Текст книги "Идеальное преступление"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Надеюсь, ты понимаешь: если Вихрев выкинет тебя с работы, – это крах банковской карьеры.

– Не надо смотреть на мир так пессимистично, – улыбнулся Андрей. – Даже если он меня уволит, это еще не конец жизни. К тому же… Он все равно меня не уволит.

– Хотела бы я быть уверена в этом так же, как ты, – резко ответила Татьяна. – Ладно. Снова звонил начальник операционного отдела, ты обещал ему завизировать платежки.

– Пусть зайдет.

– Хорошо.

– И еще… Танюш, свари мне кофейку.

Она не ответила. Только кивнула и вышла из кабинета. Начальник операционного отдела появился так быстро, будто стоял в коридоре и лишь дожидался разрешения войти.

– Андрей Данилович, тут несколько очень крупных проплат. Необходима ваша подпись…

– Да, я в курсе, – отозвался Андрей и потянулся за ручкой. В этот момент запиликал лежащий под рукой сотовый. – Присаживайтесь. – Он поднял трубку, нажал клавишу «ответ». – Скобцов.

– Андрей? – Голос Чернозерского звучал бодро и весело. – Ростовчане у тебя?

Андрею показалось, что он сходит с ума.

– Я… – Он взял себя в руки. – Виталий Михайлович, я сделал все, как вы сказали.

– То есть?

– Я их выпроводил.

– Кого?

– Ростовчан.

– Что значит выпроводил? – озадачился Чернозерский.

– Я сказал им, что в данный момент банк не в состоянии выдать подобный кредит и…

– Почему? – перебил тот.

– Вы же сами приказали…

Несколько секунд в трубке висело страшное молчание. Наконец Чернозерский осведомился жутким шепотом:

– Ты что, Андрей, совсем охренел? Ты что… Ты действительно выгнал их, что ли? Или это шутка такая дурацкая?

– Выгнал, – ответил Андрей.

– Б…, – потерянно выматерился Чернозерский. – Ты хоть представляешь, что ты натворил, Андрей? Да нас с тобой обоих уроют теперь! В порошок сотрут!

– Но вы же сказали…

– Что я сказал? – рявкнул Чернозерский.

– Выгнать их. Сказали, что потом все объясните.

– Ты совсем, что ли, ох…л от водки, Андрей? Когда я тебе такое говорил?

– Четверть часа назад вы мне позвонили и…

– У тебя крышу сорвало? – заорал Чернозерский. – Я не звонил тебе сегодня! Ясно? Вбей это в свою дурную голову! Ты мне звонил! А я тебе – нет! Ни полчаса назад, ни час, ни два! НЕ ЗВОНИЛ! – Если бы ярость могла воспламенять, Андрей вспыхнул бы как спичка. Но он лишь молчал, совершенно раздавленный происходящим. – Ладно, – вдруг быстро и собранно произнес Чернозерский. – Попробую достать этих ребят, пока они не стукнули о случившемся тестюшке. А ты сиди в банке, никуда не уходи. И не принимай никого! – рявкнул он. – Не хватало еще из-за тебя всю клиентуру растерять! Занимайся банковскими бумагами. Все, – гавкнул Чернозерский по привычке и бросил трубку.

Андрей закрыл свою, автоматически сунул ее в карман. В голове царил кавардак. Он ничего не понимал. Почему Чернозерский сказал, что не звонил? Или он действительно не звонил? Но если звонил не Чернозерский, то кто? Нет, одно дело, если бы звонивший требовал выдать ростовчанам кредит немедленно и наличными. Или хотя бы часть кредита. Можно было бы заподозрить подлог. Но ведь незнакомец приказал их выгнать. Андрей не знал, что и думать. Конкуренты? Но какой смысл в подобном трюке? Сорвать контракт? А смысл? Через полчаса все равно все выплыло.

– Андрей Данилович? – напомнил о себе начальник операционного отдела. – Может быть, мне зайти позже?

– Нет, нет, – пробормотал тот, подмахнул платежки и подвинул их по столу. – Пожалуйста.

Начальник операционного отдела собрал бумаги и пошел к двери.

Андрей же, откинувшись в кресле, тяжело выдохнул. Он чего-то не понимал.

24 Октября. День. Волин

Если рассказ о пробуждении у помойных баков не вызвал у Волина вопросов, то момент со звонком породил недоумение.

– А вы уверены, что вам звонил именно Чернозерский? – спросил он Скобцова.

