Текст книги "Ужас глубин"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Черт! – выругался он. – Неопознанные биологические объекты.

– Стебли?

– Нет, что-то плывет, звук незнакомый. Они уловили его гидролокатором.

– А оно не разозлится после того, как его пощупали гидролокатором?

– Пусть лучше оно разозлится, чем подберется к нам незамеченным. – Бэрд продолжал сидеть на месте и слушать. Дом заметил, что выражение его лица изменилось. – Может, это гигантский кальмар.

– Скорее, левиафан. – Несколько месяцев назад левиафан был самым отвратным подводным существом, какое Дом только мог себе представить. Это был очередной экспонат из кунсткамеры Саранчи, тварь размером с кита, покрытая чешуей, оснащенная зубами и смертоносными щупальцами. Теперь он предпочитал левиафана комбинации стебля и полипов. По крайней мере, левиафаны не выползают из воды. – Слушай, они хоть понимают, какого размера эти твари?

Бэрд повозился с рацией. Внезапно из динамика «Броненосца» раздались голоса гораснийского и тирусского моряков:

– «Милосердный», биологический объект еще слышен. Координаты ноль-восемь-пять, глубина шестьдесят метров. Движется наднами.

– Вас понял, «Зефир». «Милосердный» вызывает «КВ Шесть-Семь», неизвестный биологический объект находится примерно в десяти километрах к югу от вас. Я пытаюсь определить его размеры. Оставайтесь на связи.

– Они должны сделать меня адмиралом, – пробормотал Бэрд сквозь зубы. Он всю неделю хвастался чудесным сонаром, который он соорудил. – Или по крайней мере капитаном первого ранга.

«Милосердный» вышел в эфир через несколько секунд. Голос принадлежал капитану Гарсия; он был негромким, но на этот раз отнюдь не безмятежным.

– Ну что ж… невиданная уродина, – заговорил он. – Щупальца… размером с кита… я так понимаю, что это левиафан. Движется на север, по направлению к Вектесу. Прикажите всем судам, находящимся в прибрежной зоне, возвращаться в гавань.

– Зд о рово, – буркнул Дом. – Может, хоть он справится со стеблями.

– Ты же знаешь, как нам всегда везет, – возразил Бэрд. – Думаю, у него ничего не получится.

ГЛАВА 15

Покойся с миром и ничего не бойся.

Традиционная надпись на могилах солдат КОГ

Пелруан, северное побережье Вектеса, наши дни, через пятнадцать лет после Прорыва

Берни взглянула в зеркало заднего вида «Тяжеловоза», чтобы проверить, не отстала ли от нее Сэм Бирн на своем мотоцикле. Она все боялась, что Сэм бросит ее и отправится на поиск более важного дела, нежели охрана рыбацкой деревушки.

«Я тебя не стану винить, девочка. Мне тоже не нравится, что меня отправили в безопасное место, когда вокруг полно настоящей работы».

– Мы едем домой, к твоему папочке, Мак, – сообщила она. Пес сидел на пассажирском сиденье рядом с ней и время от времени высовывал морду в окно. – Он будет рад тебя видеть. Ты меня скоро забудешь, ведь правда?

– Рацию выключи, – напомнила ей Сэм.

Но Берни не волновало, что другие могут ее услышать.

– А что такого? Я разговариваю с собакой. От нее можно узнать больше полезного, чем от некоторых людей. – Но затем она все-таки выключила передатчик. – Посмотрим, как там дела у Ани.

Каждый визит в Пелруан расстраивал ее все больше и больше. Городок удручал ее потому, что он был такой живописный и мирный, даже с траншеями и ограждениями из колючей проволоки, которыми окружил его отряд Росси. Его следовало оставить в покое, в мирном неведении, позволить ему и дальше существовать в глуши, не знавшей червей. Кое-кто из солдат, а также гражданских считал, что наступило время для местных понять, каково пришлось остальным жителям Сэры, но некоторым было просто жаль несчастных перепуганных рыбаков.

«Да, я им весьма сочувствую. И на их месте я бы держалась гораздо хуже».

Аня ждала ее у кучки хижин, служивших казармами и административными помещениями. Сейчас она стала копией матери, особенно в броне. Она взглянула мимо «Тяжеловоза» на Сэм – та с ревом подкатила к вездеходу.

