Текст книги "Хроники падшего мира (СИ)"

Автор книги: Иван Шашков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Глава 26. Тёмное сердце

Тишина, воцарившаяся после открытия врат, была особенной. В ней звучали отголоски только что свершившихся изменений, шепот трансформирующейся реальности, эхо древней музыки равновесия. Максим стоял у врат, все еще держа в руках светящийся кристалл, и чувствовал, как волны преображения расходятся по всем мирам.

Но что-то было не так.

Сначала это ощущение было почти неуловимым – легкая дрожь в глубине сознания, смутное беспокойство на границе восприятия. Но постепенно оно усиливалось, превращаясь в четкое понимание – что-то пошло не по плану.

– Вы это чувствуете? – спросил он, оглядываясь на своих спутников.

Лайа кивнула, её рука уже лежала на луке: – Словно… словно что-то сопротивляется изменениям.

– Не что-то, – покачал головой Тилан, его полупрозрачная форма колебалась сильнее обычного. – Кто-то.

И словно в подтверждение его слов, из глубины врат донесся звук – низкий, вибрирующий гул, от которого задрожали стены храма. Свет и тьма в проеме врат начали искажаться, закручиваться в странные спирали.

– Нет… – прошептала женщина-тьма, делая шаг назад. – Это невозможно. Он не мог…

– Кто? – резко спросил Максим, но ответ пришел раньше, чем она успела произнести его.

Из водоворота искаженной реальности шагнула фигура – высокая, облаченная в доспехи, которые, казалось, были выкованы из застывшей тьмы. Но не обычной тьмы, живой и текучей, а какой-то… неправильной. Искаженной.

– Моргрейн, – выдохнула Киарра, поднимая меч.

Но это был не тот Моргрейн, с которым они сражались раньше. Теперь он был… другим. Словно все версии темного властелина из всех реальностей слились в одну, создав нечто, находящееся за гранью понимания.

– Приветствую вас, герои, – произнес он голосом, от которого, казалось, сам воздух начинал замерзать. – Как… предсказуемо с вашей стороны сделать всю тяжелую работу за меня.

– О чем ты говоришь? – спросил Максим, крепче сжимая кристалл.

Моргрейн рассмеялся, и его смех эхом отразился от стен храма: – О вратах, конечно. О равновесии. О великом объединении реальностей. Вы действительно думали, что я просто так позволил вам добраться сюда?

– Ты… – начала Аэлин, но осеклась, внезапно понимая. – Ты специально отступил тогда, у заставы. Позволил нам пройти.

– Конечно, – кивнул темный властелин. – Я веками искал способ попасть сюда, в сердце храма. Но древняя магия не пускала меня. А теперь… – он развел руками. – Теперь вы сами открыли все двери. Сняли все барьеры. Создали мосты между всеми реальностями.

Максим почувствовал, как холодок пробежал по спине. Он вспомнил свои сражения с Моргрейном, то, как легко темный властелин всегда отступал, как будто… как будто просто играл с ними все это время.

– Зачем? – спросил он. – Чего ты хочешь?

– Того же, что и всегда, – ответил Моргрейн. – Силы. Контроля. Возможности переписать саму реальность по своему усмотрению. И теперь, когда вы объединили все миры…

Он не закончил фразу. Вместо этого поднял руку, и тьма вокруг него пришла в движение. Но это была не та живая тьма, что танцевала с ними у врат. Это была искаженная, извращенная версия тьмы – словно кто-то взял саму суть ночи и вывернул её наизнанку.

– Нет! – крикнула женщина-тьма, делая шаг вперед. – Ты не можешь использовать мою силу так!

– Твою силу? – Моргрейн снова рассмеялся. – О, дорогая сестра. Ты до сих пор не поняла? Я не использую твою силу. Я создал свою собственную.

Максим моргнул: – Сестра?

– Да, – кивнула женщина-тьма, и в её голосе звучала древняя боль. – Когда-то… когда-то он был частью равновесия. Был стражем границы между светом и тьмой. Но потом…

– Потом я понял, – перебил её Моргрейн. – Понял, что равновесие – это ложь. Что настоящая сила приходит не через гармонию, а через контроль. Через подчинение всех сил своей воле.