Тот кивнул, даже не задумавшись:

– Конечно. Мы общаемся близко уже больше года. Голос Виталия я знаю очень хорошо.

– Тогда почему ваш шеф не признался в этом? – поинтересовался Русницкий, мгновенно включаясь в ситуацию. – Насколько я понимаю, неприятности с ростовчанами удалось уладить?

Скобцов изогнул губы в недоуменной гримасе, мелко потряс головой:

– Понятия не имею. Честное слово.

– А чем мог грозить Чернозерскому подобный звонок? – спросил Волин. – Если допустить, что звонил именно он и о звонке стало известно Вихреву?

Скобцов задумался. Взгляд его блуждал по кабинету, губы едва заметно шевелились. Наконец он дернул плечом.

– Реально – ничем. Наверное, Вихрев наорал бы на него, но не больше. А вот я вылетел бы с работы.

– То есть утаивать звонок Чернозерскому не имело смысла?

– Никакого, – подтвердил Скобцов. – Разве что он решил обойтись вообще без ора? Но подобные поступки не в его характере.

– В любом случае это не объясняет главного, – пробормотал Валин и на вопросительный взгляд Русницкого пояснил: – Зачем Чернозерскому понадобилось выгонять ростовчан из банка.

– Он звонил на ваш сотовый телефон? – негромко и очень спокойно поинтересовался у Скобцова Амир.

Тот повернулся. За все время пребывания в кабинете он словно бы впервые увидел оперативников.

– Нет, на обычный.

– В какой фирме зарегистрированы ваши телефоны? – Скобцов назвал крупную фирму. – Хорошо. – Амир тонко улыбнулся и пояснил для Волина: – В этой фирме регистрируются исходящие звонки. Если Чернозерский звонил нашему подопечному со своего сотового телефона, это выяснится.

Волин отметил, что оперативник намеренно не сказал «я выясню» или «вы выясните». Он не проводил черты между собой и Волиным. Напротив, как бы подчеркивал: «Мы по одну сторону баррикад, в случае необходимости можете на нас рассчитывать».

– Вы можете этим заняться? – спросил Волин.

– Конечно, – кивнул Амир. – Сегодня же съезжу. Жаль, что парень не рассказал нам этого вчера. Сейчас результат был бы на руках.

– Ничего. Мы пока никуда не опоздали, – заметил Волин.

Он попытался придумать правдоподобную версию, объясняющую странный звонок, но в голову ничего не шло. Из рассказа Скобцова Волин вывел для себя: в деле имеются некоторые странности. Например: фотография Светланы Вихревой, необъяснимый телефонный звонок. Наверняка и дальше не все чисто. Это уже исходя из собственного опыта и обычной житейской логики. Если бы дальше все шло гладко и обыденно, Скобцов скорее всего опустил бы историю с телефонным звонком. Ограничился бы фотографией, тем более что одно с другим никак не связано. Не имеет смысла отвлекать от главного мелочами. Скобцов же банкир, должен понимать подобные вещи. Конечно, если он не врет. Но в этом случае Скобцов поймается на противоречиях в ходе дальнейшего рассказа.

– О, господи! – «Кожаный» Паша вдруг откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди. – Сижу, смотрю на вас и поверить не могу, что вы это все всерьез. – Русницкий обернулся к коллеге, взглянул с интересом. – Ну, ладно Аркадий Николаевич, он еще не успел просмотреть дело, ознакомиться с доказательствами, – продолжал не без насмешки Паша. – Но ты-то, Амир. Ты-то! Мы же вместе его брали, – легкий кивок в сторону Скобцова. – Ты дело от корки до корки пять раз прочел! Чернозерского выслушал! Этот… гусь вам лапшу грузит тоннами, да еще и думает про себя небось: ментов как лохов дешевых напарил. Фото, телефонный звонок. Что ты как пацан-то пятилетний, Амир? Это же фуфло чистой воды. Неужели не видишь?

Амир только плечами пожал.

– Слушайте, капитан. – Волин встал из-за стола, прошел к окну, открыл одну створку, выпуская на улицу серый табачный дым. – Вы занимались этим делом до сегодняшнего утра. Теперь им занимаюсь я. И мне решать, что касается дела, а что нет. Каким словам верить, а каким нет. Какие показания стоит проверять, а какие можно опустить. Это понятно?

Паша фыркнул:

– Да уж куда понятнее.

