Текст книги "Ужас глубин"
Автор книги: Карен Трэвисс
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
Сидеть в командном центре оказалось гораздо тяжелее, чем представлял себе Дом. Все дело было в ожидании, в невозможности схватить автомат и дать выход напряжению. Шаря по частотам в попытке найти «Сигму», он прислушивался к разговорам. Транспортный отряд пытался привести в действие минный трал, строительные рабочие обнаружили около недостроенного дома подозрительный участок недавно взрыхленной почвы, в операционную требовался электрик, чтобы починить какие-то лампы. Различив слова «тяжелое ранение брюшной полости», он постарался немедленно забыть о них.
Карлос.Иногда бывало, что Дом не вспоминал брата несколько дней подряд, а потом наступало время, когда он не мог думать ни о ком другом, даже сейчас, через семнадцать лет. Годы определенно не излечили его. Просто со временем промежутки между приступами боли становились длиннее. Оставалось только с головой погрузиться в насущные проблемы и не давать прошлому возможности проникнуть в мысли до тех пор, пока ты не почувствуешь, что в состоянии как-то справиться с воспоминаниями.
В помещение вошел Хоффман в сопровождении Майклсона. Дом сидел спиной к двери, пытаясь разобрать, что гражданские пишут мелом на доске, но голос Хоффмана, даже если тот говорил шепотом, всегда привлекал его внимание. Полковник когда-то был его непосредственным командиром. Даже теперь какая-то часть сознания Дома ежеминутно готова была выполнять его приказы.
– До тех пор пока мы не узнаем, что у них за взрывчатка, мы не сможем лишить их источников снабжения. – Это говорил Майклсон. – Что они делают: воруют сельскохозяйственные химикаты? Изготовляют их? Черт, Вик, они могут даже подвозить их по морю. Я не в состоянии полностью закрыть остров, даже с радарами на катерах.
Хоффман раздраженно проворчал:
– Если Треску так уверен, что может научить нас, с какого конца лучше разбивать чертовы яйца, то пусть сам и занимается патрулированием!
– Ну вот что: если их снабжают с моря, я скорее сдохну, чем буду тратить время и топливо на пограничные катера! – рявкнул Майклсон. – Мы здесь не таможенники. Будем топить любое чужое судно. Они быстро сообразят, что к чему.
– Вон он идет, – произнес Хоффман. – Сделай радостное лицо, Квентин.
Вошли Прескотт и Треску. Дом искоса наблюдал за ними. Треску привык быть главой государства и привык к соответствующему отношению, даже если граждан в этом государстве насчитывалось всего несколько тысяч человек. Держал он себя надменно, как будто это он принимал здесь решения. Прескотт, казалось, находил это забавным. Если это видел Дом, то Треску тоже наверняка все понимал. Эти двое спорили о чем-то – говорили сквозь зубы, не повышая голоса, но это совершенно не означало, что их интересовало мнение окружающих. Дом почувствовал себя как ребенок или слуга, подслушивающий разговор хозяев. Прескотт уселся за свободный стол, не отрывая от гораснийского лидера пристального неприязненного взгляда.
– Мое решение не встретило поддержки у граждан, – говорил Треску. – Многие хотели рискнуть и остаться на материке. Я пообещал им, что с вами нам будет безопаснее, и теперь из-за вас я выгляжу лжецом. Сотня голодающих подонков, и вы не можете с ними справиться? Ничего себе – могущественная Коалиция, которая поставила на колени Независимые Республики!
– Это вам не война, черт бы ее драл! – прорычал Хоффман. – Это терроризм прямо у наших дверей. Мы не можем сжечь их, не можем разбомбить их, потому что, кроме этого острова, у нас ничего не осталось. Поэтому перебьем их постепенно. У вас есть идея получше? Вы сами только что потеряли целый фрегат и понятия не имеете, как это случилось.
Треску – ему было, наверное, около сорока, жесткое лицо, ежик темных волос и аккуратно подстриженная борода с ранней сединой – склонился ближе к Хоффману, но не с дружеским, а с угрожающим выражением. Дом уже ждал, что полковник сейчас вытрясет из этого человека душу. Но тот лишь стиснул челюсти, как будто Прескотт приказал ему держать язык за зубами, несмотря ни на что.
