Текст книги "Пурпурные крылья"
Автор книги: К. Уилсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– Отлично.
«С этой идеей покончено». Она бесшумно закрыла за собой дверь и обречено спустилась по лестнице, понимая всю унизительность своего положения.
– Она спит?
– Спит.
Девушка скорее почувствовала, чем увидела его широкую, самодовольную улыбку. Из чего можно было заключить, что с псевдокомпаньонкой фокус не удался.
Они сели за стол и начали есть.
Таня с любопытством смотрела то на него, то на его еду.
– Кажется, вампиры не едят?
– Те, кто молод – не могут есть обыкновенную пищу. Я стар, и могу есть кое-что из еды.
«Значит, он не сумасшедший. Зачем она выискивает объяснения, пытаясь придать происходящему видимость правдоподобности? Вряд ли ей это удастся», – размышляла она. – «Прими, как данность, Уильямс».
– А ты можешь есть что-нибудь с чесноком?
– Я ненавижу чеснок!
– Не переживай, я не буду готовить для тебя блюда приправленные чесноком.
В этот момент ей захотелось пнуть себя. «Неужели она предложила приготовить для него?! А почему бы и не переспать с ним к тому же? Черт возьми, ты почти переспала с ним, и это было невероятно хорошо».
– И рассыпчатые десерты, – пробормотал Алек.
– Откуда ты узнал, что Мии нравится курица с грибами по-китайски?
Он хитро улыбнулся.
– Я забыла, если ты можешь читать мои мысли, то и ее тоже.
– Мия – это открытая книга. Она – художник?
– Она дизайнер ювелирных изделий.
Довольно неприятная мысль, считать что кто-то способен копаться в твоей голове и вторгаться в твои мысли. У нее были помыслы и воспоминания, о которых ей не хотелось бы, что бы кто-нибудь узнал. Она искренне надеялась, что он не позабудет об интимной сфере ее личности.
Таня взглянула на кусочек еды, удерживаемый Алеком при помощи палочек. Со свисающих овощей капал коричневый соус, источая восхитительный запах. Таня пристально смотрела, как он поднес овощи к своему рту. Он посмотрел в ее сторону, девушка улыбнулась ему. Алек опустил палочки.
В ее голове возникла неожиданная мысль:
– Позволь, я попробую это?
– Конечно.
Таня потянулась вилкой к блюду, а Алек протянул ей кусочек, удерживая его палочками.
Они посмотрели друг на друга, удерживая на весу столовые приборы.
– А что, если ты позволишь мне покормить тебя?
Она напряглась от этого предложения.
– Ладно, – ответила она, в то же время, рассуждая про себя: «Если он покормит ее, то это ведь не изменит ее, не так ли? Она будет все той же Таней Уильямс, первоклассным судейским защитником женщин, подвергшихся насилию в семье. Она будет все той же Таней, дворовой девчонкой мисс Бруклин США. Кого она обманывает? Она меняется с каждым днем. Она стала мыслить шире, ее взгляд на жизнь тоже изменился. Ее мнение о мужчинах стало иным, и все это из-за того, что тем вечером на балконе, в объятиях Алека, ее доверие резко возросло. Они почти занимались сексом. Да, она должна позволить ему покормить себя».
Алек плавно опустил палочки с кусочком овощного Му-Шу ей в рот. Он еще не успел убрать палочки, как несколько мелко нарезанных овощей и соус упали на ее губу и подбородок.
– У тебя соус на губе и подбородке.
– Правда? Какой стыд. – Таня схватила салфетку, собираясь вытереться, но Алек остановил ее.
Он склонился к ней, от чего у Тани удивленно округлились глаза. Алек не сводил глаз с ее нижней губы. От его пристального взгляда, она почувствовала покалывание на затылке, а сердце учащенно забилось. Он наклонил голову и провел языком по ее нижней губе. Таня положила ладони на его грудь, чтобы оттолкнуть, но вместо того, чтобы отстраниться, Алек прижал ее руки к своей груди, не давая им пошевельнуться.
И в тот же миг она оказалась во власти его чувственного языка.
Его язык выскользнул из ее рта и слизнул коричневый соус с подбородка.
