Текст книги "Пурпурные крылья"
Автор книги: К. Уилсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Ведь я же не спасла ей жизнь? Она умерла, потому что я разрешила ей собрать вещи.
– Ты не могла знать, что за этим последует.
– Моя работа заключается в том, чтобы обеспечить им безопасность, как только они примут решение уехать. Я все запорола, Алек. – Издав мучительный вздох и понурившись, Таня кусала губы.
– Тогда твоя вина напрямую зависит от обстоятельств, как и моя. Если бы я попал туда раньше, она осталась бы жива, а ты не была бы в таком состоянии, как сейчас.
Она покачала головой, не желая слушать оправдания своей вины.
– Послушай меня, – попросил Алек, вновь пытаясь поймать ее взгляд. – Он больше не сможет ей навредить.
Таня энергично замотала головой, на ее глазах навернулись слезы.
Алек заключил ее в объятия, и она почувствовала себя укутанной его прохладой, а затем теплотой. Ее грудь прижалась к нему, и Таня не смогла подавить дрожь чистого желания. Это должно было быть поддержкой, а не призывом к чувственным наслаждениям. Когда она в последний раз хотела мужчину? Давно, и почему желание возникло только сейчас? Она не знала Алека, он четко дал ей понять, что не хочет быть узнанным.
Таня отстранилась от него и запахнула халат.
– В чем дело?
– Я изливаю тебе свою душу, а ты мне ничего не рассказываешь о себе. Предполагаю, что я должна гадать?
– Есть часть меня, которая должна оставаться скрытой… пока.
– Алек, кто ты?..
– Я мужчина и многое другое, – ответил он.
Велика новость. Она и сама это знала.
– Хорошо, а сколько тебе лет?
– Насколько я, по-твоему, выгляжу?
«Он стал бы хорошим адвокатом», – подумала она.
– Ты мой одногодка, может чуть старше? Сложно сказать.
Алек не отвечал. Он по-прежнему массировал ей ногу, и по Таниному телу продолжала пробегать рябь желания.
– Мне назвать несколько цифр?
Он улыбнулся, не поднимая головы и продолжая массировать ногу.
– Мы основательно здесь застрянем, если ты снизойдешь до этого, – загадочно произнес он.
– А сам ты не хочешь сказать?
– А если бы я тебе сказал, что мне девятьсот двадцать четыре года, что бы ты ответила?
– Я бы ответила, что ты неплохо сохранился.
Алек вновь промолчал.
– Ты хочешь сказать, что тебе девятьсот двадцать четыре года?
– Нет, – ответил он.
– Ох, да ладно! – она раздраженно почесала голову.
Во время еженощных бдений они все так же продолжали лучше узнавать друг друга. Иногда они разговаривали. Временами играли в шахматы или шашки. У нее не было способностей ни к одной игре, но он позволял ей выигрывать во всех.
Однажды ночью, во время одной из таких встреч, она вновь решилась поднять тему «Кто ты такой?» Вместо того чтобы прямо ответить ей на заданный вопрос, он «начал ходить вокруг да около» – как любила говорить ее мать. Он юлил и избегал ее вопросов, а если и отвечал на них, то не достаточно полно, чтобы на это можно было закрыть глаза. Таня чувствовала боль от разочарования: она стольким поделилась о себе, а он практически ничего не рассказал взамен.
Она знала о его особенностях. Он ненавидел появляться днем; носил золотой гвоздик в левом ухе; немного ел; не выносил соседей по комнате. Имелись и вопиюще-очевидные признаки: высокий как небоскреб; загадочно-сверкающие зеленые глаза; притягательные густые волосы. Одним словом – красивый столб мужественности.
– Я счастлив, что ты столь наблюдательна относительно моих особенностей.
– Как ты это делаешь?
Он опустил глаза.
– Делаю что?
– Ты знаешь – ты читаешь мои мысли. Ведь я не размышляла вслух?
– Видишь ли, глаза – зеркало души. А у тебя выразительные глаза поэта – все эмоции и мысли в них ясно читаются.
Поэзия никогда не производила на нее впечатления и не вызывала интереса, но она только что изменила свои взгляды на это искусство.
– Бьюсь об заклад, что ты так говоришь всем девушкам.