– Полковник, вы в КОГ слишком мягкотелы.Вы толерантны.Вы объявляете амнистию. – В устах Треску эти слова звучали как непристойности. – И поэтому у вас проблема с бродягами, несмотря на то что в вашем распоряжении имеются несколько сотен потенциальных заложников и потенциальных информаторов – прямо у вас дома. А мы не такие мягкие. И у себя мы решилипроблему с бродягами. – Он сделал паузу. – А насчет фрегата – я выясню,что с ним случилось.
Прескотт вмешался в разговор:
– Эти люди не заложники, капитан. Они приняли условия амнистии. В основном это женщины, дети и старики.
– Я же и сказал – мягкотелые.
Хоффмана уже трясло. У старика был взрывной характер, и каждый раз, когда он приходил в ярость, Дом боялся, что того хватит удар. Треску медленно отодвинулся.
– Пожалуйста, можете в любой момент научить нас, как это делается, – ответил Хоффман. – Вырвите парочку ногтей. Мы в этом не сильны.
Треску вел себя весьма вызывающе для обладателя нескольких кораблей и буровой вышки.
– Приведите ко мне несколько бродяг, и я это сделаю, – заявил он. – Вам нужна информация – я ее раздобуду.
На мгновение Дом уже решил было, что Треску просит их схватить кого-нибудь из бродяг, получивших гражданство КОГ, и выбить из них показания. Он видел в этом смысл: люди, пришедшие в Нью-Хасинто, наверняка еще помнили кое-что о своих приятелях, оставшихся по другую сторону забора, – но эта мысль была ему неприятна.
– Прямо сейчас один из наших отрядов занимается их поисками, капитан, – сказал Прескотт, бросив взгляд на Матьесона. – Они возьмут в плен несколько человек.
– Эти пленники будут мне нужны. – Треску взял со стола сложенную карту. – А вы можете умыть руки, чтобы продолжать притворяться цивилизованным правительством. Сейчас же мне пора идти и успокоить своих людей.
Треску вышел. Прескотт, подняв брови, взглянул на Хоффмана.
– Возбудимый экземпляр, а? – Майклсон, сложив руки, изучал висевшую на стене карту. – Хотя, поскольку у него всего три или четыре тысячи человек, масштаб угрозы представляется ему несколько завышенным.
– Мы тоже потеряли сегодня хороших людей, Квентин, – возразил Хоффман. – Я сам напуган.
Прескотт же в политических лабиринтах чувствовал себя как рыба в воде.
– Пора уже отучить его от мыслей о еголюдях и еготерритории. Давайте в разговорах с ним сами следить за речью. Мы, нам, нас.
– Значит, запрещается называть его ничтожеством, которое всю жизнь чистило бы унитазы, если бы не буровая с Имульсией? – Хоффман провел ладонями по бритому черепу, не отрывая взгляда от доски с информацией. – Но мы же не можем класть в штаны и бежать прятаться каждый раз, когда взрывается бомба. Нельзя, чтобы это превратилось в осаду.
– В таком случае доставьте Треску парочку этих ублюдков живыми, – сказал Прескотт. – Дайте ему ощущение собственной значимости. Если мы этого не сделаем, он захватит пленных сам, но информации нам не даст. Сейчас он должен принять тот факт, что он – гражданин КОГ.
– Я никогда не был особенно щепетилен с гражданскими, господин Председатель, – возразил Хоффман. – Но если вы хотите пытать бродяг, пойманных за стенамилагеря, вам лучше подумать о том, как к этому отнесутся те, кого вы впустили внутрь.Не важно при этом, кто будет приставлять им электропровода к пяткам, Треску или мы.
Дом забыл, что нужно притворяться глухим и слепым. Хоффман резко развернулся и уставился прямо на него:
– Сантьяго, вы что, увлеклись вязанием?
– Меня попросили здесь помочь, сэр. Я не на дежурстве.
– Для сидения здесь я могу найти какого-нибудь сержанта. Вы и Коул отправляетесь на помощь Фениксу. Соротки уже ждет. И не возвращайтесь без живого бродяги.