Он сделал шаг вперед, и реальность вокруг него исказилась еще сильнее: – И теперь, благодаря вам, у меня есть доступ ко всем версиям реальности одновременно. Ко всем источникам силы. Ко всем возможностям.

Храм содрогнулся, но не от страха или разрушения. Казалось, само пространство пытается отторгнуть присутствие темного властелина, почувствовав неправильность его существования.

– Мы остановим тебя, – твердо сказал Максим, поднимая кристалл.

– Вы? – Моргрейн окинул их снисходительным взглядом. – Горстка смертных, играющих с силами, которых не понимают? Что вы можете противопоставить тому, кто существует во всех реальностях одновременно?

В подтверждение своих слов он взмахнул рукой, и воздух наполнился образами – сотни, тысячи версий Моргрейна из разных реальностей. В одних он был могущественным магом, в других – древним драконом, в третьих – самой тьмой, принявшей физическую форму.

– Видите? – произнес он. – Я больше не просто темный властелин. Я – все темные властелины, что когда-либо существовали или могли существовать. И благодаря вашему драгоценному равновесию, теперь все эти версии могут слиться в одну.

Максим почувствовал, как кристалл в его руках начинает вибрировать. Артефакт словно пытался предупредить его о чем-то, показать что-то важное…

– Подожди, – сказал он, внезапно понимая. – Если ты существуешь во всех реальностях… значит, в некоторых из них ты должен был…

– Быть героем? – закончил за него Моргрейн. – Защитником света? О да, такие версии тоже существуют. Но они слабы. Как слаб любой, кто выбирает путь гармонии вместо пути силы.

Он снова поднял руку, и теперь тьма вокруг него начала принимать форму – огромные щупальца тени, каждое из которых, казалось, существовало в нескольких реальностях одновременно.

– Я предлагаю вам выбор, – произнес темный властелин. – Присоединяйтесь ко мне. Станьте частью новой реальности, которую я создам. Или…

– Или что? – спросил Феррик, крепче сжимая топор. – Убьешь нас?

– О нет, – Моргрейн покачал головой. – Смерть была бы слишком простым исходом. Я предлагаю вам нечто куда более интересное. Я покажу вам, что случается с теми, кто цепляется за иллюзию равновесия.

Он щелкнул пальцами, и один из теневых щупалец метнулся вперед – не к ним, а к вратам. В тот же миг реальность вокруг них начала… раскалываться.

Это было похоже на трещины в зеркале, только трещины эти пролегали в самой ткани мироздания. Сквозь них просвечивали другие версии реальности – искаженные, извращенные, полные тьмы и хаоса.

– Знаете, что самое забавное? – произнес Моргрейн, наблюдая, как расползаются трещины. – Вы действительно верили, что нашли правильный путь. Что ваше «равновесие» что-то изменит.

Он сделал шаг вперед, и тьма вокруг него сгустилась еще сильнее: – Но вы не понимаете главного. Реальность не терпит равновесия. Она требует… доминирования.

С последним словом он взмахнул рукой, и одна из трещин расширилась, превращаясь в окно в другой мир. Там они увидели версию Арханора, где тьма уже победила – мертвые земли под вечно затянутым тучами небом, руины городов, населенные тенями.

– Вот он, естественный порядок вещей, – продолжал темный властелин. – Когда сильный правит, а слабый подчиняется. Когда нет места для полутонов и компромиссов.

– Ты ошибаешься, – твердо сказал Максим. – Это не порядок. Это… извращение.

– Неужели? – Моргрейн рассмеялся, и его смех отразился эхом от стен храма. – Тогда позволь показать тебе кое-что интересное.

Он снова взмахнул рукой, и перед ними развернулась череда видений – другие версии их самих из разных реальностей. Версии, где они сделали другой выбор.

Максим увидел себя – облаченного в черные доспехи, с мечом из живой тьмы, ведущего армию теней на последний оплот света. Увидел Лайю – с горящими алым глазами, выпускающую отравленные стрелы в бывших друзей. Увидел Феррика – превратившего свое искусство в оружие разрушения, кующего проклятые клинки для армий тьмы.

