Текст книги "Идеальное преступление"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

По банку прокатился сигнал окончания работы. Надо поторапливаться, если он хочет уйти своим ходом, а не на труповозке. Клерки, в основном молодые ребята и девушки, конечно, горят трудовым энтузиазмом, однако это не мешает им «сворачиваться» прямо-таки с рекордной скоростью.

Андрей несколько минут колдовал над изображением, потом ткнул курсором в иконку «Печать». Еще через четыре минуты он получил копию документа, практически не отличающуюся от своих товарок. Возможно, все пройдет гладко: старик явится на встречу, напишет показания и эта бумага Андрею просто не понадобится. Но если обстоятельства обернутся против него…

Он вернулся в кабинет, положил один из документов в сейф, остальные бумаги убрал в папку, а папку сунул под брючный ремень, прикрыв сверху рубашкой, пиджаком и пальто. Сойдет. Теперь нужно прибиться к какой-нибудь группе.

Андрей подошел к двери, прислушался. Тихо. Он отодвинул стул и выглянул в коридор. Охранник у входа в зал. Правда, стоит спиной, но кому от этого легче?

Спокойно, сказал себе Андрей. Без нервов. Он выждал пару секунд. Коридор по-прежнему был пуст. Скорее всего сотрудники старшего административного звена уже ушли. Понятно, что этот жлоб в униформе не выпустит его.

Черного хода в банке, естественно, не было. Не подумал в свое время архитектор, что кому-то придется выбираться отсюда, как солдату-разведчику, едва ли не по-пластунски. В денежном хранилище имелись двери, ведущие на улицу, но хранилище уже заперто, и ключи от него в дежурке. Оставался единственный путь – окно в туалете. Андрей не знал, удастся ли ему протиснуться в эту «пулеметную бойницу», но другого-то выхода все равно нет. Чего гадать зря? Нужно пробовать. Подхватив кейс, он на цыпочках прокрался через коридор, осторожно приоткрыл дверь туалета и проскользнул внутрь. Медленно, по миллиметру, повернул рычажок замка.

Охранник оглянулся. Из директорской приемной на выложенный гранитной плиткой пол падал узкий клин света. Охранник, гремя висящей на пальце связкой ключей, протопал по коридору и заглянул в приемную. Убедившись, что здесь никого нет, постучал в дверь кабинета Андрея:

– Андрей Данилович, вы у себя?

В этот момент Андрей, встав ногами на унитаз, как раз пытался дотянуться до оконной рамы.

Стук.

– Андрей Данилович, с вами все в порядке?

Сам собой на ум пришел анекдот про двух киллеров, ожидающих в подъезде жертву: «Что-то долго его нет». – «Ага. Я уже волноваться начал, не случилось ли чего». Андрей криво усмехнулся. Самое подлое, что рама туалетного окна откидывалась не снизу и не сбоку, а сверху. Держалась она на двух стальных направляющих, которые предстояло снять.

Снова стук. Затем тяжелые шаги. Понятно. Парень побежал за подмогой. Андрей привстал на цыпочки. До замка оставалось не больше пяти сантиметров, но без сантиметра и метр не метр.

– Черт.

Андрей огляделся. Может быть, взобраться на перегородку между кабинками? Но тогда ему придется открывать окно и снимать направляющие, лежа вертикально с двумя точками опоры – стенкой кабинки и узким бетонным подоконником. Человеку с определенной физической подготовкой подобный номер, вероятно, удался бы без труда. Андрею не стоило и пытаться. Что делать? Времени оставалось все меньше. Ситуация была похожа на забег собак. Он в роли зайца. Остальные догоняют.

Стоп! Андрей спрыгнул с унитаза, поставил на пластиковую крышку кейс. По идее, должно хватить. Забрался, осторожно опустил на кейс ногу, старательно ловя равновесие. Вторую. Медленно выпрямил ноги в коленях. Стоим? Стоим. И высоты более чем. Еще и с запасом. Отлично. Запас ему пригодится, когда придется выворачивать шурупы, на которых держится крепеж направляющих. Андрей взялся за ручку замка, повернул, потянул раму на себя. Щель между фрамугой и рамой составляла сантиметров двадцать. В такую только мышь и проскочит. Или носорог. С разбега. Еще чуть-чуть приподнимемся. Так. Каждая направляющая держится на четырех шурупах. Всего, стало быть, восемь. Пять минут работы. Было бы. Если бы у него имелась отвертка. Попробуем монетой. Андрей осторожно опустил руку в карман пальто. Горстка мелочи, сдача за сегодняшнее пиво. Пять рублей? Не годится. Слишком широкая. Два рубля? В самый раз. Опустив остальные монетки в карман, Андрей просунул руку в щель. Извернулся так, что позвонки захрустели. Напрягся, аж желтые хлопья перед глазами поплыли. До крепежа он худо-бедно дотянулся, зато перестал видеть шляпки шурупов. Черт.