У Дома был приказ. У него было также весьма четкое представление о том, что произойдет с человеком, которого он поймает и передаст Треску. На миг эта мысль стала ему отвратительна, и он подумал, как сильно это задание отличается от его намерения убить несколько врагов в отместку за Андерсена. А может быть, никаких различий и нет. Но сомнения сказали ему, что различия имеются – по крайней мере, лично для него.
– Будет сделано, сэр, – произнес Дом.
ГЛАВА 3
От:командования Военно-морского флота КОГ.
Кому:всем кораблям и береговым батареям.
Тема:поправка к правилам ведения боевых действий в прибрежной зоне отчуждения.
«Приказ вступает в силу немедленно; любое проникшее в прибрежную зону отчуждения судно, которое не опознано как рыболовное, грузовое или Военно-морского флота КОГ, следует обстрелять и потопить независимо от того, представляет ли оно непосредственную угрозу или нет. Предупреждение будет передано по всем частотам, используемым противником. Конец сообщения».
Наблюдательный пункт, в двадцати пяти километрах к северу от Нью-Хасинто
В наушнике Берни раздался треск.
– Андерсен умер по дороге, – сообщила Аня. – Мне очень жаль.
Все застыли на полпути к вершине холма, даже пес. Берни уставилась на ботинки шедшего впереди Маркуса. Он отнял одну руку от камня, за который держался, и нажал на кнопку рации:
– Ясно, Аня. Спасибо.
– «КВ Два-Три-Девять» с Домом и Коулом направляется к вам. Приказано взять пленных. У вас поблизости есть безопасное место для высадки?
– Нет, Центр. Мы в квадрате Е семь, координаты примерно девять-четыре-ноль девять-восемь-ноль. Скажите Соротки, пусть ждет, пока мы не проверим эту пещеру. Конец связи.
Бэрд подтолкнул Берни. Склон здесь был довольно крутым, примерно сорок градусов, ползти приходилось на коленях, цепляясь пальцами, и рука его оказалась прямо под ее ботинком.
– Можешь считать, что у меня появилась дополнительная мотивация, – сказал он. – Пошевеливайся, Бабуля. Ты как себя чувствуешь? Спрашиваю только потому, что не хочу, чтобы ты на меня рухнула.
– Ну конечно, а как же еще, – ответила она. «Бедняга Рори!» Даже после стольких лет, после стольких смертей у нее все-таки что-то сжалось внутри. Но она находилась на полпути к вершине крутого холма, перчатки ее были изорваны колючками, и поблизости были враги. Она решила подумать об этом потом. – Итак, сейчас они нам заплатят за Андерсена.
Берни не ожидала найти кого-нибудь в пещере. Если у пещеры не было запасного выхода – а они его пока не заметили, – то это была ловушка; единственная тропа в нее вела по длинному крутому склону. С другой стороны, место было довольно укромное, и, возможно, бродяги хранили здесь свою взрывчатку. Самодельные бомбы – громоздкая штука. Если приходится передвигаться пешком, то арсенал надо держать поблизости от цели.
Маркус вскарабкался на площадку, усыпанную камнями. Они находились у входа в пещеру. Берни взяла Мака за загривок и, прежде чем войти, прицепила к ошейнику поводок.
Пес определенно что-то почуял. Он не мигая смотрел в темноту, нетерпеливо переступал задними лапами, как бегун на старте. Берни подняла большой палец.
Маркус кивнул в сторону входа: «Отправь туда собаку».
Первой мыслью Берни было держать Мака на поводке, пока они не поймут, с кем имеют дело. Она пригнулась и, намотав поводок на левую руку, последовала за псом в пещеру с низким потолком. Если начнутся неприятности, можно будет спустить его с поводка и схватить автомат двумя руками.
«Рикошет. Черт! В этой тесноте стрелять невозможно».
Но именно для таких случаев и предназначалась бензопила. В сочетании с собакой она давала Берни чувство защищенности. Сейчас ей казалось, что взрыв, едва не унесший ее жизнь, произошел с кем-то другим. Адреналин – замечательная штука.
Бэрд протиснулся мимо нее. Она попыталась оттолкнуть его локтем, но вдруг сообразила, что он хочет пробраться вперед для того, чтобы прикрывать ее от возможного нападения из бокового туннеля. Она молча похлопала его по плечу, извиняясь. Сейчас Бэрд вел себя без обычного цинизма.
