Текст книги "Седьмой царевич. Том 4 и Том 5 (СИ)"

Автор книги: Иван Шаман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– Только если у вас не осталось какой-то памятной вещи, которая принадлежала бы моему отцу.

– Моё слово – против её. При этом я окажусь в крайне уязвимом положении, могут и училище закрыть, – возразил Пётр Алексеевич. – Рисковать пятью сотнями парней и девчонок (только в этом году!) ради того, чтобы начать сомнительную тяжбу? Прости, но нет. Я тебе ничего не должен.

– Вы совершенно правы. Ничего, – тут же согласился я. – Но и ждать не стану.

– А что ты сделаешь? Даже если бы у тебя были все силы и умения твоего отца – убить министра и генерала это не выход. Ты станешь врагом империи.

– Даже не думал об этом. Но раз она министр, значит,нужно всего лишь подняться ещё на ступень выше. Обратиться напрямую к императору, – пожал я плечами.

– Не многие во всей империи заслужили такой почести. Обратиться к императору напрямую… И уж точно такой привилегии нет у тебя. У твоего отца, может, и была, но мы возвращаемся в начало – это ещё нужно доказать.

– Разве нет других способов?

– Ох, ну ладно. Давай порассуждаем. На личную аудиенцию могут рассчитывать министры, генералы вооружённых сил и специальных формирований, главы боярских и дворянских законодательных собраний. Ты в какую-то из этих категорий входишь? Нет. Как и я, – с саркастической ухмылкой проговорил он.

– А больше никто?

– Ну почему же. Победители всероссийских турниров, герои войн и вооружённых конфликтов, представленные к высшей государственной награде – Алмазному Кресту, – перечислял без особого энтузиазма ректор. – Но всё это настолько далеко, что пока ты добиваешься хоть чего-то из вышеперечисленного, похитители точно выдвинут свои требования.

– А те, кто закрыл испытание?

– На местном уровне, после доказательств, вы, конечно, станете знаменитостями, но не настолько, чтобы к императору заявиться. Пусть таких команд и немного, но вы не единственные, кто прошёл испытания древних. Такие случаи регулярно встречаются и даже имеют собственное подразделение – Ликвидаторы.

– Нет, вы не поняли. Мы не только его прошли, мы его закрыли, – пояснил я, заставив ректора нахмуриться. – Совсем закрыли. Обелиск выключен, больше оттуда никогда ни одна тварь не вылезет.

– Как выключен? – не понимая, проговорил Пётр Алексеевич, а потом до него дошло. – Лёня!

– Да, ваше высокоблагородие? – почти мгновенно заглянул в кабинет его первый помощник. – Что сделать?

– Немедля свяжись с полковником Носовым… хотя нет, отбой, я сам свяжусь – быстрее будет. А ты, ты… на вот, найди спецов. Чтобы вытянули из телефона все сведения, только так, чтобы они не пропали и не стёрлись. Может, тут такая программа стоять, – сказал он, передавая обломки золотой трубки. – Важно. Срочно.

– Понял, сделаю, – тут же кивнул капитан и вышел из кабинета. А Пётр Алексеевич достал свой мобильный, совсем не такой помпезный, но тоже «ЦарьФон», в металлическом корпусе со следами царапин, и набрал номер.

– Сан Саныч! Здравствуй, дорогой, – спокойно, даже весело поздоровался ректор. – Да, рад тебя слышать, как дела? Сразу к делу? Ну можно. Твои ребятки после того, как к пирамиде ездили, совершенно случайно внутрь не заходили? Нет? А, говорят, завалило там всё… И сильно? Не уточнял?

С той стороны голос был скорее раздражённо-уставшим, но из вежливости собеседник отвечал быстро и по делу.

– В общем смотри, есть у меня сведения, что обелиск умудрились выключить. Нет, не байка и не шутка. Да, отправь, будь добр. Кто отключил? Да есть тут один умелец, прямо передо мной сидит. Нет, может, ошибается, но врать не станет. Ага, жду, – договорил Пётр Алексеевич и положил трубку. – Сейчас направляйся в казармы, переоденься, приведи себя в порядок, а когда новости будут, я тебя к себе вызову.