Вновь воцарилась тишина. Алек разглядывал Таню. Его взгляд стал суровым и пронзительным, а затем смягчился.
– Нет. – Его голос понизился, придав интимность моменту. – Только тебе, только тебе.
Вопреки себе самой она почувствовала, как от его слов все тело начало мягко покалывать, а пальцы на ногах свело судорогой.
Таня привстала и отодвинулась от своего рыцаря подальше. Ее халат распахнулся, выставив на обозрение ложбинку между грудей. Она замерла, понимая, что демонстрирует свое «добро». У нее запылало лицо, она села, чтобы запахнуть халат, но не раньше, чем Алек получил великолепное представление о ее девочках. Она была уверена, что за ее смятением он почувствовал запах вожделения.
Алек резко встал из-за стола и подошел к камину. Одной рукой он прислонился к каминной доске, а другую положил на бедро. Создавалось впечатление, что он брал себя в руки.
Танин пульс участился.
Сколько же времени прошло с того момента, когда она в последний раз оказывалась в интимной обстановке с мужчиной? Это было так давно, что и не припомнишь.
Скривив уголки губ от отвращения, она вспомнила о своей еженощной церемонии смазывания миллиона ран йодом и смене бинтов. Зачем ему нужна женщина, прикидывающаяся мумией? Она сейчас находилась не в самом своем привлекательном виде. И, возможно, это к лучшему. Его окружала аура опасности, что делало Алека самым притягательным и интригующим мужчиной в мире, даже сейчас. Погруженные в раздумья плохие парни, в конечном счете, никогда не становятся хорошими героями.
Досадных ошибок немало, но все же случаются и такие восхитительные моменты, как шахматный инцидент. Во время Таниного пребывания в его доме она и Алек создали несколько ритуалов. После игры в шахматы и шашки им нравилось вместе читать. Ее излюбленным чтивом являлись журналы «Мари Клер» [37]37
Журнал «Marie Claire» – информационно-развлекательное, полноцветное издание для женщин, которое совмещает в себе все классические «глянцевые» рубрики (съемки моды, обзоры косметических новинок) с качественной журналистикой, интересными интервью и эксклюзивными репортажами.
[Закрыть]и «Эссенц» [38]38
Известный в США журнал, особенно популярный среди молодых чернокожих американок.
[Закрыть]. Алек же читал «Нью-Йорк Таймс». Она завидовала женщинам из журналов. Все они были хорошо одеты. Их кожа была чистой и без порезов, и они выглядели ухоженными. Ее многочисленные порезы не позволяли принять полноценный душ, наилучшей альтернативой тому было обтирание мокрой губкой. Но она скучала по своим душевым пятиминуткам. Она всегда воспринимала их как должное, и сейчас ей требовался душ, чтобы почувствовать себя человеком. Ее раны почти зажили, и Таня понимала, что если будет крайне осторожна, то сможет не задеть самую тяжелую рану на спине. Становилось уже поздно, а ей хотелось проверить себя и выяснить сможет ли она с этим справиться.
Она повернулась к Алеку, прервав его чтение:
– Мне нужно принять душ.
– Хорошо. – Он встал, стянул с нее одеяло и помог вылезти из кровати. Таня оперлась о него, и он проводил ее до ванной.
– Думаю, что дальше справлюсь самостоятельно.
Алек заинтересованно взглянул на нее и, не споря, помог войти в ванную. Как только она начала устойчиво держаться на ногах, он ее оставил.
Снимая ночную сорочку, Таня поняла, что ей придется нелегко, но она твердо решила: сейчас или никогда. Прислонившись к раковине, она постепенно стягивала сорочку к коленям.
Она чувствовала, как слабеют конечности, но ей необходимо это сделать.
Это было довольно легко. Она постепенно стянула сорочку до бедер, а вот дальше стало проблематичней. Ей нужно было оттолкнуться от раковины, чтобы стянуть сорочку с талии. Она вздохнула, тело начало дрожать от напряжения.
Дверь внезапно распахнулась. Таня подскочила от неожиданности и чуть не завалилась в душевую кабинку.
– Я могу сделать это сама! – закричала она в его обнаженную, сильную, широкую грудь. Насладившись этим зрелищем, она взглянула ему в лицо.
Что за картину они собой представляли: она в измятой сорочке и выставившая на обозрение трусики, и он без свитера, с обнаженной, мускулистой грудью.