Таня была уверена, что Алек все понимает и надеялась, что он прекратит это безумие, прежде чем она совершит какой-нибудь безрассудный поступок. Но он этого не сделал. Пользуясь ее слабостью, он чувственно посасывал ее нижнюю губу, слегка сжимая своими губами. Затем он с жадностью впился в ее уста.
Увлеченная волной желания она прекратила сопротивляться. Обняв его за шею, она почувствовала, как он одной рукой приобнял ее за плечо, а другой начал неуверенно приближаться к ее груди. Сквозь пелену желания, страсти, и даже опьянения, она смутно услышала шаги.
– Ой! Извините, я однозначно помешала.
Алек отстранился от Тани и, продолжая смотреть ей в глаза, произнес в адрес Мии:
– Мы только что закончили.
Таня всматривалась в его глаза, в которых ничего нельзя было прочесть, прекрасно осознавая, что последние из оставшихся преград будут преодолены в ближайшее время.
* * *
Позднее тем же днем, – где-то около двух часов утра, – Таня благодарила бога, за то что это было утро воскресенья, а не понедельника. Она не могла уснуть, ворочаясь в постели и размышляя о своем открытие: воистину она и Алек знали друг друга в прошлой жизни. Ее звали Констанс и она была влюблена в Алека, а он в нее. Однако это было все, что она смогла вспомнить.
И это совершенно выбивало ее из колеи.
Устроившись поудобнее, она уставилась в потолок. Но ничего не смогла разглядеть, потому что еще было темно.
– Это безумие какое-то, – сказала она себе.
Таня вылезла из своей раздвижной кровати и принялась расхаживать по комнате взад-вперед.
В ней кипело столько эмоций, что она уже не могла их больше сдерживать. Душ всегда был хорошим способом все обдумать. Она вошла в ванную и, открыв стеклянную дверь душевой, включила воду. Расстегивая пижаму, проверила температуру воды. Ее даже теплой трудно было назвать. Вода была ледяной. Таня решила подождать, надеясь, что холодная вода сбежит и пойдет теплая, но этого так и не случилось.
Она вышла из своей комнаты и постучала в дверь к Мии.
– Мия?
В ответ – тишина.
Она вновь постучала, но уже погромче.
Дверь распахнулась, на пороге стояла Мия с раздраженным видом.
– Ступай к Алеку, попрыгай на его «дружке», а с утреца мне все расскажешь! – И с этим воплем, она захлопнула дверь перед Таниным носом.
– Я просто хотела принять, чертов, душ, – захныкала она. – Пожалуйста, у меня не работает душ.
– Вали к Алеку!
Таня не собиралась идти к Алеку. Это могло стать большой ошибкой, учитывая, что она практически позволила ему совместить «приятное с полезным». Но должно ли это мешать поддержанию гигиены?
«Что ей делать, если от нее будет разить весь день? Ей теперь что, зарастать грязью?» – размышляла она. Вернувшись к дверям своей спальни, она остановилась и посмотрела на дверь в комнату Алека.
«А что, если это было ошибкой? А вдруг он – негодяй, манипулирующий людскими умами? А вдруг он ненавидит женщин в глубине души? Она пообещала матери, что не выйдет замуж за такого же, как ее отец. Она видела, что он сделал с матерью. Но ее сестры были счастливы, замужем и имели детей. Что если она упускает хорошую возможность? Постой-ка, речь шла только о душе. Да, он устроил ей душ месяц тому назад, но то мытье… ограничилось разговорами», – рассуждала Таня, взволновано расхаживая по холлу. В конечном счете, так ничего и не решив, она вошла в свою комнату.
Издав нечленораздельный звук, она застегнула на все пуговицы пижаму, закрыла кран и, выйдя из комнаты, пересекла холл.
Подойдя к двери в комнату Алека, она постучала. Ответа не последовало. Таня постучала еще раз. Опять никакого ответа. Позади себя она услышала звук открываемой двери.
– Открой дверь, как тебя учили, – отчеканила Мия и вновь захлопнула дверь.
Таня скривила рот и открыла дверь в его комнату.
– Алек, – прошептала она. – Алек?
