Текст книги "Я стану твоим зверем (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 11
Стянутый кожаным шнурком хрупкий, нежный букетик, собранный из полевых колокольчиков, бледно-розовых гвоздичек и пушистых метёлок ковыля, не тронул бы только очень чёрствую, напрочь огрубевшую душу, совсем уж не способную красоту понимать. Ренна себя к таким людям никогда не относила, но цветочки её не впечатлили. Потому что принцесса догадывалась, кто презент прислал – наглостью, достаточной чтобы забраться к ней в спальню, обладали немногие.
Девушка подошла к подоконнику, на котором подарок лежал, постояла, раздумывая – даже касаться букета почему-то противно было. Но всё-таки подняла цветы, собираясь в окно же и выбросить. Шнурок, связывающий стебли, потянул за собой свёрнутую тугой трубочкой бумагу.
Ренна оглянулась на открытую дверь, прислушалась – тихо. Отосланный с важным поручением, а потому слегка обалдевший Нангеши ещё не вернулся. Новый телохранитель её высочества в дом не заходил. А слуги, видимо напуганные бурной деятельностью хозяйки, которую она, не успев с постели встать, развела, попрятались по углам.
Принцесса осторожно, ногтем, будто в свёртке скорпион мог прятаться, ковырнула бумагу, поддела шнурок. Трубочка, как заколдованная, сама собой развернулась. Конечно же, никакого скорпиона внутри не оказалось – записка как записка: почерк очень ровный, каллиграфический. Буквы, словно по линейке выведенные, украшены затейливыми завитками, внизу орнаментальный росчерк, подписи нет.
Ренна хмыкнула, прижав заворачивающийся край листка к подоконнику. Текст прыгал, не желая складываться в целое, но волнение тут было ни при чём. Взгляд выхватывал отдельные строчки, отдававшиеся в висках уколами: «… я знаю, что мои поступки достойны только призрения…», «Не верю, но надеюсь: простишь и поймёшь!», «Когда-нибудь я сумею оправдаться», «На мнение других мне плевать, только ты и твои чувства имеют значение».
И апофеозом, набатом: «Яо всегда меня ненавидел, но я прощал ему всё. Считал, что вырастет, повзрослеет, перебесится. Но его совершенно однозначный интерес к тебе и то, что он пытался очернить меня, простить не сумел. Да, я практически сразу пожалел о сделанном. Но исправить уже ничего нельзя. И если уж быть до конца откровенным: неуверен, что в следующий раз поступлю по-другому»
А в качестве последней точки: «На бумаге признаться легче, чем глядя в глаза: я люблю тебя. Я не надеюсь так оправдываться, но, согласись, это многое объясняет».
– Слишком много «глаз» и «оправданий», – буркнула Ренна, складывая записку и проведя по сгибу ногтями. – И глядя в глаза признаться, значит, не можешь. А писцу продиктовать запросто? Ну а можно ли всё исправить или нельзя, вопрос как минимум спорный…
Принцесса глянула на записку, которую успела сложить так, что стала не больше ногтя – толстые сгибы пытались распрямиться, словно желая ещё раз продемонстрировать написанное. Ренна, хмурясь, подбросила бумажный комок, поймала, сжала в кулаке. Дилемма и впрямь непростая: такие вот записочки, появившиеся в нужное время и в нужном месте, иногда очень полезны бывают. А вот найденные не тем и не вовремя могут очень навредить. Так сохранить или уничтожить? Вопрос ещё, где хранить.
Её высочество решительно расправила листок на подоконнике, разгладила ребром ладони и разорвала на клочки. Горстка обрывков, лежащих рядом с букетиком, выглядела очень неубедительно. А, может, даже и компрометирующе. Ренна покосилась на камин, в котором лежали загодя аккуратно сложенные полешки. Выход выглядел заманчиво, вот только огнива нет, огонь развести нечем. Всё-таки иногда крестьянке жить легче, чем госпоже. Толку от титула, если даже компромат спалить не можешь? И что с ним делать? В саду закапывать, ногтями землю рыть? А слуги вряд ли поверят, что её высочество неожиданно замёрзла или решила садоводством заняться.