Фраза прозвучала язвительно, но на язвительность опера Волину было плевать с высокой колокольни. Им вместе детей не крестить.

– Вот и отлично.

Он вернулся за стол, перелистнул страничку в «колдуне».

– Кстати, как вам удалось на него выйти? – спросил Волин Пашу.

– Благодаря показаниям детектива, – ответил тот.

– Какого детектива?

– Долго объяснять, – сухо ответил оперативник. – Стас привезет дело, там все есть.

– Хорошо, – в тон ему ответил Волин и демонстративно повернулся к задержанному. – Расскажите, где и при каких обстоятельствах вы познакомились со Светланой Вихревой.

– У Чернозерского дома. Восемнадцатого вечером.

– Вы часто бывали дома у своего шефа?

– Нет. Всего один раз. Я имею в виду, до того, как мы со Светланой стали… стали встречаться. Виталий не слишком любил гостей. Но… на то у него были особые причины.

– Это какие же? – поинтересовался Волин.

– Спросите у него.

– Так! – вдруг жестко воскликнул Паша. – Если ты до сих пор не понял, то здесь сейчас сидит не Чернозерский, а ты. И наручники надеты на тебя, а не на Чернозерского. И «вышак» грозит тебе, а не твоему боссу. Так что рассказывай, если не хочешь отправиться в СИЗО. Я ведь могу плюнуть на то, чего там хочется папе Вихреву. Запру в камеру и забуду в какую.

Скобцов кивнул:

– Хорошо. Ладно. Я скажу. Понимаете… Светлана была женщиной… как бы это лучше выразиться… очень влюбчивой.

Русницкий поначалу даже не понял.

– Как это? – спросил он. – В каком смысле «влюбчивой»?

Скобцов улыбнулся тускло:

– Ну… влюбчивой. Я лучше по порядку пойду, ладно? Так проще рассказывать…

18 Октября. День. Скобцов

Чернозерский появился на полчаса позже, чем обещал. Он вошел в кабинет Андрея, держа пальто через руку, стянул с головы плоскую кепочку, спросил, тяжело опускаясь в кресло у стола:

– Ну, как дела?

– Нормально, – ответил Андрей, понимая в душе, что уж его-то дела нормальными назвать никак нельзя.

– Как с утра пошло наперекосяк, так весь день и сыплется. Документы забыл дома, думал смотаться, а тут, как назло, ты опоздал. Да еще работы гора. Шведы просят балансовый отчет, а я сижу – дура дурой и глазами лупаю. – Чернозерский засмеялся было, но тут оборвал смех, добавил серьезно: – И тут еще вся эта петрушка с ростовчанами. Ты, Андрей, меня сегодня убил. Просто, блин, убил. Что это на тебя нашло, а?

Андрей промолчал. Что можно ответить на подобное замечание? Ничего.

Чернозерский покачал головой:

– Надо же, выгнал. Уф! – Он вытер пот со лба. – Хорошо еще, ростовчане эти сразу тестю звонить не кинулись. Иначе нам бы с тобой полный трындец вышел. Как ты их выгнал… – Чернозерский развел руками. – Я прямо ума не приложу.

Андрей промолчал снова. Случись папе Вихреву узнать о столь неблаговидном обращении со своими партнерами, и он, Андрей, окажется крайним. Понятно, Чернозерский станет утверждать, что заму не звонил и никаких приказов не отдавал.

– …из трех корыт сразу.

– Что? – Андрей вздрогнул. – Прошу прошения…

Увлекшись размышлениями о собственном невеселом будущем, он пропустил слова Чернозерского мимо ушей.

– Андрей, да ты спишь, что ли?

– А… Приболел, наверное. Что-то неважно себя чувствую. Ночь не спал…

Отговорка, конечно, слабая, но хоть такая. Не скажешь же, ей-богу: «Не обращайте внимания. У меня крыша едет и мухи синие в глазах порхают».

– Понятно. – Чернозерский внимательно посмотрел на него. – Но сейчас-то ничего? Нормально? Ты уж давай, Андрей, не хандри. Мне в ближайшие несколько дней твое присутствие на работе будет – как золото.

– Да, сейчас уже более-менее, – подтвердил тот. – Нормально. Вполне.

– Хорошо. – Чернозерский перегнулся через стол, нажал клавишу интеркома: – Танюша, кофейку сделай, пожалуйста.