Увидев его спящий силуэт, она подошла поближе и прикоснулась к нему, но тут же отдернула руку. Его кожа была холодной, как лед. «Разве он должен сейчас спать? Вампиры никогда не спят по ночам. Но с другой стороны, что она знает? Она не знала, что он вегетарианец». – Таня наклонилась поближе, чтобы почувствовать его дыхание. Ни малейшего дуновения. – «Может, он мертв? Неужели дядюшка прикончил его, а они ничего и не заметили?!»
Таня начала паниковать. Неожиданно для себя, с молниеносной скоростью, она оказалась сверху него, а после того, как он перекатился – под ним. Она посмотрела в его искрящиеся зеленые глаза.
– Могу ли я вам чем-то помочь, мисс Уильямс?
В спальни вспыхнули лампы, заставив Таню нервно озираться. Разумеется, это он включил освещение, если конечно же здесь не было сенсорного передатчика, реагирующего на хлопок. Но он не хлопал в ладоши. Столь неутешительный вывод очень расстраивал.
То, как он произнес ее имя, было столь многообещающе, опасно и чувственно, что она почувствовала покалывание на затылке. Плохо дело, когда вам не хочется испытывать к кому-нибудь влечение, а вашему телу на это наплевать.
Она не собиралась потакать своему телу. Она всего лишь хотела принять душ. Верно? Но откровенный взгляд этих зеленых глаз пригвоздили ее к месту, вынудив смотреть прямо на него.
– В твоей ванной комнате есть душ.
– Да что вы говорите?! Мне показалось, что там нет горячей воды. И я задумалась над тем, что мне не помешал бы твой душ, – едко произнесла она. Это было не в ее стиле, но нахождение в его обществе делало ее непохожей на саму себя.
– Душ? Любопытные вещи происходят в душе.
– Да, там становятся чище. – Она чуть не пнула себя: он собирался обернуть происходящее в нечто иное.
– Я думал об обратном. Воспользуйся моим душем. Мой дом – это твой дом, – ответил он.
– Благодарю, – язвительно произнесла Таня, понимая, что он доволен собой. – Однажды, тебе надлежит научить меня этому трюку.
– Какому трюку?
– Прикидываться мертвым. Я не ощущала твоего дыхания, а кожа была ледяной.
– Я спал. Так спят вампиры.
Схватив его за запястье, Таня попыталась отодвинуть от себя его руку, но поняла, что это равносильно попытке передвинуть десять тон.
Алек посмотрел на ее руку:
– Отчего ты так спешишь? Ведь это воскресное утро.
Она вздохнула.
– Алек, чего ты хочешь от меня?
– Чего я хочу от тебя? – удивлено переспросил он. – А ты как думаешь? Уверяю тебя, не плюшек и не полдника в одиннадцать.
– Ты хочешь секса. Большинство мужчин хотят от женщин секса. Чрезвычайно важное времяпрепровождение, – ответила она.
– Я не хочу любовных игр. Я хочу тебя, только тебя, Таня. После того, что мы обсуждали, это должно быть очевидным.
Таня перевернулась на бок.
– Ты никогда не называешь меня Ти. Меня все так называют.
– Мне нравится произносить твое имя. Оно чарующее, как и ты.
Она потерла лоб в отчаяние. Он не отступил, и глубоко в душе она ценила это.
Несмотря на все ее неимоверные усилия держать Алека на расстоянии, она хотела его. Но эту преграду было трудно преодолеть. Она не хотела торопиться с ним. Она не желала, чтобы он получил контроль над ней.
– Разве ты не мертв? Может ли у мертвеца… быть эрекция? – Она увидела как у него изогнулась бровь. И это в нем, она тоже любила.
– Строго говоря, я не мертв, поэтому может, – как ты деликатно выразилась, – быть эрекция. В самом деле. – Подняв указательный палец, он нарисовал им невидимый круг и указал на бугорок под черной простынею.
Таня закатила глаза.
– Я должна начать свой день, пожалуйста.
Он отпустил ее плечо и она встала с постели. Идя в ванную, она спиною чувствовала его взгляд.
Таня включила душ, из которого сразу же полилась горячая вода. Сняв пижаму, она вошла под теплые струи воды, не переживая, что намочит волосы, потому что они были заплетены в мелкие косички. Схватила мыло и принялась намыливаться им.
