? – пропыхтела принцесса, карабкаясь на лошадь – наездница из неё была так себе.

– А как ещё? – не понял всё же спешившийся, придерживающий стремя Яо.

– Просто у людей мать – это… В общем, чья-то мать, родительница, та, что родила, что ли.

– Ну! – подбодрил парень.

– Что ну? У меня-то детей нет!

– Так будут же, – уверенно кивнул дракон.

И улыбнулся, мол: всё в порядке, всё как надо, не переживай!

– Так, ладно, хорошо. – Ренна нервно почесала ладонь о жёсткий повод. – Допустим, я будущая мать. Но никак не гемнона и уж тем более не старшая!

Удивлённая физиономия Яо очень смахивала на мордочку котёнка. Может, не домашнего, а детёныша какой-нибудь пумы, но всё равно милого: сам скуластый, глаза большие, голубые; ресницы пушистые – любой красотке на зависть. И хлопал ими дракон на удивление очаровательно.

– А чья тогда? – осторожно спросил парень, вдоволь наудивлявшись, без всяких видимых усилий заставляя свою животину выровнять шаг с белой кобылкой.

– Его детей? – со здоровой порцией яда поинтересовалась принцесса.

– Ну! – обрадовался дракон.

Ренна едва удержалась, чтобы по лбу не шлёпнуть, да вовремя спохватилась: супруга гемнона себя в руках держать должна и ни в коем случае не проявлять эмоции прилюдно, в смысле у всех на глазах. А уж такие жесты и вовсе лишние.

– Давай разберёмся, – предложила, стараясь дышать ровно. – Вас с братьями родила женщина, так? Она ваша мать, верно?

– Ну…

– А если вы берёте себе… другую женщину, чтобы родить наследника, она кто?

– Ма-ать, – не слишком уверенно протянул вконец растерявшийся Яо.

– Мать! – процедила её высочество, поминая все родственные связи до третьего колена включительно. Драконьи, естественно, а не собственные.

– Да говорил же: у меня спрашивай. Что этот зверёныш знать может? – не церемонясь и наплевав на все приличия разом, Барт потеснил брата, вклинился между ним и Ренной. По сравнению с лошадкой принцессы его коняга вовсе уж монстром выглядела: выше ладони на три, никак не меньше. Косящаяся, будто примеривающаяся, во что бы вцепиться и трензелями позвякивающая как-то по-особенному злобно. – На самом деле всё просто. Мы дам делим, прошу прощения, на три вида. Ну что ты так смотришь? Я же извинился! А как по-другому сказать? «Категории» или «группы» звучит лучше?

– Вежливость не входит в число ваших достоинств, не так ли? – проворчала Ренна, прикладывая немало усилий, чтобы сдержать напуганную кобылку.

– Ну не люблю я время попусту тратить, – улыбнулся Защитник, показав ямочку на щеке. – И на что ты разобиделась? За зверёныша или неудачный подбор слов?

– Так что там с видами? – холодно напомнила Ренна.

– Привыкай, у нас трепетные родственные отношения, – ухмыльнулся дракон, демонстративно разворачиваясь к насупившемуся Яо спиной. Ну, совсем спиной повернуться у него не получилось, скорее уж полубоком, но выглядело это всё равно оскорбительно. – А насчёт видов всё на самом деле несложно. Есть те, кто рожают детей – матери. Есть… – сказанное Бартом принцесса перевела как «человек для удовольствия». – И есть все остальные, они по полу не различаются, слуги.

– А для удовольствия может быть только человек, не дракон?

– Конечно, нет. Они ж матери, понимаешь?

– Пытаюсь, – честно призналась Ренна. – То есть получается, что со слугами… Что слуги для удовольствия быть не могут?

– А зачем, когда есть специально обученные люди? – пожал плечами Барт. – Ты же не станешь вместо повара нанимать, например, кузнеца.

– Не стану, – согласилась принцесса, старательно пытаясь примерить себя к услышанному. Услышанное примеряться не желало, со всех сторон острые угла торчали. Или просто сама Ренна не вписывалась? – Своих женщин вы уважаете, понятно. Мать – это звучит гордо, но как-то однобоко, что ли? Можно подумать, что от них ничего, кроме потомства, не требуется.

– А что от них ещё нужно? – Защитник почесал бровь, озадаченно посматривая на принцессу из-под ладони.