– Если Старшей матери угодно, приказ её выполнен, – вкрадчивый тон Нангеши не слишком успешно скрывал ехидство. Хотя, может, дракон просто и не пытался его скрывать? – Люди собраны и ожидают ваших распоряжений в доме гемнона. Вернее, перед ним.
– Не обижайтесь, – Ренна развернулась, прикрывая букет спиной, а больше тем, что пониже находится – на подол никакой надежды не было, местные наряды тайн хранить не умели. Не то, что имперские платья! Вот в их складках и целый арсенал можно пронести незамеченным. – Кроме вас мне некого больше просить.
– Вообще-то, слугами управляют специально обученные люди.
Кажется, Говорящего просьба её высочества по-настоящему задела. Раньше принцесса не замечала за ним любви к язвительности.
– И где они, – наивно хлопая ресницами, спросила Ренна.
– Кто?
– Слуги, которые управляют слугами?
– А я должен это знать?
– А я? Горничные всегда рядом, а чем занимаются остальные – понятия не имею.
– Ну да, всё логично! Поэтому только и остаётся, что Говорящему с духами заниматься этой проблемой, – хмыкнул Нангеши, почесав под капюшоном кончик носа. – Ты очень разочарована?
– В слугах? – растерялась от такого перехода принцесса.
– В Барте. В том, что он приложил руку к изгнанию младшему. Мне казалось, что ты неравнодушна и к тому, и к другому, только чувства разные. Или я ошибся?
– По-моему, вы вообще уверены в собственной непогрешимости, – ровно ответила Ренна, убирая руки за спину, чтобы не чесаться блохастой кошкой. – Но если говорить откровенно, то, прежде всего, я разочарована в гемноне и вас: могли бы помешать этой нелепой жестокости, но не захотели. И не говорите ничего о традициях, пожалуйста. Традиции традициями, но он ваш брат.
– Ты так привязана к своим родственникам? – кажется, дракон всерьёз озадачился.
– По крайней мере, их я из дома не выгоняю! – чересчур резко ответила принцесса, отвернувшись к окну, рассеянно поправив портьеру.
И убедившись, что Говорящий ни её отражения в стекле, ни букета не видит. Иногда лучше показаться невежливой, чем демонстрировать неуместные эмоции. А в том, что она собственным лицом полностью владеет, её высочество уверена не была – разговор-то уж больно скользкий.
– И что ты собираешься с этим делать? – вкрадчиво осведомился Нангеши.
– А я должна что-то делать? – равнодушно переспросила Ренна.
– Мне показалось, что ты предпочитаешь действовать, а не размышлять.
– И всё-то вам кажется! – улыбнулась занавеске её высочество. – Но если перевести ваши слова с вежливого на человеческий: я дура, которая сначала творит и лишь потом думает, что натворила? Не слишком лестное мнение, но со стороны виднее.
– Вообще-то, мы беседуем на драконьем, – вроде бы, Говорящий тоже улыбнулся. – Но, кажется – последнее слово дракон тоном выделил, – искренний ответ от тебя можно получить, только если врасплох застать.
– Меня не просто застать врасплох, – принцесса снова повернулась к Крылатому, сияя лучшей из своих ни-о-чём-не-говорящих улыбок, – тем более теперь.
– И что же случилось? – мягко-мягко, почти шёпотом поинтересовался Нангеши.
– Я поняла, что Защитники – по крайней мере, некоторые из них – походят на людей гораздо больше, чем им бы хотелось. А в остальном со временем разберёмся.
Её высочество ещё разок улыбнулась, брови приподняла, намекая, что некоторым драконам пора бы уже вежливо удалится.