Что она делает? Ей ужасно хотелось быть с ним, и в то же время она боялась этого. Имелись ли вещи, о которых ей хотелось знать, и о которых, – она была в этом уверена, – он не рассказывал ей? Но даже вопреки этому, она все равно хотела быть с ним. Она не знала, что делать. Таня присела на пол душевой кабинки и обхватила голову руками, подставив спину под струи воды. Ее напряженные мышцы болезненно сокращались, хотя физическая боль прошла еще прошлой ночью.
Через пятнадцать минут она вышла из ванной и ее взгляду открылась следующая картина: Алек, задрав руки, с усилием натягивал футболку. Бурная деятельность сопровождалась сокращением кубиков пресса, перекатыванием мраморно-твердых мышц грудной клетки и легким колебаниям татуировки на дельтовидной мышце плеча. А вот это было ново. Таня остановилась как вкопанная, фиксируя в памяти все рельефные мышцы его груди. Теперь ей придется нелегко, если учесть, что после увиденного она не может даже шелохнуться.
Они пристально смотрели друг на друга, пока он тянул вниз край футболки, одевая ее медленно, словно у него была уйма времени. Ей захотелось закричать.
– Как приняла душ?
Ее мозг дал ей ментальный толчок, заставив ее открыть рот.
– Я… Отлично, – промямлила она. – Ей богу, очень хорошо. Восхитительный душ, – ответила она и, стараясь скрыть свое смущение, вылетела из его комнаты.
Стремительно покидая спальню, она услышала громкий смех Алека. В холле Таня столкнулась с полностью одетой Мией.
– Мия?
– Ти?
– Извини. А почему ты одета? Сейчас всего лишь полшестого утра, – запаниковала она. Мия выглядела так, словно собралась обратно в Бостон. Что она будет делать без своей Мии, кто оградит ее от бед?
– Я должна вернуться домой. Дэвид скучает по мне, а ты, кажется, находишься в хороших руках.
– Но…
– У меня билет в оба конца от «Амтрак» [80]80
Амтрак – национальная компания железнодорожных пассажирских сообщений США.
[Закрыть]. Я заказала такси, оно должно подъехать через двадцать минут.
– Я провожу тебя до станции Пенн, – ответила Таня, направляясь к своей комнате.
– Нет, подружка, ты должна остаться здесь и… переспать со своим мужиком прямо сейчас. Устрой сексуальную феерию. Избавься от своих комплексов, прежде чем вы оба взорветесь.
– Мия, – предупреждающим тоном произнесла Таня.
– Ти, он заботится о тебе. Я видела, как он целовал тебя, или же ты его… Черт! Неважно, кто из вас начал первым. Да вас обоих было ломом не расцепить. И я не сомневаюсь, что он в постели лучше Шона.
– Мия, прокричи это погромче, что тебя было слышно на Капитолийском холме.
Обе девушки обернулись и увидели направляющегося к ним Алека.
– Мия, ты уезжаешь?
– К сожалению, да. Алек, послушай, я выхожу замуж этим летом в Бостоне. Ти будет подружкой невесты, а почему бы тебе не быть ее сопровождающим?
– Мне бы очень этого хотелось.
Таня посмотрела на свою лучшую подругу, как на душевнобольную.
Мия проигнорировала ее взгляд:
– Отлично! Я пришлю тебе приглашение.
Зазвонил домофон.
– Это мое такси до станции Пенн. – Расцеловав их обоих, она сбежала по лестнице с небольшим чемоданом в руке и захлопнула за собой парадную дверь.
– Она быстро бегает, – произнес Алек.
– Они будут ее преследовать?
– Она будет в безопасности.
Таня осознала свое положение: она одна-одинехонька осталась в квартире Алека и они все еще были в ночных одеяниях. Она еще не совсем обсохла после душа и одета в пижаму, а он казался таким привлекательным в своей белоснежной футболке, полосатых пижамных штанах и с босыми ногами. Что ни говори, а она еще не свыклась с мыслью об Алеке, натягивающим на себя футболку.
Временами жизнь была несправедлива.