– Нет ничего плохого в том, чтобы попросить о помощи, – заявил Алек, одарив ее кривой улыбкой.
Эта улыбка была подобна стоваттной лампочке: яркая, красивая и хорошо знакомая – от этого душу Тани раздирало на части.
Алек схватил сорочку за подол и стянул ее через голову девушки. Таня быстро прикрыла грудь. Конечно же, это был довольно неубедительный способ уберечь ее скромность: округлость груди все равно можно было ясно увидеть.
– Я привык к женскому телу, Таня.
«Супер, значит, он переспал с сотнями женщин», – подумала она. Но что ее поразило больше всего – это то, как четко он произнес эти слова, не шевеля губами.
– Ты не видел моего.
Он насмешливо ей улыбнулся, поворачивая вентиль в душе.
«Дура! Идиотка! Дура!»
Он видел ее всю во время лечения, независимо от того какую подвластную ему волшбу он применял.
Алек изогнул бровь и расстегнул молнию на брюках.
Таня отвернулась, предоставив ему уединение.
В ванной раздался отчетливый свист рассекаемого воздуха, когда брюки упали на пол.
Звякнул ремень, ударившись о бетон, и воздух наполнился тайным смыслом.
Таня медленно повернула голову, обнаружив Алека стоящим в шелковых бордовых боксерах.
Она быстро закрыла глаза. Они пересекли черту, но с другой стороны это ни о чем не говорило. Может, ей следует плыть по течению? Но когда она так поступала?
– Ты испортишь свои боксеры.
– Не страшно. Я в состоянии купить себе другие. – Он ждал. – Ты не можешь одновременно прикрывать грудь и залезать в душ. Тебе нужно будет держаться за меня.
Он был прав. По логике вещей это не имело смысла: расшибиться, стараясь выглядеть скромной. Таня медленно опустила руки, обнажив грудь, но в его взгляде не появилось дикого голода, как она ожидала.
Алек моргнул и отвел взгляд.
– Твои трусики, – сказал он, понизив голос.
Таня глубоко вздохнула. Это было безумием, но какая-то часть ее находила в этом удовольствие и желала большего. Она пыталась заставить замолчать эту похотливую часть себя, которая хотела вырваться наружу.
Таня слегка потянула трусики, и они соскользнули до колен. Алек наклонился прямо к ее соскам. Она почувствовала его теплое дыхание на них, и, черт возьми, они набухли. Предатели!Ее трусики упали на пол, и Таня, поддерживаемая Алеком за руку, перешагнула через них.
Алек, проверив температуру воды, вошел под струю, ожидая ее.
– Ты находишь это забавным, не так ли?
– Твое смущение? Нет, я так не думаю. На мой взгляд, это мило. Неуместно, но мило. Пора приниматься за работу. – Он протянул ей руку и помог войти под душ.
– Знаешь что, я – голая, а ты – нет, – заявила она сквозь шум воды.
– Действительно, однако то, что делается там, может повергнуть тебя в беспамятство, – сообщил он, посмотрев вниз.
Таня тоже опустила глаза… на его вздыбившиеся боксеры.
– О!
Вода ручейками стекала по их телам, ослабляя бинты на ее лице. Алек размотал их, открыв морщинистую, еще не зажившую кожу.
– Не щиплет?
– Нет, нисколько, – ответила она, ликующе улыбаясь, но тут же почувствовала головокружение и ухватилась за руку Алека, пытаясь сохранить равновесие. Он схватил ее за талию. Это был обманчиво-нежный захват, но она знала, что никогда не выскользнет из его рук и не упадет на кафель.
– Сделай глубокий вдох.
Она вдохнула, и через несколько мгновений головокружение исчезло.
Алек улыбнулся, взяв в ладони ее лицо.
– Давай уже мыть тебя. – Он развернул ее спиной к себе.
Он начал с ее шеи и плеч. Круговыми движениями намылил шею белой пузырящейся пеной. Его прикосновения были твердыми и уверенными. Словно он хотел, чтобы она расслабилась под его пальцами.
Его руки замерли, прекратив свои гипнотические прикосновения.
– Ты все еще чувствуешь головокружение? – спросил он сквозь перестук капель воды в душевой кабине.
– Сейчас я в порядке.