Она думала, что здесь будет темно как в могиле, но это оказалось не так. Когда глаза ее привыкли к полумраку, она смогла рассмотреть короткие белые волосы Бэрда – они светились, будто аура вокруг его головы. Свет исходил не от индикаторов на их оружии. Должно быть, где-то в потолке или стенах были дыры.
Чья-то рука схватила Берни за плечо; она не сразу поняла, что это Маркус, и едва не наложила в штаны.
– Принюхайся, – прошептал он.
Она втянула носом воздух и различила слабый запах – нечто среднее между вонью дешевой закусочной и запахом хлева: старый жир, горелое мясо, немного тянуло навозом. Раздалось металлическое звяканье – это Бэрд снял что-то со своего пояса.
– Пошли! – приказал Маркус.
Настала очередь собаки. Как только Берни отцепила поводок, Мак бросился в туннель и исчез. Маркус побежал за ним. Проход был слишком узким, чтобы бежать; пол оказался неровным, и Берни несколько раз споткнулась. Бэрд, схватив ее за пояс, не дал ей упасть. Свет становился ярче; она каждую секунду ожидала услышать лай и выстрелы, бросала взгляд на автомат, чтобы проверить, горит ли индикатор готовности бензопилы; внезапно она разглядела в конце туннеля нечто вроде ярко освещенной комнаты. На светлом фоне вырисовывался силуэт Маркуса.
– Без резких движений, – сказал он.
Бэрд снова протиснулся мимо Берни и заглянул через плечо Маркуса.
– Ха, да здесь хватит, чтобы весь остров разнести. Осторожно, вдруг тут ловушки? Берни, под ноги смотри…
С первого взгляда можно было подумать, будто помещение создано искусственно, но это была природная пещера, пустота, оставленная потоком лавы. Наверху виднелось отверстие, похожее на дымоход. Пещера была завалена старыми канистрами из-под топлива, какими-то ржавыми контейнерами. Берни не сразу осознала, что перед ней место, где бродяги изготавливают взрывчатку или, по крайней мере, хранят сырье.
– Они не могли далеко уйти. – Маркус наклонился и осторожно пошарил на полу. – Зола еще теплая.
– А где Мак? – спросила Берни.
Маркус указал дальше, в сторону лавового туннеля. Бэрд начал исследовать пещеру, расхаживая вокруг контейнеров с таким видом, будто он неуязвим.
– Проводов пока не видно, – заявил он. – Но это ничего не значит, – возможно, через пять минут мы все превратимся в жаркое.
Элемента неожиданности они лишились, но кое-чего достигли: хотя бы эта взрывчатка больше не будет использоваться против КОГ. Однако Мак еще шел по следу. Берни побежала за собакой; внезапно она ощутила боль во всем теле от многочисленных ушибов и растяжений, и ей хотелось стонать и кряхтеть каждый раз, когда она наклонялась, чтобы не удариться головой о выступ скалы. Маркус шел за ней.
– Эй, вы куда? Оставляете меня сторожить взрывчатку? – окликнул их Бэрд.
– Пошли с нами, – велел Маркус. – Когда заработает рация, доложи в Центр.
– Вы не слышите «Ворон»?
Берни уже ничего не слышала, кроме своего прерывистого дыхания. Соротки нашел их. Черт, если он сейчас завис над ними, а эти гады спасаются бегством… а может, они уже давно ушли и сейчас сидят в какой-нибудь другой норе. Похоже, у этого лабиринта имеется второй выход. Мак исчез.
Сейчас в коридоре стало совершенно темно – дорогу Берни освещали только индикаторы ее автомата. На какой-то кошмарный миг она испугалась, что если они сейчас заползут в тупик, то никогда не смогут выбраться наружу. Почему-то во время боев с червями это никогда не приходило ей в голову. Страх не подчиняется логике.
«Андерсен погиб».
Она то забывала об этом, то снова вспоминала – когда отвлекалась от мыслей о своем задании.
«Ублюдки!»
Внезапно пол коридора пошел круто вверх и превратился в каменистый склон. Впереди замаячил свет, становившийся ярче с каждым мгновением.
