Текст книги "Идеальное преступление"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Не понимаю, о чем вы, – пожал плечами тот.

– Банковская охрана записала ваш разговор. Тот, где вы просили Третьякова приехать к вам домой.

– Да вы что, издеваетесь, что ли, я не пойму? По-вашему, я похож на сумасшедшего? – оскалился Скобцов. – Мне едва удалось уйти от парней ТриТэ в банке. Полагаете, я стал бы приглашать его к себе домой? Черт! – Он повернул голову, уставился на обитую железом дверь. – Похоже, я напрасно понадеялся на вас. Надо было нанимать адвоката.

– Мы договаривались об объективном расследовании, – возразил Волин спокойно, хотя спокойствие это далось ему с трудом. – Чем я в данный момент и занимаюсь.

– Ну да, конечно, – усмехнулся жестко Скобцов.

– Давайте вернемся к показаниям. Что вы делали после того, как покинули казино?

– Что я делал? Я поехал к Светлане.

– А почему именно к Светлане? – Волин взял ручку, придвинул протокол. – Почему вы не обратились за помощью к жене?

– Потому что в тот момент я понял: Татьяна мне помочь не сможет.

21 Октября. Ночь. Скобцов

– Никогда бы не подумала. – Светлана задумчиво покачала головой. Глаза ее сузились, на скулах четко проступили желваки. – Да если бы не папа, Третьяков сейчас был бы обычным ментом на пенсии. Сидел бы в какой-нибудь развалюхе под Урюпинском и сажал бы на трех сотках картошку. Папа привел его в банк, дал работу, деньги. Третьяков получил возможность жить. Нормально есть, пить, спать. Ездить на красивой машине, хорошо одеваться. – Она потянулась за телефоном, маленькой сотовой «Моторолой». – Сейчас я позвоню отцу и все ему расскажу. Он как-нибудь решит эту проблему.

– Стоп. – Андрей накрыл ее руку ладонью. – Подожди. Твой отец, конечно, решит проблему с Третьяковым. В этом я не сомневаюсь. А как насчет меня?

– Что насчет тебя? – не поняла Светлана. – Не станет Третьякова, не станет и проблемы.

– Подожди. Ты, наверное, забыла, что на меня теперь повесят убийства этих шести девушек. Я вовсе не горю желанием сесть в тюрьму за то, чего не совершал.

Светлана задумалась. Наконец она убрала руку от телефона.

– Что ты предлагаешь?

Скобцов достал из-под пиджака папку, раскрыл ее. Первым лежал документ, подписанный членами кредитного комитета.

– Если ты расскажешь обо всем отцу сейчас, он уберет Третьякова, приедет утром в банк и устроит скандал. Правильно?

– Не знаю. – Светлана пожала плечами. – Наверное.

– Можешь мне поверить, что так и произойдет. Третьяков не дурак. Он сделает вид, что ни о чем даже не догадывался, предложит проверить мой кабинет. И в сейфе обнаружится подлинная бумага.

– Постой. – Светлана нахмурилась. – Если подлинная бумага в сейфе, то что это такое?

Она указала на сделанную Андреем копию.

– Это копия. Я должен был оставить подлинник в сейфе, на тот случай, если Третьяков захочет проверить, известно ли мне о сути их плана.

– Но старик…

– Они не могут знать наверняка, что именно рассказал мне старик. Мы же разговаривали в метро. Надеюсь, у Третьякова не хватило ресурсов оснастить «жучками» все поезда нашего метрополитена. Да и радиосигнал из тоннеля не проходит. – Андрей криво усмехнулся. – Единственная возможность проверить это – посмотреть, оставил ли я подлинник документа ростовчан в сейфе. Так вот, заглянув в мой сейф, Третьяков убедится, что подлинный договор на месте. Он поймет, что я ничего не знаю об ограблении, стало быть, и бояться им нечего.

– Но ведь есть и фальшивый документ? – спросила Светлана, указывая на подписанную бумагу. – Он-то никуда не денется.

– Конечно, только документ этот на подпись членам кредитного комитета давал я. Значит, и ответственность ляжет на меня. Как я смогу доказать, что фальшивку изготовил ТриТэ?

– И что теперь делать?