Берни открыла дверцу для пса. Мак спрыгнул на землю и исследовал ботинки Ани в поисках новых запахов.

– Как у вас дела, мэм?

– Все тихо. – Аня настороженно наблюдала за Маком. – Росси – надежный солдат, так что пока я ничего не испортила и не вызвала бунтов. Я слышала, у нас появились новые виды животных.

– Стебли? Бродяги?

– Левиафаны. А ты не знаешь?

– По пути сюда я не переключалась на чужие каналы. – Никто не обязан был ежеминутно сообщать Берни новости, но все равно она почувствовала себя ненужной и лишней. – Есть что-то такое, о чем мне следует знать?

– Подлодки только что засекли одного. Всем судам приказано возвращаться в порт, всем морякам – сойти на берег. Я как раз занималась тем, что отзывала назад рыбачьи лодки.

– Оказывается, они еще выходят в море.

– Ловят рыбу поблизости от берега. – Аня махнула рукой в сторону дороги. – Кстати, у тебя есть выбор, где остановиться. Или у Уилла Беренца, или в баре Эллен.

– Ну, тут нечего долго раздумывать, верно, Мак? – Берни взяла свои манатки и зашагала по улице. Она знала дорогу. Пес бежал впереди. – Увидимся в центре связи примерно через час, мэм.

По пути Сэм оглядывала узкие улочки, застроенные деревянными домами:

– Хорошо будет гореть.

– Что?

– Я всегда об этом думаю, когда вижу деревянные постройки. Огонь быстро распространяется. Моя мать часто рассказывала мне о том, как горел Анвегад. – На лице ее появилось смущенное выражение. Это было совсем не похоже на нее. – Забавно, как иногда западают в голову такие штуки.

Хоффман так и не рассказал Берни о Кузнецких Вратах. Им постоянно что-то мешало, а в последние дни им совсем не удавалось побыть наедине. Может быть, он уже многое забыл. И может быть, Сэм знает достаточно, чтобы восполнить пробелы.

Чем старше становилась Берни, тем ярче и отчетливее вырисовывались в ее сознании картины прошлого. Возможно, прошлое действительно было более важным, а может быть, это просто подкрадывалась старость – когда перестаешь пытаться идти в ногу со временем и ищешь утешения и поддержки в воспоминаниях, накопленных за долгие годы.

Существовали и такие воспоминания, которые просто отказывались уходить, как бы она ни старалась избавиться от них. И сейчас, в этом городке, словно сошедшем с картинки из туристической брошюры, они вставали перед ней как живые. В центре площади, перед ратушей, на аккуратно подстриженном газоне, высился четырехгранный, сужающийся кверху гранитный столб, увенчанный эмблемой Коалиции – шестерней и орлом.

Берни, проходя мимо памятника, всегда вытягивалась по стойке смирно и склоняла голову. Так делали все солдаты ее поколения, это была автоматическая реакция. Если у нее было время, она подходила и читала вырезанные на камне имена, потому что смысл был именно в этом – в том, что этих мужчин и женщин люди должны помнить всегда, даже после того, как не станет их родных и друзей. Имена – вот что имело значение. Их нужно было читать и произносить вслух.

«Человек не умирает, пока мы о нем помним» – так всегда говорил Коул.

Сэм остановилась рядом. Краем глаза Берни заметила, как она неловко переминается с ноги на ногу, словно стесняясь подходить к памятнику, но затем последовала примеру Берни. Мак тоже застыл на месте.

Монумент был посвящен памяти солдат из полка герцога Толлена и полка Андиусских стрелков, а также нескольких морских пехотинцев КОГ. Кто-то обвязал столб шарфом с цветами полка Толлена и положил у подножия лавровый венок. Берни уже не раз проходила мимо мемориала, но прежде не видела шарфа и решила, что его принесли в честь некой годовщины или в память о каком-то сражении, о котором она не знала. Сэм подтолкнула ее локтем:

– Вряд ли здесь особенно любят гораснийцев, а?