На Андрея пахнуло алкоголем. Это был не просто запах, а настоящая коньячная волна. Спиртовое цунами. Чернозерский снова откинулся в кресле.

– Так вот, в этой ростовской фирме мой тесть – один из соучредителей. И фирма, у которой ростовчане закупают товар, – тоже его фирма. Теперь смотри. Бабки легально уходят за границу – раз. Второе: поскольку на данный товар распространяется экономическое эмбарго – азиатские покупатели заплатят за него втрое. Штатовцы, узнай, куда уходит закупаемый товар, подняли бы вой, но по всем документам покупатель российский. А для американцев Россия – черная дыра. Даже заглядывать бесполезно, ни черта не увидишь. Всем хорошо. Азиаты получают нужный товар, а тестюшка наваривает солидные деньги, причем часть этих денег вполне легально падает на забугорные счета.

– Есть схемы и получше.

– Есть. Но его и эта устраивает. Уф! – Чернозерский снова отер лицо. – Значит, когда мы сможем провести заседание кредитного комитета?

– Думаю, послезавтра. Это более-менее реальный срок. Раньше не успеть.

– Угу! – Чернозерский кивнул задумчиво. – Я им примерно так и сказал. Ростовчанам. Послезавтра. – Он достал сигареты, закурил, и Андрей отметил, что у шефа мелко дрожат руки. – Значит, Андрей, комиссию проведешь, выдашь кредит, и забудем всю эту историю как страшный сон.

– Но…

– Что? Опять что-нибудь не слава богу?

– Просто… Я думал, вы проведете заседание кредитного комитета лично.

– Провел бы, но… – Чернозерский цыкнул зубом. – Никак не получится.

– Почему не получится?

Андрей был не то чтобы ошарашен, но несколько обеспокоен таким поворотом событий. Обычно заседания кредитного комитета банка Чернозерский возглавлял лично.

– Тестюшка решил открыть в Стокгольме наш филиал. Мне придется завтра лететь в Швецию, подписывать протокол о намерениях. Денька на три. Да не волнуйся ты так. – Чернозерский улыбнулся. – Все будет в порядке. Тестюшка сам берет у себя деньги, чтобы заплатить себе же. Все начальники отделов об этом знают. Так что проблем с голосованием не будет. Кредит поддержат.

– Странно, что он решил послать вас именно в тот момент, когда нужно выплачивать такие деньги, – пробормотал Андрей.

– Странно – не странно, какая разница? – вздохнул устало и серьезно Чернозерский. – Никогда не разберешь, что у тестюшки на уме. Хотя потому папашка Вихрев и держится на плаву. Ха! – громко и язвительно усмехнулся он. – Представляешь? Восемь классов и путейно-ремесленное заведение. Однако всех его бывших коллег уже «съели», а тестюшке моему, слесарю-многостаночнику по партийной линии, хоть бы хны. Сидит и в ус не дует. С тем водочки выпьет, с другим в баньку сходит. Сынишке одного «мерс» на день рождения, дочурке другого – квартирку в центре Москвы или магазинчик, женушке третьего – колье с брюликами, из «запасников». Так и живет, «на те два процента». – Он взглянул на Андрея «текущим» взглядом. – Не переживай. Кредитный комитет – формальность.

– Я понимаю.

– Ну? А чего тогда трясешься?

– Я не трясусь.

– Да уж вижу.

– Значит, летите в Швецию? – спросил Андрей, чтобы сменить тему.

– Да, денька на два-три. – Чернозерский сидел неловко, полубоком, и казалось, что вернулся он не с деловой встречи, закончившейся богатым обедом, а из штыковой атаки. Мрачно курил, пускал дым к потолку. – Знаешь, – наконец сказал он, – надоело все. – Андрей промолчал. Подобные заявления не предполагают комментариев. – Честно. Целый день крутишься, крутишься, крутишься, как петух угорелый. До охренения. Послать бы жизнь эту заср…ю к е…е матери и уехать. В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов. Хотя какая там теперь глушь? Там теперь центр местной цивилизации. Дела вертятся – застрелись. Покруче наших. – Чернозерский криво усмехнулся. – У меня ведь и правда тетка в Саратове.

– Чего же не уедете? – спросил Андрей, старательно изображая невозмутимость. – В Саратов? Что мешает?

