Текст книги "Темные души (СИ)"

Автор книги: Карина Василий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Не ропщи! – снова раздался суровый голос Агнии в голове Кати. – Ты приобретёшь больше! Ты должна радоваться, что умираешь от моей руки. Твоя душа идёт к небу очищенной. А я остаюсь с вашими грехами здесь, нести наказание за них.

«Больная на голову фанатичка», – вяло подумала Катя. Постепенно её сознание начало туманиться, веки тяжелеть, тело расслабляться. Постепенно силы оставили её, и она мешком упала на пол. С глухим стуком на пол упали те, кто стоял на ногах. Сидевшие в креслах и на стульях расслабленно откинулись на спинки и подлокотники. В течение нескольких часов в просторном зале не осталось живого человека. Агния с удовлетворением наблюдала дело своих рук сквозь стекло сверху. Затем мысленно приказав всем големам собраться в башне, она направилась туда сама.

Глава девятнадцатая

Снаружи замка бушевала гроза. Ветер пригибал деревья к земле и покачивал машины, стоявшие во дворе. Холодный дождь хлестал плетьми. Чёрные тучи, обгоняя друг друга, неслись по небу.

Агния поднялась к башне и приказала големам выйти на скат крыши и шагать вниз. Молчаливая толпа стройными рядами прыгала вниз и разбивалась насмерть.

Когда последний голем прыгнул вниз, на крышу вышла Агния. Её белое одеяние развевалось на ветру, ветер трепал её белые волосы.

– Боже! – возопила она. – Я исполнила волю твою! Даруй прощение этому роду! Избавь от проклятия этот дом!

Словно в ответ на её слова раздался оглушительный раскат грома.

– Слышу голос твой! – кричала Агния. – В день рождения сына своего, прояви милосердие! Не требуй жертвы! Дай мне надежду! По воле твоей погубила я душу! Яви милосердие!

Она простёрла руки к небу и затянула псалом. Ослепительная вспышка пронзила небо, и яркая молния стрелой коснулась Агнии, заставив её тело содрогнуться. Одежда на ней мгновенно вспыхнула. Поражённое молнией тело, объятое пламенем, рухнуло на крышу и покатилось к одной из ветхих дыр, которую в своё время не заделали големы. Агния упала внутрь. Загорелись занавески, ковры, покрывала, мебель. Пламя медленно, но верно продвигалось от одной комнаты к другой. Скоро весь замок горел. Толстое стекло в зале начало трескаться от жара.

Вдруг оглушительный взрыв потряс замок до основания, разметав в разные стороны камни, дерево, клочья отделки и куски тел. Старый замок в некоторых местах стал проседать и разрушаться. Струи дождя постепенно погасили бушующее пламя. Среди чёрного неба остался стоять каменный остов, овеянный ветрами, омытый дождём, опутанный людскими суевериями, слухами и сплетнями. Пропало проклятое место, где в прошлом люди исчезали в никуда и появлялись из ниоткуда, принося фантастические рассказы и неведомые болезни, и в настоящем появлялись из ниоткуда, пропадая в никуда, принося архаичный язык древности с собой и новые теории для психиатров. Остались камни от замка некогда самой загадочной семьи, как будто и не было её никогда. Земля очистилась от греха, а человеческая память от присутствия на ней проклятого рода. Никто и никогда не вспомнит о нём, никто и никогда не увидит больше мрачного замка, считавшегося братской могилой и средоточием зла на протяжении веков. Исчез род де Го и ле Муи, как будто его и не было. Только в народных сказаниях остались легенды о водившейся в этой местности нечисти, да обрывки документов, которые считали вымыслом исследователей или хорошей инсценировкой жестокого шутника. Бог принял жертву, оставив многострадальную землю отдыхать в забвении. Что было дальше, о том нам неведомо. Бог не любит раскрывать свои тайны. И в любом случае это будет уже совсем другая история.