Берни не сразу поняла, что имеет в виду Сэм. Кто-то привязал к венку карточку с аккуратно написанными строчками. Присев, она прочла:

От тех, кто выжил в Рамаску.

Мы никогда не забудем.

Мы никогда не простим.

– Лучше бы Прескотту отложить совместный парад по случаю Дня Павших, – заметила Берни. – А то он думает, что люди расцелуют друг друга и помирятся навсегда.

Сэм несколько мгновений рассматривала карточку, затем отдала честь и отправилась дальше.

– А кого ты потеряла? – спросила она. – Я имею в виду – самого дорогого.

Каждый человек лишился почти всех родных, близких и друзей. Если задавали такой вопрос, то хотели узнать, какая смерть мучит тебя сильнее всего.

– Трудно сказать, – ответила Берни. – В разные дни по-разному. Иногда я больше всего думаю о своем брате, потому что мы всегда ссорились. Но в основном – о солдатах, с которыми я вместе служила. У меня нет своих собственных призраков. Мне повезло.

Сэм издала неопределенное фырканье. Да, Берни знала, что ей повезло: она не лежала по ночам без сна, думая о том, какова могла бы быть ее жизнь вместе с теми, кого не стало. Единственное, что грызло ее сейчас, так это страх умереть прежде, чем обстановка на Сэре начнет налаживаться.

– Ты испортила мне пса, – упрекнул ее Уилл Беренц, открывая дверь. – Только посмотри на него. Он разжирел.

– У него тяжелая работа, и ему нужно постоянно подкреплять силы. – Берни наклонилась и обняла Мака, затем оглянулась, чтобы убедиться в том, что Сэм их не слышит. – У вас здесь все нормально?

– Если ты спрашиваешь насчет того, как справляется лейтенант Штрауд, то она работает прекрасно. Местные доверяют ей. Хорошее начало.

– Я понимаю, что им совсем не нравятся наши новые союзники, с которыми мы вынуждены были связаться. Но нас ждут кое-какие очень серьезные неприятности. Нам нужен каждый человек, умеющий держать оружие.

У Беренца был унылый вид – он явно не нуждался в подобных напоминаниях.

– Мы слишком долго жили в мире и покое, верно?

– Ничего, все будет нормально. – Берни сжала ему руку, чтобы слова ее звучали убедительнее. – Я не знаю, как именно, но мы справимся. Договорились?

Она понятия не имела, зачем говорит эти слова, – наверное, потому, что ей самой отчаянно хотелось в них поверить. С другой стороны, каждый обитатель острова сумел в свое время выжить в самой безнадежной ситуации. Вполне резонно было предполагать, что новую напасть они тоже одолеют.

– Ну ладно, – протянул Беренц. – Ты мне скажешь, если мы проиграем. Я знаю, что скажешь.

Между поднятием боевого духа и фальшивой надеждой была весьма тонкая грань, и Берни никогда не знала, переступила она ее или нет. Когда они с Сэм вернулись в центр связи, то нашли там Дрю Росси, прослушивавшего переговоры; в руке он держал чашку кофе, на вид холодного, словно лед. Этот напиток изготовляли из жареного ячменя. Берни уже не помнила вкуса настоящего кофе, но была совершенно уверена в том, что он отличается от вкуса этой бурды.

Росси поднял голову:

– Остров посреди океана – звучит здорово, пока враги не найдут тебя здесь, правда? А потом он превращается в ловушку, откуда невозможно бежать.

– Очень ободряюще звучит, Дрю. Тебе нужно присоединиться к Бэрду в комитете по поднятию боевого духа войск.

– Чем обязан вашему визиту, милые дамы?

– Нас прогнали в ваше стоячее болото, – пояснила Сэм. – К остальным девчонкам.

Росси не обиделся. С ним было легко – он был из тех солдат, которые находили утешение в шуточках и ворчании.

– Значит, стебли еще не появились. Пока что самое сложное – это не давать рыбакам выходить в открытое море. С каждым днем они суются все дальше и дальше от берега.

– Значит, учитывая появление новой фауны, ты хочешь, чтобы мы отправились патрулировать побережье?

Росси постучал себя по виску, притворяясь, что отдает честь:

– Так точно, сержант.