– Но ведь любовь…

– Так говорю же: есть специально обученные люди.

– Я не ту любовь имела в виду, – буркнула Ренна, чувствуя, как печёт щёки.

– А-а, – протянул Барт, косясь на принцессу, кажется, с жалостью. – Нет, такое бывает, конечно. Только что мешает… Как там? Любимая, вроде бы, да? – Слово «любимая» дракон сказал на имперском. – Короче, что ей мешает твоей матерью стать?

– Твоей матерью, – повторила её высочество, будто на вкус пробуя. – Утопить наших переводчиков. В нужнике.

– Неправильно поняли? – сочувственно покивал дракон. – Ну ничего, привыкнешь.

А вот в этом Ренна начала всерьёз сомневаться.

* * *

Насколько её высочество сумела оценить, а увидеть она успела немногое, но всё же что-то да заметила, дворец или, скорее, дом… В общем, жилище гемнона особо ничем от других не отличалось. Ну да, арки и мрамор, резьба и барельефы, фонтаны вдоль устланных розоватым гравием дорожек, золотолисты и цветущие кусты, кажется, не знавшие ножниц садовника. Но всё это Ренна по дороге успела оценить. Никакого тебе роскошества и совсем-совсем не похоже на императорский дворец, вот нисколечко. А ещё людей не было видно, даже носильщики с портшезом куда-то подевались. Да и вообще все сопровождающие пропали, будто в воздухе растворились. Принцесса и не заметила, когда они исчезли, только вдруг осознала, что на извивающейся змеёй, круто забирающей вверх к стрельчатой арке дорожке остались только она, Яо и Барт.

– Кстати, а куда делась госпожа Орун? – как бы невзначай поинтересовалась её высочество, очень стараясь не краснеть: хороша повелительница, нечего сказать! О единственной подруге умудрилась забыть!

– Не волнуйся, её устроят, – отмахнулся Барт.

– В каком смысле устроят? – нахмурилась Ренна. – А со мной ей быть нельзя?

– Нет, конечно, – удивился дракон, – она же не мать.

– Опять двадцать пять! Почему это она не мать?

– Потому что человек? – предположил Защитник.

– Я тоже!

– Вы принадлежите гемнону, – проворчал Яо, ехавший чуть позади. – Так уж заведено и ничего тут не попишешь: Старшая мать всегда человек.

– Кажется, вам это не нравится?

Принцесса резко развернулась к парню, едва не вылетев из седла – забыла, что не на стуле сидит. Спасибо Барту, поддержал под локоть.

– Да нет, – забормотал мальчишка, мигом покраснев до свекольной насыщенности, – я просто…

– Ну так и держи язык за зубами! – рявкнул старший.

Яо глянул на него хмуро, но промолчал. Да и всадники успели под арку въехать, а за ней дорожка заканчивалась, упираясь в крохотный мощённый мрамором пятачок с немалым фонтаном посередине. Фонтан изображал женщину в два ренновых роста, обнажённую, естественно, элегически орошающую себе груди из кувшина.

Принцесса понадеялась, что окна её личных покоев выходят на другую сторону особняка.

– Ну, вот и приехали, – выдохнул Барт, слезая с седла. – Гемнон извиняется, что не успел построить для госпожи Ренны дом, поэтому вынужден временно поселить её тут и всё такое, бла-бла-бла. Короче, располагайся, потом себе дворец отгрохаешь.

– Я понимаю, у гемнона просто не хватило на это времени. В его распоряжении всего-то чуть больше пятнадцати лет было, – процедила принцесса, спешиваться не торопясь. Особняк ей категорически не нравился, хотя и непонятно с чего: стены белые, с едва заметным бледно-розовым оттенком; окна и дверные проёмы широкие и высокие, стрельчатые, щедро украшенные барельефами, крыша яркая, из глиняной черепицы. Разве что фонтан этот… Но не в нём же дело! – А кому он принадлежит?

Барт ответил не сразу, переглянулся с Яо, бровь почесал – разве что насвистывать не начал.

– Сейчас-то никому, – сказал, наконец, нехотя, почесав ещё и ухо. – То есть, гемнону, наверное. Слушай, я в этих делах не слишком разбираюсь. Да и какая разница?

– А кто здесь раньше жил? – упёрлась Ренна, предчувствуя нехорошее.

– Чего ты пристала? – раздражённо цыкнул Барт. – Кто-кто! Тебе её имя всё равно ничего не скажет.