– Видишь? – Моргрейн указал на эти искаженные версии. – В каждом из вас есть тьма. В каждом есть потенциал к величию через силу. И я могу помочь вам раскрыть его.

– Предлагаешь нам присоединиться к тебе? – спросила Киарра, крепче сжимая меч.

– Предлагаю вам шанс, – ответил темный властелин. – Шанс стать чем-то большим, чем просто смертные, играющие в героев. Подумайте – с силой всех реальностей в наших руках, мы могли бы переписать сами законы бытия!

Максим чувствовал, как кристалл в его руках пульсирует все сильнее, словно пытаясь предупредить об опасности. Но было что-то еще – какая-то мысль, крутившаяся на краю сознания…

– Скажи мне, Моргрейн, – медленно произнес он. – Если ты так уверен в своей правоте, почему показываешь нам только темные версии? Почему не покажешь те реальности, где победил свет?

Темный властелин на мгновение замер: – Потому что они слабы. Несущественны.

– Правда? – Максим сделал шаг вперед. – Или потому что ты боишься их? Боишься того, что они доказывают?

– Я ничего не боюсь! – прорычал Моргрейн, и тьма вокруг него заклубилась яростнее. – Я…

Но Максим уже понял. Понял то, что упускал раньше.

– Женщина-тьма, – позвал он, не сводя глаз с Моргрейна. – Ты сказала, он был твоим братом. Был стражем равновесия. Что случилось?

– Он… – начала она, но темный властелин перебил её: – Молчи! Ты не имеешь права…

– Он испугался, – закончила женщина-тьма, игнорируя его крик. – Испугался того, что равновесие требует не только силы, но и уязвимости. Не только контроля, но и доверия.

– Ложь! – взревел Моргрейн, и тьма вокруг него взорвалась щупальцами теней. – Я не боюсь ничего! Я…

Но было поздно. Максим уже видел правду – видел её в том, как темный властелин реагировал на каждое упоминание света, на каждый намек о других путях. В том, как отчаянно он пытался доказать своё превосходство.

– Ты создал свою собственную тьму, – тихо произнес Максим. – Создал её из страха. Из страха перед тем, что равновесие требует от нас принятия не только силы, но и слабости. Не только победы, но и поражения.

Моргрейн зарычал, и теперь в его рыке слышалась не только ярость, но и что-то еще. Что-то похожее на боль: – Замолчи! Ты ничего не знаешь! Ты…

– Знаю, – мягко сказал Максим. – Потому что я тоже боялся. Все мы боялись. Боялись не справиться, боялись сделать неправильный выбор. Но разница в том…

Он поднял кристалл выше, и свет артефакта стал мягче, теплее: – Разница в том, что мы научились принимать этот страх. Научились понимать, что он тоже часть равновесия.

Тьма вокруг Моргрейна заколебалась, словно что-то в его словах задело какую-то древнюю, давно забытую струну в душе темного властелина.

– Нет, – прошептал он, но в его голосе уже не было прежней уверенности. – Нет, ты пытаешься обмануть меня. Пытаешься ослабить…

– Я пытаюсь помочь тебе вспомнить, – мягко сказал Максим. – Вспомнить, кем ты был до того, как страх изменил тебя.

Женщина-тьма сделала шаг вперед: – Брат мой… помнишь, как мы танцевали на грани между светом и тьмой? Как держали равновесие вместе?

– Замолчи! – крикнул Моргрейн, но его тьма уже начала меняться. Сквозь искаженные тени проступали проблески чего-то другого – воспоминания о том времени, когда он был хранителем равновесия.

Максим увидел их – двух стражей, брата и сестру, танцующих на грани миров. Один управлял светлой стороной тьмы, другая – темной стороной света. Вместе они создавали совершенный баланс.

– А потом что-то случилось, – продолжала женщина-тьма. – Что-то напугало тебя настолько, что ты решил…

– Они хотели уничтожить нас! – выкрикнул Моргрейн, и в его голосе впервые прорвалась настоящая боль. – Маги Аэтернума… они создавали свой кристалл, чтобы подчинить себе все силы! Чтобы контролировать даже нас, стражей равновесия!