Сейчас она чувствовала себя замечательно.
Если бы она не была избита и неуклюжа, она бы на самом деле получала удовольствиеот этого.
– Ты почувствуешь себя еще лучше уже в ближайшее время. Я тебе обещаю.
Он вновь это сделал.
– Как ты узнаешь, о чем я всегда думаю? – спросила она через плечо.
Алек ей не ответил. Его руки на время отстранились от нее. Она услышала громкое трение мокрой кожи – он растирал ладони, которые затем опустились на вершину ее грудей и замерли. Она почувствовала его сверлящий взгляд на своей склоненной шее.
Ее охватило предвкушение. Ей так хотелось, чтобы его руки двинулись дальше. Следующее, что она сделала – собралась с силами.
– Я помою, – процедила она. Тут у нее вновь закружилась голова. Ей показалось, что на этот раз она точно упадет в обморок.
Таня почувствовала, как его рука притягивает ее к нему – прижимая к самой впечатляющей его части.
Девушка зажмурилась, изгоняя из своей головы чувственные мысли и образы с такой скоростью, на какую только была способна. Она принялась тереть мылом грудь. Ее соски затвердели от возбуждения. Она подняла глаза на массажную душевую насадку и задалась вопросом: что горячее, она или тугие струи воды из насадки.
Наконец, она закончила свой душ. Таня чувствовала себя чистой, а вот ее эмоции теперь завертелись в бешеном вихре. Если бы обстоятельства сложились по-иному, они с Алеком занялись бы любовью в душе. Большое спасибо!
– Что ж, теперь, когда ты все видел, следи за обновлениями по ключевым показателям.
Он помог ей выйти из душевой кабины, подстраховывая ее движения и игнорируя сарказм.
– Тебе нужно было принять душ, а я помог тебе. И ты забываешь, что я уже видел все, что только можно в тебе рассмотреть.
Почему это казалось правильным?
– Алек?
Он мягко вытирал ее кожу, обсушивая красным полотенцем, а потом завернул ее в него.
– Прислонись к раковине. Я принесу сорочку.
Холодный воздух овеял ее кожу, когда открылась дверь.
Таня осмысливала все, что сделал Алек. Он помог ей принять душ. Что еще он сделал? Никакой дерзости. Ничего, что вызвало бы у нее возмущенный вопль. Ну ладно, да, у него была эрекция, похожая на огромную колбаску. Ее соски находились в состоянии боевой готовности, как солдаты, отдающие честь. Но это ни к чему не привело. Ее прелести остались незамеченными, и Алек засунул ее под душ. Он из другой страны, а европейцы равнодушны, когда дело касается человеческого тела.
Вновь повеяло холодным воздухом: вошел Алек, держа в руках одну из ее сорочек. На нем уже были джинсы, от чего Таня почувствовала себя одетой неподобающе случаю. Голова проскользнула в вырез сорочки, и полотенце вновь упало, в очередной раз полностью ее обнажив.
Алек помог ей забраться в кровать. У Тани подкашивались ноги, ей необходимо было прилечь.
* * *
Алек смотрел на нее, – на ее многократные зевки, – пока она не заснула. Он неспешно вытянул свои длинные ноги на кровати и уставился на силуэт спящей девушки. Что он наделал? Он помог ей принять душ. Вот и все. Если это было все, тогда почему его шелковые боксеры торчат как флагшток? По крайней мере, не он один возбудился – она была на взводе не меньше него. Он спустил ноги с кровати и подошел к окну.
Алек наблюдал за уставшими, одетыми с иголочки бизнесменами и модницами, спешащими в свои дома и квартиры. Таня что-то почувствовала. Этобыло там, в ее глазах. Этопромелькнуло, когда ее тело дрогнуло под его ладонями. Может, от нее и разило йодом, но он все же хотел ее вкусить, когда снимал с нее трусики. И это ощущение близости ее тела… ему хотелось совершить непозволительное действо с ее задом. Это почти его погубило. Он бы сам себя кастрировал, если бы запамятовал о ее восстановлении после нападения.
Он рыл себе глубокую яму. Чем теснее он с нею сблизится, тем труднее им обоим будет в дальнейшем.