– Чертовски неудобный запасный выход, – пробормотал Бэрд. Голос его даже не породил эхо. – А вам не приходит в голову, что у этих гадов был и другой ход к парадной двери?
– Доверься псу, – тяжело дыша, выговорила Берни. Она ясно слышала стрекот вертолета. Боже, силы у нее уже практически подошли к концу. – Это самые свежие следы, и запах, должно быть, очень сильный.
Маркус проворчал:
– Слушайте, у нас есть связь. Соротки, как слышите меня?
Им ответил Митчелл:
– Слышим прекрасно. Но не видим, только собаку.
– Мы еще в туннеле. Вызывайте саперов, мы обнаружили склад взрывчатки. Вы можете где-нибудь сесть?
– У подножия холма есть лужайка. Сяду рядом с вашим песиком. Конец связи.
Берни выкарабкалась на свет божий и оказалась среди густых кустов высотой ей по пояс; колючки немедленно впились в ее штаны. У бродяг брони не было, так что, выбираясь отсюда, они должны были неизбежно расцарапать руки-ноги, оставляя на ветках капли крови и клочки кожи, которые и обнаружил Мак. Неудивительно, что он был возбужден до предела.
– Соротки, собака идет по следу. – Маркус пробирался через кусты, прижимая палец к уху. «Ворон» сел среди высокой травы у подножия холма. – Мы пойдем дальше, сузим зону поисков, потом вы полетите. – Он поднял взгляд на Берни, словно стараясь предугадать ее реакцию. – Будьте готовы в случае необходимости забрать Матаки. Ей уже несколько часов назад следовало быть в лазарете.
Мак подбежал к хозяйке, и она схватила его за ошейник.
«Если я сейчас сяду, то уже не встану».
– Что у тебя там, дружище? – Она снова взяла пса на поводок. – Ищи!Хороший мальчик.
Пес рванулся, едва не вывихнув ей руку, – так хотелось ему продолжать погоню. Это походило на катание на водных лыжах, только вместо воды были камни. Каждый шаг отдавался болью в позвоночнике. Мак устремился в лес, и было ясно, что люди с «Ворона» не увидят происходящего там.
– Я знал, что эти гады так просто нам в руки не дадутся. – Бэрд бежал рядом с Берни, нисколько не запыхавшись, являя собой живое напоминание о том, как это здорово – быть молодым и сильным. – Возможно, они заманивают нас в ловушку.
Наверное, он болтал, просто чтобы помочь ей продержаться. Но с ним всегда так было: чем сильнее он волновался, тем больше нес всякой чепухи.
– Хотя… дорогу в западню можно было бы сделать и поприличнее.
Бродяги наверняка передвигались здесь пешком. Никакой грузовик не мог проехать через такие заросли. К тому же машины производили бы шум, совсем нежелательный для их тайных операций.
В наушнике раздался щелчок.
– Бирн вызывает «КВ Два-Три-Девять», я поблизости от вас. Нужна помощь, лейтенант?
– Это «Два-Три-Девять», у тебя мотоцикл есть?
– Есть. Просто скажите, куда ехать. На нем я смогу добраться куда угодно. Конец связи.
На старом мотоцикле можно было проехать даже по густому лесу. И если Сэм хотела преподать Бэрду урок, это было вполне подходящее время. Мак протащил Берни еще километр. Она точно знала, сколько они прошли, потому что Маркус постоянно сообщал об их местонахождении Соротки.
– Они идут к реке, – сообщил Маркус. – Однако мне кажется, собаку им со следа не сбить.
– «Дельта», я вас опять потерял из виду, – сказал Митчелл.
– «Два-Три-Девять», летите вперед, на север, потом возвращайтесь вниз по течению. Если собака взяла верный след, тогда они, возможно, идут вдоль реки – по воде.
– «Два-Три-Девять» вызывает Бирн, – произнес Митчелл. – Сэм, ты поняла, где мы?
– Я примерно в пяти километрах к северу. Скоро буду.
Берни разглядела сквозь кроны деревьев вращавшиеся лопасти «Ворона» – вертолет пролетел справа налево, затем шум роторов стих. Маркус не отставал от Берни, но с каждой минутой двигаться ей становилось труднее. Он протянул руку и сказал:
– Дай мне этот чертов поводок.