Америка, 1788 год
Я стоял и слушал болтовню Арчибальда о том, как его рабы работают не покладая рук. Как нескольким удалось сбежать. Из вежливости я делал вид, что внимательно его слушаю. На самом же деле, все мое внимание было сосредоточенно на одинокой женщине, сидящей перед своей хижиной. Ее плечи были гордо выпрямлены и отведены назад. У нее была безупречная кожа цвета красного дерева, а глубоко посаженные глаза были темными и бездонными, как африканские дебри. Она напомнила мне мою погибшую Кенну. Я смотрел, как она подняла руку, чтобы отогнать муху. Именно тогда в моей груди возникло знакомое чувство. Чернильно-черные завитки ее волос достигали края, одетой на ней власяницы. Я сердцем чувствовал, что это она. Мучительная боль от созерцания ее в таком состоянии, разозлила меня до глубины души.
– Вижу, тебя интересует моя Энн, не так ли?
– Я лишь любовался ее исконной красотой, Арчибальд.
– Ну коли так, приходи сюда завтра вечером и сможешь попробовать ее прелести.
Глава 14
Алек направился в свою оружейную комнату. Комната располагалась в самом конце закрытого коридора, вход в нее был хитроумно скрыт, слившись с общим фоном стены. Алек набрал код на стенной кнопочной панели. Дважды мигнули два зеленых огонька и потухли. Белая панель опустилась, открыв металлическую дверь хранилища. Единожды повернув два металлических засова направо, он открыл дверь, за которой хранилось три вида оружия: первый – самурайский меч с обшитой кожей рукоятью, второй – двуручный топор десятника, и третий, это недавно полученный меч, доставшийся ему от деда.
Обхватив рукоять меча обеими руками, он описал им окружность. Меч лежал в руке как влитой. Это ему напомнило о былых временах, когда в лесах, после сражения, он и его люди занимались бы улучшением своих боевых навыков, тренируясь друг с другом. Алек положи меч обратно, и выбрал топор десятника. Он повернулся и размахнулся топором, рубя воображаемых врагов с нечеловеческой скоростью. Положив топор на место, он взялся за самурайский меч, проигрывая в голове всевозможные сценарии сражения.
Это было место, где он мог освободиться от чувства безысходности, вызванное крушением надежд. Крушение надежд в отношении управления королевством, его существования, его личной жизни или же отсутствия таковой для поддержания формы. Если бы у него не было этой отдушины, он бы осушил досуха множество тюремных заключенных. Несмотря на то, что Алек был вампиром, и это давало ему определенные физические преимущества, он все же мог утратить их, как и любое другое существо, не развивающее свои навыки.
Его обнаженная грудь была скользкой от пота, а тренировочные брюки промокли. Ему нравилось такое состояние. В эти минуты, его разум усиленно работал. Ему нужно найти своего дядю и до конца выяснить отношения, чтобы им с Таней не пришлось вновь столкнуться с этим, но это дело не терпит суеты. Рано или поздно Раду споткнется. Его необходимо обвести вокруг пальца, чтобы он считал себя победителем. А это будет нелегко… Он умен и в то же время безумен, наиболее опасным видом сумасшествия. Если Раду доберется до нее и на этот раз, – а ему для этого придетсяпотрудиться, – Алек умрет. Синклер давно решил, что если с ней что-нибудь случится, он прекратит свое существование, сгорев в лучах солнечного света. Лучше вовсе не жить, чем жить без нее. Может быть именно поэтому его дед убил себя? Он тосковал по своей супруге, бабушке Алека.
Итак, он должен это сделать. Он должен совершенствовать свои боевые навыки, отточить умственные способности. Обострить слух до такого состояния, чтобы было слышно падение легчайшего пера. Его взор должен быть остер, как у орла. Обонянию надлежит распознавать мельчайшие запахи, а вкусовым рецепторам распознавать опасность на вкус. Даже живя на защищенной территории, Алек чувствовал присутствие своего дядюшки. Раду был древним и может легко их превзойти, если поднажмет.
Этого не избежать и не отвергнуть. Алек вынужден столкнуться с Раду лицом к лицу, раз и навсегда. Но они встретятся на условиях Алека. Пусть Раду придет к нему.