Торопливые шаги в коридоре. Человек пять или шесть, прикинул про себя Андрей. Скорее всего большинство охранников не в курсе творческих планов шефа. Однако и тех шести, что в курсе, Андрею хватит за глаза.

Забарабанили в дверь его кабинета. Голос ТриТэ:

– Андрей Данилович! Андрей Данилович, откройте!

Щаз. Андрей еще старательнее зашерудил рукой в щели.

Ну где же эти чертовы шурупы? Вот вроде нащупал один. Он понимал, что вывинтить все восемь не успеет. И тем не менее очень старался.

– Открывайте, – голос ТриТэ.

Правильно. У него должны быть дубликаты ключей от всех помещений банка. А мы-то потом удивляемся: откуда это у нас в кабинете фотографии убитых женщин? Да все оттуда. Все оттуда же, любезные.

Шаги. Охрана высыпала в коридор.

– Он точно не выходил? Ты уверен?

– Точно. Я все время стоял у двери, – это тот самый «усилитель» из ночной смены.

– Так. Нужно осмотреть все помещения. Вы двое по правой стороне, вы – по левой. Ты – спустись в хранилище.

Андрей затаил дыхание. Эх, надо было ему погасить свет. Рано или поздно кто-нибудь из них заметит свет под дверью. Хорошо еще, что здесь не английский замок, а защелка. Ключей для нее не предусмотрено. Чтобы достать его, им придется выломать дверь. На шум сбегутся остальные охранники. Или не сбегутся?

Андрей лихорадочно пытался вывернуть шуруп. Тот сидел мертво. Еще одна попытка. Еще одна. Тщетно. Он постарался успокоиться и перевести дыхание. Нужно действовать уверенно, без нервов. От нервов слишком дрожат руки. Готов? Готов. Андрей попытался сунуть монету в прорезь, и в этот момент кто-то повернул ручку и налег на дверь всем весом.

Андрей вздрогнул. В следующее мгновение «дипломат» закачался, завалился набок, а затем и вовсе грохнулся на белый кафельный пол. Человек за дверью услышал шум.

– Тимофей Тимурович! Я нашел его! Он в туалете!

Андрей повис на локте, пытаясь зацепиться за раму. Таиться дальше не имело смысла. Он молотил ногами по стене, стараясь найти опору и подтянуться. Рука в предплечье ныла так, что казалось – вот-вот переломится пополам.

Стук в дверь:

– Андрей Данилович, откройте!

– Одну минуту, – сдавленно захрипел Андрей.

Может, подумают, что он справляет нужду. Не станешь же ломать дверь только потому, что кто-то слишком долго «заседает» в туалете?

– Андрей Данилович, открывайте! Мы не причиним вам вреда!

Ага. Вон как дело поворачивается. А если бы он не заперся в сортире – причинили бы?

– Сейчас, сейчас.

В эту секунду крепеж не выдержал. Створка резко ухнула вниз, стряхивая человека, словно упрямый осел. Хорошо еще, унитаз был накрыт крышкой. Андрей приземлился на ноги, но сохранить равновесия не смог и опрокинулся на спину, «вынеся» белую пластиковую перегородку. Какой же стоял грохот! Любо-дорого послушать.

– Ломайте, – мрачно произнес ТриТэ за дверью.

Мало им разрушений? Сейчас добавим. Андрей вскочил. Перегородка под ногами ходила ходуном, громыхая, словно первая майская гроза. Он вскарабкался на возвышающийся между двумя унитазами стальной каркас, ухватился за фрамугу, подтянулся и улегся на нее животом. Словно гигантский червяк, пополз, извиваясь, проталкивая в узкий оконный проем тело. И ни за что бы не пролез, если бы за дверью не стояла толпа убийц. Протиснувшись до пояса, Андрей пожалел, что не додумался выбираться ногами вперед. До земли примерно два с половиной метра. Падать придется плашмя. Скорее всего он что-нибудь себе сломает. Но лучше быть инвалидом, чем мертвецом.