* * *
Нормальному человеку это никак понравиться не могло: поднятая пыль лезла везде даже, кажется, в уши. От неё слезились глаза, во рту сохло, а чих разбирал такой, что аж в затылке звенело. Грязь повсюду, вода ручьями: по полу, по стенам, по стёклам. Во дворе жгли тряпьё и ветки – дым, воняющий затхлостью и плесенью, заползал через распахнутые настежь окна, двери, стелился мутным туманом. Платье наверняка провоняло так, что оставалось его только с мусором сжечь, а волосы придётся в трёх водах мыть.
Но Ренне почему-то этот кошмар нравился. Скорее всего, своими распоряжениями она только мешала слугам, и сама прекрасно это осознавала. Но уборка оказалась неожиданно весёлым и увлекательным делом. В порыве энтузиазма она даже тряпку схватила – примерещилось, что оконные стёкла протёрли не слишком тщательно. Но тут же и бросила: во-первых, оцарапалась о какую-то щепку. А во-вторых, обнаружила под рамой клочья свалявшейся пыли, похожей на выплюнутую кошкой шерсть, да ещё и паука. Визжать принцесса, конечно, не стала, но от прямого участия в уборке самоустранилась, предпочитая руководить, успевая проконтролировать работы и в доме, и на подъездной дорожке, и в саду, где мрачные, как палачи, садовники, пытались придать первобытным зарослям хотя бы видимость облагороженности.
Вот посередь всего этого ужаса гемнон её и нашёл. Выглядел Крылатый не слишком авантажно[16]16
Авантажный – обладающий привлекательной, солидной внешностью
[Закрыть]: нечесаный, мятый, слегка отёкший, налитые кровью глаза ещё краснее, чем вчера. Ну и, естественно, хмурый, а ещё раздражённый донельзя.
– Что здесь происходит? – поинтересовался вроде бы и не громко, но как-то так, что слуги замерли.
Кто где стоял, так и замерли, рук не опуская, а кое-кто и рта не прикрыв: были люди, стали статуи. Вот она, настоящая сила драконьей магии!
– Мне кажется, пугать окружающих до икоты совсем необязательно, – заметила Ренна, сама изрядно перетрусив.
– Я никого и не пугаю, – прогудел гемнон. – Я спрашиваю: что тут происходит?
– По-моему, это очевидно, – принцесса подняла подбородок, выпрямила спину, очень стараясь выглядеть посолиднее. – Мы убираем вашу берлогу.
– Вы убираете? – дрогнул бровями дракон. – А зачем?
– Не придирайтесь к словам! И если вы не в курсе, то убираются затем, чтобы было чисто.
– Меня и так всё устраивает! – тихонько рыкнул Арэн, наливаясь цветом пережжённого кирпича.
– А меня нет! – заявила принцесса, сцепив за спиной пальцы замком.
Не дай Великий, заметит гемнон, как у неё руки дрожат – вся бравада полетит к Харсу под хвост.
– При чём тут вы? Это мой дом!
– Не собираюсь этого оспаривать. Но теперь и я буду здесь жить.
– Зачем?! – рявкнул несчастный дракон в полный голос.
В наступившей звенящей тишине было слышно, как с мокрого подоконника на мраморные плиты пола капает вода: кап! – пауза – кап!
– Если вы готовы меня выслушать, то я могу объяснить. Вы позволите? – Ренна подошла к Крылатому, что, между прочим, не так легко было сделать: колени будто ватой набили, в щиколотках слабость такая – держать отказываются. А бёдра наоборот свинцом налились. Но подошла всё же, сумела. Даже под руку гемнона взяла. – Давайте не будем людям мешать, пойдёмте в сад, – принцесса потянула Крылатого, прекрасно осознавая, что даже с места его сдвинуть не сможет, если сам не захочет. Но Арэн почему-то подчинился – от удивления, наверно. – Итак, о моём решении переехать к вам. Тому несколько причин. Во-первых, у людей принято, чтобы супруги жили вместе. Во-вторых, предоставленный вами дом меня не устраивает. Знаете, соседи больно уж беспокойные. В-третьих, ваш особняк достаточно большой, я займу левое крыло – при желании мы можем неделями не видеться. Ну и, в-четвёртых, таково моё желание, а я, на минуточку, Старшая мать.
