Текст книги "Идеальное преступление"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

– Хорошо, – кивнул Волин. – Рассказывайте. Почему вы убеждены… И так далее.

– Значит, сначала я решил поехать в автосервис, – приступил к рассказу Скобцов.

19 Октября. День. Скобцов

Ситуация начала выравниваться. Мусор он выбросил. Хотя бы с этой стороны неожиданностей не предвидится. Что дальше? Первым побуждением было поехать в банк и выяснить у ТриТэ, не является ли кто-нибудь из его сотрудников владельцем черного «Сааба-9000», и если да, то в каком состоянии машина. Однако, подумав пару минут, решил, что имеет смысл сперва отогнать «Нюську» в мастерскую.

Андрей выехал на Волоколамку и покатил в сторону «Сокола», пытаясь сообразить, где же находится ближайший автосервис. Вроде бы на Ленинградке он что-то такое видел, у «Войковской».

За Покровкой Андрей свернул под мост, на улицу Царева. Притормозил, пропуская трамвай, автоматически взглянул в зеркальце заднего вида и… В душе у него зашевелился червь тревоги. «Ленд-Крузер», стоящий прямо позади. Андрей был уверен, что видел эту же иномарку еще на площади Курчатова. Кто-то следит за ним? Но почему так небрежно? Или всему виной нервы? Может быть, им просто по пути, а он напридумывал себе черт знает чего?

Андрей едва дождался, когда трамвай, громыхая на стыках, проползет мимо, и ударил по газам. Он не отрывал взгляда от зеркала заднего вида. Может быть, «Ленд-Крузер» уйдет влево, на Героев-Панфиловцев? Нет. Идет следом. Иномарка приблизилась, повисла в паре метров позади. Андрей специально притормозил, надеясь, что мощный джип обгонит «Нюську». Ничуть не бывало. «Ленд-Крузер» тоже сбросил скорость.

У Андрея запершило в горле. Страшно захотелось курить. Просто до ужаса захотелось. То и дело поглядывая в зеркальце, он достал сигарету, большим пальцем скинул крышку зажигалки, чиркнул колесиком.

Андрей вдруг подумал о том, что у него появился шанс. Шанс увидеть одного из тех, кто следит за ним. Одного из тех, кто побывал в его квартире и украл вещи. Одного из тех, кто организует все эти идиотские розыгрыши.

Впереди маячил светофор. Зрачком алкогольного змия горел зеленый глазок. Внезапно Андрей успокоился. Абсолютно. И сбавил скорость. За джипом катился морковного цвета «Москвич», но за мостом он ушел на поворот. Кроме «девятки» и «Ленд-Крузера», на дороге машин не было. Только громыхал за домами трамвай. Расчет Андрея оказался точен. «Нюська» подкатила к светофору, как раз когда зеленый свет, озорно подмигнув, сменился на желтый. Тот, в свою очередь, на красный.

Для верности Андрей выждал еще пару секунд, затем резко толкнул дверцу и выскочил на улицу. От «Ленд-Крузера» его отделяло метра два, не больше. За лобовым стеклом четко различалось лицо водителя. Точнее, водительши. За рулем могучей иномарки сидела женщина. Длинноволосая блондинка в больших темных очках и с ярко накрашенными губами. Это все, что Андрей заметил. Волосы, очки и губы. На мгновение ему показалось, что он совсем недавно видел ее.

Он быстро зашагал к джипу. В следующее мгновение иномарка приняла влево и, едва не задев Андрея серебристой дугой отбойника, промчалась мимо. Он остолбенел от неожиданности. Блондинка чуть не сбила его! Сантиметров на пять правее – катился бы сейчас по асфальту, как кегль! Да и дверцу «Нюськи» вполне могла бы снести.

– Дура!!! Ты соображаешь, что делаешь?!! – крикнул Андрей, поворачиваясь вслед иномарке.

Как будто в насмешку над этим его истеричным криком, «Ленд-Крузер» проехал метров пять и встал.

Андрей побежал к иномарке.

– Эй!!! – крикнул он.

Когда до джипа оставалось не больше полуметра, лакированно-хромированная громадина дрогнула и медленно поползла вперед.

– Эй!!! Стой!!! Стой, тебе говорят!!!