– Так кто?

– Ну, Ингрин. Довольна?

– Нет, – деревянно отозвалась принцесса.

Ей показалось, что от особняка потянуло затхлой сыростью и чем-то горьковато-противным вроде преющих листьев. Наверное, всё-таки стоило потребовать поселить в другом месте, вряд ли бы ей отказали, не крестьянка ведь! Только вот иначе, чем капризом своё желание Ренна объяснить не могла. Ну не скажешь же: «Я не желаю жить в доме бывшей любовницы мужа!» Не хватало ещё позора! Лучше с расстройства покрыться коростой с макушки до пяток, чем признаться, будто она вообще о существовании этой Ингрин подозревает.

Да и не навсегда же её сюда селят?

– А слуги тут есть? – спросила, сама не очень понимая зачем.

– Ну, какие-нибудь есть, наверное, – поскрёб в затылке Барт. Ренна всё-таки сдержалась и советовать помыться не стала. Да и у самой ладонь зудела, от желания почесаться даже зубы ныли. – Может, ты, наконец, внутрь войдёшь?

– Зайду, но позже, – пообещала принцесса, – позовите слуг, пожалуйста.

– Да пожалуйста! – недовольно хмыкнул дракон. – Эй! Есть тут кто-нибудь? – рявкнул так, что в кустах тихонько о своём подтренькивающая пичуга испуганно примолкла.

– Вообще-то, я не это имела в виду, – прошипела девушка, пытаясь не свалиться со взбрыкнувшей, боком пошедшей кобылы.

– А что? – вполне искренне изумился Защитник. – Ты хотела слуг, так вот они.

Слуги действительно были и не один-два, а гораздо больше. Ренне они напомнили детей, внезапно застигнутых в самый разгар шалости: выходить не спешили, выглядывали из-за штор в окнах, дверей, угла дома, деревьев, сами стараясь оставаться незамеченными. Ещё люди улыбались неуверенно, растерянно даже, но не испуганно, а… Ну вроде того, как улыбается человек, не понимающий, что от него вдруг потребовалось.

– Это же человека гемнона! – тоненько пискнул явно детский голосок – и снова тишина, будто вокруг никого и нет.

– Я не знала, что у вас и дети служат, – чтоб хоть что-то сказать, буркнула Ренна, наконец, спешиваясь.

– А они и не служат, – Барт галантно, не хуже любого придворного кавалера, протянул ей руку, которую её высочество, сама не поняв зачем, проигнорировала. – Это ребёнок кого-то из местных.

– Драконов? – ахнула принцесса, мигом представив себе очаровательно смуглого малыша – плод любви почившей Ингрин и Арэна, которому ей придётся мать заменить.

– Людей! – фыркнул Защитник. – У людей, знаешь, тоже дети бывают.

– Ну да… – Ренна стянула перчатки, похлопала ими по юбке, вроде как пыль стряхнула. Слуги молчали, Крылатые тоже. И все смотрели на неё, ждали. – Мне нужно приготовиться к вечеру, – придумала-таки принцесса.

– Раз надо, то готовься, – согласился Барт.

– Кто-нибудь сможет проводить меня в личные покои? – поинтересовалась её высочество у пустоты, скручивая перчатки в жгут.

– Если госпоже будет угодно, то я с радостью провожу, – тут же отозвались из толпишки слуг, жмущихся в дверях.

А вот кто это сказал, Ренна не поняла, потому что не смотрела. Наверное, всё же стоило быть повнимательнее. Слишком уж они тут странные все были: и люди, и Крылатые.

* * *

Солнце уже давненько укатилось за горизонт, а из-за пальца, на котором восседала статуя дракона, луна выглянула. Но холоднее не стало, только воздух посвежел, будто очистился. Внизу, под балконом, тихонечко, ещё только пробуя, потрескивали цикады, да деревья перешёптывались, а больше ни звука. Зато дальше и ниже, ближе ко дну гигантской чаши долины, что-то явно происходило: между деревьями мелькали огни, ровно, будто далёкий прибой, шумело, всплёскивая криками, и вроде бы даже слышалась музыка. Отчётливее Ренна разобрать не могла, сколько ни прислушивалась: тёплая ночь, окутывающая дом гемнона периной, казалось, нарочно заглушает их.