– И в-последних: ты заговариваешь мне зубы, – буркнул гемнон вроде бы уже не так хмуро.
– Не без этого, – легко согласилась принцесса.
Идти с драконом под ручку оказалось дико неудобно. На один его шаг приходилось три ренниных, да и локоть пришлось задрать едва не до плеча. Но её высочество решила руку не убирать, пока Арэн не потребует: какая-никакая, а всё же близость.
– Ну и зачем ты это всё затеяла?
– Да всё за тем же, – поморщилась Ренна. Всё-таки очаровательный мужчина ей в супруги достался, такой обходительный! – Несмотря на моё условие, общение наше тесным не назовёшь. Вот и хочу это исправить. Поэтому у вас на выбор два выхода: либо примириться с моим присутствием в доме и попробовать от него удовольствие получить. Либо потерпеть, пока я сама решу, что всё бесполезно. А сейчас лучше расскажите что-нибудь о себе. Всё равно разумнее дождаться, пока слуги хотя бы внизу уборку закончат.
– И что рассказывать? – хмыкнул гемнон, даже улыбнулся кривовато.
– А что хотите, – милостиво разрешила её высочество. – Ну вот хотя бы о своей матери. Какая она была?
– Да какая… – дракон двинул плечищами, вроде как пожал. – Обыкновенная, как все. Крылатая и Крылатая.
– Постойте, но она же человек!
Принцесса действительно остановилась, а вот Арэн не сразу – ещё шаг сделал. Получилось неловко, её высочество вроде как потянулась за мужем. Но он, кажется, этого и не заметил.
– Ну да. Вы, наверное, в сродстве.
– Нет, мы не родственники, – мотнула головой Ренна, соображая. Это что же получается? Драконы даже понятия не имеют, кто на троне сидит? Это до какой же степени нужно не интересоваться происходящим в империи, чтобы пропустить смену династий, которая, понятное дело, не сама по себе случилась. – Но, в общем, это неважно. Просто вы сказали Крылатая, вот я и…
– Отец моего отца её на воспитание ещё ребёнком взял. Вот и получается: только по крови человек.
– Да нет же, не получается! Я читала летописи: она воспитывалась, как и я. И свадьба очень подробно описана, весь ритуал: кто где стоял, что говорил. Даже списки подарков сохранились, она всё в казну передала!
– Долго ли в столицу съездить, показаться на свадьбе? – гемнон глянул на принцессу и тут же взгляд отвёл. Видимо, кусты его гораздо больше интересовали. – А воспитание… Тебя люди часто видели?
– Я не о том! Почему малышку сюда взяли – понимаю. Почему от людей скрывали тоже. Если они узнают, что Защитники девочек совсем крошками забирают, то такие слухи пойдут!.. – Ренна прикусила губу, глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться, не частить. – Почему вы и со мной не сделали того же? – сумела-таки закончить ровно.
– Мне пора. С домом делай что хочешь, только в мастерскую не суйся, – вместо ответа проворчал Арэн, развернулся и пошёл к особняку.
Быстро так пошёл, почти бегом.
– Я вас жду сегодня после ужина, – крикнула принцесса ему в спину. – Вы мне обещали!
Принцесса так и не поняла, услышал её Крылатый или нет – на крик он никак не отреагировал. Разве что шагу ещё прибавил?
* * *
Спроси кто её высочество, чего она в данный момент хочет меньше всего, так сразу бы и не сообразила – выбор уж слишком велик. Но вот стоило дракону появиться – ответ сам собой нашёлся: меньше всего сейчас Ренна хотела бы встречаться с близнецом гемнона. Но куда от него деваться? Бежать разве что, но как-то это совсем несерьёзно. Потому принцесса только тяжко вздохнула, одёрнула подол, моментально вспомнив, во что одета – странно, но при Арэне она вообще об этом не думала – и пошла к тёмной фигуре, маячившей за зарослями бузины.