Европа, 1189 год
После ее похорон я отправился странствовать по Европе. Я не мог его убить. Это противоречило правилам нашей семьи и разбило бы сердца моих прародителей. Он приходился им сыном, нравилось нам это или нет. Я понимал, что, убив его, внесу раздор в нашу семью. Посему я скитался. Я пьянствовал, спал с бесчисленным множеством женщин, провоцировал драки. Я делал все, что было в моих силах, чтобы забыться.
Заработав скандальную репутацию, я прослыл безумным одиночкой. Люди в пабе заключали пари на хорошие деньги, наблюдая, как я поглощал годовой запас эля. Своего соперника я всегда обыгрывал. Я стал не похож на самого себя. В моих глазах появился дикий блеск. Богачи и люди среднего достатка сторонились меня. Возможно, в глубине души они знали, что я был скорее животным, чем человеком. Не знаю. Я знал лишь одно: нормальные отношения были выше моего понимания, единственное, чего я жаждал, – физический контакт.
Однажды меня грубо разбудил владелец постоялого двора. Позади него стоял высокий человек. Это был мой дед. Я проклял его имя. Я проклял всю семью. Я впал в бешенство. Он схватил меня и прижал к своей груди. Я обессиленно рухнул в его объятия. Вся боль, которую я нес в себе, неудержимо хлынула наружу.
Глава 6
Алек продолжал хранить свои тайны при себе. Таня признала, что не в силах обойти или пробить эту непроницаемую стену. Впрочем, дело было не только в нем. Его друзья казались такими же скрытными. К тому же стрессовая обстановка из-за всей этой секретности не оказывала чудотворного влияния на ее самочувствие.
Наступали дни и проходили ночи. По-видимому, ее биологические часы сбились. Она лучше спала днем, чем ночью. И как бы она ни пыталась упорядочить часы, ее тело требовало сна в течение дня.
Луиза появлялась у нее комнате с завидным постоянством. А может это была ее комната, и она не могла дождаться, когда Таня ее покинет? К счастью, Луиза никогда не давала ей повода почувствовать себя нежеланным гостем. Иона же была совсем другим делом.
Она столкнулась с ней, когда Алек впервые за некоторое время оставил Таню одну. Он сказал ей, что будет внизу, делать международный телефонный звонок. Таня расхаживалась в холле на втором этаже особняка. Держась за бок с переломанными ребрами, она медленно и осторожно шагала к лестнице, а затем обратно к двери своей комнаты. Пол в холле был покрыт ворсистым ковром, который мягко пружинил под ее ногами при каждом шаге. При ходьбе она придерживалась за перила. Таня понимала, что излишне напрягается в своих стараниях, но ей хотелось ускорить процесс выздоровления. Для нее это был единственный способ вернуться к работе.
Когда она направилась к своей спальне, то услышала, как хлопнули дверью, и решила, что это была дверь на первом этаже. Таня развернулась, чтобы начать шагать заново. Она была настолько увлечена ходьбой, что не заметила, что за ней следят. Она подняла глаза и отскочила на шаг. Боль рикошетом прошила все тело.
– Привет, Иона, – произнесла она, чтобы не заскрежетать зубами, и осмотрела ее с ног до головы.
Женщина выглядела так, словно провела бурную ночку. Волосы растрепаны, губная помада размазана, взор мечтательный. Определенно, ей кто-то пришелсяпо вкусу.
– Ты все еще здесь?
– Да, Иона, я все еще здесь.
– А Алек в курсе, что ты встала с постели? – она облизала губы и улыбнулась Тане.
Хуже некуда проявить слабость перед Ионой. Она нутром чувствовала, что эта женщина со всей ее грацией и красотой может в любую минуту вцепиться ей в горло. Почувствовав жар ее взгляда на своей шее, Таня поплотнее запахнула V-образный вырез халата.
– Нет, он не знает, что я на ногах, – ответила Таня ровным голосом. – Я хотела его удивить, – пробормотала она.
– О! Алек?! – прокричала она куда-то вниз винтовой лестницы. – Твой маленький пациент пытается ходить, и выглядит это ужасно жалко.
Если бы Таня была в состоянии, и если бы она не была леди, она бы отвесила Ионе такого пинка, от которого та улеглась бы в гроб. Довольно странная мысль. Откуда она взялась? Таня откинула на спину косички – эта привычка появилась у нее еще в четыре года. Тогда казалось, что это неплохой способ избавиться от непрестанного гула вопросов в своей голове.