Дверь за спиной содрогнулась и затрещала от мощного удара. Вихрев, скотина, эконом чертов. Солидный банк. Что ему стоило поставить дубовые двери? Последний рывок. Андрей засучил ногами, выскользнул из окна и полетел вниз. Как говаривал один неглупый кровельщик: «Лететь не так уж и плохо. Упасть – вот в чем мало хорошего». Андрей перевернулся в воздухе и грохнулся на спину. Ему показалось, что все его внутренности превратились в одну гигантскую отбивную. Он выдохнул болезненно, схватился руками за грудь, закашлялся. Сверху, из распахнутого окна, донесся звук еще одного удара.

Раз уж ему посчастливилось выжить, нужно уносить ноги. Андрей поднялся, прихрамывая, побежал в темноту. На каждый шаг внутренности послушно откликались новым всплеском боли.

За спиной послышался грохот. Он оглянулся через плечо и увидел в светлом прямоугольнике окна чью-то голову. Присматриваться времени не было. Через пару минут ТриТэ со своей разудалой компанией заблокирует двор. Тут, конечно, темно, но в штатное оснащение сотрудников службы безопасности входят фонарики, так что найти Андрея не составит большого труда. Остается только одно – бежать.

Через узкий проулок он выскочил в сквер, остановился, размахивая рукой. Красные «Жигули» свернули к тротуару, притормозили. Андрей быстро забрался в салон.

– До «Пушкинской» подбросите?

Водитель кивнул лениво, нажал на газ. Они проехали метров тридцать, когда сзади, от банка ко двору, пробежали несколько человек. Все в серой униформе службы безопасности и с фонарями в руках. Водитель «Жигуля» несколько секунд наблюдал за ними в зеркало заднего вида.

– Тебя, что ль, ловят? – поинтересовался он.

– Не-ет.

Андрей поплотнее запахнул полы пальто. Сидеть с папкой на животе было крайне неудобно.

– Ну-ну, – усмехнулся водитель и прибавил газа.

До Пушкинской площади они доехали за пятнадцать минут. Андрей расплатился с водителем и отправился гулять по центру. Время от времени он заглядывал в витрины магазинов и в рекламные щиты. Мера предосторожности, хотя и излишняя. Если бы ТриТэ знал, где его найти, убийцы уже стояли бы у Андрея за спиной. До назначенного стариком времени оставалось три с половиной часа. Андрей зашел в кофейню, сразу за Филипповской булочной, занял столик напротив окна. Отсюда он прекрасно видел вход в зал и улицу. Местечко оказалось довольно многолюдным, что тоже было на руку. И наконец, в зале царил приятный полумрак, в то время как улица очень хорошо освещалась. Для начала Андрей заказал пару кофе. Черный ароматный напиток разбередил аппетит. Андрей взял салат и пару пирожных. Конечно, он бы с большим удовольствием поужинал солидным бифштексом и запил бы его пивом. А еще лучше «соткой» водочки. Но не стоило набивать живот до отказа – кто знает, чем закончится сегодняшний вечер, – да и алкоголь ему сейчас противопоказан. Каждый съеденный кусок отзывался резкой болью в отбитых внутренностях. Но, поев, он немного расслабился. Нервное напряжение постепенно рассосалось, уступив место вялой усталости. Заныли мышцы спины, захотелось спать. Это ощущение не отступило даже после третьей чашки кофе. Чтобы окончательно не уснуть, Андрей расплатился и отправился гулять. Ждать оставалось еще полтора часа. Поднимаясь по Тверской к Красной площади, он достал из кармана сотовый, набрал номер Татьяны.

– Абонент не отвечает или временно недоступен, – кокетливо сообщила механическая девушка.