– Все очень просто. Я попытаюсь скопировать подписи членов кредитного комитета на изготовленную мною копию. Ты будешь свидетелем того, что я это делаю по собственной инициативе и совершенно добровольно. Без малейшего принуждения со стороны твоего отца или кого-либо другого. Деньги уйдут на счета ростовчан. Скорее всего и ТриТэ не сам станет прятать деньги. Он ни черта не смыслит в банковском деле. Это должен сделать последний член группы. Я попробую засечь его в тот момент, когда он выйдет на фальшивый счет.

– Думаешь, это сработает?

– Трудно сказать. Но мне терять нечего. Твой отец сохранит свои деньги. В проигрыше останутся только ТриТэ и компания.

Светлана подумала, кивнула:

– А как ты планируешь пронести этот документ в банк? Третьяков наверняка предпримет определенные меры безопасности.

– Об этом я пока не думал. Но какой-то выход найти можно. Безвыходных ситуаций не бывает.

– Вообще-то, – если ты мне доверяешь, конечно, – я могла бы отнести бумаги. Мне-то Третьяков ничего не сделает, – предложила Светлана.

Андрей прошелся по комнате. Остановился у окна, осторожно отодвинул занавеску, осмотрел переулок. Никого. Нет, добираясь до дома Чернозерского, Андрей периодически проверял, нет ли «хвоста», но осторожность не помешает.

– Допустим. – Он повернулся. – Ты придешь в банк. Попытаешься отдать папку. И тут это дело замечает ТриТэ. Он, конечно, поинтересуется, каким образом документы оказались у тебя. Что ты ответишь?

– Не знаю. – Светлана подумала. – Хочешь еще кофе?

– Пожалуй.

– Может, тебе в кружку налить? Чего пять раз бегать?

– Налей в кружку. – Андрей плюхнулся в глубокое кожаное кресло, сцепил руки в замок, вздохнул тяжело. – Что же делать? Что делать?

– А если я скажу, что документы мне передал папа? – спросила Светлана, возвращаясь в комнату. В одной руке изящная чашка, в другой массивная кружка. – Не станет же он звонить, проверять. Побоится.

– Не станет, – согласился Андрей. – Но насторожится. Как папка попала к твоему отцу? Значит, я с ним разговаривал? О чем? Что произошло с документом? В общем, получится то же самое, как если бы твой отец сам приехал в банк.

Всхлипнула мелодичной трелью «Моторола». Светлана взяла трубку.

– Алло? – Прикрыла микрофон рукой, прошептала одними губами: – Муж. Я сейчас, – и вышла из комнаты.

Андрей остался один. Он снял пиджак, повесил на спинку стула, достал сигареты, закурил, глотнул кофе. Светлана вернулась через минуту, положила «Моторолу» на столик.

– Виталий звонит каждый вечер. Иногда мне кажется, что он не беспокоится, а проверяет, дома ли я. – Она улыбнулась. – Ну что, придумал что-нибудь?

– Пока ничего. – Андрей взъерошил волосы.

– В банке есть человек, которому ты доверяешь?

– Черт его знает. – Андрей подумал. – Самсонов. Наш начальник кредитного отдела. Татьяна. Все.

– Самсонов не годится. А вот Татьяна вполне подойдет.

– Подойдет для чего?

– Для того чтобы отдать папку клерку. Самсонову тоже не удастся убедительно объяснить, откуда у него папка. А вот Татьяна может сказать, что ты оставил документы у нее в столе.

– Хм, – Андрей улыбнулся. – Странно, что мне это не пришло в голову.

– Ничего странного, – улыбнулась Светлана. – Со мной такое бывало. Мозги как будто заклинивает. А потом думаешь, господи, как все было просто.

Андрей придвинул папку к себе, принялся изучать подписи членов кредитного комитета.

– Что ты думаешь делать дальше?.

– Я же говорил. Попробую получить доказательства вины ТриТэ.

– Я о другом. Где ты думаешь переждать, пока дело не получит огласку? У меня тебе оставаться нельзя. После моего визита в банк Третьяков наверняка заподозрит, что мы действуем заодно, и станет следить за мной, чтобы выйти на тебя.

– Придумаю что-нибудь, – отмахнулся Андрей. – Давай сперва закончим с документами.

– Послушай, – Светлана придвинулась ближе. – Мне кажется, будет лучше, если ты уедешь из Москвы. По крайней мере на выходные. Допустим, в Питер. Там Третьякову будет труднее тебя найти.