– Ну ладно тебе, Дрю, я не собираюсь начинать здесь командовать. Я просто не привыкла болтаться… как сам знаешь что… в проруби.

– Конечно, нет проблем. – Он наклонил голову. – На его месте ты бы тоже отправила егов тыл. Рано или поздно каждый из нас доживает до того момента, когда кажется, что просто невыносимо потерять еще одного друга. Черт, да даже не друга,а просто знакомого. Любого человека.

Не нужно было уточнять, кто такой «он». Армия была кучкой сплетниц, и чем малочисленнее она становилась, тем труднее было хоть что-нибудь утаить. Берни отправилась в город, чтобы выработать оптимальный маршрут, Сэм последовала за ней.

– Я буду прослушивать местную радиосеть, – сказала она. – А ты держи связь с Центром.

Патрулирование Пелруана имело одно преимущество: здесь все было на виду. Городок был небольшим, здания – одноэтажными, из нескольких точек открывался вид на весь город. К тому же здесь не было никаких подземных туннелей, где водится всякая нечисть. Если противник появится, они увидят его сразу.

«Остается только вопрос: что мы будем делать, когда это случится? Двадцать солдат КОГ, несколько собак и невооруженные рыбаки, никогда не дравшиеся с червями, а уж тем более со Светящимися. Просто замечательно!»

К западу от города находился холм с плоской вершиной, на который иногда садились «Вороны». Оттуда город просматривался практически полностью. Люди Росси устроили на холме небольшой наблюдательный пост – просто укрытие от непрекращающегося ветра. Берни и Сэм поднялись по склону и остановились на несколько минут, запоминая открывшуюся картину.

Сэм обернулась к морю:

– Черт! Если смотреть в эту сторону, то кажется, что на Сэре вообще ничего не осталось, кроме океана.

– Местечко уединенное.

– Ага. – Сэм взяла бинокль. – Точно.

Внизу продолжалась жизнь, точно такая же как и несколько последних десятилетий, если не считать траншей и витков колючей проволоки, установленных для зашиты от двуногих врагов. Берни невольно посмотрела на юг и подумала: а захочется ли ей когда-нибудь вернуться домой, на Галанги?

– Эй, Берни, глянь-ка.

Берни обернулась и взглянула туда, куда указывала Сэм. Напрягая зрение, она искала среди волн очертания стебля, но на воде ничего не было.

– Что там?

Сэм протянула ей бинокль:

– Сначала смотри на кучку лодок на стапеле, потом подними на пятьдесят градусов. Потом справа налево.

Сначала Берни ничего не видела, потом Сэм воскликнула: «Опять оно!» – и Берни заметила движение.

Какое-то существо неторопливо плыло, рассекая воду лениво, словно морская свинья. Конечно, это вполне могла быть и морская свинья. С исчезновением большей части человечества начался расцвет дикой природы. Очевидно, люди и животные на планете находились в обратно пропорциональной зависимости друг от друга. Но чем дольше вглядывалась Берни, тем сильнее становилась в ней уверенность, что это огромное существо отнюдь не кит.

Она опустила бинокль и включила рацию:

– Центр, это Матаки, я в Пелруане. Вижу противника, – скорее всего, это левиафан, в двух-трех километрах от берега. Возможно, это тот же, которого вы засекли, если они могут быстро двигаться, а может, его жена. Вы за своим-то следите?

– Нет, «Милосердный» потерял с ним контакт, – ответил Матьесон. – Спасибо за информацию.

– Ну, так, – вмешалась Сэм. – Я сообщила Штрауд, и она приказала всем вернуться на берег.

Тревожные сирены, установленные в городе, испустили три громких жутких сигнала, затем началась лихорадочная деятельность. В море сегодня никто не выходил, но рыбаки бросились на берег, чтобы затащить лодки дальше на галечный пляж. Они уже не могли спасти суда, стоявшие на якоре в гавани, оставалось только надеяться на то, что левиафан не рискнет сунуться на мелководье.

Берни попыталась снова найти чудовище, но потеряла его из виду. Так часто бывает, если смотреть на море, а потом отвлечься на несколько минут. Сэм покачала головой:

– Понятия не имею, куда он делся. Наверное, они разбежались из туннелей Саранчи, после того как мы затопили Хасинто, и теперь наверстывают упущенное – резвятся на свободе.