– Я справлюсь с собакой.
– Ты скоро упадешь.
– Да пошел ты, я тебе не Аня! – рявкнула Берни. – Нечего со мной нянчиться!
В напряженные моменты солдаты говорили друг другу всякое. Действие адреналина сказывалось. Берни пожалела о своих словах, едва успев произнести их, но извиняться сейчас было некогда. Бэрд был справа, он бежал параллельно ей на расстоянии десяти метров. Сейчас настало время спускать Мака с поводка, но она хотела подойти к преследуемым как можно ближе, и никто не знал, насколько свеж этот след, – никто, кроме Мака. Он же вел себя так, как будто видел что-то недоступное остальным. Может быть, он что-то слышал. Когда они достигли реки, он буквально шел на задних лапах, и она удерживала его из последних сил. Поводок был натянут так туго, что пальцы у нее онемели.
– Соротки на бреющем полете, – произнес Бэрд. Шум «Ворона» снова усилился, вертолет направлялся к ним. – Послушайте.
– Лучше не надо, – сказал Маркус. – Взять живыми,помнишь?
В этот момент Мак остановился и начал оглядываться, время от времени задирая голову. Он осторожно приблизился к речке – собственно, это был неглубокий ручей, быстро бежавший по гальке, – остановился, развернувшись вверх по течению, затем бросился вперед и натянул поводок. Он был обучен молчать во время охоты, но сейчас негромко поскуливал от возбуждения. Маркус медленно поворачивал голову, словно оглядывая деревья, но Берни подозревала, что он просто следит за Маком. Он настороженно относился даже к овчаркам на ферме Джонти. Отдышавшись, она принялась размышлять о том, какое же происшествие с собакой произвело на него столь сильное впечатление.
– Твой охотник на бандитов хочет нам сказать, что они вошли в реку вон там, – сказал Бэрд, переходя поток вброд. Вода доходила до коленей. – Или же мы выслеживаем проклятого водоплавающего кролика.
Маркус жестом велел Бэрду пересечь реку и идти дальше. Берни показалось, что она слышит рев мотоцикла. Звуки здесь распространялись на большое расстояние. Последовало несколько мгновений полной тишины, нарушаемой только дыханием людей, а потом в наушниках раздался голос Соротки:
– Вижу противника. Верно, они идут по воде. Да, прямо в реке. Ага, вон они где. Трое мужчин, движутся вверх по течению около южного берега – слева от вас, «Дельта»; они вооружены. Я возвращаюсь, сброшу Коула и Дома.
Его перебила Бирн:
– Я уже близко, «Два-Три-Девять».
– Вижу тебя, Бирн. Двигайся к лесу.
«Ворон» сделал вираж и на полной скорости полетел вдоль реки. Послышался громкий треск, и Митчелл воскликнул:
– Эй, что это было – этот гад в нас выстрелил?.. Подтверждаю, у них винтовки. Я их потерял. Они скрылись под деревьями. Так, Дом, Коул, приготовились – сейчас будет поворот. Потом я вас сбрасываю.
Берни сосредоточилась. У себя на ферме ей не приходилось бывать в таких переделках со своими сторожевыми псами. У животных, которых они выслеживали, не было ружей. Пока Бэрд с плеском шагал по воде вслед за Маркусом, Мак выкарабкался на берег и едва не сбил Берни с ног.
– Так, я спускаю собаку, – произнесла она. – «Дельта», «Два-Три-Девять», Бирн, я отпускаю его, так что поосторожнее. – Она повозилась с карабином ошейника, вспоминая команды, которым учил ее Уилл Беренц. – Взять их, Мак. Вперед. Взять!
Собака исчезла в ту же секунду. Это было крупное животное, передвигавшееся гигантскими скачками, живая ракета. Никакое двуногое – даже Коул – не смогло бы догнать пса. Берни просто продолжала бежать следом почти в изнеможении, пытаясь не терять из виду Маркуса и Бэрда и размышляя о том, что надо было оставаться в снайперах. Волна адреналина схлынула, ее трясло, она практически была готова расплакаться из-за того, что теперь никогда уже не закончит карточную партию с Андерсеном. Время от времени в мозгу ее почему-то мелькали воспоминания о муже, брюзжавшем, что она никогда не приезжает на побывку, а ему так нужна ее помощь на ферме. Она уже давно не вспоминала беднягу.