– Что мешает? – Чернозерский поднял на него взгляд, и Андрей вдруг понял, что тот не просто выпивши. Нет. Чернозерский был пьян. Безобразно, просто по-сапожнически пьян. – Андрей, б…, что ты вообще понимаешь в жизни, а? У тебя квартира, жена замечательная, не сегодня-завтра ребенка родить надумаете. Все отлично. Просто здорово все у тебя. Сидишь себе в этом вот ср…м кабинете, бумажки ср…е подмахиваешь. И всех забот у тебя: «Ах, б…, баланс не сошелся. Придется кредит брать». Да еще: «Ох, на хрен, столько бабок, что придется грузовик побольше нанять, чтобы вывезти». Андрюха, – наставительно сказал он, – прочухай и запомни на всю оставшуюся жизнь: баланс в общем и бабки в частности – это г…о. Понял? Самое настоящее г…о! Вот так. Как бы дело ни повернулось, у тебя всегда есть пути к отступлению. Не выгорит у нас что-нибудь – ты отсюда уйдешь в тот же день, пойдешь в другой банк. Опыт есть. Тебя возьмут. Не директором, конечно, но возьмут. А я? Бабки г…о. Сегодня их много, а завтра дыры в карманах. Случись какая-то лажа, с чем я останусь?

– Не волнуйтесь, – успокаивающе сказал Андрей. – Даже если «Кредитный» закроется, Леонид Леопольдович поможет вам устроиться на новое место.

– Тестюшка-то? – Усмешка Чернозерского стала ужасной. В ней сочеталось отчаяние и ненависть. – Мой тестюшка – старый козел. С-скотина. Кстати, ты его видел когда-нибудь?

– Н-нет.

– Познакомлю при случае. Вообще, когда ты в гости собираешься?

– К кому?

– Ко мне, естественно. К кому же еще?

Андрей не совсем четко представлял себе, что делать в подобной ситуации. Наверное, следовало как-то успокоить шефа, что-то сказать, но он никак не мог сообразить, что именно.

– Кстати, о птицах… Сегодня вечером ты что делаешь? – спросил, не дождавшись ответа, Чернозерский.

Андрей неуверенно пожал плечами:

– Да, в общем…

– Знаешь что, давай-ка прямо сегодня и соберемся. Вечерком. Водочки выпьем немножко, поужинаем Что скажешь?

Чернозерскому явно понравилась идея с походом в гости. В глазах его внятно проявилась та дурная упертость, что отличает хорошо выпившего человека от трезвого. Андрей сообразил: сейчас шеф отказа не примет. Выпивший не слышит голоса разума. Над ним властвует идефикс. Единственное предложение, способное столкнуть их с выбранного пути: «А не выпить ли нам еще по одной?»

– Я не знаю… – пробормотал он.

– Почему? Что, думаешь, Татьяна твоя возражать станет?

– Н-нет, но… Не знаю, удобно ли это, и потом мы с вами…

– Слушай. – Чернозерский сморщился, словно от зубной боли. – Ты в банке уже больше трех лет. Я с тобой на «ты», а ты все мне «выкаешь». Давай уж взаимно. На «ты». Идет?

– Пожалуйста, как вам удобнее.

– Тебе, – требовательно поправил Чернозерский. – Повтори: «как тебе удобнее».

– Как тебе удобнее, – покорно повторил Андрей.

Ему было не по себе. Шеф, в начале разговора хоть как-то державший себя в руках, расплывался на глазах.

– Другое дело, – удовлетворенно кивнул Чернозерский. – А то «вы» да «вы». Чего желаете, чего изволите. Б…, – матернулся он. – Одни, б…, партнеры вокруг. Ни одного друга. Что за г…о, а, Андрей? Знаешь что, – наклонившись к уху Андрея, зашептал он, – ты к сердцу не бери, что я на тебя утром наорал. Если бы не тесть, в рот ему ноги, я бы двух этих гон…ов из Ростова сразу на хрен послал бы. Клянусь тебе. Тестюшка – скотина! Из-за него приходится со всякой швалью общаться. Так ведь эти сволочи еще и ведут себя так, словно это я у них кредит беру, а не они у меня. – Он ткнул сигаретой в пепельницу, сломал, угодив пальцем в уголек, выматерился громко и смачно. – Только, Андрей, тс-с-с, – приложил указательный палец к губам. – Никому ни звука, о чем мы здесь с тобой говорили. Лады?

– Конечно. Разумеется.

Андрей предусмотрительно избегал обращаться к шефу по имени или «ты» – «вы».