Он почти догнал «Ленд-Крузер» и даже потянулся, чтобы схватиться за ручку двери, когда иномарка увеличила скорость. Совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы дистанция вновь увеличилась на несколько метров. Андрей перешел на рысь, затем на галоп. И каждый раз, когда ему оставалось только протянуть руку, «Ленд-Крузер» уходил вперед. Довольно скоро и светофор, и «Нюська» скрылись за поворотом.

Метров через двести Андрей выдохся. Сердце билось часто и гулко, как индейский тамтам. Голова закружилась, подступили к горлу прочие «радости». Андрей наклонился, уперся ладонями в колени, ловя загазованный воздух широко раскрытым ртом. «Ленд-Крузер» тоже остановился, но лишь на секунду, а затем сдал назад и притормозил метрах в двух.

– Черт, – пробормотал Андрей. – Вот черт.

Она играла с ним. Конечно, играла. В догонялки. Андрей облизнул губы, выпрямился.

– Ну уж дудки, – пробормотал он. – Больше ты меня на эти дешевые фокусы не купишь, понятно? – Его губы сами собой скривились в сумасшедшей улыбке. – Я не стану за тобой бегать!!! – Женщина за рулем даже, не шелохнулась. Как мертвая, ей-богу. – Да пошла ты, – в сердцах пробормотал Андрей и, развернувшись, зашагал к повороту, за которым оставил «Нюську».

Джип медленно покатил назад. Андрей сделал еще несколько шагов, а затем резко повернулся и мощным стайерским рывком бросился к иномарке. Женщина не успела отреагировать на его маневр.

Андрей в два прыжка оказался рядом с машиной и заглянул внутрь.

Женщина сидела неестественно ровно, глядя прямо перед собой, совершенно не обращая внимания на Андрея. Тот же стоял рядом с машиной, вцепившись в ручку, но так и не открыв дверцу. Все потому, что наконец увидел блондинку с расстояния в тридцать сантиметров. Увидел и почувствовал, как становятся ватными колени, язык высыхает и прилипает к небу, а по спине ползет неприятный холодок.

В соломенного цвета волосах женщины Андрей четко разглядел комочки засохшей земли. Желтые пряди свалялись. Должно быть, к ним не прикасались расческой уже несколько недель. Лицо блондинки имело неживой, иссиня-серый оттенок. Оно было застывшим, как пластиковая маска, абсолютно мертвым. Черты смазанные, словно ловкий фокусник подчистил их ластиком. Руки в крови. Сквозь мятый, покрытый грязью газовый шарфик, обмотанный вокруг шеи, четко проглядывали две темные полосы – черного шелкового чулка, затянутого узлом под самым подбородком, и… похоже, разреза. Концы чулка, выбившиеся из-под шарфа, свободно лежали на плече блондинки. Платье же ее, – Андрей разглядел это совершенно отчетливо, – было густо покрыто темно-коричневыми запекшимися пятнами.

Андрею хватило секунды, чтобы вспомнить, ГДЕ и КОГДА он видел эту женщину. Сегодня утром, на фотографии, в той самой папке, которую принес ему ТриТэ. Только на снимке блондинка лежала в луже крови. И очки лежали в луже крови. Сомнений быть не могло. Именно эту женщину нашли вчера утром у платформы Москворечье.

Андрею стало страшно. По-настоящему.

– Эй! – просипел он, отступая на шаг. – Что тебе нужно?

Мерно и ровно работал двигатель иномарки. Блондинка сидела не шевелясь, глядя перед собой.

Андрей попятился, втянув голову в плечи, зашагал к повороту. Двигатель за спиной взвыл, придвинулся, зазвучал за самой спиной. Андрей невольно ускорил шаг, торопливо оглянулся через плечо. «Ленд-Крузер» катил следом, набирая скорость. И Андрей вдруг понял, что сейчас эта рычащая махина собьет его. Он понесся во всю прыть. Насколько позволяли ватные ноги, конечно. Бежал, с ужасом слушая нарастающий рокот двигателя, пока тот не стал оглушительным. Андрей закричал, сбился с шага, едва не упал, но выровнялся, закрыл глаза, ссутулил спину и втянул голову в плечи, ожидая страшного удара в спину. И… ничего не произошло. Рокот мощного двигателя вновь стал ровным. Затем начал удаляться, пока не растворился в шуме Ленинградского шоссе.