– Ставлю на этого щеночка, – загремел в ее наушнике голос Коула. – Это прирожденная гончая!
Коулу всегда удавалось отвлечь ее от неприятных мыслей, намеренно или нет.
– Ты где, Коул Трэйн?
– Справа от тебя, леди Бумер, за деревьями.
Берни уже сильно отстала от погони. «Ворон» кружил над поляной, видневшейся впереди. Митчелл давал указания:
– Они разделились. Один возвращается к реке, двое идут через лес.
Кроме голоса Митчелла, в наушнике Берни раздавалось только прерывистое дыхание остальных да бессвязные фразы.
– Коул, Дом, давайте севернее. – Это Маркус. – Бэрд, ты бери парня в коричневой куртке.
Местность шла под уклон, и Берни заметила пса, пробиравшегося сквозь высокую траву наперехват двум бродягам. Внезапно они бросились в разные стороны. Если они думали, что этот маневр спасет их от Мака, то ошиблись. Пес был нацелен на то, чтобы схватить добычу – парня в коричневом; он рванулся влево, как будто готовился сцапать кролика. Бэрд был метрах в пятидесяти от него. У Берни открылось второе дыхание, и она снова бросилась бежать.
Дальнейшее Берни толком не разглядела, и не только потому, что с каждым шагом глаза ее, казалось, готовы были выскочить из орбит. Бродяга замедлил бег, обернулся, попытался прицелиться в пса. Но собака, мчавшаяся со скоростью пятьдесят километров в час, последним прыжком преодолела оставшиеся четыре метра. Словно торпеда ударила в борт корабля. Мак врезался прямо в грудь человеку и сбил его с ног. Ружье против него было бесполезно.
Берни не разглядела, куда именно Мак вонзил клыки, но, придавив свою жертву к земле, пес решил заняться ею вплотную. Человек вопил, свернувшись в клубок. Мак был не из полицейских собак, которые натасканы схватить за конечность и держать за нее. Он не знал, что такое «арест».
Второй бродяга остановился, сделал несколько шагов назад – у него был пистолет, – затем, видимо, понял, что не может как следует прицелиться в пса. Бросит ли он своего приятеля в беде? Он потерял несколько решающих секунд. Он помедлил, затем прицелился – к нему бежал Маркус, приказывая ему бросать оружие. Маркус действительно собирается взять его живым – сумасшедший! Его же убьют. Никакой пленник-бродяга не стоит этого.
– Уходи! – заорала Берни. – Какого черта!..
Она остановилась, чтобы прицелиться, но спустя долю секунды заметила черный металлический предмет, вырвавшийся из-за деревьев позади бродяги; предмет врезался в человека с такой силой, что того подбросило в воздух. Затем раздался тошнотворный глухой стук. А затем – рев мотоцикла. Сэм Бирн занесло, во все стороны полетели комья земли и травы, но она сумела справиться с управлением и остановилась около тела. В следующее мгновение она уже приставила к горлу лежавшего бензопилу.
– Черт! – выговорил Маркус. – Это было обязательно?
– Да, обязательно.Он в тебя целился, а ты хотел его сбить с ног,как будто вы тут в трэшбол играете. – Сэм пощупала шею человеку, затем с негодующим видом подняла голову. – Вот видишь? Он живой.
Маркус проверил сам:
– Грузим его в «Ворон».
Но крики не смолкали. На секунду Берни подумала, что это кричит сбитый Сэм человек. Но это был тот, которого продолжал грызть Мак. Бэрд неуверенно топтался рядом, пытаясь ему помешать.
– Вот черт, Берни, как отозвать твою зверюгу? – задыхаясь, спросил он. Ее удивило то, что он не остался стоять в сторонке. – Он же прикончитэтого гада!
– Скажи «фу». – Она попыталась прокричать команду, чтобы ее услышал Мак, но легкие ее не в состоянии были набрать достаточно воздуха. – Фу!Скажи «фу»!
«Вот, значит, как я умру. Пытаясь драться наравне с мужчинами вдвое моложе меня, черт возьми! Или гоняясь за здоровенной собакой».