– Г…о, – пробормотал генеральный, поднимаясь. – Жизнь – г…о. Мысль, конечно, не оригинальная, зато точная.

Он пошатнулся, постоял пару секунд, словно приходя в себя, затем встряхнулся, поправляя пальто, и… сразу же стал выглядеть так, будто и не пил сегодня ни грамма. Улыбнулся вполне добродушно, хотя в глазах все еще витала дымка злости.

– Значит, сегодня в семь жду тебя в гости, – сказал категорично, не принимая отказа. Пошел к двери, но у самого порога остановился, обернулся: – С Татьяной твоей мне поговорить или сам?

– Спасибо, лучше я сам, – поспешил заверить шефа Андрей.

– Как знаешь. – Чернозерский взялся за ручку двери, но снова замешкался, обернулся: – Да, а документы у ростовчан проверили?

– Конечно.

– Все в порядке?

– В полном, – кивнул Андрей.

– Отлично. – Чернозерский вздохнул. – Хотя и жалко. Скажи, а ведь неплохо было бы дать этим уродам хорошего пинка под ж…у? Как считаешь?

– Если это так важно, я могу переговорить с членами кредитного комитета, – предложил неожиданно для самого себя Андрей. – Зарубим им кредит. Против решения кредитной комиссии Леониду Леопольдовичу нечего будет возразить. Тем более что у нас сейчас не слишком хорошее финансовое положение.

Чернозерский хмыкнул, усмехнулся, затем хохотнул коротко и вдруг загоготал во все горло, запрокидывая голову и хлопая себя кепкой по ляжке.

– Ну ты сказал… – проговорил-простонал он. – «Зарубим им кредит»… И-ых… – Чернозерский посерьезнел и, глядя на Андрея, добавил: – Странный ты мужик, Андрюха. И шутки у тебя иногда бывают… Моему уважаемому тестюшке плевать на всякие там положения. И он даже не подумает ничего возражать. Кто-кто, а ты-то должен это понимать. Папаша Вихрев просто выкинет на следующий день с работы и тебя, и всех остальных членов комитета, а вместо вас поставит других, послушных и сообразительных. А еще через день состоится новое заседание, и уж тогда-то ростовчане свой кредит получат, можешь быть уверен. Да только все наши старания пойдут коту под хвост. «Зарубят»… И-ых… – Чернозерский снова хохотнул, снова взялся за ручку двери и снова остановился. – Да. Значит, вечером жду. К семи. И давай без опозданий.

Чернозерский вышел в приемную. А Андрей остался сидеть, ошарашенный разговором. Он ничего не понимал. День встал с ног на голову. Вместо того чтобы наорать, генеральный пригласил его в гости. Воистину, неисповедимы пути господни.

24 Октября. День. Волин

Волин поймал себя на мысли, что пропустил пару последних фраз Скобцова. Не оттого, что ему было неинтересно, а просто по ходу дела он пытался наметить план первоочередных мероприятий.

Чернозерский пригласил Скобцова в гости? С виду поступок вполне оправданный. Вместе работают. Да и выпивши Чернозерский был. Возможно, с трезвых глаз он бы этого не сделал. Или выбрал бы более подходящий момент. Кстати, неужели президент банка позволил себе напиться с самого утра, да еще на деловом обеде с иностранцами? Что-то с трудом верится.

– Георгий, – Волин нажал на «паузу», поднялся, указал лейтенанту на дверь, – выйдем-ка на пару минут.

Они вышли в коридор.

– Значит, так, Георгий, – тихо и внятно начал Волин. – Съезди-ка в «Кредитный», опроси всех, кто так или иначе мог быть в курсе семейных дел Чернозерского. Узнай, как часто он приглашал в дом гостей. Попробуй выяснить, в каком состоянии Чернозерский вернулся с этого застолья. И обязательно пригласи самого Чернозерского к нам на беседу. Скажем, завтра. Часиков в десять.

– Конечно, Аркадий Николаевич. – Русницкий кивнул серьезно. – Вы ему верите?

– Кому? Скобцову? Георгий, он ведь пока не рассказал ничего необычного. Кроме разве что телефонного звонка. Но и это, я уверен, имеет свое объяснение. А в остальном… Почему бы мне ему не верить? – Волин усмехнулся. – Мы теперь на Вышинского с его «царицей доказательств» не равняемся. У нас действует презумпция невиновности. Это не Скобцов должен доказывать, что говорит правду, а мы – что он врет. Если, конечно, имеется такое подозрение.