ЭПИЛОГ

Рыцарь, казавшийся огромным в своих чёрных доспехах, с ватагой вилланов и оруженосцев с шумом и гамом ворвался в деревню. Заняв самый большой крестьянский дом и выставив смердов наружу, он потребовал запасов, какие ещё могли остаться у изнурённых долгой войной людей. Его свирепый вид и большое число сопровождавший его головорезов с оружием отбивало у крестьян желание протестовать. Те оруженосцы, которым не хватило места за столом в общей комнате крестьянского дома, пошли искать развлечений по всей деревне.

После скудного обеда настроение огромного рыцаря, однако, изменилось. Развалившись на жалкой кровати хозяина, он потребовал от топтавшегося у двери крестьянина развлечь его. Тот округлил глаза. Его седая голова поникла, а одна-единственная оставшаяся рука смахнула набежавшие слёзы. Он не знал, каких ещё развлечений хочет его сеньор. Слухи о его жутких забавах с отрезанием частей тел первого попавшегося ему человека или насилие во всякой богопротивной форме над первой попавшейся ему женщиной дошли и сюда. Престарелую жену и голодных дочерей он благоразумно запер в подполе, наказав им не двигаться и не говорить. И предоставить их, пусть даже сеньору, у него не было желания.

Внезапно он поднял голову.

– Тут, в лесу живёт колдунья. Она умеет предсказывать судьбу и ворожить. Если мой господин хочет, я отведу его к ней.

Господин хотел. Во время войны, когда он сражался то в одной части страны, то в другой, что вообще за её пределами, он успел пообщаться с различными колдунами и колдуньями, которые, предсказывая его будущее, даже не могли угадать, что с ним будет назавтра. Некоторые особо хитроумные разглядывали что-то в стеклянных шарах, некоторые раскладывали причудливые фигуры из карт с непонятными рисунками. Одни бросали кости, другие перебирали твёрдые дощечки с выдавленными на них палочками разных форм и размеров. Кто-то пытался гадать ему по своим «священным камням». Внутренности животных, черепа драконов и форма дыма от «магических трав», отдававших полынью или крапивой, просто смешили его.

И все гадатели не могли сойтись хотя бы в одном – долго ли он проживёт, будет ли богат, женится ли он и будут ли у него дети. Более конкретного он уже и не спрашивал. Но он заметил, что наиболее просвещённые, а может, хитрые гадатели говорили о противоположных путях его жизни: либо окружающие его люди будут при жизни находиться как в аду, либо окружающим он будет безразличен. Ещё одно предсказание должно будет позабавить его. Он и его занесёт к списку с уже ему известными.

Для похода в лес к лачуге колдуньи он выбрал пятерых не самых пьяных из своих воинов. Хоть он и сам не мальчик и меч держать умеет, но в такие смутные времена лишние руки в незнакомой местности ему не помешают.

Крестьянин вывел их из деревни и провёл через непаханое заросшее поле в чащу леса. Поблуждав в нём, подстёгиваемый недовольным сеньором, крестьянин несколько раз сбивался с дороги. Наконец они вышли к поляне, через которую протекал ручей. В одном конце поляны стоял ветхий забор, частично перекрывавший вытекающий из-под него ручей. Крестьянин дрожащей рукой указал на забор.

– Она там, – и остановился.

Рыцарь ткнул его концом меча.

– Веди к ней. Откуда мне знать, что там не засада какого-нибудь разбойника?

Крестьянин задрожал.

– Помилуйте, сеньор. Эта женщина знается с дьяволом! – Он судорожно перекрестился.

– А если ты не проведёшь к ней, то с ним знаться будешь ты, – И рыцарь поднёс к шее дрожащего старика кинжал. По его знаку двое его сопровождающих схватили беднягу за плечи.

– Веди, – приказал рыцарь.

Крестьянин закрыл глаза, торопливо пробормотал молитву, перекрестился и с трудом перешагнул ручей. Двое державших его последовали за ним с большей ловкостью. Дождавшись, пока остальные сопровождающие переберутся через ручей, рыцарь вложил в ножны меч и кинжал за пояс и последовал за ними.