– Может быть, – пробормотал Андрей. – Дай-ка мне какой-нибудь лист.

– Зачем?

– Потренироваться. Без стопроцентного сходства можно обойтись, но хотя бы в общих чертах подписи должны быть похожи. Клерк ведь обязан их проверить, прежде чем перевести деньги.

– После того шума, который устроил сегодня мой папа? – Светлана улыбнулась. – Да никому и в голову не придет что-то там проверять. Весь банк уже знает об этом кредите.

– И все-таки. Дай мне лист. – Светлана достала из сумочки блокнотик, ручку, протянула Андрею. – И еще пару ручек найди, пожалуйста. Желательно одну перьевую.

– Зачем?

– Ну, будет странно, если все подписи сделаны одной ручкой. А Самсонов пользуется только перьевым «Паркером». Вот из-за таких мелочей и рушатся самые лучшие планы.

– Хорошо. Я посмотрю.

– Слушай, пока не забыл… – Андрей улыбнулся. – С моей стороны будет не слишком нагло попросить бутербродик-другой? Есть хочется – сил нет.

– Тебе с чем?

– Да с чем сделаешь. Я не привередливый.

Светлана вышла. Андрей мгновенно подался вперед, щелкнул замком ее сумочки, заглянул внутрь. На самом дне, между косметичкой и прочими женскими мелочами, обернутый в пластиковый пакет лежал телефон. «Эриксон». Той же модели, что и его собственный. Андрей оглянулся. В кухне хлопнула дверца холодильника. У него оставалось мало времени. Андрей быстро достал из сумочки Светланы трубку, выудил из кармана пиджака свою и поменял их местами.

Когда Светлана вернулась, Андрей, приоткрыв от усердия рот, пытался скопировать в блокнот очередную подпись. Светлана положила на стол несколько авторучек, поставила тарелку с бутербродами, заглянула Андрею через плечо.

– Слушай, а у тебя здорово получается.

– Да. – Он взял бутерброд с сыром, откусил половину. – Наверное, если бы из меня не получился банковский служащий, я стал бы мошенником. Слушай, вкусно. Честное слово.

– Спасибо. Извини, перьевой ручки я не нашла. – Светлана села в кресло напротив. – Виталий ими не пользуется.

– Да? Странно. А мне как раз казалось, что он только ими и пользуется.

– Дома, я имею в виду, – легко поправилась Светлана. – Дома он вообще не писал. Ничего, не переживай. Оставим свободное место, а утром зайдем в любой магазин, купим ручку, и ты распишешься.

– Отличная идея, – кивнул Андрей. Он доел, допил залпом остывший кофе. – Спасибо, что не дала помереть с голоду.

– Ты спасаешь нам пятьдесят миллионов долларов. Грех морить голодом своего спасителя.

– И это правильно. Который час?

– Начало пятого.

– Вполне успеваем. – Андрей поднялся, потянулся, хрустнув суставами. – Туалет, если не ошибаюсь…

– По коридору налево.

– Я не ошибаюсь, – пробормотал Андрей. – Приятно это сознавать.

Он пошел в туалет, опустил крышку унитаза, сел и несколько минут сидел абсолютно неподвижно, закрыв глаза. Вроде бы все сделано правильно. Оставался один телефонный звонок. Но это не сейчас. Это утром. Что еще? Не нервничай, сказал Андрей себе. Ты ничего не забыл. Молодец. Умница. Гений, мать твою. Скоро будешь праздновать победу. Если раньше не уляжешься в могилу.

Андрей поднялся, слил воду и вышел из туалета. Когда он вернулся в комнату, Светлана курила и смотрела в абстрактную точку на портьерах.

– Ну что, – Андрей сел, поерзал, устраиваясь поудобнее, придвинул к себе папку и положил поверх чистую копию. – Начнем, помолясь?

– Слушай, – вдруг спросила задумчиво Светлана, – тебе никогда не бывает страшно?

– Бывает. И очень сильно, – Андрей несколько раз черкнул на блокнотном листке, расписывая ручку. – Но только когда я не понимаю, что происходит.

– А когда понимаешь?

– Когда я понимаю, что происходит, я действую. – Он быстро и твердо расписался на документе. – А? Оцени?

Светлана без энтузиазма взглянула на его «творение», кивнула:

– Здорово. Правда. Слушай, я пойду спать.

– Ради бога. – Андрей примеривался к следующей подписи. – Во сколько тебя разбудить?