– А с паразитами что? Они ведь по канализации перемещаются, нужно тревогу объявлять, а то весь город под ними всего за пару дней окажется.

– Об этом можешь не думать. После вашей выходки и видео, на котором тварь из машины выпрыгивает, вся городская управа на ушах стоит, – отмахнулся ректор. – Если мы понадобимся – вызовут. А пока иди отдыхай.

– Понял, спасибо, – ответил я поднимаясь.

Так и сделал, уже через двадцать минут был чист, в новой полевой форме и свежем исподнем. Кто бы что ни говорил, но одно в армии хорошо: тебя всегда оденут, обуют и найдут чем занять. Если, конечно, всё нормально и в армии, и в государстве.

Но были и свои неоспоримые минусы, ведь я не успел даже завалиться на койку и ответить на вопросы толпы однокурсников, как меня снова вызвали к ректору. И никакие споры или отмазки не подействовали бы. Правда, я и сам не особенно к этому стремился. И всё же – в армии ты себе не принадлежишь. Даже если это кадетское училище.

Пока шёл от казарм до главного корпуса, мимо крытых полигонов, с которых доносилась стрельба и виднелись всполохи магии, заметил, как во двор въезжает пара бронированных внедорожников.

Есть такая поговорка: «Офицер бегать не должен, ведь этим в мирное время он вызывает у подчинённых смех, а в военное – панику». И как бы военный, выпрыгнувший из бронемобиля, ни пытался соблюдать это неписаное правило, в главный корпус он буквально влетел. За ним едва поспевали адъютанты.

Учитывая полковничьи погоны и то, что ректор также звонил какому-то полковнику, напрашивался вывод – это за мной. Ну или, по крайней мере, ко мне. А когда я подошёл в ректорскую, увидел стоящих у двери помощников, охранявших вход, и услышал возбуждённые голоса.

– Петя, не елозь мне своими наградами! У меня самого орденов целый шкаф! – горячился полковник. – Если мы эти дряни закрыть сумеем НАВСЕГДА, у нас же как минимум двенадцать бригад высвободится! Парни гибнуть перестанут почём зря!

– Ты мне лапшу на уши не вешай, сам не маленький, всё осознаю, – услышал я голос ректора. – Только вот отдать тебе этого умельца никак не смогу. И не почину тебе, и он воспитанник мой, я за него головой отвечаю. Перед богом, государем и отечеством.

– Да никто его от титьки твоей не отрывает. Если всё так, как ты говоришь, мы тебе запросто генеральские лампасы выбьем! Или хочешь, поставим над Ликвидаторами присматривать? Тем более, в их отрядах половина – твои же бывшие воспитанники.

– Ты сам сказал, МОИ воспитанники, – с нажимом проговорил Пётр Алексеевич. – И я за них головой отвечаю, а потому никто никого не заберёт без его согласия. Тем более что парень себе на уме. Не всё так просто… Ну и беда у него, которую мы не решили.

– Погоди… это что, тот, чью мать мы искали? – куда тише спросил полковник. – Ну, засада… И что ты предлагаешь?

В этот момент в кабинет вошёл Леонид и удивлённо посмотрел на меня, потом на гостей. Прислушался…

– Ты какого рожна здесь забыл, кадет? Тебя вызывали? – строго посмотрел на меня капитан.

– Так точно, вызывали, – кивнул я. – Вот, жду, пока они закончат.

– Ага, – проговорил он и направился прямо к двери. Адъютанты его, по всей видимости, знали, потому препятствовать не стали. – Пётр Алексеевич, есть первая информация по телефону. Вот. И ещё кое-что… там за дверью кадет Краснов стоит. Звать?

– Зови, – ответил ректор, и меня чуть ли не втолкали в его кабинет. Когда я оказался внутри, Пётр Алексеевич, нацепив на нос очки, просматривал какие-то документы, сравнивая их со своим телефоном. – Тц… Есть. Плохо, но ладно.

– А это у нас и есть тот самый закрыватель Испытаний? – с интересом проговорил Александр Александрович Носов. – И как же тебе это удалось, кадет?