Все еще не веря в чудесное спасение, Андрей медленно открыл глаза и обернулся. «Ленд-Крузера» не было. Исчез, словно дурной сон. И тогда Андрей заплакал. Мимо прополз одинокий «Москвич». Водитель его не без удивления взглянул на плачущего посреди дороги мужчину и, дважды нажав на клаксон, махнул рукой: «Уйди с дороги, придурок». Андрей шмыгнул носом, достал из кармана платок, высморкался и медленно, на подгибающихся ногах побрел к повороту. Господи, как же он испугался. И ведь, как назло, вокруг ни души. Все еще судорожно вздыхая, Андрей шагнул за поворот и… остановился как вкопанный. «Нюська» пропала. Пять минут назад он оставил ее здесь, вон у того столба, а теперь машины нет.

Сил удивляться не осталось. Андрей просто отошел к тротуару и присел на бордюрный камень, не особенно заботясь о чистоте брюк. Черт с ними, с брюками. Все равно теперь. Его провели, как сопливого пацана. Заявить об угоне? Пока он доберется до ближайшего поста, угонщиков уже след простынет. С другой стороны, кому могла приглянуться битая машина? Приметная больно. Такой спектакль – и все ради изувеченной «девятки»? С трудом верится.

Андрей посмотрел на часы. Семнадцать минут третьего. А ростовчане приедут к трем. Ему уже не успеть. Второго раза Вихрев не простит. Можно считать, через сорок три минуты Андрей официально вольется в безбрежную армию безработных. Он подумал о том, что, может быть, еще удастся что-то исправить, позвонить в банк и предупредить о задержке. Маловероятно, что поможет, но все-таки. Андрей хлопнул по карману пальто, в который обычно клал трубку, выходя из машины и… Телефона не было. Его сотовый укатил вместе с «Нюськой» в неизвестном направлении. И визитка, кстати, тоже укатила. А в визитке деньги, кредитные карточки, паспорт, документы на машину, права, записная книжка, одним словом – все.

Вот это был удар.

Андрей еще несколько минут посидел на тротуаре, затем поднялся и, уныло сунув руки в карманы брюк, побрел в сторону Ленинградского шоссе.

До банка пришлось добираться непривычным наземным транспортом, хоронясь от кондукторов и контролеров. То и дело выскакивая из троллейбусов и автобусов. Он все пытался отыскать в глубине карманов хотя бы пригоршню мелочи, но карманы были пусты.

Дорога, включая пешую прогулку, отняла чуть больше двух часов. И чем ближе он подходил к банку, тем больше волновался. Как объяснить катастрофическое опоздание на им же назначенную встречу? Поездкой в автосервис с последующим угоном машины? И обязательно надо добавить про труп женщины за рулем «Ленд-Крузера». Тогда точно поверят и посочувствуют. Тоска.

Шагая по Бульварному кольцу, Андрей размышлял о том, как может сложиться дальнейшая жизнь. Ни в один приличный банк его теперь не возьмут. Кому нужен такой работник? Кем работать ему тогда, чем заниматься-то? Инженером? Так ведь этого добра сейчас как грязи. Да и Татьяну такой расклад вряд ли устроит.

Андрей поднялся по мраморным ступеням, толкнул стеклянную дверь и оказался в главном зале.

ТриТэ стоял у окошка, обслуживающего абонированные сейфы, и, навалившись локтем на конторку, по-приятельски беседовал с одной из девушек-клерков. Заметив Андрея, начальник службы безопасности повернулся и шагнул навстречу.

– Андрей Данилович, ключи заберите, – напомнил он, вынимая из кармана пиджака пару ключей. – Ваша квартира чиста. Ни «жучков», никакой другой хитроумной техники. Конечно, теоретически мы не можем исключить прослушивания при помощи микрофонов направленного действия, но эта техника очень дорогая и доступная разве что ФСБ. Замки в полном порядке. Следов взлома нет. – ТриТэ спокойно смотрел на мрачного Андрея. – Скажите, Андрей Данилович, а вы не думали о переутомлении?

– Последние два дня я только и слышу про переутомление и удар головой, – буркнул тот. – У вас все?