– А во сколько нужно быть в банке?

– В двенадцать.

– Тогда разбуди в десять. Мне еще придется позвонить в Питер, заказать тебе номер в гостинице.

– Я сам с утра позвоню, – пообещал Андрей.

– Тогда в половине одиннадцатого.

– Как угодно, мадам.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – кивнул Андрей. Он подождал, пока Светлана выйдет, сделал десяток проб, после чего смело поставил в документе вторую подпись. Вытянул руку, рассматривая ее, как художник очередной «шедевральный» мазок, покачал головой. Затем легко, словно бы между прочим, подхватил со столика «Моторолу» Светланы и опустил во внутренний карман пиджака, улыбнулся, пробормотал почти беззвучно: – Нет, ты определенно гений, парень. Определенно. Ну, может, и не гений, но талантище точно.

26 Октября. День. Волин

– Так, стоп. – Волин отложил ручку. – Вы заменили свой телефон на тот, что лежал в сумке у Светланы? Я правильно понял?

– Абсолютно, – подтвердил Скобцов.

– Зачем?

– Я хотел получить подтверждение своим подозрениям.

– То есть на тот момент вы уже поняли, что ваша жена не имеет к делу ни малейшего отношения.

– Конечно, понял.

– Несмотря на заверения актера?

– Именно благодаря его заверениям.

– И как же вы пришли к подобному выводу?

– Как? – Скобцов усмехнулся. – Очень просто. В вопросах делопроизводства моя жена – ас. Но в банковском деле она разбирается даже хуже, чем я в самолетостроении. Веселенькая бы у них получилась компания. ТриТэ, отставной актер, актриска-провинциалка, два, простите, «гопника» и Татьяна. Куча народу, причем никто ни черта не смыслит в том, как прятать деньги. Их бы вычислили через два часа после кражи. Нет. Тот, кто заварил всю эту кашу, отлично знал, что делать с деньгами. Иначе не стал бы и пытаться урвать такой кусок.

Волин кивнул. В невиновности Татьяны он убедился, еще когда сидел в банке, а дальше цепочка начала выстраиваться сама. В ней не хватало лишь одного звена: последней персоны.

– А зачем вы забрали телефон Светланы?

– На это было две причины. Первая: я хотел убедиться, что она мне лжет.

– Убедились?

– Да. Светлана ни разу не обмолвилась о том, что у нее есть второй телефон. «Эриксон». Если бы она сказала об этом, я бы вернул ее трубку в ту же секунду. Но она промолчала.

– А вторая причина?

– Объясню немного позже.

– Ладно, давайте пока закончим с показаниями. – Волин потер слезящийся глаз. – Значит, утром вы разбудили Светлану. Так?

– Да.

– Купили ручку, поставили последнюю подпись и поехали на вокзал.

– Да. – Скобцов кивнул. – Именно так все и было.

27 Октября. Утро. Скобцов

Спросонья Светлана выглядела не такой красивой, как вчера вечером. Впрочем, Андрея ее красота сейчас волновала меньше всего.

Женщина потянулась, посмотрела на него, словно видела впервые, и заявила:

– У тебя глаза красные.

– Может быть. – Андрей поставил на прикроватную тумбу чашку горячего кофе. – Вставайте, графиня, рассвет уже полощется.

– Хм… – Она улыбнулась. – Кофе. Не помню, когда мне последний раз приносили кофе в постель.

– Ты попроси мужа. – Андрей присел в ногах. – Он тебе не откажет.

– Ну конечно. – Светлана села, взяла чашечку, сделала глоток, сморщилась. – Горячо.

– Кофе должен быть горячим. Точнее, раскаленным.

– Ты закончил с подписями?

– Смотри. – Андрей раскрыл папку, которую до сего момента держал в руке. Надо отдать ему должное, подписи были выполнены мастерски. – Ну? Как?

– Гениально, – оценила Светлана.

– Я тоже так думаю, – «скромно» признался Андрей и засмеялся.

– Дай бог, чтобы все сработало, – серьезно сказала Светлана.

– Бога нет, – возразил Андрей. – Надеяться надо на это, – и постучал себя согнутым пальцем полбу.

– Ну, раз бога нет, что мне еще остается?