Иона наклонилась и посмотрела Тане в глаза.
– Бьюсь об заклад, у тебя есть вопросы, человечишка, – насмехалась она. – Неважно, как только ты узнаешь правду, ты убежишь так далеко, как только будет возможно. Ты уже поступала так прежде. И тогда Алек вновь будет моим, целиком и полностью.
«Он, воистину, умеет их бросать», – подумала Таня. Прищурившись, холодные голубые глаза впились в карие. Таня с бесстрастным выражением лица расправила больные плечи и окинула Иону столь же решительным взглядом.
Глаза Ионы стали дикими. Обе женщины обернулись и увидели Алека.
Его сердитый взгляд хлестанул по Ионе. Таня наблюдала за напряженным противостоянием этих двоих – о ней на время забыли. Затем она услышала тихий гортанный рык Алека. Казалось, будто в комнате находилось животное.
Иона попятилась и побежала в свою комнату.
Алек наклонился к Тане и помог ей потихоньку распрямиться. Как только она твердо встала на ноги, он проводил ее в комнату.
* * *
Иона ненавидела Таню, и чувство было взаимным. Словно они являлись очень давними врагами. То, что она чувствовала по отношению к Ионе, было знакомым и неподдельным. Это была обратная сторона того, что она чувствовала к Алеку. В первый миг Таня была потрясена, а в следующий – рассердилась. Она никогда не встречалась с Ионой до того, как Алек привел ее сюда, и она не могла понять, почему девушка так ее ненавидит. У нее скопилась масса вопросов, но подсознательно она понимала, что никогда не получит на них ответов.
Однажды ночью, когда Луиза помогала ей расхаживаться по спальне, Таня спросила своего нового друга о причине этой ненависти. Она почувствовала, как Луиза замялась с ответом. Все, кроме нее, были посвящены в эту тайну. Она чувствовала, что что-то упускает. Что они скрывают?
– У Ионы и Алека несколько лет назад был роман.
– Они встречаются друг с другом время от времени?
– Нет, уже какое-то время эта тема закрыта.
– Так откуда все эти ее злые взгляды и ехидные замечания? – Таня осторожно присела на кровать и с большим трудом водрузила ноги на матрас. – Она никак не может его забыть и поэтому отыгрывается на мне? Я даже не знаю ее или Алека!
– Уверена, что ты заметила, какой он мужественный. Алека не так-то просто забыть.
Таня задалась вопросом, были ли и у Луизы с ним отношения? Боже, какое ей дело? Она его не любит. Черт, она его даже не знает, и все же она не может сбросить со счетов крошечный укол ревности, который сейчас чувствует.
– Я не слепая и прекрасно вижу насколько он привлекательный. – Ей было жаль, что она не слепая. Тогда бы она не переживала так из-за его тайн. – Наверное, они долго встречались?
– Это не мое дело, но… они были вместе десять лет.
– Это долгое время.
Луиза вздохнула.
– За столь прекрасной, порой непредсказуемой внешностью скрывается хороший парень. Довольно редкое сочетание в наши дни.
«Интересно, насколько хорошо онизнают друг друга?» – спрашивала у себя Таня. Она находится среди его гарема? Таня быстро отвела глаза.
– Он тебе нравится, не так ли?
– Ему не составляет труда нравиться женщинам, – ответила она. Прочистив горло, Таня добавила: – Он симпатичный. – Она не была готова делиться с кем бы то ни было своими чувствами к нему. Она до сих пор разбиралась в себе и все еще пыталась понять.
Луиза взглянула на нее понимающим взглядом.
– Я вижу, что происходит, Таня. Я вижу, как у тебя расширяются зрачки при упоминании его имени. У тебя повышается температура, когда ты о нем думаешь. Я чувствую жар твоей кожи даже сейчас.
– Вы ко всему подходите с таким рвением, как сегодняшним днем?
– Мы являемся группой людей, подверженных страстям.
– И все вы увлечены Алеком.
– Ты должна дать ему шанс. Он не хочет хранить от тебя секреты, но вынужден, ради собственной безопасности.
«Что теперь?» – подумала Таня, откинув косички на спину. Происходит нечто важное, и это лишь заставляет ее разум искать еще больше ответов.