Он подхватил меч – пять футов величавой красоты. Клинок передавался из поколения в поколение и достался ему от деда. Острый, как бритва, меч с зазубренным лезвием, был изготовлен, чтобы нести смерть. Рукоять обтянута кожей, прошитой по бокам. Эфес меча, предназначенный для защиты кисти руки во время сражения, обрамлен серебряным крестом по форме напоминающий крылья летучей мыши. Это был прекрасный меч.
Алек вытащил меч из изготовленных на заказ ножен.
Ему предстоит сделать то, что его деду оказалось не по силам. То, что он должен был сделать сам еще двести лет назад, но не смог. Став наизготовку он приступил к тренировке: делал ложные выпады и отражал невидимые удары. Не было ничего лучше, чем тренировки с партнером, но он на память воссоздавал картину последнего боя с дядей. Раду первым нащупал слабину противника. Он измотал их, а затем напал с таким остервенением, словно ничего кроме этого не имело значения. Как только вы начнете уставать, он нанесет удар.
Алеку предстоит применить эту же тактику к дяди и даже более того.
От тренировки его настроение улучшилось. Большинству его людей и в голову не придет изнурять себя подобным образом, но он находил удовольствие в этом. Чтобы сохранить острый ум, нужно держать тело в форме. Такое времяпрепровождение было неплохо для парня, который ненавидел спать.
Но он знал, что больше не может продолжать в том же духе. Его кошмары: ужасающие сны, не дающие ему покоя, служили достаточным стимулом, чтобы не спать. Он заново переживал все ужасные деяния, которые дядя причинил ему и Констанс-Тани. Возможно, в ее силах прогнать его кошмары? Прежде у нее получалось.
Алек принял душ, хотя он в нем и не нуждался, но независимо от этого, ему нравился человеческий ритуал омовения. Надел полосатую рубашку и джинсы, при этом оставшись босоногим. Он был настолько стар, что плоскостопие ему уже не грозило. Его дед дважды бы перевернулся в гробу, если бы узнал, что вампиры носят джинсы. Нет, скорее всего, он бы понял.
Улыбаясь своим мыслям, он спустился по лестнице.
– Ты в хорошем настроение сегодня утром, – раздался голос Тани.
– Я одел джинсы.
– Вампир в джинсах, – задумчиво произнесла она, перелистывая газету. – Голливуд в растерянности. – Таня приподняла газетную страницу: – Я читаю «Таймс», не желаешь ко мне присоединиться?
Алек улыбнулся ей. Таня предложила ему сесть рядом с нею; она смягчилась по отношению к нему.
– Мне нужно кормиться, но я скоро вернусь.
Алек неслышно удалился на кухню. В два шага добравшись до холодильника, он извлек из него бутылку с кровью; схватил бокал и плеснул в него из бутылки. Взболтал содержимое бокала, чтобы почувствовать запах, поднес ко рту и осушил его до дна. Сполоснув бокал, он протер его и поставил на место. В этот момент Алек расслышал звук приближающихся шагов.
– Что-нибудь слышно о местонахождение твоего дяди?
– Он затаился, чтобы сделать следующий шаг.
– И каков его следующий шаг?
– Он хочет убить нас, – прямо ответил Алек. Иначе ответить он не мог. Она должна об этом знать. Он вытащил остатки еды, оставшиеся с прошлой ночи.
– Почему он хочет убить нас?
Он расслышал в ее голосе легкую дрожь, от чего дрогнуло его сердце.
– Мы стоим на его пути. Не беспокойся, я приберег несколько тузов в рукаве.
– Какие-то трюки?
– Обманный прием, – ответил он с намеком на улыбку в голосе.
– Ты не переживаешь, что твой дядя выкинет что-нибудь?
– Я стараюсь не допустить, чтобы мной управлял страх. Тебе тоже следует так поступить.
Таня потерла шею.
– Я привыкла иметь дело с разгневанными, жестокими мужьями, а не с мстительными хищными кровопийцами.
– Всего-то навсего?
– Извини, ты исключение. Тяжелова-то рядом со мной? Я хотела сказать, испытываешь ли ты постоянный позыв глотнуть крови от кого-нибудь?
– Да, я всегда испытываю жажду, но в этом смысле мне не сложно быть с тобой. – Попробовав ее кровь, он подавил свою жажду по ней. Довольно скоро она станет его. Алек взмахнул картонной коробкой из-под еды: – Хочешь, чтобы я разогрел это в микроволновке?