– У вас имеется?

– Я пока и сам не пойму, что у меня имеется.

– Ясно. – Русницкий кивнул в сторону лестницы. – Мне прямо сейчас ехать?

– Прямо сейчас, Георгий. – Волин потер глаза. – Прямо немедленно. Не волнуйся, я записываю показания Скобцова, потом прослушаешь.

– Хорошо. Тогда я побежал?

– Беги.

Русницкий направился к лестнице, а Волин толкнул дверь кабинета, рядом с которой темнела табличка с его собственной фамилией.

Головы присутствующих повернулись в его сторону.

– А лейтенант где? – поинтересовался Паша.

– Поехал в банк, – пояснил Волин, проходя к столу.

– А я-то, грешным делом, подумал, что ему вранье этого типа слушать наскучило, – пробурчал оперативник.

– Вы ошиблись, капитан, – сухо возразил Волин. Он присел, взял очередную сигарету, закурил, но удовольствия не почувствовал. Только ветхий привкус ваты. Слишком много он курит сегодня. – Итак, – Волин перелистнул страничку «колдуна». – Чернозерский пригласил вас в гости. Вы приняли приглашение?

– Да, принял. Но Татьяна начала меня отговаривать. Она вообще была против этой затеи с гостями…

18 Октября. День. Скобцов

– Он сам тебя пригласил?

Татьяна смотрела на Андрея так, словно он только что, на ее глазах, свалился с луны.

– Да, – подтвердил он. – Сам.

– Почему?

– Понимаешь, Тань, это в связи с сегодняшним происшествием.

– Я не понимаю, как одно соотносится с другим?

Татьяна явно была взвинчена.

– Ну, – Андрей замялся. – Короче говоря, Чернозерский, похоже, здорово принял, и… сначала он сказал, что нужно познакомить меня с тестем, а потом пригласил в гости.

– Зачем?

– Выпивши он, понимаешь? И что я мог ему возразить? Нет, простите, это вам алкоголь в голову ударил? – Он вздохнул. – На «ты» еще предложил перейти.

Сообщение о вечернем походе в гости далось Андрею тяжело. Словно он признавался в супружеской измене.

– Та-ак. – Татьяна вздохнула, присела в кресло и скрестила руки, опершись о подлокотник. – Значит, Виталий Михайлович ни с того ни с сего надумал пригласить нас в гости. Я правильно тебя поняла?

– Правильно, – кивнул Андрей.

– Что-то не похоже на Чернозерского.

– Тань, клянусь тебе, я сам был удивлен.

– Не сомневаюсь, – резко ответила Татьяна.

– Господи. Это же не я набился к нему в гости. – Раздражение прорвалось грязной пеной. Андрей вскочил, оттолкнув кресло. Оно покатилось и мягко ткнулось в стену. – Что же такое происходит сегодня? Сперва меня подставляют с этими ростовскими визитерами, потом грозятся уволить, потом приглашают в гости, куда я идти совсем не горю желанием, потом ты устраиваешь мне сцену.

– Я не устраиваю никаких сцен. Но тебе следовало найти подходящий предлог и отказаться от приглашения.

– Почему? – Андрей наклонился вперед, упершись ладонями в стол. – Почему я должен был это сделать? Что плохого в том, что мы сходим к Чернозерским в гости?

– Что плохого? Я тебе скажу, ЧТО плохого. – Татьяна прищурилась, поджала губы. Она стала похожа на стек. Напряженная, резкая, звенящая. – Ты пока еще не в курсе очень многих вещей. Я же работаю в этом банке больше шести лет! Я работала здесь, еще когда Чернозерский занимал «высокий» пост начальника отдела. Думаешь, он стал бы президентом, если бы не изловчился понравиться Светлане Вихревой? Черта с два! Свое кресло он добыл упорным трудом в вельможной постели. И вот что я тебе еще скажу: Светлана Вихрева – самая обыкновенная, холодная, безжалостная сука! Ошалевшая от безделья и папиных денег подстилка. Вся в отца. Вот что плохого в этом приглашении! Вот чего я боюсь! Она спит с каждым, на ком надеты брюки. Кроме разве что магазинных манекенов, грузчиков и бомжей! – Андрей оторопел. Он смотрел на жену, раскрыв от изумления рот. Глаза Татьяны излучали огонь. На щеках вспыхнул румянец. – Она перетрахала всех заместителей Чернозерского, кроме Мишки Газеева, да и то потому, что тот был «голубым»!