– Ваше высокоблагородие? – повернулся я к ректору, но тот лишь пожал плечами, оставляя решение на моей совести. Подумав несколько секунд, я не нашёл никакой правдоподобной версии. – Увы, это тайна рода, и нарушить я её не могу.

– Чего? Какая тайна рода? Ты чьих будешь?

– Сын князя Ивана Пожарского, – спокойно ответил я, но затем добавил: – Незаконнорождённый. Но при всех силах.

– Да мне плевать при каких ты силах. Герман, Николай! – окрикнул полковник, и в дверях тут же появилось двое адъютантов. – Не будешь по-хорошему, сделаем по-плохому. Взять его.

– Не советую, – поджав губы ответил я, но военные уже направились в мою сторону. Оставалось всего пара секунд на принятие решений или применение дара. Так что я без сомнений использовал форму Воина.

И тут же ударился головой о недостаточно высокий потолок, сбив люстру и обрушив вниз облако штукатурки.

– Не советую, – прогудел я ещё раз, но все в кабинете и так стояли как вкопанные. – Это секрет моего рода, и раскрыть его я могу лишь императору лично.

Глава 8

– Князь, – поднявшись и уперевшись в стол сжатыми до белизны кулаками, пророкотал Пётр Алексеевич. – Прошу вас немедля покинуть мой кабинет. Немедленно.

– На всякую силу найдётся большая сила, – парировал я, оборачиваясь к двери, но мне преградили дорогу адъютанты. – В сторону. Я предупреждал.

Замешкавшихся военных попросту отшвырнуло в стороны. Я не стал усердствовать, просто моя масса была как минимум вчетверо больше, чем у них обоих, так что мужчины разлетелись в стороны, едва устояв на ногах. А вот дальше начались проблемы: в дверь-то я тоже не проходил. Пришлось снять форму Воина, но в самую последнюю секунду. Промелькнула даже мысль, что адъютанты бросятся на меня в этот момент, но обошлось.

Я уже думал, что теперь не услышу, о чём будет идти разговор за закрытыми дверями, но неожиданно капитан, выполнявший обязанности помощника, подозвал меня жестом и нажал на кнопку селектора.

– Слушай… он весь в отца, такой же безумец, – донёсся недовольный голос ректора. – Знал я, что его может с катушек сорвать…

– Ты сейчас шутишь, что ли? Этот сопляк напал на старшего по званию! – возмущённо сказал полковник. – Не подчинился приказам! Его под арест надо!

– Кхм. Сан Саныч, ты ничего не попутал? Привык, что все в твоём расположении по струнке ходят? Так ведь он не просто не твой подчинённый, он к тебе вообще никакого отношения не имеет. А мой приказ он исполнил в точности, вышел, – хмыкнул Пётр Алексеевич. – Но вообще, так даже лучше. Теперь ты сам всё видел.

– Да. Золотой гигант, прямо как Зигфрид, – нехотя отозвался полковник. – Ещё и в девятнадцать лет. Гений, будь он неладен… А кто его отец-то?

– Убийца, маньяк, псих… основатель Ликвидаторов.

– Погоди, это сын Сергея?

– А он тут при чём? Серый – директор и командующий, а создателем был Иван Васильевич. Князь Пожарский. Он отряд созвал, когда был кризис власти восемнадцать лет назад. Ну помнишь, когда убили Василия Первого? – произнёс ректор, и я напрягся, пытаясь вспомнить, о чём вообще речь, но потом мысленно отмахнулся, решив не ломать голову, а прочитать на досуге в интернете.

– Погоди-погоди, это когда наших обвиняли в убийстве короля Англии и его прямого наследника? – изумления в голосе полковника было не меньше, чем у меня. – И что, это они провернули?

– Понятия не имею, но по датам сходится. Тогда много лидеров погибло. Но не в этом суть. Теперь ты понимаешь, с чем имеем дело?