Ещё одна странность: за переплетениями гибких веток, за гроздьями глянцевых ягод Крылатого и не разглядеть толком, понятно лишь, что большой и руки на груди сложены. А на лицо его тень от разлапистой ветки золотолиста падала. И всё равно Ренна знала, кто её поджидает. Зачем тоже знала или, по крайней мере, догадывалась.
Знание это ничего, кроме рези в желудке и кислого привкуса на языке, не несло.
– Что ты тут делаешь? – низко, глуховато, с явной угрозой спросил Барт.
– Встречалась со своим мужем, а теперь дышу воздухом, – невозмутимо ответила принцесса. Вот и третья странность подоспела: этого Защитника она и на кончик ногтя не боялась, хоть бы и весь изрычался. – А сейчас уместнее спросить, что вы здесь делаете? И почему вам настолько плевать, что нас увидеть могут?
– Записку мою получила?
– Или то, что не позволено младшему брату, вполне допустимо для старшего?
– Ты читала записку? – голос Барта стал ещё ниже, ещё угрожающе.
– Так откуда такие привилегии?
– Записка! – рявкнул дракон.
– Думаю, что её обрывки уже забили решётку на фонтанном стоке, – сдалась её высочество.
– В каком смысле? – опешил Барт.
– Разве здесь может быть какой-то другой смысл? – удивилась принцесса, сосредоточенно поправляя ожерелье. Наверное, оправу для крупной жемчужины, ювелир сделал слишком тяжёлой, а, может, дело в креплении подвески, но она постоянно норовила съехать на сторону и никак не желала лежать точно между ключиц. – Ваше письмо я разорвала и выбросила в фонтан. Бумага не слишком хорошего качества, быстро размокнет, а чернила смоются. Так что не думаю, будто кто-то сумеет его прочитать.
– А… букет? – не слишком уверенно, позабыв рычать, поинтересовался дракон.
– Развязала и раскидала под кустами, – деловито пояснила Ренна. – И у меня большая просьба: не присылайте мне больше ни писем, ни подарков. Я пока не знаю, почему гемнон так снисходителен к вашему поведению, но себя компрометировать у меня желания нет. И вам этого делать не дам.
– Почему ты так со мной? – почти простонал Крылатый.
Поник, опустив голову, руки, сгорбил плечи.
– Кстати, хотела узнать: кто у вас рассматривает дела о домогательстве, гемнон или Старшая мать?
– О чём ты говоришь?!
– О домогательстве, – спокойно напомнила Ренна.
– Понимаю, – пробормотал Защитник, – я разбил тебе сердце, а это месть. Не могу сказать, что у тебя нет права.
– И не надейтесь, – процедила принцесса сквозь зубы. – Моё сердце при мне и в полном порядке.
Барт ещё немного постоял, раскачиваясь с носка на пятку, потом вышагнул из-за кустов. Её высочество отпрянула, думала, за руки хватать начнёт. Но вместо этого дракон медленно, словно бы против своей воли, на колени опустился.
– Я люблю тебя! – прошептал через силу – Ренна видела, как после каждого слова вздрагивают широченные плечи.
– Довольно! – Ярость – холодная, действительно ледяная, такая, что кончики пальцев онемели – плескалась под черепом, промывая мысли, от чего те становились кристальными, прозрачными и очень колкими. Со зрением тоже творилось неладное: все вокруг стало видеться очень чётко, ярко, но плоско: у каждого листа на бузине появился контур. – Вы заигрались! Поначалу, всё было неплохо, но чем дальше, тем хуже и хуже. Поверьте, не вы один читали дамские романы. Но в отличие от предыдущих ваших женщин меня сознательно отучали в них верить.