– В прошлом между Ионой и Алеком очень часто становилась женщина. Ты напоминаешь ему ту женщину.
– Мы знакомы с ним лишь с той ночи, когда он спас мне жизнь.
– Ты уверена, что это был первый раз, когда вы встретились? Вспомни, Таня.
Она решительно покачала головой.
– Так это якобы судьба? – Таня не могла поверить, что разговаривает об этом с Луизой. Ей не хотелось думать, что все ее чувства были реальны.
– Это то, о чем ты мечтаешь.
– Я напоминаю ему женщину, которую он знал некоторое время назад?
– Годы назад.
– И это все, о чем ты можешь мне рассказать, верно? – Таня могла поклясться, что Луиза хотела бы рассказать больше, но не смела. Слишком рано испытывать что-либо к Алеку. Скорее всего, все ее чувства по отношению к нему являлись своего рода преклонением перед героем.
– Алек любит женщин, – признала она, укрывая одеялом Танины плечи. – Раса и цвет кожи для него или для нас ничего не значат. Лишь человеческий род страдает подобными предрассудками.
Таня недоуменно взглянула на подругу. Для нее Луиза выглядела вполне по-человечески. В голове вспыхнуло яркое воспоминание о той роковой ночи, вызвав дрожь. Кровь. Море крови и… Клайн, падающий на пол, бледный и бездыханный. Что Алек с ним сделал? У Тани застучало в голове. Тело охватили усталость и холодный озноб. Кто эти люди?
Луиза схватила Таню за плечи:
– Тебе лучше лечь. Ты сейчас ужасно выглядишь.
* * *
Когда Алек вошел в особняк, у него на уме была лишь одна мысль: провести время с Таней. Он повесил шарф на зеркальную вешалку. Не успев снять пальто, он почувствовал негативную атмосферу в доме. Мужчина направился на кухню, держа в руках коричневый бумажный пакет. Из-за угла перед ним возникла Луиза. Он увидел тревогу на ее лице. Пакет упал на мраморный пол. Алек схватил ее за руки, позабыв о своей невероятной силе.
– С ней все в порядке?
Он не мог потерять Таню после того, как вновь ее нашел. Он ощутил знакомую зияющую пустоту в груди, которая была его постоянным спутником.
– Она в порядке, Алек, но… – Луиза всплеснула руками. – Сегодняшним вечером я немного дала маху.
Рот Алека неприятно изогнулся. Он устремил на Луизу леденящий, яростный взгляд темно-красных глаз. Девушка отступила под натиском его угрюмого взгляда. Алек боролся с гневом. Он за долю секунды прочел ее мысли, и у него вырвался рык. Таня должна узнать правду от него, а не от кого-то другого. Именно таким образом все и должно произойти.
– Луиза, в будущем будь любезна научись держать свой рот на замке!
Алек устремился вверх по лестнице к спальне, чтобы убедить Таню остаться в доме. Он распахнул дверь и от представшей перед ним картины зияющая пустота в его груди увеличилась.
– Мне придется уйти, Алек, – задыхаясь от рыданий, проговорила Таня. Она ковыляла по комнате, пытаясь снять сорочку.
– Ты не можешь уйти.
Девушка не обратила внимания на его слова.
– Ты не можешь уйти!
– Я здесь в плену?
– Нет, – тихо произнес он. Его сердце было разбито, и он ничего не мог с этим поделать.
– Тогда, черт возьми, отведи меня домой. Мне здесь не место. Я не знаю, ктоили чтоты, и это сводит меня с ума. Я отказываюсь быть впутанной в ваши любовные размолвки.
– Любовные размолвки? О чем ты?
– Ты и Иона.
– Между нами ничего нет уже много лет.
– Да, это я уже слышала. Почему я напоминаю ей и тебе женщину, в которую ты был влюблен годы назад?
– Ты похожа на нее, и это все, что я могу тебе сказать.
– Ты имел в виду – это то, что вы все намеренымне сказать.
Больше они не проронили ни слова. Повисшая между ними тишина принимала угрожающие размеры безбрежного океана. Таня не собиралась оставаться здесь ни минутой дольше, если все, что он мог ей предложить, – это твердый, непроницаемый взгляд. И Алек это знал.
Таня продолжала бороться со своей сорочкой. Попытавшись вытащить руку из рукава, она сморщилась от боли.