Ладно. Позвоним домой. Вряд ли Татьяна там, но все-таки. Длинные гудки. Напротив телеграфа Андрей присел на парапет подземного перехода, достал из кармана электронную записную книжку, принялся обзванивать Татьяниных знакомых. Амелина. Помню. Институтская подруга. Мимо кассы. Бовины. Помню. Володя с Мариной. И здесь ее нет. Может, к маме поехала? Межгород. Здравствуйте, любимая тещенька. А Татьяна не у вас? Нет? Как жаль. Собиралась вроде. Нет, все нормально. Теща не в курсе их ссоры, это радует. Если бы Татьяна решила окончательно уйти от него, ее мама узнала бы об этом первой. Так. Григорянц. Тома. Роскошная девица, хоть на конкурс красоты. Работает в каком-то косметическом салоне. С двумя-то «верхними» образованиями. Татьяна… Нет? Жаль. И не звонила? Звонила? Прекрасно! А от кого, не помните? От Лобовских? Отлично, спасибо. Людмила и Леша Лобовские. Хорошие, кстати, ребята. Душевные. Тоже в каком-то банке работают.

– Алло? – Мужской голос.

– Леша? Привет, это Андрей Скобцов.

– Здравствуй, Андрей.

Как-то странно он говорит. Суховато. Наверное, Татьяна во всех подробностях расписала перипетии их отношений. Вот ведь трепливость бабская.

– Татьяна не у вас?

– Н-нет.

– Правда? А что это за паузы? Откуда такое смущение, Леша? Короче, кончай дурить, позови ее.

– Слушай, что тебе надо? – Тон стал откровенно враждебным.

– Самую малость. Поговорить с собственной женой.

– Я тебе сказал, ее здесь нет.

– Не ври мне. – Андрей разозлился всерьез. – Не смей мне врать, понял? Иначе я сейчас приеду и тебе не поздоровится! Я знаю, что она у вас. Позови ее к телефону!

– Ты, урод, запомни хорошенько: позвонишь еще раз, я тебе такие неприятности устрою…

– И что же ты сделаешь, Леша? Лицо мне набьешь? – Андрей был на голову выше Леши и раза в полтора пошире в плечах. – Милицию вызовешь? – Молчание. – Позови к телефону мою жену. И не вздумай кидать свои идиотские «отмазки». Я точно знаю, что Татьяна у вас. Зови, иначе мне придется приехать.

Какая-то возня в трубке. Голос Леши: «Я этому ублюдку… Пугать он меня будет, скотина…»

– Что тебе нужно? – Голос Татьяны. Холодный, словно глыба льда рухнула Андрею на голову.

– Ты почему ушла из банка?

– Не имеет значения. Что тебе нужно?

– Я хотел поговорить.

– Нам не о чем разговаривать.

– Таня, что произошло? Это из-за Светланы? У меня с ней ничего не было. Клянусь. Мне пришлось соврать, потому что в тот момент я не мог сказать тебе правду! Ты бы просто мне не поверила.

Долгая пауза. Затем голос Татьяны:

– ТриТэ рассказал мне насчет убитых девушек. По его мнению, ты опасен.

Андрей помрачнел.

– Почему ты веришь какому-то уроду, а не собственному мужу? Два часа назад его парни пытались убить меня прямо в банке! – Молчание. – ТриТэ притащил туда команду убийц. Они говорят, что Вихрев распорядился усилить охрану до возвращения Чернозерского, но это ложь.

– Это правда. Вихрев отдал такое распоряжение.

– Может быть. Не знаю. Черт! Дело не в этом. Дело в том, что эти парни пытались меня убить. Я едва сумел выбраться оттуда. Таня, поверь мне. Я не сумасшедший!

Долгая пауза.

– Ты откуда звонишь?

Уже кое-что.

– Из центра.

– Откуда «из центра»?

– От Центрального телеграфа.

– Что ты там делаешь?

– Ничего. Убиваю время.

– Если то, что ты мне рассказывал, – правда…

– Абсолютная правда. У меня есть доказательства!

– Тогда тебе следовало бы спрятаться. В каком-нибудь людном месте. В кафе или ресторане. Оставаться на улице небезопасно. – А ведь она права. – И насчет доказательств. Они действительно существуют?

Голос Татьяны по-прежнему был прохладным, но что-то в нем изменилось. Андрей мысленно записал одно очко в свою пользу.

– Таня, у меня с собой поддельный документ. На нем подписи членов кредитного комитета. Согласно этой бумаге деньги должны быть перечислены ростовчанам. А еще у меня в руках подлинный документ, с настоящим номером счета. Я могу доказать, что ТриТэ собирался украсть эти пятьдесят миллионов. Я в состоянии сорвать его план, но для этого мне нужна чья-то помощь. В банке нет человека, которому я мог бы стопроцентно доверять. Кроме тебя. – Долгая пауза. Татьяна, похоже, обдумывала его слова. Андрей чувствовал, что она колеблется. Нужно еще одно крохотное усилие. – Таня, ты меня слушаешь?