– Старшей матери что-нибудь угодно? – Близкий голос прозвучал так неожиданно, что принцесса вскочила с кресла, шарахнулась к перилам, вцепившись в них, как утопающий в доску. – Я не хотела вас напугать. – Высокий силуэт, размытый темнотой, шевельнулся и снова замер, но голос явно женщине принадлежал. – Просто поздно уже, а я заметила, что вы не спите, но сказали: служанок не звали. Вот и решила заглянуть. Подруги в покои Старшей матери имеют право заходить без церемоний. Но если хотите…

– Нет, что вы! Я не испугалась, – пискнула Ренна – сердце прыгало пойманным в силки кроликом, так и хотелось за горло взяться, чтобы его утихомирить. Но жест бы получился чересчур нарочитым. – Просто вы появились так неожиданно.

– Но ведь мать простит меня? – кажется, драконница усмехнулась, а, может, это только показалось. – Так не нужно ли чего?

– Нет, впрочем… – принцесса тряхнула головой. Да сколько же можно? Приличия приличиями, но на собственных догадках далеко не уедешь. Лучше уж рискнуть выглядеть глупо и спросить, чем лелеять собственную гордость и гарантированно попадать в дурацкие ситуации. – Что там происходит? В смысле, что за шум внизу?

– Он вас беспокоит? Только прикажите…

– Нет, я просто узнать хотела.

– Это хорошо.

– Хорошо, что спросила?

– Нет, хорошо, что вы не приказываете прекратить. Слугам нужно давать веселиться так, как они привыкли. Иначе чахнут, скучать начинают, обязанности выполняют хуже. В общем, одни неприятности, уж лучше потерпеть.

– Так по какому поводу веселье? – раздражённо спросила принцесса, чувствуя, что её собственное терпение потихоньку заканчивается.

– Они празднуют… – женщина замялась, будто слова подыскивая. – Я не помню, как это по-человечески. В общем, то, что вы стали матерью гемнона.

– Свадьбу?

– Да, вроде бы так.

Ренна нервно хмыкнула, яростно почесав ладонь. Чем дальше, тем больше происходящее походило на сон, эдакий бред: тягучий, приторно-липкий, из которого никак не выбраться, не проснуться.

– И Арэн… гемнон там?

– Нет, конечно, – удивилась тень. – Чего бы ему вместе со слугами делать?

– Тогда почему… – выпалила принцесса и тут же язык прикусила – в прямом смысле слова, больно стало, аж слезы навернулись.

Но лучше уж так, чем болтать, чего не стоило.

– Старшая мать что-то узнать хотела? – напомнила драконица.

– Послушайте, кто вы вообще такая? – голос Ренны почти на крик сорвалось, причём истеричный.

Нервы у её высочества сдавать начали.

– Старшая мать меня не узнала? – тяжко поразилась женщина, ступая в тусклый круг лунного света, расчерченного тенями балюстрады. – Я Фрейера, ваша подруга.

– Подруга… – принцесса снова в кресло уселась, до ломоты в костяшках сцепив пальцы замком. – Ну так скажите, как подруга подруге: гемнон сегодня ко мне придёт?

– Зачем? Выкуп же ещё не назначен.

– Выкуп за что? – стиснув зубы, стараясь почётче выговаривать слова и на крик больше не срываться, процедила Ренна.

– За право лечь с вами, конечно. Разве у людей не так?

– Я понятия не имею, так это или не так, потому что не понимаю, о чём вы говорите. Лечь – это выполнить супружеский долг?

– Долг? Вы разрешаете делать это в долг?! – Кажется, принцессе удалось по-настоящему шокировать «подругу»: широко раскрытые, а попросту вытаращенные глаза Фрейеры поблёскивали не хуже камней в её же широком ожерелье. – Вот за то, что он с вами сделает – и в долг? Да это настоящее варварство!

– А что он со мной сделает? – не сдержалась всё-таки Ренна, сорвалась на крик.

– Ну как же, – смутилась драконица. – Мне говорили, будто у людей есть такая перепонка и в первый раз она разрывается. Бр-р, духи! Жуть какая! Да я бы ни за какие сокровища не согласилась! Когда уколюсь и то… А тут! Или что, врали?

Принцесса молчала, остро и горячо желая оказаться где угодно, пусть и в Харсовых пустошах одной, но только бы не здесь. Так стыдно ей ещё никогда не было, даже на самых откровенных уроках в Колыбели Сладости.