– Откуда ты знаешь? – только и смог спросить Андрей.

– Не важно, – ответила Татьяна, немного успокаиваясь. – Важно, что знаю. И не вздумай болтать о том, что я тебе сказала.

– Постой. – Андрей поднял руки. – Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что говоришь?

– Если бы я не отдавала себе отчет в том, что говорю, – не говорила бы, – упрямо кивнула Татьяна. – И я также отлично понимаю: как только Светлана тебя увидит – сразу же потащит в постель. Она считает себя неотразимой и утверждается в этой своей неотразимости, коллекционируя мужчин. И в особенности чужих мужей! Если ты ей откажешь, она добьется, чтобы Вихрев вышвырнул тебя с работы. Не откажешь – тебя вышвырнет Виталий. После того как ты надоешь Светлане.

Это была новость, которую стоило обдумать. Андрей подкатил кресло, тяжело опустился в него, растерянно посмотрел на жену:

– А… Виталий об этом знает?

– О чем? О любовных похождениях своей благоверной? Конечно, знает. Неужели ты до сих пор не понял? Он не смеет даже бровью шевельнуть. Их брак – сплошной расчет. Одна видимость. Фук. Виталий не имеет в семье права голоса. Стоит Светлане обмолвиться папочке, что муж сказал ей грубое слово, и Чернозерского в порошок сотрут! Смешают с пылью. Он боится за свое место! У него ведь нет богатых родителей.

– Может быть, я ее не заинтересую, – пробормотал Андрей поникшим голосом.

«Отбить» встречу он не мог. Если бы шеф не был выпивши, Андрей, возможно, рискнул бы поговорить, а так…

Татьяна только усмехнулась брезгливо:

– Ее интересуют все мужики, не страдающие импотенцией. Абсолютно все.

– Но Чернозерский может неправильно истолковать мой отказ…

– Не волнуйся, он правильно все истолкует.

– Черт. – Андрей опять потер лоб. – Даже не знаю, как ему об этом сказать.

– Ты не должен идти к Чернозерским в гости, – категорично заявила Татьяна.

– Послушай, но…

– Никаких «но». Ты не должен этого делать.

– Черт, – Андрей потер лоб. – Но… Я уже согласился. Мы должны пойти. Существует понятие субординации. У меня ушло три года на то, чтобы занять это место. Три года! Я не могу рисковать, ссорясь со своим боссом. Тем более сейчас, когда все складывается так удачно.

– Удачно? Что ты называешь удачей? Это приглашение в гости? Дружбу с Виталием? Это, по-твоему, удача? Это не удача. Это волчья яма. Всего лишь один неверный шаг – и ты окажешься на самом дне. И тогда для тебя все будет кончено. А что касается удачи, последние три года были не только твоими, но и моими, помни об этом. И я вовсе не хочу, чтобы ты потерял все из-за этой нимфоманки Вихревой.

– О господи. – Андрей покачал головой, тяжело опустился в кресло. – Черт. Угораздило же меня так влипнуть. – Он вздохнул, посмотрел на жену: – Тань, что же мне делать?

Татьяна нахмурилась, взглянула на серый, заштрихованный пластиковыми ячейками жалюзи мир за окном.

– Я не знаю, – ответила она и повернулась к мужу. – Я действительно не знаю. – Татьяна была крайне практичным человеком. И если ситуация ставила в тупик ее, значит, это был настоящий тупик. Без дураков. – С одной стороны, ты не должен идти в этот дом. С другой – ты уже не можешь не пойти. Отказываться следовало сразу, а теперь подобный шаг может быть неверно истолкован. И совсем не Виталием. – Она зло усмехнулась.

– Тебе следовало рассказать мне о Светлане раньше! – воскликнул Андрей.

– Кто знал, что Виталий надумает позвать тебя в гости? Обычно он не приглашает никого из сотрудников. Пытается избежать напрягов хотя бы с этой стороны. – Татьяна вздохнула. – Ладно. Что случилось, то случилось. – Она решительно кивнула. – Ты примешь приглашение, но, пообещай мне, какие бы знаки внимания ни оказывала тебе эта стерва, ты не станешь на них реагировать. Как выкрутиться из этой ситуации с наименьшими потерями, мы решим позже. – Татьяна задумалась, пробормотала, словно для себя: – Может быть, нам повезет и эта сука окажется занята кем-нибудь другим.