– Да.

– Если все пройдет гладко, в двенадцать у меня на руках будут письменные показания одного из членов группы ТриТэ.

– Третьяков сказал…

– Все, что он тебе сказал, – вранье. Третьяков – лжец и убийца. По его приказу убили шестерых девушек. Правда, он собирается свалить это на меня. Как и хищение денег.

– Даже не знаю. То, что ты рассказываешь… слишком невероятно.

– Тем не менее это чистая правда.

– Если это правда… Ты сказал, что я могу встретиться с твоим свидетелем?

– Можешь, но… Не знаю, как он к этому отнесется.

– Ты ведь ему платишь. Я должна услышать его рассказ своими ушами.

– Не думаю, чтобы он сильно обрадовался, но, если это необходимо… Подъезжай на «Пушкинскую» без четверти одиннадцать.

– Я могу не успеть. Остался всего час.

Лобовские жили за городом, в каком-то академгородке. И выбраться оттуда в десять вечера без машины было проблематично.

– Хорошо. Мы встречаемся в одиннадцать за…

Андрей осекся.

На противоположной стороне Тверской, у поворота в Газетный переулок, резко затормозил черный «Сааб-9000». Из салона выскочили двое. Андрей сразу узнал их: Атлет и Коренастый. Атлет нырнул в переход, Коренастый же принялся старательно крутить головой, выискивая кого-то в толпе. Андрею не нужно было объяснять, КОГО ищут эти двое. Вопрос в том, как им удалось так быстро его найти. Он же сменил костюм! «Жучок» и «маяк» остались дома!

– Что-нибудь случилось? – встревожилась Татьяна. – Андрей!

– Таня, я не могу сейчас говорить. Перезвоню позже.

– Андрей! Что случилось? Андрей!

Он сунул «Эриксон» в карман и торопливо зашагал в сторону стоящего неподалеку павильончика-бистро. Густая тень за палаткой могла послужить укрытием. Пусть Татьяна не обижается. Он не имеет права рисковать.

Андрей лихорадочно думал. Если бы его убили сегодня в банке, как бы ТриТэ объяснил исчезновение денег с «левого» счета? Смерть Андрея имела смысл только в одном случае: если он, Андрей, стал представлять для них РЕАЛЬНУЮ опасность. Например, если ТриТэ узнал о желании отставного актера дать показания.

Атлет взлетел по ступенькам перехода, оглянулся, затем принялся опрашивать прохожих. Андрей не стал дожидаться, пока кто-нибудь из особо внимательных укажет на него пальцем. Повернулся и неторопливо зашагал по Художественному проезду к Пушкинской улице.

Без четверти одиннадцать Андрей вошел в сквер за кинотеатром «Пушкинский». Надо отдать отставному актеру должное, местечко для встречи он выбрал неплохое. Вдоль тротуаров горели фонари, однако свет съедался не успевшей еще облететь листвой тополей и берез. Так что единственная дорожка сквера оставалась темной. Темнота радовала Андрея. В темноте все кошки одинаковы.

Старик появился через двадцать пять минут. Он вынырнул откуда-то из-за спины, плюхнулся на лавочку.

– За вами не следили? – спросил отставной актер.

– Нет.

– Хорошо.

– Пару часов назад один из охранников банка пытался меня убить.

– Правда? – озаботился старик, встревоженно оглядываясь. – Плохо дело. С чего бы это они, как вы полагаете?

– Понятия не имею. Да это и не важно. Пишите показания.

– Э-э-э… Мне, право, неловко вам напоминать…

– Я принес деньги.

– Да? Хорошо. Не обидитесь, если попрошу взглянуть? Нет, я вам вполне доверяю, просто… – Старик замялся. – Никогда еще не приходилось держать в руках столь крупной суммы.

Андрей вздохнул, достал пачки денег, одну сунул обратно в карман, две оставил в руке.

– Назовите последнего члена группы.

Старик взглянул на него с беспокойством.

– А… Вы меня не обманете?

– Имя?

– Татьяна. Ваша жена.

Андрей бросил пачки на скамейку.