– Если нужен подробный отчет, я пришлю ребят. Они расскажут все в подробностях.

– Спасибо, не стоит, наверное, – глуховато ответил Андрей. – Если понадоблюсь – я в своем кабинете.

– Хорошо, – ответил ТриТэ, задумчиво глядя ему вслед.

Чем ближе Андрей подходил к приемной, тем менее твердой становилась его походка. До увольнения оставалось не более десяти шагов и шестидесяти секунд. Интересно, подумал он, толкая дверь. Ростовчане уже уехали или дожидаются, чтобы высказать свое громкое «фи»? Лично он дождался бы.

А вот они – нет. В приемной не оказалось никого, кроме Татьяны, разговаривающей с кем-то по телефону. Андрей остановился у стола, решительно сунув руки в карманы.

– Ростовчане уехали? – спросил он хмуро.

– Вы же вместе уходили. – Татьяна удивленно вскинула брови, прикрыла микрофон ладонью. – А что, обед уже закончился? Или ты забыл что-нибудь?

Андрей приоткрыл рот. Ему захотелось заорать и затопать ногами. Мир сошел с ума. Не он, а мир. Все вокруг несут какой-то бред. У них у всех паранойя.

– Я… – сипло выдавил он.

– Кстати, – Татьяна перевернула лежащий на столе блокнотный лист, – тебе звонили из автосервиса. Я записала. Они сказали, что «Нюська» будет готова часам к семи вечера. Раньше им не успеть.

– Да? Ну и… хорошо. – Андрей помялся. – Послушай, наверное, мой вопрос покажется тебе странным… Собственно, он мне самому кажется странным. Но все-таки. Ты не знаешь, мы договорились с ростовчанами о кредите?

Татьяна дернула плечом:

– Во всяком случае, они вышли из твоего кабинета крайне довольными. И, по-моему, вы собирались вместе пообедать. Поэтому я и удивилась твоему возвращению.

– Да вот… понимаешь… Одним словом, так получилось.

– Но все нормально?

– Да. Нормально. В общем.

Конечно, нормально, если не считать того, что некий второй «Андрей» обворовал его на половину дня. А в остальном нормально. Вопрос в том, как ему вести себя теперь? Делать вид, что ничего не случилось?

– Я у себя, – буркнул Андрей, открывая дверь кабинета.

Оставленная в кабине «девятки» сумочка-«визитка» лежала посреди стола. И сотовый телефон. И бланк из автомастерской, что на улице Царева. И пачка сигарет. «Мальборо-лайт». Не его пачка. Его – преспокойно покоилась в кармане пиджака, в чем Андрей тут же и убедился. Но пластиковая обертка с чужой пачки сорвана полностью. Да, он обычно срывал пластик. Раздражала его обертка. А фольга, свернутая тонкой трубочкой, лежит в пепельнице. И это была его привычка. Многолетняя, надо заметить, привычка. Андрей схватил сумочку, откинул кожаный язычок замка, заглянул внутрь. Паспорт, документы, права. Деньги. Кредитки. Все на месте. Ничего не пропало. Андрей тяжело плюхнулся в кресло.

Значит, второго «Андрея» интересовали не деньги. Определенно. И машину он отогнал в сервис.

Нет, во всех таинственных происшествиях, несомненно, существовала логика. Важно было понять ее, настроиться на ход мыслей лже-Андрея и компании. Тогда все объяснится само собой. Стоп! А ведь одна закономерность ему уже известна! Двойник появляется «на сцене» только тогда, когда некому подтвердить алиби Андрея. Он не ждет подобающего случая, а в нужный момент кроит случай сам, по собственным лекалам. Вывод: ему, Андрею, следует держаться в толпе, максимально снижая вероятность давления со стороны этого самого двойника.

Андрей решительно кивнул. И сразу стало легче. В голове оформились мысли относительно дальнейшего поведения. Максимальная осмотрительность и осторожность. А если попался на очередную удочку, не стоит кричать об этом и пытаться доказывать обратное.

А чем ему заняться сейчас? Не сидеть же сложа руки? Нельзя позволить деморализовать себя. Андрей снял трубку внутреннего телефона, набрал номер.