– Доставь удовольствие. – Она задумчиво посмотрела на него. – Алек, у тебя утомленный вид. Не знала, что вампиры могут чувствовать усталость, но с другой стороны я много чего не знаю о тебе.
Он вытряхнул содержимое коробки на тарелку и поморщился. Почему за сутки у еды появился такой студенистый вид? Алек закрыл дверцу микроволновки, задал время и отошел от загудевшей СВЧ.
– Почему бы тебе не порасспрашивать меня? Я же в свою очередь, по мере своих сил, постараюсь доступно ответить.
Таня села на табурет у кухонной стойки.
– Мэтт обмолвился, что ты его создатель. Как такое может быть?
– Я сделал его вампиром. Именно это он подразумевал.
– Как становятся вампиром? Как в кино?
– Требуется от трех до семи укусов, чтобы обратить человека в вампира. Вампир должен выпить большую часть вашей крови, а вам придется проглотить небольшое количество его или ее крови.
Таня заправила косичку за ухо.
– Это больно?
– Нет, если вампир того сам не пожелает, к тому же, некоторые люди неуязвимы для вируса, так что здесь нет гарантий от случайных ошибок.
– Получается, что не каждый может стать вампиром?
– Правильно. – Он приподнял бровь, глядя на нее: – О чем задумалась?
– Если бы ты сделал меня вампиром, тогда бы я смогла защититься от твоего дяди. И помогла бы тебе.
Он не собирался становиться на этот шаткий путь. Все это было слишком хорошо ему знакомо. Они рассмотрят этот вариант не раньше, чем отпадет угроза.
– Ты не ведаешь о чем просишь. Ты погибнешь… Не забивай себе голову этим. Я не сделаю этого. – Он не пойдет на это, но с другой стороны он должен относиться к ней, как к взрослому человеку. Она сама себе хозяин и знает, чего хочет… по большей части.
– Алек, подумай об этом, ладно? Мы могли бы… – она запнулась.
Алек пристально смотрел на нее, ожидая, когда она скажет следующие два слова – быть вечновместе. Он хотел этого больше всего на свете. «Как долго она собирается бороться с этим?» – гадал он. Этому суждено было случиться, ведь она оставалась с ним, в его доме. Она должна была понимать, что это неизбежно, оное сулили звезды.
Таня закусила губу.
– Я хотела сказать, что смогла бы сама позаботиться о себе. Тебе бы не пришлось спасть меня, а твой народ отказался бы от еженощной мысли убить меня.
– Ты не знаешь, что влечет за собой обращение в вампира. В этом процессе задействованы чувства. Все это довольно чувственно…
– Чувственно?
– Да. Взятие крови от того, кто с готовностью отдает ее, является своего рода афродизиаком. Это больше, чем просто взятие крови. В процессе обмена и взаимодоверия формируются особые отношения. Ты можешь обозначить границы, если того желаешь. Ты хочешь этого, Таня?
– А тебе не хотелось бы этого?
Он мог бы обмануть ее, ответив ей как и раньше, но что от этого изменится? Она знает о его чувствах, он знает о ее, несмотря на все ее тщетные попытки держаться нейтрально. Неделю назад он почти занялся с ней любовью. Он искал способ, который позволил бы избежать этого, однако ему пришлось согласиться, что из данного положения нет выхода. Если она хочет на собственном опыте узнать о его способностях по доставлению экстаза, она это узнает.
– Мне хочется этого больше всего на свете.
Алек следил за выражением ее лица, на котором сосредоточенное внимание сменилось удивлением.
– Почему ты удивлена? Разве ты не помнишь, как мы хотели друг друга в ту ночь?
Она закрыла глаза, словно воссоздавая в памяти ту картину.
– Случившееся той ночью – отличается от нынешнего положения дел, Алек.
– В чем же различия?
– Ты поставил на мне свою метку, чтобы воспрепятствовать нападкам других вампиров.
– Это было не менее приятно. Поаккуратней с словами – я мог бы поймать тебя на слове, чтобы доказать твою неправоту. – Сказав это, Алек вышел из кухни в гостиную, позабыв о еде.