Берни никогда не думала о монстрах в таком ключе. Почти все враги, с которыми КОГ сталкивалась на материке, казались безмозглыми тварями, прирученными Саранчой для своих целей. Вряд ли эти существа обладали хотя бы начатками разума, чтобы самостоятельно осуществить нападение на людей. И мысль о том, что они, возможно, все-таки обладают разумом, привела ее в ужас.

Мак вернулся к Беренцу; наверное, сейчас он спал в своей конуре, а может быть, отправился к стае. Она подумала: «Интересно, привязываются ли черви к своим „домашним“ животным, позволяют ли им спать у себя на постели – и есть ли у них постели?» – а потом бросилась бежать вниз по склону, к гавани.

Берег около Пелруана был изрезан небольшими бухтами, перемежавшимися с мысами, и по мере удаления от городка они становились все более живописными. Берни попыталась представить себе жизнь, которую предстояло вести островитянам: никогда не выходить в море, не покидать острова. Такую жизнь она вела в детстве. Она остановилась в десяти метрах от пляжа, взглянула на море и сквозь шум волн, обрушивавшихся на гальку, различила далекий рокот вертолета.

Внимание ее привлекло какое-то движение на воде. Она еще раз осмотрела волны. Внезапно из воды выросла колонна, покрытая темной блестящей чешуей, – так внезапно и беззвучно, что Берни замерла на мгновение и не сразу сообразила, чт о перед ней. Затем существо обрушилось на воду, как кит, обдав гальку каскадом брызг. Берни прицелилась еще прежде, чем сообразила, во что она целится.

Сэм резко втянула воздух, попятилась, направив на врага «Лансер»:

– Черт!

К Берни вернулся дар речи:

– Где оно? Куда оно делось?

Это левиафан – Дом говорил, что у них есть щупальца. Но это не страшно. Люди в безопасности, пока находятся на суше. Тварь не выйдет на берег. Это не стебель.

– Вон оно. – Сэм указала на мелькнувшее среди волн щупальце. – Центр Браво, это Бирн, мы засекли у берега левиафана, он в гавани. У кого-нибудь есть очень-оченьбольшой гарпун?

– Говорит Центр Браво, Бирн, я вызываю «Ворона» для поддержки. Оставайтесь на месте.

Из воды снова показалось щупальце, за ним появилась голова. Именно в этот момент до Берни начало доходить, что все не просто плохо, а очень плохо. Во-первых, она увидела разверстую пасть. К тому же на морде чудовища красовались какие-то светящиеся пузыри вроде фонарей, а потом чешуя соскользнула с огромного щупальца и оказалась на гальке – как будто существо стряхнуло с себя ковер из вшей.

Только это были не вши. Эти твари были размером с собаку, и они бросились бежать прочь от воды.

Берни никогда прежде не видела полипов. Описаний Бэрда и зернистых снимков, сделанных с «Ворона» на буровой платформе, было недостаточно, чтобы она смогла сразу их распознать. Она подумала: «Какого черта этим крабам нужно на пляже?» – а потом в мозгу у нее щелкнуло. Для крабов они были великоваты. И даже сейчас, днем, она видела свечение. Она начала стрелять прямо в гущу врагов, раздались взрывы, во все стороны полетели куски плоти. Сэм отбежала в сторону и тоже открыла огонь, пытаясь остановить тварей, которые ползли мимо, окружая ее.

«Стебли. Ведь эти штуки выползают из стеблей. Так где же эти поганые стебли?»

– Сэм, отступай! Вызови Росси! – Берни не знала, включен ли ее микрофон, слышат ли ее в Центре. – Скажи ему, что пришли чертовы полипы, что стеблей нет, только один левиафан – Светящийся.

Берни опустошила магазин, развернулась и, на ходу вставляя новый, бросилась вдоль берега к пристани. Она думала только о полчищах врагов, мельтешивших перед ней. Она не видела, идут ли новые полипы, но слышала, как Сэм бежит по гальке и стреляет длинными очередями. Берни знала только одно: если она остановится и отведет взгляд от ковра клыков и ног, если она хоть на миг отвлечется, ей придет конец.