Подойдя к забору, он увидел открытую калитку. Едва шагнув в неё, он потерял из виду своих людей и перепуганного крестьянина. Рыцарь нахмурился и хотел было повернуть назад, но его остановил женский голос, раздавшийся в глубине жалкой лачуги:

– Не надо, Бертран де Го. С ними ничего не случилось. Они сами найдут дорогу обратно. Ты напугал Жильбера. Напрасно. Он потерял молодость и руку за своего сеньора, – Пока рыцарь слушал эти речи, из дома показалась женщина. – Ты хотел узнать свою судьбу. Но разве мало тебе было тех предсказаний, что ты уже слышал? – Пока говорила, она медленно приближалась к насупленному рыцарю. Мало того, что эта женщина не преклонила колен перед ним, мало того, что заговорила первой, так теперь ещё смеет называть его просто по имени, как какого-то мужика. Она была среднего роста в простом платье крестьянки. Волосы её были присыпаны сединой, но по лицу трудно было угадать возраст: ей могло быть и двадцать пять, и сорок лет. Загрубевшие от работы руки были чисты, а походка не выдавала в ней отяжелевшую от бесконечных родов мать семейства.

– Оставь меч. Здесь тебя никто не убьёт, – сказала женщина, заметив, как судорожно сжались пальцы рыцаря на рукоятке меча.

– Ну, допустим, ты слышала обо мне или видела мой герб. Возможно, ты слышала, как обо мне ходили слухи, связанные с колдунами. Возможно также ты узнала меня в лицо. Но, чёрт побери, куда все делись? – Рыцарь попытался вытащить меч, но ему почему-то было трудно это сделать. Он в ярости посмотрел на рукоять, потом на женщину.

– Я же тебе сказала – оставь меч, – спокойно произнесла женщина. Пальцы рыцаря разжались. – Я не видела ни тебя, ни твоего герба. Я не слышала ни о тебе, ни о колдунах. Я просто ждала тебя.

– Откуда ты знала, что я приду? – в ярости спросил рыцарь. Женщина пожала плечами и повернулась к лачуге. – Нет, ты скажешь! – Рыцарь снова схватился за меч. Но женщина, не поворачиваясь, махнула рукой, и пальцы его словно обожгло. Он уставился на свою руку, потом на спину удалявшейся женщины, и к криком кинулся было её схватить и придушить. Но руки его прошли сквозь пустоту. А сама женщина оказалась на несколько шагов впереди него. Рыцарь недоумённо остановился.

– Ну что? – спросила женщина, продолжая идти к лачуге. – Ты войдёшь? Или мне тут предсказывать твоё будущее?

Рыцарь помедлил и направился за ней. Возмущение клокотало в его душе – эта крестьянка посмела повернуться к нему спиной, да ещё и выставить его на посмешище своими трюками. Бормоча ругательства, он сверлил спину женщины, которая уже скрылась в дверях.

Изнутри дом колдуньи не поражал колдовством, к которому рыцарь успел уже привыкнуть, пока общался с её собратьями по ремеслу: маленький очаг, на котором в котелке что-то варилось, грубо сколоченные стол и стул, лежанка с соломой да пучки трав под потолком. Войдя, женщина подхватила котелок и сняла его с очага.

– Хочешь меня опоить? – усмехнулся рыцарь. – Чтобы я увидел рай и гурий?

– Тебе, Бертран, это без надобности, – усмехнулась в свою очередь женщина. Она поворошила угли в очаге. Огонь вспыхнул ярче. Рыцарь сел на стул, насмешливо глядя на неё и злясь про себя на свою снисходительность.

– Итак, что же меня ждёт? Нет, давай сначала о более простом: когда закончится война? – Он положил ногу на ногу и с мрачной издевкой уставился на повернувшуюся к нему женщину.

– Когда невинная за святую взойдёт на костёр, – спокойно сказала женщина.

– Это как? Какая святая? Какая невинная?

– Святая сейчас одна: Жанна, которую называют Девой. А невинная… Разве никого не удивило, что король, который обязан ей короной, королевством и жизнью, не послал своей родственнице помощь, чтобы осадить Руан и вызволить её из плена или хотя бы не допустить такого неправедного суда?

– Родственнице?

– Ну да, – Женщина чуть улыбнулась. – Ходит много слухов, и ещё больше будут ходить через лет десять-двадцать. Но правду знают единицы.

– А кто такая эта невинная?