– Здесь все, да? – суетливо поинтересовался актер, подбирая деньги.

– Двадцать тысяч. Как и договаривались.

– Угу, – старик взглянул на карман, в который Андрей убрал третью пачку, облизнул губы. – Я пересчитаю?

– Считайте, – ответил Андрей, стараясь скрыть раздражение.

Старик поерзал, огляделся.

– Мне бы побольше света. Глаза уже не те. Может быть, пойдем куда-нибудь в кафе? Или в ресторан? – Он улыбнулся смущенно. – Сто лет не был в ресторане. Я помню, мы с театром были на гастролях в Орле. Там проходил фестиваль Лескова. Ка-ак нас принима-али. Гостиница, ресторан… Все по высшему разряду.

– Вы не видели высшего разряда, – резковато оборвал восхищенный треп старика Андрей.

– Да? – ничуть не обиделся тот. – Может быть, может быть. Вам, банкиру, конечно, лучше знать.

– Пойдемте, – Андрей поднялся, подхватил старика под руку. – Я знаю одно довольно светлое местечко поблизости.

– Да? Это хорошо. – Они двинулись по аллее к кинотеатру. – Куда мы направляемся?

– В ночной клуб, – ответил Андрей, оглядываясь.

– Куда? – опешил старик.

– Здесь, в кинотеатре, работает казино. «Каро». Там, правда, музыка громкая, но зато достаточно света и полно народу. Нам это на руку.

– Я бы предпочел что-нибудь более консервативное, – с достоинством английского лорда ответил актер. Здорово же деньги меняют человека. И всего за каких-то пять минут. – Тихое, спокойное местечко…

– Тихих и спокойных местечек полным-полно на кладбище, – резко ответил Андрей. – Среди толпы мы будем в относительной безопасности.

– Вы, Андрей Данилович, фаталист.

– Я – здравомыслящий человек, реально оценивающий свои шансы.

Вход в ночной клуб был платный. Андрей достал бумажник, оплатил свой билет. Старик посмотрел на него чистыми наивными глазами пятилетнего ребенка, не имеющего понятия о том, что такое деньги.

– Черт, – пробормотал Андрей, протягивая кассиру вторую купюру. – Еще один билет, пожалуйста.

Они вошли в клуб. В зале собралась молодежь. Старик выглядел среди них как барсук в отаре овец. Несмотря на возраст, он тут же начал приплясывать и потешно крутить головой. Мелькала светомузыка, в бликах которой отставной актер казался совсем старым и жалким. Улыбка его была печальной улыбкой грустного клоуна.

– У нас мало времени! – крикнул Андрей, наклоняясь к нему.

Старик тут же перестал дергаться.

– А знаете, здесь весело, – заявил он. – В мое время таких клубов не было.

– Считайте деньги, пишите свое заявление и танцуйте на здоровье, хоть до самого утра! – гаркнул Андрей.

– Да. Верно. Сначала дело. Где здесь туалет?

– Зачем вам туалет?

Старик оглянулся не без удивления.

– Вы полагаете, считать деньги здесь безопасно?

– Черт. Нет. Вы правы. Пойдемте.

Андрей отвел старика к туалету. Они зашли внутрь. Туалет оказался пуст. Актер отреагировал совсем не на это. Его поразила чистота.

– Раньше таких общественных уборных не было. В мое время…

– Считайте, – скомандовал Андрей, запираясь на задвижку.

– Да-да.

Актер достал деньги, порвал банковскую упаковку, принялся считать, тщательно слюнявя пальцы. Делал он это невероятно медленно.

– Что у вас было в школе по математике? – не выдержал Андрей.

– В мое время это называлось ариф…

– Спасибо, дальше можете не продолжать.

– Вы не знаете, тут продают французский коньяк? – Старик закончил считать первую пачку и принялся за вторую.

– Не знаю, наверное, – ответил, вздохнув, Андрей. – Никогда здесь не был.

– Послушайте, – актер заложил пальцем стопку. – Принесите мне рюмку французского коньяка. Пожалуйста. Ни разу в жизни не пил французский коньяк.

– После того, как напишете заявление, я куплю вам целую бутылку.

– Это само собой, – согласился старик. – Но неужели вам жалко купить одну рюмку? В качестве аванса. В конце концов, я спасаю вам жизнь. A-а, вы боитесь, как бы я не сбежал? Можете не волноваться. Я целиком и полностью на вашей стороне.