Внезапно справа раздались новые очереди. Ей снова нужно было перезарядить автомат, и когда она на миг подняла глаза, то увидела Росси, Аню, троих солдат в шлемах, которых она не узнала, и нескольких местных с дробовиками – они осып а ли наступавших полипов градом пуль.

– «КВ Три-Три» направляется к вам, – произнес голос в ее наушнике. – Центр Браво, если вы там, в гавани, разойдетесь, мы их отсюда угостим.

Это были Элдон Рорри и его пулеметчик Брейли. «На экипаж „Ворона“ всегда можно положиться», – подумала Берни. Вертолет сделал вираж у нее над головой – пронесся так низко, что она даже смогла разглядеть ленту с патронами и свое отражение в стеклах очков Дейва Брейли, – затем завис над водой рядом со скоплением полипов. Все бросились врассыпную. Берни укрылась за несколькими барабанами кабеля, которые никак не могли защитить ее от пули, а затем своими глазами увидела, насколько смертоносны полипы.

Пока Брейли поливал шестиногих тварей огнем, из воды медленно поднялось щупальце. Берни заорала и начала бешено махать руками, пытаясь привлечь внимание пилота, ожидая, что щупальце поднимется и собьет вертушку, но вместо этого оно лишь дрогнуло, словно стряхивая с себя воду. При этом масса полипов полетела вверх, в кабину вертолета. Один вылетел в противоположную дверь и шлепнулся в воду с другой стороны, но остальные…

Вертолет превратился в огненный шар.

Инстинкт приказал Берни пригнуться; куски металла и фрагменты лопастей летели во все стороны. Только через пару секунд она осмелилась поднять взгляд, надеясь, что ошиблась, что «Ворон» еще висит над водой, но вертолета больше не было. На воде расплывалась лужа горящего топлива, валил дым, и медленно вращавшийся хвост опускался на дно.

Но она продолжала стрелять. Инстинкт взял на себя главную роль, как это случалось всегда, и она просто искала врагов и убивала их, пока не кончились патроны и ей не пришлось доставать новый магазин. Она не могла останавливаться даже ради того, чтобы скорбеть о погибших друзьях.

Стрельба вокруг нее постепенно стихла. На берегу воцарилась тишина; слышны были только крики чаек. Волна адреналина еще не схлынула, и Берни не могла оценить общую картину – она видела только белые как мел лица потрясенных Росси и Ани.

– Вот черт! – Росси обернулся к Ане. – Лейтенант, надо потопить этого левиафана, пока из него не полезли еще полипы.

– А где он? – спросила Берни. – Куда он делся, черт бы его подрал?

Военно-морская база Вектес, Нью-Хасинто

Как обычно, им чертовски не повезло.

Они прекрасно подготовились к атаке на Нью-Хасинто. Но противник нанес первый удар в совершенно другой части острова. Бэрд был уверен в том, что компания Светящихся шла по следам Имульсии на воде. И возможно, так оно и было, но пришла она туда, где ее ждали меньше всего.

«Я просто предполагаю. Все предполагают. Сначала мы понятия не имели, откуда взялись чертовы черви и что им было нужно, – да и сейчас, вообще-то, ничего не понимаем. Неужели они ждали от меня, что я им все расскажу про этих светляков?»

Никто, конечно, его не упрекал. Коул стоял в пассажирском отсеке «КВ-239» и разговаривал с Митчеллом, время от времени хлопая его по плечу. Они уже давно не теряли вертолетов, и судьба экипажа «КВ-33» глубоко потрясла всех.

Дом ждал своей очереди подняться на борт; наклонив голову, он пытался разобрать голоса в наушнике. Тревожная сирена продолжала оглушительно завывать.

– Так, они уверены, что перебили всех полипов, – сообщил он. – Левиафана не видно. Черт, неужели эти твари ездят на всех подряд? Они что, паразиты?

– Да откуда я знаю. Где Маркус?

– Вон там. – Сирена смолкла, и Дом тряхнул головой. – Выключили наконец-то, к чертовой матери… Только не спрашивай его ни о чем.

– Почему? – Бэрд обернулся. Маркус и Хоффман стояли лицом к лицу, споря о чем-то негромко, но ожесточенно. – Ладно. Понял.