– Бедная девочка, которую сожгут вместо неё, чтобы всё же спасти Жанну. Тогда, считай, война закончится. Правда, будет ещё несколько лет на престоле два короля – Генрих Шестой английский и Карл Седьмой французский. Но это уже не так опасно для Франции. Через десять лет будет безоговорочный мир, а не перемирие, которые появляются и пропадают все эти сто лет.

Заинтригованный рыцарь размышлял некоторое время. Потом тряхнул головой.

– Ладно. Оставим это. Так что обо мне?

– Я не знаю твоего далёкого будущего, – Женщина задумчиво прислонилась к очагу.  – Всё зависит от тебя: какой путь ты выберешь. На одном пути ты будешь сеять ненависть  и смерть и добьёшься проклятия, которое падёт на тебя и твою семью до тринадцатого колена. Жуткие уроды и чудовища будут рождаться в твоей семье при этом проклятии. Твоё имя будет внушать ужас и ненависть. Твоих потомков будут истреблять соседи и короли. Твоя семья будет богата год и в нищете десятки лет. Твои дома и замки будут сжигаться и отстраиваться, чтобы быть снова сожжёнными. На другом пути ты будешь тоже сеять смерть и ненависть, но избежишь проклятия, остановившись вовремя. Тогда ты доживёшь до преклонных лет в богатстве и роскоши и умрёшь в своей постели в окружении жены и двух сыновей.

– Хорошее предсказание, – поморщившись, процедил рыцарь. – То же самое мне может сказать любой нищий бродяга за медный грош.

– Я не знаю твоего далёкого будущего, – так же спокойно, как будто её не прерывали, продолжала женщина. – Но я знаю ближайшее. Через три недели пути от сюда ты приедешь к своему давнему другу, Гильому ле Муи…

– Он вернулся? – воскликнул рыцарь.

– Да, Бертран. Три месяца назад. Он вернулся без ног и глаза, потому на поле брани толку от него никакого.

– И как его замок? Как жена?

– За время войны замок пришёл в упадок. В нём осталось всего с несколько десятков воинов и слуг. Он, его жена и их дочь очень бедствуют.

– Дочь? Ну, Катерина, подсуетилась, – усмехнулся рыцарь.

– Это дочь  Гильома, Бьянка. Она родилась тринадцать лет назад, когда сеньор Гильом, пользуясь перемирием, на полгода приезжал навестить жену и проведать свои владения. Мадам Катерина сейчас беременна. Через семь месяцев у неё родится мальчик.

– Ну и какое это ко мне имеет отношение?

– Когда ты выедешь на холм, служащий границей нынешних владений сеньора ле Муи, там ты и должен будешь сделать выбор. Ибо, въехав в ворота замка, ты соблазнишь жену своего друга и убьёшь его, положив начало дороге к проклятью. А, свернув в другую сторону, ты умрёшь среди хоть и не всеобщей любви, но с относительно чистой душой. Тебе решать.

Рыцарь поднялся.

– Ты рассказала мне занимательную сказку, – Он кинул ей на стол серебряную монету. Женщина не шелохнулась. – Она достойна этих денег, – Он указал на лежавшую посреди стола монету. – Ты позабавила меня. Но не более того. Я очень хорошо знаю, что в трёх неделях пути у Гильома ле Муи нет владений.

– Ты ошибаешься, – спокойно сказала женщина, пристально глядя на него. – Тебя давно не было в этих краях. Сосед Гильома ле Муи умер в английском плену, потому что у него не было родственников, которые бы захотели выкупить его. А мессир Гильом просто присоединил его земли к своим. Ты в этом скоро убедишься. Некому сохранять свое добро. Некому возвращать его обратно. Те шайки, что бродят сейчас по дорогам, ищут поживу, а не владений. Им всё равно, какова территория у того или иного барона. Главное, что у него есть в его амбарах и тайниках. Если, конечно, удастся прорваться в замок.

Рыцарь расхохотался.

– А ты упорная. Тебя припёрли к стенке, но ты выкручиваешься.

– Ты сам убедишься, – повторила женщина. – А теперь иди.

– И как я найду дорогу? – всё ещё смеясь, спросил рыцарь.

– Только выйди за калитку – дорога сама найдёт тебя, – загадочно сказала женщина.