Светлана откинула одеяло, встала и направилась в ванную. На то, чтобы привести себя в порядок, ей понадобилось минут сорок. Через сорок пять она в деловом костюме, плаще и сапогах стояла посреди комнаты, озадаченно спрашивая:

– Ты мой телефон не видел?

– Какой?

– «Моторолу». По-моему, вчера я оставила его здесь, на столике.

– Нет, – покачал головой Андрей. – Может быть, унесла в спальню?

– Может быть. – Светлана прошла в спальню, но через несколько минут вернулась. – Нет, в спальне тоже нет.

– Тогда не знаю. – Андрей посмотрел на часы. – Слушай, нам пора. Еще ручку нужно купить.

– А вдруг мне кто-нибудь будет звонить?

– Если дело важное, перезвонят, – рассудительно заметил Андрей.

– А если позвонит папа?

– Ну, объяснишь ему ситуацию. Подумаешь, катастрофа. Телефон дома оставила. Каждый человек хоть раз в жизни что-нибудь да забывает. Это не смертельно, поверь мне.

Светлана вдруг успокоилась.

– Да. Ты прав. Нечего устраивать трагедию из-за какого-то телефона.

– Конечно, – кивнул Андрей. – Пойдем.

Они вышли из квартиры, заперли дверь, спустились вниз.

– В «Москве» продают перьевые ручки, – сказала Светлана и взяла Андрея под руку. – Пошли.

– Ну пошли.

В отделе канцелярских принадлежностей магазина «Москва» Андрей приобрел шикарную ручку с золотым пером. Отойдя в угол, он раскрыл папку. Облизнул пересохшие от волнения губы, пробормотал:

– Не хватало испортить все именно сейчас, – вздохнул и решительно поставил последнюю подпись. Оценил собственную работу: – Ничего. Будем надеяться, что присматриваться никто не станет. – Он протянул папку Светлане. – Держи. В сумочку папка не влезет, придется спрятать под плащ.

– Может, лучше купить пакет? – предложила женщина.

– Какой пакет?

– Обычный. Пластиковый.

– Ты часто носишь пластиковые пакеты?

– Нет, но… я и папки под плащом никогда не ношу.

– Не надо пакет. Пошли.

Андрей оглянулся.

– Что? Заметил кого-нибудь? – встревожилась Светлана.

– Ерунда. Показалось. Пойдем. Нам надо поторапливаться.

Они вышли из магазина. Андрей поднял руку, останавливая такси.

– Может быть, тебе лучше уехать прямо сейчас? – спросила нервно Светлана. – Зачем рисковать зря? Да и мне одной будет спокойнее. Если нас увидят вместе…

– Я провожу тебя. – Андрей пропустил первую притормозившую машину, направился ко второй. Назвал адрес. Водитель кивнул, соглашаясь. – Садись. – Светлана устроилась на заднем сиденье, Андрей на переднем. – Просто хочу убедиться, что все пройдет благополучно.

– Кстати, ты заказал номер в гостинице?

– Да, еще утром, – ответил Андрей и посмотрел в зеркальце заднего вида.

– В какой?

– В «Прибалтийской».

– Как я смогу тебя найти?

– Я, как устроюсь, сам позвоню. В любом варианте это вряд ли случится раньше позднего вечера.

Когда до банка осталась пара кварталов, Андрей попросил остановить машину.

– Ну, – он повернулся, взглянул на Светлану, – ни пуха.

– К черту. – Она открыла дверцу, выбралась из салона.

– Постоим минут пять, командир, – попросил Андрей таксиста.

– Как скажешь. – Водитель пару секунд молчал, затем буркнул: – Слышь, браток. На углу серая «шестерка», видишь? – Действительно, на углу сквера и Бульварного кольца припарковались серые «Жигули». – Эта тачка от самого магазина у нас на хвосте висит. Точно тебе говорю.

– Спасибо, командир. Я ее тоже заметил. Не бери в голову. – Через пять минут Андрей кивнул: – Теперь поехали.

Машина, набирая скорость, покатила к банку.

– Здесь сбрось чуть-чуть.

Водитель послушно сбросил скорость. Такси прокатилось мимо стеклянных дверей. Андрей успел заметить светлый плащ в глубине зала.

– Ну что? Куда теперь-то? На вокзал? – спросил таксист.