* * *
Поздним вечером в воскресенье Тане позвонила Мия. Она благополучно добралась до Бостона и не собиралась рассказывать Дэвиду, своему жениху, о том, что случилось, чтобы избавить его от ненужных волнений, – с чем Таня была вполне согласна. Договорившись созвониться в конце недели, они закончили разговор.
Алек, расположившись на диване, читал финансовые отчеты по своему недавно приобретенному ресторану. Таня присоединилась к нему на диване и продолжила чтение газеты. Они возобновили свое компанейское молчание, которое сложилось между ними, когда она оправлялась от ран в его особняке из красновато-коричневого песчаника. Они заняли выжидательную позицию, рассчитывая повременить с недавним разговором.
Раздался дверной звонок. Алек направился к входной двери, чтобы ответить на него. Это был Мэтт, все еще одетый в форму. Таня поприветствовала его, а затем, извинившись, удалилась, не желая быть посвященной в их беседу.
– Таня, возвращайся обратно. Это касается всех нас.
Она села на диван, а Алек сел рядом с нею и приобнял за плечи.
– Алек, в город вернулась Иона.
– Скорее всего, она его и не покидала, Мэтт, – ответил Алек.
– Она узнает, что я в твоем доме, – сказала Таня Алеку.
– Мы должны жить своей жизнью, разве ты не согласна?
– Земля слухами полнится: они с Раду были замечены вместе, – произнес Мэтт.
– Мне кажется, Иона с Раду в сговоре.
– А мне казалось, что вампиры могут читать мысли друг друга, – проронила Таня.
Алек посмотрел на нее.
– Мы можем, но я не ее создатель, и она использует различные уловки, чтобы скрыть от меня свои мысли.
– У нас появилась еще одна проблема. Мы обнаружили вашего разносчика пиццы. И теперь у моего напарника, Барри Чена, идея-фикс: вывести нас на чистую воду. К тому же он прошел тестирование на детектива, и поведал мне, что его первоочередной задачей будет розыск вампиров, терзающих Нью-Йорк, – доложил Мэтт.
Таня обратилась к Алеку, еще больше обеспокоенная таким поворотом событий, чем раньше:
– Я сталкивалась с ним раньше. У него хватка питбуля. В тот день, когда я вернулась домой, он умышленно задавал одни и те же вопросы по нескольку раз. Он сомневался в правдивости моих показаний и пригрозил, что вернется.
– Держи его в неведенье как можно дольше, Мэтт.
– А не проще было бы ввести его в ваши ряды?
– Это добавило бы сложностей. Если мы сделаем его вампиром, он возненавидит всех нас. И в конечном результате мы заполучим крысу в наших рядах. Нет, Мэтт, не лезь к нему. Он лишь делает свою работу.
– Как хочешь. Я лучше пойду, меня дома ждет Фил.
Алек проводил Мэтта до дверей. Положив руку на плечо Мэтта, он произнес:
– Передавай привет Филиции.
– Передам. Вряд ли она еще ждет меня, Алек.
– Когда ты раскроешься ей?
– В следующем месяце.
– Держи меня в курсе.
Тана помахала рукой на прощание Мэтту. Алек постоял немного у двери, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.
– Я в расстрельном списке Ионы.
– Тебе стоило бы знать, что жизненной целью и высшим благом Ионы – является получение удовольствия. Собственные страсти, в конечном счете, погубят ее.
Он почувствовал Танин страх. Он снедал его так же, как и ее. Это не было ее миром, и она чувствовала себя как рыба, вытащенная на берег. Насколько же уязвимой она чувствовала себя, что обратилась к нему с просьбой сделать ее вампиром? Возможно, Таня верно мыслила. Однако существовала одна загвоздка: он не рассказал ей, что при таком раскладе, она станет королевой. Его коронация должна состояться в ближайшее время. Если он поведает ей об этом, утаив некоторые детали, она обвинит его во лжи. Если он ничего не расскажет ей сейчас, она выяснит это позже и подумает, что он манипулировал ею. Добавьте к этому, что два века назад Констанс покончила собой из-за этого. Что произойдет, если Таня узнает об этом? Нарушит ли это ее душевное равновесие или же она каким-то чудом станет еще более целостной натурой?