Бэрд догадывался. Он знал об отношениях между этими двоими. Оставалось только предполагать, кто из них оправдывался и говорил, что не мог полететь на помощь женщине лишь потому, что ему этого захотелось. Внезапно они отвернулись друг от друга и бросились в противоположных направлениях: Хоффман – в порт, а Маркус – к «Ворону».

– Теперь мне кое-что становится понятно. – Бэрд забрался в вертолет и пристегнул ремни. Он должен был найти хоть какие-нибудь ответы. Он впервые в жизни начинал сомневаться в себе. – Черви-светляки. Мутировавшие взрывающиеся брумаки. А теперь левиафан-светляк. Что мы здесь видим общее?

Коул, разговаривавший с Митчеллом, обернулся и взглянул на Бэрда с легким упреком:

– Сынок, я в школе прогуливал уроки биологии. Мне не нравятся трупы, плавающие в банках.

– Это мутанты.

– Звучит зловеще.

– Помнишь светящуюся слизь в туннеле?

– Ага, одно из моих самых дорогих воспоминаний.

– Уверен, это инфекция.

– Летающее светящееся дерьмо? Понимаешь ли, летающая слизь не кажется мне инфекцией. Она похожа на живое существо.

Возможно, Коул и не посещал уроки биологии, но наблюдательность и логическое мышление восполняли этот пробел. Бэрд не знал, что ответить. Да, светящееся вещество испарялось с трупов чудовищ и, образовав облако, устремлялось прочь на большой скорости.

«Воздушные потоки. Вот и все. Если нечто движется, это еще не означает, что это нечто само выбирает, куда ему двигаться».

Маркус поставил ногу на порог:

– Полетели. Надо потопить эту тварь, пока она не ушла. Хоффман поднимает солдат по тревоге. Там есть и люди Олливара.

– На месте гораснийцев я бы к ним спиной не поворачивался, – заметил Бэрд.

Маркус пожал плечами:

– Посмотри на них. Плечом к плечу.

– Мир и дружба навсегда.

– Что-то я в этом не уверен.

Сирена заверещала снова. Дом закрыл глаза:

– Черт, хоть бы кто-нибудь вырубил эту штуку.

– Это что-то новое. – Митчелл повозился с наушниками. – Вот послушайте.

Маркус начинал волноваться. Это проявлялось у него не так, как у обычных людей, но Бэрд научился распознавать признаки беспокойства. Вместо того чтобы вставать, ходить, разговаривать, Маркус, казалось, запрещал себе лишние движения, и всякое выражение исчезало с его лица. Он как будто старался отгородиться от остальных, чтобы скрыть тревогу.

«Ага, за Аню волнуешься. Ты никого не обманешь, Маркус…»

– Говорит Центр, всем подразделениям. – После отъезда Ани в Пелруан Матьесон стал голосом Центра, призванным внушать солдатам, что все будет хорошо. Он прекрасно усвоил нужный тон: спокойный, уверенный, но со стальной ноткой, дававшей понять, что он говорит святую правду и что дерьмо все-таки приближается к вентилятору. Это было в своем роде искусство. – От одного из отрядов Олливара получено сообщение: левиафан замечен примерно в двух километрах от западного побережья, направляется к югу. Всем подразделениям – боевая готовность!

По плану в случае атаки «Дельте» следовало находиться на стоянке автомашин, затем отправляться на «Броненосце» в точку высадки стеблей. Но сейчас им предстояло иметь дело с существом, которое плавало вокруг острова и могло сбросить полипов в любом месте. За считаные минуты план обороны полетел ко всем чертям.

– Погодите, так мы еще нужны в Пелруане или там уже все в порядке? – спросил Дом. – Центр, это Сантьяго – что нам сейчас делать?

– Оставайтесь на месте, боевая готовность, – ответил Матьесон. – В Пелруане все чисто. Левиафан направляется к нам. Всем экипажам «КВ» подниматься в воздух и готовиться к обороне.

– Должно быть, у этого левиафана двигатель с турбонаддувом. – Бэрд, спеша за Маркусом, быстро произвел мысленный подсчет. – Конечно, он может проплыть от одного конца острова до другого за несколько часов,но у нас речь идет о тридцати-сорока минутах.Это невозможно.