Теперь они видели и это – молодого Моргрейна, наблюдающего за работой магов, видящего, как они пытаются заключить силы мироздания в кристалл. Видели его страх, его гнев, его решение…

– И ты решил ударить первым, – тихо произнес Максим. – Решил, что единственный способ защититься – это стать сильнее их. Могущественнее. Страшнее.

– Я должен был! – в голосе Моргрейна звенели слезы. – Должен был защитить равновесие! Защитить сестру! Защитить…

– Но вместо этого ты сам стал тем, чего боялся, – сказала женщина-тьма. – Тем, кто хочет контролировать всё. Подчинить своей воле сами законы мироздания.

Тьма вокруг темного властелина продолжала меняться. Теперь сквозь искажение все яснее проступала его истинная форма – форма стража равновесия, хранителя древних законов.

– Еще не поздно, – произнес Максим, делая еще один шаг вперед. – Еще есть шанс все исправить.

– Как? – прошептал Моргрейн, и впервые в его голосе не было ни ярости, ни насмешки – только усталость и боль. – Как можно исправить тысячелетия тьмы? Море крови и боли? Все те жизни, что я…

– Приняв свой страх, – ответил Максим. – Признав, что быть уязвимым – не значит быть слабым. Что истинная сила приходит не через контроль, а через принятие.

Он поднял кристалл выше, и его свет стал еще мягче, еще теплее. В нем не было осуждения или угрозы – только понимание и… прощение.

Женщина-тьма протянула руку к брату: – Пойдем со мной. Давай снова станцуем танец равновесия. Вместе.

Моргрейн смотрел на протянутую руку, и его форма колебалась между тьмой и светом, между искажением и истиной. В его глазах отражалась борьба – тысячелетия ненависти и страха сражались с древней памятью о гармонии и равновесии.

– Я… я не знаю, как, – признался он наконец. – Я так долго был… этим. Так долго жил во тьме…

– Тогда позволь нам помочь, – сказал Максим. – Всем нам. Потому что равновесие – это не борьба противоположностей. Это танец всех сил мироздания вместе.

Он сделал последний шаг вперед и протянул руку с кристаллом: – Выбор за тобой. Но знай – что бы ты ни выбрал, мы больше не враги. Мы все – части одного великого танца.

Моргрейн посмотрел на протянутую руку, на сияющий кристалл, на свою сестру, все еще ждущую его решения. В его глазах промелькнуло что-то похожее на надежду…

И тут случилось немыслимое.

Тьма, окружавшая Моргрейна – его собственная, искаженная тьма – внезапно восстала против него. Словно тысячелетия страха и ненависти, которые он вложил в неё, отказывались отпускать свою жертву.

– Нет! – закричал он, пытаясь совладать с бушующими тенями. – Нет, я не позволю…

– Брат! – воскликнула женщина-тьма, бросаясь к нему. Но было поздно.

Искаженная тьма окутала Моргрейна коконом, и сквозь её клубящиеся щупальца они видели, как он борется – не только с ней, но и с самим собой. С тем, во что превратил себя за века служения страху.

– Помогите ему! – крикнула женщина-тьма. – Скорее!

Максим поднял кристалл, направляя его свет на боррющегося темного властелина. Лайа выпустила стрелу, оставившую в воздухе светящийся след. Феррик ударил топором по полу, высекая искры древней магии. Киарра подняла меч, и его лезвие засияло внутренним светом.

Но тьма была слишком сильна. Слишком долго она копила свою мощь, слишком глубоко пустила корни в душу своего создателя.

– Я… я не могу, – прохрипел Моргрейн сквозь кокон теней. – Слишком поздно… слишком…

– Нет! – крикнул Максим. – Никогда не поздно! Просто…

И тут его осенило.

– Не борись с ней, – сказал он. – Не пытайся победить. Прими её. Как часть себя.

– Что? – даже сквозь пелену тьмы было видно недоумение на лице Моргрейна.

– Эта тьма – часть тебя, – продолжал Максим. – Твой страх, твоя боль, твое одиночество. Не отвергай их. Прими. Пойми. И отпусти.