– Тимофей Тимурович? – сказал и сам удивился тому, насколько увереннее стал звучать его голос. – Скобцов. Скажите, среди ваших сотрудников есть такие, кто ездит на «Саабе-9000»?

Начальник службы безопасности удивился:

– Сейчас выясню. Нет, – ответил он через минуту. – Вообще-то «Сааб-9000» – машина не из дешевых. Сомневаюсь, чтобы кто-то из моих парней мог себе такую позволить. А что?

– Да, в сущности, ничего. Те ребята, которых вы присылали сегодня для осмотра квартиры…

– Да?

– Вы знаете, где они находились сегодня утром… приблизительно с девяти до половины одиннадцатого?

– Конечно, знаю. Они были в банке.

– Это точно?

– Разумеется.

– Спасибо.

И здесь треклятый двойник его переиграл. Хотя каким образом ему это удалось – непонятно. Впрочем, может быть, у него наготове целая армия таких же, как он сам, двойников.

И вот еще. Зачем лже-Андрей приходил в банк утром? А? Ну, днем ясно. Оставил документы и пообщался с ростовчанами. А утром? Что он делал здесь утром? Надо будет попросить ТриТэ обследовать кабинет на наличие подслушивающей аппаратуры. Пока же нужно проверить, не пропали ли какие-нибудь коммерческие бумаги. И еще, если лже-Андрей договорился с ростовчанами насчет кредита, они должны были оставить документы для детальной проверки. Таковы правила.

Андрей потянулся к столу, выдвинул верхний ящик. Папка ТриТэ. Та самая, с фотографиями убитых девушек. Но документов ростовчан нет. Та-ак. Значит, кое-каких мелочей двойник все-таки не знает. Например, не знает о привычке настоящего Андрея во время разговора убирать документы именно в верхний ящик стола. Действительно, неудобная привычка, что и говорить. Класть документы в сейф гораздо удобнее. Вот оно, подтверждение существования двойника. Откуда тому было знать, что за время клерковской службы Андрей «пристрастился» к работе со столом, от чего никак не мог отвыкнуть? Верно, неоткуда. Хотя посторонних подобное доказательство вряд ли убедит. М-да. Ладно, смотрим дальше.

Андрей набрал код на электронном замке сейфа. Открыл дверцу, заглянул в защищенно-несгораемое нутро. Папки не было и здесь. Конечно, как же он сразу не сообразил. Двойник не знал и кода. Средний ящик стола. Нет. Здесь тоже ничего. Нижний.

В нижнем ящике лежали пара ручек, стопка чистой бумаги. Белые листы выгнулись горбом. Под ними явно лежало что-то объемное, внушительное. Андрей поднял стопку и увидел серый пластик. Удивляясь все больше, он вытащил бумагу, положил на стол. Это была фотокамера. «Мыльница». «Полароид» для моментальной съемки. Андрей взял его, вытащил, покрутил в руках. Кассета вставлена. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, как фотоаппарат попал в стол. Конечно, его-то и принес двойник. Знать бы еще зачем.

Андрей поднял бумагу, намереваясь вновь засунуть в ящик. Стоило ему наклонить стопку, из нее выпал плотный, пухлый конверт и с тяжелым шлепком упал-на пол. Андрей несколько секунд рассматривал его, затем медленно опустил бумагу в ящик, поднял конверт. Судя по ощущениям, внутри лежало нечто плотное. По форме… вроде «полароидные» карточки. Он осторожно откинул клапан. Так и есть, в конверте лежали фотоснимки. Шесть штук. Андрей подцепил их, вытащил, повернул «лицом» и, невольно всхлипнув, втянул воздух сквозь судорожно сжатые зубы. Волосы на затылке зашевелились от внезапно накатившей волны паники. К горлу подкатила тошнота.

На всех снимках были изображены женщины. Убитые женщины. Но Андрея напугал не сам вид трупов. Фото этих же женщин ему приносил ТриТэ. С одной разницей: ЭТИ снимки были сделаны убийцей. Он намеренно выбрал такие ракурсы, чтобы можно было отчетливо видеть черные шелковые чулки, затянутые узлом на шеях всех жертв. И широкие разрезы прямо под черным шелком. На одной из карточек бурое пятно – фрагмент отпечатка большого пальца. Да что с него толку? Не идти же с этой чертовой карточкой в милицию?