– С психопатом, который может выйти из-под контроля и которому мы ничего сделать не сможем? Да уж, приехали… К счастью, он такой не один, те же Ликвидаторы с ним запросто. Справятся, – задумчиво проговорил полковник. – Вызовем графа и…

– У него секрет закрытия Испытания, ты не забыл? А я их породу знаю, будет сопротивляться до последнего. Вольнолюбивые придурки, – тяжело вздохнул Пётр Алексеевич. – К счастью, выход есть. Ты же не использовал свой звонок императору? Ну, за то освобождение заложников?

– Это ты сейчас пошутил так? Тратить единственную привилегию на этого… постой. Ты ведь мне специально позвонил? Николай попросил имение, Димка новый титул, и только мы с тобой… Ах ты, старый хрен, а ещё другом называешься!

– Сам понимаешь, это единственный шанс. Если бы мы его мать спасли, ещё куда ни шло, а так – надо действовать сейчас.

– Погоди, выходит, ты свой звонок уже использовал? И на что, позволь спросить?

– Впустую, – в голосе ректора слышалась вселенская боль. – Хотя, может, и нет – посмотрим потом. В общем, это сейчас к делу не относится. А по поводу звонка императору… сам же знаешь, если это важно для империи, его и восстановить могут. А то и сверху чего накинуть. Михаил Васильевич не самодур.

– Ну, тут поспорить можно… – хмыкнул полковник. – Ладно.

В этот момент связь неожиданно прервалась, и я посмотрел на капитана, вопросительно подняв бровь.

– Дальше нас уже точно не касается, – спокойно заметил военный. – Советую вам, кадет, собирать вещи и готовиться к перелёту. Такие вопросы по телефону не решаются, так что, скорее всего, вас вызовут на допрос. И не на один.

– А команде моей? Они тоже участвовали в Испытании.

– Хорошее уточнение, но прежде вас всех тут допросят, будьте готовы, – после паузы сказал Леонид Сергеевич. – Всё, одна нога здесь, другая там.

Со сборами вышло неловко. Все и так были готовы. Вещей у нас личных почти не было, большая часть документов хранилась в канцелярии, так что к моменту, когда меня снова вызвал ректор, тактические ранцы были собраны у всей пятёрки. Вот только в расчётах своих капитан ошибся, и сильно. Свита полковника уехала из расположения училища через несколько минут, а вот сам он остался.

– Готовы? Что ж, отлично, самолёт будет ждать на полосе, – сказал ректор, складывающий в аккуратный портфель какие-то папки. Документы в бумажном виде – явно что-то либо важное и секретное, либо очень старое. – Лёня сказал, что ты отделение тоже подготовил, и это правильно. Но сегодня формальности отменяются. Поехали.

Во дворе нас уже ждал старенький служебный микроавтобус училища. Видавший лучшие годы и много раз латанный, с несколькими слоями шпаклёвки – боевыми шрамами, которые свидетельствовали о нерадивых водителях-курсантах.

Товарищи, которых я, как мог, подготовил морально к поездке, в присутствии ректора и полковника вели себя словно мышки, и ничем не напоминали буйных подростков с кучей проснувшихся сил. Хотя в последнем у меня возникали закономерные сомнения. По крайней мере в отношении Насти.

Девушка вела себя слишком по-взрослому. Действовала так, будто наперёд знала, что именно можно и нужно делать, но при этом старалась не выделяться. И взгляд её был полон не то флирта, не то признания. Хотелось прямо спросить, что она помнит и что задумала, но я сам боялся прослыть психом.

– Гроза. – проговорил я, достаточно громко, глядя при этом одновременно и за окно, и на неё. Девушка тоже посмотрела наружу, и это лишь больше раззадорило мои сомнения. Если бы она помнила – должна была откликнуться на свой позывной, хоть и приобретёт она его лишь спустя несколько лет. А сейчас…

– Да нет, вроде небо чистое, – наконец проговорила она. – Всё будет хорошо, нормально долетим.

– Даже не сомневаюсь, – улыбнувшись ей в ответ, сказал я.

Настя была уникальным для этого времени двуединым магом огня и воды. Противоположность стихий не позволяла ей осваивать простые формы, так что у девушки пока выходил только туман. Но я твёрдо знал, что в будущем это изменится, и она станет одной из главных ударных сил нашего отряда.