– Да. На Ленинградский, – кивнул Андрей. Приспустив пальто, он снял с воротника микрофон и сунул под сиденье. На удивленный взгляд водителя приложил палец у губам. – Тс-с-с. – Затем достал из кармана сотовый и набрал номер. – Алло, Таня? – Заговорил тихо, почти шепотом: – Не перебивай меня. Я не могу сейчас долго разговаривать. Слушай, ты должна сделать вот что…

Через четверть часа машина остановилась у Ленинградского вокзала. Андрей расплатился, не торопясь вошел в здание, потолкался возле касс поездов дальнего следования, задержался у расписания. Сейчас двенадцать. До ближайшего поезда двадцать минут с небольшим. Отлично. Как по нотам. Андрей свернул к пригородным кассам Ярославского вокзала. Посмотрел расписание здесь. Электричка до Фрязина отходит через три минуты. А путь? Девятый. Он демонстративно взглянул на часы, пересек зал и выскочил к платформам. На ходу оглянулся. Так и есть. Атлет. Парень стоял, изучая очереди у касс. А как ты думал, родной? Пятница. Наверняка и Приземистый «пасется» где-то поблизости. Куда без него?

Андрей рванул вправо, десять метров бодрой рысью и – вот они, заветные двери залов ожидания. Простите, извините. Я совсем не хотел вас толкать. Он смешался с толпой, сбавил шаг. Через пару минут Андрей стоял перед ячейками камер хранения. Выбрав пустую, он положил в нее «Эриксон» и «Моторолу», набрал код и закрыл дверцу. Затем прошел через вокзал и оказался на площади. Пусть Атлет с Приземистым поищут его, побегают по платформам. Им полезно. Андрей же спустился в метро и поехал в центр.

26 Октября. Вечер. Волин

– Аркадий Николаевич, – встретил Волина эксперт-трассолог. Худой, как вешалка, нескладный, он выглядел, словно возмущенный скворец. – Вы же следователь, должны понимать, действия этих… – он кивнул на улыбающегося Пашу, – ваших порученцев идут вразрез со всеми процессуальными нормами.

– А что такое?

Волин вошел в квартиру, снял пальто. Поздоровался с Пашей, с выглянувшим из комнаты Стасом. Поставил кейс на стол, щелкнул замками. Эксперт, послушно шедший за ним, даже фыркнул от возмущения:

– Ну как же, Аркадий Николаевич, голубчик, ни постановления о производстве обыска, ни постановления об экспертизе. Как же так?

– Успокойтесь, Валерий Яковлевич, – улыбнулся Волин. – Сейчас я выпишу и постановление об обыске, и постановление о проведении экспертизы.

– А визу прокурора вы тоже сами поставите? – едко усмехнулся тот.

Повезло Волину с экспертом, ничего не скажешь.

– Аркадий Николаевич, – вмешался Паша, – я тут объяснял Валерию Яковлевичу «Закон об оперативно-розыскной деятельности». Говорю, работайте себе на здоровье. Валерий Яковлевич не слушает.

– Вы, молодой человек, меня не учите, – возмутился эксперт. – Я не первый год в органах, законы получше вас знаю.

– Тогда из-за чего базар? – проворчал Стас.

– Все, работайте, – кивнул им Волин. – Валерий Яковлевич, я понимаю ваши опасения и, разумеется, сейчас выпишу все необходимые постановления, а насчет визы прокурора… мы вместе позвоним в прокуратуру моему начальнику, и он подтвердит мои полномочия. – Волин примирительно улыбнулся. – Вы и меня поймите. Ну, отлучился человек пообедать. Не успел я поставить подпись, а дело не терпит отлагательства.

Эксперт вздохнул, мотнул головой в сторону входной двери:

– Этот ваш лейтенант сказал… замок надо осмотреть?

– Совершенно верно, – кивнул Волин. – На предмет вскрытия.

– Хорошо. – Эксперт шагнул к двери, но вдруг обернулся: – Да, еще постановление о выемке не забудьте заполнить.

– Конечно.

Волин улыбнулся ему, прошел в гостиную. Тут собралась целая толпа. У двери стояли понятые, участковый, представитель РЭУ.

– Недавно совсем обыскивали… – пробормотал кто-то окончание фразы и смолк, заметив Волина.

Тот поздоровался, обратился к участковому капитану:

– Это ваш участок?

– Вообще-то мой, – ответил тот.

– А без «вообще-то»?

– И без «вообще-то» тоже мой.

– Девяносто девятое отделение?