– Я вообще ничего не понимаю…
Даже стоя на коленях Барт оказался почти одного роста с принцессой, но умудрялся смотреть снизу вверх. И взгляд у него был растерянный, искренний, даже, пожалуй, обиженный, будто и впрямь не понимал, в чём его обвиняют. А поверить так хотелось…
– Могу и объяснить, мне не трудно, – Ренна отступила ещё на пару шагов, сжимая кулаки так, чтобы ногти впились в ладонь. Всё врут люди, не помогает боль справиться с собой, с чувствами своими. Зато позволяет отвлечься. – У молодых людей при дворе – пажей или просто не слишком родовитых и богатых – безотказный приём имелся. Очень они модные романы уважали, даже больше дам, зачитывали до дыр. Пояснить зачем?
– Зачем? – послушно повторил Крылатый, почему-то так и не сообразив встать.
– А затем, – почти крикнула принцесса, – что дамы этим книжонкам больше, чем наставлениям Святителей верили! Всё-то им казалось, будто такие герои и впрямь где-то ходят. Ну вот мужчины и пользовались. Сегодня в моде мрачные и загадочные господа, заигрывающие с колдовством? Извольте, полон двор таких. Полюбились герои? Так идём всей толпой на ристалище, защищать честь возлюбленной!
– Да я даже читать не умею! – рявкнул дракон, тоже сжимая кулаки – немалые, к слову сказать.
– Значит мне придётся вас огорчить! – не вовремя разбуженной гадюкой прошипела принцесса. – У вашей любовницы был очень дурной вкус! Сначала стать другом и советчиком, потом пострадать, на расстоянии любить. Конечно же! Ведь они никак не могут быть вместе! Потом всё-таки поддаться страсти, все эти трогательные подарочки! Великий, пошлость какая! Где она добывала книжонки, которые вам вслух зачитывала? На весенней ярмарке?
– Всё, что ты тут наговорила – это бред! – Барт вскочил-таки на ноги, надвинулся скалой, накрыл огромной тенью. Оказывается, принцесса не так далеко от него и отошла. – Никто не смеет…
– Я смею! – Ренне и дела не было ни до его габаритов, ни до угроз. Она едва сдерживалась, чтобы с визгом ногтями в физиономию Крылатого не вцепиться. А способность думать, кажется, заморозила ярость – в голове остался лишь идеально прозрачный лёд. А ещё холод. – Я тебе поверила, ты!.. Я. Тебе. Поверила! И расплатился за это Яо!
– Я же уже говорил, – устало выдавил дракон, – Это не я, ревность…
Барт протянул-таки руку, но что он там делать собирался: хватать или по голове гладить, принцесса разбирать не стала. Её передёрнуло от ничуть не притворного омерзения. Только вот кто больше брезгливость вызывал – она сама или дракон – её высочество не слишком понимала.
– Не подходи ко мне, – промямлила жалко, – не подходи!
И помчалась к особняку, спотыкаясь – слёзы глаза застилали, будто через очень грязное стекло смотрела. Ренна и рада была успокоиться, да рыдания забивали горло, как песком – тут бы не задохнуться или в голос не завыть. Злость, обида и унижение жгли ничуть не хуже раскалённого железа. А сильнее всего, наверное, унижение язвило: мало того, что позволила собой крутить, как тупой крестьянкой-телушкой, так ещё и сдержаться не сумела. Тут не рыдать впору, а со скалы сигать.
* * *
Дракон пришёл поздно вечером, когда Ренна его уже и ждать перестала. Впрочем, она изначально не очень надеялась на визит мужа, да и сам Арэн не слишком хорошо понимал, что тут делает – не заметить этого сложно было. Как и того, что к посещению Крылатый готовился: из-под расстёгнутой чёрной куртки виднелась такая же чёрная, но с золотой вышивкой рубаха. Кроме привычного обруча-венчика на лбу, серьги и перстня, Крылатый себя ещё двойной цепью, запястьями и тремя кольцами украсил. Тщательно расчёсанные, распущенные, а не собранные по обыкновению в хвост волосы лежали волосок к волоску.