– О господи, – пробормотал Андрей. – Сколько вам?

– Э-э-э… Рюмку. Больше не надо.

– Коньяк продают на граммы.

– Тогда… граммов тридцать, наверное.

– Хорошо. Запритесь и не открывайте никому, кроме меня.

– Вы сказали, что за вами не следили, – озадачился старик.

– За мной – нет. А за вами?

Андрей выскользнул в зал. Постоял, слушая, как старик запирает дверь. Затем подошел к кассиру.

– Послушай, приятель, у вас тут охрана есть?

– Конечно, – живо откликнулся тот. – А что, случилось чего?

– Все нормально. Старика, с которым мы заходили, помнишь?

– Ну?

– Если он попробует уйти без меня – задержи его, лады?

– Нет проблем.

Андрей прошел к стойке, купил тридцать граммов «Мартеля», с рюмкой в руках отправился обратно. На ходу кивнул кассиру, шевельнул вопросительно бровями. Тот отрицательно покачал головой. Андрей подошел к туалету. Постучал. Тишина.

– Эй! – Он стукнул сильнее. – Ваш коньяк.

Дверь неожиданно поддалась, приоткрылась сантиметров на десять. Андрей нажал на нее ладонью, осторожно заглянул в туалет. Старик сидел у дальней стены, свесив голову к плечу. Открытые глаза его мутно пялились Андрею в колени. Сорочка на груди залита алым. Пол усыпан стодолларовыми купюрами. Андрей смотрел на труп, боясь пошевелиться. Внутренне он был готов к подобному повороту событий, но реальность оказалась обыденнее и страшнее. Однако как быстро сработали убийцы. Две минуты! Он отсутствовал не больше двух минут!

– Что, братан, занято?

Андрей оглянулся. Двое ребят, лет по двадцать, не больше. Смотрят без всякого интереса.

– Занято, – ответил Андрей.

Он чувствовал себя полным идиотом. С рюмкой в руке, у сортира, в котором сидит мертвец. Бред.

Один из парней шагнул в сторону, смело толкнул дверь.

– Во, б…, – пробормотал он озадаченно и снова посмотрел на Андрея. – Кто это его?

– Не знаю.

– Глянь, баксы! – воскликнул второй.

– Да вижу, – негромко ответил первый. – Не ори. Народ же сбежится. Слышь, мужик! – Он оглянулся торопливо. – Тут штук пять, наверное, не меньше. И тебе, и нам хватит. Давай так. Грины пополам, так? Ему-то бабки теперь без надобности, – и кивнул на мертвого старика. – А «погоны» вызывать не будем. А то нас же и повяжут. А? Ну? Ну че ты, мужик? Согласен?

Андрей повернулся и побрел в зал. Машинально выпил коньяк, поставил рюмку на стойку, двинулся к выходу. Дверь в туалет была закрыта. Малолетние «крысята» делили добычу. Андрей миновал кассира.

– Ваш друг не показывался, – сообщил тот.

– Я знаю, спасибо.

На улице он огляделся. Черного «Сааба» поблизости не наблюдалось. Как, впрочем, и «Ленд-Крузера». Но Андрей не сомневался: парни ТриТэ рядом. Они кружат в ночи, как акулы в непроглядной черноте океана. Андрей свернул направо, прошел по улице Чехова, за «Ленкомом» свернул в темный пустой двор. Здесь стянул пальто и принялся тщательно ощупывать швы, воротник и подкладку. Время от времени он оглядывал улицу, но ничего подозрительного не заметил. Микрофон и «маяк» отыскались минут через двадцать. Микрофон был спрятан под воротником, «маяк» вшит под подкладку. Андрей подумал пару секунд, затем вновь натянул пальто и зашагал к метро. На ходу достал из кармана телефон, набрал номер…

26 Октября. Утро. Волин

Путь до Щукина отнял у него около часа. Весь этот час он обдумывал версию «Скобцов – козел отпущения». Располагает ли следствие неоспоримыми фактами, подтверждающими невиновность Скобцова? Пожалуй, нет. Показания Чернозерского? Но Чернозерский – лицо заинтересованное. Кстати, со смертью жены он скорее выигрывает, нежели проигрывает. В материальном смысле. К тому же в банковском деле Чернозерский разбирается не меньше Третьякова или Татьяны Скобцовой. Значит, тут мимо кассы. «Пожилой театрал», старик в черном, мертв. Данный факт наверняка подтвердится, достаточно будет поднять сводки за неделю. Вот, пожалуй, и все.