– Так точно. – Участковый стянул фуражку, вытер платком лоб.

– Жалобы на жильцов поступали?

– На Скобцовых? Да нет, никто вроде не жаловался.

– А без «вроде»?

– И без «вроде». – Участковый кивнул на потолок. – Соседка тут. Анна Михайловна. Вздорная старуха. Иногда пишет. Но она на всех пишет. Мы уж внимание перестали обращать. То дверями слишком сильно хлопают, то еще что-нибудь в том же духе.

– На жалобу-то вы обязаны реагировать, – заметил Волин.

– Так мы и реагируем. Придем к ней, скажем, мол, меры приняты. Она и успокоится. – Участковый вздохнул, буркнул в сердцах: – Как будто забот у нас других нет.

– А есть?

– Где ж их нет-то? – вздохнул участковый. – Молодежь бузит. Ну и еще там… контингент на участке проживает. Разный.

– Понятно. Значит, на Скобцовых жалоб не поступало.

– Чтобы что-то серьезное, такого не было.

– Ясно, спасибо. – Волин подошел к оперативникам. – Ну что, нашли что-нибудь?

– Пока пусто, – ответил Паша. – Леня, – позвал он одного из «слухачей». – Ничего не нашли?

– Ничего, – отозвался тот. – Если что-то и было, уже все сняли.

– Аркадий Николаевич, – в гостиную заглянул эксперт-биолог. – А я вас жду. Пойдемте, хочу кое-что показать.

Волин, раздвинув толпу, вышел в коридор. Биолог указал ему на распахнутую дверь спальни:

– Сюда, пожалуйста.

Обстановка впечатляла. Импортный гарнитур, огромная кровать, шкафы с зеркальными дверями под самый потолок. На полу здоровенный ковер. Эксперт прошел в угол, отогнул край ковра. На светлом паркете отчетливо проступили бурые полосы.

– Я, разумеется, не стал проводить никаких анализов. – Биолог многозначительно улыбнулся. – Ведь постановления об экспертизе пока нет. Но могу с достаточной долей уверенности предположить, что это кровь.

– Судя по форме и расположению пятен, – вступил в разговор криминалист, – кровь просочилась через ковер. Ковер, конечно, замыли. Но, думаю, кое-что на нем мы все-таки сумеем обнаружить.

– Пятнам этим, – подхватил биолог, – от трех до четырех суток. Точнее смогу сказать позже.

– Мужская или женская кровь, определить сможете?

Биолог неопределенно качнул головой.

– Если бы пятна были свежие, не возникло бы вопросов, а так… Постараемся. А вообще-то хорошо бы подключить судмедэксперта.

– А группу?

– Ну, группа-то четвертая. Резус отрицательный, – ответил биолог и, не моргнув глазом, добавил: – Предположительно, естественно.

– Ну, естественно, – согласился Волин. – Хорошо. Работайте, я сейчас выпишу постановления. И сделайте соскоб для медиков. Я потом передам его в лабораторию.

– Конечно, – кивнул биолог.

Он вышел в коридор, позвал:

– Паша?

– Да, Аркадий Николаевич, – выглянул из гостиной оперативник.

– Подойди-ка сюда. – Волин достал из кейса необходимые бланки. Он всегда возил с собой несколько штук. Из предусмотрительности. – Значит, так. Поезжай сейчас на Ярославский вокзал. Вот тебе поручение о проведении следственно-розыскных мероприятий, бланк протокола обыска и постановление о выемке. – Он достал из нагрудного кармана пиджака сложенный вдвое лист. – Здесь номер ячейки и код. На вокзале возьмешь пару ребят из линейного, подберите понятых и вскройте ячейку. Только приезжих не берите. С ними потом хлопот не оберешься. Лучше москвичей. Все понял?

– Не дурак, чай, – пожал плечами оперативник. – А что в ячейке?

– Два телефона.

– В смысле?

– Два сотовых телефона. «Эриксон» и «Моторола». Возьмешь эти телефоны – и в лабораторию. Пусть их вскроют и «пробьют» номера. Выясни, в какой компании они зарегистрированы, и установи фамилию человека, подписавшего договор на обслуживание. Все понял?

– Понял, – кивнул Паша. – Жаль, Амира нет. У него знакомый в «Би-Лайне» сидит. Он бы мигом все организовал.