Женщина-тьма подхватила: – Помнишь, брат? Помнишь, чему учили нас древние? Нельзя изгнать тьму из своего сердца. Можно только понять её. Принять. И научиться танцевать с ней.

На мгновение все замерло. Тени перестали бушевать, словно прислушиваясь к этим словам. А потом…

Потом Моргрейн закрыл глаза и перестал сопротивляться. Просто позволил тьме быть. Позволил ей течь сквозь него, вокруг него, внутри него.

И тьма начала меняться.

Медленно, словно неохотно, искажение начало уходить из теней. Они становились мягче, текучее, живее. Превращались из оружия обратно в естественную силу природы.

Кокон вокруг Моргрейна растаял, являя его новую форму – не темного властелина и не древнего стража. Что-то среднее. Что-то… настоящее.

– Я… я помню, – прошептал он, глядя на свои руки, где свет и тень играли вместе. – Помню, как это было. До страха. До боли. До…

Женщина-тьма подошла к нему и взяла за руку: – Добро пожаловать домой, брат.

Храм вокруг них отозвался на это воссоединение. Волна света и тени прокатилась по стенам, стирая следы искажения, возвращая древним камням их истинную природу.

Максим опустил кристалл, чувствуя, как напряжение покидает его тело. Лайа подошла ближе, взяв его за руку.

– Что теперь? – спросила она.

– Теперь… – Моргрейн посмотрел на врата, где все еще плясали отражения разных реальностей. – Теперь начинается настоящая работа. Исцеление того, что я искалечил. Восстановление того, что разрушил.

– Мы поможем, – сказал Максим. – Все мы.

Бывший темный властелин покачал головой: – Нет. Это мой путь. Мое искупление. – Он повернулся к сестре: – Ты поможешь мне?

– Всегда, – улыбнулась она.

Они шагнули к вратам, и свет с тьмой закружились вокруг них в древнем танце равновесия. На мгновение их фигуры словно растворились, став частью узора мироздания.

А потом врата вспыхнули, являя новый путь – не во тьму и не к свету. К равновесию.

– Прощайте, – донесся до них голос Моргрейна, уже больше похожий на тот, каким он был в древности. – И… спасибо.

Они растворились в сиянии врат – брат и сестра, свет и тьма, две части одного целого. Ушли исцелять другие реальности, восстанавливать разрушенное равновесие.

А Максим и его спутники остались стоять в древнем храме, где все началось. И теперь им предстояло решить, какой путь выбрать дальше.

Потому что победа над темным властелином была не концом.

Она была началом чего-то нового.

Это было похоже на трещины в зеркале, только трещины эти пролегали в самой ткани мироздания. Сквозь них просвечивали другие версии реальности – искаженные, извращенные, полные тьмы и хаоса.

– Вот оно, – произнес Моргрейн с удовлетворением. – Истинное лицо вашего драгоценного равновесия. Хрупкое, уязвимое… готовое рассыпаться от одного прикосновения настоящей силы.

Максим чувствовал, как кристалл в его руках пульсирует все сильнее, словно пытаясь противостоять разрушению. Но даже его сила, казалось, меркла перед мощью существа, объединившего в себе все темные версии реальности.

– Ты не понимаешь, – сказала женщина-тьма, делая шаг вперед. – Брат мой, ты забыл самое главное…

– Я ничего не забыл, сестра, – оборвал её Моргрейн. – Я просто перерос детские сказки о важности равновесия. Сила – вот что имеет значение. Только сила!

Он взмахнул рукой, и новые трещины побежали по реальности. Теперь они видели другие храмы, другие версии этого момента – где тьма побеждала, где равновесие было разрушено, где хаос правил безраздельно.

– Смотрите! – воскликнул темный властелин. – Смотрите на истинную природу мироздания! На то, что скрывается за вашими красивыми иллюзиями о гармонии!

Но Максим смотрел. Смотрел внимательно. И видел то, чего, похоже, не замечал сам Моргрейн.

– Лайа, – тихо позвал он. – Ты видишь?

Охотница кивнула: – В каждой реальности… даже в самой темной…

– Есть свет, – закончил за неё Максим. – Даже там, где побеждает тьма, всегда остается искра света. Всегда есть надежда.