– Остановись! Остановись! Я отведу тебя домой, если это то, чего ты хочешь. Что бы ни случилось, это всегдато, чего ты хочешь.
– О чем ты? Ой, подожди-ка, ведь ты же не можешь мне сказать, не так ли? Точно так же, как ты не можешь мне сказать, как убил Клайна, и каким чудесным образом я так быстро исцелилась, – прокричала она.
– Если мне придется сделать это снова через сто лет – я буду пить чесночную воду, – прокричал он в ответ. На этих словах он взмахнул плащом возле ее лица, и перед тем как потерять сознание Таня – она могла бы в этом поклясться – увидела миллион летучих мышей. Она слышала хлопанье их крыльев.
* * *
Таня очнулась на кровати в своей комнате в окружении знакомых вещей. Ее письменный стол стоял в целости и сохранности, лишь покрылся налетом пыли. Копия лампы от Тиффани [39]39
Луис Комфорт Тиффани (louis Comfort Tiffany) (18.02.1848-17.01.1933, Нью-Йорк, США) – американский художник, дизайнер и бизнесмен, лидер стиля «модерн» в национальном искусстве. Международное признание Тиффани принесли его изысканные изделия из стекла: витражи, абажуры, бижутерия.
[Закрыть]была включена вместо того, чтобы быть выключенной. Ее комод с зеркалом был по-прежнему загроможден косметикой годовой давности. Застекленные, створчатые двери на балкон – ее любимое новшество в квартире – были приоткрыты. Как такое случилось?
Она поднялась с кровати, осторожно подошла к дверям и закрыла их.
– Он и в самом деле доставил меня домой, – изумленно произнесла Таня и с благодарностью снова легла на кровать. Последнее, что она помнила, – это ее крик на Алека, а потом она увидела… летучих мышей. Миллионы летучих мышей, хлопавших крыльями по ее лицу.
Таня перевернулась на бок и приподнялась, перенеся вес на одну руку. Она все еще чувствовала себя разбитой, но теперь могла передвигаться.
Здесь было… тихо. Дома у Алека в ночное время было оживленно. Луиза и Иона постоянно сильно шумели. По радио Алека в предрассветные часы играл джаз. Из окна комнаты, в которой она находилась, было слышно, как на пешеходных дорожках Манхэттена появляются первые прохожие. Она чувствовала успокоение и радость от осознания того, что Алек всегда рядом. Таня была вынуждена признать, что ей уже не хватает этого.
* * *
Алек выглядел изнуренным и подавленным, когда вошел в парадную дверь своего дома. Луиза и Иона сидели на кушетке и глядели, как он снимает плащ. Он ушел, ничего не сказав ни той, ни другой. Иона встала с намерением последовать за ним. Он смутно слышал их разговор о нем. Его это не интересовало.
– Иона, не надо, – умоляла Луиза, схватив за руку свою лучшую подругу.
Та взмахнула своими короткими до плеч льняными волосами, а ее глаза вспыхнули красным.
– Он всегдасо мной говорит, Лу.
– Не в этот раз.
Ее слова остались без внимания. Иона схватила Алека за руку, когда он поднимался по лестнице.
– Алек?
Он повернулся к ней лицом и свирепо глянул на ее руку, вцепившуюся в его запястье. Иона быстро отдернула руку.
– Кажется, ты должна была остаться в клубе?
– Я передумала.
– Ну так, будь добра, передумать обратно, – пророкотал он.
– Ты нуждаешься во мне, Алек.
– Я нуждаюсьв лицемерной, вероломной гарпии, также известной, как Иона Мак-Дугал?
– Я больше не та, кем была, – заявила она.
– Когда ты оставишь меня в покое?
– Неужели, ты правда ее любишь?
Алек вздохнул.
– Закрой дверь, когда будешь уходить.
* * *
«Сколько бы еще она собиралась уйти? – спрашивала у себя Таня. – Беспокоились ли ее мать и сестры даже после того, как она дала о себе знать? Скорее всего, да. Разочаровалась ли в ней Мия после того, как она так долго не отвечала на ее письмо? А что с работой? И с полицией?» Еще месяц назад ее жизнь была тихой и заурядной. Одно происшествие и один человек перевернули ее жизнь вверх тормашками.