С другой стороны, в деле куча свидетельств, подтверждающих, что Скобцов – убийца. Мало того, сумасшедший убийца. Волину пришла на ум фраза, слышанная им в одном из Катькиных «видюшных» фильмов: «Хороший заговор хорош именно тем, что его невозможно доказать». Передай он сейчас дело в суд – и Скобцов стопроцентно получил бы приговор. Или отправился бы в дурдом. И никто – ни судья, ни адвокат, ни прокурор, ни один из присяжных, если, конечно, состоится суд присяжных, – не поверит в то, что Скобцов невиновен. Никто. Никогда. Хороший заговор?

Волин шагал вдоль улицы, поглядывая на аккуратные, послевоенной постройки трехэтажные дома, и удивлялся тому, насколько точно Скобцов передал атмосферу района. Даже новенькие панельные башни не смогли убить в нем дух прошлого. Ближе к площади Курчатова трехэтажные строения сменились восьмиэтажными «кирпичками» постройки конца шестидесятых. Вон там, у «бородатой головы» Великого Атомщика, Скобцов встретился с детективами. А в этом гастрономе они покупали пиво.

Дворик оказался именно таким, каким его описал Скобцов. Небольшим и довольно уютным. Граница парка проходила метрах в десяти от подъезда. На асфальтовой площадке приткнулись три «ракушки». Рядом с ними – Волин признал ее сразу – «дремала» вишневая «Нюська». У служебных дверей гастронома стоял «ЗИЛ», и трое грузчиков, отчаянно матерясь, таскали в недра магазина алюминиевые поддоны с товаром. Обнесенная зеленой кирпичной стеной помойка, на которую Скобцов отнес пакет с мусором.

Волин поднял взгляд на окна. Он точно знал, что увидит, и не ошибся. Третий этаж. Седая, сухонькая старушка, делающая вид, что разглядывает улицу, а на самом деле изучающая его. Анна Михайловна. Волин вошел в подъезд, поднялся на второй этаж, позвонил в нужную квартиру. Никаких признаков жизни. Не то чтобы он, Волин, был сильно разочарован. Может быть, это и к лучшему, что никого нет. Этажом выше щелкнул замок. Волин подождал. Но на сей раз Анна Михайловна решила ограничиться только «прослушкой». Волин усмехнулся, зашагал вверх по лестнице.

Оказавшись на площадке между вторым и третьим этажами, успел заметить закрывающуюся дверь. М-да, подумал он. Поживи с такими соседями. Через год взвоешь. Однако в работе следственных органов помощь таких вот старушек иной раз бывает поистине неоценимой. Волин остановился у нужной двери, нажал кнопку звонка. Звонок не работал. Волин постучал.

– Кто там? – донеслось из-за двери.

– Милиция, – ответил он. – Откройте, пожалуйста, мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Кто?

– Милиция, – чуть ли не по слогам повторил Волин.

Лязгнула цепочка. Старушечий глаз, наполненный подозрительностью, уставился на него из узкой щели.

– Милиция? – уточнила Анна Михайловна.

– Совершенно верно. – Волин продемонстрировал удостоверение.

– А ко мне вчера уже приходили.

– Да-да, – согласно кивнул он. – Это был наш сотрудник. Анна Михайловна, мне нужно задать вам пару вопросов. Я могу войти?

Старушка явно неохотно скинула цепочку. Волин сделал шаг, едва не споткнувшись о низкий стульчик, стоящий у самой двери. В квартире пахло лекарствами, нафталином и старостью.

– Вы живете одна? – спросил Волин, озираясь.

После его «стандартной пятиэтажечной» квартира Анны Михайловны казалась не просто большой, а огромной.

– Одна я, батюшка, одна, – закивала мелко старушка, поправляя цветастый байковый халат. – Кому ж еще тут быть? А те комнаты, – махнула она рукой по коридору, – у меня на ключ запертые. Я туда и не захожу. На что мне? Мне много не надо. Комнатка есть, и ладно.

– Не тоскливо одной-то?

– Так старая, чтобы квартирантов пускать. Шуметь ить будут. Музыку заводить.