– Так врали или нет? – с вкрадчивой жадностью переспросила женщина.

– Давайте так, – глубоко выдохнув, предложила Ренна. – Я ничего о ваших обычаях не знаю, но вот ничегошеньки. Вы мне просто объясните, ладно? У вас принято, чтобы мужчина платил за невинность жены?

– За невинность? А в чём она может быть виновата?

– Ну, не за нетронутость, непорочность. Великий Дракон, дай мне силы! Попробуем по-другому. За что вам муж платит?

– За право лечь со мной, – с расстановкой, будто с душевнобольной разговаривая, напомнила Фрейера. – Понимаете, после некоторых действий мужчины у женщины может появиться малыш…

– Я знаю, откуда берутся дети! – слишком уж резко перебила драконицу Ренна. – Вам сам процесс не нравится?

– Да при чём тут это? – как-то совсем по-бабьи всплеснула руками «подруга». – Нравится не нравится! Для нравится есть люди, а тут речь-то о ребёнке идёт! Столько времени мучится, рожать, потом выкармливать! Да вы представить не можете, каких усилий стоит фигуру в порядок привести! Это же настоящий кошмар! Некоторые бедняжки даже вынуждены к магии прибегать, позориться. Мужчине, конечно, от всего этого сплошное удовольствие, а нам? Ну так пусть платят!

– И они платят?

– Конечно. Это же закон! За этим строго следят. Правда, самой размер выкупа назначать позволяют только Старшей матери, – горько вздохнула Фрейера, – а нам, простым смертным, могут приказать и аппетиты уменьшить, если зарвёшься. Но уж что моё, то моё, за здорово живёшь я страдать не намерена!

– Ясно, – протянула принцесса, которой абсолютно ничего ясно не было.

Нет, смысл сказанного до неё, конечно, дошёл и такие дикие законы она понять в принципе могла. Но одно дело понять и совсем другое принять. Принимать категорически не получалось. А ещё разочарование, хоть Ренна его изо всех сил давить пыталась, поднималось к горлу едкой волной. Уж слишком это на торговую сделку походило. А, может, и на что похуже.

Первой молчания не выдержала Фрейера.

– Так у людей действительно перепонка есть? – спросила драконица эдак равнодушно-равнодушно.

– Простите, я устала. Пожалуй, пора бы уж и в постель ложиться, – принцесса поднялась, стараясь понагляднее продемонстрировать, что человеческую анатомию она обсуждать не намерена.

– Как угодно Старшей матери, – буркнула явно разочарованная «подруга».

Совесть у Ренны даже не ворохнулась – не до чужих огорчений её высочеству было. Своих хватало.

* * *

Наставники утверждали, будто императорские дочери не плачут. Но что эти дряхлые пни могли понимать в принцессах? Даже и венценосным особам, отмеченным самим Великим Драконом, нет-нет, да доводится взрыднуть. Только тайно, конечно, в тишине и покое – по ночам, в подушку, чтобы не услышал никто.

Правда, вдоволь наплакаться Ренне не дали: лишь растравила душу, жалея себя и совсем пропавшие мечты, лишь сердце щемить начало, лишь слёзы в глазах закипели – и пожалуйста, явилась, когда не звали!

– Пст! Эй, Ваше высочество, ты где? А, Харсово семя, не видно ничего! Вот понатыкали… – зашипело из-за полога кровати.

– Кто здесь? – вскинулась принцесса.

Наверное, ничего глупее она спросить не смогла бы, даже если нарочно б придумывала. Друг сам назовётся, а недруг… Ну нельзя же всерьёз рассчитывать, будто злодей заявит что-нибудь вроде: «Это я, твой убийца!»

– Да я это… – злодейски просипели из-за кровати – у Ренны аж дыхание перехватило, – … Брэна.

– Ты чего здесь делаешь? – голос её высочества с перепугу хрипел ничуть не хуже, чем у госпожи Орун.

– Свистю, – раздражённо отозвалась подруга, – не слышишь, что ли? А ты чего? Опять рыдать собралась?

– Ничего я не собралась, – буркнула принцесса, поспешно вытирая нос о подушку. – Ты где? Не вижу…

– У Харса в!.. – рявкнула Брэна, кулём вываливаясь из темноты на кровать. – Понавешали тряпок, понимаешь, так и удушиться недолго! Ну чего, пошли?