Только вот что со всем этим великолепием делать, Ренна понятия не имела. Ну не о погоде же с ним беседовать! Поэтому – от растерянности – предложила сыграть, да ещё такую ставку назначила…
Но в итоге идея оказалась вовсе не дурной.
Арэн карты видел впервые, и хотя объяснения принцессы понял, как очки подсчитываются не сообразил – Крылатый вообще как-то странно считал. Ну а картинки его и вовсе в ступор вгоняли. Арэн путал кавалера с кубком, а даму и ведьму совсем различить не мог. В общем, Ренна выигрывала, что бальзамом умащивало изрядно исцарапанную гордость. Лекарство, конечно, так себе, невеликой силы – у неумёхи выигрывать радости мало. Но хоть что-то. Гораздо приятнее был выигрыш.
– Двадцать девять и ваша ставка снова бита, мой господин! – гордо заявила принцесса, шлёпнув карты на стол.
– Двадцать девять – это пять по пять и… – гемнон мучительно нахмурился, соображая, – … и без двух пять по шесть?
– Без одного, – снисходительно поправила Ренна, – но у вас-то всё равно только двадцать три. Так что, у меня больше!
– Больше? – уточнил дракон, глядя на её высочество чёрными, совершенно ничего не выражающими глазами – точь-в-точь камень полированный, даже огоньки свечей в них отражались так же, как в мраморной крышке стола.
– Больше! – торжествующе подтвердила девушка. – Так что подставляйте лоб!
Гемнон то ли вздохнул, то ли просто шевельнулся неловко, наклонился, чтобы принцессе удобнее бить было. Пять оговорённых «лещей»[17]17
Лещ (здесь) – удар пальцами или всей ладонью с оттягом.
[Закрыть] он, как прежде, принял абсолютно бесстрастно и ресницы не дрогнули. Хотя Орун, да и другие фрейлины, утверждали, что рука у её высочества тяжёлая. Впрочем, такой лоб пойди пробей!
– Ещё партию? – спросила принцесса, тасуя колоду.
– Поздно уже… – напомнил дракон, косясь на окно, за которым разливалась непроницаемая чернота.
– Хорошо, тогда эта будет последней, – согласилась Ренна. – Только ставку надо сменить, а то бить вас никакого удовольствия нет.
– А обычно бить других тебе удовольствие приносит? – хмыкнул гемнон и вроде даже улыбнулся – уголки губ чуть в стороны подались, еда заметные морщинки наметив.
– И об этом меня спрашивает Крылатый? Между прочим, лучший из лучших? – притворно возмутилась принцесса.
– Как правило, я не бью, а убиваю, – невозмутимо отозвался Защитник, – это разные вещи.
– Не поспоришь, – усмехнулась её высочество. – Так как насчёт смены ставок?
– И чего ты хочешь?
Арэн напрягся: бархат тихо треснул на вздувшихся буграми ручищах. Но дракон упорно смотрел в окно. Ренна даже обернулась, но ничего, кроме темноты и собственного смутного отражения, не увидела.
– Ну, чего-нибудь поинтереснее, – протянула, по-прежнему тасуя колоду. – Скажем, поцелуй. Начиная со свадьбы вы их немало задолжали.
Гемнон отвечать не спешил. Тишина в комнате сгущалась, становясь почти ощутимой, словно по шее самым кончиком меховой кисочки проводили. Совсем негромко треснувшая свеча заставила принцессу вздрогнуть. Не сразу, но девушка решилась-таки поднять голову, посмотреть на Крылатого.
Арэн даже позы не изменил, сидел, всё так же уставившись на одну ему видимую точку за стеклом. Вот только кулаки, на столе лежащие, сжались так, что кожа на костяшках натянулась, побледнела. А желваки над челюстью ходили, словно живые. Да у глаза опять пульсировала синеватая жилка, как тогда, у арки, когда Яо её на руках нёс.