– Ну, нет Амира, – развел руками Волин. – Где ж его взять. Давай поезжай.

Волин направился в кухню. От природы он не был завистливым человеком, но, глядя на обстановку в квартире Скобцова, пожалел, что стал следователем, а не банкиром.

– Аркадий Николаевич! – обрадовался ему Русницкий. – Ну, что там со Скобцовым?

– Нормально все со Скобцовым, – отмахнулся Волин, наблюдая за тем, как эксперт-химик возится с металлическим ящичком, в котором колбы, пробирки, какие-то реактивы в маленьких бутылочках.

– Что-нибудь интересное рассказал? – поинтересовался лейтенант.

– Много чего. Потом поговорим. У вас-то как?

– Есть кое-что. – Химик выпрямился, индифферентно посмотрел на следователя. – В продуктах ничего не нашли, а вот на стенках перечницы обнаружены следы феназепама, на стенке кофейной банки – амитриптилина. В сахарнице и солонке – смеси феназепама и финлепсина. Феназепам и финлепсин – транквилизаторы. Амитриптилин – антидепрессант с сильновыраженным седативным эффектом. Судя по всему – таблетки, перемолотые в порошок. Раскладки по химическому составу дам в заключении.

Волин кивнул:

– При помощи этих препаратов можно надежно усыпить человека, скажем, часов на пять-шесть? При этом вынести его из квартиры так, чтобы он этого не почувствовал?

Эксперт пожал плечами:

– Все зависит от толерантности… Проще говоря, от переносимости человеком данных препаратов. Ну, и от доз, разумеется.

– Допустим, человек не употребляет антидепрессанты и транквилизаторы. Постоянно, я имею в виду.

– Если принять во внимание, что концентрация препаратов в сахарной и кофейной пыли достаточно высока… Скажем так, пары кружек кофе с тремя ложечками сахара в каждой будет вполне достаточно. Но учтите, что человек вечером еще и ужинает. В пище наверняка присутствовала соль, содержащая ту же смесь, а иногда и перец. – Эксперт развел руками. – Выводы делайте сами. Кстати, если этот человек и проснется, то всего на несколько секунд, а утром даже не вспомнит, что просыпался.

Волин кивнул:

– А эти препараты не изменят вкус пищи?

– Феназепам и финлепсин вообще не имеют ярко выраженного вкуса. Амитриптилин горький. Но хороший, крепкий кофе горчит сам по себе. Так что… Судя по концентрации, горечь должна была ощущаться, но не слишком сильно. Ее вполне могли принять за крепость кофе. Кстати, горьковатый привкус достаточно легко снимается, если добавить лишнюю ложечку сахара.

– Спасибо. Это я и хотел знать.

– Думаете, Скобцова усыпляли? – спросил Русницкий.

– Георгий, ну не сам же он себе эту дрянь в еду подмешивал. – Волин вновь повернулся к эксперту: – А как долго вырабатывается привыкание к этим препаратам?

– Трудно сказать наверняка, – отреагировал тот, колдуя над своими реактивами. – Зависит от индивидуальных особенностей организма. В среднем – месяца полтора-два.

– Так я и думал. – Волин огляделся. Кухонный стол занят химиком, зато рабочий свободен. – Георгий, я пока оформлю постановления, а ты пройдись по соседям. Меня интересует ночь с двадцатого на двадцать первое. Отрезок времени – с часу до трех. И в соседний дом сходи. Опроси жильцов, окна которых выходят во двор.

– А соседка? Анна Михайловна?

– Я у нее уже был. Она слепа, как крот. – Волин пристроился за столом, достал из кейса бланки. – Давай, действуй.

Давно известно, бумажная часть работы следователя съедает семьдесят процентов времени. Заключения, сообщения, извещения, постановления, протоколы, повестки, запросы, ордера – тонны документов. Полученные в ходе следствия показания и улики нужно регистрировать и приобщать к делу, иначе для суда это будут никакие не доказательства, а так, гора никчемного мусора. Если бы все было как в кино: узнал про, тайно проник в, отыскал там, забрал из, пришел к, ухватил за, притащил в камеру – и расслабляйся. Только вот в реальности с подобными методами у следователя гораздо больше шансов оказаться за решеткой, чем у преступника. Такие дела. Об этом и думал Волин, заполняя бумаги.

В кухню заглянул трассолог. Поправил на тощем носу очки в роговой оправе.