– Они еще и светятся, – заметил Дом. – Они не нормальныесущества, Бэрд.

– Почему ни одна сволочь меня не слушает?

Он думал, что Маркус его не слышит, – прижав палец к уху, Маркус разговаривал по рации. Но он остановился и обернулся:

– Бэрд, как ты думаешь, где эта штука собирается подойти к берегу?

«По крайней мере, Маркус понимает, у кого в этом отряде работают мозги».

– Если оно собирается сделать то же, что и в Пелруане, оно придет в гавань, – произнес Бэрд, чувствуя себя беспомощным. Он ненавидел ситуации, когда не мог дать четкого ответа. – Не знаю почему. Может, оно пытается избавиться от полипов. Может, они пользуются любой возможностью добраться до берега. Не знаю.

– Хватит и этого, – сказал Маркус. – Центр, вы нас слышите? Скорее всего, они высадятся за стенами и на пристанях.

В разговор вмешался Хоффман:

– Всем подразделениям – солдаты, не забывайте, что нам нужно направить этих тварей в определенное место. Если там будет больше, чем мы сможем уничтожить сразу, направляем их к ямам. Вы их пропускаете. Как бы сильно вам ни хотелось их остановить, вы должны дать им пройти.Мы заманим их в ловушку и перебьем. Постарайтесь держать себя в руках.

– А где же все-таки другой? – размышлял вслух Бэрд. – Эта тварь не в состоянии преодолеть сто пятьдесят километров за час. Их два.Наверняка два.

Маркус бежал впереди, и Бэрд видел только его спину. Но он явно отреагировал на эти слова – как будто и сам все понимал и не нуждался в напоминаниях, а может, до этого момента не задумывался о скорости. Пару секунд он молчал.

– Если у него есть приятель, – наконец отозвался он, – то сейчас мы ни черта не сможем с этим поделать.

Коул, словно овчарка, оттеснил Бэрда в сторону:

– Сынок, не надо ему напоминать о том, что Аня сейчас в глубокой заднице, ладно?

– Слушай, да мы все в глубокой заднице. Ты думаешь, план Хоффмана сработает?

– Это не хуже, чем стрельба в упор, до тех пор, пока у нас не кончатся патроны.

– Значит, выходит, кто приманка? Мы.

– Иначе никак.

– И где будет сам Хоффман, когда все это начнется?

– Прямо за вами, капрал.

Услышав громоподобный голос полковника, Бэрд едва не наложил в штаны. И голос этот раздался не по рации.

Обернувшись, Бэрд заметил Хоффмана в нескольких шагах позади себя: он прижимал к груди «Лансер» и вид у него был самый решительный. Бэрд считал всех офицеров паразитами, которые лезут вверх по служебной лестнице до тех пор, пока не забывают, как нажимать на курок, но Хоффман был не из таких. С ним все было ясно: он пошел в армию только для того, чтобы драться, и эта штука с производством в офицеры застигла его врасплох. Он продолжал воевать, потому что таков был его долг. И он намерен был воевать до тех пор, пока его не убьют. Он был начальником штаба потому, что все, кто был выше его по званию, погибли, но звание в эти дни не значило абсолютно ничего.

– Уж это лучше, чем просиживать задницу за столом, – заметил Бэрд.

– Вы правы, – откликнулся Хоффман.

Бэрд занял позицию на набережной. Перед ним находился причал для глубоководных судов, напоминавший мост, и вдоль него выстроились последние оставшиеся у флота авианосцы класса «Гнездо ворона». Два эсминца, «Фенмонт» и «Долина Дейна», поменяли позиции и развернулись так, чтобы орудия их были направлены на запад.

Хоффман расхаживал взад-вперед вдоль шеренги солдат и разговаривал с кем-то по рации – с Майклсоном, как понял из разговора Бэрд.

– А потом тебе придется сделать так, чтобы они не подходили к этим чертовым кораблям, понятно? – На этот раз голос Хоффмана звучал скорее устало, чем сердито. – Мы не можем предугадать, куда эти сволочи побегут. Нам остается только гнать их.