Ведь чистые стихии – это не только просто и понятно, но ещё и… довольно слабо. Как пример – магия огня. Первое заклинание, которое изучали одарённые этой стихии, – веер пламени или пылающие руки. По сути, это просто всплеск огня в небольшом конусе. И этим всё сказано – ни прожечь что-то, ни поджарить. Максимум – опалить волосы и заставить отшатнуться, хотя и это полезно.

Следующая базовая форма – поток или струя огня, это уже куда более полезная штука, просто потому что она бьёт в конкретную точку, и тут профессионал может сотворить настоящее зло, сузить и сильно разогнать поток, создав высокотемпературную горелку, которой даже сталь можно прожигать. А учитывая, что маги второй-третьей ступени могли держать её устойчивой на расстоянии в двадцать метров, уже вполне сойдёт за оружие.

С водой чуть получше, всё же вода – это стабильная стихия, ей можно создавать плотные объекты. Желательно при этом находиться рядом с их источниками – реками, озёрами или, по крайней мере, открытым краном, но даже базовые формы, вроде водного щита или стены уже неплохо могли защитить от вражеских магов и даже мелкокалиберного оружия.

Но двуединая магия… о-о-о, это совсем другой разговор! Туман – вообще ничто по сравнению с кипящим гейзером, струями перегретого пара с температурой в пару тысяч градусов, способным сварить тебя целиком за считаные мгновения. И не спасёт от этого никакая броня или доспех. Ну, кроме полного стихийного или механизированного.

Главное же, что у девушки было нераскрытое сродство с воздухом, которого она сама почти не ощущала, потому что никогда не воспринимала его отдельно от себя. Но именно оно позволяло ей контролировать положение тумана. После она научится и натренируется создавать грозовой фронт в несколько десятков километров, способный испепелить настоящую армию. Всех жахнет… но потом.

Это совершенно не значит, что базовые стихии бесполезны. Совсем нет. Просто они становятся по-настоящему эффективны лишь на высоком уровне владения. Воздух – ощутимые иллюзии и полная невидимость, которую можно определить лишь датчиками давления. Вода – цунами, смывающие города и страны. Земля – трясения.

Огонь – вот тут было интереснее, но самое сложное и опасное заклятье огня было одновременно и почти самым простым. Искра – базовая база, способность создать огонёк на кончиках пальцев, чтобы что-то поджечь. И в то же время единственное, против чего пасовали все армии мира без исключения. Архимаг огня был в состоянии зажечь любые горючие материалы на расстоянии в двадцать километров. И когда я говорю любые – это значит абсолютно. В том числе и герметично упакованные, например, внутри патронов и снарядов. Страшная сила, против людей. И почти совершенно бесполезная против тварей.

Увы, в этом мы убедились на собственном опыте, когда архимаг огня, незабвенный Раджа-Аль-Саиб, пал смертью храбрых, защищая вновь созданную Аравию. А затем возродился в качестве зомби, у которого остался доступ ко всем формам и своему аспекту. Сколько хороших парней и девчонок погибло, прежде чем я до него добрался и упокоил уже навсегда. Забавно, что его пришлось кремировать. Жил в огне и ушёл в огне.

– О чём задумался? – спросил меня Туча, сидящий через ряд.

– Да вот думаю, куда вы «Пушистика» дели, – не став вдаваться в свои мысли и воспоминания, ответил я. – Уверен, учёные империи будут рады исследовать столь ценный и интересный образец.

– Сплюнь! – гневно посмотрела на меня Хана. – Он у меня в переноске. Я ему одеяльце там постелила, и он так уютно устроился, зарылся, словно в норке! А ещё он очень чистоплотный, я когда его в душ носила, он сам мылся, и дела свои тоже делал в слив. Вот.

– Угу. Слишком чистоплотный, – с сомнением заявил Тимофей. – Клянусь, я видел, как это существо прикрывалось и искало те клочки ткани, которые ты вычесала из его шерсти. Это не нормально, говорю тебе.