Подбежав к Маку, она заметила кровь. Бэрд заорал: «Фу!» – и собака перестала рвать и грызть, но челюсти ее были по-прежнему сомкнуты на плече бродяги. «Почти как со мной. Правда?» Совсем недавно она побывала на месте этого человека. Только броня и товарищи с бензопилами спасли ее тогда.
– Мак, фу! Брось его! Отойди! – Берни вспомнила все команды, с которыми когда-то обращалась к овчаркам на ферме, в надежде что хоть какая-то из них заставит Мака отпустить жертву. – Брось его! Фу! Прочь!
Мак поднял голову и с видимой неохотой отступил. Все-таки подчинился. Даже сел у ее ног. Бродяга стонал, свернувшись в клубок.
Маркус подошел, чтобы осмотреть его, затем испустил долгий вздох:
– Соротки, Митчелл! У нас уже двое раненых.
– В этом-то и… смысл… собаки. – Берни хватала ртом воздух, упершись руками в бедра. Колени у нее дрожали. – Средство устрашения.
Мак, казалось, размышлял, что делать: вернуться и закончить работу или ждать похвалы. Он даже забил хвостом и заглянул ей в лицо, словно спрашивая: «Я хороший мальчик? Ты ведь этого от меня хотела, да?» Жутко было видеть это радостное, обожающее, покорное выражение на морде собаки, с которой капала человеческая кровь.
– Да, ты хороший мальчик. – Ей удалось втянуть в себя еще немного воздуха. Завтра будет болеть все тело. – Ты поймал его.
Неподалеку раздавались беспорядочные выстрелы. Наверное, Дом с Коулом прижали третьего беглеца. Подбежал Митчелл с небольшим красным пластмассовым ящиком в руке, опустился на землю, чтобы осмотреть бродяг. Тот, которого сбили мотоциклом, был без сознания. Второй, искусанный собакой, издавал негромкие животные стоны – он явно был в шоке.
– Вот дерьмо! Как тебя зовут, приятель? Ты меня слышишь?
Ответа Митчелл не получил.
– Ваше животное ему чуть скальп не сняло.
– Сволочи! – внезапно заговорил раненый. – Ублюдки! Вы хуже проклятых червей.
Эти слова, видимо, задели Маркуса. Берни поняла, что он испытывает отвращение и ярость, – она увидела этот неторопливый поворот головы, как в замедленной съемке, такое же медленное движение век. Но ей никогда не казалось, что гнев Маркуса направлен непосредственно на какой-то объект. Скорее, это было проявление его отвращения к роду человеческому вообще, иногда прорывавшегося наружу.
– Наш врач будет заниматься тобой точно так же, как и солдатами, подорвавшимися на твоих минах, – произнес Маркус. – Так что заткни пасть!
Он отвернулся от бродяги и, закрыв глаза, негромко заговорил с Центром. Затем обернулся к Берни, и она поняла, что он недоволен полученным ответом.
– Что там? – спросила она.
– Этих людей нужно отправить прямо к Треску. Не думаю, что он собирается встретить их хлебом-солью.
– А-а-а. – Берни прекрасно помнила, как гораснийцы обращаются с пленными. – И чья это идея?
– Не Хоффмана, если это тебя интересует.
– Пошли, Сэм. – Митчелл, закончив оказывать первую помощь, выпрямился. – Помоги-ка мне. Отвезем эту собачью игрушку доктору Хейман, пусть радуется.
Появились Дом и Коул, волоча за собой третьего бродягу. Это оказался мальчишка – самое большее лет пятнадцати. Берни уже давно считала детей такими же серьезными противниками, как и взрослых, но все равно ей стало не по себе.
– Уберите от меня свои грязные лапы! – шипел пацан, пытаясь скрыть страх. – Где мой отец? Яхочу видеть отца. Что вы с ним сделали?
«У всех есть отцы. Даже у преступников и убийц. Но это ничего не меняет. Его отец убивал моих товарищей. И этот мальчишка тоже».
Однако ей по-прежнему было нелегко отвлечься от подобных мыслей. И в то же время она прекрасно понимала: если она попытается влезть в шкуру противника, война от этого быстрее не закончится. А делать свое дело ей станет труднее.