– Послушайте… – негромко начала Ренна, откашлялась. Голос непонятно с чего сел, вместо слов вышел полузадушенный хрип. – Послушайте, – попыталась ещё раз, – если вам настолько неприятно меня… касаться, только скажите. И я больше никогда эту тему не подниму – ни всерьёз, ни в шутку. Но…
– Дело не в тебе, – бухнул гемнон.
Слова упали тяжело, как камни в воду, вот только никаких кругов от них не было.
– Тогда в чём? – ещё помолчав, осторожно поинтересовалась принцесса.
– Я не знаю как.
– Не знаете как что? – убедившись, что развивать свою мысль дракон не собирается, всё же спросила Ренна.
– Целовать, – Арэн гулко откашлялся в кулак. Видимо, его тоже перхунец одолел. – Целоваться…
– Вы не… Вы никогда?.. То есть, совсем ни с кем? – Ренна, бросив карты, растёрла лицо обеими ладонями, тряхнула головой. – Великий, что я несу? – пробормотала. – Простите, это, конечно, не моё дело. Я очень виновата, приношу глубочайшие извинения…
– Я не, – перебил её лепет гемнон. Теперь он смотрел прямо на девушку, но принцессе от этого легче не стало. Наверное, она не очень-то и ошиблась, предположив, что он вот так же взглядом гвоздит тех, кого убивать собрался. – Я никогда. То есть, совсем ни с кем. И это тебя касается.
– Ну да, – промямлила Ренна, – действительно…
Легче всего сейчас было встать и объявить вечер законченным. Конечно, это выглядело бы неловко, а уж о вежливости и вовсе вспоминать не стоит, зато сделать просто. И самое замечательное: оба – и она, и дракон – с радостью примут такую возможность. Вот только… А что дальше? Пропасть, и так невероятная, гигантская, другого края-то не видно, станет совсем уж немыслимой – попробуй преодолеть.
А надо ли преодолевать, ведь и так неплохо?
Принцесса встала, подошла к гемнону, ведя по столешнице ладонью – не потому, что упасть боялась. Просто прохлада мрамора связывала с реальностью, всё больше смахивающей на нелепый сон. Наклонилась – неудобно так сгибаться, нелепо, да и со стороны, наверное, смешно выглядит.
Почему-то глаза она не закрыла, дракон тоже. Ренна видела, как дрогнул едва различимый зрачок, когда она дракона коснулась, расширился едва не во всю радужку.
– Ты меня не бойся, – шепнула.
Наверное, он что-то ответить хотел, губы шевельнулись и всё само собой получилось.
На этот раз никакой щекотки не было, и мир не кружился – вообще ничего сверхъестественного. Просто губы сошлись изгиб в изгиб, как головоломка. Просто дышать стали вместе, даже пульс бухал в такт – собственный у принцессы в висках колотился, а драконий она чувствовала под ладонью. Просто всё было уместно и даже привычно, знакомо, но от того не менее ново. И никуда не девшаяся способность соображать радовала, потому что можно узнавать, трогать, на вкус пробовать, как будто подарок не спеша разворачиваешь: отогнул уголок, позволяя заглянуть в коробку, а если другой отодвинуть, то появится краешек того самого, ещё неузнанного, но точно долгожданного, желанного…
– Остановись, – выдохнул Арэн, откидываясь в жалобно крякнувшем кресле. – Я не…
Гемнон зажмурился – сильно. Вскочил, пихнув Ренну, и вылетел из комнаты, задев плечом косяк. Принцесса постояла, барабаня ногтями по столику. Села на нагретое Крылатым кресло, откинула голову на сиденье.
– Интересно, кому-нибудь ещё удалось заставить дракона бегством спасаться? – буркнула. И всё-таки не выдержала, хихикнула. – Дважды за день.
Её высочество скинула туфли, подобрала ноги, потёрлась щекой о тёплую, чуть шероховатую обивку. Идти в постель совсем не хотелось. Сидеть бы так и сидеть, вслушиваясь в чужое тепло.