– Глупцы! – рассмеялся Моргрейн. – Вы все еще цепляетесь за…

– Нет, – перебил его Максим, делая шаг вперед. – Это ты не видишь главного. Ты думаешь, что собрал в себе все темные версии реальности. Но ты забыл кое-что важное.

Он поднял кристалл выше, и его свет начал меняться – теперь в нем отражались не только эта реальность, но и все остальные. Все версии этого момента, все возможные пути.

– В каждой реальности, – продолжал Максим, – есть не только тьма. Есть люди, готовые ей противостоять. Есть свет, готовый сиять даже в самой глубокой ночи. И сейчас…

Он не договорил. Потому что в этот момент случилось что-то невероятное. Сквозь трещины в реальности начали проступать другие фигуры – другие версии их самих из разных реальностей. Воины и маги, мудрецы и короли, простые люди и могущественные существа – все те, кто в своих мирах боролся за равновесие.

– Нет… – прошептал Моргрейн, впервые в его голосе появилось что-то похожее на страх. – Это невозможно…

– Возможно, – улыбнулась женщина-тьма. – Потому что ты забыл главный закон равновесия, брат мой. Там, где есть тьма, всегда будет и свет. Где есть хаос – будет порядок. Где есть разрушение – будет созидание.

Теперь их было не семеро против одного. Сотни, тысячи версий героев из разных реальностей собрались в храме. И каждый держал в руках свою версию кристалла, свой источник силы.

– Вместе, – произнес Максим, поднимая свой кристалл.

– Вместе! – эхом отозвались тысячи голосов.

Сияние всех кристаллов слилось воедино, создавая свет такой силы, что даже искаженная тьма Моргрейна начала отступать. Но это был не обжигающий свет войны – это был теплый свет понимания.

– Нет! – закричал темный властелин. – Я не позволю! Я…

Но было поздно. Свет не уничтожал его тьму – он преображал её, возвращал к изначальной природе. К той чистой тьме, что была частью естественного равновесия.

– Прости, брат, – тихо произнесла женщина-тьма, глядя, как его форма начинает распадаться. – Но пришло время вернуться домой.

Моргрейн издал последний крик – крик, эхом прокатившийся по всем реальностям. А потом его тьма… растворилась. Не была уничтожена – влилась обратно в естественный круговорот света и тени, стала частью истинного равновесия.

Трещины в реальности начали затягиваться. Другие версии героев растаяли, словно утренний туман, оставив после себя только отголоски силы и решимости.

– Что… что сейчас произошло? – спросил Феррик, все еще крепко сжимая топор.

– Мы увидели истинную природу равновесия, – ответил Максим. – Увидели, что даже в самой темной реальности есть надежда. И что вместе…

– Вместе мы сильнее, чем думаем, – закончила за него Лайа.

Храм вокруг них постепенно успокаивался. Врата продолжали сиять, но теперь их свет был мягче, спокойнее. Реальности больше не раскалывались – они текли одна в другую, создавая сложный, прекрасный узор бытия.

– Он не исчез навсегда, – предупредила женщина-тьма. – Пока существует свободная воля, всегда будет возможность выбрать путь разрушения вместо созидания.

– Знаю, – кивнул Максим. – Но теперь мы знаем и другое – что мы не одни. Что в каждой реальности есть те, кто готов сражаться за равновесие. И вместе…

Он не закончил фразу. Потому что в этот момент кристалл в его руках снова изменился. Теперь в его свете они видели не только другие реальности, но и пути между ними. Пути, которые предстояло проложить.

Впереди их ждала большая работа. Нужно было научиться жить в мире, где все реальности связаны. Научиться поддерживать равновесие, не через контроль, а через понимание.

Но теперь они знали – они справятся. Потому что даже в самой темной ночи есть искра света. Потому что даже в самом глубоком хаосе есть семена порядка.

И потому что теперь они по-настоящему понимали – нет пути в одиночку. Только вместе, только в единстве всех граней реальности можно найти истинное равновесие.

Храм вокруг них продолжал меняться, отражая новое понимание. А где-то в глубине врат уже зарождались новые пути, новые возможности, новые приключения.

Путешествие не заканчивалось. Оно только начиналось.