Шалея от страха, Андрей лихорадочно перебирал снимки. Он точно знал, кого ищет. Снимок блондинки лежал пятым. Те же ярко накрашенные губы. Темные очки – чуть в стороне. Газовый шарф втоптан в грязь. Легкое платье. То самое, в котором она была сегодня.

Андрей не мог отвести взгляда от губ. На фоне мертвенно-бледного лица они смотрелись неуместно броско, вычурно. Как клоунская маска. Вдруг показалось, что от снимков тянет гнилостно – свежей землей и сладковато – горячей кровью. Андрея бросило в горячий пот. Он швырнул карточки на стол, перегнулся через подлокотник, едва успев подставить корзину для бумаг. Его стошнило.

Андрей откинулся на спинку кресла, вытирая губы рукавом пиджака, закрыл глаза, ловя ртом воздух. Кидало то в жар, то в холод. Его двойник – убийца? Скорее всего. Или знает убийцу.

«А как же ночные прогулки? – мерзко поинтересовался ехидный „кто-то“, живущий в его мозгу. – А окровавленные пальто и костюм? Это ведь не двойник проснулся вчера утром у помойки? А старик в черном и убитая женщина за рулем автомобиля? – Ехидный „кто-то“ посерьезнел и выдал неутешительный вердикт: – Ты – псих».

Андрей даже вздрогнул от этой мысли. Нет. Он не сумасшедший. Это проклятый лже-Андрей пытается создать у окружающих впечатление, что настоящий Андрей сошел с ума. И все-таки, если уж быть до конца честным, в самой глубине его души зародилось сомнение. А что, если и правда?

Стоп! «Полароидных» фотографий шесть! Но разве в папке ТриТэ было не пять фотографий? Андрей выдвинул верхний ящик стола, схватил папку. Так и есть. Пять. Значит, о шестом трупе милиции пока неизвестно! У Андрея мороз пошел по коже.

Самое страшное в сложившейся ситуации то, что ему придется подтверждать действия двойника. Он никому не может рассказать правды. Прежде всего потому, что в его правду попросту не поверят. А вот фотографиям поверят вполне.

Словно очнувшись от жуткого сна, Андрей стремительно наклонился к столу, нажал клавишу интеркома.

– Таня, меня ни для кого нет. – Он задыхался, голос его неприятно дребезжал. Набрав в грудь побольше воздуха, Андрей постарался взять себя в руки. – Да, и еще… Скажи, я, когда уходил, не забрал папку с документами ростовчан?

– Нет. Ростовчане оставили ее у меня на столе, а я отправила документы на проверку, – ответила Татьяна. – Согласно твоему распоряжению.

– Ага, – растерянно протянул Андрей. – Вот так, значит.

В общем, двойник поступил правильно. И тем не менее это был не Андрей. Однако кто в это поверит?

Он рассеянно взял пачку «Мальборо», принадлежащую двойнику, закурил. Взгляд упал на рассыпанные по столу фотокарточки. Андрей широким жестом сгреб их, сложил в некое подобие стопки, чиркнул зажигалкой. Веселый голубой огонек пополз по глянцевым прямоугольничкам, заставляя плотную бумагу вздуваться пузырями и чернеть, обугливаясь. Глядя, как горят кошмарные снимки, Андрей думал. Несомненно, двойник преследовал определенную цель, запрятав снимки среди бумаг. Если бы какой-нибудь «аноним» позвонил в милицию и сообщил о предполагаемом убийце женщин, через пять минут в банк нагрянула бы целая толпа и при обыске снимки были бы обнаружены. Никому бы и в голову не пришло усомниться в том, что эти страшные преступления совершил вовсе не Андрей. На него надели бы наручники и увезли бы в тюрьму. Или куда там увозят сразу после ареста.

Логично? Логично, но не вполне. Не вполне – потому что бессмысленно. Что выиграет двойник от ареста Андрея? Да ничего. Он больше не сможет появиться на людях. Правильно? Правильно. Ведь обязательно будут свидетели, готовые подтвердить, что Андрей не покидал тюремной камеры с момента ареста. Опять же, если двойник настолько хорошо знаком с его привычками и образом жизни и обладает настолько поразительным сходством, что ему стоит удавить Андрея по-тихому и просто-напросто занять «вакантное» место? Как говорится, без шума и пыли. Хорошая должность в устойчивом банке с солидным доходом, красивая, умная жена, машина, квартира. Что еще нужно человеку для счастья?