– Вы просто все завидуете, что он прибежал ко мне, а не к вам, вот, – вздёрнув носик, ответила Хана. И в этот момент у меня в голове что-то щёлкнуло, словно давно выпадавшая из общей картины деталь, наконец, встала на место.

– Погоди, сам прибежал? – переспросил я. – В какой момент? Пока вы шли по улицам к обелиску?

– Да нет же, когда мы уже сидели у его подножия и вас ждали. Я заметила, как он между обломками по норам шныряет. Ну знаешь, как брошенная кошка. У меня таких три было, подбирала на улице, выхаживала, потом находили добрые руки и отдавали. В деревнях часто хороших кошек, к месту приученных, не хватает. Так что, и заработать не выйдет, но и не пропадут они там. Еда опять же всегда в наличии – птички, мышки.

– Ох, ё… – прикрыв глаза, пробормотал я. – Вот это мы попали.

– Да в чём дело-то? Чего тебе опять не нравится? – недовольно спросила Хана. – Не собираюсь я Пушистика бросать. По крайней мере, пока не выясним, что с ним делать. Ну или с ней. Осмотреть я его не смогла – не даётся. Но зато мы проверили, что он всеядный.

– А ты бы как среагировала, если бы тебя подобрали трёх-, хотя, нет, учитывая его размер, – пятиметровые великаны, утащили куда-то, потом раздели догола и начали рассматривать? – с плохо скрываемой ухмылкой спросил я.

– Ты меня с этой помесью кошки и обезьяны не сравнивай. Я всё же человек!

– Угу, а вводные мы слушаем жопой. Что я говорил, когда мы к обелиску бежали? Что подойти к нему могут лишь разумные, – пришлось напомнить мне.

– Не помню, чтобы ты это говорил, – нахмурилась Хана. – Да и какая разница. Сразу же видно, что ты ошибаешься.

– Да? А ну, давай вместе подумаем. Оно подошло к обелиску, так? У него была одежда, пусть и странная для нас. И, к слову, это в мире, в котором цивилизация давно рухнула, а растут лишь клочки травы. То есть они научились не только собирать её, но и обрабатывать, и плести из неё ткань, как люди в средневековье.

– Брось, это же бред, – отмахнулась Хана, но по её лицу стало понятно, что она не может выбросить мои слова из головы. – Ведь бред же?

– Никому о Пушистике ни слова. Если будут спрашивать – это такая домашняя обезьянка, просто она болеет, а розово-голубая, потому что ты её нечаянно помыла своим шампунем для волос, с краской, – после раздумий сообщил я. – Что с ней делать и как отправить обратно, подумаем на досуге.

– Ты хочешь вернуть Пушистика ТУДА? – вытаращив глаза, спросила девушка. – Даже если бы он был больным заразным зверем – ни за что! Там же настоящий ад! А если они ещё и разумны, это вообще, всё равно что обречь невинных на долгую смертную казнь.

– А что ты предлагаешь? Вытащить их на нашу сторону? Ну так вперёд, только если мы не совладаем с кризисом, у нас как раз будет то же самое, что и в их мире. Паразиты просто сожрут всё до асфальта, да и ими не побрезгуют.

– Погоди, ты сказал «вернуть»? – вмешалась в разговор молчавшая до этого Настя. – Хочешь сказать, что это возможно? Разве обелиск не выключился? Нас же поэтому в столицу везут, как героев, закрывших проход в Испытание.

– Ну, он на этой стороне выключился, на той он работает вполне стабильно, – немного помявшись, ответил я. – Большего не скажу, но попасть туда всё ещё возможно, как и обратно. Маяк в полном порядке.

– Но ты его заблокировал? Как? Хотя неважно как, важно, что ты сделал это не до конца, – задумалась Хана. – Ты сможешь повторить этот трюк ещё раз? А десяток?

– Думаю, смогу, только для этого нужны определённые условия. Включая прохождение тех самых Испытаний. А они могут быть самые разные, и далеко не такие простые, как то, что мы прошли.

– Это было простое? – в голос возмутился Алабай, который тоже слушал вполуха, а теперь повернулся к нам всем корпусом.