– А ты не боишься? – хитро спросил рыцарь с порога.

– Тебя? Нет, Бертран. Моё время ещё не пришло. А остального я успела испугаться, – с безысходностью в голосе сказала женщина. Рыцарь повернулся и, всё ещё усмехаясь, направился к калитке.

Выйдя за нее, он увидел удобную тропинку, которую до прихода сюда не заметил. По ней он весьма быстро добрался до деревни.

У околицы ему встретились пятеро встревоженных воинов. Один уже держал кинжал у горла старика.

– Да отпустите вы эту падаль, – поморщившись, сказал рыцарь, поравнявшись с ними. Сопровождавшие его удивлённо и испуганно заахали и заговорили все разом.

– Молчать! – рявкнул рыцарь. Все смолкли. – Ваша колдунья – преинтересная сказочница, – ухмыляясь, сказал он перепуганному крестьянину. – Куда вы подевались, когда я вошёл в калитку – не знаю и знать не хочу. Нам пора передохнуть перед дорогой. На рассвете мы продолжим путь домой.

– По какой дороге, мой господин? – робко спросил один из воинов.

– По кружной, – лукаво произнёс рыцарь, посмеиваясь над предсказанием колдуньи. – Мы вернёмся на лье пятьсот назад, а потом поедем по самой длинной дороге.

– Но почему?– робко пискнул оруженосец.

– А я хочу полюбоваться, что там англичане и бургундцы оставили от Франции. Да и новости о процессе в Руане хочу послушать.

Всё ещё в весёлом расположении духа, он направился к дому, который занял, и, не раздеваясь, бросился на постель.

Через некоторое время, направляясь к своему замку, грабя полуразрушенные войной деревни и некоторых не слишком осторожных путников, большой рыцарь в чёрных доспехах добрался до полусожжённого городка. Увидев его с отрядом головорезов, горожане быстро позапирали свои дома, однако, ворота оставили открытыми – побитые войной стены всё равно не слишком хорошее укрепление. Да и воевать на них было уже почти некому. А кто ещё мог держать в руках палки или чаны с кипящим маслом, не испытывали такого желания, пытаясь наладить обычную жизнь. К тому же, запертые ворота могли разозлить французского рыцаря, и от французских пастбищ, разорённых войной и только-только начавших давать редкий урожай, могло не остаться вообще ничего.

Заняв один из пустующих домов на главной площади, рыцарь разослал своих оруженосцев по городу за провизией и сплетнями. Редкие куски полузасохшей дичи и бочонки кислого вина были доставлены ближе к вечеру. Тогда же пришёл и оруженосец, который был послан собирать новости.

– Барон Гильом ле Муи находится сейчас в своём новом замке, что днях в десяти пути от сюда, – сообщил оруженосец опешившему рыцарю. Подсчитав время, затраченное на дорогу, он получил те предсказанные три недели пути от деревни колдуньи. Рыцарь задумался. Он мало знал прежнего владельца этих земель. Не знал вовсе, кого он поддерживал во время войны. И вообще не представлял себе, каково умонастроение бывшего друга по оружию, ставшего нынешним владельцем. Потому он решил не предупреждать барона Гильома ле Муи о своём приезде. По дороге он сам решит, стоит ли ему заворачивать в замок: всё же прошло столько лет, нрав Гильома, его привычки могли измениться. По рассказам оруженосца, барон был беден как церковная крыса. И в замке особого торжества десятки новых едоков не встретят. Барон, его юная дочь, жена и несколько слуг, по слухам, питались чуть ли не травой. Но каждый день он забирался на коня, чтобы с жалкими остатками своего войска объезжать свои угодья. Он свято чтил границы своих владений. Что не мешало ему изредка нарушать чужие. Поэтому рыцарь решил не предупреждать благородного друга, который бы непременно опустошил последний лес в своих владениях, чтобы не ударить в грязь лицом. Гильом ле Муи, наверно, был последним рыцарем в романтическом смысле этого слова. И его возможный гость не хотел поставить его в неловкое положение.

Передохнув дня два в городе, чёрный рыцарь и его маленькое войско поехали дальше, к большой радости почти не пострадавших горожан.