Карточки догорели, сохранившись лишь в пепельных пластинах. Андрей старательно расшерудил пепел кончиком сигареты, словно надеялся таким образом уничтожить сами воспоминания о пережитом потрясении. Он чувствовал себя растерянным, загнанным в угол. Все потому, что не знал, с какой стороны взяться за дело, чтобы случайно не навредить себе же. Ведь он понятия не имел о реальных планах таинственного двойника.

25 Октября. День. Волин

– Разрешите? – В кабинет заглянул Русницкий.

– А, Георгий, – Волин сделал приглашающий жест, – заходи, присаживайся. – И тут же снова переключился на Скобцова. – Интересно, – пробормотал он. – Скажите, а у вас нет брата-близнеца или какого-нибудь другого близкого родственника, очень похожего на вас?

– Нет, – покачал головой тот. – У меня вообще нет близких родственников.

– Мы запросили центральную картотеку, – пояснил Паша. – Как только получим справку, сразу передадим ее вам.

– Хорошо. Спасибо, – кивнул Волин, сделав соответствующую пометку в ежедневнике, и повернулся к Русницкому. – Ну? Удалось что-нибудь новенькое узнать?

– Кое-что, – ответил тот.

Вид лейтенант имел чересчур серьезный, но сквозь серьезность то и дело проглядывала довольная улыбка, из чего Волин сделал вывод, что за этим «кое-что» скрывается не просто мелкий фактик, а ценная находка.

– Товарищи, подождите пока в коридоре, – попросил он оперативников. – Нам с лейтенантом нужно переговорить.

Как только за троицей закрылась дверь и Волин с Русницким остались одни, следователь выключил магнитофон:

– Ну, давай выкладывай свое «кое-что».

– Значит, так. – Русницкий подхватил стул, придвинулся к самому столу, понизил голос. – По поводу Скобцова соседка ничего вразумительного сообщить не смогла.

Волин подумал: если двойник – не игра воображения Скобцова, что маловероятно, а реально существующее лицо, то они должны быть очень похожи. Как бы соседка отличила настоящего Скобцова от фальшивого? В ее-то возрасте, да с третьего «очень высокого» этажа? А никак.

– Зато она сообщила другой интересный факт, – хитро продолжал Русницкий. – Время от времени, в отсутствие мужа, Татьяну Скобцову навещал некий человек, по описанию очень похожий на Виталия Чернозерского. Иногда они приезжали вместе, но почти всегда в рабочее время. Несколько раз Чернозерский, – а лично у меня нет сомнений, что это был он, – оставался у Татьяны на ночь. Это в те дни, когда Скобцов уезжал. Судя по всему, по делам банка.

– Хм, – Волин откинулся на спинку стула. – Факт ты, Георгий, раскопал любопытный. Но сам по себе он не опровергает виновности Скобцова. Как, впрочем, и не доказывает.

– Это еще не все, – с торжественной улыбкой произнес Русницкий.

– Что еще?

– Если верить рассказу соседки, они встречались еще до того, как Татьяна вышла замуж.

– Стоп, – поднял руку Волин. – Погоди. Ты хочешь сказать, что они встречались еще ДО появления Скобцова?

– Именно, – кивнул лейтенант. Торжественность слетела с него, уступив место азартной горячности.

– Вот это уже действительно любопытно, – пробормотал Волин. – Интересно, чем же их не устраивало существующее положение вещей? Если они не думали прекращать связь, то логичнее было бы оставить все как есть.

– Я подумал вот о чем. – Русницкий оглянулся на дверь. – А что, если Светлана Вихрева заподозрила, что Виталий ей изменяет? Судя по всему, она была не из тех женщин, которые, изменяя сами, способны прощать измены другим. Тем более с какой-то там секретаршей. Светлана ведь не привыкла к поражениям на любовном фронте. Наоборот, ей хотелось постоянно чувствовать себя победительницей. Не ее бросают, а она бросает. Что, если брак Татьяны со Скобцовым – всего лишь ширма? Прикрытие.