– Тише, кадеты, – раздался голос ректора с переднего сиденья. До этого мы переговаривались вполголоса, так что особенно можно было о конспирации не беспокоиться, но Костя просто в своей обычной манере оказался самым громким.

– В общем, об обезьяне ни слова. В остальном – разберёмся, – сказал я, и товарищи нехотя отвернулись, лишь Настя, сидящая рядом, требовательно смотрела на меня. – Что?

– Ты сможешь закрыть другое Испытание?

– Только изнутри и только при прохождении. Вообще, могут быть и другие условия, не тривиальные, но в принципе – могу.

– Хорошо, это главное, – кивнула девушка и едва заметно расслабилась.

До аэропорта мы добрались за полчаса, а вот дальше – словно в сказке: нас пропустили без досмотра и проверок, чуть ли не по красной дорожке, к частному судну, небольшому, но, судя по двигателям и хищной компоновке, быстрому. А когда мы попали внутрь, казалось, даже наши старшие поразились роскоши.

– Добрый день, дамы и господа, – сказал улыбающийся мужчина лет тридцати пяти, встречавший нас у самого трапа. – Меня зовут Георгий Победоносцев, я командир этого судна. Приветствую вас на борту и прошу прощения за доставленные неудобства. Однако вам придётся немного потесниться и подождать, буквально пять-десять минут.

– Решили поработать автостопом и взять кого-то прицепом? – недовольно посмотрел на него Пётр Алексеевич.

– Мы ждём княжича Романа Александровича и его сестру Юлию, из рода Серебряных, – нисколько не смутившись, ответил пилот. – Мне предписали доставить их в столицу, как и вас.

– Ну что ж, поездка перестаёт быть томной, – хмыкнул Пётр Алексеевич. – Грузимся, не ждать же их у трапа.

* * *

Хана со своим питомцем Пушистиком.

Глава 9

Когда к самолёту подъехал блестящий белоснежный лимузин с золотыми узорами и фигуркой чайки на капоте, я подумал, что в принципе, княжеские детки живут очень даже неплохо. А уже следующая мысль, не буду скрывать: пусть дети и не в ответе за родителей, но взять их в заложники и отдать только после возвращения мамы – вполне справедливо.

Сможет ли меня кто-то остановить? В воздухе – точно нет. На земле? Я пока освоил только самую базовую форму, но судя по разговору старших чинов, она уже впечатляющая для этого времени. Увы, прогресс подталкивают именно кризисы и войны. А уж апокалипсис заставляет приспосабливаться как ничто другое.

Минусы тоже были вполне очевидны. Этот поступок поставит меня вне закона, усложнив как возвращение матери, так и подготовку к будущим проблемам. Сделает врагом государства, которое я собирался защищать не только из патриотических чувств, но и из своего сугубо меркантильного интереса – не буду же я сам бегать по всей стране и выискивать каждую заражённую машину?

К тому же дети точно были не в курсе, что творят их родители. Не то чтобы они мне нравились, вместе с молодой душой и гормональным всплеском подросткового тела я получил ещё и непрошеный всплеск недавних воспоминаний. Достаточно ярких, чтобы в памяти появилась Юлия Серебряная, в облегающем спортивном костюме.

Не так давно их сиятельства решили поучаствовать в городском турнире, который команда нашего училища выиграла с разгромным счётом. Так что шапочно мы были даже знакомы. По крайней мере, здоровались на стадионе. А теперь…

– Скажи, а вашему роду название дали за то, что они имеют отношение к купле-продаже? – увидев мою задумчивость, спросила у вошедшей княжны Настя.

– Чего? – на секунду растерявшись, произнесла Юлия.

– А, понимаю, для тебя слишком сложно? Вы фамилию рода, как Иуда заработали? На тридцати серебряниках, за которые Христа продали? – не моргнув и глазом, переформулировала моя подруга, после чего уже севшая было княжна вскочила, сжав кулаки.

– Я тебя сейчас по салону размажу, сучка крашенная! – взъярилась она.