Проезжая по разбитым дорогам некогда великолепного Французского королевства, чёрный рыцарь видел разорённые сады с редкими уцелевшими деревьями. Кое-где на них появлялись даже плоды. Заброшенные поля, поросшие бурьяном, редкие крестьяне пытались пахать на худых старых лошадях. Страна пыталась возродиться, хотя война ещё не была окончена.

Подъехав к границе новых владений своего бывшего друга, чёрный рыцарь взобрался на холм, чтобы обозреть окрестности. То же запустение, что и везде. Сидя на лошади, рыцарь осматривал небольшой замок, темневший на противоположном холме. Зеленевшая долина разделяла их. Рыцарь смотрел и думал…

А в маленьком замке высокая черноволосая женщина в простом платье стояла у своего окна и смотрела на величественную фигуру чёрного рыцаря на лошади.

– Приди, Бертран, – в исступлении шептала она. – Сверши наше предназначение! От нас пойдёт великий род! Мы завоюем Францию и весь мир! И больше никто никогда не заставит меня жить в этом сарае! Приди! Ты должен освободить меня от мужа! Ты должен! – Она горячо шептала, перебирая четки с черными бусинами. Позади неё, у кровати горела одинокая чёрная свеча. А рядом с ней в глиняной плошке тлели какие-то травы.

Вдруг женщина отчаянно вскрикнула: рыцарь на холме развернул лошадь и скрылся с другой стороны. Он явно не собирался посещать замок.

– Будь проклято небо! – в ярости заорала женщина, стукнув кулаком по нише окна. – Будь проклята преисподняя!

Она ещё долго кричала в ночи, а чёрный рыцарь, Бертран де Го, сделал свой выбор. Хоть он и был негодяем, но в глубине души он вдруг увидел все свои жертвы: мужчин с распоротыми животами, женщин с отрезанными грудями, искалеченных детей, глядящих на него пустыми глазами бездны. Его женщина, которая даже среди ада войны на Святой земле сохранила чистоту души, которая для каждого раненого находила слово утешения, подняла на него влажные глаза и, держа на руках его сына, сказала:

– Эти люди не виноваты, что они живы, а мы – нет. Это круговерть природы. Бог не наказывал тебя, забирая нас. Бог не испытывал тебя. Просто наше время наступило раньше. А ты должен сам решить, как распорядиться своим. Только знай одно: на небе ли, на земле, я люблю тебя. И, чтобы ты ни сделал, я буду молить бога тебя простить. Сын твой, – Она подняла ребёнка к нему. – будет просить за тебя, если моих слов мало. Мы тебя любим. Не предавай же нашей любви.

И он осознал вдруг: всё, что он делал – это отнимал жизни себе на радость. Со временем ему это приелось. И он стал думать – что дальше? Что ему делать тогда, когда кончится война? Снова воевать с соседями за лишний клок земли? Это скучно и неинтересно. Устраивать интриги, чтобы какой-нибудь франт, который не нюхал пороха, вдруг влез в доверие к королю? А для чего? Набить сундуки золотом, ухватить власть за шкирку – зачем? Он вдруг понял – у него нет цели в жизни. Он не нужен на этой земле. А значит, ему и жить не зачем. И, когда он это понял, он словно услышал слова колдуньи: «Решать тебе». И он решил. Не таков он, Бертран де Го, знаменитый воин Столетней войны, чтобы просто тихо умереть в замке или за чьей-то спиной интриговать против кого бы то ни было. Он отвоевал свое. Он заслужил покой. И, удивляясь себе, не веря себе, он решил вернуться и зажить спокойной жизнью обычного человека – в окружении семьи и детей. Призраки, обступившие его, остались на холме, молчаливо наблюдая, как удаляется чёрная душа чёрного рыцаря. И как сам чёрный рыцарь и его отряд движутся прочь от искушения к неизвестному ещё будущему. Чёрная душа на мгновение задержалась, оглянувшись на замок, но тут же исчезла в блеске луны, выглянувшей из-за холма. Ужас, который должен был сойти на землю в ближайшее время, решил повременить. Что перед лицом вечности десятки лет или сотни лье?