– Возможен такой вариант, – согласился Волин.

– А теперь смотрите, Аркадий Николаевич. Допустим, прикрытие это какое-то время работало, а потом все-таки рухнуло. Светлана ведь была девушкой очень состоятельной, так? Для нее нанять десяток-другой детективов – не проблема. Если ей стало известно о том, что связь мужа с секретаршей продолжается, она могла и папочке нажаловаться. Ну, или пообещать нажаловаться. Для Чернозерского это означало бы крах. Во всех смыслах. Вихрев от бывшего зятя даже мокрого места не оставил бы. И тогда Чернозерский решает убить Светлану. И нанимает для этих целей человека, способного сымитировать работу «индивидуала», свалив все на Скобцова. Таким образом, он избавляется от опостылевшей жены и изящно устраняет неугодного партнера.

Излагая собственную версию, Русницкий распалился. В глазах его плясало диковатое пламя неуемной энергии. Вот в таком состоянии люди и передвигают горы, а заодно, мимоходом, и реки поворачивают. Под давлением эмоций он даже перестал следить за голосом и под конец разошелся так, что едва не кричал.

– Погоди, Георгий, охолони маленько, – предостерегающе сказал Волин. – То, что ты мне тут рассказывал, безусловно, логично и могло бы иметь место, если бы не одно «но».

Русницкий несколько секунд смотрел на собеседника, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.

– «Но»? – наконец нахмурился он. – Какое «но»?

– У тебя, Георгий, нет ни одного факта, подтверждающего данную версию.

– А как же брак Татьяны и Скобцова? – удивленно спросил Русницкий. – Нет, конечно, это не доказывает многого, но… Разве это не подтверждение хотя бы того, что мы вышли на верный путь?

– Мне жаль тебя расстраивать, Георгий, но… – Волин потер лоб. Клонило в сон и хотелось кофе. – Ты не подумал, что брак со Скобцовым мог быть инициативой не Чернозерского, а Татьяны?

Русницкий на секунду задумался, затем кивнул:

– Ну и что? По сути-то это ничего не меняет.

– Ошибаешься. Это меняет все. Если на подобном браке настояла Татьяна – дальнейшее развитие твоей версии теряет смысл.

– А какой ей смысл выходить за Скобцова? Ей что, с Чернозерским плохо жилось?

– Да самый прямой, Георгий. Самый прямой. Например, она могла готовить себе надежный тыл. Сколько можно жить тайком? Ей ведь не двадцать лет. В случае неожиданной беременности Татьяне всегда было бы на кого сослаться. Скобцов, похоже, души в ней не чает. Чем плохой вариант? – Волин вздохнул, полез в карман за сигаретами. Добавил, уже закуривая: – Такие, брат, дела. Чернозерский и Татьяна – деловые люди. К ним надо с особой линеечкой подходить. Но сам по себе факт их связи любопытен. Его стоит иметь в виду. – Волин устало потер глаза: – Черт, как хочется кофе.

– Так попейте, – предложил Русницкий.

– У меня же одна розетка. А в нее магнитофон включен.

– Я могу к дежурному сходить. У него вскипячу.

– Если тебе не трудно, – кивнул Волин.

Русницкий подхватил чайник, широко шагнул к двери. Хорошо ему, не без некоторой зависти подумал Волин. Молодой, трудоголик. Работа нравится, землю роет. Возраст и силы позволяют. Задора опять же, энергии – через край хлещет, хоть с другими делись. Можно пахать, не боясь надорваться. И бумажная бодяга его не пугает. Куда все девается с возрастом? То ли устаешь, то ли приедается.

Волин наклонился, достал с нижней полки шкафа «рабочий» набор: пару стаканов, сахар-песок в пакете, банку с кофе. Опера тоже небось не отказались бы по кофейку вдарить? Им ведь тут еще полдня кантоваться. А стакана-то у него всего два. Что делаем? Это вопрос. Ответ: пьем по очереди. Волин взялся за один из стаканов и… уставился на него, словно увидел внутри неведомое чудо. Он внезапно вспомнил парк «Аквариум» и, сжимая в руке стакан, наконец понял, почему девица побежала именно в дальний, самый темный угол.