– Во-первых, это её натуральный цвет, а во-вторых, нам ещё лететь, – попытался я погасить перепалку, но княжна уже начала сплетать Длань – универсальный символ —одновременно и пресс, и стена, и инструмент к принуждению. В общем, хорошая многофункциональная штука, крайне полезная в разных ситуациях. Был у неё лишь один недостаток – скорость плетения, потому как действуя почти в два раза медленней, я уже держал золотистый клинок у горла княгини. – Сядь… те. Пока что. Поговорим по прилёту.

– Немедля развейте символ, иначе это будет считаться нападением на княжеский род. – стараясь держать себя в руках, произнёс Роман Серебряный.

– Позвоните родителям. Чтобы у вас не было неожиданностей, – сказал я и, дождавшись, пока княжна вернётся к своему креслу, сломал печать. Откат прокатился по нервам, но я лишь встряхнул пальцы, избавляясь от секундной боли. – Спасибо за участие, но больше, пожалуйста, так не делай.

– Ты же всерьёз думал их похитить, а в случае сложностей – убить, – пожала плечами Настя. – Так что я решила разом несколько проблем. Угрозы нет, они нас не бесят, и в следующий раз будут думать.

– И создала новые проблемы, – покачав головой, ответил я. Несколько минут прошли в тишине; брат с сестрой делали вид, что не обращают на нас внимания и мило общаются, но стоило самолёту взлететь и набрать высоту, как Юлия пошла припудрить носик. А заодно обратилась к стюарду и получила телефонную трубку. Всё же решила последовать моему совету.

Но это было нормально. Она и в самом деле могла быть не в курсе. А вот когда она вышла из кабинки чуть побледневшая и куда более настороженная, то шёпотом переговорила с братом, и они оба пересели на кресла ближе к эвакуационному люку. Не самые комфортабельные, между прочим. Зато под ними были парашюты.

– Надеюсь, вы своими выходками мне всё не испортили, – мрачно проговорил Пётр Алексеевич, подойдя к нашим креслам. – Вы же понимаете, что пока не выпустились, я ваша нянька, и вы подставляете не себя, и даже не меня, а всех курсантов училища, что под моей ответственностью?

– Хотел бы я сказать, что мы больше не будем, ваше высокоблагородие, но лучше пообещаю как можно скорее выпуститься из вашего славного заведения, – со всем уважением ответил я.

– И куда подадитесь? Дворы подметать? Или на срочную службу? – усмехнувшись, спросил ректор. – Вы ребята талантливые, не спорю, можно даже сказать – выдающиеся, как пузыри на бетоне. Вот только пузыри имеют свойство лопаться. От гордости, глупости и наивности. Училище – это не просто качественное образование, но и большая дружная семья. Где вы ещё могли из желторотых первогодок стать младшими сержантами всего за несколько месяцев?

Тут он был не совсем прав. Настя уже на втором курсе. Костя Алабаев хоть и мелкий, но наследственный дворянин, его учили обращаться со знаками ещё с первых классов. Хана – бунтарка по своей природе, которая, к всеобщему раздражению очень любит животных, а ещё она пацанка, сбежавшая из дома и яростно пытавшаяся доказать всему миру, что «девушка-снайпер» – это звучит гордо.

Туча… ну тут сложнее, но, когда мы познакомились, он уже был старшим рядовым и командовал звеном. Блин, а ведь это действительно было совсем недавно. Для меня – жизнь назад, а тут – всего несколько месяцев. Оставался только я, но даже без памяти будущего и накопленных знаний – у меня шесть символов, полученных при инициации, и четыре спящих аспекта.

А то, что до пробуждения я не мог использовать и часть этой силы, и уж тем более не мог вкладывать её в рунные слова и фразы, – совсем другой разговор. Теперь же я разом получил скачок в развитии на пару лет, и если сосредоточусь только на символах Древних, вскоре смогу получить из Воина – Ратника, а там и до Паладина недалеко.

Сделает ли это меня самым сильным? В короткой перспективе – да. На длинной дистанции – точно нет. Начертание – это магия Порядка, контролирующая процессы мироздания. Если очень грубо – как константы в математике или команды в программировании. Вот только все переменные заранее определены, и ты не в состоянии их никак изменить. Лишь использовать по своему усмотрению в чётко заданных рамках.